Текст книги "Морской закон, рыбья правда (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Леди лукаво кивала, щурилась и прикрывала рот рукой, когда изящно откусывала от бисквита, поданного вместе с чаем.

«Он же ее просто сватает, – поняла Зура. – Ну надо же!»

Тут же она ощутила смутную, но тяжелую тревогу.

С этой тревогой и проснулась.

* * *

Больше всего Зура боялась, что ее выздоровление задержит их партию Ронельги. Она знала, что им нужно спешить; неизвестно, когда маги Тервириена попытаются уничтожить весь морской народ на шельфе. А еще боялась, что ей придется остаться в Ронельге, дабы не задерживать Лина.

Было бы обидно ухлопать столько сил и крови на это заведомо безнадежное предприятие и не довести его до конца. У нее зубы сжимались при одной мысли.

Лин ей потом рассказал, что сам он больше всего боялся не уложиться в месяц. А это было вполне вероятно, даже более чем. Дела в Ронельге традиционно делаются неспешно, особенно серьезные. Даже занимай он по-прежнему официальный дворцовый пост, и то было бы сложно провернуть все с наскоку. Теперь же ему предстояло полагаться на Гарриса, еще нескольких старых приятелей да на компрометирующие материалы о нескольких сановниках, что не успели устареть за последние семь лет.

– А ты не представляешь, с какой скоростью стареет некоторый компромат, – жаловался он Зуре, забредя вечером в ее комнату с млеющей Дени на руках. – Кажется, засек ты некоего господина с танцовщицей, узнал, что он ей и дом купил, и от супруги прячет… а прошло пять лет – и семейство супруги попало в опалу, так что теперь неверный муж в своем доме полный хозяин, что бы ни творил. И как в таких условиях работать? Впрочем, – оборвал он себя, – я сам виноват, но не скажу, что жалею о перемене образа жизни.

И все же каким-то образом Лину удалось справиться всего за три недели. Узнав кое-что о столичных нравах, Зура начала считать это чудом похлеще его магии.

Посольство для отправки к «рыбам» было готово. Во главе его поставили секретаря министерства мира, одного из протеже Гарриса. Зура сама до отъезда его не видела, но Лин ей сказал, что человек это толковый, хоть и безынициативный. Надежный, в общем.

Разумеется, по дорогам двигаться до Тервириена было дольше, чем через пустыню: путь должен был занять минимум неделю. Зура рассчитывала, что за это время ее раны заживут окончательно.

Впрочем, кое-что оставалось ей непонятно.

– Но ведь тервириенские маги узнают, что тебе удалось, – уточнила она у Лина. – Что помешает им нанести упреждающий удар? А потом, мол, победителей не судят?

– О, это сложная политическая проблема, – Лин улыбнулся. – Видишь, с одной стороны, раз Голос голосов согласился оказать поддержку мирным переговорам, те, кто противодействует им, автоматически совершат государственную измену. Потому-то магам Тервириена так важно было перехватить нас до того, как мы прибудем в столицу. С другой, многие тервириенские маги сами выходцы из Ронельги, у них тоже есть здесь связи. Поэтому они знают, что полного единодушия среди сильных мира сего нет. И если они ударят сейчас и одержат победу, то могут рассчитывать на снисхождение… С третьей стороны…

– А бывает третья сторона?

– Бывает сколько угодно. Так вот, с третьей стороны мы убили Руишу Салем, а она была сердцем тех, кто стоял за нападение. Я надеюсь, что с ее гибелью споры между магами затянутся, и это выиграет нам время. В любом случае, отступать уже поздно. Единственный выход – добиться ареста их всех, а это практически невозможно. Да и не за что их пока арестовывать.

– Или убить, – Зура приподняла брови.

Лин поглядел на нее с укоризной.

– Тервириен и Галат притягивают к себе всех мало-мальски сильных магов Роны. Даже прелести столицы, даже высокая плата за поддержание каналов и орошение садов ничто по сравнению с силой открытой воды. Но будь ты, дочь Зейлар, лучшей убийцей на континенте и будь ты способна перебить всех этих магов в одиночку, я бы и то не стал тебя об этом просить. Такой опрометчивый поступок оставил бы Рону без сильных магов.

Зура подумала и задала другой вопрос:

– Тогда не грустно ли это, что все эти маги, как ты говоришь, цвет ронского волшебства, решили прикончить морской народ до последней рыбины?

Лин не ответил ничего.

* * *

За день до отъезда Лин попросил Зуру сопровождать его в город.

– Это… не то чтобы необходимость, – сказал он, слегка краснея. – Просто мне до сих пор неловко, что я так вспылил, когда ты подсмотрела мои воспоминания. Вот и хочу тебе кое-что рассказать сам. И показать заодно.

У Лина при этом был такой вид, будто он не знал, то ли раздуваться от гордости, то ли краснеть от стыда. Ему очень это шло: он становился моложе и как-то ближе.

Когда запряженная лошадьми повозка, в которой они ехали, свернула в тихий центральный район, где заборы были особенно высокими, а за каждым еще рос ряд высоких колючих деревьев, Зура интуитивно почувствовала, что речь пойдет об истории с борделями, на которую намекал Гаррис.

Она хорошо представляла, как выглядят дешевые публичные дома. Но дорогие, оказалось, совсем на них не походили: дом себе и дом, больше похожий на обычный особняк. Стоял он в роскошном тенистом саду, дверь им открыл слуга, а встретила и предложила в гостиной чаю хозяйка – милая женщина средних лет с ямочками на щеках.

– Мастер Лин! – воскликнула она, обняв волшебника и расцеловав его в обе щеки. – Сколько лет вы уже к нам не заглядывали! Да еще в такой очаровательной компании! Неужели моя новая постоялица?

Зура не знала, то ли ей обидеться на женщину, то ли наоборот, возгордиться. Она догадывалась, что в такое роскошное местечко брали на работу юных нежных красавиц, а не мускулистых дылд под тридцать.

– Хватит дразнить мою помощницу, Лиза, ты отлично знаешь, кто она такая, – засмеялся Лин. – Уж кто как не ты в курсе всех городских сплетен!

– А вот вы, я смотрю, наделали шуму, – укоризненно проговорила Лиза. – Куда делись все ваши таланты проворачивать дела тихо, незаметно и из-за чужих спин?

– Старею, наверное, – Лин беззаботно пожал плечами. – Дорогая моя, скажи, с кем ты сейчас работаешь для составления контрактов?

– Все с тем же, с Дарианом Ассольдом, как будто кто-то еще в Ронельге умеет колдовать так, как он, с тех пор, как вы уехали! Хотя ему, конечно, до вас как от земли до неба. А цены назначет немилосердные.

– Да-да, все сильные маги стягиваются на Полуостров, я в курсе, – кивнул Лин. – Как только построят наконец прямую дорогу до Тервириена, я буду посылать тебе заготовки для контрактов сам.

– Вам же как владельцу это будет выгоднее, – улыбнулась хозяйка.

– Вот кстати. Я, наверное, теперь долго не вернусь в Ронельгу. Мне хотелось бы передать собственность над заведением тебе и девочкам. С тем, чтобы каждая получала долю в зависимости от срока работы, и новенькие тоже могли со временем на нее претендовать.

Лиза уставилась на Лина так, будто у него выросла вторая голова.

– Как в торговых товариществах? У нас? Лин, я вас обожаю, но не сошли ли вы с ума?

– Увы, как проста и приятна стала бы жизнь, – вздохнул Лин. – Нет, просто дело, в которое я влез, сложное и скользкое. Кто знает, чем оно кончится и когда я смогу посетить вас опять…

– Вы что же, пытатесь подстраховаться на случай, если казна заберет ваше имущество? – Лиза прикусила губу, и Зура вдруг поняла, что распорядительница борделя действительно обожает Лина. – Даже не знаю, что сказать…

– Просто вызови вашего законоведа и собери старших девушек, тех, что поразумнее, подпишем документы, – мягко проговорил Лин. – Они у меня уже с собой. А пока ты будешь их собирать, проводи нас с Зурой в особую кладовую. Хорошо?

Женщина как-то дергано кивнула, поднялась и провела их обшитыми деревянными панелями коридорами в маленькую комнату без окон, где и оставила одних.

Вдоль стен комнаты ярусами шли бесчисленные полки, заставленные стеклянными флаконами – небольшими, словно для духов – на треть или около того полными прозрачной жидкостью. При свете свечной лампы каждый флакон имел едва уловимый оттенок: золотистый, розовый, бледно-лиловый… Будь у Зуры чуть менее острое зрение, она, пожалуй, не смогла бы его различить.

– Это магические контракты на неразглашение знаний и непричинение вреда, – начал Лин, когда хозяйка оставила их вдвоем. – Заключаются между гетерами и клиентами. Мое собственное изобретение. До этого считалось, что магия не способна повлиять на волю людей, – он говорил невесело, как будто совершенно не хвастался достижением.

– Это нужно затем, чтобы проститутки после ночи любви не шантажировали клиентов? – уточнила Зура. – Вот удивлена, что ты уделял этому столько внимания…

– Так вышло, что это больная для меня тема… Ты уже знаешь из снов, что у меня практически никогда никого не было… партнерш.

– И ты придумал этот контракт, чтобы найти себе девицу?

– Нет, – прервал ее Лин, вновь слегка покраснев. – Я так и не… решился воспользоваться плодами своего открытия самостоятельно. Видишь ли, стопроцентной гарантии оно все равно не дает. Девушка не сможет причинить вреда магу сознательно, а он ей. Но что если попадется сумасшедшая, которая будет считать, что разглашая секреты мага, она оказывает ему услугу? – Лин сделал паузу, словно давая Зуре осмыслить сказанное, затем продолжил. – Нет, я создал это место, чтобы уничтожить фундамент торговли женщинами и избавить многих так называемых «жен» магов от унизительного домашнего заключения. Или, точнее, добиться, чтобы меньше появлялось новых.

Зура кивнула: об этом она слышала.

– У тебя получилось, – сказала она. – Я знаю, некоторые торговцы живым товаром разорились, когда начали возникать эти бордели, или переключились на продажу преступников в каменоломни… Только я не знала, что все дело в магическом контракте.

– Ну вот, теперь ты видишь, – Лин развел руками. – Конечно, я создал только самый первый бордель – этот. Потом-то они начали расти, как травы в пустыне весной. Низшие и слабые маги не могут создавать магические контракты, но, допустим, уже наша знакомая госпожа Руиша Салем с этим справилась бы. Поэтому в каждом городе есть хотя бы один…

– Они хоть проценты тебе платят? – хмыкнула Зура.

– Я не брал патент. Патентовать магические средства муторно, врагу не пожелаешь, – ответил Лин ей в тон. Потом добавил серьезно: – Я не горжусь этим. Бордели – тоже не лучший выход. Позорно, что нравы в нашем обществе таковы, что приходится торговать человеческим телом.

– Ты хочешь, чтобы мы с тобой заключили такой контракт? – вдруг догадалась Зура. – Давай, я не против.

– Нет! – Лин пришел в неподдельный ужас. – Нет, что ты! Мне это и в голову не приходило! – он взял себя в руки и объяснил: – Я хочу, чтобы такой контракт заключили морской и наземный народы. Или хотя бы те их части, что живут на Полуострове и возле его шельфа.

Тут Зура поняла, над чем смеялся Гаррис. И чуть было не захохотала тоже.

* * *

Зура так и не узнала, какое положение Лин официально занимал в их миссии. Вроде бы главой считался тот самый посланный чиновник, Линиан Мариенд. Но его всю дорогу было не видно и не слышно, и как-то выходило, что распоряжался всем Лин. Например, безопасностью всего обоза занималась Зура с Тианом в качестве помощника; глава охраны Мариенда держался особняком, но распоряжения ее выполнял.

Однако, несмотря на все усилия, им не удалось добраться до Тервириена быстрее, чем за неделю.

В городе остановились на двое суток, пока Лин договаривался о чем-то с Лераей Светлой и с другими волшебниками, слишком сильными для Ассоциации, а также собирал корабли для миссии. Тут пригодился наместник; Зура сама моталась к нему с письмами.

Еще они с Тианом собственноручно (для большей важности) отвезли письмо Бену Лакору – тот их, как следовало ожидать, на порог не пустил, но послание Лина принял.

Вдобавок нужно было организовать охрану дома Вартиана и соседнего особняка, который Лин без лишних сложностей попросту снял в аренду – в нем разместили Мариенда со свитой… В общем, на Зуру навалилась наконец-то часть тех хлопот, которые она пропустила в Ронельге. Вот еще один повод порадоваться ранению. Теперь-то она не только умом поняла, но и прочувствовала, отчего Лин за последний месяц стал выглядеть почти на десять лет старше – то есть наконец-то на свой возраст.

– Чтоб я еще раз нанялась для такого дела, – пожаловалась она Тиану, когда они возвращались от Бена Лакора. – Нет уж! Лучше буду караваны охранять.

– Ты-то? – хмыкнул Тиан. – Ну-ну.

– Это ты о чем?

– Да никуда ты уже не денешься от волшебника, капитан. Я-то вижу, он тебя зацепил. Нет, может, и уйдешь на более спокойные хлеба, но ненадолго. Если мы все живы останемся, а он зачем-то позовет – вернешься как миленькая.

Зуре словно плеснули горячей воды в лицо. Вспомнился брат и сделалось мерзко. Откуда самообладание взялось, непонятно, но она умудрилась только пожать плечами:

– Как будто с тобой не то же самое.

– Почти, – охотно кивнул Тиан. – Я со многими магами работал, но Лин – самый честный, и не скучно с ним. Я свободу люблю, но такого человека бросить трудно. А у тебя с ним еще и связка… Гиблое дело.

«Хоть не сказал, что я в него влюбилась, – подумала Зура с неприязнью. – Это все всегда скоры предположить».

Вечером дня отбытия, когда и Мариенд, и Лин уже перебрались на корабль, Зура разбиралась с последними мелкими делами в доме Вартиана. Нужно было спешить – корабли уходили с ночным приливом.

Она вышла на крыльцо, перекинув через плечо сумку с бумагами Лина, которые ей принес курьер. И увидела, что у крыльца ее дожидаются.

Она сразу же узнала гостя.

На всем протяжении пребывания в Тервириене Зура больше всего опасалась новых покушений со стороны Ассоциации магов. Но ни одного не последовало, и это тревожило.

Причины для такого молчания было две: оптимистичная и пессимистичная. Оптимистичная заключалась в том, что прогнозы Лина оказались верны, и что с гибелью Руиши у Ассоциации иссяк запал, а заодно маги не хотели рисковать монаршьим гневом.

Пессимистичная версия гласила, что удар они уже подготовили и готовы нанести его со дня на день, наплевав на любые негативные последствия.

Так вот, потому странно было увидеть Риуну Салема возле крыльца вартиановского дома.

День выдался пасмурный, но к вечеру тучи разошлись, и клонящееся к закату солнце бросало на мощеные улицы богатой части Тервириена снопы щедрого золотого света. В этом свете отчетливо видно было, что темно-синий плащ Риуны – именно плащ, а не дарколет, как же она раньше не заметила, что он так старомоден – точно того же оттенка, что мерещился Зуре на горном перевале в пустыне. Кстати говоря, того типа в синем плаще они так тогда и не нашли…

Но нет, там не мог быть Риуна. Лин же сказал: он уже отдал часть себя морю, а значит, не может удаляться от него.

Риуна выглядел точно таким же, каким она запомнила его во время дуэли чуть более месяца назад: юный, почти неприлично красивый мужчина с такой улыбкой на губах, которую Зура не постеснялась бы назвать блядской. Хотя, пожалуй, не при Лине, раз уж ему не нравится «вульгарный лексикон».

– Добрая Зура, – он чуть поклонился.

– Добрый Салем, – ответила она так же вежливо. – Если вы пришли повидаться с мастером Лином, то опоздали.

Не похоже было, что он пришел собственноручно мстить ей за сестру. Во-первых, не лез за этими их фирменными ледяными дротиками. Во-вторых, такие склизкие ребята вообще редко делают дела собственными руками.

– Нет, я пришел поговорить именно с вами. Вижу, что момент не совсем удачный, вы торопитесь, – он развел руками. – Но что поделать. Мое время тоже страшно ограничено: последнее время на меня свалились все дела Ассоциации. Однако я не отниму у вас более двух-трех минут. И поговорить мы можем прямо на улице, вот хоть тут, у забора.

Зура спустилась с крыльца и встала в двух шагах от Риуны у решетчатой ограды. Улица была пустынна, только на другой ее стороне маячили еще два синих дарколета: должно быть, охрана Риуны. Что ж, браслет и серьга были при ней. Она их не боялась.

Риуна посмотрел ей в глаза, холодно, мрачно. Блядская улыбка погасла.

– Да, я был на перевале, – сказал он ей уже без всякого намека на вежливость. – В виде водяного призрака. Спросите у Лина, он, вероятно, знает, что это такое. Хотя может и не знать. Высшие стихийные маги всегда относились к нашим придумкам с пренебрежением, – он скривил губы.

– Зачем вы мне это говорите? – Зуре стоило огромных усилий не потянуться сразу к мечу на поясе.

– Так проще всего объяснить, почему я пришел именно к вам, – Риуна вздохнул. – Вы, конечно, считаете, что я собираюсь мстить за сестру и прочая подобная чушь. Нет. Руиша всегда была прагматиком, она бы не одобрила месть. Она позволила эмоциям взять верх, вы ее обыграли, тут все честно. Но если вы думаете, что победа в одной схватке – это победа в войне, тут вы заблуждаетесь.

«Ничего себе, как говорит! – промелькнуло в голове у Зуры. – А Лин думал, что он марионетка сестры… Выходит, ошибался?»

– На стороне Лина – Голос голосов, – сказала она вслух. – Вы думаете, что победите в войне против всей Роны?

– Риторика, – отмахнулся Риуна, – голос – он голос и есть. Сегодня говорит одно, завтра другое. Человеческая природа – вот что важно. Вы идете против нее.

– Знаете что, – сказала Зура, – я просто охраняю Лина. Уж не знаю, о чем вы хотите со мной беседовать, но о его делах – бесполезно. Ничего нового я вам не скажу и убедить его бросить вы меня не убедите. Ну, можете попытаться убить, но тоже не советую, – она показала зубы. – Маловато вас для этого будет.

– Да нет, – Риуна качнул головой, – я выбрал именно вас из-за вашей несомненной преданности. Вы ведь готовы были умереть за него. А сейчас я предлагаю вам шанс его спасти.

– От вас что ли?

– От меня или от такого как я. Или от картелей. Или от интриганов из Ронельги. Вы что, не понимаете? Сейчас Темсин Лин очаровал их всех, околдовал, заговорил зубы – но когда договор будет заключен и война окончена, поднимут голову те, кто потерял доходы. На виду или скрытно, но они будут охотиться за Лином. Будут мстить. И рано или поздно своего добьются.

По уму разговор следовало прервать и слать Риуну туда, где солнце не светит. Но этот неприятный тип озвучивал то, о чем Зура и сама думала, притом уже довольно давно. Поэтому она просто деланно пожала плечами:

– Да ладно. Маги неуязвимы. Что сделаешь тому, кто всегда может уйти в море? Или вы сейчас грозите лично мне, как близкому лицу? Так вот, имейте в виду, Риуна Салем…

Тот ее прервал.

– Да не угрожаю я вам. И даже Лину не угрожаю. Но замечу, что в море он не уйдет. Он как моя сестра: боится его больше, чем смерти, – у него на лице мелькнула такая гримаса, будто он в самом деле любил сестру и сожалел о ее гибели. – Я просто предлагаю вам подумать о последствиях. А еще вот о чем. Война – это нормальное свойство всех рас, что наземной, что водной. Даров природы уже не хватает на всех. Лин может отложить неизбежное – но потом его самого сметет. А заодно и всех, кто рядом с ним.

– Что же предлагаете вы? – спросила Зура насмешливо. – Предать его, чтобы вы могли успеть раньше?

– А вы сами подумайте, добрая Зура, – без улыбки произнес Риуна. – Счет идет на дни. Одна небольшая задержка – и позиции морского народа в переговорах будут сильно поколеблены.

– Думаю. И знаете, что я думаю? – Зура смотрела Риуне прямо в глаза. – Что вы вконец отчаялись, раз хватаетесь за такие соломинки. И значит у Лина все равно что получилось.

С этими словами она отвернулась от Риуны и пошла по улице прочь. А сама гадала: что ему на самом деле надо было от нее? Может, заколдовать хотел? Да вроде не похоже… Надо Лина попросить, пусть проверит, не накинул ли Салем на нее какие-нибудь чары.

* * *

В первую ночь на корабле Зуре снилось отрывками много разного. Больше всего – стеллажи, где в одинаковых деревянных коробках без передней стенки лежали сложенные свитки.

Она куда-то шла между этими стеллажами, а коридоры перекрещивались, свитки плыли очертаниями, превращаясь в ряды одинаковых толстых кожаных книг с цифрами на переплетах, а потом – не менее одинаковых папок.

И двери, кругом были двери. Они появлялись между стеллажами совершенно внезапно. Некоторые светились, из-под некоторых начинала сочиться кровь. В конце концов – а по субъективному ощущению это длилось очень долго – Зуре начало казаться, что это все одна и та же дверь.

«Что за чушь», – подумала она и захотела проснуться, но услышала всхлипывания и волевым усилием удержалась во сне. Пошла на звук и увидела мальчика лет десяти, съежившегося в нише за двумя огромными, в человеческий рост глобусами. Его одежонка, очень богатая, запылилась, а на длинных, связанных на затылке волосах осела паутина.

– Зура, – сказал он, подняв к ней знакомые серые глаза. – Я не хочу об этом думать.

Зура взяла мальчика за руку – ладошка была мокрая.

– Пойдем со мной.

Мальчик послушно вытер слезы тыльной стороны свободной руки, поднялся и пошел рядом. Но увести его отсюда у нее не вышло. Куда бы они не шли, обязательно впереди оказывалась та самая дверь. В конце концов мальчик вырвал руку из ладони Зуры и, шмыгая носом, сам решительно толкнул ее.

За дверью не оказалось ничего особенного, хотя Зура почти ожидала увидеть чье-то мертвое тело. Просто темный кабинет с погасшими огнями, вроде бы тот самый, который она видела в другом видении, когда познакомилась первый раз с Дени. На сей раз за окном небо светилось розовым туманным рассветом, а бледная женщина в белом платье, что стояла возле этого окна, казалась призраком. И, как у многих призраков, руки у нее были в кандалах.

– Зачем ты сделала это? – спросила у женщины Зура голосом Лина.

У той глаза горели ненавистью, какую не часто увидишь и на поле битвы.

– Ты убил человека, который был мне дороже жизни, – сказала она. – Любить способны все, даже такие как ты. Если ты любил своего друга, то теперь знаешь, каково мне.

Тут Зура ее узнала. Это была Арииса Тарон, правда, совсем-совсем другая.

Женщина в белом гордо вскинула подбородок, и тут кабинет захлестнуло алым морем, солонее и горше зеленого. Море отхлынуло, выбросив Зуру прибоем на мраморный пол незнакомой спальни, уставленной вазами. Столько цветов она не видела никогда – уж очень дорого они стоили. Срезанные, преждевременно убитые соцветия пахли тяжело и сладко, но тяжелее был запах свежей крови, запятнавшей ее руки и колени.

Ибо Зура стояла на коленях на полу, подставив ладони под голову лежащего Милса Тревона. Совершенно зря: едва ли шишка на затылке сейчас всерьез беспокоила стражника: у него было перерезано горло. Зура прижимала руку к ране, кровь текла ленивым потоком сквозь ее пальцы, и он силился что-то сказать ей, глядел умоляюще стекленеющими глазами, но вымолвить ни слова не мог.

А потом взял и превратился в Лина.

* * *

Зура никогда не страдала от морской болезни, но путешествия на кораблях ее также не вдохновляли. Работа – это работа, ее приходится делать, и если для этого нужно ходить в море, ничего не попишешь. Но что хорошего, когда мир ужимается до узкой деревянной палубы и вонючих трюмов, да еще начинает раскачиваться! Не говоря уже о том, что корабли всегда кишели крысами, тараканами и прочей живностью, которую она предпочитала не видеть у себя в супе.

Путешествие должно было продлиться всего пару дней, но все равно приятного мало. Уж лучше было бы плыть с Лином на маленьком суденышке, ведомом по волнам его магией…

И все же Зура проснулась в своем узком неудобном гамаке, чьи веревки немилосердно впивались в тело, не от запахов, не от духоты и даже не от качки. Ее разбудил сон – кошмаре или видение – и она долго бестолково пялилась в темноту, не зная, как поступить.

Наконец Зура села в гамаке и не без труда выбралась из него, стараясь не разбудить прочих храпящих. В этой части кубрика, отгороженной от матросской, спали они с Тианом и Антуаном, а еще секретарь и два телохранителя Мариенда. Самому Мариенду капитан уступил свою каюту, перебравшись к штурману, а Лин спал в пустующем лазарете.

Туда-то Зура и направилась. Босиком – так удобнее ступать по деревянной палубе.

В лазарете горел свет: Лину тоже не спалось. Волшебник протестовал, что в открытом море ему ничего не грозит, но Зура заметила, что во сне любой уязвим, и настояла на ночной охране. Сейчас была очередь Тиана нести стражу, и они играли с Лином в карты. Судя по всему, маг проигрывал и был этим обстоятельством обескуражен.

– Мне нужно поговорить, – сказала Зура, появляясь в дверях.

Вообще-то, они уже говорили по прибытии на корабль: Зура рассказала Лину о разговоре с Риуной, тот принял к сведению и проверил, что Салем действительно не накладывал на Зуру никаких чар. Ну и объяснил ей заодно, что «водный мираж» – это наваждение вроде того, каким он когда-то укрывал их лодку от патрулей морского народа. Оно может принимать формы человеческого тела и маг может наблюдать через этот мираж за развитием событий. Чтобы создать такое наваждение, много воды не надо, можно хоть из фляжки плеснуть.

Однако сейчас Зуре нужно было обсудить вещи более серьезные.

Тиан искоса на нее посмотрел.

– Так уж и быть, не считается раздача, – сказал он, складывая карты.

– Я тебе буду должен четвертушку, – покачал головой Лин.

– Иди спи, – посоветовала Зура Тиану. – Следующая вахта все равно моя.

– Это я всегда готов.

Тиан вышел и дверь за собой закрыл.

Тут же в лазарете сделалось темно, почему-то темнее, чем на всем остальном корабле. Сиял только свечной фонарь, стоявший на койке возле кровати Лина – самой настоящей, не гамака. Ему-то, небось, никуда веревки не врезались.

Лин поднял правую руку ладонью вверх и прошептал несколько слов. Огонек свечи в лампе поколебался и затих. В комнате откуда-то потянуло прохладой.

– Теперь можно говорить, – сказал Лин. – Я пустил вдоль стен ветер, он заглушит наши слова.

Удобно все-таки. После всех этих фокусов с водой немудрено и забыть, что стихийным магам повинуется и воздух. И правильная предосторожность: на корабле слышно далеко.

– Я опять видела твой сон, – произнесла Зура без предисловий. – Сколько мне еще их видеть?

– Уже догадался. Не знаю, сказать по чести, – Лин покачал головой, потер лоб. Видно, спать ему хотелось еще как, но измученный разум не давал телу покоя: Зуре такое состояние было знакомо.

– А сколько увидела та женщина, с которой ты спал? – уточнила Зура. – Которая погибла потом?

– Которую убила моя учительница, Кровавая Бесс, – уточнил Лин печально. – Ты и это видела?

– Так, кусками, – Зура дернула плечом. – Ну, догадалась больше. Там была такая библиотека или архив… с дверями. И за дверями прятались воспоминания.

– Интересный образ… – Лин вздохнул. – Это, наверное, архив, смотрителем которого был мой отец. Мы жили в соседнем доме, и в детстве я все время сбегал от нянек. Любил там прятаться. Мой отец казался удалившимся от дел, но на самом деле вел довольно насыщенную политическую жизнь. Ему нравилось оставаться в тени. Разумеется, я там видел и слышал многое, чего маленькому мальчику не стоило видеть и слышать… Можно сказать, интрига у меня в крови.

– Что же ты там такого услышал?

– Разное. Большая часть этих тайн уже быльем поросла – как никак, лет сорок прошло или даже больше. А некоторые и до сих пор могут ужалить. Илейна видела в моей памяти как раз пару подобных эпизодов… Я был глупец и доверял ей. А она решила заработать. Но я бы ее пальцем не тронул, – в голосе Лина звучала искренняя боль. – Я бы попробовал купить ее молчание. Но леди Бесс рассудила по-другому. Считала эту историю своей персональной ответственностью – она, видишь ли, не предупредила меня заранее о мерах предосторожности.

– Илейна? – удивилась Зура. – Не Арииса?

Лин удивился тоже.

– Нет, с чего ты взяла? Илейну я встретил, когда мне было пятнадцать, госпожа Тарон была гораздо позже, и я никогда… А. Вот что ты видела и не поняла… – он осекся. – Арииса Тарон была дочерью одного высокопоставленного сановника. Я сосватал ее за своего друга и протеже, Милса Тревона. Он увидел ее как-то на прогулке и влюбился без памяти. А она убила его в первую брачную ночь.

– Ну и нравы… – пробормотала Зура.

Ей вспомнился мальчик, который шептал, что не хочет об этом думать.

– Она считала себя вправе отомстить. Так вышло, что я отправил на казнь ее тайного возлюбленного. Очень умная леди: по Ронельге даже слухов никогда не ходило об их романе. Иначе я никогда бы не свел их с Милсом… – Лин говорил ровно, даже мягко. – Но все равно я должен был догадаться. Обязан был. Она решила, что Милс достаточно мне дорог, чтобы отомстить. И была права. Я бы охотнее погиб сам…

Зура чувствовала: его вот-вот затрясет, как того мальчишку из сна.

«Зачем я об этом заговорила, – подумала она, – ну какого хрена. Не могла подождать, что ли, знать все захотелось… само бы выветрилось со временем… Подумаешь, одним перерезанным горлом меньше, одним больше, мне и самой ведь не небо и облачка снились все время…»

– Лин, – сказала она. – Дерьмо случается. Это не значит, что себя надо винить за все подряд. Этот мир не ты создавал.

И сама не заметила, как, а рука лежала у него на плече, теплом под льняной кимарой. Правильно сказал Тиан: этот маг умел цеплять.

Много она встречала людей, а таких как он – никогда.

Никто не обвинил бы Зуру в чрезмерном сострадании, но впервые ей невыносима была мысль, что она никак не может помочь и что ей нечем утешить. Лин был жив, а тот парень – мертв, и многие другие в жизни Зуры тоже остались далеко, не докричишься.

Там, где рука на плече, там и вторая рука на шее, гладит по мягкой коже, задевая щетину у края челюсти – никакой раны, никакой надорванной жилы, кровь не течет между пальцами.

Идиоты говорят, что «любовь» – та любовь, что между потными телами – делает людей ближе. Зура знала лучше. Никого она не сближает и не дает ничего, кроме забытья и короткого удовольствия. Это еще в лучшем случае. А в худшем потом наступает мерзость, ибо никогда мужчина не выглядит более жалким.

Но почему-то толкает иногда, бьет под дых, и единственный верный боевой инстинкт говорит: утешь так, а потом будь что будет. Разберетесь. Лин ведь не Лоен и не один из тех, с кем она случаем развлекалась до-после боя. Он ей доверяет. А она ему. И пара-другая часов забытья – для него сейчас самый ценный дар. Да и для нее тоже.

У Зуры пару раз спрашивали, можно ли ее поцеловать; она отвечала, как придется. Лина она и спрашивать не стала – кто их знает, этих мужчин, еще обидится. Решила, что если нельзя, оттолкнет ее, да и все.

Он не оттолкнул. Наоборот вцепился, как утопающий в доску, когда бездна со всех сторон, крутит и вертит, а под океанской поверхностью ходят кракены. Был жаден, неловок, неумел, но целовал ее шею и плечи так, словно напиться не мог из родника.