Текст книги "Морской закон, рыбья правда (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Покажи, – шептал. – Скажи, как надо. Милая моя, хорошая…

И Зура показывала, и выгибалась, и подсказывала без всякого стеснения – и как надо, и как не надо. Вдруг на какой-то миг стало хорошо до головокружения. Не обычной радостью тела, а звонким, четким ощущением правильности, словно вот наконец-то она была с тем, с кем хотела быть, без всяких преград и условий.

«А ведь правда, – подумала сквозь истому. – Правда. Так оно и есть. В первый раз».

И еще подумала с каким-то сладким, удивительным испугом, что будь такое возможно, этому чокнутому волшебнику она бы и ребенка родила. Может, даже двоих. Сколько попросит.

Потом наваждение схлынуло, и стало почти как обычно. Но все-таки лучше.

Она оседлала его сама, сверху, и двигалась не в такт качке, не слушая, как скрипит койка – слушала только, как он вздыхает под ней, и стискивает ее руки и плечи до синяков, и шепчет что-то, то ли признания, то ли обрывки заклинаний.

Затем Лин притянул ее к себе, чтобы поцеловать так крепко, будто весь мир за пределами корабельного лазарета кончился и истаял в небытие, одни они остались и одни они имели значение.

У них обоих были мокрые соленые лица, но кто именно плакал, Зура так и не поняла.

* * *

В нормальных стаях три самых важных дела делают все вместе: охотятся, растят детей и устраивают любовные игрища. Зачем же тогда мы находим себе постоянные пары? Я так думаю, все потому, что кожа под плавниками у нас очень нежная, а сами почесать мы носом не достаем…

Антуан-путешественник. «Книга волны»

* * *

Зура помнила, что с первого взгляда та подводная крепость у берегов Тервириена, где они побывали с Лином в самом начале, не произвела на нее ни малейшего впечатления. Во всяком случае ее надводная часть.

Город, к которому они приближались сейчас, казался куда живописнее.

Так же, как и крепость, над поверхностью он выглядел обычным скалистым островом. Но если те скалы были ровными, как стол, и гладко отполированными, то эти вырастали из воды в разные стороны и под самыми причудливыми углами, а выкрашены были в самые яркие цвета – даже с далекого расстояния было видно.

– Ты же говорил, они не заботятся об украшении своих фундаментов, – тихо сказала Зура.

– Это город на главном маршруте, да еще на перекрестке… – пояснил маг. – Что-то вроде столицы. Многие живут тут постоянно. И еще рядом фермы. А столичные жители любят пускать пыль в глаза, из какого бы народа они ни были.

– Это уж точно, – усмехнулась Зура, и тут же сделала постную рожу, когда на нее оглянулся секретарь Мариенда.

Лин, по-своему истолковав этот взгляд, приблизился к чиновнику.

– Не волнуйтесь, Линиан. Вы все поймете, я вам буду переводить.

– И все же я не уверен, что нам стоит спускаться под воду, – ворчливо проговорил тот, хотя Зуре почудился за этим ворчанием настоящий страх. – Вы мне говорили, у них нет надводных строений, но вот, я же вижу скалы! Мы могли бы выйти на них, а морской народ пусть пошлет своих представителей, и тогда…

Лин как-то заметил, что Мариенд хорошо хотя бы тем, что говорит «морской народ», а не «рыбы».

– Это ведь не настоящие постройки, к сожалению. Это верхушки вентиляционных шахт. И ходить по ним несподручно, проще провалиться. Вы будете смешно выглядеть. Мы не можем этого допустить.

– А бултыхаясь в воде я не буду выглядеть смешно?

– Вы будете выглядеть величественно, я об этом позабочусь.

И в самом деле: когда пришла пора спускаться под воду, Лин не просто создал огромные пузыри. Эти пузыри еще и начали сиять, разгоняя подводный полумрак: тот, в котором находились Лин и Мариенд пылал величественно алым, тот, в котором оказались Зура и мариендовский телохранитель – ярко-голубым; ну и третий, для Тиана и мариендовского секретаря, – ярко-желтым.

Зура вспомнила, что Антуан рассказывал ей: морской народ очень уважает яркие цвета. Чтобы украсить свои подводные жилища, они делают специальные сухие краски, способные выдержать многолетнее воздействие морской воды. Но краски такие, понятное дело, стоят дорого. Разноцветное сияние, вероятно, производило на них сильное впечатление.

А фокус, скорее всего, простенький: Лин ведь частенько заставлял светиться водяные капли, чтобы при их свете читать или писать.

Нельзя сказать, чтобы Мариенд в такой оправе действительно начал выглядеть величественно, но и смешным тоже не казался.

Под водой «столица» морского народа ничем не походила на маленький форпост. Во-первых, наружных стен не было, не было и залов или коридоров: город весь, целиком состоял из ажурных каменных структур, многие из которых были раскрашены столь же ярко, что и надводные скалы. На глубине, впрочем, эти цвета не выглядели кричащими или чрезмерно яркими: вода их скрадывала, смягчала.

У самой поверхности их встретил почетный эскорт: штук десять рыбьих тел с печатями стражей и в этих их специальных боевых намордниках. Закружились, завертелись. Лин сделал вид, будто вовсе на них внимания не обращает.

Одна из рыб без намордников (Зура почему-то решила, что это Майя, хотя на деле она не умела их различать) выплыла вперед и что-то призывно прощелкала-просвистела. На сей раз Зура осталась без перевода, поэтому могла только догадываться, что она звала их следовать за собой.

Позднее Зура спрашивала себя, как ей удалось запомнить так много о подводном городе. Вроде бы она не особенно смотрела по сторонам, больше стараясь держаться начеку – на случай, если их почетный эскорт выкинет что-нибудь дурацкое. Но каким-то образом все складывалось в живой образ: и подводная растительность, росшая на этих каменных структурах не как попало, а, она была уверена, в определенном порядке, словно клумбы в дворцовом парке; и причудливые символы на отдельных постройках – Антуан рассказывал ей, что зажиточные семьи пишут свои фамилии на домах несмываемой краской – и барельефы удивительной красоты, которые изображали паукообразных тварей с конечностями одинаковой длины – Зура почти сразу поняла, что такими морской народ видит жителей суши.

Лин потом говорил ей, что они специально нырнули в таком месте, чтобы добраться до дворца максимально быстро, и что их путь был очищен от зевак. Но Зуре тогда показалось, что они плыли долго, и пресловутых зевак она увидела в изобилии – морские жители чуть меньшего размера, чем ей было привычно. Они шныряли и крутились среди ажурных построек и караулили в зарослях водорослей, если те встречались по пути, переговариваясь высокими, ломкими вскриками.

Нетрудно было догадаться, что за процессией наземных следили дети и подростки: от них-то нигде не скрыться.

Почему-то эта догадка вдруг гораздо сильнее, чем рассказы Антуана, отдававшие неуловимой чуждостью, чем сам вид этого города, заставил Зуру припомнить: рыбы ведь тоже люди. Такие же, как мы.

Подумалось вдруг: может, среди них есть какая-нибудь девчонка-оторва, то ли сирота, то ли почти, которой нравится драться, а в куклы она не играла, потому что кукол отродясь не видела… или что тут у них вместо кукол…

«На нас лежит ответственность куда больше, чем кажется, – говорил ей Лин грустно всего несколько дней назад, – я думаю, всему материку предстоят тяжелые времена. Пресной воды становится меньше, пустыня настигает, меняются морские течения. Потому мы уже не торгуем с морским народом так, как всего пару сотен лет тому назад. Но без этой торговли уже не выжить ни нам, ни им. Договорившись, мы не просто утрясем взаимоотношения на крохотном клочке суши и крохотном клочке воды – мы, может быть, сделаем шаг навстречу новой эпохе…»

Не то чтобы Зура поверила или не поверила его словам: они казались ей не более близкими ей, чем тогда, когда он разглагольствовал о том, что море вокруг Полуострова вымрет через пару месяцев. Но впервые она поняла их – сердцем.

Хотя ей по-прежнему казалось, что каким бы Лин ни был молодцом и дипломатом, он слишком много на себя берет.

…А они, между тем, вступили в тронный зал Вождя морского народа.

* * *

У наземных жителей тронный зал обычно предваряется дворцом. Дворец начинается с ворот, которые стараются поразить своей помпезностью; их даже открывают, словно проводят ритуал. Трубят герольды, специальный слуга стучит посохом и объявляет вошедших…

То ли у морского народа дворцы так и не появились, то ли они не отличались по виду от остального города, вот Зура и пропустила.

Догадаться, что они вот-вот попадут «куда-то», можно было только по шлюзу, через который пришлось проплыть. Но шлюз этот не отличался от прочих пышностью отделки, а потому Зура совершенно не ожидала, что, миновав его и всплыв навстречу пятну света, они окажутся не в очередном воздушном колодце, а в громадном рукотворном гроте.

Стоило вынырнуть из теплой бирюзовой воды, как становился виден огромный зал, чьи стены поднимались сводом огромного купола. Но там, где у обычного купола была бы верхушка, находилось огромное круглое отверстие, откуда на воду падал сноп золотистого света.

Все это неприятно напоминало бы ловушку, в которой Зуре пришлось отсиживаться, если бы не размеры пещеры. Она была огромна – куда больше бальных залов в особняках Ронельги. К тому же сводчатые стены украшал причудливый орнамент из драгоценных камней и круглых зеркал. Солнечные лучи, отраженные от этих вкраплений, танцевали по всему гроту, ложась разноцветным пятном на стеклянный балкон, что оказался прямо перед прибывшими.

Балкон этот походил на миску, до половины погруженную в стену. Сквозь стеклянную поверхность хорошо были видны тела нескольких людей морского народа. Они плавали там друг за другом, будто самые обычные рыбы, время от времени всплывая. Один или двое колыхались у поверхности постоянно: может, старики, а может, просто самые важные тут. Один из них поднял голову и провизжал-прощелкал что-то.

Из пузыря, где находились Лин и Мариенд послышался ответный визг и щелканье. Ничего было не понять, и Зура быстро прекратила обращать внимание. Все равно, она знала, основные договоренности уже были достигнуты: лично Лином и через Майю. Видно, сегодня у Великого вождя в голове была нормальная, дневная половина, и сюрпризов он не не преподносил.

Зура знала, что этот прием с послом от Голоса голосов – не более чем видимость, вежливая фикция. И договор уже подготовлен, и Лину позволят прочитать свое заклинание или что он там хотел сделать…

Заскучав, она стала оглядываться по сторонам – и увидела в стене нишу, откуда вбок уходил коридор. В этой нише, высунув над водой голову, висела Майя и делала отчаянные жесты руками. Именно руками: она была в человеческом виде.

Ну и ветры тут дуют, подумала Зура. Надо же. То ли это совершенно нормально, что какие-то посторонние голые люди плавают в королевском дворце, то ли Майю тут настолько все знают, что ей можно вообще все, то ли она тоже какой-нибудь водный мираж на себя навела. А что. Хмарь гнилая эту волшебницу знает.

Между тем, жесты ее были совершенно недвусмысленные: подойди, мол, ко мне.

Зура быстро прикинула, сможет ли выскользнуть незамеченной. По всему выходило, что сможет: их пузырь парил за пузырем Лина и посла. Их охрана в намордниках собралась по большей части вокруг волшебника, на Зуру никто и внимания не обращал. К тому же, за свечением сложно разобрать, сколько фигур внутри… Можно надеяться.

– Не обращай внимания на то, что я сейчас сделаю, – шепнула Зура телохранителю Мариенда, которого звали Крог (она не поняла, имя это или фамилия, и не стремилась уточнить).

– Эй, ты переговоры сорвешь!

Он попытался схватить ее за руку, но Зура была к этому готова и легко выскользнула из воздушной сферы, не повредив ее.

Неожиданно вода оказалась холоднее, чем казалось. Да и двигаться в ней было тяжелее во много раз. Зура запоздало сообразила, что больше месяца не плавала и только-только оправилась от ранения: тело привыкало заново.

Но браслет был все еще на руке Зуры, серьга – у нее в ухе, а связь с Лином, сильная как никогда, дремала в сознании. Ей стоило только обратиться к ней, как вода послушно расступилась, окутав облаком пузырей. Она рванулась вперед, к стенке грота, быстрее, чем способна была плыть сама.

Их окружала морская вода, источник силы Лина, поэтому Зура заимствовала без угрызений совести.

«Зура?» – поинтересовался Лин мысленно.

«Твоя подружка зовет, – ответила она. – Не знаешь, что ей надо? Может, ревнует?»

«Сомнительно, – Лин казался встревоженным. – Уверен, ты разберешься, а мне нужно переводить».

И исчез из ее сознания.

Майя-в-человеческом-обличье ухватила Зуру за предплечья, утащила в тень коридора, прижала к стене. Не очень приятное ощущение: вблизи стало очевидно, насколько волшебница крупнее. Большинство людей обнаженными кажутся беспомощными, но на женщину из морского народа это правило не распространялось. Чисто физически Зуре нечего было ей противопоставить, а если еще принять в расчет магию…

– М-м-м, все-таки ты красавица, – промурлыкала Майя ей в ухо, – с чего ты взяла, что я буду Лина к тебе ревновать? Скорее уж, наоборот… Но сейчас не в ревности дело. Ваши тервириенские маги зашевелились. Выдвигаются.

Зура ругнулась.

– Вот именно, – веско подтвердила Майя. – Так что, милая Зура, я тебя у Лина одолжу. Мне нужен если уж не водный маг, то хотя бы его проводник. Скажи «пока».

И в один миг она, уже в облике гигантской рыбины, поймала запястье Зуры длинной пастью и настойчиво потянула за собой в тоннель.

* * *

Ночью на корабле они лежали рядом, тяжело дыша. Койка была узкой, места вдвоем едва хватало: Зуре пришлось разместиться наполовину на Лине. Волшебник, впрочем, не возражал. Кажется, даже наоборот: он осторожно гладил ее по спине, по волосам, словно не мог остановиться.

– Только попробуй относиться ко мне теперь по-другому, – пробормотала Зура ему в шею.

– О чем ты? – рука на ее спине замерла.

– Только попробуй беречь меня или еще какую глупость в этом роде, – желчно пояснила Зура. – Я тебя охраняю, и еще сражаюсь за тебя, если нужно. Если то, что сейчас случилось, тебе помешает, лучше вовсе об этом забудь.

Можно было сказать проще: «Не смей относиться ко мне, как к женщине». Но почему-то у Зуры язык не повернулся.

Лин только прижал ее крепче – откуда силы взялись.

– Мне не справиться без тебя с этим делом, – пробормотал он ей в волосы. – Но… как насчет потом? Боюсь, забыть у меня не получится. Зура, я не знаю, чего ты хочешь, но если вдруг…

Зура хотела сказать: «Замуж я за тебя ни за что не пойду, если ты об этом. Жена – собственность мужа, а я никому не принадлежу». Она даже подобрала слова. Но в последний момент передумала.

– Вот когда наступит твое «потом», тогда и подумаем.

Нет, ей и в самом деле в страшном сне не привиделось бы замужество с Лином. Кроме всего прочего, он ведь наверняка захочет вернуться на свой остров, к маяку, жрать рыбу и беседовать с чайками. Для Зуры это не жизнь, она там свихнется последними мозгами за пару-тройку дней…

Да, она уважает Лина. Пожалуй, доверяет ему. Может быть, даже любит. Но любовь – штука неуловимая, для душевного равновесия ее маловато.

И все же обижать Лина ей совсем не хотелось. Даже мельком.

– Разумно, – пробормотал Лин, возобновив свои поглаживания. Даже волосы перебирать начал. Это было приятно. – А Майя тебе говорила, что я с ней спал?

– Что? – Зура приподнялась на локтях, удивленно уставилась в лицо волшебнику. Ничего похожего на ревность не было, просто новость ее ошарашила. – М-да, тебе точно нравятся женщины выше ростом…

Лин улыбался. Кажется, даже грустно улыбался, но в полутьме было не разобрать.

– Она была в своем изначальном обличье.

«Ни хрена себе…» – подумала Зура. Лин же между тем продолжал:

– Это была ее идея. Я тогда недавно перебрался на остров. Я был… ну, скажем так, не в лучшей форме. Она познакомилась со мной просто из любопытства: ее интересовало, что это за чокнутый наземный маг решил вести подобный образ жизни. Мы тогда еще не воевали с морским народом, но отношения уже были напряженными. Кончилось тем, что мы подружились. Она учила меня языку морского народа, я рассказывал ей о жизни наверху. О себе особо не распространялся, но о случае с Илейной раз намекнул, и она догадалась. У них, как ты понимаешь, та же проблема.

– Сложно представить. Они и так все о себе выбалтывают первым встречным.

– Ты удивишься, но нет. Те личные тайны, которые у них есть, они хранят весьма тщательно… Просто личных тайн у них не так много, и многие из них для нас удивительны. Совсем не то, что мы сочли бы тайнами. Так вот, поскольку их стихия – огонь, их «проклятие» завязано не на обмен жидкостями, а всего лишь на страсть. От него в равной степени страдают и мужчины, и женщины.

– Повезло, – заметила Зура с сарказмом.

– Вот-вот… Майя предложила в качестве эксперимента попробовать, преодолеет ли «проклятье магов» межвидовой барьер. Мне это показалось дикой идеей, но, с другой стороны, пребывал в таком состоянии ума, что возможные последствия меня совсем не беспокоили… Я думал, что и так все потерял, поэтому никакие телодвижения не нанесут большего вреда.

Зура поймала себя на желании поцеловать Лина. Еле сдержалась – а потом плюнула и не стала сдерживаться.

– Ну и как? – спросила она потом.

– Майя оказалась права, – Лин попытался пожать плечами, что не очень-то удобно лежа. – Она не узнала обо мне ничего нового, а я о ней. И сам опыт прошел приятнее, чем я думал. Но повторить нас обоих не потянуло.

– А она точно не врала?

– Маловероятно. Но это уже не так важно. Собственно, я рассказал тебе это потому, Зура, – Лин вдруг как-то извернулся, и оказалось, что они лежат бок о бок и глядят друг к другу в глаза, – не думай, что я буду смотреть на тебя как на слабое и недостойное существо только потому, что мы занимались любовью. Майя – мой собрат по ремеслу и несчастью, мой друг и соратник. Ты – гораздо больше, уж прости, так вышло. Не обращать на это внимания я не могу. Но унизить тебя недоверием? Никогда.

Говоря так, он едва уловимо касался ладонью ее щеки. Зура подалась под это касание почти против воли, впервые чувствуя, как раскручивается, отпускает внутри тугая, сведенная до боли пружина.

И на слова не было больше сил. Совсем.

* * *

Они всплыли в каком-то тупике, где имелся воздух, и Майя превратилась снова – очевидно, чтобы поговорить.

Зура впервые видела своими глазами, как превращается кто-то из морского народа, и она поразилась, как это быстро – раз и все, только вода идет рябью. Даже не понятно, что ты, собственно, увидел. Кажется, это не больно. Интересно, а каково самой превратиться в рыбу? Может, все-таки попросить Лина – хотя бы попробовать?

– Смотри, – она закрутила руками над головой Зуры, – ты умеешь создавать воздушный пузырь? Только вокруг твоей головы. Все равно будет мешать плыть, но делать нечего. Сможешь его сама поддерживать? Тут много магии не требуется.

– Покажи как, – ответила Зура, перехватив ее руку: все эти размахивания ее нервировали, пусть она и понимала, что едва ли Майя хочет принести ей вред.

Лину стоило бы показать Зуре этот фокус перед погружением, вместо того чтобы вести душеспасительные разговоры. И она сама хороша. Нужно было спросить.

Оказалось, что учиться тут и в самом деле почти нечему: пара слов в качестве заклинания, да представить, как пузырьки воздуха стягиваются к твоей голове. Один раз представить, потом уже про это думать не нужно.

– Только тот недостаток, что у простецов это заклинание слишком много вытягивает сил, – с тревогой сказала Майя, – нашим воинам, например, проще всплывать и дышать время от времени. Но у тебя-то связь с Лином, а он может черпать от моря напрямую, так что все должно быть нормально.

– Угу, – только и сказала Зура. – А есть какое-то заклинание, чтобы с пузырем на голове еще и разговаривать?

– К сожалению, нет. И нашего языка ты тоже не знаешь, верно? А я не умею так переводить, как Лин. Все-таки он целую кучу знает нестихийных трюков, поразительно, правда? Где только их берет! Короче, когда я превращусь, мы с тобой никак не сможем общаться, разве что мне превращаться обратно, а это в открытом море неудобно, да еще в шторм. Поэтому придется нам как следует договориться заранее, жалко, времени на это толком нет, но ничего, я умею говорить быстро, да и ты девочка умненькая, правда же?

– Какой шторм? – Зура с трудом вычленила из этого потока слов важное. – Ветер был крепкий, да, но никаких примет…

– Увидишь. Ну ладно, давай, раз-два, заклинание – и нырнули!

И Майя потащила Зуру под воду – она в самом деле еле успела сотворить вокруг головы воздушный пузырь.

И вот странно: Майя, вроде, превратилась опять в рыбину, но что-то продолжало держать Зуру за запястье, и не пастью, как в прошлый раз. Тут она впервые рассмотрела, что узкие боковые плавники морского народа, оказывается, были не совсем плавниками; оказывается, плавники формировали длинные гибкие пальцы, которые морской народ обычно держал сведенными так плотно, что даже бороздок между ними не видно. Вот только суставов больше, чем положено, словно это не пальцы, а щупальца кракенов.

Неприятный сюрприз, что ни говори. Но, по крайней мере, они этими обрубками не могут удержать оружие.

Коридоры и проходы, которыми ее тащила Майя, казались совсем непохожими на городские «улицы» – темные и узкие. Временами казалось, будто они плывут сквозь облако чернил; потом вдруг откуда-то сверху или сбоку прорывалось пятно света, и становились видны грубые каменные стены, иногда – какие-то прицепившиеся к ним водоросли.

В воздушном пузыре плыть было страшновато: Зура старалась дышать нормально, но преследовало чувство, будто не хватает воздуха, и все время хотелось вздохнуть глубже или делать вдохи чаще.

Ощущение верха и низа пропало практически моментально. Поэтому когда Майя сменила направление, Зура даже не поняла, что они всплывают, и появление на поверхность в еще одной подводной пещере застало ее врасплох.

Тут никакой дыры в потолке не оказалась: сводчатый потолок пещеры нависал над головой. От поверхности воды до этого потолка было не больше человеческого роста. Присмотревшись, Зура поняла, что воздух попадает сюда через проделанные в своде узкие отверстия. А освещалась комната алыми огнями, которые горели прямо в воздухе над поверхностью воды – неизвестно как.

Поясами вдоль внутреннего купола тянулись желоба, в которых лежали – точнее, торчали из них – причудливые приспособления.

– Это моя мастерская, – сказала Майя с гордостью (Зура опять не заметила, когда она превратилась). – Я ведь дочка кузнеца все-таки!

– Антуан – кузнец? – удивилась Зура. – Я думала, он что-то вроде барда…

– Да, папа – поэт, – кивнула Майя, – а вот мама была кузнецом. Когда я кончила обучение на мага, я разыскала людей из ее гильдии, и они меня обучили. Ужасно полезные умения, особенно для магов огня, но у нас считается неприличным, чтобы сильные стихийники чем-то таким занимались, якобы недостойно, а по мне так лень и высокомерие! Чем мы, собственно, хуже средних и слабых стихийников?

Зура с трудом могла представить, чтобы кто-то мог ковать что-то под водой, но – черт его знает, этих рыбок. Раз уж они могли зажигать под водой огонь…

– Вот этой штукой могу пользоваться только я, – похвасталась Майя, стаскивая с какой-то полки массивную сбрую, состоящую из странных железяк и кожаных ремней. – Нет, есть, конечно, такие, какими могут пользоваться и те, кто послабее, но все равно быстро выдыхаются. Сил не хватает. А те маги, которые уже слились с огнем, могут попросту превратиться в огненный смерч, им не нужно…

– Ты еще не сливалась с огнем? – перебила ее Зура.

Только сейчас она начинала ценить, насколько спокойным собеседником был Антуан. С Майей невозможно было разговаривать, если не перебивать ее по десять раз за каждую речь.

– Сливалась, – засмеялась Майя, – левый плавник огню отдала. Я ведь не Лин, чего мне бояться? Да и тянуть некуда – уже начинаю стареть. Видела бы ты меня двадцать лет назад, – она подмигнула Зуре, что было особенно удивительно, поскольку ее человеческий облик по-прежнему выглядел лет на шестнадцать. – Но я еще пока не настоящее чудовище, а если бы и была, тебя бы я в виде огненного смерча никуда бы не доставила, или доставила бы головешку… короче, я сейчас превращусь обратно, а ты поможешь мне залезть в эту штуку, и потом главное держись крепче – видишь, тут есть ручки здесь и здесь? Специально для пассажиров. Наши предпочитают держаться зубами, но у тебя руки куда удобнее и пальцы сильнее, вот ими и хватайся. Там мы встретим магов, ваших – и, может, наших потом. От тебя нужно вот что…

Майя продолжала говорить и говорить, что-то показывала, рассказывала. Зурой же овладело знакомое по пустыне ощущение пьянящей легкости. Она даже не стала возражать, когда в финале Майя предложила ей снять одежду: мол, из воды ей вылезать не придется, а без одежды удобнее, уж без ботинок точно. В самом деле, какая разница. Зура только повязку на груди оставила, чтоб не мешалась.

Потом Майя действительно превратилась обратно в рыбину – прямо удивительно стало, как это она при том же весе сделалась куда меньше, одного с Зурой размера – и с минимальной помощью влезла в свою сбрую.

Эта штука охватывала ее тело кожаными кольцами, а на конце, в районе хвоста были широкие раструбы. Еще в человеческом виде Майя предупредила Зуру ни в коем случае не совать туда ноги. Зура не поняла зачем.

Но, едва она взялась покрепче и промычала, что, мол, готова, – как ей тут же все стало ясно.

Майя рванула так, что вскипела вода. И то, что они были вроде бы в жилом помещении, ей не помешало.

* * *

У них с Лином много было разговоров о морском народе – и тема сама по себе занимательная, и обсудить ее казалось важным для дела. Например, на обратном пути из Ронельги до Тервириена Лин завел рассказ о том, как они мыслят и чего боятся.

Зура хорошо запомнила этот разговор: небо было тогда особенно звездное и очень близкое, почти как над ее родной степью – там оно почти задевало вершины гор. Она вышла во двор гостиницы размяться после целого дня в седле. Лин встретил ее там: вроде как решил прогуляться перед сном.

Зура упомянула Антуана; слово за слова, разговорились.

– Они боятся страданий, физических и душевных, – рассказывал Лин очень тихо, чтобы его слова не потревожили спящих постояльцев – в холодном ночном воздухе голос разносился далеко. – Куда сильнее, чем мы. Всю жизнь они избегают любой тени боли или тревоги, только тем и занимаются.

– Значит, и смерти тоже боятся?

– А вот с этим сложнее. С одной стороны, смерть для них словно бы не существует. Она – краткий миг после жизни, наполненной радостью и весельем. С другой стороны, память о мертвых причиняет боль живым, поэтому у них иррациональный страх смерти – но не своей, а чужой. Мертвецов они просто бросают, чтобы какой-нибудь морской хищник избавил семейство от похорон.

– Очень разумно, – проворчала Зура. – По мне так пусть меня после смерти сожрут, все лучше, чем гнить и вонять.

– Еще можно сжечь.

– Тоже вонища. И дым едкий.

– Превратиться в экскременты животного лучше?

– Ты дерьмо имеешь в виду? Мы и при жизни дерьмо на две трети, ничего нового я тут не вижу.

Лин засмеялся и сказал, что если бы все было так просто, императорская армия искала бы новых добровольцев на дне сортира. Зура ответила, что, судя по тому, как дерутся необученные новички, их где-то там и набирают. На этой ноте разговор и кончился.

Сейчас Зура вспомнила эти слова в связи с тем, что морской народ, мол, не боится собственной гибели. Судя по Майе и ее лихачеству, это было охренительно верно.

Странные раструбы, которые она к себе прицепила, извергали странное синее пламя. От этого пламени рыбья волшебница рванулась вперед быстрее арбалетного болта. Хорошо, что она велела держаться крепче; но все равно первым рывком Зуре чуть руки не вывихнуло.

Если бы им приходилось пробираться назад теми же узкими темными коридорами, которыми они плыли ранее, Майя, наверное, все бы разнесла. Но, к счастью, был какой-то более короткий путь – всего несколько секунд спустя они вылетели из каменных переходов в открытое, светящееся серым море.

Под ними колыхались ровные грядки водорослей – во всяком случае, ошибиться в том, что это именно грядки, было невозможно, несмотря на то, что все растения росли кругами, а не полосами. Зура ничего не понимала в крестьянском труде, но даже ей сразу стало понятно, что так морскому народу, наверное, проще сеять.

Эта мысль у нее в голове не задержалась: Майя прибавила ходу, вырвавшись ближе к поверхности, но на нее не поднимаясь. Встречный поток ударил Зуре в лицо, норовя снести воздушный пузырь; тут же дышать стало тяжело по-настоящему, а не только в воображении. Руки заболели еще сильнее, и чтобы снять с них часть нагрузки, Зура обхватила волшебницу еще и ногами – вот и хорошо, по крайней мере, в сопла не попадут.

Морская гладь заскользила у них над головами, такая же серо-белая, не солнечная. Наверное, Майя была права, и в их части океана собирался шторм.

И тут до Зуры наконец-то дошло: тервириенские маги. Выступают в поход. Они, должно быть, и тучи нагнали, и ветер подняли. Втроем-вчетвером, может, и не справились бы, но их там целая толпа.

Ох, блин, а вдруг Лин не успеет?

И, если уж на то пошло, вдруг не успеет Майя? Они-то на кораблях плыли два дня…

Видимо, кузнецом Майя была еще более толковым, чем магом: их путешествие к месту нападения заняло никак не два дня. Зура сама не знала, сколько: уж очень быстро все неслось мимо, а неприятная дрожь, сотрясавшая тело волшебницы, путала мысли.

В какой-то момент с ней, кажется, мысленно связался Лин, но ошарашенная и потерявшая всякие представления о чем бы то ни было Зура не смогла толком ничему его ответить.

А потом все разом кончилось.

Они выскочили на поверхность, словно пробка из бутылки, и закачались на волнах перед наступающей армадой. Воздушный пузырь Зуры лопнул сам собой, и Майя прекрасно услышала ее, когда она произнесла:

– Блядь.

* * *

Рейд против морского народа выглядит так: несколько кораблей, обычно от трех до пяти, самого разного размера – поскольку не приходится уходить далеко в море, то и припас вести не надо. На каждом корабле несколько магов, от одного до двух-трех, и куда больше воинов с браслетами – неважно, наемников или на службе. Но среди простых армейских лучников люди с браслетами попадаются редко, чаще среди офицеров – во-первых, их стараются продвигать, а во-вторых, на вольных хлебах с таким талантом все-таки лучше.

Корабли расходятся веером, но держатся в виду друг друга. Маги создают шторм, а потом начинают вымораживать воду и лупить по ней молниями, чтобы разбить крупные формации морского народа. Морской народ в свою очередь начинает нападать на корабли, и тут в дело вступают воины с браслетами: даже простецкая магия дальнобойнее топоров и абордажных сабель, а учиться ей проще, чем стрельбе из лука (если, конечно, у тебя есть талант). На такой дистанции особенно не поборешься.