Текст книги "Наследство для безумцев (СИ)"
Автор книги: Валерия Малахова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
А вот если убить Куддара уже после заключения брака, то ни у кого не возникнет вопросов насчёт причастности племянницы к смерти дяди. Зачем бы это ей? Совершенно ни к чему, никакого мотива.
Скорпион с рассуждениями пленницы полностью согласился. Может, с самого начала так и планировал?
Почему она вообще так легко поверила бандиту? Почему окончательно смирилась с этим безумным замужеством? Неужто решающую роль сыграло то, что Скорпион вытворял с ней… после заключения сделки?
Джамина в который раз залилась краской смущения, про себя порадовавшись, что верх коляски закрыт, а значит, никто её не видит.
Да, было больно. Но не сразу, потом. Вначале было очень стыдно, и… Джамина не знала, как именно описать ту жгучую волну, которая поднималась по её телу, заставляя тяжело дышать и извиваться почти помимо воли. Руки и губы Кайла побывали в таких местах, куда порядочная девушка никогда не должна допускать мужчину… наверное. Во всяком случае, не должна допускать никого, кроме мужа. Уж в этом-то Джамина была абсолютно уверена. Но Кайл не желал слушать никаких протестов, и вскорости у девушки не осталось сил протестовать – только стонать и кусать губы, чтобы не закричать от того острого и сладостного чувства, которому она не знала названия.
Потом пришла боль, о которой её в своё время предупреждала старая няня, однако даже боль не оказалась нестерпимой, и вскоре схлынула, оставив после себя приятное тепло – словно покачиваешься на волнах под лучами солнца.
О боли Кайл предупредил заранее. К тому момента они уже были обнажены – интересно, когда успели раздеться? Джамина никак не могла вспомнить. Но боль в памяти осталась. Девушка вытерпела её молча, лишь слегка прикусила губу. Похоже, разбойнику это понравилось…
Джамина сердито мотнула головой. Да какая разница, остался Кайл Скорпион доволен или был разочарован? Второе, пожалуй, даже лучше: не станет часто к ней приставать!
А в испытанном удовольствии наверняка повинно выпитое перед этим вино. Джамина слыхала, что всякие бесчестные люди для соблазнения невинных девиц подсыпают в вино специальные порошки, от которых воля слабеет, а непристойные желания усиливаются. Ну да, вот и объяснение! Честным человеком Скорпиона назвать уж точно никак нельзя!
И всё же в глубине души Джамина сомневалась в правильности подобных догадок. Никакое это не вино, а Кайл, Кайл Скорпион…
Да что же это такое?! Сколько можно вспоминать всяческие непристойности? Если и дальше так пойдёт, то она, Джамина, дочь Амбиогла, пожалуй, переплюнет Амирану!
Поднявшаяся в сердце буря чувств заставила девушку сердито зашипеть и хлестнуть ни в чём не повинных лошадей. А воспоминания всё не желали униматься, подсовывая новые и новые картины.
Удовлетворив свою похоть, бандит помог пленнице смыть кровь и семя. В ответ на робкий и сбивчивый протест он лишь чуть-чуть приподнял бровь, заставив Джамину кривовато улыбнуться и признать: да, смущаться уже поздно. И глупо.
Какое-то время они молча лежали рядом. Джамина просто не знала, что делать дальше. Раньше она и представить не могла, что окажется в подобной ситуации. Как поступали любовники в балладах и поэмах? Раньше Джамина не особо интересовалась этим видом литературы, отдав тонкие книжечки на откуп Имиде, обожавшей читать про любовь. Похоже, зря. Наверняка там имелись какие-нибудь рекомендации.
Наконец, Джамина решила одеться. Приподнялась на локте, оглядываясь по сторонам… и рука Кайла тут же легла ей на грудь, заставив покраснеть и отшатнуться.
– Куда-то собралась? – саркастически осведомился бандит.
Почему-то в этот миг девушке стало нестерпимо горько и обидно. Она и сама толком не понимала, с чего бы вдруг. Хотелось то ли разрыдаться, то ли наброситься на Скорпиона с кулаками. Разумеется, Джамина не сделала ни того, ни другого. Лишь холодно поглядела на своего похитителя и ровным тоном ответила:
– Разумней всего было бы, если б ты сейчас ушёл, а я с восходом поехала домой, как и планировала. Лишние сплетни ни к чему нам обоим. Ты не согласен?
В тёмно-синих глазах Кайла мелькнуло непонятное выражение. Он мягким движением опрокинул Джамину обратно на спину.
– Не волнуйся, время ещё есть. Может, вздремнёшь?
Серьёзно? Джамине казалось, что с момента их встречи прошла целая вечность!
– Извини, я не привыкла спать в небезопасных местах. Раз время есть, я хотела бы взглянуть на ту бумагу, о твоём благородном происхождении. Она у тебя с собой?
– А зачем тебе? – Кайл резко развернулся и навис над пленницей. Чтобы не завизжать, Джамине пришлось собрать всю силу воли.
– Ты меня пугаешь, – вырвалось у неё. – Это нарочно?
Невероятно, но бандит, похоже, слегка смутился: отодвинулся и убрал руку.
– Вообще, нет. Привычка. Так зачем тебе бумажонка?
Извиняться он явно не собирался. Во имя всех богов, если Кайл Скорпион когда-нибудь попросит прощения, то адские псы Умбарта вырвутся на волю и наступит конец света!
Странно, но эта мрачноватая мысль помогла Джамине окончательно успокоиться.
– Хочу проверить, всё ли в порядке. Понимаешь, Кайл, ты, разумеется, лучший в… том, что ты делаешь, но вот в делопроизводстве разбираешься вряд ли. Я имею в виду, собраны ли все нужные подписи, поставлены ли они в правильном месте, упомянуты ли подобающие клятвы богам… Тебя ведь этому не учили?
– Угу, – видно было, как бандит помрачнел. – Думаешь, братец Сагеила решил меня надуть?
– Не знаю. Ты мне скажи: разве такое невозможно?
– В этом мире возможно всякое, – не стал спорить Скорпион. – Что ж, я не привык таскать с собой разное бумажное барахло, но если ты так хорошо разбираешься в крючкотворстве, то принесу тебе документ. Заодно будет повод встретиться ещё раз.
Джамина прокляла своё излишнее любопытство, но было поздно. Впрочем, так или иначе, а вопрос проверки нужных бумаг возник бы, и лучше заранее знать, какие карты у бандита на руках.
Кайл истолковал замешательство девушки по-своему:
– Ну не хочешь же ты, чтобы я похищал тебя каждый раз, когда нам что-нибудь понадобится обсудить? Не пойми неправильно, я не против…
– Давай назначим место и время, – поспешила ответить Джамина.
Так и получилось, что Скорпион теперь знал о подземном ходе – величайшей тайне дома Амбиогла. В свою очередь, Джамина получила бесценное знание о тоннеле, ведущем из «Пьяного черепа» прямиком в порт. Про себя девушка твёрдо решила, что никогда, ни за что на свете не спустится туда, даже если за ней будут гнаться адские псы Умбарта – Хозяина Мёртвых. Если даже она слыхала об ужасах, творящихся там, значит, место и впрямь умопомрачительно злачное! Но Джамина не сомневалась, что Скорпион направился прямиком в этот тоннель. Уж он-то в «Пьяном черепе» точно чувствует себя, как дома! А может, это и есть его единственный дом…
В таком случае, там ему самое место! Нечего выходить из Гадюшника и цепляться к порядочным девушкам!
Джамина оборвала размышления и смачно зевнула. Она чувствовала себя просто кошмарно – невыспавшаяся, голодная и бесконечно опустошённая. Несколько стаканов бодрящего зелья, поданного преданным и всё понимающим Самруком, помогли восстановить силы, но не настроение. А впереди был долгий день: примерка нарядов, визит подружек Имиды и проверка небольшой ткацкой мастерской, принадлежащей Амбиоглу и расположенной недалеко от дома.
Оставалось лишь надеяться, что и этот день когда-нибудь подойдёт к концу.
* * *
Далре тоже не слишком-то удалось выспаться. Нет, часика четыре она перехватить успела, но скрипучее покашливание Бинна, явившегося возвестить о новом посетителе, показалось женщине особенно противным. Делать было нечего: пришлось встать, быстро одеться и, сцеживая зевки в ладонь, явиться в общий зал.
Впрочем, стоило ей увидать свой «почётный эскорт», как усталость словно рукой сняло. Сказительница радостно встрепенулась:
– Хаесс! Какими судьбами?
Невысокий, длиннорукий и жилистый человечек с редкой щетиной на подбородке и вечно прищуренными глазами, растянул рот в улыбке:
– Элиос, Далра! Да вот, попутным ветром занесло. Заглянул на рассвете в «Пьяный череп», слышу – Аш приказывает своим обормотам доставить тебя не позже Часа Дремлющей Тишины. Я предложил помощь, Аш не отказался. Давненько не виделись, Далра.
– Давненько, – кивнула сказительница. Она прекрасно знала, почему Аштаркам с радостью поручил её охрану одному-единственному человеку, хотя обычно присылал как минимум троих. Но Хаесс по прозвищу Тихоня стоил и трёх, и четырёх, и даже, если вдуматься, то и десятка обычных бандитов. Он был наёмным убийцей, работавшим в одиночку. Далра познакомилась с ним во время своего первого визита в Падашер и до сих пор радовалась, что тогда они выступили на одной стороне. Аштаркам до сих пор не мог простить той лёгкости, с которой Далра тогда рискнула собственной жизнью. Но Хаесс – не Аштаркам. С ним приятно вспомнить былые времена.
Оживлённо болтая, необычная парочка покинула «Трещину» и углубилась в извилистые улочки Гадюшника. Иногда Далре казалось, что древние падашерские строители изначально предназначали этот район для разновсяческих проходимцев – иначе зачем делать такую запутанную планировку? Умом сказительница понимала: здесь просто не было никаких планировщиков, дома возводились как придётся, наобум, и делалось это безо всякой задней мысли. Но разум и фантазия не всегда идут рука об руку, и в данном случае фантазии казались женщине куда интересней, нежели суровая правда жизни.
Довольно скоро беседа приняла откровенно нравоучительный характер и перестала быть приятной – по крайней мере, для сказительницы. По убеждению Тихони, Далре следовало прекратить «шататься по свету» и срочно вспомнить «о своём женском предназначении». Каковое, разумеется, заключалось в замужестве с Аштаркамом.
– Хватит, – резко сказала Далра в ответ на очередную сентенцию, и Хаесс бросил на неё быстрый внимательный взгляд. В голове сказительницы мелькнула было мысль, что весь этот разговор вёлся по согласованию с Аштаркамом, но мысль исчезла так же быстро, как и возникла. Возлюбленный Далры никогда не казался настолько глупым и недальновидным.
С другой стороны, всё когда-то случается впервые…
Хаесс, похоже, не слишком-то и рассчитывал наставить собеседницу на путь истинный, а потому покладисто кивнул, и сказительница сменила тему:
– Не знаешь, Скорпион по-прежнему околачивается в «Пьяном черепе»?
– Который год уже, ты и сама знаешь. Куда ж ему деваться?
– Мало ли… – Далра небрежно махнула рукой. – Если вдруг увидишь его, скажи, пусть подойдёт. У меня к нему разговор.
Хаесс нахмурился. Далра привычно закатила глаза:
– Успокойся, Аш знает.
– Что ж, тогда я просто шепну словечко, кому надо. Скорпион тебя сам отыщет.
– Спасибо. И если можно, сделай это поскорее.
Хаесс укоризненно покосился на спутницу:
– Опять ты, чувствую, нашла приключений себе на… голову.
– Скорее, это они меня нашли. Но поверь, ничего особенного не предвидится. С прошлым разом не сравнить. Я в этой интриге далеко не главная фигура, так что, скорей всего, моё участие в ней и не выплывет, не тревожься попусту.
– И всё-таки лучше б тебе вести себя потише.
Далра нахмурилась. Подобного рода сентенции были совсем не в духе её старого знакомого. Замуж – да, тут у Хаесса имелся своеобразный заскок (свойственный, впрочем, почти всем мужчинам Падашера), а вот призывать к осторожности наёмный убийца никогда не считал нужным. По его мнению, каждый сам для себя решал, как ему жить и когда умереть.
– Так, – вздохнула, наконец, сказительница, – ты никогда мне в няньки не нанимался, значит, что-то стряслось. Выкладывай.
Вместо ответа Тихоня огляделся по сторонам и кивнул на небольшую продуктовую лавку, по меркам Гадюшника, весьма неплохую:
– Туда. Там сядем и поговорим.
Недоумевающая Далра подчинилась. Тревога завладевала её душой всё сильнее, и хотя женщина не подавала вида, но внутренне подобралась, готовая услышать всё, что угодно.
Когда невысокий, полноватый лавочник увидал таких гостей, глаза его округлились. Он лично выскочил из-за прилавка, смахнул крошки с трёхногого стола, умостившегося в тёмном уголке, и велел было принести скатерть, но Хаесс слегка поморщился и покрутил в пальцах пару монет:
– Никого не хочу видеть. И приволоки что-нибудь приличное пожрать.
Время для Гадюшника было ранним, поэтому в лавке околачивалась лишь пара немолодых мужчин, по виду – слуги из небогатого купеческого дома, имевшие здесь родню и потому решившие сэкономить на покупках. Они проявили весьма похвальную понятливость и быстро засеменили к выходу, даже не пытаясь сделать вид, будто возмущены. Хозяин, ежесекундно сгибаясь в поклонах, приволок кувшин кисловатого вина и жаркое – видимо, его семья как раз собиралась пообедать. Возможно, жаркое приготовили из собачатины, но даже если так, то пёсик попался откормленный, а привередливостью ни Далра, ни Хаесс не отличались.
– Итак? – пригубив вино, сказительница склонила голову набок и приготовилась внимательно слушать. Хаесс неторопливо опорожнил собственную чашу, смачно обглодал кость и лишь после этого отозвался:
– Где-то с сезон тому назад у Аша начались неприятности. «Пьяный череп» – кусок лакомый, вот кое у кого зубы и зачесались.
– И кто же это такой… неосторожный выискался? – на миг улыбка женщины стала очень неприятной.
– Ну, кто бы ни был, его уже нет. Только раньше о подобном и помыслить никто не мог. Такие вот дела.
Некоторое время сказительница размышляла – благо, было о чём. Наконец осторожно спросила:
– А я здесь при чём? Вроде, до сих пор я Ашу нигде дорогу не переходила и его делам не вредила…
Тихоня досадливо поморщился:
– Верно. Не то чтоб ты действительно в чём-то напрямую виновата была… Просто Аш не молодеет. Ему самому «Пьяный череп» с кровью достался, ну, оно всегда так было, да и будет, наверное. Я о другом толкую. Лет пять-семь он ещё в хозяевах «Черепа» продержится. А дальше? И стоит ли овчинка выделки?
Далра молчала. Хаесс прожевал кусок мяса, сплюнул и продолжил:
– Уходить ему надо. Того, что он загрёб, на три жизни хватит и потомкам ещё останется. Да он и сам до встречи с тобой так прикидывал. Ну на кой ему «Череп», сама подумай – жрец он и жрецом помрёт. Ему б загородное поместье, и чтоб при доме библиотека, и слуги в чистеньком… А он вместо этого торчит в Падашере, тебя дожидается. Конечно, в жизни этого не признает, но торчит – из-за тебя, других причин нет. И дожидается – тебя. Всё, я сказал, что думаю, дальше соображай сама. Голова у тебя на плечах всё-таки есть… пока так точно.
Угрозу, прозвучавшую в голосе, Тихоня смягчил кривоватой улыбкой, да ещё и руками развёл, показывая, что шутит. С пальцев сорвалась капля жира и шлёпнулась на деревянный пол. Далра задумчиво проследила её взглядом, затем вновь поглядела в глаза собеседнику – прямо и открыто:
– Что ж, Хаесс, я подумаю. Всерьёз. Спасибо за то, что поделился соображениями.
– Я тебе тайн не выдавал. Хочешь – сама с Ашем потолкуй. Ну, ты ж умеешь между слов читать. Мы с ним вместе начинали, я ни ему, ни тебе не враг. Идём, что ли, а то время уже, скоро Аш весь Гадюшник на уши поставит и хвост ему узлом завяжет.
– Он такой, – хмыкнула Далра, вставая из-за стола.
Оставшуюся часть пути Тихоня о прежнем разговоре и не вспоминал. Смеялся, вспоминая старые недобрые времена, подшучивал над сказительницей – впрочем, та в долгу не оставалась. Словом, двое давних знакомых встретились после долгой разлуки, и ничего больше.
* * *
Днём в общем зале «Пьяного черепа» было пусто, если не считать служанки, пожилой женщины с внушительной грудью и внушительными кулаками, дремавшей прямо за стойкой. Звали её Тамила, и она слыла одной из самых успешных вышибал в Гадюшнике. Услыхав скрип двери, она было встрепенулась, но, узнав Далру, кивнула, ткнула указательным пальцем в сторону задней двери и вновь положила голову на тщательно отполированное тёмное дерево столешницы.
Далра не обиделась – во-первых, обитатели Гадюшника часто предпочитали отсыпаться днём, а во-вторых, они с Тамилой знакомы были достаточно давно и успели изучить привычки друг друга.
С Хаессом сказительница распрощалась ещё на улице – у наёмного убийцы имелись некие загадочные «дела», и Далра предпочла не выяснять, какие именно. Проявлять любопытство в подобных случаях здесь считалось верхом неприличия, а с людьми, которые по меркам Гадюшника вели себя неприлично, часто что-нибудь… случалось. Поэтому женщина вслух пожелала Тихоне удачи, а про себя посочувствовала бедолаге, ставшему мишенью для удачливого наёмника.
Порой (нечасто, о, совсем нечасто!) Далра спрашивала себя: не сошла ли она с ума? С головой точно всё в порядке? Хозяин самого зловещего из падашерских притонов был её нежным и преданным любовником, разбойники и убийцы – верными друзьями… Сказительница прекрасно понимала, что пожимает руки людям, отобравшим этими самыми руками множество жизней, иногда – невинных. Понимала… и закрывала на все преступления глаза. Ей было так легче и удобней. Удобней при случае попросить помощи, легче позаботиться о любимом человеке… Далра могла стать хорошим другом, но оставаться хорошим человеком было уже за пределами её возможностей. Она могла совершать бескорыстные поступки, но слишком явственно осознавала, что ничего за них не получит, а потому лучше на каждом шагу просчитывать, какую выгоду можно извлечь из того или иного действия.
Иногда – нечасто, слишком уж нечасто! – осознание собственной порочности Далру угнетало. Тогда она горестно вздыхала… и отмахивалась от неприятных мыслей. Что сделано – то сделано, и она такая, какая есть. А милые, добрые люди не слишком-то задерживаются на этом свете.
Так сказительница поступила и на сей раз. Помотала головой, чтобы окончательно выветрить дурные переживания, открыла массивную деревянную дверь, ведущую в полутёмный узкий коридорчик, и решительно шагнула вперёд. Миновала несколько таких же крепких, дверей, как и входная, украшенных внушительных размеров замками (здесь жили доверенные люди хозяина «Пьяного черепа») и остановилась перед входом в спальню Аштаркама. Подняла руку, постучала. Изнутри донеслось:
– Не заперто.
– А если это стража Правителя? – широко улыбнулась сказительница, заходя в комнату. Аштаркам беззаботно пожал плечами, пряча маленький двухзарядный арбалет:
– Вряд ли Правителю в ближайшее время понадобится убивать свою стражу таким экстравагантным способом. Элиос, Далра. Рад, что ты наконец добралась, я уже начал волноваться. Иди сюда.
Бывший жрец заключил возлюбленную в объятья, пинком захлопнув дверь – раздался характерный щелчок запирающего механизма. Как-то раз Далра спросила Аштаркама, что будет, если в его спальне забаррикадируется враг. Тот хмыкнул:
– Во-первых, у меня есть ключи от всех здешних дверей – и копии этих ключей в надёжном месте. Во-вторых, сюда можно пройти и другим способом.
Каким именно, Аштаркам уточнять не стал, а Далра не углублялась в расспросы. Эта тема тоже очевидно относилась к запретным в Гадюшнике.
Спальня бывшего жреца не поражала роскошью – по крайней мере, на первый взгляд. Стены обиты тканью цвета гречишного мёда, на полу – множество циновок, чуть поодаль от очага валялись львиная и медвежья шкуры, а по углам комнаты небрежной рукой брошены подушки, заменяющие гостям стулья (новомодные причуды, завезённые из дикарских земель, хозяин комнаты не уважал, если они не касались чего-нибудь колющего или режущего). Оружие, конечно, тоже имелось: пара мечей висела напротив входа, массивная алебарда – над дверью, а несколько кинжалов и арбалетов было запрятано по тайникам. Остальной свой немаленький арсенал Аштаркам хранил в небольшой комнатушке, примыкающей к спальне – эдакая клеть, доверху забитая всевозможными шедеврами кузнечного искусства. Далре довелось несколько раз там побывать, и впечатлений хватило надолго.
Посреди комнаты, возле очага, стоял низенький двенадцатиугольный стол на двенадцати же плоских деревянных ножках, в нижней части которых были вырезаны старинные дома с крышами-куполами. Насколько было известно Далре, под одной из ножек как раз располагался тайник с кинжалом. Столешница была выполнена из перламутровых пластинок, сложенных в затейливый узор: звезда, запутавшаяся в паутине. В центре столика уютно устроился пузатый кофейник, точно мать-утка, гордая потомством, и несколько чашек, словно утята, расположились рядом.
Ближайшую к столику стену подпирал массивный дубовый шкаф, запертый на целых два замка – в нём хранилась знаменитая на весь Гадюшник, а то и на весь Падашер, коллекция ядов. А ещё (но это знали лишь самые близкие Аштаркаму люди) там лежало несколько книг, недельный запас портов и пара домашних халатов.
Больше в комнате не водилось никакой мебели. Место как место, ничего особенного. И лишь потом посетители, настроенные увидеть груды золота и драгоценностей, начинали понимать, что столик и шкаф – старинные, работы лучших падашерских мастеров прошлого столетия, что шкуры стоят целое состояние, оружие вообще бесценно, а праздничная мантия Правителя Падашера сшита из той же материи, которой Аштаркам завесил стены. Бывший жрец любил такие милые шуточки.
Покоясь в объятьях возлюбленного, Далра от нечего делать разглядывала потолок, на котором на надёжной цепи висела массивная люстра с десятью свечами. Вопреки нелюбви ко всему иноземному, Аштаркам, увидав такую в какой-то из гостиниц, тут же заказал заезжему северному ремесленнику точную копию. Далра помнила, как бывший жрец гордился покупкой и с гордостью демонстрировал люстру всем, кто не успел убежать. Воспоминание вызвало мимолётную улыбку. Аштаркам тут же почувствовал изменение настроения любимой женщины, опустил её на шкуры и внимательно поглядел в глаза:
– Ну, дорогая, и что помешало тебе выспаться на этот раз?
Шутливый тон ничуть не обманул Далру, хотя отвечала она столь же весело и беззаботно:
– С Тинниманом заболталась. И клянусь всеми богами, Аш, ты выбрал не ту профессию. Из тебя вышел бы потрясающий гувернёр.
– Им слишком мало платят, – усмехнулся бывший жрец, усилием воли подавив другие, опасные слова.
«Так выйди за меня замуж, останься со мной, роди мне детей, и я буду заботиться о них!»
Он знал: Далра не поймёт его. Или не захочет понять: в её случае это одно и то же. Они проходили это не раз и не два. Проклятые Лорды-Протекторы, проклятый Город-между-мирами!
А ещё Аштаркам осознавал, что Далра исподтишка сейчас за ним наблюдает, полуприкрыв глаза и свободно раскинувшись на львиной шкуре. Сколько раз он уже видел её такой: внешне расслабленной, а на самом деле размышляющей о чём-то своём. И каждый раз это было сопряжено с немалой опасностью.
Поэтому Аштаркам почти инстинктивно попытался прервать раздумья любимой женщины, притянув её к себе и начав крепко целовать. Далра не вырывалась, наоборот, прижималась сильней, обнимала жарче, но когда оба остановились, чтобы перевести дыхание, тихонько спросила:
– Слушай, у тебя найдётся, на чём посчитать?
– Тебе нужны счёты? – ответ вылетел из уст Аштаркама сам собой. Бывший жрец почти не огорчился тому, что его поцелуи, по сути, отвергли. Печально было другое: похоже, его возлюбленную в ближайшее время ждали неприятности. Недаром же она ведёт себя так беззаботно! Оставалось выяснить, в какой мере эти неприятности связаны с сыновьями Хафесты, и как он, Аштаркам, может помочь справиться с проблемами.
– Нет, достаточно клочка бумаги, пера и чернил. Буду разбираться с тем, как течёт время в… разных местах.
«Разных измерениях», – вспомнилось Аштаркаму. Когда-то Далра пыталась объяснить ему, с чем она постоянно имеет дело. Кое-что запомнилось.
Поднявшись на ноги, бывший жрец отпер шкаф, порылся в нём и вскорости подал подруге требуемое. Далра кивком поблагодарила и зарылась в вычисления, время от времени бормоча что-то вроде: «Ненавижу эти проклятые цифры!». Аштаркам молча наблюдал. Наконец женщина оторвалась от своего занятия, помотала головой, словно избавляясь от головокружения, и задумчиво сообщила:
– Аш, есть серьёзный разговор.
– Да, – спокойно отозвался бывший жрец. Делать вид, что он не волнуется и контролирует ситуацию от и до – вот и всё, что ему сейчас оставалось. А что внутренности скрутило приступом страха, какого он не испытывал уже давно… Это пустяки, с кем не случается? Любимой женщине вовсе не обязательно о таком знать.
Далра тоже, говоря по правде, не совсем понимала, с чего начать. «Дорогой, я тут передумала, ты как к этому отнесёшься?» Она прекрасно знала: Аштаркам отнесётся к этому хорошо. Очень хорошо. Теперь бы заставить его столь же благосклонно одобрить всё то, что случится перед этим «передумала»…
Мысленно пожав плечами, сказительница решила высказаться напрямую… ну, почти напрямую:
– Вот что, Аш: у меня есть реальный шанс где-то через годик-полтора разделаться с долгами перед Лордами-Протекторами. Совсем от них освободиться. И вернуться сюда, насовсем. Ты… что об этом думаешь?
За что Далра обожала (и одновременно терпеть не могла) своего возлюбленного – так это за умение на лету схватывать всё недосказанное.
– Вернуться, значит… – Аштаркам невесело усмехнулся. – А в каком виде, любовь моя? Полутрупом, как ты в прошлый раз на меня вывалилась? С теми ночными кошмарами, от которых лучший лекарь храма Лиа-Льяр сознание потерял, а потом шарахался от тебя, словно от умбартовой адской гончей?
– Ничто не даётся даром, – лицо сказительницы закаменело, глаза стали бесстрастными. – Итак, ты против?
В награду женщине досталась ещё одна кривоватая улыбка:
– Хочешь перевалить на меня ответственность за твоё решение?
– Хочу, – подумав, кивнула Далра. – Иногда, знаешь ли, так проще решиться.
Аштаркам размышлял недолго. В конце концов, ему не впервой было решать за других. Правда, Далра до сих пор сопротивлялась каждой его подобной попытке, но раз сама просит…
– Я не против. Я эгоист, сама знаешь, и хотел бы видеть тебя рядом всё то время, которое мне отпущено богами. Но дорогая, – мужчина серьёзно посмотрел на возлюбленную, – прежде чем ввязываться в драку, убедись, что шансы выжить есть. Про хорошие шансы я не говорю – твои Лорды-Протекторы те ещё козлы – но хоть какие-то… Раз тебе готовы простить долги – значит, дерьмо, в которое ты вляпаешься, навалено погуще, и воняет посерьёзней. Мне будет тебя не хватать, если не рассчитаешь сил.
– Знаю, – Далра не уточняла, к чему именно из монолога относится это слово, а Аштаркам не переспрашивал.
– Ну а раз знаешь, то береги себя.
– Угу, – женщина вновь прижалась к любимому, и какое-то время они сидели молча, думая каждый о своём. И мысли эти были не самыми весёлыми. Затем Аштаркам встряхнулся, хмыкнул и уже совсем другим тоном произнёс:
– Ладно, как бы я ни жаждал уберечь тебя от опасностей, а большую часть опасностей – от тебя… – Далра хихикнула, и бывший жрец ответил ей короткой усмешкой: – В любом случае, это нереально. Тебя не переделаешь, так о чём ещё говорить? Иди-ка сюда, займёмся чем-нибудь поприятней болтовни.
«Тебя тоже», – подумала сказительница, улыбаясь и подставляя губы для поцелуя. Никто не мог переделать хозяина «Пьяного черепа», как никто не мог переделать её саму. И это было хорошо. Они ведь любили друг друга именно такими, какие есть.
Сказительница решительно принялась освобождаться от одежды.
* * *
Хочешь рассмешить богов – заведи себе привычки и провозгласи их незыблемыми.
Расписание Джамины явно улетело в ту корзину, куда Эсамель Изменчивая складывает всевозможные каверзы для рода человеческого, чтобы потом сшить их нитью коварства из слюны демонов.
Сколько, оказывается, дел одновременно проворачивал отец, пока она, Джамина, всячески хвалилась перед богами своей нужностью и незаменимостью! И сейчас все эти дела свалились ей на плечи. А она была не готова, совершенно не готова!
И всё же она пыталась с ними справиться. Порой ей казалось, будто она захлёбывается в мутном потоке, который стремительно несётся по узкому ущелью, захватывая всё на своём пути, не давая вынырнуть, не давая опомниться и сделать вдох. Джамина могла лишь стараться хоть сколько-нибудь держаться на плаву.
Контракты. Поставщики и покупатели. Воровитые управляющие и недовольные отсутствием Амбиогла чиновники, не принимающие взяток от девушки. Вот казалось бы – чем их деньги не устраивают? А вот поди ж ты…
А завтра ночью ещё должен был прийти Кайл Скорпион. Тайное свидание, как в любовном романе.
«Какое ещё свидание? – сердито подумала Джамина. – Деловая встреча, обсуждение совместного преступления…»
Ну а потом? Как назвать то, что должно было непременно случиться потом? Кайл ясно дал понять, что сдерживать себя не намерен. Все мужчины одинаковы, нянюшка была совершенно права, все хотят одного и того же. Но этот конкретный мужчина получит желаемое.
Самое мерзкое, что Джамина никак не могла сообразить, хочет она повторения уже случившегося или же боится его. Должна была бояться и относиться с отвращением, иначе какая же из неё порядочная девица? Но обманывать себя получалось просто отвратительно. Вдобавок, Скорпион обещал, что больно уже не будет…
Чувствовать себя порочной, отдавшейся пагубным страстям и тем самым погубившей душу, Джамине совершенно не нравилось. А с другой стороны – раз уж Умбарт всё равно затолкает её в огненную яму, может, хоть сейчас стоит получить хоть немного удовольствия?
«О, Хольтар, я думаю совершенно не о том! – сокрушалась девушка. – Нужно найти необходимые документы, написать письмо отцовским почерком, предупредить Скорпиона насчёт предстоящего торжества, да мало ли, что ещё! По сравнению с этим остальная, хм, часть сделки – это настолько несерьёзно, что и упоминания-то не заслуживает!»
И Кайл Скорпион, похоже, считает точно так же. В конце концов, что главное для бандита? Разумеется, деньги! А всё прочее – лишь средство, при помощи которого они добываются. Вот и надо брать с него пример.
Подобные увещевания помогали, но ненадолго. Вновь и вновь Джамина оборачивалась, потому что среди прочих голосов ей слышался насмешливый, тягучий голос Кайла Скорпиона. Вновь и вновь губы её начинали гореть при воспоминании о сорванных с них поцелуях, а тело напрягалось в ожидании тёплых объятий. Джамина готова была поклясться, что ей не нравится думать о Кайле, однако не думать о нём не могла. И часы то тянулись томительно и бесконечно, словно похоронная процессия в квартале чужеземцев, то, наоборот, мчались вскачь, подобно перепуганной кобыле-трёхлетке.
Ясно было лишь одно: каждый час неумолимо приближает новую встречу со Скорпионом.
* * *
Когда Кайлу передали, что Далра прямо-таки жаждет перекинуться с ним парой слов, он насилу сдержал удивление. Уж кто-кто, а он, честно скажем, не числился у сказительницы в любимчиках!
