355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Валерия Ангелос » Хочу тебя в долг (СИ) » Текст книги (страница 27)
Хочу тебя в долг (СИ)
  • Текст добавлен: 10 августа 2021, 10:30

Текст книги "Хочу тебя в долг (СИ)"


Автор книги: Валерия Ангелос



сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

Глава 59

Убить Шайтана. Уничтожить врага, который охренел настолько, что пытается сорвать поставки моего товара и занять мое место под солнцем. Раскатать «Табула Раса» под ноль, разрушить до основания.

Четкий план. Простой и понятный. Действовать можно в произвольном порядке. Сначала грохнуть неизвестного ублюдка, после поквитаться со старым врагом. При любом раскладе «Табула Раса» будет на десерт. Еще не знаю, как это сделаю и когда, других забот хватает. Но вердикт вынесен. Приговор на смерть.

Леон предупрежден. Уже подбирает нужных людей. Выполняет распоряжения. На него могу положиться целиком и полностью. Доверяю как себе самому.

Чую скоро станет горячо. Разборка произойдет прямо здесь. Австрия. Вена. Вопрос времени и места. Неизбежность. Лучше быть готовым заранее. И дьявол раздери, я готовлюсь. На удачу давно не надеюсь.

Но про кайф забывать нельзя. Дел много, а самое важное одно. Вот. Прямо по курсу. Отступает. Медленно. Пятится. Назад. Мелкими шажками. Потешно. Шухарно. И подрагивает забавно.

Зайка. Зайчишка.

Смотрю на нее. Жрать охота. До одури. В эти пухлые губы вгрызться. Языком в рот ворваться. И трахать. Одержимо. Дико. В бешенство впасть. В неистовство.

Решаю ни в чем себе не отказывать. Ухмыляюсь. Надвигаюсь на девчонку. А она шагает дальше. Вглубь отельного номера. В спальню. Ступает, не оборачиваясь.

– Мне страшно, – шепчет она, медлит и выпаливает: – У тебя такой взгляд.

– Какой? – хмыкаю.

– Горячий, – бормочет. – Очень горячий.

А потом нижнюю губу кусает.

Все. Пиздец мозгам. Меня срывает. Резко и сразу. В момент. Кипучей волной обдает. Накрывает и утягивает в бездну. Уволакивает во тьму.

Я целую девчонку. Впиваюсь в нее. Склоняюсь и за талию притягиваю. Дрожь ощущаю. Трепет и шок улавливаю. Пью. Крупными глотками. Напиваюсь.

Хотя… нет. Ею напиться нереально. Невозможно. Никогда сыт не будешь. От этого рта оторваться нельзя. Влипаешь. Увязаешь. Гребаная трясина. Вязкая. Сладкая.

Еще хочу. Сильнее. Больше. Всегда. Какая же она вкусная.

Раньше от поцелуев не тащился. Наплевать на такие нежности. Не привлекало. Не помню, чтобы других баб нацеловывал. А эта прямо манит. Магнитом тянет.

И не баба она. Девчонка. Девочка. Девушка. Моя. Только моя. Пусть только кто-то пасть на нее раззявит. Выдеру зубы, вырву на хрен и проглотить заставлю.

Про Ахметова помню. Долг за ним. Солидный. Сперва руки распустил. Облапал в австралийском пабе. После языком трепал. Все черты перешел. Все границы. Он ответит. Ох как ответит. Мало ему досталось. И по боку мне запреты богини из «Табула Раса».

Есть только одна богиня. Настоящая. Реальная. Это она сейчас плавится под моими губами и стонет в мой рот. Откликается на каждое касание.

– Амир, – протягивает, когда отстраняюсь, требовательно так, настойчиво, и как будто очень разочарована паузой. – Амир…

Оглядываю ее. Изучаю. От макушки до пяток обсматриваю. Свободный светлый свитер. Голубые джинсы. Сам наряд скромный, но на ней выглядит откровенным блядством. Чудеса.

– Тебе нужна другая одежда, – говорю. – Жопа напоказ.

– Я же в штанах, – лопочет чуть слышно. – Ну в джинсах…

– Да, – чеканю. – Надо свободный крой. Пусть меньше обтягивает. А то облепило задницу. Каждый мужик слюни пускает. Представляет, как тебя натягивает.

– Ты что, – заливается краской, вспыхивает, аж в темноте румянец видно. – Никто об этом не думает. Я нормально одеваюсь. Обычно. Ничего провокационного в моем гардеробе нет.

– Здесь я буду решать, – скалюсь. – Твое тело только для моих глаз.

Прохожусь ладонями по груди, заставляя девчонку подпрыгнуть от неожиданности, потом зад помечаю, жму ягодицы, принуждая взвиться и вскрикнуть.

– Что не так с моим нарядом? – не сечет суть. – Я ведь без декольте. Не в мини-юбке. Никаких разрезов нет. Вообще, никаких спорных вещей. Я скромно выгляжу.

– У нас так не принято, – отрезаю.

– Почему? – поражается. – Я на работу в подобном стиле одеваюсь. Где же тут разврат? Где непристойный внешний вид? Что именно смущает?

– Про работу забудь, – кривлюсь.

– В каком смысле? – моргает.

Ну и ресницы. Накрасилась? Вроде нет. Свои. Натуральные. Охренеть. Опахала. Ветер гоняют.

– Ты туда не вернешься, – выдаю в ответ.

– Как? – рот распахивает, после губы поджимает, нервничает явно. – Ты всех своих любовниц насильно переодеваешь? Запрещаешь им работать? А дальше? Ну, когда наиграешься, когда кукла надоест. Просто выбрасываешь?

– Не знаю.

– Амир, – начинает и не решается закончить, боится разозлить.

– У меня никогда не было любовниц.

– Шутишь, – роняет шепотом. – Ты слишком искушен.

– Одноразовых шлюх не считаю, – признаю правду. – Я себя долгими отношениями не напрягал. Трахал и отправлял к чертям. Но с тобой хочется иначе. Долго. Серьезно. И придется тебе по моим правилам играть. О работе даже не заикайся. Времени на твой гребаный офис не останется. Зарплата будет идти, стаж тоже. Не дергайся. Не обижу. Заскучать не успеешь. Будешь учить мой язык. Я подобрал человека для этих целей. Объяснит тебе нашу культуру, обычаи, традиции. Как вернемся – начнешь занятия. Тогда и про одежду понятнее станет.

– Хочешь в паранджу меня нарядить? – бледнеет.

А это идея. Умница она. Без учебы главное усвоила.

Паранджа. Или хиджаб? Так и на улицу согласен выпускать. Иногда. Но вообще буду держать взаперти. Моя. Никто не посягнет. Не тронет. Даже взглядом не коснется.

– Прошу, не нужно, – стрекочет она. – Амир, пожалуйста. Это ведь безумие. Не надо запирать меня в четырех стенах. Разумеется, я очень хочу больше узнать и понять про твою жизнь, про весь ваш уклад, но…

– Раздевайся, – обрываю поток.

– Ты же хотел видеть на мне больше одежды, – она пытается пошутить, даже улыбку выдавливает, но под моим взглядом быстро приходит в себя и выполняет приказ.

Повторять не приходится. Девчонка стягивает свитер. Расстегивает джинсы. Действует быстро. Лихорадочно. Торопится. Спешит подчиниться. Боится разозлить.

– Белье оставь, – говорю и пожираю ее полуголое тело глазами.

Грудь вздымается. Часто-часто. Так трясется, что скоро выпрыгнет из лифона, выскочит из кружевных чашек. Маленькая, а ладная. Тянет потрогать, помять, выкрутить соски. Выпускать из пальцев не хочется. Высший сорт.

Трусы обычные. Белые. Хлопковые. Закрытые. Короче, скромные очень. Не разврат, не из веревок. А у меня пах горит. Похоть яйца дерет.

Знаю, она мокрая. Готовая уже. Без разогрева. Течет, когда я рядом. Краснеет, смущается, стыдится. Но течет. Ее звезда мне всегда рада. С первого дня своего законного хозяина узнает. Чувствует. Откликается. Отзывается на мой кол.

Я эти тряпки сам срывать буду. Раздирать. Треск ткани заводит. Будоражит. Дразнит. Подстегивает. Когда оголяю свою собственность. Свою женщину. Любовницу.

Бля, ну и жесть в башке разыгралась. Оголодал по девчонке. Зайчонке. Оголодал и одурел. Непривычно это. Дико. Хотеть одну. Трахать одну. Одержимо. Остервенело. Вгонять до спазмов. До судорог пробивать. Раз за разом ее заваливать, подминать под себя, раскатывать по постели. Брать, помечать спермой.

– Раком встала, – бросаю. – На колени. На край кровати.

– Ч-что? – всхлипывает.

Назад отступает. Сгибается. Сутулит спину, будто прикрыться пытается.

Вижу, как у нее ноги подгибаются. Пугливая. Зайка же.

– Жопой ко мне, – рявкаю. – Сиськами в матрас.

– Амир… – протягивает, точно с обидой.

Член штаны рвет. Просто от того, как девчонка мое имя выпаливает. И про боль забываю, и про раны. На все по хрен. Ничего нет. Она. Только она. Сучка моя непорочная. Никем другим не тронутая, не испорченная.

Делаю шаг вперед.

Вздрагивает и на постель заскакивает. В момент. Запрыгивает. Нужную позу принимает. Выгибается.

Дрожит. Как же чертовски забавно она дрожит. Вроде пробует сдержаться, а не может, не справляется. Рефлекс. Озноб волнами идет. Попа подрагивает. Точнее – хвостик. Зайка чует угрозу. Понимает, я не остановлюсь. Возьму все, что захочу. Такая у волка природа. Разрешение не требуется. Есть один закон – мое желание.

Она слышит, как я снимаю брюки. Шумно втягивает воздух. Еще сильнее трясется. Но молчит. Страшится расправы.

– Покрути задом, – приказываю.

Застывает. Даже дрожать прекращает.

– Хочешь, чтобы я сам покрутил? – усмехаюсь и подхожу вплотную, поглаживаю ее вдоль поясницы. – Повертел твою задницу на члене?

Хнычет. Почти беззвучно. В подушку вжимается. Трусится. Но распоряжение игнорирует.

Характер проявляет. Гордая типа? Может, от страха онемела?

Я должен наказать ее. Жестко. Безжалостно. За расспросы. За то, что лезет, куда не просят. Болтает много. Пробует выведать чужие секреты.

Должен. А не могу. Изнутри теплотой заливает. Плавит кости. Волю нагибает. Мозг отрубает. Не похоть. Явно. Тогда что? Откуда во мне это сопливое дерьмо? Тянет зацеловать. Заласкать. Засадить, но так чтобы и ей в кайф, чтобы кончала, выла и орала, билась под мной. Плевать мне было на бабское удовольствие. Вообще, не заморачивался. Свое получал и дальше двигал. Теперь вдруг заклинило.

Я столько на испытании не думал, как тут, перед тугой жопой. Понятно, здесь ее не трону. Не порву. Но наблюдать круто. Пугать. Лапать. До красных отметин ягодицы тискать. До синяков. Ощущать под пальцами эту аппетитную задницу.

– Неужели тебе не нравится красивая одежда? – вдруг подает голос девчонка. – Раньше ты сам платье покупал. Ну на корпоратив. Что изменилось? Почему теперь и джинсы нельзя надеть?

Про шмотки волнуется. Хотя нет. Хитрюга. Отвлекает. Пытается переключить, от сладкого куска отвлечь.

– Я тебе все, что захочешь, куплю, – заверяю, продолжаю сминать и тискать тугую попу. – Любой разврат. Платья. Юбки. Наплевать. Просто носить это будешь только дома. Для меня и при мне. Нечего других мужиков распалять.

– Но я совсем не…

Сдергиваю трусы. Заставляю ее захлебнуться вскриком. Сжимаю обрывки ткани в кулак. Мокро. До одури мокро. Хоть выжимай. Звезда вымаливает трах.

– Амир, ты обещал, – выдает девчонка, дергается, пробует отползти. – Обещал научить этикету и хорошим манерам. И это не похоже на такой урок…

Кричит. Теперь громче. Потому что я хватаю ее за волосы, наматываю на кулак и разворачиваю лицом к себе. Ставлю на колени. Прямо перед своим разбухшим от похоти хреном.

– Молчать, – усмехаюсь. – Вот единственное правило, которое ты должна усвоить. Никакой болтовни. Никаких вопросов. Рот закрыт. Губы распахиваешь, когда мы остаемся наедине, и я хочу выдрать тебя в глотку.

– Запрещаешь мне говорить? – спрашивает и шмыгает носом.

– При других – да, – отрезаю. – Но иногда твоя трескотня веселит. Можешь дальше речи толкать, если мы вдвоем. Ну и если твой рот не занят обрабатыванием моего болта.

– Раньше ты казался более… демократичным, – бормочет.

– Раньше между нами не было ничего серьезного.

– А сейчас? – опять глазища вылупливает.

– Догадайся, – хмыкаю. – Мне до балды как там выряжаются левые бабы, чем заняты, насколько правильно себя ведут. Но моя женщина будет одета нормально. По моим традициям. Работать не разрешу. Забудь свою прошлую жизнь. Тебя ждет новая.

– Ты так быстро все решил, – сглатывает. – Без меня? Один?

Обвожу ее губы по кругу большим пальцем, чувствую, член готов взорваться, яйца трещат от напряга. Долго говорим. Слишком долго. Терпение на исходе. Трахаться охота. Дико. Скоро пар из ушей попрет. Башка закипает. Гремит. А девчонка дальше болтает, никак не уймется. Жилы вытягивает.

– Знаю, тебе не требуется мое разрешение, всегда можешь силой взять, – продолжает она лепетать. – Но разве именно этого хочешь? Закрыть взаперти? Оградить от всего того, к чему я привыкла? Если на работу ходить нельзя, то и с друзьями встречаться запретишь? Заставишь носить одежду, которую лично выбрал? Одобрил?

– Что за друзья? – горло ее поглаживаю.

– Девушки, – запинается. – И парни. Несколько парней, с которыми я еще со времен школы общаюсь. Мы никогда не состояли в отношениях. Просто близко общаемся долгие годы.

– Общение, значит? – кривлюсь. – У бабы с мужиком?

– Ты не веришь в дружбу между мужчиной и женщиной? – даже не дышит на этом вопросе, одним махом выдает.

Бледнеет. Видно, сама сознает, какую тупость сейчас сморозила. Дружить собралась. Ага, конечно. Да те упыри только и мечтают, чтобы выдрать ее во всех позах. Уже разложили, как могли. В мыслях, блять. Но и этого достаточно для казни. Нечего капать слюной на мое.

Она охренела? С мужиками общаться? Дружить? Но вообще молодец, что этих ублюдков спалила. Пробью и прибью. Вернемся – разберусь. Ох как я с ними разберусь. За каждый гребаный год «общения» поквитаюсь.

Челюсти сжимаю. Жаль, не на их глотках. Злоба заливает настолько, что даже похоть двигает на спад.

– Мы все вместе иногда встречаемся, – прибавляет. – Вроде встречи выпускников. Парни и девушки. У нас старая компания. Пять человек. Еще одна девочка и три мальчика. Поверь, все очень скромно и прилично. Можешь поприсутствовать.

Долбануться. Три смертника. Ну нормально, разомнусь, отрывая им руки и ноги, может еще чего откручу, под настроение решу.

– Амир, пожалуйста, – руку мою ладонями накрывает, сжимает, впивается пальцами, в глаза заглядывает. – Ты же ничего плохого не сделаешь? Клянусь. Они просто мои друзья. Мы близко общаемся, как братья и сестры. Сейчас редко видимся. Работа не позволяет. Но когда договоримся, то очень хорошо сидим, веселимся. Честное слово, никакого криминала там нет.

Крепкие у нее пальцы. Пальчики. Крохотные. Хрупкие. Но одуреть какие сильные, пока лишь руку мою сжимают, а ощущение такое, что уже на глотке сомкнулись.

Список растет. Бывший ее. Плюс эти трое. Устрою им групповую развлекуху. Может, Шайтана подождать заставлю, прямо перед ним мелкотой перекушу.

Хотя с бывшим ее я уже затеял игру. Провожу воспитательную работу. Растягиваю удовольствие порциями. Ректор-хуектор. Интеллигент хренов, а на девчонках синяки оставляет. Нехорошо это. Неправильно.

– Амир, прошу, – шепчет. – Прошу, не сердись. Не делай с ними ничего страшного. Прости, если я тебя разозлила. Пожалуйста, я не хотела. Я совсем…

Глаза блестят. Рыдать собралась?

– Завязывай извиняться, – бросаю, оскалившись. – Никакие твои просьбы и мольбы не остановят меня, если захочу кого-то уничтожить. Поглядим, что у тебя за друзья. Я не монстр. Без причины рвать на куски не стану.

А когда порву, ей знать не надо. Девку тоже проверю. Не только пацанов перетряхну. Девки и хуже бывают. Взять хотя бы ту шалаву, что наркоту подмешала. Погано моя Зайка друзей выбирает. Но ничего, помогу, отфильтрую.

– Я выросла иначе, – говорит она. – Я часть другого мира. Я не могу так сразу все твои взгляды понять и принять. Я пытаюсь. Правда. Я действительно пытаюсь. Однако ты ничего не рассказываешь о своей семье. Например, про то, что у тебя есть дед, я узнала по чистой случайности, из вашей беседы с Призраком в пабе, иначе бы могла только догадываться. Вокруг столько секретов. Приходится рисковать и совершать глупости, расспрашивая других людей. Понимаю, некоторые тайны опасно открывать, но вещи вроде того, кто твои родители, ближайшие родственники, можно сказать.

– Мои родители мертвы.

– Прости, – закусывает губу.

Гребануться. Опять. Невозможная она. Нереальная. Кровь лупит по вискам, пульс с цепи срывается.

– Я не хотела затрагивать болезненную тему, – добавляет.

Сжимает мою руку. А лучше бы обхватывала член. Проходилась ладонью по стволу. Сильнее. Жестче. Яростнее. Лучше бы в рот до упора взяла, высосала до капли.

Хотя она и так высасывает. Но не сперму. Душу. Или что там у меня нутро раздирает? Стерва. Перекусывает мои вены. Мастерица нервы мотать.

– Я даже не помню их, – отвечаю. – Только по рассказам деда и знаю. А еще видел несколько снимков в альбоме.

– Это ужасно, – роняет тихо.

– Это не важно, – отрезаю. – Я почитаю их память, как и память каждого из своих предков.

Молчит. Бровями двигает. Лоб морщит. Прямо видно, мыслительный процесс идет. Эта прехорошенькая башка до хрена как напряжена.

– Амир, – выдыхает девчонка. – Можно просьбу?

– Вперед.

– Ты говорил об учителе, о том, кто будет объяснять мне основы вашей культуры, традиции, обучит языку, – воздух втягивает, смелости набирается. – Понимаю, ты всегда очень занят. Есть куча дел, которые требуют внимания. Но может, найдется время? Хотя бы час или два в день. Я обещаю не задавать лишних вопросов, если понадобится, разбираться самой по учебникам, изучать материал досконально. Уверяю, тебе даже не придется напрягаться.

– Чего? – не выкупаю намек.

– Я хочу, чтобы ты был моим учителем, – заявляет она. – Точнее – прошу. Очень сильно тебя прошу. Я хочу, что именно ты меня всему учил. Я клянусь быть старательной. Я все задания буду выполнять.

Глава 60

Учитель, блять.

Истории? Культуры? Литературы?

Сука. Да она просто издевается надо мной. Еще и глазки строит. То вылупится и не мигает, то моргает, хлопает своими ресницами. Губы приоткрыла. Дышит часто. Дьявол. Да – дышит. Даже это сейчас до одурения бесит. Бесит и заводит.

– Я обещаю стать прилежной ученицей, – продолжает лить чушь в уши. – Я каждое указание исполню. Изучу абсолютно все, что пожелаешь. Конечно, учитывая твою занятость, придется нелегко, нужно будет согласовывать время для наших занятий. Однако давай хотя бы попробуем. Главное выделить час или около того, а потом продолжу самостоятельно, буду лично с материалом разбираться.

Охренеть. Высший пилотаж. Имеет мозг так, что ловлю от этого дикий и больной кайф.

– Реально? – интересуюсь, прищурившись. – Ну ладно. Валяй. Проверим твой потенциал прямо тут.

– Хорошо, – кивает. – Что надо делать?

– Открой рот.

И девчонка действительно открывает рот. От удивления. Обалдевает от моего распоряжения. Делает судорожный вдох. Выгибает брови в немом вопросе.

Поглаживаю ее щеки большими пальцами. Медленно обвожу. Ощущаю трепет. Волнение. Тревогу. Пью каждую эмоцию. Чертовски вкусно выходит. Затягивает в бездну.

– Дыши носом, – говорю.

Она не успевает задать вопрос. Уточнить. Выдать очередную тираду. Вздрагивает. Пытается, что-то произнести, но уже слишком поздно.

Я вгоняю член в ее рот. Засаживаю единственным ударом. Растягиваю пухлые губы своим раздутым стволом. Вбиваюсь в глотку. Врываюсь до упора. До самых гланд. Натягиваю на болт.

Ладони упираются в бедра. Маленькие. Узкие. Горячие. Ладошки. Пытаются оттолкнуть. Слабо, но пытаются.

– Горло расслабь, – рявкаю.

Хрипит. Дергается. Обмякает. Наконец, сдается и подчиняется, перестает трепыхаться, принимает правила. Нервно подрагивает, лихорадочно.

Вот ее место. Вот предназначение. Она создана для того, чтобы мой член обслуживать. Вбирать до яиц. Высасывать до капли. Пусть привыкает. Такая судьба.

Сдаю назад. Ослабляю напор. Дарю воздух.

– Дыши, – приказываю.

Какая роскошная глотка. Плотно член обхватывает. Крепко. Жарко. Такая тугая и обжигающая, полный улет. Отвал башки. А дрожь только растравляет похоть.

Еще хочу. Еще. Еще. До искр из глаз выдрать. Выдолбить на славу.

Огонь. Огнище. Иначе не назвать.

Жду минуту. Даю девчонке привыкнуть. Играюсь мягко. До предела вхожу, вкачиваю в горло. После делаю шаг назад, отступаю, почти полностью рот покидаю. Чередую толчки. Рывками проникаю. Изнутри ласкаю. Как умею, как привык.

А она уже в слезах и в соплях. Носом шмыгает. Мордаха мокрющая. Раскраснелась. Разволновалась. Но не отталкивает, не упирается. Просто держит ладони на моих бедрах, просто касается.

Резьбу срывает. От ее одуряющей покорности. От податливости. Кости плавятся. Зато член тверже металла. Болт. Реально. Молот бьющий о наковальню. Долблю бешено. Одержимо. Неистово вглубь вламываюсь. Желаю выжечь клеймо, высечь тавро.

Кровь кипит. Бурлит. Ребра дробит.

Зайка моя. Нежная. Сладкая. Маленькая. Зайчишка.

Нарвалась на урок. Сама напросилась. Вымолила. Сама меня завела. Такая невинная и наивная, непорочная.

Я тебя испорчу. Помечу. Плохому научу. Дурному. Безумному. На член как на иглу подсажу. Будешь сама отсос как награду выпрашивать. Я тебя утяну во тьму.

Толчок за толчком. Жестко. Яростно. Наращивая ритм. Наматывая волосы на кулак. Вбивая макушку в пах. Вжимая между ног.

Мое нутро пожирает огонь. Боль полосует живот. Сквозная рана отзывается. Но я едва это замечаю. Прогоняю все лишнее прочь. На хрен. К чертям.

– Наше первое практическое занятие, – рычу, цежу сквозь зубы, не сбавляя обороты, не теряя дьявольский темп. – Будем повторять каждый день. Для закрепления материала. Отработаем твой навык. До гребаного идеала дойдем.

Рывок. Могучий. Разрушительный.

Трахаю размеренно. Со вкусом. С оттяжкой. Имею свою собственность по полной. Использую по назначению. Отрываюсь без ограничений. Во все тяжкие пускаюсь.

Девчонка только хрипит и содрогается. Слезы льют градом. Рефлекс. Ничего, она привыкнет. Не останется другого выбора. Научится заглатывать. Глубоко и очень затейливо. Как я люблю. Научится давать больше кайфа своему хозяину.

Нет. Не хозяину. Мужчине.

Я у нее первый и последний. Единственный. Других не будет.

– Глотай, – чеканю.

И кончаю. Заливаю ее рот спермой. Заправляю своим семенем. Закачиваю до отказа. Она подчиняется, зажмурившись, едва успевает сглатывать. Старается. И справляется. Жадно вбирает в себя мутные капли.

Ну и зрелище. Охренительно. Балдею от одного ее вида. Заплаканные глаза. Мордаха пунцовая. Губы растраханные. Порочная, развратная. Но дьявол, одурительно чистая. Даже теперь. Даже сейчас. Когда глотает мою сперму.

– Молодец, – хвалю девчонку, поглаживаю по макушке.

Взгляд у нее пустой. Горящий. Опаляющий. Но пустой. Такое чувство, будто я весь мозг членом выбил. Вот и отлично. Давно стоило прочистить ее голову от лишних мыслей.

– До сих пор хочешь, чтобы я занимался твоим обучением? – хмыкаю.

– Д-да, – выдает она. – Мы же не только такими уроками будем заниматься. Или… ты ничего другого не желаешь от меня?

– Желаю, – ухмыляюсь. – Много чего. Но сейчас разрешаю попросить что-нибудь. В награду за старательность. За потрясный отсос моего хрена.

– Я уже попросила, – заявляет на полном серьезе. – Хочу, чтобы ты был моим учителем. При чем за пределами постели. Когда будет время, хочу заниматься с тобой языком…

– Конечно, – обрываю. – Будут и занятия языком. Я разрешу тебе вылизать мои яйца. Отполировать до блеск. Разогреть для нового захода.

– Амир, – запинается. – Ты сам разрешил попросить. И я не шучу, когда прошу тебя стать учителем, помочь мне с познанием вашей культуры, традиций…

Ясно. Слабо трахнул. Мозг на место не встал.

– Хватит, – отрезаю. – Без этого дерьма. Проси что-то нормальное. Никакой греботни про обучение.

– Ладно, – отводит взгляд, по ходу размышляет.

– Шмотки. Побрякушки. Полно вариантов.

– Хорошо, – кивает. – Кажется, я знаю, чего хочу.

– Валяй, – усмехаюсь. – Удивляй.

– Я хочу, чтобы ты меня поцеловал, – выпаливает, не дыша.

Взмах ресниц. Эти глаза пора признать запрещенным оружием. В упор глядят. Кишки вытягивают. Выдирают как крючья.

– В губы, – продолжает девчонка. – Сейчас.

– Чего? – охреневаю от такой предъявы.

– Ты никогда меня не целуешь… после минета.

– Точно, – кривлюсь. – Может, мне еще самому себе отсосать?

– Брезгуешь? – ее голос срывается. – Ты брезгуешь моими губами после того, как они побывали на…

– Черт, – горло девчонки ладонью накрываю и сдавливаю, заставляя заткнуться. – Что за херню ты несешь? Я не стану это обсуждать.

Она закусывает губу. Знает. Дрянь. Она знает, как это срабатывает. Нарочно прием использует.

– Тогда ты можешь поцеловать меня немного ниже, – шепчет. – Там, где твой член еще не успел сегодня побывать. Этого ты тоже никогда раньше не делал.

– И не сделаю, – бросаю холодно.

– Почему? – смотрит с вызовом. – Неприятно? Противно? У вас так не принято? Что именно тебя останавливает?

Нет. Я перебрал. Мозг вывихнул ей. Чересчур круто членом взболтал. Аж извилины перекрутило. Надо было мягче трахать. Гораздо мягче.

– А если я, – начинает девчонка и сразу запинается, потом вдруг обхватывает мой болт, накрывает пальцами и сжимает. – Предлагаю спор. Давай договоримся. Если я сделаю тебе самый крутой в жизни минет, ты сделаешь исключение и поцелуешь меня. В губы или… ну ты понял, о чем я. А если нет, если у меня ничего не получится, то тогда ты можешь выбрать свою ставку.

Блядский цирк. Торг? Пиздец. Я и так могу скрутить ее, оттрахать в любой позе. Нагнуть и погнать, вогнать до матки.

– Чего ты хочешь? – не сдается девчонка, крепче член сжимает, поглаживает. – Назови желание. Скажи свою ставку. Я хочу поцелуй. А ты?

Мозг мой вырубает. Напрочь.

– Твою задницу хочу, – ухмыляюсь. – Сделаешь хреновый минет – заплатишь жопой. Без нытья. Встанешь раком и сама попросишь, чтобы я тебя отодрал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю