Текст книги "Хочу тебя в долг (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 37 страниц)
Глава 74
Совпадение. Случайность. Судьба.
Я не верю ни во что из этого дерьма. Народ вокруг шепчется по углам. Никто не рискнет подойти и высказать свои догадки лично. Трусливо хвосты поджимают. Старик сам наглотался таблеток. Вот о чем они думают. Выжил из ума, попутал собственные лекарства. А вообще пришло его время. Сколько лет тянул, до упора держался. Почуял, что старый враг загнулся и сам расслабился.
Закономерный исход. Логичный.
Дьявол. Нет. Ни черта подобного. Мой дед погибать не собирался. Он бы еще десяток лет прожил, а то и дольше. Он мечтал увидеть моих наследников. Желал наблюдать за расцветом нашей империи.
Смерть наступила естественным путем. Никаких подозрительных веществ в крови не обнаружено. Передозировки препаратами тоже нет.
Сердце замерло. Вот и все. Возраст сказался.
Проклятье. Не верю. Ни секунды в это не верю. Мой дед был здоров как бык, просто ходить не мог. А сколько боли он перенес, сколько страданий вытерпел, когда ему делали операцию за операцией, и потом, дальше, в период реабилитации.
Его было не сломить. Никогда и ничем. Кремень. Во всех смыслах. И ум у него был острее моего.
Дебил. Я сбросил тот звонок. Не принял важный вызов. Мчал. Боялся опоздать. Отвлечься и пропустить что-то. Я так и не услышал последних слов.
Одно нашел. Сохранил. Спас. Сберег. Другое потерял навечно.
Когда включаю свой мобильный, получаю сообщение с того света. Волю, которую нужно любой ценой исполнить.
«Разломай доску».
Четко. Прямо. Лаконично.
Дед приказывает мне уничтожить «Табула Раса». Разрушить до самого основания. Другого объяснения его словам не нахожу. Послание только подтверждает догадки. Эти ублюдки погубили Кадыра Дудаева. Несгибаемого лидера. Главного авторитета нашего клана. Подонки, скрывающие свои рожи под масками. Сволочи, возомнившие себя кукловодами.
Я должен отобрать у них все. Каждого нагнуть. Каждому переломать хребет. Выдрать кость за костью. С мясом.
Не знаю, как они провернули это, как расквитались с моим дедом. Подмешали дряни в еду или в питье. Заменили таблетки. Сделали инъекцию, след от которой не нашли на теле. Вариантов множество. Итог известен. Виновных ждет смерть.
Я никому прощение не подарю. Вырву эти сорняки с лица земли.
Жаль, голову Шайтана на могилу деда не принес. Мало что от этого ублюдка осталось. Ничего. Зато другие головы для него в ряд сложу. Отплачу за убийство сполна.
Мои люди проверяют каждый клочок территории, где располагалась резиденция врага. Обшаривают места взрывов, воронку за воронкой исследуют, составляют схему.
Урод сдох. Так легко? Вряд ли. Он мог затеять всю эту заваруху для отвода глаз. Но гад не стал бы настолько сильно рисковать. Допустим, накидался мутной хреноты, заставил свое сердце замереть, прикинулся трупом. Дальше – как? Куда? Там же натуральная засада. Он не знал, угадаем ли мы пароль. Успеем ли сбежать из проклятой западни. У него самого точно не было шанса скрыться, вырваться.
Все произошло слишком быстро. Мало возможности для маневра. Жалею, не свернул ему шею. Для верности. Не оторвал башку. Но нужно было сваливать. Удирать.
Я оставлял вероятность того, что сволота подбросила вместо себя чужой труп. Однако тесты и анализы доказали обратное. Криминалисты облазили пространство, собрали по клочкам вещественные доказательства. Спецы изучили местность, составили карту взрыва. Выход у всех оказался одинаковый: Шайтан сдох. Без трюков. Без шуток. Реально двинул ноги. От гребаного сердечного приступа. Как мой дед.
Он же сам чепуху нес про встречу со старым врагом. Подозревал, будто подохнет? Заранее расклад предрек? Лично яд бахнул и моего деда сумел накачать? Полная картина ускользала.
– Мы пойдем до конца, – говорит Ахметов, когда мы остаемся наедине сразу после завершения погребальной церемонии. – Выкосим ублюдков.
– Они сами вынесли себе приговор, – отвечаю глухо. – Смерть моего деда явно их рук дело. Через Шайтана или еще через кого. Суть одинаковая выходит по итогу.
Ветер хлещет по щекам. Ливень бьет. Градом льет. Раз за разом. Удары все тверже. Все серьезнее. Повсюду бушует гроза.
Но мы не спешим внутрь. Безопаснее говорить снаружи.
– Твоя сестра, – бросаю я. – Помню, там темная история была. Детали мимо нас прошли. Но помню, убийца наказан. Вроде. Тогда что этот урод нес?
– Наказан исполнитель, – чеканит. – Мою сестру убил маньяк. Он не одну и не двух девушек сгубил. Там счет на десятки шел. Если не больше. Сперва решили, одиночка. Поквитались с ним, с его семьей. Отец вершил закон. Но есть загвоздка.
Сжимает челюсти до скрипа. Выдыхает. Тяжко. Смотрит в сторону, словно вспоминает, выискивает нужное воспоминание. Закрывает глаза.
– В логове того подонка нашли видео. Кучу кассет. Мразота возомнила себя великим режиссером, записывала пытки на видео, монтировала. Жуткое зрелище. Тварь. Мне жаль я не смог прикончить его лично. Пацаном был. Никто бы не позволил. Но я посмотрел чертов фильм. Понимаешь? Кино с моей собственной сестрой. С той, кто была для меня святой. Я видел, как ее убивали. Долго. Жутко. Методично. Кадр за кадром. Я даже не верил, что это происходит по-настоящему. Отец разъяснил. И у гребаного маньяка хранилось множество подобных записей. Крутое оборудование. Свет поставлен. Камеры. Организация по высшему разряду. Съемка точно как для реального кино.
Молчу. Что тут сказать? Я знал про убийство девушки. Про подробности был не в курсе. Жестяк.
– Я думал, урод снимал чисто для себя. Пересматривал. Упивался моментом. Маньяки обожают возвращаться на места своих преступлений. Видео казались рядовой частью его извращенных наклонностей.
Усмехается. Криво. Поворачивается, переводит взгляд на меня. Пустой взгляд. Бездонный.
– Я ошибался. Это было не только ради личного удовольствия, а еще и на продажу. Он принимал заказы. Работал на других людей. Выполнял задание и выставлял запись на аукцион.
– Чего? – хмурюсь. – Кто бы стал смотреть такое кино?
– Поверь, спрос есть, – хмыкает. – Очень высокий спрос.
– Хрень собачья, – сплевываю. – Откуда берутся ублюдки, готовые это дерьмо покупать?
– Отовсюду, – замечает мрачно. – Пытки. Убийства. Снафф-видео. Причем самые реальные. Не фальшь. Не подделка. За качественное видео легко заработать миллион. И это не предел. Заказывать тоже можно. Кого угодно. Ну в теории.
– Долбануться, – в момент прокручиваю слова Шайтана. – Значит, твою сестру заказали? Маньяк выполнял, но были замешаны и другие твари?
Кивает.
– Постой, – качаю головой. – Ты давно копаешь под «Табула Раса». Давно пробуешь паскуд опрокинуть. Выходит, они в этой теме? Покрывают гребаные киношки? Вот твой мотив. Найти настоящего убийцу сестры.
Еще один кивок.
– Как ты вышел на них? Как зацепился за тему?
– Отец признался, – заявляет после паузы. – Открыл душу. Не сразу. Но я уговорил его раскрыть правду. Он был повязан клятвой. Служил «Табула Раса». Поэтому не мог все объяснить сразу, когда сестра погибла.
– А потом?
– Я его мотивировал.
– До могилы?
– Ты же не хочешь знать ответ на этот вопрос, – пожимает плечами. – Нам еще вместе работать. Не месяц. Даже не год. Много времени потребуется, чтобы закрыть счета.
– Я бы не стал вести общее дело с отцеубийцей, – говорю как есть. – Но какой мужик будет покрывать такой бизнес? Убийства на камеру. Не на войне, не в разборках. Ради потехи. Черт дери. Какой мужик не отплатит за смерть дочери каждому из настоящих виновных?
– Я не убивал отца, – отвечает. – Его поступку нет прощения. Только это не повод самому превращаться в мразоту.
– Согласен.
– Я рад, что мы друг друга понимаем.
Без слов. Прямо как тогда. Когда оба глянули на фото ряженого Шайтана. Вычислили падлу за секунду. Просто и правда никто из нас не ждал, что мужик станет в бабищу играть, ломать комедию.
«Табула Раса» будет уничтожена. Однажды. Придет час – мы вырвем зло с корнем. Больше никто не посмеет управлять нашими кланами, рулить нашей волей. Раз есть воля, будет и путь к осуществлению цели.
А сейчас необходимо заняться не менее важными вещами. Сделать то, чего не успел. Взяться за мою зайку. Зайчонку. Зайчишку.
Глава 75
– Амир, – шепчу, теряясь в темноте, плотнее вжимаюсь в сиденье, судорожно вцепляюсь пальцами в подлокотники. – Где мы? Что ты натворил?
Уши закладывает. Во рту пересыхает. Дрожь пробегает по телу. Кожа в момент покрывается липкой испариной. Живот сводит судорога.
Характерный звук. Гудение. Дребезжание. Ощущение, будто тебя затягивает ввысь. Вверх. Во тьму пугающей воронки. Еще и вибрация под ногами.
Сомнений быть не может.
– Ты с ума сошел! – выпаливаю, срывая повязку с глаз, лихорадочно бормочу: – Просто чокнулся. Ты… ты ненормальный.
– Эх, весь сюрприз испортила, – протягивает наигранно разочарованным тоном, а после затыкает мой рот одурманивающим поцелуем, накрывает губы жестко и властно, четко закрепляет право на собственность и хрипло выдает: – В следующий раз придется тебя связать. Заковать. В наручники. Такого мы еще не пробовали, да?
От его голоса меня пробирает колючий озноб. Все внутри пульсирует и сжимается, вспыхивает от ядовитого и насквозь порочного возбуждения. Содрогаюсь, трепещу, отзываюсь на каждый звук, срывающийся с его губ.
– А зачем тебе наручники? – спрашиваю, растворяясь в горящих глазах. – Ты и без них держишь на привязи. На цепи. Даже крепче выходит.
– Это чувство взаимно, – усмехается.
Подхватывает меня, сжимает руками талию, усаживает к себе на колени. Лицом к лицу. Напрочь сбивает дыхание.
– Это вообще законно? – выдаю сдавленно, однако дергаться не пробую. – Безопасно в самолете?
– Проверим, – отвечает коротко, дергает пряжку ремня, расстегивая брюки, освобождая напрягшуюся плоть.
– Нет, – мотаю головой, упираюсь ладонями в его плечи, пытаюсь оттолкнуть, немного отстраниться, а в итоге чуть сама не насаживаюсь на вздыбленный член. – Ты точно обезумел! Мы же летим. На высоте… на огромной…
Фраза тонет в надсадном стоне.
Мое нижнее белье разрывают в клочья быстрее, чем успеваю озвучить протест до конца. Громадный орган единственным ударом проникает в лоно. Заставляет выгнуться до боли, вскрикнуть и простонать.
Впиваюсь пальцами в стальные мускулы.
– Амир, – всхлипываю. – Запрещенный прием.
– Где? – подается вперед и прихватывает мою нижнюю губу зубами, чуть оттягивает, дарит еще более острые ощущения, пограничные, запредельные.
– Ты, – бросаю судорожно. – Весь ты. Запрещенный прием.
– Не вижу проблемы, – широко ухмыляется, сминает мой зад крупными ладонями, насаживает на гигантский кол еще плотнее, вынуждая застонать в голос. – Частный самолет. Кабина пустая. Кого нам стесняться? Никаких зрителей. Мы один на один.
– Амир, – сама закрываю его усмехающийся рот поцелуем, льну плотнее, обвиваю широкие плечи, ласкаю пальцами мощную шею.
Сила. Сокрушительная. Под моим абсолютным контролем. И пусть это иллюзия, не важно. Чертовски приятно.
Он позволяет собой управлять. Иногда. Если хочет так. Позволяет мне регулировать ритм. Темп. В сексе. Может, и больше позволит? Чуть позже. Хоть и ненадолго. Но начало положено.
В итоге сама уступаю. Подаюсь. Сливаюсь и растворяюсь, тону в нем как в самом сладком и тягучем на свете омуте. Уплываю. Утекаю на дно. Ничуть не раскаиваюсь. Сила женщины в ее слабости. И в мужчине, который выгрызет для нее счастье. Горы свернет. До небес дойдет. В пекло ворвется. Везде найдет. Спасет. Вызволит. От зла защитит. От самого себя оградит.
Голова отключается. Разум меркнет. Когда наши тела спаяны воедино, отказываюсь мыслить трезво. Не хочу. Не могу. Даже пробовать не буду. К черту доводы рассудка. Жажду потеряться. Без остатка исчезнуть.
Огромный член движется во мне как поршень. Мощно. Жестко. Даже жестоко. Но тело сотрясается от кипучего наслаждения. Экстаз захлестывает. Оргазм накрывает, однако Амира это совсем не останавливает.
– Дурею от тебя, – обдает огнем мое горло, трется щетиной, царапает нежную кожу, оставляя отметины. – Шизею.
И я. Черт. Шизею. Ни единого слова выдать не способна. Лишь всхлипы, вскрики и развратные стоны.
Проклятье. Очень надеюсь, пилоты этого не услышат.
– Раскраснелась, моя зайка, – покрывает влажными поцелуями горящие щеки, действует жадно и голодно. – Затрахать бы тебя до смерти.
Толчки становятся сильнее. Жестче. Впечатление, точно меня обрабатывают отбойным молотком. Захват на ягодицах настолько крепкий, что наверняка останутся синяки. До черта синяков.
– Д-да, – роняю чуть слышно. – Д-давай.
– Что? – вдруг замирает. – Что моей зайчонке дать?
Меня выгибает, будто от удара электрического тока, прошивает раскаленной стрелой насквозь, пробивает до судорог. Неудовлетворенность снедает остатки самообладания. Глухо постанываю, кусаю губы до крови, ощущаю себя взбесившимся животным.
– Трахни, – требую хрипло.
– Звучит довольно скучно, – издевается, поглаживает мою попу, однако толкаться в лоно не спешит, просто дразнит нарочито мягкой лаской, заставляя самой извиваться на одеревеневшем члене. – Расскажи подробнее.
– С каких пор тебя заводят слова? – выпаливаю нервно, судорожно дергаюсь. – Почему вдруг потянуло на разговоры?
– Просвещаюсь, – хмыкает, отвешивает смачный шлепок по ягодице. – Хочу соответствовать своей интеллигентной и образованной девочке.
Господи. Боже мой.
Кажется, меня накрывает очередной оргазм. Просто от этого проклятого шлепка. Жесткого. Тяжелого. Клеймящего.
Рядом с Амиром всегда так. Ты перестаешь замечать, сколько раз вообще кончаешь. Где. Каким образом. Беспрерывный процесс. Бесперебойный. Уносит прямо во тьму бесконечности.
– Не надо, – мотаю головой. – Не надо ничего. Только…
– Только – что?
Еще один шлепок. До спазмов внизу живота. Мои мышцы ритмично сокращаются вокруг раздутой от вожделения плоти, чувствую набухшие вены, ощущаю, как багровая головка упирается в матку.
– Трахни меня, – всхлипываю, закусываю губы до крови, царапаю широкие плечи ногтями. – Выдолби. Хочу твой член. Очень хочу. Глубже.
– Уже лучше, – замечает нарочито холодно. – Продолжай.
– Черт, – сминаю полы его рубашки, дергаю, практически вырываю кусок ткани. – Ты можешь просто сделать это?
Ухмыляется.
Вот ведь гад. Ему по кайфу слушать пошлости, причем именно от меня, всякие грязные словечки.
– Трахни, – шепчу на ухо, прикусываю мочку, зарываюсь пальцами в густые волосы на его макушке, жестко дергаю, как льва за гриву тяну. – А потом я сама вытрахаю твой громадный член. Горлом. Вберу по самые яйца и высосу сперму до капли.
Этот мужчина очень странно действует на меня. Не верю, что говорю все это. До сих пор не верю. Каждый раз с ним воспринимается как первый. Токсичное наваждение.
Зверь срывается с цепи. Реально. Вытворяет с моим телом вещи, которые определенно стоит запретить законом.
Голова идет кругом. Сама не осознаю, как оказываюсь на коленях, перекинутой через поручень. Или через сиденье? В общем, оказываюсь раком. А гигантский орган входит в лоно. Вбивается сзади. Одежда разлетается в разные стороны, оседает вниз жалкими клочьями.
Мыслей нет. Совсем. Никаких. Свет гаснет. Но и во тьме чувствую себя на высшем уровне. Улетаю. Взлетаю. Падаю. Краем сознания опасаюсь за самолет. А не разнесем ли мы его такими темпами?
Возвращаюсь в сознание, когда поток семени бьет внутрь. Заполняет мое тело горячими струями.
– Амир, – бормочу испуганно. – Я не приняла таблетки. Черт, я совсем забыла…
– Отлично, – отвечает невозмутимо, крепче сжимает меня в жарких объятьях. – Они больше не нужны.
– В смысле? – сглатываю.
– Давно пора заделать наследника, – выдает ровно.
– Как, – запинаюсь. – Как ты себе это представляешь?
– Будешь рожать по сыну в год, – заключает твердо, будто ставит в известность про свершившийся факт. – Примерно так.
– Ты шутишь?
Он ничего не отвечает, отстраняет, усаживается и располагает меня между своими широко раздвинутыми ногами, притягивает за волосы к паху.
– Вперед, – приказывает хрипло. – Выполняй обещание.
Хлопаю ресницами. Закусываю губу.
– Заставь меня, – выпаливаю с вызовом.
Самолет удерживает баланс только чудом. А еще очень радует тот факт, что на борту есть комфортабельная душевая кабина, где мы продолжаем творить абсолютный беспредел. Раз за разом. Сильнее. Глубже. Порочный круг. До хрипов, до судорог, до кровавых царапин по всему телу.
Бешеные животные. Одуревшие. Вечно голодные, жадные друг до друга.
– Стоп, – заявляю, когда мы покидаем замкнутое пространство и ступаем на землю, покидаем борт. – А что это за место?
– Не узнаешь? – усмехается Амир.
– Н-не совсем, – выдаю на автомате.
Аэропорт выглядит знакомым. До боли. И я не настолько часто путешествую, чтобы сильно путаться.
– Австрия, – говорю наконец. – Вена.
– Угадала, – успевает вовремя подхватить меня на руки, потому как ноги не держат, колени сами собой подгибаются. – Мы кое-что не закончили.
+++
Кружусь вокруг собственной оси. Изучаю окружающее великолепие, теряюсь в ослепительном сиянии хрустальных люстр, растворяюсь в отблесках зеркал.
Арки из цветов. Розы. Орхидеи. Чего здесь только нет. Полный комплект.
Краткий миг осознания. Восторг сменяется удивлением.
– Амир, – сжимаю его ладонь. – Почему здесь никого нет?
– А кто тебе еще нужен? – изумленно выгибает брови.
– Венская опера, – выдыхаю. – Без единого гостя. Без сотрудников. Тут реально ни души. Только мы. Разве не подозрительно?
– Нормально, – отмахивается. – Было бы странно увидеть здесь толкотню из левых людей. Я же оплатил аренду на ночь.
– Что? – не верю своим ушам. – Аренду?
– Типа того, – кивает. – Снял это место.
– Не думаю, что Венскую оперу можно снять, – произношу осторожно, продолжаю оглядываться.
– Ну видишь, – обводит пространство выразительным взглядом. – Можно. Было бы желание.
– Но зачем? – поражаюсь. – Зачем ты это сделал?
– Я обещал тебе бал, – мрачнеет. – Не срослось. Облажался. Значит, надо исправлять. Но сезон у них закончился. Новый ждать долго. Так что сегодня будет наш личный бал. Потом повторим. Не вопрос. Только я затягивать не хотел.
– Ты безумный, – обнимаю его. – Точно безумный.
– Пойдем, покажу наряд, – подталкивает меня в сторону гардеробной. – Не в этом же тряпье тут будем тусоваться. Надо приличные шмотки подобрать.
Зажимаю рот ладонью, чтобы не заорать. Ведь открывается дверь и прямо по курсу маячит яркий манекен. То самое платье. Ядовито-розовое. Кислотное. Аппетитный тортик. Смеюсь.
Он запомнил? Серьезно? Запомнил?!
– Ладно, – замечает Амир. – Это чисто по приколу. Если реально хочешь изуродовать себя. Ну, то есть если тебе такое дерьмо по вкусу. Ну не дерьмо, а…
– Амир, – прерываю поток. – Я мечтала здесь побывать. Могу и голой пойти.
– А вот это зря, – скалится. – Тогда хрен до бала дойдем. Тут и останемся. Вытрахаю тебя до обморока.
– Ты разве хочешь еще? – выпаливаю с искренним удивлением. – Мы же весь полет с тобой… хм, развлекались.
– А какой мужик не будет хотеть свою женщину? – фыркает. – Пристрели меня, когда болт перестанет делать стойку. Хотя нет. Я тогда и так буду дохлым.
Он отставляет пестрый манекен в сторону, открывает совсем другой вариант. Выдыхаю сдавленно.
– Я бы хотел увидеть тебя в этом, – заявляет мой мужчина.
Белое. Легкое. Нежное. Невесомое. В греческом стиле. Нечто наподобие туники. Похоже на платье невесты.
Глупость. Улыбаюсь, отгоняю непрошенную ассоциацию. Рано о таком думать. Да и вряд ли Амир настроен на брак. Учитывая разницу наших культур, подобное очень трудно представить.
– Красивое, – говорю вслух. – Конечно, выбираю его. Спасибо.
Мне дарят сказку. Самую настоящую сказку. Волшебное ощущение. Словно опять наступает Новый год. И мы начинаем заново, с чистой страницы.
Рука об руку поднимаемся по лестнице в зал, где обычно и проходит бал. Оба уже облачены по случаю. Он в элегантном черном смокинге. Я в белоснежном платье. Раздается музыка.
– Ох, – роняю рефлекторно. – Тут все же кто-то есть?
– Какой бал без музыки? – усмехается, выводя меня в центр огромной, ярко освещенной комнаты. – Надеюсь, умеешь танцевать Венский вальс?
– Честно? – смущаюсь. – Нет, совсем не умею.
– Хреново, – сурово сдвигает брови. – Я тоже в этом не бычу. Придется нанять учителя. Иначе в следующий раз оба опозоримся.
– Боюсь, я плохо танцую, – поджимаю губы.
– Главное – препода нанять, – замечает уверенно. – Не парься. А если научить тебя не сумеет, просто ноги ему выдерну.
– Амир, – роняю осуждающе. – Не шути так.
– Хорошо, – прожигает взглядом, берет меня за талию. – Давай тогда чем-то другим займемся, раз по танцам не срослось. Чего время терять?
– Можно не вальс, – улыбаюсь. – Можно просто поплясать.
– Да, – кивает. – Попляшем.
Вдруг отпускает меня. Отходит немного. И опускается на колени. Встает прямо передо мной. Проводит ладонями по моим ногам, заставляя задрожать.
– Что ты делаешь? – изумляюсь.
Достает коробку из кармана. Темную. Бархатную. Открывает. Извлекает оттуда что-то, после отбрасывает в сторону, не глядя. Ухватывает мою ладонь, ловит взгляд.
– Хочу тебя, – припечатывает.
– Амир, – едва дышу.
– Хочу, чтобы детей мне рожала. Хочу, чтобы всегда была рядом. Хочу до конца дней. Хочу на всю жизнь. Хочу, чтобы только моей до последнего вздоха осталась.
Надевает кольцо на мой палец. Бриллиант ослепляет. Вынуждает зажмуриться.
– Амир, – шепчу. – Я…
– Хочу тебя в жены.
Опускаюсь вниз. Рядом с ним встаю. Сжимаю его ладони. Слезы стекают по щекам. Слезы счастья. Безграничного. Безмерного. Такого, от которого голова кругом.
– Да, – сливаю воедино наши губы. – Твоя.
Твоя навсегда.
Конец
