Текст книги "Хочу тебя в долг (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)
– А если я тебя разочарую, – нервно закусываю губу, усмехаюсь. – Тоже уволишь? Не дашь другого шанса?
– Тебе дам, только накажу, – обдает холодом. – Жестко. Больно. Тебе не понравится. Но ты же девочка умная, рисковать не станешь. Вот и сбрось напряг.
Еще одна карета проносится мимо на полном ходу, а следом за ней по дороге движется бирюзовый «Мазератти», лениво и вальяжно проезжает мимо сверкающих витрин.
Я отмечаю детали на автомате.
Неприятный запах забивается в ноздри. Оборачиваюсь и понимаю, что мы проходим известную школу верховой езды. Да, роскошные жеребцы это не всегда одна лишь романтика.
Толпа китайских туристов. Слепящая вспышка фотоаппарата. Еще одна карета. Цокот копыт по брусчатке. Музей Альбертина возвышается по правую сторону.
Голова кругом. Дышать трудно.
– Чего такая кислая? – спрашивает Амир, вдруг на руки меня подхватывает, сгребает в охапку нежно и бережно. – Напугал?
Сердце заходится, сведенное судорогой. Глупое безумное сердце. Оно наполняется надеждой от этой спонтанной ласки, уперто верит в чудеса. Но только чудес здесь нет. Только боль, кровь, страдания.
– Пусти, – требую глухо. – Отпусти меня.
Ухмыляется. Хищно. По-животному. Здоровенный волчара. А я для него просто крохотная мышка. Ничего не стоит сожрать. Раз – и хребет пополам.
– Куда ты меня несешь?
– В особенное место, – заверяет. – Тебе точно по кайфу придется. Я так понял, ты такую хрень обожаешь. И там вкусно, кстати. Торт еще прикольный. Матерный.
– Матерный? – мои брови взмывают вверх.
– Ну да, – подтверждает. – Название шухарное. Пиздец какое ржачное. Сейчас скажу. Хм, вроде «Похер» или «Нахер». Мля, точно не помню.
– Нет такого торта, – протягиваю с сомнением. – Впервые слышу.
– Есть, – кивает на вывеску. – Сама посмотри.
– «Захер», – читаю машинально.
– Я почти угадал.
Опускает меня на землю. У входа в данное заведение выстраивается внушительная очередь, однако нас пропускают сразу же, без какого-либо ожидания. Каждый из служащих здесь приветливо улыбается Амиру. Похоже, они его отлично знают. Выходит, он тут постоянный клиент? Часто посещает кафе? И город? А еще я слышу, как мужчина общается с персоналом по-немецки, обменивается парой фраз, однако становится ясно, язык он знает. Все больше поразительных сюрпризов.
Нас проводят за лучший столик. Хотя здесь каждое место выглядит лучшим. Это ведь каноническое заведение. Его во всех путеводителях рекомендуют. Шик и блеск.
Мягкая мебель, покрытая красной отделкой с фирменным золотистым вензелем. Хрустальные люстры. Огромные зеркала. Атмосфера прошлого века сохраняется идеально. Еще и меню необычное: в виде газеты или журнала на металлическом креплении. Название гласит «Венские новости» новости, а внутри оказывается обширный список блюд. Глаза разбегаются.
– Ну чего? – спрашивает Амир. – «Нахер» закажешь? Они этим матерным тортиком и знамениты. Как по мне, хрень полнейшая, но думаю, тебе зайдет только так.
– «Захер», – поправляю с нажимом. – «Захер», Амир.
Выдаю это и краснею. Черт, и правда как-то непристойно звучит.
Глава 51
Сладкая жизнь. Но сколько эта эйфория продлится? Хороший вопрос. Трудно хранить спокойствие, когда ощущаешь дыхание хищника на заледеневшей коже и осознаешь, как легко могут сомкнуться на твоем горле зубастые челюсти. В любой момент.
– Может, лучше «Эстерхази» заказать? – сосредоточенно утыкаюсь в меню, нервно листаю страницы. – Захе… хм, ну этот самый популярный все заказывают. Слишком банально. Или вообще штрудель взять? Никогда в жизни не пробовала.
– Да хоть все заказывай, – бросает безразлично. – Штрудель-хренудель. Или тот Эстер… хуязи.
Ох, он все умудряется опошлить. Даже названия милейших тортов. Но у него это выходит особенным образом. Интересно. Необычно. А в целом же это так странно, быть с ним здесь, как на самом обычном свидании, как самая рядовая пара выходить в свет. Хотя амбал и в таком невинном интерьере выглядит грозно. Люди его боятся. Даже эти приветливые официанты. Общаются мило, но я улавливаю страх. А тут ведь Европа. Другая страна. Только правила для настоящих хищников одинаковые. Они везде себя чувствуют хозяевами жизни.
Как он сказал? Я твой хозяин. Четко. Просто. Не возразить.
Я заказываю все и сразу, ибо глаза разбегаются и мысли мои далеко. Необходимо снять стресс. Выбираю три самых популярных десерта. Плюс кофе по-венски. Любопытно, а что Амир будет есть?
Он выбирает меланж. Тот самый кофе, который и является тут отдельным и особенным аттракционом.
– Ты же кушать хотел, – удивляюсь.
– Я на тебя смотрю и ем.
Вроде ничего не сказал, а щеки мои уже горят. Чувствую себя голой.
Да. Ему тут больше есть нечего. Сырого мяса в меню нет.
– Если ты считаешь походы по достопримечательностям скучными, то пропустим посещение музеев, – говорю я. – Давай, будем делать то, что нравится тебе. Найдём другое совместное занятие.
– Если мы будем делать то, что нравится мне, ты с моего члена не слезешь. Будешь скакать, а потом губами болт полировать, покруче чем эту ложку.
Поражённо вздыхаю и роняю ложечку. Сама не замечаю, как начала облизывать прибор. Вроде просто попробовала сливки, которыми кофе украшен, и вдруг увлеклась.
– Как ты умудряешься? – осуждающе поджимаю губы. – Постоянно думаешь про секс, но успеваешь управлять бизнесом. Это довольно трудно сочетать.
– Не замечал.
– Ты как будто помешан на… интимной стороне жизни, – стараюсь подобрать цензурное определение.
– Ты видно, мужиков не встречала.
– Ты намекаешь…
– Мужик должен завоевывать. Бабло. Власть. Баб. Крепко своё держать. Нагибать каждого, кто на его собственность посягнёт. И стояк у мужика мощный. Кровь горячая. Вечная жажда внутри. Бурлит. Кипит. А если заканчивается запал, то кто ты?
– Кто? – автоматом повторяю вопрос.
– Плевок, – бросает презрительно. – Сопля унылая и все. Толку нет. Тут же связано все. У кого хрен жесткий, у того и кулак не подведёт. А когда опадает стояк на бабу, то откуда взяться стояку на власть?
– Разве мир вокруг мужского члена вертится?
– Конечно. И каждый настоящий мужик мечтает, чтобы этот член был именно его. Вот где цель. Заставить всех покоряться своему болту. Выстроить их в ряд и поиметь. Без смазки. Сразу показать что к чему.
Вся эта философия ниже пояса. Невольно тянет поспорить. Но я понимаю, что женское мнение мало значит для Амира. Он в своей правоте уверен. Точку зрения не изменит.
Похоже, для мужчин действительно на первом месте их достоинство. Особенно для таких мужчин как громила, жестоких и непреклонных. Мне надо научиться этим управлять.
Любопытно, это вообще возможно? Управлять им. Звучит дико.
– Я просто не представляю, как ты это совмещаешь, – признаюсь честно. – Секс и бизнес. Ведь плотские утехи расслабляют и…
– Ого завернула, – хохочет. – Плотские утехи? Это записывать надо. Такую интересную херню городишь. Мозг вывихнуть можно.
– Ну спасибо, – хмурюсь.
– Ха, так прикольно же.
– Комплимент?
– Типа, – скалится. – Тортик свой жуй.
Десерты выглядят соблазнительно. Глупо противиться искушению, к тому же, должна быть хоть какая-то компенсация за его постоянное хамство? Приступаю к дегустации, начинаю со штруделя. Невесомый крем, нежнейшая консистенция, буквально тающая во рту – и это только соус к основной части. Тут и правда глаза от удовольствия вмиг закатываются. Уплетаю лакомство за обе щеки. Даже перестаю замечать пристальное внимание со стороны Амира. Полностью предаюсь вкусовому наслаждению. Магия, не иначе. Такое мог создать лишь настоящий волшебник. Прихожу в чувство, когда моя тарелка пустеет. Тянет и ее вылизать, если честно. Собрать каждую каплю чудесного нектара языком. Но это же некрасиво. Не при людях же. Надо приличия соблюдать.
Я поднимаю взгляд на громилу и гулко сглатываю. Запиваю свое смущение крупным глотком кофе.
Этот чертов развратник совсем другое представлял, пока я увлеклась десертом. Явно предвкушал то, какое именно применение найдет моему рту. Его горящие глаза не позволяют сомневаться в самых разнузданных желаниях.
– Раз тебе нужно так много секса, то и женщин хочется разных, – озвучиваю вполне логичную мысль. – С одной ведь надоедает, становится скучно.
– Да, – ухмыляется, в бесовских искрах его взгляда могу увидеть отражение тысячи женщин, которых он использовал по назначению и вышвырнул, наигравшись. – Но бывает иначе.
– О чем ты? – сама свой голос еле слышу.
– Мужику надо много девах, только если ни одна его не цепляет, – заявляет ровно. – А как зацепит, как пулей в грудину войдет, так других замечать перестаешь.
– И ты… – договорить не решаюсь.
– Я в это слезливое дерьмо слабо верю, – насмешливо заявляет Амир.
– А во что ты веришь? – ощущаю болезненную горечь внутри.
– В твою звездень, – припечатывает издевкой, резко нагибается вперед и под столом хватает меня ладонью так, что отнимаются ноги, трется щетинистой щекой о мою обнаженную шею. – Тугую. Упругую. Горячую. Чистый кайф такую звезденку растягивать. Выдалбливать болтом до судорог и спазмов.
Кажется, я сейчас разрыдаюсь. От стыда. От боли. Не физической, а моральной. От его скотского отношения. Подразнил, поманил. И показал себя настоящего. А я чувствую острое возбуждение, просто от того, как меня касаются его пальцы, от ощущения силы, власти над моим телом. Я превращаюсь в шлюху. Нет, я уже шлюха и сама подписала на это негласный контракт, сама приняла его условия. Почему тогда истерю?
– Мне нужно в туалет, – выдаю сдавленно.
– Двигай, – позволяет милостиво, отпускает так же резко и просто, как прежде пленил.
Я пулей выбегаю из прекрасного зала.
Мои ожидания – мои личные проблемы. Какие тут могут быть претензии? Амир не клялся мне в верности до гроба, не обещал серьезных отношений.
Я спускаюсь вниз по узкой лестнице, следую за позолоченными указателями, ведущими в дамскую комнату. Добираюсь до пункта назначения, закрываюсь в кабинке. Обнимаю себя руками, стараясь унять лихорадочную дрожь.
Нужно успокоиться. Сейчас же. Это все временно. Это обязательно пройдет. Наверное, каждая женщина неминуемо привязывается к своему первому мужчине, к тому, кто лишает ее девственности.
Я справлюсь. Я смогу это перебороть. И отпустить, когда придет время.
Привожу себя в порядок, покидаю туалет, в состоянии полной отстраненности от мира вокруг возвращаюсь обратно. Толкаю дверь и будто в другую реальность переношусь.
Грохот клубной музыки. Запах жареного мяса. Совершенно не узнаю это место.
Где я? И как здесь оказалась? Я что, с ума сошла?
Декор разительно отличается. Никакой позолоты, никакого намека на красный бархат. Утонченности даже в помине нет. Толпы хохочущих мужиков распивают пиво, жуют бургеры. Столы, грубо обтесанные из дерева. Обитые деревом стены, потолок. Желтые значки с черным изображением кенгуру повсюду. А еще чучела убитых животных, как в охотничьем домике, причем довольно натуралистичные, возможно, настоящие.
Это совсем не смахивает на Австрию, на Вену. Скорее уж Штаты. Или черт, Австралия. Но как это вообще возможно? Когда я сюда попала?
– Здесь смежный туалет, – раздается знакомый мужской голос, а сильные руки в момент обхватывают меня за талию, отрывают от земли и перемещают, уберегая от официанта, который несется вперед с подносом стейков и совсем не смотрит по сторонам. – Для двух заведений общий.
Отлично. Я хотя бы не обезумела.
Но это же… это же…
– Призрак, – роняю рефлекторно.
– Что? – мужчина не слышит меня, увлекает в сторону, подальше от громыхающих ритмов зажигательной музыки. – Не понял. Повтори.
– Что вы здесь делаете?
– Ужинаю, – невозмутимо произносит незнакомец, одаривает ледяной улыбкой и наконец отпускает.
– Вы преследуете нас, – заключаю без тени сомнения.
– Я друг, а не враг, – замечает он, точно это подразумевает нормальность и адекватность подобной слежки за каждым нашим шагом.
Только этого сейчас не хватало. Не светит мне спокойного отпуска.
– Скажи Амиру, что встреча будет в четверг, в двенадцать дня, – продолжает мужчина невозмутимым тоном. – Пусть он оценит прямоту моих намерений.
– Уже оценил, – громом бьет хриплый голос.
Амбал подходит вплотную. Встает между мной и незнакомцем, мягко отталкивает меня назад, заслоняя собой. Четко показывает, что не стоило посягать на запретные владения, затрагивать его личную территорию.
Ох ну и вид у них сейчас. Агрессивные громадины. Кулаки у обоих сжаты, челюсти ходуном ходят. Искры из глаз летят. Неужели тут драться начнут?
Они же в щепки этот паб разнесут.
– Только трус передает сообщение через женщину, – мрачно говорит Амир, и эта фраза ощущается гораздо круче удара в челюсть. – Радуйся, что тут нейтральная зона.
Отлично. Выходит, здесь установлены определенные ограничения. Подозреваю, речь не о конкретном заведении. О квартале? О городе? Может, даже о целой стране? Хм, любопытные правила, тянет глубже копнуть, прояснить ситуацию до конца.
Им запрещено избивать друг друга. Во всяком случае, там, где действует нейтралитет. Ночь обойдется без крови. Прекрасные новости. Очень воодушевляет.
Проклятье, не успеваю толком выдохнуть.
– Я указал на брешь в твоей обороне, – холодно чеканит Призрак. – Прежняя охрана не отразила бы удар серьезного противника. Предлагаю тебе назначить условия поединка, если желаешь определить, кто из нас трус. Согласен дать время. Не тороплюсь.
Интересно, какое наказание предусмотрено за нарушение правил? Полагаю, Амир жаждет раскроить череп этого наглеца прямо сейчас. И плевать на особые зоны.
Кто остановит громилу? Что?
– Принять вызов на поединок значит признать тебя достойным врагом, – нарочито спокойно произносит амбал, однако вены на его огромных руках красноречиво вздуваются. – Много чести тому, кто сам себя назначил главой клана.
Плохо понимаю, о чем он говорит. Вот только данные фразы звучат оскорбительно. Незнакомец напрягается, хотя и пытается показаться безразличным, сохранить маску холодного равнодушия.
– Я взял свое, – голос Призрака пронизан ледяной яростью. – Выдрал с кровью. А ты бы лучше владения рода контролировал. Срыв поставок – это начало войны. Когда-то тебе повезло получить империю, теперь настал черед заплатить по счетам.
– Изгой. Покойник. Отшельник. Все они твою власть обеспечили, своими ошибками выстелили тебе дорогу к царскому трону. Но сам-то ты кто такой? Даже не старший сын. Не названный наследник. Выскочка. А требуешь уважения как верховный.
– Оставь мою семью, – неожиданно зло цедит сквозь зубы, черные глаза вспыхивают адским пламенем, от напускной невозмутимости не остается никакого следа.
– Твоя семья – единственная причина, по которой я не свернул твою шею, – хмыкает Амир. – Иначе бы это дерьмо не терпел. А так дарю тебе аванс. Выслушиваю.
– Я свое слово сказал, – выдает жестко. – Четверг. Двенадцать дня. Уверен, лучшего варианта не найдешь, кого бы не напрягал. Вот и пользуйся моей добротой.
– Кому служишь? – спрашивает вкрадчиво.
Призрак молчит. Выразительно кулаки разминает. Ухмыляется дико и по-звериному, будто мечтает вгрызться Амиру в глотку, еле держит себя на цепи.
– Я стол заказал, – наконец заявляет незнакомец, вроде как снова на компромисс идет, совершает очередную уступку. – Разделим трапезу. Покажу тебе ценный подарок.
– А деду моему тоже подарок оставил? – бросает резко. – На склоне. Прямо перед окнами его кабинета. Самое видное место использовал. Красивый ход.
– Ты знаешь, что не я, – замечает сухо. – Зачем проверяешь?
– Знаю, блондинок любишь, – парирует в тон ему.
– Живых, – выдает коротко.
– Валяй, – заключает Амир. – Веди к столу.
Не верю собственным ушам. Пару секунд назад они готовы были изувечить друг друга, а теперь спокойно отправляются трапезничать? Да между ними такие искры летели, такое пламя полыхало, что мне до одури жутко стало. Электрический ток пробегал, разряд за разрядом. Ощутимо, явно.
А потом вдруг ужин. Совместный. Прямо как у закадычных друзей.
Ничего себе перемена. Поразительный поворот событий. Обалдеть. Хотя не возражаю. Пусть лучше дружат, чем молотят друг другу морды.
– Выбирай, что понравится, – Амир подает мне красочное меню.
– А ты?
– А я неголоден.
Мы усаживаемся за массивный деревянный стол в углу. Я и громила располагаемся на одной лавке. Призрак присаживается напротив.
Оглядываюсь по сторонам. Здесь битком забито, куча людей вокруг, повсюду ведутся беседы на разных языках. Музыка грохочет, потому доносятся только отдельные отрывки фраз. На потолке приклеены купюры различного достоинства, деньги со всех уголком мира. По всему периметру помещения развешаны красочные флажки. Стены украшены чучелами животных. Акула. Крокодил. Кого здесь только нет. Официанты носятся вокруг со скоростью света.
Интересное место. Живописное. Удивительно, что в самом сердце Австрии ты вдруг можешь окунуться в атмосферу Австралии.
Выбираю наугад, тыкаю пальцем в мясное ассорти.
Мужчины не заказывают ничего. Вообще. Понятно, никакого алкоголя пить не станут, но и о простом кофе речи не идет. Странный ужин намечается. Похоже, вражда до сих пор в силе, о примирении остается лишь мечтать. Я не представляю, как смогу хоть что-нибудь здесь попробовать в таких условиях. Они не едят. Мне тоже становится неловко.
– Держи, – Призрак протягивает Амиру мобильный телефон. – Здесь много фото и видео. А еще интересный отчет. Видишь, кто за всем стоит? Похоже, твой долг довольно дорого обходится.
Долг? Невольно содрогаюсь, услышав это слово. Сразу на себя принимаю, воображаю худшее. Но это не может быть обо мне. Не может же?
– Бред, – хмуро сдвигает брови Амир, изучив материал. – Это не он. Подстава. Не делай вид, будто сам на такое купился и всерьез мелкую мразь подозреваешь.
– Согласен, – кивает и усмехается, даже кажется дружелюбным на долю мгновения. – У него кишка тонка. Просто удобная пешка в чужой игре. Вопрос – кто его ведет?
– Это хотели повесить на Викинга, – говорит Амир, отрывает взгляд от экрана и впечатывает в незнакомца. – Все доказательства против него собрали.
– Забавно, – мрачнеет тот. – Значит, Викинг виноват?
– Викинг для этого слишком хорош, – усмехается громила.
– Даже так? – удивленно выгибает бровь.
– Он напролом прет, – заключает уверенно. – Борзый. Не станет жаться как крыса по углам. Открыто воевать начнёт. Ему нет резона следы путать.
– Не думал, что ты его так хорошо знаешь.
– Я знал его погибших братьев, – произносит ровно. – В этой семье не мог родиться ублюдок. Он бы просто не выжил.
– Ты не против, если мы перейдём на родной язык? – спрашивает вдруг Призрак.
Мужчина даже не смотрит на меня, но и без того ясно, что мое присутствие мешает. Вместо ответа Амир просто говорит следующую фразу на неизвестном мне наречии. Чувствую себя лишней, невольно сжимаюсь в комок.
Теперь они общаются гораздо более оживлённо. А я совсем ничего не понимаю. Хотя это скорее к лучшему. И глупо обижаться на подобное поведение. Мне действительно лучше ничего не знать про их жуткие и мрачные планы на будущее. Если бы Амир послушал и прежде взял меня на встречу с Леоном, все было бы точно как сейчас. Да я сама и напирала на собственное незнание.
Тем временем официант доставляет заказ. Тарелку, где выложено три вида мяса. Каждый тип отмечен шпажкой с флажком, на котором указано, какому именно животному кусок принадлежит. Сначала замечаю говядину, потом вижу картинки кенгуру и крокодила. Ох ничего себе экзотика.
И гвоздь программы – жаренные кузнечики. Ну это точно чтобы добить меня окончательно. Бонусная добавка, при виде которой тошнота подкатывает к горлу, а желудок сводит мучительный спазм.
Я прошу картошку фри. Понимаю, что мясо уже не пойдёт. Зря заказала, только деньги потратила.
– Ты почему не ешь? – шепчет Амир на ухо, резко склоняется надо мной, притягивает ближе. – Стесняешься?
– Нет, – отвечаю в момент. – Просто я не подозревала, что к мясному ассорти прилагаются кузнечики.
– Давай без них закажу.
– Я говядину не люблю, – замечаю тихо.
– А крокодила? Вкусно будет. На курицу похоже.
– Откуда ты знаешь? Пробовал?
– Бывало, – произносит он, вдруг обхватывает меня за талию и на колено усаживает. – Кенгуру хреновое. А крокодила советую. Тут шницель из него готовят. Будешь?
– Мне кенгуру жалко, – роняю глухо. – Крокодила тоже не хотелось бы. Я лучше просто картошку поем.
– Неженка, – заключает Амир, в темных глазах загораются искры.
Призрак стоически терпит наше общение. Терпеливо ждёт, когда эти милования прекратятся. Ещё миг – и мужчины снова переходят на родной язык.
А я в ожидании картошки рассматриваю посетителей за соседними столиками. Замечаю, что светловолосая девушка очень нагло пялится на Призрака. В принципе без разницы. Главное, что не на Амира. Вот только мне за неё немного страшно. Пусть незнакомец и заверял, будто не выносит, когда обижают женщин, я очень сомневаюсь, стоит ли принимать его слова за истину. Может, он сам предпочитает всех обижать. А другим – да, действительно нельзя.
В беседе мужчин возникает пауза. Амир продолжает изучать информацию в телефоне, но держит экран так, что мне ничего не видно. А Призрак замечает блондинку. Вдруг улыбается ей. Неужели флиртует? Ну ладно. На ее месте я бы мчала прочь отсюда. Но у каждого свой вкус и своя судьба.
– Ты это не будешь? – спрашивает у меня незнакомец, указывая на кузнечиков.
Отрицательно мотаю головой.
Тогда он подхватывает насекомое и показывает той поразительно смелой девушке за соседним столом. Она радостно кивает. Принимает его знак за особенное внимание.
Призрак манит ее. И блондинка срывается с места, прихватив бокал пива, подходит к нему, присаживается рядом, трется об этого дьявольски опасного мужчину как кошка.
Секунда – и девушка уже хрустит кузнечиком, которого незнакомец ей скармливает. Дальше второй заход. Потом наступает черёд бокала с пивом. Блондинка осушает емкость до дна.
Меня охватывает тревога. Не знаю почему, не могу пояснить логически. Просто чувствую. Мне очень хочется, чтобы эта девушка одумалась и ушла отсюда. Как можно скорее.
Она щебечет что-то по-английски. Призрак и слова не произносит. Просто смотрит на неё. А дальше вдруг приказывает опуститься вниз. Жестом. Даже фразу не удосуживается потратить на это. Мол, нет смысла стараться.
Девушка цепенеет. Не двигается. Надеюсь, влепит ему пощечину. Или просто к черту пошлёт. Она ведь иностранка. У них феминизм очень развит. И хоть блондинка выпила прилично, не настолько пьяна, чтобы выполнять грубые приказы.
Но к моему глубокому шоку девушка послушно опускается на колени. Я отказываюсь в это верить. Бросаю взгляд в сторону ее друзей. Тем людям и вовсе плевать. Болтают о своём, не слишком переживают за подругу.
Призрак сгребает волосы девушки в пучок, утягивает блондинку ещё дальше под стол, похоже, вжимает ее голову в пах.
Я содрогаюсь, осознавая всю степень унижения.
– Нет, – раздаётся голос Амира. – Не при моей женщине.
Призрак поднимается и тянет свою жертву следом, накрутив светлые пряди на кулак. А она не выглядит ни смущенной, ни испуганной. Ей как будто даже в кайф такое уничижительное отношение. Ужас. Это же ненормально.
Вяло ковыряюсь вилкой в доставленной картошке. Мысли совсем о другом. Волнение не отпускает.
Черт. Девушка сама подошла знакомиться. Ела кузнечиков из рук Призрака. Всем видом демонстрировала готовность отдаться. Флиртовала как умела.
Так о чем переживаю? Наверняка эта сладкая парочка уединится в туалете. Доставят друг другу удовольствие и разойдутся в разные стороны без печали.
Призрак возвращается один.
– Где она? – спрашиваю тут же.
– Кто? – кривится.
– Девушка, с которой ты ушёл.
– А эта, – на его губах играет ледяная улыбка. – Отдыхает.
Опять продолжается их разговор с Амиром. А я не понимаю ни слова и мысленно клянусь выучить язык в совершенстве. Тайно. При первой возможности. Хочу все понимать, а не теряться в догадках.
– Пойдём, – говорит Амир.
И берет меня под руку, за локоть хватает. Мягко подталкивает вперёд.
Оборачиваюсь. Сердце болезненно сжимается при взгляде на Призрака. Впечатление, будто фальшивое обличье спадает с него на миг, обнажает истинную натуру хищника.
Он доволен собой. Сыт.
Что он сделал с той девушкой? Проклятье. Что?! Но много бы не успел. Отсутствовал около пятнадцати минут.
Мы видим блондинку на выходе. На полу возле двери в туалет. Она раскачивается вперёд-назад, периодически ударяясь спиной о стену. Однако совсем не замечает этого. Как в трансе. Красивые светлые волосы спутаны. Косметика размазана.
Я вздрагиваю, увидев, что бёдра девушки перепачканы кровью.
– Амир, – дергаю своего громилу за руку. – Надо вызвать врача.
– Давай сразу полицию, – отвечает с усмешкой.
– Он… он же принудил ее! Взял силой!
– Да? – хмыкает. – Она сама за ним пошла. Чуть при всех отсасывать не начала. Так в чем проблема?
– Она вряд ли осознавала опасность, – говорю сдавленно. – У неё кровотечение. Ей срочно необходима медицинская помощь.
– Хочешь играть со зверем – не жалуйся на царапины, – холодно бросает Амир и выволакивает меня на улицу.
