Текст книги "Хочу тебя в долг (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)
– П-прошу, – запинаюсь, ощущаюсь себя как в лихорадке. – П-пожалуйста.
– Чего ты хочешь? – опаляет дыханием, точно коршун нависает сверху.
– Чтобы ты меня взял, – выдаю на одном дыхании.
– Хрень, – заключает с издевкой. – Хреново звучит.
– А как тогда?
– Прямо надо, – хмыкает. – Без этой постной поебни. Огня дай. Подразни. Может, мне по вкусы бабы острые на язык?
Вспышка ярости ослепляет. Бьет по нервам как разряд тока. Первый порыв побуждает наговорить гадостей в ответ, опять затронуть тему измен, пообещать, что в долгу не останусь, при появлении всяких там баб, сразу ему увесистые рога наставлю.
Однако нет. Нельзя. Зачем опять дразнить быка красной тряпкой? Нужно тоньше действовать. Нужно так ему мозги запудрить, чтобы и не вспоминал об остальных женщинах.
– Я хочу твой член, – заявляю тихо, смотрю ему прямо в глаза, провожу ладонями по широкой, поросшей волосами груди, исследую каменные мускулы, наслаждаюсь жаром кожи. – Насади меня и… выдери до беспамятства.
– Неплохо, – замечает с хищным прищуром. – Продолжай.
– Трахни меня, – голос предательски срывается, но я не сдаюсь, говорю дальше, по самому краю хожу. – Засади, чтобы выла и орала, чтобы ноги сдвинуть не могла. Заклейми этим громадным органом, выжги каленым железом нутро.
Приподнимаю бедра так, чтобы скользнуть лоном по разгоряченному члену. Впиваюсь ногтями в мускулистые плечи, подаюсь вперед и кусаю Амира, зажимаю его нижнюю губу зубами, до крови закусываю.
Это действует на громилу как вызов.
Больше никаких прелюдий. Никаких разговоров. Демон внутри него срывается с цепи. Железная клетка разламывается на части. Разносится изнутри.
Он берет меня одним ударом. Вонзается до упора. Ощущение такое, будто проникает аж под ребра, до отказа мое тело заполняет, порабощает целиком и полностью.
Одержимая скачка. Дикая. Бешеная.
Разве этот мужчина человек? Нет. Дикарь. Зверье. Для него нет ни граней, не запретов. Никаких табу. Он не знает понятие «стоп». Животное. Кровожадное, изголодавшееся по моей плоти.
Громила делает то, о чем я его просила. Заставляет меня потеряться, утонуть в омуте гремучих страстей. Заставляет забыть собственное имя, отключиться от реальности, отрубиться напрочь. Вынуждает взвыть, забиться в неистовстве, в исступлении. По лезвию ножа не ведет, не дразнит. Сразу хватает, сгребает в удушающие объятия, уволакивает на дно пропасти.
Гигантский член движется во мне точно поршень. Раскаленный вертел пронизывает насквозь. Порочные хлюпающие звуки оглушают. Комнату заполняет запах секса. Аромат низменной похоти.
Мужской рот жадно терзает мои губы. Язык властно пробирается вглубь, отбирая остатки здравого смысла. Руки шарят по телу, мнут и щипают, оставляют печати, помечают с испепеляющей жадностью. Здоровенный орган не ведает усталости. Громила постоянно изменяет ритм и напор, управляет жесткостью толчков, находит внутри меня такие точки, которые плавят волю. Тяжелые волосатые яйца яростно ударяются о мою промежность, а после медленно потираются об увлажнившуюся плоть, вынуждают извиваться, заходиться в судорогах.
Я перестаю считать оргазмы. Плохо различаю, где завершается один и начинается другой. Время лишается смысла. Все вокруг лишается смысла. Забываю про мораль, про нравственность.
Часть меня сознает, что порядочная девушка даже с мужем не должна такое вытворять, но эта часть ничтожно мала.
Я кричу. Я умоляю Амира трахать меня сильнее и жестче. Царапаю его спину ногтями, обнимаю крепкие бедра своими ногами. Прислоняюсь к мускулистому телу, сливаюсь с ним в единое целое. Отвечаю на необузданные поцелуи, издаю утробные стоны.
Я чувствую себя бешеным животным. Сукой в период течки. Больной, двинутой на своем возбуждении. Совершено чокнутой. И когда самец кончает в меня, разряжается вглубь бурным потоком семени, захлебываюсь от счастья, жажду вобрать горячую вязкую сперму до капли, впитать целиком и полностью.
– Что это? – вдруг резко спрашивает Амир. – Бля. Какого хрена?
Не сразу соображаю, о чем он. Едва отдаю себе отчет в происходящем. Просто отмечаю, как его пальцы поглаживают плечо.
Мужчина раздирает мой халат.
– Что за дерьмо? – рявкает, проводит пальцами по моим плечам. – Отвечай. Откуда это взялось? Когда? Какая мразь?
С огромным трудом фокусирую взгляд. Поворачиваюсь, вижу, как он трогает меня, проводит по руке, по светлой коже, покрытой синяками.
Черт. Синяки? И правда – откуда?
Проклятье. Илья. Он хватал меня, тряс, вот и оставил эти дурацкие отметины, улики моих похождений без надзора охраны.
Трезвею моментально. Судорожно сглатываю, заранее пробую придумать логичное оправдание, но ничего нормального в голову не приходит.
Я просто смотрю в черные глаза и тянет разрыдаться.
– Кто посмел тебя тронуть? – хриплый голос полон гнева.
Глава 49
Его член до сих пор глубоко внутри меня, впечатан до предела, до самого основания. Крупные яйца вжимаются в промежность, мужское семя пропитывает тело, наполняет до краев. Однако сексуальный настрой безнадежно утрачен.
Амир разъярен. Некто отважился оставить синяки на моих руках, испортил его личную собственность. Такое не прощается. Такое можно искупить только кровью. Вердикт заранее предрешен.
Моя первая идея – солгать. Притвориться, будто не понимаю, о чем речь. И вообще, разве не он сам постоянно тискает меня, щипает, сжимает и мнет?
Но громила не идиот. Похоже, он прекрасно осознает, где именно мог оставить такие отметины, да и от его пальцев покруче следы вырисовываются. Ложь – опасная затея.
Единственный вариант – рассказать все честно. Однако это же полное безумие. И охрану подставлю, и бывшего приговорю к жуткой и мучительной казни.
– Короче, я не зря вздрючил своих ребят, – холодно произносит он, не сводя взгляда с тех проклятых синяков, которые предательски четко проступают на моей бледной коже. – Да, они признались, что выпустили тебя из виду до того, как вышибло все электричество. Дебилы сомневались, стоит ли пасти хозяйскую женщину до туалета, прилично ли это, по правилам или нет. Пока они жевали сопли, ты успела куда-то влезть.
Страх резко отступает. Даже забываю переживать про Илью. Про бугаев и вовсе не волнуюсь. Хозяйская женщина. Красиво звучит. Не шлюха, не подстилка. Просто женщина. Просто… его.
– Чего млеешь? – криво усмехается. – Выкладывай.
– Я прогуливалась, – роняю уклончиво, прячу глаза, стараюсь увести тему в иное, более миролюбивое и спокойное русло. – Заметила новый коридор и решила заглянуть туда, посмотреть другой зал. Если честно, я не привыкла к сопровождению, к тому, чтобы каждый мой шаг отслеживали чужие люди.
– Бывшего встретила? – хмыкает. – Этого оленя? Как там его… Пидруша? Хуюша? А точно – Илюша. Угадал?
Молчу. Лгать ему не способна, но и подтвердить истину не в силах.
– Я в курсе, что этот гондон там ошивался, – мрачно бросает Амир. – Его осадили, вышвырнули прочь. Но он же мог вернуться. У дерьма гордости нет. Вползет хоть через толчок. Вроде смыл, а мразота не тонет.
– Мы немного поспорили, – признаюсь наконец. – Кажется, у него возник разлад с Варей, оттого Илья находился в подавленном состоянии. Мне жаль его. Уверена, парень не хотел ничего дурного. Чистая случайность. Никогда раньше…
– Ну да, – обрывает. – Облапал тебя до синяков. Нормальный ход. Мог и шею свернуть. Мог ни в чем себе не отказывать, пока моя охрана яйца чесала.
– Амир, пожалуйста, – обхватываю его лицо ладонями, чувствую как напрягаются желваки под моими пальцами. – Не нужно его наказывать. Не нужно с ним никак разбираться. Очень тебя прошу. Забудь и…
– Так и сделаю, – скалится. – Закопаю и забуду.
– Нет-нет, – нервно мотаю головой. – Не надо.
– Огребут все, – обещает мрачно. – Это не вопрос.
– Амир, он моих родителей знает, очень близко наши семьи общаются, – пытаюсь хоть таким образом вразумить. – Если с ним случится что-то плохое, сразу много вопросов появится.
– Думаешь, у меня туго с фантазией? – его ледяной тон делает широкую ухмылку особенно зловещей. – Не парься. По красоте его уебу. Башку отрезать не стану. На ленты не порежу. Найду другой путь. Интеллигентный. Эта гнида ж типа ректор.
– Амир, пожалуйста, – продолжаю встревоженно. – Не убивай его. Не причиняй вреда. Илья сам не осознавал, что творит, я уверена, он не хотел…
– А чего ты так о нем печешься? – спрашивает хлестко, отстраняет мои руки от своего лица. – Жалеешь, что бросила этого урода? Тоскуешь по нему или как?
– Господи, нет, – выпаливаю в момент. – Я просто не хочу, чтобы ты убивал знакомых мне людей.
– А незнакомых можно? – интересуется с неприкрытой издевкой, вдавливает мои запястья в постель по разные стороны от головы, будто распинает на кровати.
– Нет, – выдаю лихорадочно. – Никаких не надо.
– Круто, – присвистывает амбал. – Охренеть.
– Я знаю, твой мир жесток…
– Ни черта ты не знаешь, – отрезает. – И нечего там тебе узнавать. Не забивай свою очаровательную головку левой греботней.
– Амир, – всхлипываю.
– Сказал же: не убью, – бросает грубо. – Чего сопли пузырями пускаешь? Твой хмырь везучий паршивец. Сдохнет еще не скоро.
– Прости, – шепчу глухо. – Я должна была сразу во всем признаться. Должна была нормально все рассказать. И я собиралась, но мы так быстро уехали, а потом ты отправился куда-то с тем подозрительным человеком. Я не успела.
– Ладно, – от хищного оскала дрожь под кожей пробегает. – На первый раз прощу. Но дальше буду твою задницу пороть. За каждое гребаное вранье. Ремнем. Кнутом. Своим болтом тоже отхожу, если сильно напросишься.
– Я не лгала, – протестую. – Я же только…
Амир толкается вглубь меня, вырывает из напрягшегося горла порочный стон. Черт, лишь теперь понимаю, что амбал снова распален и возбужден. Его гигантская плоть каменеет внутри моего податливо распластанного тела.
Он трахает долго и со вкусом. Намеренно растягивает удовольствие, оттягивает момент разрядки. Вертит меня, будто игрушку, ставит в разные позы. Наглядно показывает развращенность, испорченность. Не знает стыда.
Дыхание перехватывает от его безумных трюков. А мощная эрекция вынуждает сотрясаться от голодной дрожи, извиваться и неистово вопить под одержимым напором этого вечно заведенного дикаря.
И правда неандерталец. Зверюга. Человеческого в нем мало, особенно сейчас. Грозно рычит, глазами бешено сверкает, вдалбливается в лоно, будто жаждет разодрать на части. Пропитывает каждую мою клетку похотью, отравляет, заражает, жаждет под себя подогнать, выковать.
Господи. А я ведь точно под него создана. Тело отзывается и реагирует так, будто только этого мужчину желает, будто все годы лишь его дожидалось, ему открылось, сдалось, подчинилось безропотно.
Его руки на моих бедрах. Жестко сдавливают, отрывают от поверхности, насаживают на громадный горячий член как кусок мяса на железный шомпол нанизывают. Голова запрокинута назад, шея выгнута, спина напряжена до боли.
Я не чувствую под собой никакой опоры. Мужские пальцы впиваются в бедра. До жути толстый разгоряченный прут растягивает истекающие влагой складки.
Амир прошивает меня насквозь. Опять и опять. Заставляет бесноваться, орать, терять людское обличье, превращает в безвольное существо, в самку, мечтающую утолить нестерпимый голод.
Мои ноги на его плечах. Крупные ладони дразнят соски, сдавливают грудь, вынуждая забиться на вздыбленном члене с новой силой.
Он трется щекой о мои лодыжки, оставляет легкий поцелуй, от которого тягучее пламя растекается под враз взмокшей кожей. А в следующий миг мои ноги уже оказываются скрещены, плотно сведены. Так член ощущается гораздо острее, вонзается сильнее.
– Амир! – вскрикиваю, срываю голос на последующих воплях.
Глаза распахиваются до боли. Практически слепну, чуть сознание не теряю.
Громила накрывает мое горло ладонью. Сдавливает совсем слегка, но этого жеста и одного сокрушительного толчка оказывается достаточно, чтобы взорвать меня.
А дальше? В ад. На небеса. Не знаю. Не понимаю.
Он переворачивает меня на живот, ставит раком, вдавливая грудью в смятые простыни, продолжает неистово трахать. Уже ничего не соображаю. Практически отключаюсь под ним. Даже кричать не могу. Силы остаются лишь для утробных хрипов.
Мужчина достигает разрядки с яростным рыком. Вдалбливается в меня особенно резко и грубо, жестко шлепает ладонью по заднице, сразу же сминает ягодицу и кончает в мое растравленное похотью лоно.
Амир отпускает меня не сразу. Нет. Дышит тяжело. Поглаживает бедра, опять добирается пальцами до груди. Его движения властные, собственнические.
Мое. Это все мое. Так он считает.
И я… не против.
– Выбирай, куда пойдем, – хрипло произносит мужчина мне на ухо, покусывает шею, прокладывает дорожку из влажных поцелуев по плечам, продвигается от одного к другому.
– Пойдем? – повторяю сдавленно.
– Ну тут много известной херни, – продолжает невозмутимо. – Гребаные дворцы на каждом шагу. Опера. Чего там показывают? «Призрак оперы»? Какую срань?
Хохочет.
А у меня мороз вдоль позвоночника пробегает.
Призрак. Черт, черт, черт. Я же про Призрака ничего не сказала, ни единым словом не обмолвилась. Как можно было забыть о таком? Ну вот как?!
Идиотка.
Даже дрожать страшно. Боюсь, он почувствует и сразу все поймет, как про Илью вычислил, так и тут до истины доберется. Надо признаться, пока не поздно. А вдруг поздно?
Глава 50
Я заключена в удушающие объятья Амира. Лежу на смятых простынях, вдавленная в постель крепким как скала телом, перепачканная мужским потом и семенем, жестоко помеченная сильнейшим в стае самцом. Пропитываюсь им, его запахом и жаром.
Я поражаюсь. Разве счастье может быть таким грязным? Диким. Безудержным. Целиком и полностью пронизанным похотью.
Нет. Так мне прежде казалось. Счастье это нечто светлое, исключительно чистое и сказочное, уж точно не имеет никакого отношения к таким разнузданным игрищам. Теперь все резко поменялось. Даже не осознаю, когда именно.
Я чувствую то, что раньше представляла в сладких фантазиях, но никакой реальной сладости тут и в помине нет. Яростная жажда обладания. Инстинкт собственника.
Мне жутко рушить иллюзию покоя. Страшно нарываться на пугающее наказание. Но выбора нет. Надо сознаться в преступлении. Лучше уж сейчас правду сказать, чем до последнего дотерпеть и получить действительно серьезную взбучку.
– Я должна кое в чем признаться, – бормочу тихо. – Надеюсь, еще не поздно. Просто мы обсуждали Илью, и я совсем забыла про другой важный момент. Точнее ты сам очень бурно меня отвлек своим напором. Вот я и не сказала сразу. Извини.
– Путаешься в показаниях, – хмыкает. – Так кто тебя отвлек? Я или твой сладенький Илюшка?
– Почему сладенький? – спрашиваю нервно.
– Да так, – намеренно растягивает слова. – На пидора похож. Даже странно, что с тобой мутил. Вижу бабам нравятся неженки. До сих пор нему сохнешь. На защиту встаешь, готова собственной задницей расплатиться.
– Что? – взвиваюсь. – Нет!
Амир не позволяет отстраниться. Укладывается на спину, а меня заваливает поверх себя, заставляет ноги раздвинуть, вжимает в широкую грудь, поросшую густыми черными волосами. Обхватывает мои ягодицы, выразительно мнет.
– Давай, – выдыхает, опаляя огнем. – Продолжай свое чистосердечное. А я решу, как дальше быть. Помиловать или наказывать.
Если он захочет взять меня тем образом, на который уже намекал не раз, то дело закончится больницей, вызовом скорой помощи. Даже больно воображать.
Но и возбуждение возникает. От мысли, что этот мужчина властен сделать со мной абсолютно все и я ничего не сумею ему противопоставить. Только все равно жутко. Пусть не переходит черту. Пусть воздержится от таких развлечений.
Его член для такого секса не предназначен. Может, прямо об этом заявить?
– Молчишь, – ухмыляется он. – Как бы тебя разговорить?
Палец громилы вдруг проскальзывает в ложбинку между ягодицами, прокладывает дорогу сверху вниз и от этого казалось бы обычного жеста меня подбрасывает как от жесточайшего удара.
– Амир! – судорожно выпаливаю.
– Договор был на все твои щели, – заключает невозмутимо. – Поэтому я могу вгонять свой болт, куда захочу. Драть каждую твою дырку на свой вкус. Я твой хозяин.
Дергаюсь исключительно по воле рефлекса. Выбраться не пытаюсь. От его развратных слов меня пронизывает токсическое вожделение. Раскаленный металл скапливается в низу живота. Спина выгибается.
И самое худшее здесь отнюдь не моя реакция. Ухмылка Амира. Самодовольная. Торжествующая. Амбал скалится как сытый хищник, но он совсем не сыт.
Гигантский член оживает, вжимаясь в мое лоно. Мужчина явно чувствует, как сильно я увлажняюсь от его чудовищных пошлостей.
– Ты ведешь себя совершенно непристойно, – заявляю сдавленно. – Вульгарно. И… черт, так просто нельзя. Недопустимо и неприемлемо поступать подобным образом.
– Но ты же течешь, – ухмыляется еще шире, опять ложбинку между ягодицами поглаживает, легкое, скользящее движение, а внутренности стынут.
– Я не готова… к такому, – роняю чуть слышно.
– Я в курсе, потому не спешу.
Он хочет меня подготовить? Приучить? Действительно полагает, будто мне однажды захочется ощутить эту здоровенную пушку в своей заднице?
Громила явно переоценивает свои способности соблазнителя. Ему придется либо подмешать мне наркоту, либо изнасиловать. И раз оба варианта мужчина прежде отказался использовать, то вряд ли прибегнет к ним в будущем.
Значит, главное не нарываться на наказание, не давать ему повода пойти в разнос и тогда мы обретем хрупкий баланс.
– Не злись, пожалуйста, – начинаю исповедь. – Ты просто не дал мне никакого шанса рассказать историю целиком. Да и сейчас я меньше всего думаю о…
Мысли путаются. Предсказуемый расклад, ведь огромный возбужденный член ощутимо упирается в складки моего лона, а крупные ладони терзают ягодицы.
Какие уж тут признания?
– Я встретила незнакомца, – выпаливаю на одном дыхании. – Он появился, когда мы с Ильей разговаривали на повышенных тонах. Высокий мужчина, довольно молодой, но очень пугающий. У него холодные глаза. Смотришь и как в пустоту проваливаешься. Неприятное чувство. И сам этот человек не особо приятный, хотя довольно красивый. Уверена, женщинам нравится. В общем, он прогнал Илью, напугал его до смерти, хотя толком ничего не произнес.
– Он назвал свое имя? – спрашивает Амир неожиданно серьезно, мрачнеет, перестает мой зад разминать.
– Нет, мы почти не общались, – отвечаю медленно. – Незнакомец спросил, где ты. Отметил, тебе стоит лучше охранять свою собственность. Потом сказал, женщины превращают мужчин в слабаков, убивают их. Сказал, его брата убила женщина.
Замолкаю, потрясенная реакцией.
Еще никогда не видела Амира таким. Ледяной. Сосредоточенный. Каждый мускул в его мощном теле мигом напрягается. Хищник готов к броску.
– Дальше, – приказывает он.
– Незнакомец посоветовал, оставить тебя. Уйти, пока не стало поздно. Прибавил, что этот совет не ради меня дан.
– И что ты ему ответила? – ровно, без эмоций.
– Я постаралась объяснить, никакая женщина не сделает тебя слабым, и если он сомневается, то просто плохо знает ситуацию, – вздыхаю судорожно. – Последовал перебой с электричеством. Незнакомец исчез словно призрак, растворился. Охрана ничего не заметила. Да и я сама не поняла, куда он пропал.
– Призрак, значит, – цедит мрачно.
– Это плохо? – спрашиваю встревоженно. – Ты зол? Сердит? Думаешь, он прав и от меня стоит избавиться? Хочешь, чтобы я ушла?
Он молчит. Смотрит мимо меня. После ссаживает меня в сторону, отрывает от себя. Шлепает по бедру, не глядя. На автомате.
– Топай в душ, – распоряжается. – Приведи себя в порядок.
– Амир, прошу, – шепчу я. – Ты понял, кто это был? Узнал? Объясни мне, пожалуйста. Скажи хоть что-нибудь…
Обрывает меня жестом. Приказывает проваливать, четко указывает направление в ванную комнату.
Подчиняюсь. На душе тяжело. Но раз он велел мне выкупаться и собраться, то нас ждет нечто интересное, город посмотрим. Боже, я в таком роскошном городе. А радости уже нет. Тревога пожирает изнутри. Вот она цена бандитской любви.
+++
Амир продолжает хранить молчание, так что собираемся мы в звенящей тишине. Он весь в черном: брюки, футболка, пальто, ботинки, небрежно наброшенный шарф. А я наоборот в белом оказываюсь, специально не стараюсь, само собой получается. Кофта светлая, джинсы бледно-голубые, куртка белоснежная, шарф и шапка в тон верхней одежде, утепленные кроссовки цвета слоновой кости. Облик отражает душу.
Свет и тьма. Так мы выглядим со стороны, такое впечатление производим на окружающих. Абсолютные противоположности.
Никогда не считала себя идеально хорошим человеком, не претендовала на особенную добродетель, однако могу лишь надеяться, что добро внутри меня способно хотя бы немного уравновесить зло, которое таит Амир.
Громила не настроен на разговор. Напрасно пытаюсь завести беседу. Не реагирует. Кажется, даже и не слышит. Или не хочет слышать? Весь в раздумьях. Не злится, но радостным тоже не выглядит. Видимо, мысленно прикидывает варианты расправы над Призраком, просчитывает кровожадные ходы наперед. Его дикий мир требует не менее диких реакций и вердиктов, смертельных приговор, показательных казней.
Мы покидаем отель в молчании. Оборачиваюсь, ожидаю увидеть знакомых бугаев, однако привычного конвоя не замечаю. Либо стали прятаться лучше, либо здесь нет необходимости в настолько серьезной охране.
Начинаю жалеть, что призналась амбалу во всем. Испортила момент. Теперь он такой угрюмый, отстраненный, чужой.
Невольно вздыхаю.
– Чего стонешь? – вдруг нарушает тишину Амир. – Город не нравится? Хреново? Ну согласен, делать тут нечего. Кругом эти гребаные дворцы и музеи. Тоскливо, просто пиздец. Никакой развлекухи нет.
– Ты что! – восклицаю осуждающе. – Как такой город может не понравиться? Я всю жизнь мечтала тут побывать. На картинки засматривалась. Представляла, как попаду на самый настоящий в мире бал.
– В натуре? – посмеивается. – Так ты на бал хочешь?
– Да, – выпаливаю, не думая, потом исправляюсь: – То есть нет, если честно, ведь для этого нужно уметь танцевать, а еще необходим соответствующий наряд, в обычном платье не пойдешь, драгоценности надо найти, аксессуары. Это слишком дорого.
– Жрать охота, – резко заключает мужчина, а после вдруг подхватывает меня под ягодицы и поднимает в воздух, прижимает к своему телу крепко-крепко, опаляет неистовым жаром, вынуждая задрожать. – Совсем ты меня измотала.
– Я? – поражаюсь, рефлекторно хлопаю ресницами.
Мне приходится обвить плечи громилы руками, сжать его мощный корпус бедрами в инстинктивной попытке удержаться. Ощущаю, как вновь оживает гигантский орган, вжимаясь в мое самое чувствительное место.
– Такая мелкая, невинная и наивная, – буквально мурлычет Амир. – А затрахала меня как заправская шлюха. Заездила жеребца. Но по ходу голодная осталась, про добавку молишь.
– Нет, – краснею. – Что ты такое выдумываешь…
– А чего жопой круги выписываешь? – выдает на ухо, прикусывает мочку, пробуждая внутри лихорадочную вибрацию. – Так и нарываешься на член.
– Амир, – бормочу. – Неприлично. Здесь очень много людей.
Он смеется. Кружится вокруг своей оси. И меня тоже кружит. Продолжает нагло лапать зад. От таких стремительных действий и жутко, и сладко.
Что за перепады настроения? Игривый стал. В момент.
Мужчина отпускает меня, вдоволь насладившись самой выдающейся частью моего тела. Опять оглядываюсь по сторонам в поисках охраны, но никого не вижу. Это странно.
– Пошли жрачку искать, – говорит громила, уверенно берет меня за руку, невозмутимо переплетает наши пальцы, и от этого его жеста прошибает гораздо сильнее, чем от недавних горячих объятий с властным ощупыванием моей задницы. – Тут неподалеку зачетное место есть.
На город опускается ночь. Яркая иллюминация заключает реальность в жаркий плен сверкающих огней. С потемневшего неба срываются вниз одинокие снежинки, тают, едва коснувшись губ.
Ощущение, будто попадаю в сказку. И чем дальше мы продвигаемся, тем сильнее меня захлестывают эмоции. Вокруг царит нереальная красота, пьянящая и будоражащая.
Каждое здание восхищает. Завораживает, создает особенное впечатление, позволяет дотронуться до истории, впитать дух минувших столетий. Куда не взглянешь – чистое волшебство. Искристое, воздушное, такое, что дыхание от восторга перехватывает.
Я привыкла к индустриальным пейзажам, серым и унылым как в родных краях, к обшарпанным многоэтажкам, панельным домам. Здесь же все иначе. Совершенно другой мир. Одно дело смотреть репортажи по телевизору, изучать фотографии в журналах и совсем другое лицезреть данные виды вживую, по-настоящему. Я не способна оторваться от изучения величественных построек.
Под ногами брусчатка, а вокруг торжествует царство прошлых веков. Манящее великолепие, притягательное и одурманивающее. Мне уже не хочется уезжать.
Витрины магазинов притягивают внимание. Впервые тянет изучать абсолютно все, замирать у каждого стекла. Диковинные шоколадки, изделия из натурального камня, сувениры, символизирующие местные достопримечательности, дамские шляпки, сумочки, перчатки, настоящие драгоценности, ослепляющие сиянием бриллиантов, одежда, книги, веера из кружева.
Если бы Амир не вел меня за собой, я бы залипала у каждой встречной витрины на час, а то и дольше, любуясь мельчайшими деталями.
А что уж говорить об архитектуре? Мне срочно нужен фотоаппарат. Разглядываю постройки, разинув рот.
– Ну и рожа у тебя, – хмыкает громила, мигом остужая мой пыл.
– Что? – смущаюсь. – Что не так?
– Пасть прикрой, – бросает насмешливо, большим пальцем по моим губам проводит, будто ласкает. – А то у меня болт штаны разорвет. Не сдержусь и всажу прямо тут, посреди улицы твою глотку на член натяну.
Боже, хорошо хоть кругом иностранцы. Никто не понимает эти его пошлости.
– Костя! – рядом раздается пронзительный женский голос. – Костя, купи мне эти туфли. Костенька…
– Люся, мы только вчера тут покупали, – устало тянет в ответ мужик. – Может, хватит уже?
Черт. Тут полно русскоговорящих. На всякий случай, плотнее смыкаю губы, берегу Амира от искушения. Проклятье, с него станется. Уверена, он без труда воплотит угрозу в реальность, если пожелает.
А мне стыдно даже представлять такое. Кощунственно. Вот рядом собор какой-то, наверняка очень известный, помню его по фотографиям, а название не назову.
Господи. Мы и так ужасным непотребством здесь занимались. Имперская Вена нас не простит.
Еще несколько шагов вперед. Поворот. И я замираю, широко распахнув рот. Мои глаза округляются помимо воли. Забиваю на технику безопасности, плюю на осторожность.
Это невероятно. Это вообще настоящее? Реальное? Так близко. Можно дотронуться, убедиться, что магия существует.
Понимаю, просто очередное красивое здание… ох, нет, совсем не просто. Еще и атмосфера вокруг способствует полному погружению в прошлое.
Цокот лошадиных копыт по мостовой. Дамы в шикарных вечерних нарядах выходят из соседнего ресторана, набросив на плечи безумно дорогие соболиные меха. Кавалеры в смокингах рядом. Налет современности не скрыть. Но тут дышится по-другому.
Хофбург. Это не один дворец вроде Шенбрунна, а впечатляющий комплекс различных построек и монументов. Прежде резиденция Габсбургов, а теперь обитель президента Австрии. Здесь также располагаются штаб-квартиры известных негосударственных организаций, главные музеи, отдельные выставки, институт. Частные апартаменты тоже присутствуют.
Интересно, сколько стоит снять тут квартиру? Особенно в бальный сезон. Уверена, я такого количества денег в жизни никогда не видела.
Мы останавливаемся на площади Архангела Михаила. Мимо проплывает карета с самым настоящим кучером, и я чуть шею не сворачиваю, провожая взглядом это романтическое чудо.
– Покатаемся, не дергайся, – обещает Амир, будто прочитав мои мысли. – Только сначала пожрать надо.
Понимаю, что мы действительно ничего не ели. Ни утром, ни днем. Мой мужчина чертовски голоден. Одним сексом сыт не будешь. Хотя… в этом плане громила совершенно ненасытен.
– А завтра сходим сюда? – спрашиваю, едва поспевая за его широкими шагами, пытаюсь заглянуть в глаза амбала. – Имперская сокровищница. Нужно обязательно посмотреть.
– Кому нужно? – хмыкает.
– Всем, – заключаю без тени сомнения. – Там хранится Святой Грааль, чаша на которой под определенным углом проступает имя Христа. А еще Копье Судьбы, именно его хотел заполучить Гитлер, чтобы завоевать весь мир. И рог единорога.
– Рога мне точно без надобности, – заявляет с насмешкой. – Как и прочее барахло, про которое ты лопочешь.
– На самом деле, это не рог, а бивень нарвала, – говорю и осознаю, что вряд ли улучшаю ситуацию. – Почему барахло? Речь идет о ценнейших реликвиях. Только представь – корона Римской империи германской нации, держава и скипетр…
Зевает. Запрокидывает голову назад и зевает намеренно звучно, прямо рычит. Точно хищник, царь всех существующих в мире зверей. В коронах не нуждается.
– Ладно, – заключает, хитро прищурив глаза, окидывает меня лукавым взглядом, от которого холод внутри сражается с диким пламенем. – Потрудишься – пойдем. Всю твою шлабудень изучим. Хоть каждый сраный замок здесь облазим.
– И как надо потрудиться?
– Вытрахать мой член глоткой, – произносит он хрипло, отправляет табун огненных мурашек прямиком под кожу. – Выдоить яйца до капли. Короче, ночью отработаешь так, что дырки задымятся. А в награду завтра я потерплю эту скучную мутотень.
– Ну я могу и одна везде сходить.
– Нет, не можешь, – отрезает ледяным тоном.
– Тогда с охраной, – совершаю новую попытку. – Кстати, куда они все подевались?
– Не выйдет, – мрачно усмехается. – Я их уволил.
Проклятье. Почему это звучит, будто «убил»? Наверное, опять себя накручиваю.
– В каком смысле – уволил? – спрашиваю тихо.
– Навечно, – роняет вкрадчиво. – Леон подгонит новых ребят. Но это займет пару дней, а пока я отработаю. Хотя не пугайся, за нами присматривают и так, просто ты их не видишь.
– Кто? – запинаюсь. – Кто присматривает?
– Много кто, но тебе не стоит переживать.
Серьезно? Не решаюсь продолжать свои расспросы, потому что боюсь получить ответы. Неужели он и правда избавился от охраны? Навечно. То есть летально?
Выходит, вина на мне? Горло сдавливает сталь. Чувство, будто на шее тяжелую цепь защелкивают.
– Я не прощаю ошибок, – говорит Амир. – Никому и никогда. Тебе совсем не стоит волноваться об уволенных охранниках.
– Но это же… из-за меня, – выдаю чуть слышно, до сих пор отказываюсь осознавать и принимать свершившийся факт. – Это же я виновата.
– В чем? – фыркает. – В их хреновой работе? Они успели совершить все ошибки, которые могли. Давать второй шанс будет только полный идиот.
– Амир…
– Звезда моя, – обрывает грубо, заставляет вздрогнуть. – Ты лучше про себя переживай. О других не парься. Будешь много думать – башка треснет.
