Текст книги "Хочу тебя в долг (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)
Глава 38
Звездень.
Иначе и не скажешь теперь. Мат мне запрещает. Укрощает. Когти обрезает. Клыки вырывает. Скоро плюшевым стану. Размякну. На дела болт забью и соплями по ней окончательно изойду.
Хотя… ну, куда уже дальше? Куда круче-то? Ниже не упадешь.
Девка из меня веревки вьет. Шелковым делает. Звезда. Реально. Сам себя не узнаю. Даже толком не отстреливаю, как ей удается все это проворачивать. Мягко так. Ловко. И не тянет взбунтоваться. Наоборот. Точно должное воспринимаю. Долбанулся в край.
Охренеть. Зубы скрипят, а внутри что-то растекается, прямо под ребрами льется. Течет.
Я теку. Как девчонка. По ней. От нее. Думал, изжога мучает. От того так хреново. Но черта с два. Другое совсем. Гребаная нежность. Чертова ласка изнутри душит, как петля шею стягивает.
Не смотрю на деваху. А то мозгом тронусь. Сорвусь и без всяких резинок свою законную собственность выдеру. Насквозь ее звезду продеру. Такую трепку устрою, что никому мало не покажется. Соседи на вопли сбегутся. Мир пополам треснет. Всю реальность на своем члене прокручу. Разнесу на хрен. В щепки раздолбаю.
Меняю гондон. Покрепче выбираю. Для второго раза только так. Иначе резина треснет, лопнет от напора. Накончаю в девчонку и точно ребенка ей заделаю. Как бы ни было сильно искушение накачать ее своим семенем, наполнить до краев. Надо сдержаться. Притормозить. Рано пока. Успеем.
Я знал, что разряжусь, как только всажу в нее. На всю длину войду и тут же обойму внутрь выпалю. До предела дошел. Еле держался, чтобы мимо не выстрелить. Чудом дотерпел до последнего. Вогнал по самые яйца и отпустил это. В момент.
Но кто же знал, что и она кончать начнет?
Тут же. Сразу. Как по команде.
Сатанинская девка. Исчадие ада. Дрянь.
Еще и так сладко. Жарко. Возьмет член в плен. Обтянет. Выдоит до капли. Череп на части расколет. Нутро выкрутит.
Долбануться просто. Охренеть.
Может, у нее там и правда звезда? Золотая. Бриллиантовая. Нет, круче. Вообще бесценная. Неповторимая и непостижимая. Такая единственная. Улет, да.
Бабы часто подо мной кончали. Я всегда знал. Чувствовал. Мужик это реально чует. Тело не обмануть. Не предать. Все на рефлексах. И редкая телка умеет щелью играть. Изображать все эти спазмы, судороги, сокращения. Даже самая крутая шлюха природу не обдурит. Орать легко. Выть тоже. Спину расцарапать, дергаться как в припадке. Дело практики. Многое отчебучить можно. Только мышцы не солгут. Там четко.
И дьявол. Как же она содрогалась подо мной. Всего минуту назад. Как же ее трясло и подбрасывало. Капитально. Отвал башки. Гребаный взрыв.
Еще и с одного толчка. С одного удара. С первого проникновения.
А дальше как? Потом? Всегда так будет? Раз за разом? Все жилы вытянет?
Член на дыбы встает. Подергивается. Жеребец рвется вскачь. В бой. Бесы буянят, жаждут вонзиться в свежую плоть.
Возвращаюсь на кровать. Нависаю над девчонкой. Накрываю ее голое белое тело своей тенью. А хотел бы собой накрыть. Навалиться всем весом.
Нельзя. Черт. Ничего нельзя сейчас.
Я никогда о бабском удовольствии не заботился. Не парился по этому поводу. Главное было самому напряг сбросить, а телки сами по себе заводились. У кого от бабла глаза сверкали, у кого от здорового хуя между ляжек текло. Шалавам много не надо. Цацки. Трах. Вот и все. Морали там ноль. Чувств нет. Чисто инстинкт. Примитив.
Но эта…
Дьявол. Она другая. С ней по-нормальному надо. По красоте. По романтике. Напоминаю себе об этом, похоть одергиваю, а в паху горит. Смотрю на нее и сатанею.
Пытка какая-то. Серпом по яйцам. Аж в животе ноет.
– Амир, – говорит, будто стонет. – А-амир.
Губы кусает. Никак не уймется. По щекам слезы бегут. А лучше бы моя сперма потеками засыхала. Дурею от предвкушения.
– Это всегда так? – спрашивает и краснеет. – Ну… быстро? И… мощно?
Рот ей закрываю. Запечатываю своим ртом. Слизываю кровь проступившую на губах. Как маньяк. Насытиться не могу. Зацеловываю до стонов. Надсадных. Сдавленных. До трепета довожу. И дальше толкаю.
Что за девка такая? Каждый раз – бездна.
Сожрал бы ее. Живьем. Сейчас. Но трахать охота. Совсем ошалел. Оголодал. Хочу ее. Хочу. Одержимо. Дико. Не в долг. Навсегда. До последнего вздоха.
Отрываюсь. Только чтобы в шею впиться. Пульс поймать. Кровь бьет прямо в мой язык. Выдает возбуждение. Втягиваю в рот кожу. Нежную. Тонкую. Всасываю, отметить жажду.
Пусть все видят. Пусть знают. Чья она. Моя. И только. За нее урою. На куски порву. Любого в землю вгоню. Раскатаю на хрен. Мокрого места не оставлю.
Девчонка всхлипывает подо мной. Выгибается. Навстречу подается.
Да. Дьявол. Это того стоило. Ждать ее столько гребаных дней и ночей. Ради одного этого мгновения. Ради ответа. Отклика.
Ниже опускаюсь. Грудь ладонями сжимаю. Соски уже острые. Торчком стоят. Пальцы колют. Обхватываю губами сперва один, потом другой. Покусываю. Дразню зубами.
Она вскрикивает. Стонет.
– Амир, – бормочет чуть слышно. – Амир.
Надо ей рот заклеить. Запретить произносить мое имя. Иначе кончу. Вот просто от этого кончу. Сука, охренеть просто.
Адская девка. Все в ней заводит. Все возбуждает. Кипеть вынуждает. Внутренности сворачивает.
Щекой о живот ее трусь. Резко. Жестко. Девчонку прямо подбрасывает от этого движения. Ноги сводит, в матрас вжимается и мелко дрожит.
Смешная. Ну реально. Верит, что спрячется? Уйдет? Ха, да вот нихуя. Что захочу, то и сделаю. Возьму без тормозов. По-настоящему. Сделаю своей.
Рывком ее колени развожу. Разглядываю звезду. Долбанную звездочку. Розовую, от влаги сверкающую. Так и манит кол внутрь вогнать. Раздолбать. Искры выбить. В такую часами можно вколачиваться. Не устанешь. Лишь сильнее распалишься.
– А-амир, – шепчет девчонка, аж задыхается.
Дергается. Ноги свести пытается. Дрожит.
Как умудряется? И тут… красивая. Аккуратная. Гладкая. Упругая и сочная. И вся моя. Даже здесь. Особенно здесь. Другим тут ловить нечего. Я не делюсь. Повезло ей, что себя сберегла. Измену бы я не простил. И похрен, что до нашей встречи. Не важно.
Поднимаюсь. Раздвигаю ее бедра своими. Без жалости. Сильно. Мощно. В постель вжимаю. Взглядом пожираю. В глаза чертовы смотрю. Тону и дурею.
– Ты перед кем-то так лежала? – спрашиваю.
Лопочет беззвучно. Невразумительно. Ни черта не разобрать в ответе. Нервы мои испытывает. Вот гадина.
– Звездой своей перед другим мужиком сверкала?
Молчит. Застывает. Уже не дрожит даже.
– Тварь, – сквозь зубы цежу. – Отвечай!
– Нет, – выдыхает. – Как бы я… я же не… я…
Вхожу в нее до упора. По самые яйца вгоняю. В кровать вколачиваю. Вырываю крик из хрупкого горла. И ртом этот вопль ловлю. Губы сминаю. Жадно. Балдею от вкуса. Шалею от трепета, с которым ее тело на жестокий толчок отвечает. Продолжаю двигаться. Осторожнее. Медленнее. Нежнее. Будто изнутри ласкаю. А языком ее между губами трахаю. Рывок за рывком повторяю. Четко отражаю.
Сам не знаю, откуда это берется. Почему. Хочется и точка.
– Больно? – шепчу, отрываясь от распухшего рта, в горящие глаза девчонки заглядываю.
Мотает головой. Отрицательно. Всхлипывает. Воздух втягивает. Вздрагивает, точно обжигается. Об меня. Об мой член. На толчок отвечает. Неуверенно. Неловко. Сама на болт нанизывается и подергивается. Затихает. Послушная. Податливая. Покорная.
– Хорошо, – бормочет она. – Очень хорошо. Я правда только с тобой так. Больше ни с кем. Ни разу ничего не было. Ну чтобы до постели… раздеться или показать кому-то подобные части тела. Никогда. Честное слово. Я только под тебя легла.
Кто здесь кого имеет?
Стерва. Я в пролете.
Глава 39
Он ревнует?
Вот же гад. Сам вряд ли верность хранил. Ну уж точно себя для меня не берёг. Даже страшно представить, сколько у него женщин было. И что он вообще с ними со всеми вытворял. Кое-что я видела лично. Концерт на двух дамах сразу. А кое-что могу лишь с ужасом представлять. Чего только стоили его угрозы в отношении Лиды. Тогда, в туалете. До сих пор гадаю, какие именно цели этот жуткий и жестокий мужчина преследовал. Моей скромной фантазии тут не хватит.
Мне бежать от него надо. Без оглядки. А я послушно ноги перед ним раздвигаю, отдаюсь несгибаемой воле и покорно нанизываюсь на громадный вздыбленный член.
Может, сказать ему, что меня осматривал гинеколог-мужчина? Интересно оценить реакцию. Любопытно подергать тигра за усы.
Хотя я только у женщин на приеме бывала. Да и не смотрели они меня именно таким образом, как громила бы мог себе нарисовать в больном воображении.
Впрочем, мысли быстро улетучиваются. Пара секунд – и я напрочь забываю обо всем. Самые дерзкие порывы отступают на второй план.
Амир берет меня такими жесткими и резкими толчками, что все тело сотрясается. Наступает абсолютное затмение разума. Рывок за рывком. Прямо вглубь. До самого сердца. До печени достаёт. Проникает насквозь, прошивает как удар электрического тока.
– В глаза смотри, – приказывает.
Прерывисто всхлипываю в ответ. Подчиняюсь. Просто не могу ему не покориться в этот проклятый момент.
– Хочу видеть, как ты кончишь, – ухмыляется мужчина.
Но я не… я не…
Пальцы на ногах поджимаются. Спина выгибается дугой. Низ живота скручивают такие невыносимые спазмы, что сперва мне кажется, я прямо сейчас описаюсь и стыд обжигает щеки.
Кричу. Просто не могу удержаться. Не выходит.
Сама не понимаю, почему. Что этот амбал со мной вытворяет? Как ему удаётся? Как такое вообще происходит? Откуда во мне столько гремучей похоти?
Пальцами в его плечи впиваюсь. Цепляюсь за стальные мускулы. Бьюсь под этой раскалённой грудой мышц, на осколки разлетаюсь. Отрава по венам льётся, кровь ядом пропитывается. Этот человек меня собой заражает.
Маньяк. Сексуальный. Извращенец. Больной напрочь. Псих, для которого ничего святого не существует.
Его член меня до исступления доводит. Горячий и толстый. Гигантский. Он будто удав, будто огромный змей внутрь проскальзывает, пронзает лоно, до предела доходит и клеймит. Жалит. Вбивается резче и жёстче. Ввинчивается мощными толчками. Подчиняет и порабощает, подминает под себя, выбивает прошлое, выколачивает.
– Признавайся, – хрипло требует Амир, тяжелого взгляда с меня не сводит. – Ты про мужика с большим болтом мечтала? Чтоб пришёл и нагнул, весь мозг к чертям выдолбил?
– Н-нет, – лихорадочно головой мотаю, губы кусаю и от своих эмоций дурею, позволяю безумию вырваться на волю. – Про тебя мечтала. Только про тебя!
– Сука, – шипит он.
И трахает меня как животное. Одержимо. Примитивно. Низменно. Наверное так неандертальцы совокуплялись. Это больше на случку похоже. Но я до крайней степени возбуждена. Уже никакого унижения не чувствую. Не замечаю просто. И боли нет. Ни намёка, ни тени. Только безумное удовольствие. Острое и цепенящее. Башню совсем сносит. Уносит напрочь.
И кажется, мне хорошо только потому что ему в кайф. Точно на одну волну настроены, на одну частоту. Друг под друга заточены и заряжены. Запал передаётся от единственного прикосновения, а когда так тесно сливаемся, то и вовсе границ нет. Все черты стёрты. Все стены разрушены. Нет преград. Мы едины в своём желании.
И совсем не хочется думать. Ни секунды. Ничуть.
Это просто стихия. Безудержная.
Амир берет меня так, как считает нужным. Пропитывает своим запахом. Пронизывает пороком. Помечает грехом. Я почти отключаюсь, почти лишаюсь сознания от этой дикой скачки.
Ничего не соображаю. Вообще.
А он кончает со звериным рыком. Подхватывает меня под ягодицы, ещё сильнее к себе прижимает. Впечатывает бёдра в бёдра. Как на кол насаживает. И хищно ревёт. Дышит тяжело и прерывисто. Вдавливает в кровать.
Боже. Какой ненасытный. Неудержимый. Такой до смерти затрахает и даже не заметит. Раскатывает меня по постели, как бульдозер сверху проезжается.
– Ну сбылась твоя мечта, – шею мою покусывает и вдруг отстраняется, поднимается, разрывает контакт, покидая тело, стягивает презерватив.
Наблюдаю за ним как в трансе. Движение отмечаю на автомате. Глаза закрыть до сих пор не могу. Не удаётся. Это будто приказ нарушить. Хотя я ведь давно достигла оргазма. Кончила под этим орангутангом. Ещё и не раз. Даже трудно понять, где все начинается и завершается. Откуда отсчёт вести.
Амир поглаживает свой член. И я прихожу в шок, понимая, как быстро и легко, его внушительный орган оживает, вздергивается к животу, возвращается в состояние полной боевой готовности.
– Давай, – мужчина делает приглашающий жест. – Двигай сюда и оближи.
Молчу. Не двигаюсь. Не отваживаюсь выполнить такое распоряжение, не вполне осознаю суть приказа.
– Чего глаза вылупила? – грубо бросает громила. – Сосать не заставляю. В другой раз этим займёшься. Сейчас просто оближи. На вкус попробуй и сперму вычисти.
Я цепенею. Продолжаю бездействовать.
Он мрачнеет. Наклоняется и за волосы меня к паху притягивает. Сам мой пораженно распахнутый рот на свой член надевает.
– Привыкай, – бросает насмешливо. – Вот твой леденец на долгие месяцы. Будешь до блеска полировать. Научишься по яйца заглатывать и глоткой вытрахивать.
Даже толком не соображаю. Позволяю ему делать все, что пожелает. Не сопротивляюсь и не анализирую происходящее. Лишь отмечаю терпкий вкус мужского семени. Тягучий, вязкий, мускусный. Он дурманит и будоражит. А ещё чувствую как плоть отзывается на касание моих губ, твердеет и становится ещё горячее.
Чистое безумие.
Наигравшись с моим ртом, Амир толкает меня на живот. Ставит на колени, давит между лопаток и вжимает грудью в кровать.
– Хватит разогрева, – хрипло произносит он, прижимаясь сзади. – Пора тебя трахнуть без тормозов. По-настоящему. Как я люблю. Как привык.
Мужские пальцы зарываются в мои волосы, поглаживают макушку очень медленно, обманчиво-нежно. От этих неожиданно мягких и ласкающих прикосновений кожа моментально становится гусиной, а с приоткрытых губ срывается стон. Выгибаюсь, ощущаю волну теплоты, пробегающую внутри, переполняющую меня до краев. Это тягучее чувство разгоняет огонь по крови. А потом спутанные локоны накручивают вокруг кулака, жестко сжимают и резко дергают вверх. От настолько властного жеста темнеет перед глазами. Рефлекторно вскрикиваю.
– Рабочий рот, – холодно произносит Амир, но взгляд у него горит и пылает, черные глаза как раскаленные угли в меня вонзаются. – Такому любая шалава позавидует. И по ходу натуральное все. Ничего себе не вкачивала?
– Нет, – отвечаю почти беззвучно, еле слышно лопочу.
Его ладонь беззастенчиво проходится по моей груди, сминает до синяков, а я уже и закричать не могу, как будто парализована его жадным взглядом. Только мелко подрагиваю под алчными прикосновениями. Сейчас амбал трогает меня без намека на нежность, без тени уважения. Он обращается со мной как со своей собственностью. Четко показывает единственное место, которого я достойна.
– На сиськи я бы тебе бабла дал, – криво ухмыляется. – А рот охренительный. Уверен, промеж твоих губех каждый мужик желал бы шланг всадить. Но доступ закрыт. По моему приказу будешь свисток распахивать. Сделаю тебя первоклассной соской.
«Я не шлюха. Не шлюха! Я не такая…» – бьется мысль и угасает, дерзкие фразы вертятся на языке, однако ни одну из них не озвучиваю.
Я сама пришла к нему, сама на все это подписалась и приняла правила жестокой игры. Теперь ничего не поменять. Бесполезно оспаривать суровые факты.
Хорошая девочка никогда бы так не поступила. Не пришла бы к своему мучителю и тюремщику, не опустилась перед ним на колени и не разрешила бы поступать с собой как угодно. Во мне что-то испортилось. Прогнило. Назад уже дороги нет.
Но слова Амира ранят меня. Ранит его отношение. Как к вещи, как к предмету. Еще совсем недавно он вел себя иначе, словно сдерживал своих бесов, а теперь его уже ничего не тормозит. Полный отрыв.
И черт… это же только начало. На что я вообще подписалась? Куда полезла? Зачем? Безумная идиотка.
Громила целует меня. Однако не в губы. В шею. Сразу отмечаю такой момент и окончательно трезвею от эйфории первых оргазмов. Он брезгует моим ртом, ведь совсем недавно натягивал мои губы на скользкий от спермы член.
Я не начинаю рыдать. Даже не всхлипываю. Просто кислота разъедает ребра, внутрь просачивается и выжигает насквозь.
Мужчина дышит очень шумно и тяжело. Жадно втягивает воздух, будто никак мною надышаться не может. Его огромный орган твердеет, жжет мою кожу, таранит плоть. Поцелуи становятся неистовыми. Резкими. Грубыми. Жестокими. Ощущение, точно амбал пожирает меня. Жадно и без остатка. Проходится губами по плечам, по ключицам, потом на спину переходит, на лопатки и чуть ниже, после снова вверх. Заставляет утратить ощущение реальности. Подавляет несокрушимой уверенностью. Втягивает мою кожу в рот, прикусывает и покусывает, помечает тавром, буквально выгрызает метки.
Он еще не проникает в меня, но уже трахает. Своими настойчивыми, до одури требовательными губами. Этими неудержимыми влажными поцелуями.
Я пропитываюсь его похотью как неизлечимой болезнью. Натягиваюсь как струна. Настраиваюсь, принимаю это извращенное и порочное направление.
Амир заставляет меня податься вперед, опять возвращает в положение покорной рабыни. Зад оттопырен, призывно поднят вверх. Грудь прижата к постели.
Проклятье. Неужели моя грудь настолько сильно ему не нравится, что готов отправить под нож хирурга? Впрочем, это самое меньше, о чем стоило бы переживать в данный момент.
Возбужденный член утыкается в мое лоно. Голый, без защиты в виде презерватива. Четко ощущаю его абсолютную обнаженность.
Я не успеваю задать вопрос, не успеваю произнести хоть что-нибудь, поскольку горячие мужские ладони накрывают ягодицы, оглаживают и вдруг будто случайно задевают то место, которое совсем не желает внимания.
Пораженный вскрик вырывается из моего горла. Невольно пробую ускользнуть. Но хватка в момент становится жесткой и непреклонной. Большой палец надавливает там, где мне уже заранее становится больно. Орудует с явным интересом, прикидывает, как именно можно использовать эту прежде неизведанную территорию.
– Нет! – ко мне наконец возвращается дар речи. – Нет! Нет! Туда нельзя. Мы… мы это не оговаривали. Я… я не разрешаю!
Озвучиваю эту тираду и понимаю, как жалко она звучит. Затравленно озираюсь, снова пробую вырваться, избежать опасных ласк.
Амир смеется. Хрипло. Гортанно. Даже его смех смахивает на рычание. Жуткий звук заставляет меня поежиться.
А потом мужчина вжимается в меня. Накрывает своим мускулистым телом, как скалой сверху обрушивается. Зубами захватывает холку, а зад из рук не выпускает. Лишь еще сильнее сдавливает и поглаживает. Его член вплотную припечатан к лону, обжигающе горячая плоть тверже камня.
– Договор был на все твои дырки, – опаляет шею жарким шепотом, вновь помечает меня скользящими поцелуями. – Не дергайся, сегодня туда не трахну. Но однажды порезвлюсь.
Эмоции раздирают на части. И страшно, и сладко. Возбуждаюсь от близости его вздыбленной плоти, возгораюсь от этого ощущения, но слова заставляют дрожать, сковывают арктическим холодом.
Может, он еще забудет? Может, передумает?
Жесткий шлепок по заднице. От силы удара меня подбрасывает. После следует еще один, уже мягче. И еще. И еще. А дальше, когда теряюсь, почти перестаю соображать, Амир вонзается в меня. Входит в лоно до упора, вбивается так неожиданно, что я кричу, закашливаюсь от продирающего насквозь вопля. Содрогаюсь всем телом.
– Не бойся, – прикусывает мое ухо. – Внутрь не кончу. Просто хочу твою звезду на всю длину. Без резинки. Кожа к коже. Так горячее.
Дьявол.
Он прав.
Хотя… «горячее» не совсем то слово. Черт, я без понятия, какое слово тут подойдет. Мне и вовсе думать трудно. Особенно под ним. Особенно теперь.
Мощные толчки. Размашистые. Громадный член практически полностью покидает мое тело, а потом входит до предела. Растягивает податливую плоть властно и жестко. Как на раскаленный вертел нанизывает.
Я задыхаюсь под ним.
И дышу… им. Его запах пропитывает собою все пространство вокруг. Накрывает будто коконом, забивается в горло.
Боже. Как стыдно. Как неприлично. Как… очень быстро я забываю обо всем. Почти полностью отключаюсь.
Мускулистые руки двигают мои бедра. Грубо насаживают на член. Как игрушку туда надевают, вколачивают плоть в плоть. После крепко сжатые кулаки упираются в постель, по обе стороны от меня. Могу видеть, как напрягаются и темнеют вены, набухшими узлами оплетая запястья, кисти. Ритм замедляется, вдруг становится неторопливым, неспешным, намеренно растянутым и ленивым.
Я постанываю. Не способна удержаться. Трепет пробегает по ногам. Низ живота выкручивает от кипучего возбуждения. Тягучие спазмы сводят взмокшее тело.
– Амир, – всхлипываю.
– Полночь, – бросает он, привычным движением наматывая мои волосы на кулак, замирает внутри. – Почти. Скоро часы двенадцать покажут, самое время желание загадать. Между ударами члена и шлепками по заднице.
– А-ах, – это единственное, что я способна сказать.
Громила берет меня, как обещал. По-настоящему. Без каких-либо церемоний, без ограничений, без тормозов. Отрывается на полную. Практически причиняет боль, однако я слишком заведена, чтобы это почувствовать, чтобы заметить дискомфорт. Мокрая. До жути влажная. Готовая для него. Послушно принимаю каждый удар громадного эрегированного члена.
Амир тянет меня за волосы. И отвешивает смачные шлепки по ягодицам. После поглаживает поясницу, дарит пару мгновений щемящей нежности, а дальше опять принимается за порку ладонью. Чередует ласку и грубость. Заставляет утонуть, потеряться в гремучем водовороте желаний.
Его орган пронзает меня до токсических судорог. Реальность объята огнем, вспорота адским пламенем, диким и одержимым. Под кожей растекается ядовитая ртуть.
Амир. Амир…
– Вперед, – рычит мне в затылок. – Успела? Загадывай… сокровенное. Сейчас еще и звезда упадет. Точно сбудется. Давай.
Амир.
А!..
Я почти сознание теряю. На грани зависаю. Держусь за мир вокруг, лишь потому что нанизана на огромный и толстый возбужденный мужской член.
Амбал отталкивает меня, буквально сдергивает с раздутого от похоти органа. Переворачивает на спину и кончает. Бурно, долго. Заливает мое тело своим раскаленным семенем, помечает грудь и живот.
Дышу тяжело, судорожно, рвано. Пульс оглушает. Толчки крови внутри до сих пор ощущаются как толчки гигантского молота в моем лоне.
– Живая? – спрашивает Амир и укладывается рядом, поглаживает безвольно распластанное тело, растирает сперму по коже, продолжая клеймить.
– Не знаю, – признаюсь сдавленно. – А ты… ты что, всегда вот так?
– Ну сдерживаюсь немного, – ухмыляется, читая ужас на моем лице. – Первый раз. Не в полную силу, конечно. Тебе время надо. Приноровиться, привыкнуть.
– Шутишь? – не верю ему.
– Может, тебе шампанского налить? – крупная ладонь перемещается на грудь, пальцы выкручивают соски. – Или вина? Жрать охота? После траха пробивает.
– Ты же не пьешь, – говорю тихо.
– Не пью, – хмыкает. – Но тебе достану, что закажешь.
– Спасибо, – сглатываю. – Воздержусь.
Отворачиваюсь, прячу лицо в смятых простынях. По моим щекам текут слезы, но я совсем не хочу показывать эту слабость.
– Ты чего? – выдает мрачно, разворачивает меня к себе, пальцами за челюсть хватает, не позволяет спрятаться, изучает тяжелым взглядом.
