Текст книги "Синдикат-2. ГПУ против Савинкова"

Автор книги: Валерий Сафонов

Соавторы: Олег Мозохин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

После отъезда Рейли Деренталь рассказал Федорову, что англичанин заочно осужден большевиками к расстрелу, сам он тайно присутствовал в зале при чтении этого приговора, затем работал на Юге России при Деникине, ездил в США с антисоветской кампанией и вновь собирается в Америку по каким-то финансовым делам. По обращению с ним Савинкова и Деренталя можно было заключить, что эта личность для них ценна, от него зависит многое, как проговорился Александр Аркадьевич. Возможно, что Сидней Рейли поехал в Америку для финансовых переговоров с Фордом[141]141
  ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 4. Л. 49–50.


[Закрыть].

Савинков посоветовал Андрею Павловичу и Ивану Терентьевичу ни с кем из заграничных не связываться и не перебрасывать в Москву шифровки, только в исключительных случаях пользоваться торговыми письмами. Что касается Аркадия Федоровича Иванова, то он советовал вообще «никого из мелюзги» не перебрасывать в Россию, а пользоваться своими силами на месте. К капитану Росселевичу Савинков относился как к бесполезному канцеляристу, человеку очень тщеславному и надежному. Павловский же на Росселевича смотрел как на шпиона, продавшегося большевикам. Клементьева, Жарина и других Савинков считал мелкими сошками, бесполезными для осуществления переворота в Москве.

В понедельник, 23 июня, было последнее свидание с Савинковым, на котором он дал адрес своего друга, профессора Цендлера, в Выборге на случай необходимости бегства из России в Финляндию. На торжественных проводах в кафе при прощании отъезжающие расцеловались с Савинковым и Деренталем. Савинков поручил Павловскому проводить Федорова и Фомичева, после чего все разошлись до новой встречи.

24 июля 1923 г. Андрей Павлович и Иван Терентьевич выехали в Варшаву. На вокзале их провожал Павловский. Вновь трогательные, нежные поцелуи и пожелания «до встречи в Москве».

«В Варшаву прибыли 27 июля утром. Фомичев немедленно отправился к Философову и через час передал мне приглашение к нему на квартиру в 12 ч. дня. Встреча на этот раз была очень торжественна. Отношение Философова стало иное, чем прежде. «Философов стал равным мне человеком в Союзе». Пригласил он меня одного без Фомичева. Поговорили о поездке, о результатах, рассказал, что за день до моего приезда получил письмо от Бориса Викторовича, в котором он в восторге от «Москвы», в частности от Шешени и меня, и пригласил меня на обед в ресторан. За обедом присутствовали: я, Философов

и Жарин. Философов, слегка подвыпив, ужасно третировал Жарина, а частично и Фомичева, что люди, сравнительно молодые, сидят в Польше и «ждут у моря погоды». Сговорились с ним о способе передать мне в Москву относительно конференции и относительно наличия разрешения на визу во Французском консульстве»[142]142
  ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 4. Л. 43–50.


[Закрыть].

В ночь на 3 августа в необыкновенно сильный ливень Андрей Павлович перешел границу и с помощью сотрудников КРО ПП ГПУ по Западному краю выехал в Москву.

В письме от 1 августа 1923 г., привезенном Андреем Павловичем, И.Т. Фомичев писал Леониду Николаевичу Шешене: «Свидание с председателем правления состоялось, достигнуто полное соглашение по всем вопросам. Вопрос о слиянии фирмы или контакте в торговле предоставлено решить Вам, т. к. в обоих случаях будет оказана широкая финансовая и личная помощь главного правления.

На совещание акционеров нашей фирмы приглашены представители от Вас и ШТ, где будет разработан план работы и избрано правление. О времени совещания я Вас своевременно извещу. Свидание с председ. правления дало блестящие результаты. Главное правление давно предприняло радикальные меры к исправлению финансового положения фирмы. Кредитоспособность фирмы идет в гору и впредь могу с уверенностью сказать, что торговать будем не в кредит, платя при этом большие проценты, а за наличные»[143]143
  ЦА ФСБ России. Н. 1791. Т. 4. Л. 61.


[Закрыть].

23 августа 1923 г. А.П. Федоров написал подробный доклад о четвертой командировке и своих встречах с Б.В. Савинковым. В частности, он уточнил отдельные детали бесед с капитаном Секунда, который 25 июня после своей поездки во 2-й отдел ПГШ сообщил, что дальнейшей работой по Москве будет руководить не он, а капитана Майер, чем он был очень огорчен. В ходе дальнейшей беседы Секунда сообщил, что полученные из России материалы, хотя и очень ценные, но в большинстве своем уже имелись во 2-м отделе Генштаба. 2-й отдел предложил Секунде ликвидировать все связи в Москве, за исключением Главного артиллерийского управления и Воздухофлота, от которых продолжать получать материалы, но строго определенные. Всю работу Экспозитуре № 1 поручалось сосредоточить на штабе Западного фронта.

За доставленные материалы по ГАУ и Воздухофлоту Секунда, по оценке 2-го отдела, заплатил 15 долларов и дал Федорову жалованье с марта по июнь, на путевые и другие расходы – еще 30 долларов.

На вопрос Андрея Павловича: «почему такая скудная оценка наших материалов, что это далеко не оправдывает их себестоимость и т. д.». Секунда с горечью сообщил, что все это результат неблагосклонного отношения правительства Битоса к «пилсудчикам».

Секунда просил Московское бюро помочь доказать 2-му отделу, что вся работа Экспозитуры № 1 держится только на нем. Для ведения работы по ГАУ, Воздухфлоту и в особенности по штабу Западного фронта он дал авансом 75 долларов.

На вопрос, почему 2-й отдел приказывает ликвидировать всю работу, кроме ГАУ и Воздухфлота, Секунда сообщил, что 2-й отдел регулярно получает все приказы РВСР, Штаба РККА, штаба Московского военного округа и другие через Польскую миссию в Москве. Им недавно удалось получить «весь мобилизационный план Соврос-сии», за что 2-м отделом уплачены «громаднейшие средства».

На замечание Федорова, что, узнав об утечке, большевики могут изменить мобилизационный план, и в конечном счете поляки могут ничего не достигнуть, капитан ответил, что это первый мобилизационный план, им важно было узнать его основы. Как бы теперь его не изменяли, в общем он все равно будет им известен. По его словам, в этом деле участвовали «видные лица», военные из Штаба РККА.

Андрей Павлович также отметил, что, когда после прибытия из Парижа он вновь явился к капитану Секунде, тот, чтобы скрыть от нового шефа капитана Майера поездку Федорова в Париж, предложил последнему подать рапорт. Тем самым он показал Майеру, что Федоров только что прибыл из России. В беседе с Андреем Павловичем капитан Секунда сообщил, что он едет в начале августа в отпуск на один месяц, в это время его замещать будет Соколовский.

Фомичев получил предложение Секунды стать «шефом агентуры» при условии, если это не будет тормозом для дел «НСЗРиС».

Получив одобрение Андрея Павловича, Фомичев согласился с предложением с условием его выезда в любое время по делам в Советскую Россию, на что у капитана не было ни каких возражений.

Секунда также сообщил, что, по его сведениям, дом Романовых устраивает в августе-сентябре съезд во Франции для выяснения программы и объединения борьбы с Советской Россией. Съезд предполагалось провести при участии лидеров монархистов всех групп.

Сам он хотел во время отпуска съездить на съезд легионеров во Львов и Краков при участии Пилсудского (по газетным сведениям, съезд состоялся во Львове)[144]144
  ЦА ФСБ России. Н. 1791. Т. 4. Л. 51–53.


[Закрыть].

Значение поездки Федорова в Париж было неоценимо. В ходе ее получены важные сведения о состоянии и планах «НСЗРиС», связях Савинкова с антисоветскими группировками за границей и зарубежными деятелями. Появилась возможность захватить неуловимого полковника Павловского, одного из главных сподвижников Савинкова. Самое главное состояло в том, что план КРО по захвату Савинкова четко выполнялся, возникла надежда на выезд его в СССР.

Крокисты понимали, что опытный и умный Савинков доверять им полностью не будет, поэтому всеми доступными средствами будет проверять и перепроверять реальность и надежность московских организаций. Исходя из этого, разработку необходимо было продолжать в том направлении, при котором Савинков во время проверки «Л.Д.» действовал бы по заранее составленному КРО плану. Создавалась обстановка планомерного втягивания Савинкова в легенду, отступление от которой для него было бы невозможным.

Учитывая то, что операция получала отличные шансы на продолжение, крокисты вновь уточнили и развили легенду организации либеральных демократов.

Согласно легенде, группа «Л.Д.» самовозникла в 1921–1922 гг. из осколков белых организаций и создана главным образом усилиями отдельных военспецов, считающих борьбу с советской властью необходимой. Ни с одной из крупных организаций, кроме «НСЗРиС», не связана. Ее развитие шло по линии личного доверия и персональных связей ее руководителей. Определенной политической программы, уставов и структуры нет.

Мысли о вооруженном восстании нет, но активную борьбу с советской властью при соответствующей международной и внутренней ситуации в России группа признает. Центр группы находится в Москве.

Группа никаких связей не поддерживала, учитывая возможность провокаций и провалов. В рядах группы есть несколько видных горцев, имеются довольно солидные связи на Кавказе и Туркестане, могущие дать выход на басмачество, национально-партизанские движения и получение нужной информации.

К политическому террору, тем более экономическому, группа относится отрицательно, так как считает его не достигающим конечной цели и могущим вызвать лишь усиленный красный террор, в силу чего увеличиваются шансы на провал организации.

Вместе с тем «Л.Д.» не является мертвой организацией, связанной строгой тактической программой, а применяет таковую к условиям момента и необходимости, вопрос о терроре может быть поставлен очередным в работе «Л.Д.».

«Средства Л.Д. имеют следующий базис:

1. Некоторые видные члены Л.Д. являются видными хозяйственными советскими работниками, и, как таковые, путем различных комбинаций /командировки, закупки, поставки и т. п./ отчисляют известный процент на работу Л.Д.

2. Некоторые крупные магазины, фактически находящиеся в руках Л.Д.

3. Организованная Л.Д. спекуляция для обследования информационно-агитационного аппарата.

Таким образом группа, по существу, не являясь боевой организацией, готовит свои кадры для использования в деле спасения родины в нужный момент.

Хотя группа Л.Д. считает центром борьбы Москву, все же она уделяет должное значение и пунктам, могущим создать большую роль в общей борьбе: Петрограду, Юго-Востоку, Закавказью и Украине, а посему усиливает работу в этих районах. В Петрограде органи-151

зуется путем личных связей группа, охватывающая работу Севера / Петроград, Кронштадт, Карелия/. В Ростове организуется труппа Л.Д. на Ю.В.Р., охватывающая Сев. Кавказ. Приняты меры к усилению связей для создания групп: в Тифлисе – Закавказская группа; в Харькове – Украинская группа, охватывающая Украину, Крым и торговый город Одессу.

Группа Л.Д. в связи с таким развитием организует свой аппарат управления: создает ЦК группы в Москве, на местах небольшие руководящие группы, с отдельными уполномоченными по различным городам и в связи с поездкой уполномоч. для переговоров о слиянии с Савинковым вырабатывает определен, полит-программу и тактику своей группы.

В августе группа Л.Д., после поездки ее уполномоченного к Б.С., сливаясь с МКД и Пр.[145]145
  Слева на полях: Московский комитет действия и пропаганды.


[Закрыть], образует НСЗР и Св., с временным ЦК, однако, каждая сохраняет до одобрения постоянного ЦК неприкосновенность своих прежних организаций, и т. д.

В ЦК НС инициатива и все руководство находятся в руках Л.Д., ввиду слабости организации М.К. и ее руководителей.

Тактика ЦК НС применяется всецело к требованиям момента и необходимости, ставя будущей целью свержение Соввласти и захват руководства дальнейшей политики России в свои руки»[146]146
  ЦА ФСБ России. Н. 1791. Т. 4. Л. 57–57 об.


[Закрыть].

Пятая командировка за границу

Только что закончилась четвертая командировка, а А.П. Федоров приступил к разработке плана пятой командировки за границу. Чекист понимал, что для продолжения работы по «НСЗРиС» необходимо поддерживать связь с Экспозитурой № 1. Эта командировка планировалась главным образом для поддержки этой связи. Планировалось, что командируемый сотрудник должен привезти номера приказов и краткое их содержание по ГАУ и Воздухофлоту. Сами приказы должны быть доставлены в следующий раз. Кроме того, необходимо было подготовить материалы по Западному фронту, за которые от Секунды был получен аванс.

В Вильно необходимо было получить от поляков уточнения, какие приказы им нужны по ГАУ и Воздухофлоту, а также средства на их покупку по предварительной оценке; расчет по Западному фронту и новый аванс для продолжения работы по этой линии.

По линии «НСЗРиС» командируемый сотрудник должен выяснить у Фомичева, нет ли сведений от Савинкова; приехал ли из Парижа полковник Павловский, а если не приехал, то почему; сообщить Ивану Терентьевичу и Дмитрию Владимировичу, что московский Комитет действия и пропаганды «НСЗРиС» и группа «Л.Д.» образовали временный ЦК «Народного союза защиты родины и свободы», под председательством Б.В. Савинкова, его заместителем стал В.Г. Островский.

В состав ЦК вошли три представителя Комитета действия и пропаганды «НСЗРиС», три – от «Л.Д.» и председатель Савинков. От комитета: Шешеня и Владимиров (один – из тройки Шешени, из крестьян, по образованию юрист), как секретарь Зекунов войти в ЦК отказался, в связи с этим третья вакансия не замещена; от группы «Л.Д.» – В.Г. Островский, как заместитель председателя, А.П. Федоров как член ЦК и Можаровский.

ЦК считался временным – до конференции в Париже, где планировалось сконструировать новый ЦК, пополнив его «парижскими деятелями». До нее обе организации оставались автономными, объединяя всю свою работу в ЦК. Об этом надо было из Варшавы сообщить Савинкову. Необходимо было выяснить у Философо-ва, есть ли во Французском консульстве разрешения на въезд во Францию.

По линии польской полиции необходимо было сообщить Олен-скому через Фомичева, что Зайченок послала по условленному адресу несколько открыток и удивляется, что он их не получили. Необходимо было подготовить и послать краткий доклад о Советской России за ее подписью. Выписать газету «Правду» на имя Оленского по условленному адресу и привезти ему квитанцию о выписке и уплате денег с 1 сентября; деньги должен был возместить Оленский.

Как оправдание о несвоевременном приезде (по уговору должны были приехать к 15 августа) сообщить, что Михаил Николаевич был болен. Андрей Павлович по приезде из Вильно тоже простудился и слег на две недели. Шешеня не может бросить службу. Об этом якобы писали Фомичеву по условному адресу[147]147
  На самом деле письмо не посылалось.


[Закрыть].

Командируемый согласно полученной инструкции от Савинкова никого из Польши не должен был брать с собой. Все предложения отвергать. О работе ЦК союза по инструкции Савинкова ничего не говорить Фомичеву, и слегка только, поверхностно, – Философову.

Планировавшаяся командировка являлась как бы продолжением связи с Экспозитурой № 1 и для дальнейшей работы с политической полицией в лице Оленского, а также для выяснения разрешений на въезд в Париж, приезд в Россию С.Э. Павловского, выяснения настроения Фомичева и Философова. Командировка планировалась от 12 до 15 дней[148]148
  ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 5. Л. 5–6 об.


[Закрыть].

В переговорах необходимо было особо подчеркнуть, что решение об объединении двух организаций принималось после чрезвычайно тяжелых дебатов. Предполагалось, что автономность двух организаций будет поддерживать в среде «НСЗРиС» нервность и продолжит их заигрывание с «Л.Д.». Это давало возможность чекистам уклоняться от освещения многих вопросов по итогам работы «Л.Д.». Временный ЦК предлагалось возглавить Савинкову. Данная комбинация давала гарантию, что средства Савинкова, если они у него будут, и его люди, предназначенные для работы в России, станут «плыть по руслу», проложенному сотрудниками КРО ГПУ. «Выжав из него то и другое, мы выполним почти на 100 % задание, положенное в основу всей разработки еще при ее возникновении»[149]149
  ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 5. Л. 1.


[Закрыть].

10 сентября 1923 г. Андрей Павлович вновь отправился в Польшу. Полякам доставили очередную порцию дезинформационного материала.

Философов в Варшаве сообщил Федорову, что 2-й отдел Генштаба Польши в лице его начальника полковника Бауэра высоко

оценил работу московской резидентуры и решил непосредственно подчинить ее Варшаве. Связь в Москве предлагалось осуществлять через одного из сотрудников польской миссии.

Оба эти предложения Андреем Павловичем были тактически правильно отвергнуты, так как связь с виленской Экспозитурой налажена прекрасно, деловые контакты с ее руководством хорошие, поэтому игнорирование их только усложнит работу. Что касается связи с польской миссией, то смущал вопрос: где именно встречаться с ее представителем, ведь чекисты следят за каждым иностранцем. Нарушится конспирация. Есть риск попасть под колпак ГПУ. Федоров высказался против таких изменений в работе.

Философову Андрей Павлович передал письма для Савинкова и сообщил, что после долгих переговоров произошло объединение московского «Комитета действия и пропаганды» с организацией «Л.Д.». Был избран временный ЦК «НСЗРиС», причем название его решено до Парижской конференции оглашению не предавать и в массах никакой работы не вести, так как ЦК нового союза является лишь объединяющим органом двух вполне самостоятельных организаций. Решение лидеров московских организаций об избрании Савинкова председателем временного ЦК «НСЗРиС» было для него приятным. Это решение окончательно втягивало его в борьбу и ставило в определенную зависимость от Москвы. Оно являлось одним из решающих моментов разработки, создавало предпосылки для вывоза его на советскую территорию.

16 сентября 1923 г. Фомичев сообщил Андрею Павловичу, что в начале августа в Польшу из Парижа прибыл по американскому паспорту полковник С.Э. Павловский. В Варшаве его приняли во 2-м отделе Генштаба Польши, где подарили «кольт» и гранату. Затем он со своим адъютантом Аркадием Ивановым приехал в Вильно, откуда Фомичевым и польским поручиком был сопровожден на границу.

10 октября Федоров вернулся в Россию, задержка произошла главным образом из-за получения жалованья и заданий от поляков. Новый начальник Экспозитуры Майер был в курсе предыдущей работы московской группы «НСЗРиС» и считал Андрея Павловича 155

своей закордонной «пляцевкой». Взаимоотношения с Москвой он переводил на деловую почву. Задания его отличались от предыдущих, требованием внести в работу систематизацию материалов. Ему были необходимы не отдельные, хотя бы и ценные отрывочные приказы, а целые комплекты или, во всяком случае, приказы и документы за 10–20 дней.

Во время пребывания Андрея Павловича Федорова в Вильно ему удалось выяснить довольно интересную подробность работы поляков в России.

«21–22 сентября И.Т. Фомичев по поручению Секунды, приблизительно в районе Радошковичей, перевел через границу видную работницу 2-го отдела Польского генштаба в России. Настоящей ее фамилии он не знал, имея специальное задание быстро и осторожно перебросить польскую разведчицу за рубеж. Со слов Секунды она – полька, брат ее служит в Польской Армии, в прошлом она, якобы, была членом ЦИКА /21 г./. В данное время «Полька» не утеряла старых связей, вращается в кругах т. Троцкого и имеет прямой доступ в Кремль. В последнюю поездку в Польшу из Москвы «Полька» привезла очень ценные центровые материалы (Кремль, военные верхи и т. д.).

По натуре – женщина смелая, умная и опытная.

Приметы – около 30 лет, высокий рост, довольно интересная.

Живет, по-видимому, постоянно в Москве. В Польшу ходит «одиночкой» при помощи польской переправы на границе.

Вначале поляки подозревали ее в принадлежности к советской разведке, но материалы заставили поверить в преданность польки.

Работает из-за денег и национальных побуждений.

Маршрут Москва – Граница проходит не через Минск (прямой путь), а какой-то кружной дорогой».

Федоров также узнал, что Борис Викторович Савинков писал Дмитрию Владимировичу Философову о том, что дела у него поправляются и есть надежда на лучшее будущее.

Дмитрий Владимирович, в связи с гонениями на пилсудчиков, подумывал о переброске базы из Польши в Болгарию или Константинополь, но Савинков попросил подождать до нового года, видимо,

думал поправить свои взаимоотношения с поляками. Связи Филосо-фова укреплялись, особенно с французской и болгарской миссиями в Варшаве. Более крупных новостей поездка не дала[150]150
  ЦА ФСБ России. Н. 1791. Т. 5. Л. 44–52.


[Закрыть].

После систематизации полученных сведений, 8 октября 1923 г. Г.Г. Ягодой в местные органы ГПУ было направлено Циркулярное письмо за № 6 «О деятельности Савинкова в данное время», утвержденное заместителем председателя ГПУ Менжинским.

В нем сообщалось, что Савинков фактически является лишь руководителем и выразителем мнения группы лиц: Деренталя, Мягкова, В. Савинкова и Философова. В данное время он принимает усилия к получению денежных средств для ведения борьбы с советской властью у Муссолини, у бельгийских акционерных обществ, имевших в России свои трамвайные линии и у владельца американских автомобильных заводов – Форда. Поддержку частного капитала он считал более приемлемой для Союза, чем зависимость от Государственных европейских разведок. При наличии крупных денежных средств, считал возможным организацию внутреннего переворота, при нанесении удара по Москве при помощи нескольких верных частей Красной армии.

Главнейшей группировкой, с которой Савинков поддерживал связь и готовился к совместным действиям, являлась группа грузинских меньшевиков (Жордания, Церетели, Чхенкели). Он считал необходимым поддерживать контакт с национальными группировками окраин, которые стремятся к суверенной автономности и претендуют на президентские места в окраинных государствах в случае переворота.

Савинков стремился заручится поддержкой крупных политических и государственных деятелей Запада. Большие надежды возлагал на Муссолини, основываясь на сохранившихся с ним дружеских отношениях.

Рекламируя себя как лидера левой части эмиграции и выдвигая лозунг: «беспартийные советы взамен Учредительного Собрания», Борис Викторович, не веря в политическую эволюцию Советской России, рассчитывал исключительно на насильственное свержение советской власти. Организацию внутреннего взрыва считал вполне возможной при наличии денег и умелой базировке на националистические группы Красной армии и крестьянства.

Решив вопрос о перенесении базы работы в Россию, намерен окончательно оформить свои взаимоотношения с иными антисоветскими группировками.

Ряд успешных операций ГПУ в значительной степени дезорганизовал деятельность «НСЗРиС», но учитывая намерения Савинкова, стремящегося к возобновлению активных действий в широком масштабе, перенесению базы организации в Советскую Россию, восстановлению старых линий работы на советской территории и к объединению с ним различных контрреволюционных группировок за рубежом и в Советской России, ГПУ предлагает:

«1) Строго следить за малейшим проявлением активной – организационной и шпионской деятельности агентов Савинкова.

2) Принять все меры к быстрой разработке и ликвидации группировок, выставляющих при работе программные лозунги Н.С.З.Р. и Св.

3) Строго следить за учетом савинковцев, их взаимной связью, перегруппировками и передвижением в обслуживаемом районе.

4) Принять меры к персональным высылкам из погранполосы неблагонадежных по санвинковщине лиц.

5) Следить за служебным продвижением подозреваемых в причастности к Н.С.З.Р. и Св. лиц, приняв меры к снятию их с секретной и ответственной работы в воинских частях и госснабжениях.

6) О всех проявлениях савинковской деятельности срочно сообщать в КРО ГПУ»[151]151
  ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Д. 514. Л. 156–159.


[Закрыть].

Немного позже, 17 декабря 1923 г. Берлинская агентура ИНО ОГПУ сообщила С.Г. Могилевскому и Т.Д. Дерибасу, что армяне во главе с Хатисовым образовали общий комитет – четверку вместе с другими кавказскими народами (от грузин входил Чхенке-

ли). Центр их борьбы переносился также в Москву; свою работу против России они планировали проводить совместно с савинковцами. В Праге началась подготовка к их совместной работе[152]152
  ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 5. Л. 1–6, 10–20, 27.


[Закрыть].

Арест С.Э. Павловского

Уже в Москве Андрей Павлович Федоров узнал, что Павловский, перейдя границу, совершил ряд убийств и ограблений на советской территории.

Ночью 16 сентября он прибыл на явку к Леониду Николаевичу. В Москве Сергей Эдуардович вел себя очень настороженно. В разговорах с Шешеней интересовался, нет ли среди членов организации «Л.Д.» агентуры ГПУ. При малейшем шорохе хватался за «кольт».

Появление Павловского представляло большую опасность. Поэтому было принято решение о его немедленном аресте на совещании ряда членов «Л.Д.» и московского комитета «НСЗРиС».

Сергей Эдуардович в сопровождении Шешени прибыл на квартиру начальника военного отдела «Л.Д.» Новицкого, роль которого выполнял помощник начальника КРО ГПУ С.В. Пузицкий. Он был приглашен в столовую к сервированному столу, где находились еще два работника военного отдела «Л.Д.», роль которых выполняли сотрудники КРО 1 ПУ Г.С. Сыроежкин и С.Г. Гендин. Леонид Николаевич вскоре ушел, оставив Павловского и упомянутых крокистов. Кроме них в одной из комнат находились Р.А. Пиляр и Н.И. Демиденко.

После поднятия ряда тостов Сергей Эдуардович сделал доклад о полученном от Савинкова задании, о деятельности эмигрантских организаций, о совершенных им грабежах в Белоруссии и о своем намерении произвести поджог Всесоюзной сельскохозяйственной выставки и т. д.

К концу ужина Новицкий поднял бокал – это было условным сигналом. Крокисты, несмотря на отчаянное сопротивление Павловского, сбили его с ног и обезоружили. Уже в наручниках тот спокойно сказал: «Уважаю ум и силу… Чисто сделано…»

А оказавшись в здании ГПУ, заявил: «Прямое сообщение Париж– Варшава – Москва – Лубянка..

20 сентября 1923 г. Михаил Николаевич Зекунов сообщил начальнику 6-го отделения КРО ГПУ И.И. Сосновскому о нахождении у него с 16 на 17 сентября полковника С.Э. Павловского и Аркадия Иванова. Из разговора с Ивановым удалось выяснить следующее.

«Главной целью приезда Павловского в Совроссию является добывание средств для Савинкова, который за неимением таковых не может производить никакой работы. С этой целью Павловский, приехав из Парижа в Польшу и пред ъявив Иванову письмо Савинкова с приказанием наход иться в его распоряжении, совместно с ним 17 августа с. г. перешли границу и пройдя через пограничный пункт «Глубокое» в направление на Полоцк. До самой границы их сопровождал Фомичев. Перейдя границу, им удалось на 4-й день связаться с одной из Савинковских банд, оперировавших в Горкинской волости Могилевской /прежде Минской/ губ. под начальством местного учителя Иванова, уже полтора года разбойничающего в этой местности, при поддержке местного населения.

По словам А. Иванова, состав этой банды состоит из 15 постоянных, составляющих кадр этой банды, но в любой момент может быть увеличен до 200 чел. за счет местных жителей.

Эта банда имеет в своем распоряжении до 500 винтовок, спрятанных у местных жителей, под держивающих бандитов под угрозой смерти и поджога, а отчасти и потому, что банда часть награбленного передает крестьянам /напр. за 3 деревни этой волости денежный налог был уплачен бандой полностью/. Точное местонахождение банды и лиц, поддерживающих ее; можно выяснить при помощи документа А. Иванова /на имя Парфенова/, принадлежащего одному из крестьян, в доме которого жил Иванов.

Большую поддержку для банды оказывает один из следователей уездного отдела ГПУ /по-видимому, города Горки, переименованного из местечка/, который все дела этой банды представляет в виде налетов случайных проходящих бандитов, ничего не имеющих общего с Савинковым.

Один из налетов, произведенных Павловским, вдвоем с Ивановым, последний описывает следующим образом:

Получив от местных учителей сведения, что на ст. Уречье /или Заречье/ должен прибыть артельщик для уплаты жалованья, они вдвоем приехали на подводе к станции и, взойдя на поезд, ворвались в купе артельщика, причем Павловский убил заграждающего ему дверь милиционера. Крикнув «руки вверх», они бросились к артельщику, но Иванов, увидя, что двое из находящихся в купе не подняли рук, двумя выстрелами убил их, причем пуля, пробив перегородку, убила наповал находящегося в соседнем купе инженера – начальника движения дороги, старика 60 лет. Отняв у артельщика деньги, они выскочили из поезда на путь, где стояли два вагона, в которых жили 10 милиционеров и, отстреливаясь от них, бросились бежать в лес к подводе, на которой и скрылись.

Всего ими ограблено червонцами, совзнаками и билетами займа до 30 тысяч рублей золотом, но эта сумма могла быть значительно больше, если бы артельщик не успел за несколько минут выдать крупную сумму для расплаты с рабочими одному из начальствующих лиц.

Следующее ограбление предполагалось в конце сентября на узловой станции, причем рассчитывалось захватить до 100 тыс. золотом. Единственное неудобство предполагаемого налета заключается в том, что станция /название ее Иванов дать уклонился/ – отстоит от леса на 60 верст.

Кроме добывания средств путем налетов, Павловский и Иванов имели задачей устраивание всевозможных конфликтов между Сов. Властью и правительствами других государств, находящихся на пути сближения и признания Соввласти.

Для достижения этой цели они решили использовать следующие средства.

1/ Устроив крушение поезда с дипломатическим курьером иностранного правительства и захватив его переписку, представить таковую Сов. Власти, а добытую таким же путем секретную переписку Сов. власти передать правительству государства, в советское посольство адресованью означенные бумаги. Подготовка для ис-6 Мозохин О. Б., Сафонов В. Н. 161

полнения этого замысла по словам Иванова почти закончена, т. к. на ж. дорогах /Александровской и Виндовской линиях М. Бел. Балт. ж. д./ связь с нужными лицами устроена и обещание поддержки и осведомления получена.

2/ Путем поджога или взрыва Всероссийской сельск. хоз. выставки, в особенности Иностранного отдела, уронить престиж Соввласти, как не сумевшей оградить выставку от подобных покушений. Для исполнения замысла Иванов 17 сентября с целью разведки посетил выставку /в моем сопровождении/, обращая главным образом внимание на павильоны с легко воспламеняющимися экспонатами / кустарный павильон, павильон востока и т. п./, причем разведка Иностранного отдела им была назначена на 8 сентября, и

3/ Путем террористических актов над представителями дипломатического корпуса и отдельно приезжающими в СССР, с целью возобновления сношений с лицами, заставить последних для сохранения своей жизни порвать всякое сношение с Соввластью.

Последний случай самый характерный, т. к. является исполнением угрозы Савинкова, написанной им в открытом письме по адресу Ллойд Джорджа в феврале с. г. и напечатанной в заграничных газетах…» ¹