Текст книги "Мушкетер"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

2

Три дня Быков, Пончев и Акимов шатались по кабакам Портсмута, сея смуту. Благо почва была замечательно удобрена: солдаты с матросами, недокормленные, неодетые и недисциплинированные, поддавались «агитаторам» с лёгкостью. Они будто только и ждали внешнего толчка, чтобы покинуть войско, и вот дождались.

Офицеры тоже не отличались особой лояльностью, а местное население, недовольное королём и его лорд-адмиралом, всячески поддерживало флотских да армейских в их нежелании помирать на чужбине.

А посему вся троица покинула Портсмут ранним утром четвёртого дня, а уже на пятый день, ближе к обеду, ехала в ряд по Стрэнду, благодушествуя и лениво переговариваясь:

– Олег должен был нам квартирку снять. Угу…

– Вопрос, где его искать теперь.

– А чего тут искать? Лондон маленький…

– У Люси спросим, конечно же.

– Или дворецкий нам подскажет, как слуга слугам. В знак солидарности трудящихся в их борьбе с классовым врагом. Угу…

– Эх, на конюшню бы вас обоих, да батогами!

Пончик уже приготовился ответить «угнетателю» как подобает, когда заметил далеко впереди Олега. Ошибиться он не мог: хотя любой местный пуританин одевался во всё чёрное, как и Сухов, но эту пружинистую походку, будто у громадного кота, ни с чьей другой не спутаешь.

И Шурик снова открыл было рот, дабы оповестить друзей о скорой встрече, как вдруг заметил за Олегом «хвост».

– Яр, – сказал он напряжённым голосом, – только тихо. Там Олег, а за ним… Боюсь ошибиться, но, по-моему, это наш давний знакомый. Ты ещё за ним в Париже следил. Узнаёшь?

– Ёш-моё, Жербье, – пробормотал Быков. – Вот только его нам и не хватало! Так, вон коновязь!

Спешиться и привязать лошадей на углу площади Сент-Джеймс было секундным делом. После этого Ярослав отправился следом за Бальтазаром, а «военные слуги» держались на некотором расстоянии, дабы не вызывать лишних подозрений.

«Не дай бог, мазилка доложит о нас Холланду, – мелькали мысли у Быкова. – Тогда всё, пипец…»

Сухов приметил слежку за собой ещё на площади. Выйдя на Португальскую, он свернул направо, скрываясь за углом дома, и тут же развернулся кругом, выхватывая шпагу. Сделав шаг навстречу своему преследователю, Олег оказался нос к носу с Бальтазаром Жербье.

– Надеюсь, сударь, – проговорил Сухов с любезной улыбкой, – вы догоняли меня лишь затем, чтобы поздороваться. Не скажу, что рад нашей встрече, но жизнь, знаете ли, полна неожиданностей!

Бальтазар отшатнулся и замер, ощущая, как щекочет горло холодный кончик шпаги, такой острой, такой быстрой.

Олег отвлёкся всего на долю секунды, заметив за спиною Жербье Ярослава, а поодаль – Пончика с Акимовым, но и этого кратчайшего мгновения хватило мазилке, чтобы рвануть в сторону и задать стрекача.

– Держи его! – резко скомандовал Олег, бросаясь следом. – Понч! Витька! Отжимай влево!

Немногочисленные прохожие с интересом следили, как четверо устраивают облаву на одного. Жербье наискосок перебежал Португальскую, резко свернул и бросился назад, шарахаясь прочь от Быкова.

Тут сработали «загонщики» – Пончев и Акимов. Они загнали Бальтазара на узкую Джермин-стрит и, подбадривая беглеца криками «держи!», неслись следом.

Жербье заметался, но юркнуть было некуда, дома стояли впритык, а двери, к которым он было сунулся, не отпирались первому встречному.

Бальтазар почесал по улице, свернул и выбежал на Хеймаркет, застроенную публичными домами, – и сразу нырнул за тяжёлую кожаную штору заведения.

Сухов перескочил порог следом, слыша грубый хохот впереди и женские взвизги. Ворвавшись в полутёмную комнату, он увидал полуголых жриц любви, подпрыгивавших от возбуждения на диванах.

– Он туда побежал, сэр! – вразнобой закричали жрицы, указывая на арку с сорванной занавеской. – Там коридор!

Вбежавших следом Яра, Шурика и Витьку путаны приветствовали столь же восторженно – хоть какое-то развлечение в их захолустье. Посылая на ходу воздушные поцелуи, Быков рванул за Олегом, скрывшимся в тёмном коридоре. Впереди слабо пробивался свет, его застила мелькавшая фигура Жербье.

Вот распахнулась дверь, и живописец выскочил во двор.

– Ах, каналья!

Сухов буквально вылетел на обширный, порядком загаженный двор, со всех сторон окружённый стенами домов и застроенный сараями, курятниками да свинарниками.

Понять, куда бросился Бальтазар, было несложно – каждый шаг мазилки озвучивался заполошным кудахтаньем или поросячьим верезжанием.

– Туда!

Боком протиснувшись между покосившихся стенок, оскальзываясь на продуктах жизнедеятельности, Олег выскочил на замусоренный пятачок, где старуха кормила кур.

– Там он, ирод! – прошамкала она. – Всех курей распугал! Не дай бог, нестись перестанут!

Притронувшись к шляпе, Сухов кинулся в указанном направлении и почти настиг Жербье.

– Стой! Хуже будет! Ах ты!..

Бальтазар на мгновение обернулся, и тут ему наперерез бросилась огромная свинья, вся перемазанная в зловонной грязи.

Визжа от испуга, хавронья попыталась проскочить, да не вышло – Жербье налетел на чушку и перекувыркнулся, хлопаясь об землю, изрядно удобренную домашними питомцами.

Олег подскочил, пинками отгоняя хрюшку, и приставил шпагу к бурно вздымавшейся груди художника-шпиона.

– Куда ж ты так мчался? – поинтересовался он, отпыхиваясь.

– Будь ты проклят! – злобно выпалил Бальтазар.

– На меня проклятия не действуют, – усмехнулся Сухов. – Сам кого хочешь прокляну.

Тут подоспел Ярослав.

– Поймал?! – выдохнул он. – Фу-у!.. Ну, чёрт ногастый, умотал совсем!

Подбежали Шурик и Акимов.

– Поймали?!

– Сцапали! – гордо объявил Быков.

– Вяжи тогда, скорохват, – сказал Олег. – А вы изобразите что-то вроде носилок, не на горбу ж переть эту творческую интеллигенцию.

– А измазался-то, а извалялся!.. – покрутил носом Пончик и лицемерно вздохнул: – Бедный Ярик!

– Брысь отсюда, Гамлет, – пробурчал Быков, брезгливо затягивая узлы на ногах Жербье.

Приспособив плащ самого Бальтазара да позаимствовав у местных пару жердей, Виктор с Александром уложили связанного пленника на импровизированные носилки.

– Куда тащить? – бодро спросил Акимов.

– В медвытрезвитель, – мрачно ответил Пончик. – Угу…

– Тут недалеко, – улыбнулся Сухов, – до Португальской и по Свэллоу-стрит. Спасибо миледи, помогла устроиться. Там на Глассхаус-стрит есть особнячок престарелого графа Леконсфильда. Граф доживает свои дни в родовом замке, а в Лондоне уже год не появляется. Там и пропишемся. Только при мазилке адрес не упоминайте. Да, и завяжите-ка ему глаза от греха подальше.

Доставка пленного прошла без осложнений. На двух дворян, сопровождавших носилки, никто не обращал никакого внимания. Обычное дело – подрался на дуэли, вот и несут. Или перепил. И вообще, господам виднее…

Графский особняк представлял собой серое приземистое, в стиле Тюдоров, строение, до окон заросшее густым плющом.

В гулком холле витали сквозняки, неприятно напоминая призраков своими зябкими касаниями, но затхлый дух брошенного дома уже перебивался запахом сгоревших дров – от камина даже чуть веяло теплом.

– Я тут чуток протопил, – сказал Олег, – а то уж больно воняло плесенью.

– Это правильно, – пропыхтел Пончик, затаскивая с Виктором на пару носилки. – Куда его?

– Давайте сюда. Во флигеле старая чета проживает, садовник графа с супругой, вроде как присматривают за домом, а на деле спят по шестнадцать часов кряду или греются на солнышке. Эти ничего не слышат, ничего не видят. Скажешь им, что в доме новые постояльцы, удивятся – и тут же забудут. Дожитие…

Жербье поместили в маленькой комнатушке на втором этаже, в которой хранили дрова. Крошечное окошко под самым потолком света давало мало, да и воздуха не больше, но ведь и Бальтазару никто не обещал номер люкс и отдых all inclusive.

– Что вы хотите от меня? – резко осведомился мазилка, когда его развязали и сняли повязку с глаз.

– Ничего, – равнодушно ответил Сухов. – Вообще, то, что вы живы и здоровы, а не плывёте по Темзе с перерезанным горлом, сочтите за мой каприз.

– Скажите лучше, – криво усмехнулся Жербье, – что я вам мешаю! Готов биться об заклад, что здесь, в Лондоне, вы выдаёте себя за другого!

– Возможно, – улыбнулся Олег. – Но вы бы лучше не показывали своей осведомлённости и смётки, ведь это делает вас более опасным, а стало быть, подвергает большему риску. А я, будучи в дурном расположении духа, могу и передумать, решить, что убить вас – это более целесообразно. Впрочем, лучше будет отбить ваше желание бежать, внушив надежду на лучшее. А она есть, ибо я не хочу вашей смерти.

– Почему?

– Потому что незаменимых шпионов нет, а вот художника заменить некем.

Кивнув на прощание, Сухов покинул художника-шпиона и запер дверь «камеры».

Рядом на лестничной площадке стоял Быков и любовался городским пейзажем, открывавшимся за окном.

Хотя правильнее было бы назвать его загородным, ибо Глассхаус-стрит, по сути, находилась на окраине Лондона, дальше расстилались поля и пастбища, виднелись редкие рощицы и одинокие фермы. Околица.

Яр заметил друга и улыбнулся.

– Какие планы на вечер? – поинтересовался он.

– Большие. Надо хорошо поужинать. А на завтра мне назначена аудиенция у короля Англии.

– Привет ему от меня.

– Передам обязательно. Пошли, перекусим.

И они пошли.

Глава 14,
в которой Олег завязывает полезные знакомства

Уайтхолльский дворец, резиденция английских королей, был воистину громаден – полторы тысячи комнат и залов!

Самый большой дворец в мире, однако. Шибко большой – до многих помещений у прислуги руки не доходили – или росли не оттуда. Срамота, конечно, но в некоторых тёмных коридорах ощутимо воняло мочой, а кое-где роскошная обивка стен сгнила и разлезалась от лёгкого касания.

Заблудиться здесь было нечего делать: этажи, переходы, анфилады комнат, дворы для игры в мяч и петушиных боёв составляли мудрёный лабиринт со множеством тупиков, в котором постоянно нарушались правила симметрии и начатки здравого смысла.

Иной раз, чтобы попасть в зал по соседству, нужно было одолеть длиннющий коридор, подняться этажом выше, протопать крытой галереей, а потом снова спуститься по лестнице.

Зато всё было богато, с размахом: лепнина, позолота, драгоценные гобелены, полотна Ван-Дейка, Тициана, Веронезе, Корреджо…

Тут даже лакеи представляли собою образчики безвкусной, чисто купеческой пышности, по принципу: «Чем дороже, тем красивше».

К Уайтхоллу вела Королевская улица, которую прозывали Гнилой, уж больно слякотна была. Даже сухим летом здесь можно было увязнуть. Или шлёпнуться в грязь да наслаждаться лягушачьими хорами.

Королевская улица тянулась от Вестминстера до переправы Хорс-Ферри, где кареты переправлялись на южный берег Темзы, а неподалёку возвышались хоромы Уайтхолла. Здесь-то и проживал король Англии, здесь он царствовал и правил, обходясь без шумного и несносного парламента.

Через Гольбейновские ворота Олег попал в обширный двор, где разодетые конюхи, надменные, как принцы крови, приняли под уздцы лошадей – его и лорда Холланда.

Заметив гостей, к ним неторопливо направился важного вида вельможа. Он не шёл, а ступал, картинно отставляя трость и потея под париком, только-только входившим в моду.

– Вы видите перед собой достопочтенного Уильяма Герберта, – негромко сказал Рич Олегу, – графа Пемброка, лорда-стюарда.[86]86
  Лорд-стюард – одна из высших должностей при королевском дворе.


[Закрыть] Когда парламент негодовал, честя герцога Бэкингема, всю эту свору науськивал сэр Уильям. Но это между нами.

Сухов кивнул, делая зарубку на память.

Лорд-стюард приблизился и величественно кивнул Холланду.

– Позвольте вам представить господина Северуса Снейпа, – проговорил Генри Рич. – Сэр Северус, сэр Уильям.

– Весьма польщён знакомством, сэр Северус, – поклонился Герберт. – Прошу вас следовать за мной. Его величество примет вас в Голубом зале.

Олег слегка поклонился и последовал за важно шагавшим лордом-стюардом. Когда он оглянулся на Холланда, тот дружески помахал ему – не тушуйся, дескать.

Войдя под гулкие и прохладные своды галереи, Герберт покосился на Сухова.

– Позвольте вас спросить, сэр Северус, – молвил он. – Давно ли вы дружны с его светлостью герцогом Бэкингемом?

Олег тонко улыбнулся и как можно непринуждённей ответил:

– Думаю, необходимо отделять дружбу от службы, достопочтенный сэр Уильям. Я служу герцогу из чувства долга, но дружить с его светлостью считаю ниже своего достоинства.

– О! – мигом оживился до этого чопорный лорд-стюард. – И почему же?

– Хотя бы потому, что я воин, а полководец из герцога, мягко говоря, никудышный. Он годен в царедворцы, но к политике его и близко нельзя подпускать. Его светлость храбр, да вот только горяч не в меру – как мальчишка, право, и столь же неопытен. Прошу прощения за солдатскую прямоту, сэр Уильям, но уж такова моя природа – не терплю вранья.

– Понимаю, понимаю, – задумчиво проговорил Герберт. – Признаться, я и сам известный недруг его светлости. И это не тайна даже для государя. Жаль, очень жаль, что его величество попал под обаяние Джорджа Вильерса, забыв о прежней неприязни к этому фавориту старого короля.

Сухов внимательно посмотрел на вельможу. Лорду-стюарду шёл пятый десяток, положение его было крепко, поэтому он не выказывал обычного для придворных опасения наговорить лишнего. Кто он – и кто какой-то Снейп? А может, граф Пемброк решил использовать «сэра Северуса» в личных целях? Ну это мы ещё увидим, кто кого использует.

– Клянусь честью, – вздохнул Олег, – иногда я даже позволяю себе крамольные мысли. Ах, думаю, если бы при дворе нашёлся достаточно энергичный человек, который не одними словами убедил бы короля, что его светлость приносит только вред, а доказал бы делом – разумеется, тайно! Скажем, стал бы втихомолку мешать поползновениям Бэкингема, ставить ему палки в колёса, оттягивать выход эскадры лорда Холланда…

– Попахивает изменой, – прищурился граф Пемброк.

– Да! – горячо воскликнул Сухов, прижимая пятерню к груди. – Верно! Но это было бы во благо Англии! Сколько бы тысяч фунтов осталось в казне не растраченными, сколько сотен солдат и матросов сохранили бы свои жизни!

И потом, разве сам герцог не нарушил приказ короля? Ему же было строго наказано: если ларошельцы не пожелают принять от него помощи, уходить. Но его светлость остался! Для чего? Его доводы казались несерьёзными всему христианскому миру! – повторил Олег замечание Ришелье. – Я понимаю, что не должен этого говорить, но пусть Господь простит меня, ибо слова мои от чистого сердца.

– Понимаю, понимаю, – медленно проговорил Герберт, но вдруг встрепенулся и заговорил жёстко: – Однако его величеству не пристало слушать подобное!

– Его величеству, – улыбнулся Олег, – я скажу то, что придётся по нраву любой венценосной особе.

Лорд-стюард кивнул и провёл Сухова к огромным дверям из орехового дерева, отделанным слоновой костью. Два громадных гвардейца, стоявших на часах, молча отшагнули, позволяя войти.

Первым в дверь проскользнул граф Пемброк и низко поклонился королю, который стоял у окна, выходившего на поле для рыцарских турниров.

Карл I был довольно молод, сухощав и хорош собой.

– Рад видеть вас, господин граф, – кивнул он лорду-стюарду.

Говорил его величество с трудом из-за дефекта дикции. По сигналу Герберта Олег переступил порог Голубого зала и отвесил низкий поклон, сняв шляпу и коснувшись полями блестящего паркета.

– Нижайше приветствую ваше величество, – сказал он.

– Ага! – улыбнулся король. – Стало быть, вы и есть тот самый Северус Снейп, о коем уведомил меня лорд Холланд?

– Да, ваше величество…

Карл мелко покивал, отошёл к большому креслу и с удобством уселся.

– Можете быть свободны, Уильям, – с оттенком нетерпения велел он.

Герберт, мазнув взглядом по Сухову, молча поклонился. Олег послал лорду-стюарду успокаивающую улыбку – мол, всё под контролем.

– Итак, господин Снейп, – выговорил король, – расскажите мне, что творится под Ла-Рошелью. Ах, не стойте вы с таким благоговением! Садитесь.

Сухов присел на скамью, обитую синим бархатом, и мельком оглядел покои.

Голубые стены, искусно расписанные сценками с ангелами в небесах, оправдывали название, данное залу.

Олег сосредоточился. Тщательно подбирая слова, обдумывая сведения, переданные ему кардиналом, он описал положение дел в Ла-Рошели, напирая на то, что особых тягот англичане не испытывают.

– Война идёт по правилам рыцарских турниров, – заключил Сухов, намечая улыбку. – Как-то раз Бэкингем послал маркизу Туара дыни, а тот в благодарность отправил герцогу воду, настоянную на цветках лимонного дерева, и «кипрскую пудру».

Король покивал и сказал, болезненно морщась:

– Если мы не поможем Бэкингему после столь прекрасного и славного начала его действий, это станет неизгладимым позором для меня и для всей Англии. Те, кто противится этому или затягивает дело, заслуживают того, чтобы их повесили в Тайберне!

– Да, сир, – смиренно согласился Олег.

– Ступайте, господин Снейп, – милостиво сказал его величество. – Я удовлетворён нашей беседой.

Отвесив прощальный поклон, Сухов удалился.

Оказавшись в галерее, он заметил лорда-стюарда и улыбнулся ему – дескать, король остался доволен, чего и вам желаю.

– О, Северус! – вдруг услышал он приятный женский голос.

Это была Люси Хей, она щеголяла в роскошном тёмно-зелёном бархатном платье с большим воротником и высокими манжетами из венецианского гипюра снежной белизны – не копить же кардинальские пистоли, как скряга-ростовщик! Деньги на то и созданы, чтобы их тратить.

– Миледи, – церемонно поклонился Олег.

– Ах, не будьте таким суровым, – надула губки графиня, – не то я решу, что вы из пуритан! Они тоже ходят во всём чёрном.

– Не имею ничего общего с этими ханжами, – улыбнулся Сухов.

Леди Карлайл засмеялась. В этот момент она показалась Олегу хорошенькой – румянец на щеках горит, глазки сверкают, постреливая вокруг.

– Позвольте представить вам достопочтенного Ричарда Уэстона. – Люси по-свойски взяла под ручку пожилого джентльмена, который ничего не имел против внимания, оказываемого ему молодой женщиной, и подвела к Сухову. – Сэр Ричард, сэр Северус.

– Его величество почтил меня званием канцлера казначейства, – с простодушной ухмылочкой проговорил Уэстон.

– Увы, сэр Ричард, пока что в большие чины не вышел!

Канцлер охотно рассмеялся.

– А мы как раз о вас говорили, – щебетала Люси, – с сэром Ричардом и с сэром Уильямом.

– Вот как? – Олег изобразил невинное удивление, бросив испытующий взгляд в сторону лорда-стюарда. Тот в это время смаковал вино и приподнял кубок, словно отвечая Сухову.

– Да-да! – оживлённо продолжала графиня. – О вас, о Ла-Рошели, о его светлости. Представляете, сэр Ричард, герцог изъявил такую храбрость, что не позволил своим солдатам рыть укрепления, сочтя подобное поведение трусливым!

Уэстон глянул на Олега, несколько озадаченный. Сухов развёл руками.

– Приходится признать, – вздохнул он, – что смелость не всегда сочетается с мудростью.

– Надеюсь, вы не рассказали об этом королю? – поинтересовался Уэстон, с виду вполне добродушно, но глаза его смотрели цепко и зорко.

– Я не обманул надежд его величества, – ответил Олег, – и изложил все события как они есть, умолчав о самых печальных. Да и выводы я делать не осмелился, ибо в мои планы не входило вызвать монарший гнев.

– Люди Бэкингема болеют, – негромко сказала Люси.

– И много ли хворых? – нахмурился канцлер-казначей.

– Непозволительно много, сэр, – серьёзно ответил Сухов. – И это притом, что наше войско расположилось на побережье. Лагерь же французов находится среди болот, однако Ришелье удалось избавить своих воинов от заразы. Сие удручает больнее всего.

– Дьявол! – проворчал Уэстон. – И он ещё требует выплат во много тысяч фунтов! Пф-ф! Я бы с наслаждением отказал его светлости, но как я могу сказать «нет» его величеству?

– Хотите совет? – ухмыльнулся Сухов. – Не говорите слов отрицания, но и согласия своего не давайте.

– А что же тогда? – удивился канцлер.

– Сокрушайтесь! Вините в нерасторопности сборщиков налогов и прочих малых мира сего – вот, дескать, и рад бы выдать нужную сумму его светлости герцогу, да только казна уж больно медленно пополняется. Мол, ближе к зиме полегче будет, а пока… И уныло разводите руками.

Сэр Ричард захихикал, грозя Олегу пальцем.

– Знаете, сэр Северус, – проговорил он немного погодя, – а вы, пожалуй, могли бы понравиться королю и даже выйти в фавориты. В вас достаточно смелости, чтобы говорить опасные вещи, но хватает и ума, чтобы преподносить их с иронией.

– Боюсь, мой путь наверх займёт излишне много времени, – усмехнулся Сухов. – Бывал я при дворе у разных государей, но нравы везде одни и те же. Поверьте, на поле брани гораздо спокойнее! По крайней мере там не ударят в спину.

– О да!

Раскланявшись, канцлер казначейства удалился.

– Надеюсь, – пробормотал Олег, – я не был излишне откровенен.

– Нет-нет! – успокоила его графиня. – Сэр Ричард хитёр и коварен, но не подл.

– Забавно… А я тогда каков?

– Вы? Вы безжалостны и беспощадны, но справедливы.

– Приятно слышать, – улыбнулся Сухов.

Графиня Карлайл, по всей видимости, взяла «Северуса Снейпа» под свою опеку, желая вывести его в свет.

Шествуя по галерее, миледи познакомила Олега с лордом Мортоном и сэром Уильямом Бальфуром, чьи отряды готовились отплыть под командованием графа Холланда, с Томасом Говардом, графом Сурреем, и ещё с кем-то, и ещё…

Сухов едва поспевал отвешивать любезные поклоны.

К пяти часам пополудни здешнее жеманство изрядно утомило его, и Олег поспешил покинуть дворец.

Уже отъезжая, он оглянулся на узкие, стрельчатые окна Уайтхолла, отблескивавшие простым зеленоватым стеклом или искусно сработанными витражами. За ними сотни людей бродили по дворцу, взыскуя благ. Графы, бароны, виконты, маркизы.

Он посеял сегодня идеи, которые могут укорениться среди местной знати и дать свои плоды.

Кто-то из лордов, не от большого ума, сболтнёт худую весть о Бэкингеме, породив волну слухов, и они распространятся по Лондону, аки пожар. Кто-то решит, что, очернив герцога, тем самым изобразит себя белым и пушистым. А кто-то, поставив себе цель сместить его светлость, станет вредить ему, дабы неудачи умалили величие Джорджа Вильерса в глазах короля.

– Зоопарк, – сказал Сухов и похлопал чалого по шее: – Поехали, дружок.

Конь обрадованно фыркнул и порысил по Кинг-стрит.