Текст книги "Закон меча. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 59 страниц)

Хлопнув по плечу задумчивого Пончика, Сухов вернулся к себе и задвинул засов на двери.

– Всем спатьки, – объявил он.

Напряжённое лицо Елены разгладилось, она улыбнулась. Тут и Гелла заулыбалась обрадованно – страх как не хотелось ей покидать эту семью, очень уж господа хорошие, добрые такие и щедрые.

Олег остался в одной рубахе и прилёг с краю. Ложе было огромно – четверо лягут. Четверо и легли.

…Дворцовые повара и слуги просыпались рано, они‑то и обнаружили трупы Бозона Тосканского и Толстой Эльзы, павийской блудницы. Он и она лежали на кровати друг на друге, голые, с искажёнными лицами синюшного цвета.

Когда Гуго Арльскому донесли печальную весть, было уже позднее утро. Король, находясь в тяжком похмелье, туго соображал, о чём таком ему толкуют, а когда до него дошло, он с ходу принял самое верное и мудрое решение – созвал всех своих гостей на поминальную тризну…

Одних варягов не пригласили – в полном составе они покинули Павию. Полусотня Тудора прихватила с собою мешки со съестным, а «чёртова дюжина» затарилась вином.

В Генуе они не задержались – пересели на лодьи и отчалили. Военный поход окончился. Начиналась охота на человека.

Глава 22, в которой Олег возвращается домой

Забавно было наблюдать за сдержанно сопевшими варягами, разглядывавшими Наталью Сухову. На их лицах читалось удивление и чисто мужская растерянность при встрече с младенцем. Малютка Свен хотел даже подержать кроху – одной ладони варяга хватило бы для этого, – но Гелла вцепилась в ребёнка, как в своего, и не позволила. Свен не обиделся, умилился даже такой преданности.

А вот Пончик был загипнотизирован отнюдь не девочкой – сердце протоспафария покорила кормилица. Он глядел на Геллу, как кролик на удава, только не с ужасом, а с восторгом, больше всего желая быть проглоченным дивным ротиком девушки.

Теперь мать приёмная и мать кормящая прочно обосновались на корме «Пардуса», тетешкая Наталью, кормя её, направляя младенческий взгляд на море: «А во‑он дельфинчик поплыл! Смотри, какой дельфи‑инчик… О, как прыгает дельфинчик, как кувырка‑ается!»

Олег частенько занимал место на скамье гребца и брался со всеми за весло – нетерпение гнало его в Константинополь. Чудилось ему, что, когда он работает веслом, пункт назначения приближается скорее.

Лодьи без происшествий добрались до узости Мессинского пролива, на ночь останавливаясь в бухтах укромных островков.

Обогнув Калабрию и выйдя в Ионическое море, варяги направились в Бариум, где стоял ромейский флот Иоанна Радина.

Это было задумкой Олега – он не хотел возвращаться со всеми вместе, надо было ему попасть в Константинополь раньше всех, чтобы без помех вытрясти из патриарха всё, что тому запомнилось, и выйти на след «Принцепса».

Сухов сомневался, что ему это удастся, но ни с кем не делился своими сомнениями, даже с Пончиком. Нельзя показывать свою неуверенность подчинённым – личный состав должен верить в командира, в мудрость его и прозорливость, полагаться на него во всём. Отсюда и рождается то, почти религиозное, ощущение непобедимости, каковое вселит в своих нукеров Чингисхан двести лет спустя.

В Бариуме варяги сошли на берег размяться да погужеваться в портовых кабаках и заведениях известного рода. Но повезло не всем – «чёртову дюжину» Олег прихватил с собой.

Иоанн Радин, очень довольный победами над мятежниками, легко уступил Сухову тахидромон – лёгкое быстроходное судно, предназначенное для скорейшей доставки донесений или для разведки. Олег же использовал тахидромон для того, чтобы, не теряя времени, прибыть в Диррахий.

Надо ли говорить, что Елена с Натальей и Геллой отправились на том же корабле? И стоит ли добавлять, что Мелиссина позвала с собой Котяна, Тарвела, Органу и Куверта? А не слышному никому зову Геллы Пончик подчинился раз и на всю жизнь. Кормилица, правда, пока лишь очень смутно догадывалась, что происходит с протоспафарием, почему Александр при ней застывал, изображая идола на кургане, краснел, бледнел и растягивал рот в дурацкой улыбке. Почему всякий раз, когда она встречалась с ним глазами, в его взгляде читалось восхищение и… обожание? Геллу пугало внимание столь важного синьора, но всё же любовные токи доходили до неё, принуждая ресницы опускаться, погашая взор, а кровь – струиться быстрее, притекая к щекам.

Сухов замечал все эти волшебные превращения и радовался за друга, наконец‑то обретшего любовь в этом мире чистейшего воздуха и грязнейших улиц, исступлённой веры и дикого неистовства, чудовищной жестокости и потрясающе наивных заблуждений.

Не дожидаясь утра, тахидромон «Святой Иов» отбыл пополудни из Бариума и вечером уже входил в гавань Диррахия.

Котян с булгарами переполошили хозяев местных конюшен, запугали их, купили, но привели‑таки целый табун лошадей, лёгкую коляску и два десятка простых кавалерийских сёдел.

«Чёртова дюжина» тоже без дела не сидела – прошлась по лавкам Диррахия, запасаясь сыром, хлебом, копчёным салом, вином, изюмом. Торговцы были бы рады отдать свой товар и даром, лишь бы эти страшные дюжие молодцы оставили их вживу, но молодцы платили, не торгуясь.

Солнце уже село, когда странная кавалькада тронулась в путь. Сметливые тётушки из предместий сразу же пустили слух – это, дескать, варварскую принцессу повезли сватать, а громилы, что с нею, всё братья ейные – уж больно они одинаковы, прямо как бобы в стручке.

Отряд Сухова ехал до темноты, пока не остановился лагерем за дорогой, под защитой скалы и рядом с ручьём. Елена всё беспокоилась о здоровье малышки, но Олег уверил жену, что Наталье Олеговне свежий воздух лишь на пользу. И впрямь – дрыхла Наталья Олеговна так, что даже гром небесный не разбудил бы её.

Утром магистр повёл своих дальше, одолевая милю за милей виа Эгнатиа.

Ясный майский полдень стоял над Константинополем, когда отряд прибыл к Меландизийским воротам. Все запылённые, прокопчённые, одна Наталья пахла молоком. Ехать дальше было нельзя – закон не позволял передвигаться днём по городу на конях. Олег тут же нанял для Елены и Геллы носилки и отправил женщин домой в сопровождении булгар и неполной «чёртовой дюжины» – Котяна, Ивора и Свена он оставил с собой. После жестоких колебаний к ним присоединился Пончик. Так, впятером, они и отправились учинять допрос патриарху.

После италийских будней Олегу было непривычно шагать по Месе, он словно заново открывал для себя главную улицу Ромейской империи. А на ней ничего не изменилось – всё так же болтали женщины с пустыми кувшинами, стоя в очереди к цистерне Аспара. Всё так же торговали мясом на площади Тавра, в Царских портиках зазывали покупателей хотя бы прицениться к золотым диадемам, ожерельям, пекторалям, а возле храма Святой Софии отливали свою продукцию свечники, наплевав на запреты эпарха.

– Сюда, – сказал Олег, сворачивая к резиденции патриарха.

Варяги с печенегом молча кивнули, Пончик обронил: «Угу…»

Во внутреннем дворике было людно – со своими прошениями к святейшему явились игумены монастырей и прочие алкатели бесплатного счастья. Небрежно подвинув охрану, неуклюже расступавшуюся перед магистром, бесцеремонно отстранив Евсевия, секретаря и первого помощника патриарха, Олег вошёл в покои Его Святейшества.

Феофилакт в этот момент молился на коленях перед огромным иконостасом, обуреваемый мистическим жаром.

Сухов молча стоял и ждал, пока патриарх заметит его присутствие. Положив десяток поклонов, Феофилакт обернулся и смертельно побледнел, наткнувшись на холодный и суровый взгляд Олега. Варяги и вовсе смотрели так, словно готовились Его Святейшество прирезать, забрызгивая кровью иконы.

– Ч‑что?.. Кто? – залепетал патриарх, с трудом поднимаясь с колен.

– Ты почто Елену Мелиссину в Рим отправил? – ледяным тоном спросил Сухов. – Тебе известно, что она моя жена?! А извещён ли ты, что задание, данное тобою своей тайной посланнице, было направлено против величайшего и сорвало планы базилевса? Ты хоть понимаешь, что за это полагается? Ослепление и темница, где ты сгниёшь, объедаемый крысами!

Феофилакт обратно рухнул на колени.

– Не губи, сиятельный! – тонко заверещал он. – Умоляю! Не виноват я!

– Как же не виноват?! – не ослаблял напор Олег. – Или, скажешь, не ты придумал тайную посланницу завести, да и в Рим направить?

– Не я! – с жаром сказал патриарх. – Ей‑богу, не я! Вот те крест! Нашептали мне люди недобрые, соблазнили! Сатанинское то было наваждение! Искус диавольский!

– Что ты врёшь?! Кто тебя соблазнил?

– Они, они! – еле выговорил трясущимися губами Феофилакт. Он подполз на коленях к Сухову и ухватился за полу его пропылённого скарамангия. – Они всё задумали, они всё затеяли!

– Толком говори! – рявкнул магистр. Он был страшен.

Феофилакт угодливо закивал.

– В тот самый день, – быстро заговорил он, перебирая складку Олегова скарамангия, – с утра ещё, у меня побывали логофет дрома Василий Катакил и протомагистр Мануил Атталиат. Они всё, они! То один говорил, а другой поддакивал, то наоборот. Запутали они меня, околдовали будто! Да почему – будто? Как есть околдовали! Внушили мне мысли зловредные, а я грешен, искушения перебороть не смог – гордыня взыграла, восхотелось мне, как патриарху Николаю, дела творить тайные да патриарху Фотию уподобиться!

Олег присел на корточки и заглянул в насмерть перепуганные глаза патриарха – зрачки во всю радужку.

– И больше никто об этом при тебе речи не заводил? – раздельно проговорил он.

Феофилакт затряс головой:

– Никто! Они только! Они всё! Бог свидетель, не вру!

– Ладно… – протянул Сухов. – Что ж, если так, попробую даже помочь тебе остаться святейшим…

– Да, да! – возликовал патриарх. – Богу буду за тебя молиться, сиятельный!

– Одно условие, святейший, – никому ни слова о нашем разговоре. Понял? Иначе, если всё дойдёт до ушей божественного, он тебя не пожалует.

– О‑о! Конечно, конечно! Я буду молчать аки рыба! И наложу на себя епитимью… Сейчас же!

– Хоть две, – буркнул Олег, поворачиваясь и удаляясь в коридор.

Выйдя во дворик, он сделал глубокий вдох‑выдох, вытравливая из лёгких духоту патриарших покоев.

– Катакил и Атталиат… – задумчиво проговорил Пончик. – Угу…

– Катакил или Атталиат, – поправил его Котян.

– Логофетом дрома займёмся после, – решил Сухов. – К Атталиату!

Дом протомагистра стоял в хорошем месте – перед стеной Константина, где на зелёные холмы взбирались кипарисы и белые церквушки, вознося в голубое небо кресты. А вот Атталиат зелени не любил – его дом выступал прямо на улицу, спускаясь к ней широкой мраморной лестницей, украшенной бронзовыми фонарями на витых столбах.

– Вот, ведали бы, мимо б не прошли… – проворчал Свен.

– Да кто ж знал, – пожал плечами Ивор.

– Сейчас узнаем! – молвил Пончик. – Угу…

Олег первым поднялся по лестнице в тень мраморной колоннады. Высокая дверь, обитая гвоздями со шляпками в форме звёзд, была заперта. Рядом висел деревянный молоток, подвешенный на цепочке. Сухов несильно постучал предложенным орудием. Шагов слышно не было, но вскоре дверь открылась, и в щель высунулся розоволицый привратник с выгоревшими бровями и белесыми ресничками, придающими ему сходство с поросёнком.

– Хозяин в тавлинуме быть изволит, – проблеял он, разрушая образ. – Велел говорить, что не принимает…

– Мне он будет рад, – сказал Олег, рывком отворяя дверь и перешагивая порог. – Ивор, присмотри тут…

Не оборачиваясь, чтобы убедиться, выполняется ли его приказ (конечно, выполняется. Разве могут быть сомнения?), Сухов пересёк обширный вестибул, с полом, разукрашенным трёхцветной мозаикой, и попал в тавлинум, разгороженный по середине рядом каннелюрованных колонн.

У окна, за громадным и тяжёлым столом – мраморная плита на бронзовых ножках под вид львиных лап – восседал грузноватый Атталиат. Протомагистр что‑то выводил тростинкой‑каламом на листе пергамена. Заслышав шорох отодвигаемого занавеса из выделанной кожи, он обернулся. Ничто не дрогнуло в лице Атталиата, ничем он не выдал своих чувств, и всё же выражение стало иным, утратив некую малость – ощущение жизненности. Чудилось, будто душа этого человека уже покинула бренное тело, и оно двигается по инерции, имитируя проявления жизни.

– Всё‑таки доискался… – выговорил Мануил. Вздохнув, он отложил калам и откинулся на спинку деревянного кресла. – Да ты присаживайся, сиятельный. Как у вас говорят: «В ногах правды нет…»

Олег почувствовал успокоение – всё‑таки он нашёл того, кого искал. Удобно устроившись в кресле, он положил ногу на ногу и сложил руки на колене.

– Катакил – твой человек? – спросил он прямо.

– Ну вот ещё! Василий глуп и умеет только поддакивать. Тайну ему доверить нельзя, умного совета от него тоже не дождёшься.

– Тогда объясни мне одну вещь, «Принцепс», – сказал Сухов. – Зачем?

– А тебе известно куда больше, нежели я полагал, – с уважением затянул Атталиат. – Зачем… Ты же только что из Италии и видел, как там живут‑поживают да добра наживают всякие бароны и графы. Даже какой‑нибудь ничтожнейший виконт, владеющий вшивой деревушкой, чувствует себя господином, хозяином жизни! А мы? Мы живём в вечном страхе, не зная, что с нами станется завтра, всё изощряемся, угождая базилевсу. Да по какому праву? Кто он такой? Отец Романа жил по колено в навозе!

А видал ты, как живут монахи в той же Италии или в Бургундии? Лотарингии? Штирии? Едят от пуза и сладким вином запивают! Наши же всю свою жизнь Господа молят в голоде и холоде!

– А чего же ты не переедешь в ту же Италию? – поинтересовался Олег. – Купил бы себе виллу на бережку и чувствовал бы себя хозяином жизни.

Мануил грустно вздохнул и покачал головой.

– Не хочу, – сказал он. – Здесь я родился, здесь и умру.

– Тоже правильно. Скажи, а того варяга, Стемида, ты подкупил?

– Стемид? – нахмурился протомагистр. – Ах, да… Признаться, не хотел вымарать руки убийством, но тут случай подвернулся – грех не попользоваться. Уж очень подходящ был этот… как, ты сказал, его зовут?

– Стемид.

– Вот‑вот, он самый. Абсолютно продажный, жадный и бессовестный тип. Правда, за тридцать серебряных милиарисиев он не соглашался тебя убить, но вот за тридцать номисм готов был зарезать любого. Олег посмотрел на него, подумал.

– Знаешь, – признался он, – я бы не питал к тебе ничего, кроме лёгкой брезгливости, если бы ты обманом не услал Елену в Рим.

– Да, это было подло, – легко согласился Атталиат. – Надеюсь, она жива?

– Твоими молитвами, Мануил, – усмехнулся Сухов. Атталиат тоже наметил улыбку.

– Объясни и ты мне одну вещь, Олегарий, – сказал он. – Ты‑то почему хранишь верность императору? Зачем?

– Это не верность и не преданность, Мануил. Просто я дал слово чести, а честь для воина – всё. Я – воин. Ну что, вечер вопросов и ответов закончен?

– Пожалуй, – кивнул протомагистр. – То, что тебе хотелось узнать, ты вызнал уже, а прочее не слишком интересно…

Кряхтя, он поднялся и подошёл к сундуку‑«башенке». Подняв крышку, Атталиат достал оттуда гладиус.

– Не напрягайся, – спокойно сказал он, – поединок я затевать не собираюсь. Я – не воин. Так что позволь мне уйти из жизни подобно достославным предкам…

На глазах погрузнев, состарившись за миг единый, протомагистр подошёл к колонне. Уперев рукоятку меча в желобок, острие клинка он приставил к груди и обнял колонну обеими руками.

– Прощай, враг мой… – пробормотал Атталиат.

– Прощай, «Принцепс», – сказал Сухов. Протомагистр рывком прижался к колонне. «Х‑ха!» вырвался воздух из пронзённых легких, и остриё, обагрённое кровью, выступило со спины «Принцепса». Угасающий разум ещё светился в распахнутых жёлто‑медовых глазах Атталиата, когда тот опускался на пол, цепляясь за колонну в последнем усилии жизни, но вот померк и он. «Пятый, который первый», заговорщик и предатель, коварный и сильный человек, умер.

Олег поднялся, гася позыв склониться над телом протомагистра, дабы закрыть ему глаза, и вышел.

– Ну, что? – бросился к нему Пончик. – Он?!

– Он, – подтвердил Сухов.

– Ты его убил?

– Я дал ему умереть. Пошли домой, Понч. Устал я… Ивор, Свен и Котян молчаливо ждали его приказов.

– Это и вас касается, – улыбнулся Олег.

Малютка Свен радостно потёр ладони – любил он бывать в гостях у Мелиссины, жаркое у её домоправительницы Ирины выходило просто бесподобное…

Игнатий Фока отворил ворота и пропустил всю компанию, лучась от радости, – все целы, здоровы, как хорошо‑то!

Сухов ступал по аллее и чувствовал, как отпускают его тревоги. Тут из окна опочивальни донёсся смех Натальи и мощное сюсюканье двух мам, Елены и Геллы.

– Остановись, мгновение, – прошептал Олег, испытывая ни с чем не сравнимое ощущение. Он вернулся. Он дома.

[1] Иидинг– ничтожество.

[2] Хель– ад.

[3] Толки– поклонники творчества Толкиена.

[4] Фест– фестиваль, большой праздник. Бугурт– групповое сражение ролевиков, турнир– дуэль один на один.

[5] Магистр– высокий титул, высший из тех, который мог быть пожалован не членам императорской семьи.

[6] Доместик схол– начальник телохранителей‑схолариев.

[7] Протостратор– старший императорский конюший.

[8] Евхаристия– обряд причащения.

[9] Локоть– мера длины, приблизительно полметра.

[10] Квадрига– упряжка из четырех коней.

[11] Триклиний– трапезная.

[12] Форум– площадь.

[13] Литра– денежная единица, от 160 до 300 граммов золота.

[14] Хевдинг– вождь.

[15] Витахольм– варяжская крепость на Днепре, который они называли Непр.

[16] Дренг– молодой воин, не ходивший в походы. Гридь – это дружина (по‑свейски – грид).

[17] Миклагард– Великий Город, так варяги называли Константинополь.

[18] Василевс ромеев– титул правителя Ромейской империи, которую ошибочно именуют Византией.

[19] Архонт– титул знатного чужеземца, данный ромеями.

[20] Гардыили Гардарики –самоназвание Руси.

[21] Альдейгьюборг– столица Гардов, сокращенно Альдейга. Ныне Старая Ладога.

[22] Мелинеск– важный торговый центр, располагавшийся к юго‑востоку от современного Смоленска.

[23] Славян,то есть славинов, ромеи часто называли склавинами, намекая на их рабскую сущность. Трэлями северяне звали рабов.

[24] «Змея битвы»– кэннинг, то есть замысловатое сравнение для стрелы, принятое поэтами‑скальдами. Воинов они называли, к примеру, «ясенями битвы», а женщин – «елями злата».

[25] Камо грядеши? – Куда идешь?

[26] Цуба –гарда катаны.

[27] Эргастерий– мастерская.

[28] Миямото Мусаси– великий японский фехтовальщик.

[29] Йолъ– праздник, отмечавшийся в самую длинную ночь, на 23 декабря.

[30] Мунд– выкуп родителям. То же самое, что вено у славян или калым у тюрков.

[31] Итиль –ныне Волга.

[32] Об этом рассказывает ал‑Якуби: «В город Исбилию (то есть Севилью) вошли в 229 году хиджры (843–844 г. от Р.X.) поганые, называемые ар‑Рус, которые захватывали пленных, грабили, жгли и убивали…»

[33] Сэконунг– конунг, в лелеющий кораблями, но не имеющий земли – феода.

[34] Таматарха– Тмутаракань. Есть основания полагать, что так называемая Черноморская Русь, расположенная на Таманском полуострове, существовала с конца VIII – начала IX века.

[35] Ярл– титул, тождественный графскому. Рикс, кунингас, кугыжа– княжеские титулы.

[36] Правда– закон.

[37] Кирьялаланд– Карелия или Корела.

[38] Рагнар Кожаные Штаны (Лодброк)– знаменитый датский конунг, правивший в описываемое время.

[39] Гандвик– Колдовской залив, так называли в ту пору Белое море.

[40] Вендланд– страна вендов (венедов), расположенная на южном берегу Балтики.

[41] Пардус– гепард.

[42] Суждал– ныне Суздаль.

[43] Свеарики– Швеция.

[44] Стурман– буквально «большой человек», придворное звание.

[45] Аустрвег– «Восточный путь», то есть земли на восточном берегу Балтийского моря.

[46] Так в то время назывались мирные договоры.

[47] Бъярмар,или Бьярмы, – тогдашняя столица Карелии, располагалась в районе Приозерска.

[48] Ошкуй– белый медведь.

[49] Число румов соответствовало количеству гребцов по одному борту.

[50] Лонись– прошлой осенью.

[51] Оскопище– древко копья.

[52] Асские горы– Кавказ.

[53] Ледунг– ополчение.

[54] В те времена Вуокса была глубока и соединяла Ладогу с Финским заливом.

[55] Мидгард– Средний мир, мир людей, в отличие от мира богов.

[56] Линнавуори– крепость.

[57] Звездный Мост– Млечный Путь. Наши предки верили, что душа человека после смерти проходит по Звездному Мосту. Если душа безгрешна, она попадает в рай – Ирин, если отягощена грехами, то срывается в мрачный Хель.

[58] Кончая и уличан– совет улицы или конца города, органы местного самоуправления.

[59] «Именем Аллаха, великого, милосердного!» – молитва, произносимая перед началом всякого дела.

[60] «Если это угодно Аллаху…»

[61] Сокращенно – Палтеск.Ныне Полоцк.

[62] Самбат– ныне Киев.

[63] Куршская Коса.

[64] Бхандари– кок.

[65] Кахва– кофе.

[66] Кавуши– шлепанцы, тапки без задников.

[67] «Морской змей».

[68] Тандиль– главный над матросами.

[69] Сарханг– «заведующий причаливанием», старпом.

[70] Амир– эмир, князь. Амир ал умаро – князь князей.

[71] В Гуанчжоу.

[72] Буквально: «Пусть Аллах сделает ваше сидение приятным». Присказка.

[73] Добро пожаловать, господин! Благословляю! Благословляю!

[74] Скимитар– кривой меч, несколько расширяющийся к концу.

[75] Дьявол! Мошенник! Будь оно все проклято!

[76] Разговор идет на старонорвежском.

[77] Ромейская империя – верное название для Византии. Базилевс – император.

[78] Галабийя – длинное, просторное одеяние, традиционное для арабов‑мужчин.

[79] Локоть – приблизительно 0,5 метра.

[80] 6 медных данников составляют 1 серебряный дирхем. 35 дирхемов тождественны 1 золотому динару.

[81] Тривиум (грамматика, риторика и диалектика) и квадриум (арифметика, геометрия, астрономия и музыка) составляли семь свободных искусств – высшее образование на средневековый манер.

[82] Дом мудрости (Бейт аль‑Хикма) – культурный центр, исламская академия, основанная в Багдаде.

[83] Диван‑беги – начальник дивана, арабского присутственного места.

[84] Ширваншах – титул правителей Ширвана (северо‑восточный Азербайджан).

[85] Хазарская река – Итиль, ныне Волга.

[86] Районы в южном Прикаспии.

[87] Абескунское море – оно же Гурганское, Хвалынское и Каспийское.

[88] Кунстантиния – Византия. Румы – ромеи, потомки римлян и греков.

[89] Этерия – личная гвардия императора.

[90] Таматарха – город в Тамани, построенный на развалинах эллинских колоний Фанагории и Горгиппии. В летописной традиции его именуют Тьмутараканью, хотя вернее было бы – Тмуторокан. Имеются весьма смутные свидетельства того, что у князя Игоря (Ингоря) действительно имелся наследник – Олег (Халег или Хельгу), якобы погибший при защите Тмуторокана в 925 году.

[91] Нефтяной берег, или Нафта, – это полуостров Апшерон и побережье у Бакинской бухты, где в древности добывали нефть, используя ее и как лекарство, и как зажигательную смесь.

[92] Рахдонит, букв, «знающий пути» – богатый хазарский купец, ведущий торговлю шелком. Элита каганата.

[93] Лодья – боевой корабль русов (скандинавы говорили lodje), могла достигать 40 – 50 метров длины и несла на себе 100 – 120 человек. Кнорр – торговый корабль.

[94] Автор придерживается мнения, что в 860 году жители Альдейгьюборга (ныне Старая Ладога) призвали на княжение Рюрика, сына Регинхери, рейкса из Старигарда (ныне Ольденбург), что в землях вендов – Вендланде (Южная Прибалтика).

[95] В 10 веке Амударья впадала в Каспийское море, протекая по руслу нынешнего Узбоя, а само море занимало большую площадь, чем сейчас.

[96] Серкланд – страна сарацин, то есть арабов. Так на севере называли земли Халифата.

[97] Эгер и Ран – бог моря с супругой.

[98] Гридень – воин, рядовой дружины‑гриди (по‑свейски – грид, по‑нурмански – хирд).

[99] Конунг – выборный король. Ярл – личный титул, тождественный графскому. Хевдинг – вождь.

[100] Обычно под Хольмгардом понимают Новгород, однако в 9 веке Новгорода еще не существовало, а вот Хольмгард был. Правда, неясно пока, где именно он стоял... Суздаль – это переиначенное название мерянского города Суждал. Алаборг – это, скорее всего, Олонец. Бьярмы – Приозерск. Полтескьюборг – нынешний Полоцк. Мелинеск – город у верховьев Днепра, позже передавший свое название Смоленску. В скобках заметим, что данная географическая привязка весьма относительна...

[101] Дренг – воин, кандидат в рядовые. Хольд – действительный рядовой, прошедший посвящение. Форинг – командир. Старший фелаг – старший товарищ.

[102] Оклога – ныне река Волхов.

[103] «Змея тетивы» – кэннинг, то есть замысловатое сравнение для стрелы, принятое поэтами‑скальдами. Воинов они называли, к примеру, «ясенями битвы», а женщин – «Мелями злата».

[104] Таны – военная служилая знать. Эрлы – англосаксонские графы.

[105] Pirrow (англ.) – стрела (разумеется, в данном времени говорили на староанглийском, но не будем усложнять...).

[106] Скедия (скандинавы говорили «скейд») – по сравнению с лодьей средний корабль на 40 человек.

[107] Фальшион – меч с лезвием, заостренным лишь с одной стороны, тесак.

[108] Оскопище – древко копья.

[109] Нейстрия – Западно‑Франкское королевство.

[110] Pax tibi, filius meus (лат.) – Мир тебе, сын мой.

[111] Меровинги – династия франкских королей.

[112] Скрамасакс – короткий меч.

[113] Domine, libera nos a furore normannorum (лат.) – Боже, спаси нас от ярости северян.

[114] Итиль – так называлась река Волга и столица Хазарского каганата, ядро которого совпадало с дельтой этой важной водной артерии. Булгар – государство, расположенное на берегах низовьев Камы и у Волги.

[115] Славянофилы очень любят возводить имя «Олег» к норманнскому «хельги», что значит «святой». Однако среди русских имен, известных по летописи, не встречается тех, что имели бы германское происхождение. У них или кельтские корни (Карл, Лют, Прастен, Фрелав, Тилен, Берн), или венедские (Борис, Карн, Акун, Удо), или персидские (Фроутан, Алвад, Мутур). Имя Халег – того же ряда. По‑персидски оно означает «творец».

[116] Алхамидуллило! – Слава Создателю!

[117] Пруд Пророка – водоем, из которого пьют те из правоверных, кто попал в рай.

[118] Аскерхасы – дословно: «чистое воинство». Привилегированная гвардия ширваншаха.

[119] «Скорпион» – своего рода станковый арбалет, стрелявший дротиками, короткими копьями или пучками стрел.

[120] То есть из дольнего мира в обитель мертвых.

[121] Регеон – район в Константинополе.

[122] Соматопрат – торговец живым товаром.

[123] Хон керба! – «Зиму прожил!» По весне это восклицание употреблялось как приветствие.

[124] Описан самый распространенный вариант движения по Великому Волжскому пути. Сувяр – ныне Свирь, Нево – Ладога, Оклога – Волхов.

[125] Непр – это Днепр, Данаприс, как его называли сарматы, а озеро Ильмерь стали называть Ильменем лишь с 16 века.

[126] Вусегард – Вышгород.

[127] То есть по закону.

[128] Хель – очень негостеприимная хозяйка ада в верованиях северян.

[129] Обычно считается, что свой поход на Константинополь Олег Вещий совершил в 907 году, однако летописным датам доверять нельзя. К примеру, Новгородская первая летопись младшего извода уверяет, что Олег пришел к Царьграду в лето 6439‑е от сотворения мира, то бишь в описываемое время, в 922 году.

[130] Русское море – так в те времена называли море Черное. Византийцы‑ромеи предпочитали говорить «Понт Эвксинский».

[131] 1 литра золота – это 72номисмы, золотые монеты в 4,5 г. В одной номисме – 12 серебряных милиарисиев. В 1 милиарисии – 12 медных фоллов.

[132] Великий логофет – главный министр.

[133] Эпарх – градоначальник Константинополя. Эпарху также подчинялась стомильная зона вокруг столицы; по своему положению эпарх занимал одно из ближайших мест к императору и пользовался привилегиями. Например, только эпарху позволялось передвигаться по городу в повозке и носить башмаки разного цвета...

[134] Лисипп – знаменитейший эллинский скульптор, современник Александра Македонского. Тетриппу, ту самую конную четверку, стяжают в 1204‑м крестоносцы из Венеции, где она находится по сию пору.

[135] В обязанности логофета претория входило, помимо прочего, слежение за тюрьмами.

[136] Чтобы было понятней читателю, сошлемся на «Тактикон», византийскую табель о рангах. Основных рангов насчитывалось четыре. К 1‑му, высшему, относились анфипаты, патрикии, протоспафарии и дисипаты. Ко 2‑му – спафарокандидаты; к 3‑му – спафарии; к 4‑му, низшему, – ипаты, страторы, кандидаты, мандаторы, апоэпархи. Протостратор, в отличие от стратора, то есть конюшего, являлся главным конюшим.

[137] Хиротония – возведение в сан, присвоение титула.

[138] Ромейская империя – верное название для Византии. Ее население – ромеи, потомки римлян и эллинов, никогда не называли себя византийцами. «Византия», как и «Киевская Русь», – выдумка кабинетных историков.

[139] Палатий – Большой императорский дворец, именуемый так же Священными Палатами.

[140] Базилевс – император. Роман I Лакапин, выйдя из низов, стал опекуном малолетнего Константина VII, потом женил его на своей дочери и правил империей до старости.

[141] Патрикий – высокий титул 1го ранга. Примерно соответствовал генералу или тайному советнику.

[142] Феодосий Великий – император, чьим попечением были выстроены мощные укрепления – тройной ряд стен, защищавших Константинополь с суши.

[143] Русское море – ныне Чёрное. Ромеи прозывали его на эллинский манер – Понтом Эвксинским.

[144] Спафарий – титул 3‑го ранга. Затем следовали титулы более высокого 2‑го ранга (спафарокандидата и протоспафария) и ранга 1‑го – дисипата, патрикия, анфипата и магистра. Еще более высокие титулы куропалата, новелиссима и кесаря давались только ближайшей родне императора.

[145] Спафион – обоюдоострый меч.

[146] Фолл – мелкая медная монета. 12 фоллов составляли 1 серебряный милиарисий, из 12 милиарисиев складывалась 1 золотая номисма.

[147] Старигард – столица Вендланда, государства вендов‑венедов в Южной Прибалтике. Ныне – Ольденбург.

[148] Ярл – титул у русской знати, тождественный графскому.

[149] Варанги – так ромеи называли варягов.

[150] Литра золота – 72 номисмы (330 грамм).

[151] Тмуторокан – город на Таманском полуострове, на месте эллинской колонии Гермонассы. Ромеи прозывали его Таматархой, печенеги – Таматарке. Есть основания полагать, что Олег Вещий (Халег Ведун) разграбил его приблизительно в 921 году, превратив в свой форпост на юге. Впрочем, весьма вероятно, что Тмуторокан (летописная Тьмутаракань) вошел в состав так называемой Черноморской Руси еще в IX веке.

[152] Регеон – район Константинополя.

[153] Пачанакит – печенег.

[154] Фарос – городской маяк, расположенный на территории Палатия. Служил не столько для мореходства, сколько для приёма со общений, переданных по световому телеграфу, изобретенному Львом Математиком.

[155] Скарамангий – верхняя одежда наподобие лёгкого кафтана, длинного, значительно ниже колен, довольно узкого. Кампагии – высокие башмаки.