Текст книги "Закон меча. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 59 страниц)

Викинги напирали с горки, сталкивая русов, но варяги не уступали, отжимая свеев обратно за вал. Валит оглянулся – то ли четыре, то ли все пять клиньев сошлись на передовой и плющились, разворачивались, шли стенка на стенку. Пыль и пепел, поднятые сапогами, повисли непроглядной тучей, из которой неслись короткие яростные выкрики и вопли боли, ругань и вой. Орали на русском и свейском, языки мешались, как грязь и зола, и доходили до слуха неразборчивым и не благим матом.

– Валит! Сулев! – крикнул Олдама. – Ко мне!

Сын Ниэры оторвался от зрелища битвы и подбежал к командиру.

– Тут и без вас справятся, – рубанул Олдама, – а вы мигом на берег, к Ешкиной запруде! Там эти… арабы. Поможете им!

– А… как мы с ними? – растерялся Валит. – Япо‑арабски только «здрасте, до свиданья!»

– Бегом, я сказал! – осерчал Олдама, и Валит с Сулевом помчались, куда им было сказано.

Пробравшись хилым сосняком, Валит выбежал к запруде и увидал дивные вещи. У берега покачивались плоты, вязанные из бревен, а на тех плотах стояли маленькие срубы, крытые лесинами. В стенах срубов зияли оконца‑бойницы.

– Ишь что придумали! – восхитился Сулев.

– Что это? – не понял Валит.

– С реки бить будем! – захохотал сын Каницара. – Айда!

Арабы как раз кончали свою молитву. Отбив положенные поклоны, они вставали с ковриков и обвешивались оружием – у кого сабля была, у кого лук в саадаке.

– Халид! – окликнул Сулев араба в длинной кольчуге, надетой на еще более длинный кафтан. – Мы к тебе!

Халид махнул рукой:

– Идемте!

Он перепрыгнул на плот, Сулев скакнул за ним, Валит последовал за товарищем. Из тесного сруба выглянул Ошкуй и спросил:

– А стрелы где, Халид?

Увидев друзей, Ошкуй осклабился:

– И вы здеся? Добро!

– Привет, Ошкуй! – Валит заглянул в сруб и сильно удивился – на мокрых бревнах «пола» валялись лопаты и кирки. – А это зачем?!

– У‑у… – Ошкуй сделал значительный вид. – Тут, брат, такая штука… Что ты!

– Какая штука? – пристал Валит.

– Ход рыть будем! – сказал Халид.

– Ход?!

Халид кивнул.

– Станем у крепости, – заговорил он, – и начнем рыть!

– Не выйдет, – сказал Валит разочарованно. – Со стен заметят.

– Не заметят! – ухмыльнулся Ошкуй. – Мы под водою рыть будем.

– Под водою?!

– Под нею, – кивнул Халид, – и выйдем в колодец крепостной.

Валит только головой помотал: ну, дела!

– Успеть бы только до вечера… – озаботился Халид и встрепенулся: – Отчаливаем!

Арабы на берегу загомонили и попрыгали на плоты. Всего плотов было пять, и на самом большом аж два сруба стояло.

Течение подхватило плоты и понесло вниз по реке. Путь был недолог, скоро над мутными водами Олкоги разнесся шум битвы, потом открылись башни крепости.

– Подгребаем!

Плоты доплыли до места и бросили якоря – тяжеленные камни на пеньковых канатах – совсем рядом у восточной стены крепости. За частоколом показались шлемы свеев. Русские лучники с плотов тут же послали тяжелые стрелы, сковырнув пару любопытных.

– Ныряем с этой стороны! – скомандовал Халид. – Дышать через камышинки, не выныривать! Метить на башню угловую! Рыть начнем с глубины сажени и чуток забирать вверх. Работаем так – один роет, другой дышит через камышину. Потом меняемся! А третьему и четвертому – стенки крепить. Поначалу будет сложно, а потом, как выше реки подымемся, сразу полегчает! Главное – мимо колодца не пройти!

– Не боись, – пробасил Сулев, снимая рубаху, – не пройдем! В тот колодец телегу опустишь – стенок не заденет! Широкий…

Валиту с Сулевом выпало копать первыми. Сын Ниэры заткнул ноздри, взял в рот длинную камышинку, а в руки – кирку и прыгнул в реку. В этом месте было мелко – плес, но мутная вода скрывала надежно. Валит еще побаивался, что может всплыть ненароком, но зря – тело стремилось вверх поплавком, а кирка тянула вниз, как грузило.

Сын Ниэры плыл с закрытыми глазами, работая ногами, – одной рукой он сжимал инструмент, а другой придерживал дыхательную трубку. Плыл, плыл, иногда задевая Сулева, и приплыл в камыши, что шуршащей полосой окаймляли крепость по берегу. Осторожно высунув голову из воды, Валит сориентировался – отклонился он от курса лишь на пару шагов. Восьмигранная угловая башня высилась совсем рядом, на крутизне, чернея деревом с зелеными проплешинами мха. Рядом вынырнул Сулев, фыркая, как тюлень. Мокрые волосы сына Каницара перепутались с зелеными водорослями, по лбу сползала ряска.

– Ты на водяного похож! – прошептал Валит. – Начали?

– Начали! – кивнул Сулев. Набрал воздуху в грудь, с мехами схожей, и скрылся под водой. Валит последовал за ним.

Камыши место, выбранное под рытье, не прикрывали – круто обрывался бережок. Валит ощупал скользкий обрыв, руками счистил мягкие наносы. Открыл глаза, но ничего не увидел – сплошная муть. Сын Каницара деликатно постучал его по спине, и сын Ниэры отодвинулся. Сулев ткнул в берег лопатой – это было хорошо слышно – и отвалил пласт глины. Подцепил еще, и еще, и еще. Передал лопату Валиту и подвсплыл, припадая к камышинке – отдышаться. Валит и сам чувствовал, что воздуху в легких маловато будет, но разок лопатой зацепил грунт. Копнул, наваливаясь всем телом и болтая ногами. Пустил пузыри. Все! А тут и Сулев поспел, перенял лопату. Карел не стал доставать трубку из‑за пояса, заплыл в камыши и уже там отдышался. Наглотался воздуху до головокружения и вернулся сменить чудина.

Так они и менялись, пока вырытая ими нора не углубилась шага на три. Ошкуй с Халидом вертелись поблизости, укрепляя стены хода наколотыми чурбачками и досочками.

Вымотавшись, Валит с Сулевом вернулись на плот. Сил выбраться почти что не было, арабы помогли, вытащили. Валит растянулся прямо на мокрых бревнах и глядел в небо. Век бы так лежал! Нельзя… Валит сунул палец в ухо и вытряс оттуда воду. Шум боя, доносившийся с берега, стал слышнее. Вот как тут полежишь?! Люди там бьются насмерть, а он разлегся…

– Поплыли? – спросил он Сулева, прислонившегося к срубу.

– Лежи! – буркнул Сулев, не раскрывая зажмуренных глаз.

– Надо же побыстрее…

– Куда ты годен сейчас, паря? Силы сначала набери!

Валит вздохнул. Совесть его стала чиста – не пускают его подвиг совершить! Он приподнялся и сел, заглянул в сруб. Там вертелись два лучника, пуляясь по стенам крепости. Толку в той стрельбе было мало, но именно она оправдывала заякоренные плоты. Иначе у свеев сразу подозрения закопошатся – а чего тут эти плоты делают? Не замыслили ли чего хитрые русы? А их стрелами, стрелами! Какие уж тут подозрения…

…Солнце поднялось в самую высокую точку своего пути по небу и стало клониться к закату. День был в самом разгаре, когда ход поднялся выше уровня реки. Дышать «проходчикам» было нечем, и смекалистый Веремуд приспособил кузнечные мехи – закачивали воздух через кишку. Выбранную глину ссыпали в кожаные мешки и опорожняли под водою. Разводов грязных со стен крепости было не видно – Олкогу не зря прозывали Мутной… Долбежка заняла два дня и две ночи.

Валит, мокрый от воды и пота, оглянулся на вход, едва просвечивавший сквозь воду, оторвал от земли неподъемную кирку и продолжил долбать чертову глину, рыхля грунт под лопату. Сипло поддувало из кишки, но сырой стоячий воздух все равно был тяжел – дышишь, дышишь, а в голове муть, как в Олкоге…

С плеском вынырнул Сулев.

– Моя очередь! – сказал он глухо.

– Щас… – выдохнул Валит и бочком протиснулся к воде, стараясь не касаться крепежа. А то мало ли… Рухнет пласт и похоронит на хрен!

Окунувшись в воду, Валит ощутил прохладу. И струйки пота перестали щекотать щеки и жечь глаза. Когда же кончится эта копка?!

Вынырнув в камышах, Валит отпыхался и глянул на реку. Плоты мирно покачивались на мелкой волне, стрелки азартно слали стрелы, выбивая редких свеев на стенах крепости, а за рекой мирно, как всегда, зеленел лес.

Рядышком вынырнул Халид. Отплевался, отер лицо и сказал:

– Скоро уже… Шагов пять осталось!

– Целых пять? – огорчился сын Ниэры.

Халид рассмеялся.

– Поплыли! – и нырнул. Валит устремился следом.

Подплыв к плоту со стороны реки, Халид сел на крайнее бревно и поболтал ногами.

– Ну и рыбы у вас… – промолвил он. – Все время натыкался! То сиг, то лосось… Богатая река!

– Это да! – гордо согласился сын Ниэры из рода Лося. – Что есть, то есть!

Рядом с плотом, отфыркиваясь, всплыл Ошкуй.

– Перекусим, может? – предложил он. – А то у меня какое‑то щемящее чувство…

– Давайте! – согласился Халид.

Перекусив той самой рыбой, жареной и вареной, проходчики полежали пузом кверху, погрелись на солнышке и снова окунулись в работу.

– Это точно колодец? – спросил Халид, ощупывая холодные, сырые бревна, открывшиеся в конце прохода.

– Точно! – кивнул Сулев. Он сунул нож между бревен и добавил с удовлетворением: – Сухо! Выше воды вышли!

– Надо бревно вытаскивать! – прогудел Ошкуй снизу, от входа.

– Да как ты его вытащишь? Колупать придется!

Сулев всадил нож в дерево, подцепил и отколупнул изрядную щепку:

– Порядок! Трухлявое!

С деревом дело пошло веселее – воздух в щель сочился свежий, в голове не мутилось, как при копке.

Валиту досталось выламывать последний слой. Втащив обломки в ход, Валит осторожно просунулся в колодец. Вода плескалась рядом, рукой дотянешься. Вверх уходил квадратный колодец, обрамляя голубой лоскут неба. Внезапно голубой квадрат словно отгрызли с краю – показалась голова свея. Валит молниеносно нырнул в ход. Гремя по стенке, в колодец спустилось ведро на веревке, плеснуло, зачерпнуло воды и плавными толчками пошло вверх.

– Уходим! – прохрипел Халид. – Отдыхаем до первой звезды!

– Может, наши еще раньше свеев побьют? – загадал Ошкуй.

– Побить‑то побьют… А свеи в крепости укроются.

– Тут‑то мы их и возьмем! – кровожадно заключил Сулев.

4

В проводники Олегу дали седого, но бодрого и крепкого старичка‑ижора по кличке Урий. Имени своего Урий не открыл, да и к чему оно Олегу? Шли быстро, часто переходя на бег, но Урий не сдавал, пер себе и пер. Хотя, если честно, то пер не он, а Олег. Ломился через кусты, что твой лось. А вот Урия и вовсе слышно не было. Идет по валежнику – не хрустнет у него ничего. По листьям топает – ни шелеста, ни шороха. Леший он, а не урий…

Тропа то взбиралась на обрыв, то спадала к самому берегу, уводила в лес, растворялась в траве, но Урий находил ее тут же – то валун приметный углядит, то сосну изгибистую. Внезапно Олег расслышал резкие, дребезжащие звуки, несущиеся из леса, и остановился. Урий тоже замер, а после расслабился, улыбнулся и поманил Олега за собой.

Крадучись, он вышел на край большой поляны, посреди которой росла ель. Ветер ли изломил дерево или время, а только рухнула елка, оставив по себе шипастый обрубок. Возле елки сидел на заднице медведь и с интересом музицировал – дернет когтями дранку и слушает. Наслаждается.

– «Медвежье кантеле», – улыбнулся Урий. – Мишка любит!

Медведь недовольно обернулся, увидал людей и заворчал.

– Помешали ему! – усмехнулся Олег.

Косолапый поднялся – зад в сухой траве – и трусцой убежал в лес.

– А вот это уже не мишка… – прислушался Урий.

Олег напряг слух. Издалека докатились звуки неясные, смутные, но явно человеческой природы – лязгал и скрежетал металл.

– Война идет! – посуровел Урий.

– Вперед! – скомандовал Олег.

Чем ближе становилась Альдейга, тем явнее прорезались звуки битвы, делились и множились, приобретали оттенки. Олег с Урием вышли к курганам, и тут же из травы поднялись трое молодых карел весьма сурового вида, вскинули луки и натянули тетивы.

– Не стреляйте! – поднял руки Урий. – Свои!

Олег вышел вперед и сказал:

– Я – Олег сын Романа! Вы кто?

– Мы? – прокряхтел один из карел, держа лук внатяжку. – В дозоре мы!

– От кого?

– От Улеба конунга! – доложил карел и рассердился: – Ты кто таков, чтобы нас спрашивать?!

– Я был послан конунгом, – твердо ответил Сухов, – и ответ держать буду перед ним! Ведите меня к Улебу!

Карелы, сблизив головы, посовещались и отрядили двоих с Олегом, оставив Урия под охраной третьего стража.

Карелы, часто поглядывая на незнакомца, повели его, по дуге обходя Альдейгу, ставшую театром военных действий. Наконец они достигли леска возле западной окраины города. Лесок этот кишел пешими и конными, копейщиками и лучниками, здоровыми и ранеными.

Навстречу Олегу с радостными криками выскочила Чара.

– А Пончик?!. – вскричала она.

– Живой, живой Пончик! – поспешил заверить Сухов. – Конунг где?

– Здесь он! Дана его перевязывает!

– Ранен? – нахмурился Олег.

– Пустяки… – послышался густой баритон, и из шалаша, ставшего «лазеретом», выбрался Улеб конунг. Левая рука его была на перевязи. – Что скажешь?

Олег выпрямился, еле задавив в себе желание отдать честь, и отрапортовал:

– Конунг, твое задание мы выполнили! Рюрик со сборной дружиной прибыл и ждет твоих приказаний. С ним двадцать больших сотен.

Улеб расплылся в довольной улыбке:

– А почему Асмуд сам не явился?

– Сгинул Асмуд, – глухо сказал Олег. – Положил многих на Дине и сам смерть принял… А Крут в землях пруссов погиб.

Улеб посуровел и умолк. Молча л и Олег, вспоминая погибших друзей. Наконец конунг встрепенулся:

– Передай Рюрику – пускай реку перекроет выше и ниже Альдейги! Там же пусть и высаживается! На севере командует Шаев, на юге – Лидул. А теперь поспеши к рейксу – пора кончать со свеями!

– Бегу! – бросил Олег.

– Стой! – усмехнулся Улеб. – Бегун… Коня моего возьми!

Олег спорить не стал. Влез в седло и поскакал. Мимо храма Велеса, мимо курганов и сопок, мимо поляны с «медвежьим кантеле»… Олег едва не пролетел и мимо стоянки варягов, но вовремя заметил за деревцами изящные силуэты лодий. Конь вынес его на узкий бережок, к которому приткнулись десятки кораблей, и Олег спрыгнул на песок. Варяги не ставили шатров и не разводили костров, они ждали приказа выступать. Рюрик, завидев Олега, мигом слетел с лодьи на песок.

– Ну что?! – крикнул он.

– Бьются наши! – ответил Олег. – И тебя ждут!

Наскоро передав слова Улеба конунга, Сухов принял из рук Пончика ковшик с квасом и осушил его.

– Ну?! – нетерпеливо выдохнул лекарь.

– Жива твоя Чара! – поспешил его успокоить Олег. – Жива и здорова. Скоро свидитесь – имей терпение!

Пончик радостно улыбнулся.

– По лодьям! – гаркнул Рюрик. – Гуннар, поведешь своих на юг! Остальные со мной! Ударим с севера! Вперед!

Сотни мечей и топоров вскинулись над головами, сотни глоток извергли ярое:

– Ран! Ран!

Паруса скатали и сунули в кожаные чехлы. Над водой заскользили весла. Их ладное движение не отражалось в замутненной воде. Гребцы не успели еще притомиться, а уж и курганы показались, вздыбились зелеными горбами. У этого места лодьи разделились: половина погребла далее к югу, на соединение с тысячей Лидула конунга, а сотни Рюрика приготовились к высадке.

– Поворот! – разнеслось над рекой.

Весла справа замерли, а те, что с левых бортов, загребли, разворачивая лодьи к берегу.

– Ходу!

Лодьи с разлету, скрежеща килями по мелкому дну, втесались в берег.

– Вперед!

Варяги, йомсвикинги, пруссы, галаты – все, кто пошел в поход за Рюриком, – ринулись к носам лодий, запрыгали кто на берег, кто в мелкую воду. В левых руках щиты, в правых – копья, мечи, топоры… Хоть сейчас в бой!

– Разобрались по десяткам! Полусотникам и сотникам вести! Па‑ашли!

Олег с завистью проводил глазами гридней, трусцой удалявшихся на передовую. Нет того десятка, в котором он состоял бы, – статусом не вышел. Кто таков Олег Вещий? Ополченец. Как ни крути, как ни верти – боец второго сорта… Хилвуд вроде благоволит ему, да и Рюрик ласков, но что с того? Ежели он, Олег, в засаду попадет или, там, в полон угодит, гридь не кинется его выручать. Своего выручить – закон, своего гридь никогда и нигде не бросит. Пусть даже десятки лягут костьми, чтобы спасти одного, но выручат! В гриди главенствует простой закон: «Все за одного, один за всех!» – и нет у него исключений. Но Олег – чужой, этот закон на него не распространяется…

Сухов насупился. Подождав, пока гридь пройдет мимо, он пристроился к толпе ополченцев, не имевших ни малейшего понятия о строе. Все перли, как им моглось и хотелось. Ополченцы переговаривались:

– Эх, врежем свеям!

– Видать, награбили добра…

– Ниче, не убегут! Лодьи дорогу‑то перекроют!

– Во‑во! Все нам достанется!

– Все, что останется! Или ты мыслишь, что гридь с тобой поделится? Ага, жди!

– Ниче! Всем хватит!

Полное радужных надежд, ополчение топало в бой. Обходя громадный валун, Олег двинул напрямки, через кусты, и споткнулся о свежий труп. И очень удивился. На траве лежал воин явно не северного обличья – волосы длинные, волнистые, цвета воронового крыла, а лицо смуглое, словно обожженное солнцем. Ромей? Да нет вроде… Не та амуниция. Какой у неизвестного шлем был, уже не узнать – некто, обладавший громадной физической силой, так треснул южанина по голове, что шлем на миску стал похож. А вот доспех знатный! Чешуйчатый! Одинаковые стальные пластины были сшиты вместе так, что и впрямь напоминали чешую. «Пригодится!» – решил Олег и снял доспех с южанина. Кольчуга – кольчугой, а и латы не помешают! С его‑то умением…

Олег, кряхтя, напялил доспех поверх «бирни» и затянул кожаные завязки на боках. Новое железо ощутимо давило на плечи, но и защищало надежно.

– Олег! – крикнул Пончик. – Чего ты там копаешься?

– Бегу! – откликнулся Сухов, прилаживая ножны, и впрямь побежал – грузной трусцой.

А шум боя накатывал все ощутимей – воздух дрожал от лязга и грохота, густел от криков неистовства и злобы. Ополчение преодолело лесополосу, отделяющую курганы от северной окраины Альдейги, и сразу окунулось в битву.

– На врага! – послышался приказ Рюрика.

Вымотанное воинство Шаева криками радости встретило прибывших на подмогу и рассредоточилось, пропуская вперед свежие силы. Гридни Рюрика мигом построились клиньями и бросились на растерянных свеев. И пошла рубка! Редкими ручейками викинги и хускарлы все‑таки просачивались между клиньев – и попадали под мечи ополчения. Хускарлы, те или сдавались, или гибли, а вот викинги ни плена не желали, ни смерти. Попробуй‑ка, плени такого вояку или прибей, когда те с десяти лет к мечу приучены. Только победа в бою не силой обретается, а духом. С этим у викингов была проблема. Чужаки на чужой земле, они уже были готовы и от добычи отказаться, только бы вырваться из Гардов. Вернуться бы, отдышаться, забыться, зализать раны… Ан не выйдет!

Олег махнул катаной влево, подрезая зазевавшегося хускарла, махнул вправо, но не достал. Прянул от чьего‑то меча, отбил и ударил снизу вверх, пропарывая низ живота. Свей рухнул на колени, воя и тараща глаза. Олег взбежал на взгорбок и увидел перед собой бывший Урманский конец города. Ныне улиц его будто и не было: повсюду метались сотни людей, истребляя себе подобных. Кровавая карусель…

Олега обогнали стрельцы. Защелкали луки.

Сухов отбивал «змей битвы» щитом или мечом, что не всегда удавалось: дважды стрелы тюкнули его в панцирь, а одна пробила «подол» кольчуги и царапнула по ноге.

Внезапно картина боя изменилась – «карусель» откатилась к берегу Олкоги, очищая пустырь, заваленный трупами, ранеными, утыканный стрелами, заляпанный кровью. Там, где ранее проходила Варяжская улица, торчали стены полусгоревшего дома, а на самой «улице» рубился Рюрик сын Регинхери. Олег удивился – а где ж верные бояре? Чего не защищают рейкса? Подзабыли в горячке боя? Да разве можно о таком забывать?! И тут из уцелевшего дома полезли викинги. Один, другой, третий… Шесть голов! И шесть мечей… На одного Рюрика!

Сухов, словно забыв о килограммах доспехов, помчался наперерез свеям, вопя: «Берегись! Берегись!» Но рейкс не слышал его, фехтуя сразу с двумя викингами, наседавшими на него. Олег подбежал и оглянулся – где та шестерка? Вовремя! Тяжелое копье неслось, выцеливая широкую спину Рюрика. Сухов изо всех сил долбанул щитом. Щит треснул, а копье прогудело над плечом Рюрика. Только тут рейк оглянулся, заметил Олега с выпученными глазами, набегавшую шестерку и крикнул:

– Со спины меня прикрой!

Рюрик и Олег стали спиной к спине, и пошло дело! На Сухова насели те двое, которых Рюрик не успел отослать к Одину в Вальхаллу. Рубаки они были знатные. Деморализованные, это верно, но жажда жизни и страх смерти добавляли викингам сил и упорства. Олег едва поспевал отбиваться, а уж о том, чтобы самому нанести удар, и речи не шло. Вот викинг справа, с перебитым носом и длинными усами, качнулся в сторону и ударил наотмашь, едва не опрокинув Олега. Сухова спас лишний доспех – панцирь принял на себя удар, одна из пластин лопнула, но кольчуга под ней выдержала. Уклонившись, он успел отбить удар того викинга, что бил слева, безусого, но с рыжей бородкой от уха до уха. Обратным ударом викинг вспорол панцирь у Олега на боку и сделал короткий замах, дабы покончить с вертким русом, заколов того, но не успел – напоролся на меч Хилвуда.

– Сюда! – проорал рядом знакомый голос. – Сюда!

Ладонь Рюрика хлопнула Олега по плечу, и лишь тогда он оглянулся. Кричал Хилвуд, подзывая гридней‑телохранов. Из шестерки викингов уцелели трое, но ненадолго. Подскочившие гридни, красные от того, что подпустили врага к рейксу, мигом уделали выжившую троицу.

Олег медленно приходил в себя. А Рюрику хоть бы что! И ведь ни полслова не сказал. Олег ему жизнь спас, спину прикрывал, а вся награда – по плечу хлопок! С другой стороны, как еще‑то? Театральные фразы типа: «Благодарю тебя, мой юный друг, ты спас меня от смерти!» у Сухова всегда вызывали острый приступ аллергии. Так что все путем…

– Бегут свеи! – крикнул Хилвуд. – Хо‑хо‑хо! Драпают!

– Не драпают они, – поправил боярина Рюрик, – а в крепости спешат укрыться. Теперь выковыривай их оттуда!

Пыль на поле брани оседала, шумы откатывались к крепости. Ополчение бежало вслед за отступавшими свеями, добивая отстающих и раненых, а на бывшей улице показалась делегация – впереди шел Улеб конунг, припадая на правую ногу, за ним шествовали бояре, все простоволосые, только один шапку боярскую не посеял – нес ее гордо, то и дело поправляя.

– Ну, здравствуй, зятек! – прищурился Улеб, подойдя ближе.

Рюрик поклонился ему:

– Здравствуй, конунг! Вот, поспел как будто… Хотя ты и без меня бы справился!

Улеб хмыкнул.

– А скольких бы я тогда потерял зазря? – ответил он.

– Вообще‑то, да, – согласился Рюрик. – Ну что, осадим свеев?

– Ни к чему это, – усмехнулся Улеб. – Мои под шумок ход прокопали от реки, прямо в колодец крепостной. Так что, ежели кто не прочь освежиться, пущай готовится! На рассвете вылезем из колодца и ударим по свеям изнутри. Достанем гадов из‑под земли!

5

Ближе к вечеру на опустевшем поле брани появились люди в белом, собирая человеческие тела. Павших относили в лес, раненых и умиравших доставляли к лекарям, не разбирая, свой или свей. Работы Чаре и Пончику привалило. Спасибо Дане. Ведуница взяла на себя самую тяжкую обязанность: она определяла, кого куда нести. Тех, кого еще можно было вылечить, относили к Чаре, а тех, кто не жилец, кому вышел срок, стаскивали на Велесову поляну. На поляне высилась большая деревянная статуя Велеса, но сюда сбрелись жрецы всех богов, даже те, кто возносил моления Тору и Одину. Жрецы утешали умирающих, рассказывали, как их встретят в чертогах Вальхаллы или на лугах Ирия, под сенью Мирового Древа… Каждому по вере его.

А на берегу, на фоне сверкавшей серебром Олкоги, чернела крепость. Свеев уцелело чуть более тысячи, но плена не хотел никто. Жить в цепях, прикованными к мельнице или к мехам на кузне?! Променять благородный удел воина на жалкую участь трэля?! Никогда! И свеи готовились к бою, ожидали утра, когда русы должны были идти на приступ. Вот только у русов были несколько иные планы…

Валит выбрался из сруба и потянулся. Хорошо! Тяжкая усталость покинула тело. Мышцы еще побаливали, но силы возвращались к ним, вливаясь по капле.

– Ишь, сколько их там… – проворчал Ошкуй. – Глянь, по всей стене выстроились!

Валит глянул. Над частоколом поблескивали шлемы свеев – те стояли чуть ли не впритык.

– А что ты хочешь, – хмыкнул Валит, – сколько их туда набилось! Как яблок моченых в кадушку.

– Ниче… – выговорил Ошкуй с угрозой. – Обкусаем мы те яблочки!

– Эй! – окликнул их Халид. – Готовьтесь – гостей будем принимать.

– Оттуда?! – спросил Ошкуй, кивая на крепость.

– Отсюда! – рассмеялся Халид и указал на реку. – Самых ловких пришлют конунг и рейкс. Выйдут из колодца, как из преисподней, будет свеям банька кровавая.

– А мы что же? – обиделся Валит. – Нас в сторонку, да? Копали, копали, и на тебе…

– Не волнуйся – всем работки хватит. У меня тоже свой счет к свеям имеется, и одною киркой мне расплаты не добиться…

С тихим плеском вынырнула из воды голова, могучие руки уцепились за плот.

– Руку подай! – раздался негромкий басок.

Валит поспешно ухватился за мокрую ладонь и потащил «гостя» на плот.

– Не шибко теплая водичка… – проворчал тот.

– Какая есть, – буркнул Валит.

«Гость» коротко хохотнул. Поплавками на воде закачались еще две головы, и еще, и еще…

– Долго плыли? – спросил Ошкуй.

– Да мы по течению, – добродушно ответил один из прибывших. – Тока взмок маленько!

«Маленько»… «Гости» и «хозяева» с трудом задавили смешки.

– Когда двигать? – серьезно спросил Халид.

– Конунг ваш сказал, как восход засереет, так и начнем! Вы с нами?

– Обязательно! – быстро ответил Халид.

– Мечей не брать! – строго предупредил старший у «гостей». – Ножи только! Вырежем, сколько успеем, вражья, дозорных снимем, а Якко с Карлом ворота откроют!

– Там брус тяжелый! – предупредил Валит. – Вдвоем несподручно!

– Да? – задумался старший и позвал тихонько: – Велим! Здесь ты?

– Угу… – пробасили из сруба.

– Пойдешь третьим, с Якко и Карлом. Лады?

– Угу…

Взошла луна. Смутно завиднелись очертания крепости, подсвеченные парой костров со двора. Из‑за стен ни звука не доносилось. И в округе стояла тишина – гриди Рюрика и Улеба перемешались давно и спать завалились, пользуясь краткими минутами покоя. Иные, правда, повстречали старых друзей, с которыми ходили в походы и вели беседы у костров, но говор их гас в темноте, не доносясь до реки.

Короткая летняя ночь минула быстро. Небо за лесом, что на том берегу Олкоги, налилось серым, призрачным свечением, предваряя восход.

– Пора! – решил Халид и стащил с ног мягкие сапоги. Босые «гости» серьезно покивали головами.

– Валит! – сказал Халид. – Ты первый пойдешь, поведешь всех!

Сын Ниэры моментально надулся от гордости и кивнул.

– Штыри не забудь! Тебе втыкать!

– Взял я, взял!

Валит показал тяжелую связку бронзовых штырей.

– Ну, все тогда! Пошли!

Валит сел на край плота и соскользнул в воду. Сумка со штырями тянула вниз, но легкие, полные воздуха, удерживали плавучесть. Сын Ниэры проплыл к камышам на одном дыхании. Вынырнул, подышал, дождался, пока остальные подплывут, и ушел на глубину, рукою касаясь одного из «гостей» – тьма стояла полнейшая, не поманишь. Вот и вход…

Ощупав пальцами столбики, обрамившие «нору», Валит вплыл в зияние, отталкиваясь руками от пола, и вынырнул в душной темноте. Выбравшись из воды, он двинулся на карачках к бреши в стенке колодца и осторожно просунулся в нее. Квадрат ночного неба едва ощутимо мерцал в вышине.

Валит достал штырь, прогнулся и воткнул его между брусьев колодезного сруба. Щель была малой, но достаточной, чтобы пропустить бронзовое острие. Все, завяз. Держится? Он пошатал штырь. Вроде держится… Подтянувшись, Валит выбрался из бреши и стал ногами на ее край. Держаться можно было только за воткнутый штырь, до противоположной стенки не дотянешься. Карел примерился и воткнул второй. Прочно сидит.

Он поставил ногу на первый штырь, выпрямился и, держась за второй, вонзил третий… Из бреши уже дышали, слышен был шепот и даже хихиканье.

Израсходовав почти все штыри, кроме двух, Валит добрался до верха колодца и осторожно приподнял голову над краем его. Пара костров посреди крепостного двора почти догорела, а предрассветные сумерки только вносили путаницу, смешивая тень и свет. Валит осмотрелся. Свеи были повсюду. Усталые и надломленные, они спали черным сном, больше похожим на обморок, без сновидений и неги. Лица потные, стоны со всех сторон, руки подергиваются, будто продолжая наносить удары.

Сын Ниэры бесшумно перевалился через край, и тут нога его ощутила под собой мякоть человеческого тела. Чертов свей пристроился спать под стенкой колодца!

Валит отдернул ногу и напряг зрение. Вроде спит… Вот голова… Спящего резать?.. Так сам же вызвался!

Он осторожно переступил через свея, присел на корточки. Где нож? Вот нож… Нашарив пальцами затылок свея, Валит задержал дыхание и коротко, сильно нажал на рукоятку ножа. Лезвие вошло в шею спящего, так и не пробудив его, только дрожь прошла по телу и оборвалась. Готов.

Над срубом колодца показалась голова и шепнула голосом Карла:

– Чисто?

– Чисто! – ответил сын Ниэры. – Одного я уже… того.

– Туда его…

Один за другим «гости» и «хозяева» повылазили из колодца. Трое двинулись к воротам, еще три тройки пошли по двору, убивая направо и налево, а Валит, Халид и Ошкуй отправились на западную стену – снимать дозор.

Босые ступни касались земли без шума, особенно приятно было ступать по траве или теплой еще пыли. Потом Валит почувствовал доски. Тоже ничего… На стене Халид легонько пихнул его вправо, а Ошкуя – влево, показывая, куда тем идти. Валит заскользил, куда ему было сказано. Луна светила в глаза, и сын Ниэры приставил ладонь ко лбу, высматривая дозорного. Сбоку шевельнулась тень. Карел пригнулся, отводя нож. Спит страж? Во сне ворочается? Страж не спал. Хускарл крепкого сложения метнулся к сыну Ниэры, ухватил его и так шмякнул о частокол, что нож рыбкой улетел за стену.

– С‑скотина! – вырвалось у Валита.

Хускарл опрокинул его на доски, навалился, стал душить. Карел напрягся, но тушу свея свалить не смог. Его рука зашарила по панцирю хускарла и ничего не нашла, ни перевязи, ни меча на ней. Пояса, и того не было. Чувствуя на горле крючковатые пальцы и зловонное дыхание, он сунул руку под себя и нащупал штырь. Сжав это подобие «заточки», он воткнул его свею в бок. Хускарл закричал, призывая на помощь. Валит рукой заткнул ему рот и ударил снова, протыкая вражине шею. Забрызгала горячая кровь, свей заелозил на досках, сразу ставших мокрыми и скользкими, а карел поднатужился и скинул свея с себя.

И в этот самый момент дремотную тишину прорезал дикий крик. Словно волны, разошлось смятение. Свеи туго выходили изо сна, ропот заходил по двору, то поднимаясь до зычного говора, то рассыпаясь на щепотки. Еще один вскрик, донесшийся от ворот, был как сигнал к побудке. Лагерь загомонил, резкие голоса командиров вносили порядок в хаотическое движение тел. Свеи обнаруживали многих своих товарищей мертвыми, и это усиливало страх и сумятицу.