Текст книги "Черное солнце"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12
СНЕЖНАЯ КРЕПОСТЬ

16 декабря, 14 часов 20 минут.

АЗО, база МККР «Пенсакола».

Международные войска не зря выбрали именно Пенсаколу – эти горы лежали на краю матёрого берега, довольно близко от моря Уэдделла. Сам посёлок занимал плоскую вершину скалистой возвышенности, что дыбилась как раз посередине меж двух хребтов, доминируя надо всей долиной. Эта высота была известна под не слишком благозвучным топонимом Титановый Горб, и неспроста – прямо под нею хоронились богатейшие залежи рутила, тёмно-вишнёвого минерала, на две трети состоявшего из титана.

Шахта, прикрытая куполом кессона, находилась прямо посередине посёлка, вернее сказать, это посёлок располагался вокруг шахты – она тут была первична.

«Интеры» прилетели во вторник, после обеда – громадные шестивинтовые вертолёты высадили гарнизон, солдаты выкатили гружёные платформы и начали обустраиваться на новом месте.

Первым делом соорудили лагерь селек-станции – строго по линеечке расставили жилые модули, вписали их в квадрат из столбов, вплавленных в лёд, а те обмотали нанострунами в несколько микрон толщиной – тоньше паутинки. Струны вполне могли отрезать пальцы рук и ног тому, кто задумал бы бежать из лагеря. Полезет беглец на «арфу», а половина подошвы – раз! – и отпала. Вместе с половиной ступни. Ну а для пущей надёжности через «арфу» пропустили ток – струны заунывно гудели, прогоняя десять тысяч вольт, а в ветреную погоду гудение сменялось подвыванием.

Вот в это миленькое местечко и согнали всех жителей Пенсаколы, чтобы те не мешали исполнять миротворческую миссию.

«Интеры» с удобствами разместились в чужих домах, а, чтобы им не досаждали «вооружённые бандформирования антарктов», посёлок окружили двойным защитным периметром из пластконструкций, каждый сектор которого охранялся боевым кибером типа «Голем». Не пройти, не проехать…

В белой защитной накидке Браун не излучал тепла и был неразличим на снегу – стоило ему замереть, и он превращался в сугроб. В снеговика.

Тугарин, ползущий с ним рядом, коснулся плеча Тимофея и передал стереотелескоп. Выглядел Илья страшненьким – лицо под обтягивающим капюшоном скрывалось за белой маской со щелью визира. Впрочем, наружность самого Сихали не была более выигрышной.

Наведя стереотелескоп на Пенсаколу, Тимофей внимательно оглядел жавшиеся друг к другу разноцветные домики, купол кессона, решётчатую чашу антенны и двойную неровную полосу периметра. В инфракрасном диапазоне тускло светились крошечные пятнышки, распределённые по линии укреплений, – это грелись микрореакторы десятиглазых и шестируких «Големов».

Поодаль весело желтели и краснели жилые модули селек-станции, а на переднем плане белел пузатый геликоптер «Анатра», уныло свесив лопасти шести громадных винтов. На его борту были жирно намалёваны четыре буквы – «IFOR». [79]79
  Сокращение от International FORces – Международные войска.


[Закрыть]

Сихали отдал стереотелескоп Тугарину-Змею и махнул рукой: отползаем!

Вездеходы фридомфайтерам удалось спрятать в «холодных складах» – неотапливаемых ангарах из гофрированной пластмассы. Свой штаб Сихали Браун собрал в одной из «Харьковчанок» – в пассажирском отделении танка-транспортёра было тесновато, зато тепло.

– Атаковать базу в лоб, – начал Тимофей, – было бы массовым самоубийством, а я ещё планирую пожить.

– Эрго, [80]80
  Ergo (лат.) – следовательно, значит.


[Закрыть]– сказал Шалыт, – ищем обходные пути.

Сихали взглянул на Купри.

– Димдимыч, вчера ты обмолвился, что работал в Пенсаколе механиком, – проговорил он.

– Временно, – буркнул комиссар.

– Скажи мне вот что… Шахта глубоко уходит в грунт?

– Ну-у… – затянул Купри. – Полкилометра будет.

– А от шахты отходят штреки… – сказал Тимофей, развивая свою мысль.

– Ну, – подтвердил Димдимыч и нахмурился.

– А есть там такие, что проходят всю гору насквозь, до ледника?

– Ну есть, конечно. Руда-то наружу из горы открывается, под лёд.

– А ты не помнишь, где именно выходят эти штреки?

Купри начал злиться, не понимая, чего от него хочет генрук, а вот Шалыт «допетрил» первым, и даже крякнул от удовольствия.

– Пройти к этому штреку снаружи! – хлопнул он ладонью по откидному столику.

– И выйти из шахты прямо в центре Пенсаколы, – докончил Сихали. – Напасть на «интеров» изнутри!

Командиры групп зашумели, а Купри досадливо поморщился: что ж он сразу-то не догадался? Взяв лист пластпапира, комиссар начеркал план шахты и провёл пунктир к горному хребту, замыкавшему долину с севера.

– Рыть можно только отсюда, – сказал он, поставив крестик в ущелье между двух гор, – а это больше километра…

– Пульсаторами пройдём за сутки, – уверенно заявил Кобольд.

– Ну-ну… – хмыкнул комиссар и засопел. – Где-то на отметке «двести» выходит штрек, уже выработанный, но метров на сто углублённый в лёд – для гляциологов, что ли, углубляли… Вот к нему и надо пробиваться.

– Пробьёмся! – заверил его Кобольд. – Ночью обещают штормовой ветер, так что никто даже не услышит «буро-взрывные работы», хе-хе…

17 декабря, 4 часа 15 минут.

К вечеру поднялась буря, шквалистые порывы трепали флаги, поднятые над Пенсаколой, и раскручивали лопасти «Анатры». А бригада Кобольда, под шумок, пробила штольню до глубины двести метров. Ветер, как задул, так и стих, но суровая природа Антарктиды успела-таки помочь своим предприимчивым обитателям – скрыла грохот пульсаторов за рёвом бурлящих воздушных масс.

До утра проходчики одолели больше девятисот метров колкого льда. Квадратного сечения туннель был чуть выше человеческого роста, Тугарина-Змея заставляя пригибать голову. Тимофея, впрочем, тоже – размолотый лёд убирали не весь, лишь бы пройти.

Дробное грохотанье пульсаторов волнами гуляло по «подлёдному ходу», холодная снежная пыль висела колыхавшейся белой мутью.

Серой тенью возник Кобольд, облепленный снегом с ног до головы. С усов его и бороды свисали тонкие сосульки, изо рта вырывался пар учащённого дыхания. Узнав генрука ТОЗО, механик проорал, стараясь перекричать грохот проходки:

– Интравизор нужен! Камни стали попадаться. Наверное, с горы скатились тыщи лет назад, да так и вмёрзли в лёд. Чую, близко Титановый Горб!

– Я понял! – крикнул Сихали. – Сейчас мы!

Ухватившись за волокушу, нагруженную отбитым льдом, Тимофей с Ильёй потащили её к выходу. Обратно они приволокли громоздкие блоки интравизора и доставили их в самый конец туннеля.

Грохот стих, диски пульсаторов потрескивали, остывая, снежная пороша осела, неприятно налипая на голые щёки и стекая холодными струйками по лицу.

Кобольд заученными движениями собрал интравизор и приник к маленькому экрану монитора.

– Порядок… – пробормотал механик. – Настроечка…

Сихали заглянул ему через плечо, но мало что понял в мешанине теней и светлых пятен.

– Гора близко совсем! – возбуждённо крикнул Кобольд. – А ну, давайте возьмём левее, пройдём вдоль склона!

Проходчик, в котором Сихали узнал Шурика Белого, с готовностью подхватил пульсатор и приник к неровной ледяной стене. Диск глухо заколотился, и стена стала осыпаться, под ноги Белому хлынули осколки, мигом засыпая океанца до колен. Рядом с ним встал коренастый антаркт без бороды, но с огромными усами, спускавшимися ему на грудь подобно моржовым клыкам. Опустив маску, антаркт включил пульсатор и умело провёл им сверху вниз, подчищая огрехи Белого.

– Оттаскивай, генрук, оттаскивай! – проорал Шурик, ухмыляясь – и тут же начиная выплёвывать ледяную крошку, забившую ему рот.

– Оттаскиваю, валбой, оттаскиваю, – выдал ответ отомщенный Сихали.

…Ровно в пять утра «подлёдный ход» вышел к штреку на отметке 201. Пришлось немного взять вверх, чтобы соединить два туннеля, но это уже были «мелкие мелочи», по выражению Рыжего.

Держа перед собою лучемёт «Биденхандер», тяжёленький агрегат из керамики, Браун прошагал к шахте. Подачу тока к шахте «международники» отключили, но автономный энергоблок работал по-прежнему – в штреках было светло и тепло.

– До пятого горизонта можно и подъёмником, – подсказал Купри, – а дальше – ножками.

Так и сделали. Первыми в кессон поднялись Сихали, оба Шурика, Станислас Боровиц, Шалыт и ещё четверо океанцев – невозмутимых парней с лучевиками, болтавшимися на ремнях. Парни небрежно сложили на них мозолистые лапищи и только посматривали на генрука, ожидая команды.

– Группа Шалыта, – негромко сказал Браун, – захватывает штаб. Ваша задача – перехватить управление «Големами», и как можно скорее. Люди могут и струсить, роботы – никогда. Группы Белого и Купри берут школу – там казарма. Пункт связи должен быть разрушен – туда направится…

– Разрешите нам! – произнёс за спиною у Сихали запыхавшийся голос Марты Вайсс.

– Действуйте. Вас поддержит Боровиц.

Распределив остальных по секторам, Тимофей выдохнул и тихонько вышел на главную площадь Пенсаколы. Она была пуста. Часовых оккупанты не выставляли, полагаясь на боевых роботов.

– Спят, гады… – процедил Купри, любовно оглаживая новенький двухпотоковый бласт.

– Назовём операцию – «Будильник»! – хихикнул Боровиц.

Следом за сегундо показались двое океанцев-крепышей, на пару волочивших увесистый лазер-мегаджоульник. Сихали указал им на Центральную метеобашню, и парочка понятливо кивнула.

– На позиции, бегом марш!

Низко согнувшись, фридомфайтеры перебегали площадь, группа за группой, занимая позиции у приземистого корпуса школы, у спортзала, у клуба, вдруг ставшего штабом, у хрустально взблёскивавших теплиц, – гнутые листы прозрачного силиколла кое-где осыпались после прямых попаданий, и зелень полегла, помёрзла.

– Ах ты… – страдальчески сморщился Боровиц. – Зелепушечку-то за что? Лучок-то какой, салатик… Эх!

– Ничего, Стан, – подбодрил его Тимофей, – отомстим и за «зелепушечку»!

Он глянул на часы. Пять тридцать. Почти. Пять секунд осталось до «штурма изнутри». Четыре, три, две, одна…

– В атаку!

В первые мгновения ничего не происходило, а потом посёлок стал оживать. Тусклые красно-лиловые вспышки осветили изнутри классные комнаты школы, и тут же раму окна выгнуло и вышибло упругим взрывом, чёрной раскорякой в проём полетел труп – то ли «наш», то ли «не наш».

За порог спортзала выскочил «международник» в лёгкой броне, но без шлема, видать, не успел надеть. Присев, он выставил перед собой «Сикс-шутер лайтинг», в воинском обиходе – «веер». Тонкие, как спица, лазерные лучи ярого рубинового накалу сходились в ослепительную точку шагах в двадцати от стрелка и снова расплетались, жаля и калеча. Станислас Боровиц шарахнулся в сторону, избегая малинового пиролуча, и будто споткнулся – пылающий фокус лазерника прожёг старому китопасу грудь и вышел со спины.

У Сихали появилось такое ощущение, будто его собственное сердце перестало биться. Он вскинул бластер и выстрелил дважды, прожигая выпученные голубые глазки «интера», разбрызгивая серое вещество, вскипевшее и «сбежавшее», как молоко из кастрюльки.

На языке у Тимофея вертелись десятки жгучих слов, далёких от лексических норм, но что толку орать и брызгать слюной? Стана больше не было! Душа этого вечно пьяного, бестолкового, но доброго человека отлетела, расставаясь с бренным телом.

– Гады! – прорычал Харин за спиной у Сихали и ринулся вперёд.

– Стоять! – осадил его Тимофей. – К штабу!

Тугарин-Змей молча развернулся и грузно понёсся, куда было сказано. Браун поспешал следом, не оборачиваясь, обещая себе погонять Альварадо и присных по лужайкам «Авалона» и снять президентские скальпы. Все четыре!

– Змей! – крикнул Сихали. – Огня не жалеть!

– Не буду!

В штабе кипел бой – каждое окно превратилось в амбразуру, фридомфайтеры брали штаб приступом, падая в снег один за другим. Вздрагивая всем телом, рухнул Кобольд. Ничком упал и перекатился на спину Борис Сегаль – его глаза стекленели, отражая небо. Перевесился через подоконник подстреленный «интер», ещё один выскочил в окно, группируясь в прыжке – и попадая под перекрёстный огонь лучемётов. На снег шмякнулось уже мёртвое тело. Из дверей, низко пригибаясь под притолокой, шагнули двое в боекостюмах. Их не спасло и мезовещество – мегаджоульный лазер с верхушки метеобашни сверкнул дуплетом, прожигая каждому «международнику» по очереди ребристые радиаторы энергоранцев.

Тут же, будто очнувшись от спячки, активизировались «Големы» – пять ярко-зелёных и бледно-фиолетовых струй плазмы поразили середину башни – та осела, верхом проламывая низ, покосилась и рухнула, напуская облако пыли.

– За мной! – крикнул Тимофей, врываясь в здание бывшего клуба. Прямо навстречу ему шагнул гигант в бронескафандре. Не думая, генрук бросился на пол и, что есть силы, ударил пятками по толстой, ребристой тумбе правой ноги боекостюма. «Интер», ещё не ступивший ею на пол, покачнулся, теряя равновесие, и он бы его восстановил, если бы Тугарин-Змей не ударил по БК обеими ногами в прыжке. Выстрел из плазменного излучателя провыл мимо самой головы Харина, а вот «интер» не устоял – с гулким грохотом повалился на пол. Упав боком, он выставил бронированную руку – Сихали услышал, как напряжённо шелестит псевдомышца, – и перевернулся на живот, дёрнулся, подкидывая горбом энергоранца, согнул колено…

Мигом подавив желание всадить в «интера» ха-аро-ший импульс, Тимофей бросился вперёд, вскочил на БК верхом и стал лихорадочно искать у того между плеч рычаг немедленного отпирания. Бронескафандр внезапно замер. Раздался щелчок, послышалось шипение, и БК раскрылся, как футляр для человека. Из «упаковки», будто из саркофага, суетливо выбрался щуплый «интер».

– Сдаюсь! – заверещал он. – Сдаюсь!

– А я не беру пленных, – холодно сказал Браун, нажимая на курок.

Пробой, выдавив кровяной сгусток, зачернел точно посерёдке переносицы «международника», и глазки его тут же перестали бегать. Готов.

– Зачистили! – донёсся крик Белого. – Сиха-али!

– Ищите ЦПУ «Големов»! – закричал Тимофей в ответ.

– Нашли уже!

Браун понёсся на второй этаж, прыгая через три ступеньки. В обширном помещении, ещё недавно занятом под художественную студию, стояла аппаратура – контроль-комбайны, терминалы, рабочие экраны. Всё ровненько, как по стойке «смирно», а серебристые кольчатые кабели вытянуты в струнку.

– Где? – выдохнул Сихали, шаря глазами по пультам.

– Вота! – Белый шлёпнул ладонью по красному терминалу.

Нетерпеливо шевеля пальцами, Тимофей поискал нужную клавишу – и утопил её в пульт.

– Жду дальнейших указаний, – послышался безжизненный голос – «Големы» были составным роботом, или, как говорили русские инженеры, представляли собой киберсистему.

– Немедленно перепрограммироваться! – заорал Сихали. Киберы хорошо слышали человека, но терпения у генрука уже не было – его всего трясло.

– Выполняется… Готов к операциям.

– Смена противника!

– Прошу уточнить: кто новый противник?

– Все, кто носит форму Международных войск!

– Принято. Мера воздействия?

– Уничтожение, – сказал Тимофей, помаленьку успокаиваясь.

– Выполняется…

Выдохнув с облегчением, Сихали поднёс ко рту радиофон, делая общий вызов.

– Слушайте все! – гаркнул он. – Прекратить наступление, сосредоточиться на обороне! По боевым роботам огня не открывать – они на нашей стороне!

Шум боя, доносившийся с улиц Пенсаколы сквозь разбитые окна, не нарастал и не стихал. Перемену фридомфайтеры ощутили не сразу, просто звуки ожесточённой перестрелки сместились на окраину, куда антаркты с океанцами ещё не успели проникнуть. А потом очаги сопротивления стали подавляться один за другим.

На лестнице послышались крадущиеся шаги. Харин приподнял лучемёт, но Сихали положил руку на ребристое цевьё.

– Спокойно, – процедил он.

В комнату шагнул «Голем». Блеснул оптическими рецепторами, окольцовывавшими переднюю черепную коробку, развёл шесть рук, встопорщил шипастые нашлёпки станнеров – и втянул, сложил, перевёл в «нейтраль». Опознал «своих».

– «Голем»! – окликнул его Браун.

Боевой робот остановился и чётко развернулся кругом.

– Жду дальнейших указаний, – монотонно пробасил он.

– Продолжай выполнять программу.

– Приказ понял.

Кибер тяжело затопал вниз по лестнице, а фридомфайтеры дружно выдохнули:

– Уф-ф!

К восьми утра всё было кончено. Уничтоженный гарнизон перевезли в «холодные склады», разложили тела в рядок по льду, словно на последнем построении. Убитых фридомфайтеров схоронили в братской могиле, выплавленной в толще ледника.

Выведенные из загона селек-станции антаркты окружили её плотным кольцом. Отец Иоанн прочёл молитву, а Тугарин-Змей, поднатужившись, опустил в выемку тяжеленный крест, лазером вырезанный из чёрного базальта. Прогрохотал салют, в небо прянули струи плазмы и лазерные лучи, почти невидимые в свете дня.

– Лёд вам пухом, – пробормотал Шалыт. – Мементо мори… [81]81
  Memento mori… (лат.) – Помни о смерти…


[Закрыть]

Натянув обратно вязаную шапку, Сихали показал на пузатый шестивинтовой вертолёт.

– Грузим десять бронескафандров и боеприпасы. Со мной пойдут ещё девять человек. Остальные с тобой, Лёнька. Развивай наступление – на Хорлик, на Куин-Мод, на Леверетт…

Шалыт молча кивнул.

– На «Авалон» намылился? – спросил генрук АЗО.

Тимофей мотнул головой.

– Рано, – сказал он. – Сперва в Мирный заявимся, там шороху наведём…

– Я с тобой, – прогудел Илья, делая шаг вперёд.

– Да кто бы сомневался, – буркнул Сихали. – Кстати, сделай вызов Витальичу – пускай ведёт «Гренделя» туда же. И вот что… Свяжись с «Юлиусом», пусть передаст всё об «Авалоне», всё, что есть, – входы и выходы, слабые места, боевые точки. Иначе толку не будет.

Просветлевший Харин тут же вытащил радиофон, а Браун обвёл взглядом топтавшихся вокруг фридомфайтеров.

– Чего прижухли? – усмехнулся он. – На погрузку!

Глава 13
«ПОЛЮС НЕДОСТУПНОСТИ»

17 декабря, 12 часов 35 минут.

АЗО, станция «Полюс недоступности».

Шесть моторных гондол уже начали раскручивать громадные пятилопастные винты, когда на поднимавшуюся аппарель вскочил Шалыт и докричался до Сихали. Оказывается, генруку АЗО дозвонились «верноподданные» со станции «Полюс недоступности», прося о срочной помощи, – после налёта «интеров» никто не пострадал, разве что была разрушена энергоцентраль, а без энергии в Антарктиде хоть ложись, да помирай. Всё одно замёрзнешь!

– Там их всего человек двадцать! – говорил, захлёбываясь, Шалыт.

– Да что ты меня уговариваешь! – рассердился Браун. – Мы ж не «интеры» – надо, так спасём!

– Вывезите их, пожалуйста!

– Вывезем, сказал! – повысил голос Сихали. – Мотай давай отсюда, не задерживай отлёт!

– Вале! [82]82
  Vale! (лат.) – Прощай!


[Закрыть]– крикнул Шалыт, спрыгивая на снег.

– Сам вали, – проворчал Тугарин-Змей, оправляя на себе непривычный, но удобный и тёплый походный комбинезон лейтенанта-коммандера Международных войск. Сихали щеголял в парадном комбезе полковника Тимофеева, экс-командира базы IFOR «Пенсакола-2».

Моторы взревели, и «Анатра-Вертол» качнулась, оторвала пузатые колёса шасси от ледника, зависла, удерживая гигантский корпус на шести вихрях, и двинулась за горы, к «Полюсу недоступности».

Вообще-то говоря, этот полюс – выдуманный, он всего лишь вычисленная точка на карте Антарктиды, наиболее удалённая от её берегов. А вот на деле всё куда как реально, и Южного полюса достичь, оказывается, проще, чем точки, объявленной «относительно недоступной».

Сто сорок лет назад [83]83
  В 1958 году.


[Закрыть]советские полярники основали станцию «Полюс недоступности» – поставили здание и водрузили на него бюст Ленина, смотрящего на Москву. Когда подъезжаешь к станции на вездеходе, вождя мирового пролетариата издалека видать.

С воздуха бюста видно не было. Просто неслись за иллюминаторами снежные дюны-заструги, неслись, и вдруг маленький посёлочек встал из снегов – синели круглые окна приземистых зданий, коптили дымом догоравшие вишнёвые танки-транспортёры, а вдалеке виднелось то, что осталось от купола энергостанции, – металлические дуги с сосульками расплавленной пластмассы.

По дырчатому трапу Сихали спустился с верхней палубы геликоптера и, хватаясь за скобы, прошёл к пилотской кабине.

За штурвалом сидел знакомый Брауну фридомфайтер с прической «ёжиком» и с огромными «моржовыми» усами.

– Мирон! – окликнул его генрук.

– Га? – отозвался тот.

– Садись напротив главного здания!

– Шо? А, понял, понял!

«Анатра» плавно развернулась, винтами разгоняя дым и раздувая пригасшее пламя. Медленно, пятная запакощенный снег зыбкими тенями винтов, вертолёт опустился – только тут Тимофей разглядел серебристый бюст над главным входом. А потом из тёплого тамбура на снег, под ревущие потоки раскрученного воздуха, шагнули трое «интеров». Они сгибались так, будто им животы прихватило, а вот лица источали радостные улыбки.

– Нас тут ждали! – грянул сзади Илья. – Это засада была!

– Я уже понял, – кивнул Сихали, приветливо помахав «интерам». – Надули Шалыта! Всегда ему говорил: «Не спеши творить добро!» Хорошо ещё, что мы на «Анатре» явились – они нас за своих приняли.

– Везёт нам, – буркнул Купри.

– Да уж…

– Чё делать будем? – спросил Белый, заглядывая в кабину.

Тимофей ткнул пальцем Шурику в грудь, в нашивку над левым нагрудным карманом.

– Поприветствуем однополчан, штабс-капитан Нетудыхата! Мирон, не глуши моторы. Выходим. Лейтенант-коммандер Кроу!

Тугарин-Змей не сразу сообразил, что обращаются к нему, но вот и до него дошло.

– Сэр! – рявкнул он, чётко отдавая честь. – Йес, сэр!

– Выходим! Стрелки, по боевым постам!

– Уже! – донёсся отзыв.

– Ну, тогда мы пошли.

Сихали откатил дверь и спустился по ноголомному трапу под грохотавший воздухопад. Пригибаясь ка манер «интеров», он помахал встречающим, указывая на главный вход, и вошёл в здание первым – «международники», углядев полковничьи погоны, встали по стойке «смирно».

В относительной тишине тамбура Сихали небрежно козырнул и представился:

– Полковник Тимофеев. Это вы «приглашали» генрука АЗО?

– Мы! – осклабился мордастый капитан Мейси. – А где сам Шалыт? Долетел до Пенсаколы?

– Долетел… буревестник революции! – усмехнулся Браун и постучал себя пальцем по виску: – Мы его в «беаты» произвели, пускай теперь «пингвин робко прячет тело жирное в утёсах»!

Лейтенант Каллегари щёлкнул пальцами.

– Максимо Сладкий! – щегольнул он познаниями в литературе и засомневался: – Или Кислый?

– Горький! – поправил старлей Ермаков младшего по званию.

– А тут «пингвинов» хватает? – поинтересовался Сихали.

– Полтора десятка!

Из дверей, открывавшихся в средний коридор, показался четвёртый «интер», главный сержант Вацетис. Вытянувшись во фрунт, он сперва откозырял Брауну, а уже потом разглядел нашивку с фамилией. И напрягся. Рука его поползла к кобуре.

– Вы… не полковник Тимофеев, – медленно проговорил он, отступая к стене и затравленно глядя на прибывших. – Ребята! Это подстава!

Браун стоял в расслабленной позе, улыбаясь до самого последнего момента. А потом выхватил бластер и всадил заряд Вацетису в голову.

Шурик Белый качнул стволом в сторону капитана Мейси, бледного как снег:

– Этих как? – спросил он. – Пристрелить?

– Зачем? – пожал плечами Сихали. – Они хотели местных «на зимовку» оставить? Вот пускай сами и зимуют!

– Это… Это… – залепетал Мейси. – Это бесчеловечно!

– Топай давай, – ткнул его в спину Илья. – Гуманист сраный…

«Интеры», задрав руки вверх, провели фридомфайтеров по всему главному зданию до кают-компании, где были заперты антаркты.

Тугарин-Змей отпер дверь и еле успел отшатнуться – ножка стола просвистела совсем рядом с его плечом.

– Полегче! – буркнул он.

Нападавший, квадратный парень с плечами в два обхвата, задержал дубинку в руке и вымолвил:

– Илюха?.. Ты?..

– Нет, – буркнул Харин, – Кроу.

Квадратный перевёл взгляд на Сихали.

– Генрук, что ли?

– Что ли, – сказал Тимофей. – Выходите! Вертолёт подан.

– Это наши! – разнёсся по кают-компании ликующий голос. – Они переоделись просто!

– Ур-ра-а!

– С вещами на выход! – крикнул Белый.

Толпа, очутившись в коридоре, угрожающе качнулась в сторону «интеров», и Тугарин-Змей пинками загнал Мейси, Каллегари и Ермакова в кают-компанию. Мазнул пальцем по блокиратору, и зелёный огонёк на двери мигнул, сменившись красным.

– Все в вертолёт!

«Полюсников» долго уговаривать не пришлось, они бегом отправились грузиться. Последним станцию покинул Сихали. Захлопнув за собою дверь, он подал знак Мирону, маячившему на входе в пилотскую кабину.

– Летим!

Антаркты, ещё недавно бурно радовавшиеся, стали обмякать от пережитого – они валились на сиденья без сил, и только квадратный Миха продолжал восторженно гудеть, пересказывая Илье свои приключения.

Моторы подняли вой повыше, и «Анатра» тяжело взлетела, снегом и копотью забрасывая бюст Ленина.

Полярников высадили на станции «Комсомольская», в тысяче с лишним километров от «Мирного». Два часа лёту.

И снова завертелись лопасти, снова загудел и задрожал огромный фюзеляж, внутри которого Сихали сам себе напоминал последний недоеденный леденец в жестяной банке.

Чтобы не ждать не гадать, чего да как, «полковник Тимофеев» решил заняться делом.

– Будем осваивать новую технику, – объявил он, храбро подходя к раскрытому боекостюму, и твёрдым голосом взывая: – Скаф! Команда ноль!

– Скафандр боевой автономный с мускульными усилениями и активным камуфляжем «Аргироаспид – А2 – С», – представился БК. – Производства системы предприятий ПО «Звезда», город Ижевск, Северо-Уральский регион, Российская Республика, Евразия.

– Статус!

– Не занят, – ответил скафандр. – Энергозапас в пределах нормы, все системы функционируют штатно.

Включился монитор, по цепочке зажглись индикаторы: «Энергия – 0,9», «Вооружение – 0,7», «Умножение силы», «Медблок», «Пищеблок»…

– Что стоим? – спросил Сихали товарищей, размышляя, не опозорится ли сам, впервые «примерив» на себе БК.

– Главное, чтобы костюмчик сидел, – ухмыльнулся Белый и полез в раскрытый скафандр.

Сосчитав до десяти, Тимофей запустил тестирование скафандра. Перевёл броню из режима ожидания в боевой режим. Активировал систему мышечных усилений. Проверил настройку. Выдохнул и спиною залез в БК. Сунул руки в бронерукава и сжал кулаки. Скафандр плавно закрылся, стало темно. Сихали выпятил подбородок, нажал им клавишу, пробормотал: «Звук».

По ушам ударили голоса, гул и дребезжание.

– Тише!

– Тише, тише, тише… – начал таять звук.

– Хватит.

– Режим нацеливания? – вкрадчиво спросил комп.

– Врубай.

Лицевая пластина осветилась, мигнула. Теперь Тимофей все слышал и всё видел. Монитор словно раздвинулся, открывая взгляду то, что творилось по бокам и сзади. Две линии прицела хищно ловили в перекрестье то Илью Харина, растерянно чесавшего в затылке, то Шурика Рыжего, уронившего самого себя в БК.

Сихали перевёл оружие на предохранитель и включил наручный излучатель.

– Цель поражена непрерывным разрядом, – бесстрастно прокомментировал компьютер. – Резерв – 2,5 секунды. Рекомендую перевести регулятор на импульсный режим.

«Работает!» – улыбнулся Браун и скомандовал вслух:

– Выход!

Боекостюм замер и раскрылся, выпуская «человека в футляре».

Фридомфайтеры понемногу осваивались, ковыляя в БК по просторному салону.

– Тренируйтесь, тренируйтесь давайте, – прикрикнул на них Сихали, с удобством устраиваясь на сиденье.

– А сам? – возмущённо крикнул Рыжий, выбираясь из упавшего скафандра.

– Разговорчики в строю! – цыкнул на него Тугарин-Змей.

Ершов, ворчливо рифмуя «авторитарный» с «тоталитарным», залез обратно в БК и попробовал подняться. С третьей попытки это у него получилось. А Сихали решил вздремнуть перед боем. Тренироваться было лень. Авось и так совладает с тяжёлой бронёй… «Устроим „интерам“ Цусиму!» – подумал он, закрывая глаза. И уснул.