Текст книги "Черное солнце"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 24
OVERKILL [116]116
  Overkill (англ.) – сверхуничтожение; нанесение врагу многократного, излишнего вреда.


[Закрыть]

24 декабря, 3 часа 20 минут.

АЗО, Трансантарктические горы, посёлок Леверетт.

Первым из людей, увидевшим Трансантарктический хребет, был Амундсен. В своём безудержном стремлении к Южному полюсу он всё-таки выкроил время, чтобы полюбоваться этой твердыней. «Я никогда в жизни, – признавался сей достойный потомок викингов, – не видел более прекрасного и более дикого ландшафта». Величественные чёрно-синие горы, увенчанные белейшими снежными шапками, были окрещены в честь первооткрывателей – Нансена, Хейберга, Бьоланда, Вистинга, Бека.

А теперь у их подножий выросли десятки станций и горняцких посёлков – неугомонные антаркты протапливали шахты, добираясь до залежей угля, алмазов, ванадия, платины. В полярную ночь со спутника этот район Западной Антарктиды гляделся как россыпь тусклых огоньков. Не сравнить, конечно, с заревами Москвы или Нью-Йорка, но всё-таки…

А сильнее всех светился посёлок Леверетт, выросший на развилке шоссе, – одна трасса уходила к Южному полюсу, а другая тянулась на север, к горам Пенсакола и Сентинел.

Обычные модульные и сотовые дома, коими застраивался Леверетт, были обычными для АЗО, но на серо-стальном, чёрном и буром фоне горных склонов они смотрелись немного непривычно – стереотип восприятия Антарктиды требовал белой ледяной равнины за околицей и чтобы пингвины.

Хайвей [117]117
  Написано не юмора для, шоссе именно так и называется – McMurdo – South Pole highway.


[Закрыть]«Мак-Мердо – Южный полюс» и «Леверетт – Пенсакола» заделались главными улицами посёлка, деля его на три неравные части, жители которых отличались завидным патриотизмом и могли при случае накостылять чужакам, забредшим не в свой район. На севере жили горняки-«гномы», на юге – научники-«интели», на западе – «пахари». Прозвище сие имело призвук уважения – «пахари» с утра до ночи копались в теплицах и оранжереях, выращивая лучок, редисочку, огурчики, укропчик.

Тихий такой, провинциальный городишко, немного даже сонный.

Но двадцать четвёртого декабря Леверетт играл и бурлил, как ярмарка, – тысячи фридомфайтеров съехались сюда, вездеходами и краулерами были заставлены все улицы и переулки. Это Леонид Шалыт созвал «охочих людей» бить ворога, устроил смотр своему разношёрстному войску.

Добровольцы получали оружие и шли на передовую – Трансантарктический фронт протянулся от гор Элсуорта на севере до ледника Нимрод, отгораживая Западную Антарктиду от Восточной, где правил генерал Кермас. Засев в горах, фридомфайтеры отгоняли флаеры «интеров» геологическими лазерами и зенитными ракетами, выпуск которых наладили головастые «интели» из Леверетта.

Вот сюда-то, в разворошенный человеческий муравейник, и прибыл турболёт с «Катраном». Субмарину затолкали в пустой ангар на окраине, рядом с бункером, где Керимов устроил Наташу Браун и Марину Харину.

Потискав свою жену и бережно приобняв чужую, Сихали выбрался «в город» под эскортом Юты, Джамила, Шурика и Купри. Илья сменил Керимова – остался охранять женщин и «бдить», поэтому его обычное место рядом с генруком занял не менее здоровенный Гирин.

– Похоже на карнавал, – сказал Белый, проталкиваясь через толпу. – И откуда их столько набралось?

Антаркты в дохах и каэшках, в походных комбинезонах и меховых куртках, бледнолицые, краснокожие, «цветные», чёрные имели сходство только по одному признаку – все они были вооружены. Иные выглядели так, будто родились с лучемётом в руке, другие держали оружие опасливо, не зная толком, куда жать, чтобы бабахнуло. Но настрой у всех был весьма и весьма воинственный.

– Шпиона поймали! – вдруг закричали в толпе.

Тимофей протиснулся и увидел очень бледного и очень худого человека в богатом комбезе, которому крутили руки двое дюжих антарктов. Рядом столбиками стояли роботы-операторы со стереокамерами в щупальцах.

– Я не есть шпион! – верещал бледный и тощий. – Я есть спецкор «Интернэшнл Бродкастинг Систем»! Мой ФИО – Элмер Данн!

– Отпустите его, – приказал Тимофей.

– А ты кто такой? – набычился один из антарктов, сгибавший спецкора в три погибели.

– А тебе что, повылазило?

«Азовцы» были перевозбуждены, наверное, поэтому они не сразу распознали в Сихали генрука ТОЗО, а когда, наконец, уразумели, кто есть кто, подняли восторженный рёв. На радостях и спецкора отпустили – пущай себе шпионит, жалко, что ли?

Именно по этому шумству и определил Шалыт местонахождение Брауна.

– Экце хомо! [118]118
  Ессе homo! (Лат.) – Вот человек!


[Закрыть]– закричал Леонид, бросаясь к Тимофею. – Поздравляю с победой!

– Нам до победы… – отмахнулся Сихали.

– …Как до Луны пешком, – выразился Белый.

– Всё равно! – воскликнул Шалыт с воодушевлением. – Завалить «Сульдэ»! Это надо уметь!

– Он заваливал, – Тимофей хлопнул Гирина по плечу, – у него и бери автографы.

– Леонид, – Шалыт торжественно протянул руку межпланетнику.

– Максим, – пожал её тот.

Расцепив побелевшие пальцы, генрук АЗО бодро сказал:

– А на «Авалон» мы ещё нагрянем. Ну что? В штаб?

– Веди, – обронил Сихали.

В штабе посёлка работала акустическая защита, поэтому галдёж с улицы почти не доносился. Шалыт с сияющей Мартой Вайсс сдвинули столы-пульты и включили карту Антарктиды.

– Восточную убери, – велел Браун. – Сосредоточим все силы на западе, за горами. Первый удар направим на север – если нам удастся закрепиться на хребте Сентинел, то мы прикроемся со стороны Атлантики и Антарктического полуострова… Кстати, «интеры» из Порт-Эймери ушли?

– Ушли, – подтвердил начальник станции «Моусон», типичный «оззи» [119]119
  «Оззи»– прозвище австралийцев.


[Закрыть]с ирландской фамилией Шанаги.

– А куда?

– На Антарктический полуостров. Станции «Палмер», «Петрель», «Теньенте-Матьенсо», «Артуро-Прат»… Ну и «Беллинсгаузен».

Марта Вайсс хмуро кивнула.

– Значит, всё правильно, – сказал Сихали. – Далее. Прикрыв северный фланг, мы перейдём в наступление – перебросим людей и технику в Землю Мэри Бэрд, займём станцию «Русскую» и закрепимся на ней. Береговая охрана ТОЗО и Океанский патруль ударят с моря. Третий шаг – штурм «Мак-Мердо»…

Неожиданно Браун ощутил сотрясение – здание штаба сильно вздрогнуло.

– Что ещё такое? – нахмурился Шалыт.

В следующее мгновение плазменный «бурав», слепя оранжевым мерцающим светом, дико воя, снёс крышу и выжег основательную дыру в полу.

– Это налёт! – закричала Вайсс, тыча рукою в небо. – О, боже, сколько их!

Сихали поневоле замер, выглядывая поверх полуобрушенной стены. Из-за гор вылетали боевые флаеры. Их было много – эскадрилья за эскадрильей, волна за волной накатывались они на Леверетт, прижигая стылую землю плазменными взрывами. Выше дископланов шли орбитальные бомбардировщики – их закруглённые треугольники величаво проплывали, сея сверху мезонные роботоснаряды. Сиреневые вспышки пересекали посёлок по диагонали, расшвыривая обломки и обугленные тела.

– Сволочи! – взвизгнула Марта.

Сихали спрыгнул через дыру в полу на оттаявший круг земли и выбежал на улицу. «Если они убьют Наташу, – поклялся он, – я истреблю их. Всех!»

Улицы были пусты, если не считать погибших. Мёртвые тела лежали на оплавленном настиле или – расчленённые, обгорелые – торчали из дымившихся воронок.

Прямо по улице брёл потерянный и потрясённый Элмер Данн, спецкорр Ай-би-эс. Его сопровождал всего один робот, водивший кругом камерами.

– Снимайте, Элмер! – крикнул ему на бегу Тимофей. – Всё снимайте!

– Это варварство… – проговорил спецкор, запинаясь, – это есть страшное, ужасающее варварство…

Не слушая причитания Элмера, Сихали понёсся к окраине. За ним грузной трусцой поспешал Гирин. Купри с Белым бежали наперегонки с Ютой, пригнувшись, большими скачками, перепрыгивая воронки и глубокие борозды, в которых остывал остекленевший грунт.

Орбитальники отстрелялись и повернули на северо-запад. Флаеры утюжили западный район, громя теплицы и парники. Раз за разом по дископланам стреляли из развалин, жаля из бластеров и лучемётов, но всё было без толку.

Задыхаясь от быстрого бега, Тимофей выбежал за окраину, с ужасом оглядывая разгромленный ангар с «Катраном». Даже бункер не выдержал – проваленный свод чадил за щербатыми огрызками стен…

Рыча, буквально сгорая от ярости, Сихали заметался среди обломков и руин, пока не заметил Илью Харина, неистово махавшего ему из туннеля, уходившего в гору. Не чуя земли под ногами, согреваемый надеждой, Тимофей бросился к Змею – и, ещё на бегу, увидел родное, милое лицо. Жива!

– Воздух! – крикнул Гирин, догоняя Сихали, тискавшего своё сокровище, и бесцеремонно пихая обоих подальше, вглубь туннеля. – Прячься!

В синеве над горами обозначились три точки. Они быстро росли в размерах и скоро запечатлелись сознанием как стремительные тени. Звено стратегических истребителей летело, задрав носы и тормозя. Два стратолёта, что летели по бокам, изящно разошлись в стороны, а средний понёсся над долиной. Утолщения на его крыльях разошлись шторками, открывая боевые посты, и по Леверетту ударили два оранжевых потока плазмы. Они перепахивали и тощий грунт, и скальное основание, пережигая органику в белый пепел, а режущий визг излучателей перекрывал даже рёв двигателей. Стратолёт прошёлся на бреющем полете, сотрясая горы. То, что ещё оставалось неразрушенным, распадалось на атомы в лиловых вспышках плазменных взрывов, а два оплавленных, стекленевших рва протянулись через всю долину, будто борозды при вспашке.

– Не бойся, не бойся ничего, – шептал Тимофей, поглаживая голову прижавшейся к нему Наташи. Молодая женщина вздрагивала и прятала лицо у него на груди, а мужчина молился Богу, чтобы миновал их убежище губительный луч.

Стратолёт закончил «обработку» и выключил орудия, уходя вверх. А с запада уже заходила вторая машина. И ещё одна лучевая атака пропахала то место, где стоял Леверетт. Адский свистящий рёв пометался меж гор и ускакал громыхавшим эхо.

Пилот третьего стратолёта затеял уже не пахоту, а прополку, тщательно подчищая одиночными импульсами не задетые однополчанами места. И все три боевых машины ушли на базу.

Рёв удалялся, и скоро мёртвая тишь опустилась на Леверетт.

Сихали вышел и посмотрел на то, что осталось от посёлка. По долине словно хорошей бороной прошлись – гладкие, блестевшие глазурью окопы прочертили её вдоль и поперёк, а в закутках зияли воронки. «Окопы» дымились, над ними дрожал воздух. Тимофей протянул руки и ощутил, как пекло ладони.

– Замечательно… – пробормотал он.

– Оверкиль… – пробормотал Тугарин-Змей, облапивший Марину. Илья обнимал её осторожно, боясь раздавить.

– Эти суки, – еле выговорил Юта, – за «Авалон» мстили!

Сихали ничего не сказал. Он покинул тамбур и зашагал к посёлку, ступая по горячим камням, обходя пыхавшие жаром натёки пластмассы. От Леверетта не осталось ничего совершенно, только огрызки свай торчали из остывавших луж. Облака грязно-серого пара и сизого дыма скрывали обломки и куски растерзанных тел, чадивших одинаково смрадно.

– Не всех спалили, – глухо проговорил Гирин, хрустевший башмаками по тонкой корочке шлака. – Надо же…

Из кессонов шахт стали появляться антаркты. Они сначала взглядывали на небо, выходили, неуверенно шагая, и всё посматривали вверх, за горы, ожидая новых напастей. Среди спасшихся находился и Леонид Шалыт. За недолгие минуты налёта генрук АЗО здорово постарел, а глаза его приняли загнанное выражение. Узнав Брауна, Шалыт криво усмехнулся.

– Mea culpa, [120]120
  Mea culpa (лат.) – моя вина.


[Закрыть]– сказал он дребезжащим голосом. – Собрать столько людей вместе – и подставить под плазму! Никогда себе этого не прощу…

– Фигнёй не майся, ладно? – грубовато сказал Тимофей. – Лучше собери всех, кто остался в живых. Поговорить надо…

Паче чаяния, спаслось немало народу – сотни три фридомфайтеров сбрелось к уцелевшему кессону угольной шахты. Сихали оглядел хмурые, растерянные, испуганные, злые, ожесточённые лица и медленно заговорил:

– Все вы уцелели не потому, что были умелыми бойцами, а совсем по другой причине – просто оказались ближе к шахтам, где и укрылись. – По толпе прошёл ропот, но Тимофей обратил ноль внимания на сие выражение общественного мнения. Он продолжил, не повышая голоса: – Шалыт себя винит в том, что так много людей полегло, а сами павшие где были? Чем думали? Извините меня, но вы до сих пор никак понять не можете, что «интеры» – это не хулиганьё, не мелкая шпана с окраины, а сильный, опасный, коварный враг! Идёт война, а вы всё никак не наиграетесь в «войнушку». Короче. Я тут предлагал вашему генруку перейти в наступление… Сейчас я только укрепился в своём решении. Нам надо наступать! Надо бить врага!

– А чем бить-то? – раздался горький голос.

Сихали оглядел антарктов, смотревших на него так, будто они ждали явления чуда. Ему не хотелось выдавать военную тайну, но момент был не тот, чтобы умалчивать, ибо секреты припрятывали надежду. Надежду на победу. На мир.

– Собираемся, – сказал он. – Ищем турболёты и вылетаем на Берег Эдит Ронне. Туда прибудет рейсовая субмарина «Хигаси» с грузом пакетных лазеров. Вот будут они у нас, и тогда Трансантарктические горы реально станут фронтом – ни одна сволочь не пересечёт их, собьём на подлёте!

Фридомфайтеры молчали. По их небритым лицам медленно расползалось сияние улыбок. Люди радовались, не пряча слёз, а отец Иоанн завёл отходную молитву:

– Новопреставленных рабов Божьих, воинов храбрых, на поле брани живот свой положивших: Базиля, Юрия, Терренса, Гейлорда, Сайтоти Оле Нджаро, Николая… и их же имена Ты, Господи, веси, в недрах Авраама учинить, с праведными сопричтет и нас всех помилует и спасёт, яко благ и человеколюбец…

Глава 25
«КЛАДБИЩЕ ДЬЯВОЛА» [121]121
  Такое мрачное название дали члены экспедиции Р. Бэрда берегам тихоокеанского сектора Антарктики у Земли Мэри Бэрд, где плодится больше всего айсбергов, – они тут насчитываются тысячами.


[Закрыть]

25 декабря, 15 часов 15 минут.

АЗО, Земля Эдит Ронне.

Земля Эдит Ронне лежит к востоку от Антарктического полуострова, и названа так правильно – в тех местах, придавленный пластами льда, располагается древний матёрый берег. В незапамятные времена, когда в Антарктиде шумели леса, Земля Эдит Ронне выходила к огромному заливу, теперь же и его накрыли шельфовые ледники Ронне и Фильхнера, пожалуй самые мощные на континенте, – под тыщу триста метров толщиной. Однако и море тутошнее, наречённое именем Уэдделла, тоже не мелкое, так что подводная лодка спокойно может проплыть под ледником до самого побережья и там всплыть на поверхность.

«Как?! – возопит иной въедливый читатель. – Как она всплывёт, как пробьётся сквозь полтора километра льда?!»

А никуда ей пробиваться и не нужно – природа сама позаботилась об удобствах подводников. Дело в том, что в тыловой части ледника Ронне, то есть там, где он примыкает к суше, разливаются так называемые озёра-лагуны – сковывает их тонкий ледяной панцирь, который, бывает, и вовсе вскрывается летом. Вот там-то Сихали Браун со товарищи и поджидал рейсовую субмарину «Хигаси»…

…Тимофей чувствовал себя неуютно, топчась на открытом месте. За его спиной из-подо льда показывался угольно-чёрный нунатак, так и маня в тенёк, подальше с глаз «интеров». Наверное, сказывался недавний разгром – нервы были напряжены. Поражение на «Авалоне», бойня при Леверетте…

Сощурясь, Сихали осмотрелся, стараясь не взглядывать в небо. Он как будто сам себе доказывал, что не подвержен страхам и сомнениям, что «по фигу ему эти „интеры“!», как пылко выразился Белый.

Позади выстроились в линейку четыре турболёта разной степени устарелости. Впереди, на белом катке ледника, блестела голубым и синим огромная овальная полынья. Не доходя до неё, гомонили фридомфайтеры.

«Надо бы им всем одинаковую форму выдать», – подумал Тимофей. А то одни в неприметном белом, а другие в ярко-оранжевых каэшках, хорошо выделявшихся на фоне ледника. Мишени…

Тут Браун вздрогнул – из полыньи всплывала высокая рубка подлодки. Совсем нервы ни к чёрту, выругал он себя и поспешил к галдевшим антарктам, именно в эту минуту удивительно соответствовавшим своему прозвищу – вылитые пингвины, только ростом повыше…

Рейсовая субмарина всплыла, занимая всё разводье. Белые струи ещё скатывались с покатого чёрного корпуса, а квадратные люки грузовых отсеков уже поднимались кверху, напуская парку в морозный воздух.

Океанцы-подводники в утеплённых комбезах вышли на палубу.

Седой, краснолицый капитан скрепил ладони и потряс ими над головой.

– С наступающим! – хрипло прокричал он. – Принимайте подарки от Деда Мороза!

Подводники живо перебросили трапы, и началась разгрузка.

– Лёнька! – окликнул Шалыта Тимофей. – Подгоняй летунов!

– Сик! – было ему ответом.

Длинные пластмассовые ящики с блоками пакетных лазеров были тяжелы, но фридомфайтеры радовались им, как настоящим подаркам.

– Положим под ёлочку! – кричали они, надрываясь.

– Не-е! – орали другие. – Лучше фейерверк устроим!

– Сократим поголовье «интеров», так их и растак! – заключали третьи.

Один из турболётов взвихрил снег, отрываясь от земли, медленно подлетел поближе к импровизированному порту и снова сел, плавно откидывая сходни.

– Заноси! – крикнул летун, сбегая по аппарели.

Капитан сошёл вразвалочку на лёд, зашагал неторопливо, приближаясь к Сихали. Метнул два пальца к мятой фуражке и сказал:

– Почтение вам, генрук, и добрый день! Как вы себя имеете?

Тимофей усмехнулся.

– Пока что нас поимели, – вымолвил он.

– А надо по очереди! – хохотнул капитан.

– Что за груз?

– Энергонакопители, энергозаборники, – стал перечислять командир субмарины, – камуфляжные модули «Тень», пакетники… Игрушечки! Новьё!

– Контрабанда небось?

– А то! Эй, гляди, генрук, летит кто-то.

Сихали дёрнулся к северу, ожидая увидеть эскадрильи флаеров, но нет, подлетали с запада – обычный «батон» с парой остреньких крылышек, больше похожих на стабилизаторы. Покрутившись, турболёт завис и начал плавно опускаться, выпуская стойки лыжного шасси.

– Кого это ещё чёрт принёс? – проворчал Тимофей без особого радушия.

«Батон» выдвинул трап и открыл дверь, гнутую по форме обтекаемого корпуса. На снег сошли молчаливые парни, одинаковые, как бобы в стручке, все в белых каэшках и с лучемётами в крепких руках. Но это были не «оборонцы». А кто тогда?

Долго гадать Брауну не пришлось – по трапу спустился Джунакуаат Помаутук, приветливо улыбаясь Тимофею и делая ему ручкой.

– Приветствую верховного главнокомандующего! – сказал он, подходя ближе.

– Ну, вы мне тут наговорите, – ворчливо ответил Сихали. – Рад вас видеть, пастор. Я гляжу, команду вы собрали не хилую.

– А как же! – залучился Помаутук, быстро облизнув губы. – Сто пятьдесят ребятишек. Ну что? Приказывайте, главковерх!

Подошли Шалыт, Гирин, Гейтсби, Марта Вайсс.

– Забыл упомянуть вот о чём, – осторожно проговорил чаплан. – «Международники» отправили четыре колонны танков высшей защиты к горам Куин-Мод и Куин-Элизабет. Это уже не карательная экспедиция, это «чисто конкретный» захват и закрепление на территории. Похоже, МККР спешит наложить лапу на наши рудники…

Браун сузил глаза.

– И где они сейчас, – спросил он, – эти колонны?

– Они идут своим ходом по леднику Росса.

– Не дойдут, – процедил Сихали.

Достав радиофон, он отдал приказ каперангу Исаеву и спросил:

– Расстались уже с Мзиликази?

– Расстались… Высадил его на берег, где-то в Патагонии.

– Ясно… Ладно, действуйте, капитан.

Браун отключил радиофон и целую минуту молчал, бездумно оглядывая ледяные просторы. Фридомфайтеры тоже сохраняли «режим тишины». Встряхнувшись, Тимофей стал распоряжаться:

– Борт один отправляется в Куин-Мод. Выставляйте боевые точки… Да просто установите пакетники в кузова танков, вот вам и вся точка. Туда же камуфляжные модули, и загоняйте танки повыше в горы, чтобы обзор был получше. Ясно, товарищи генералы?

– Ясно!

– Борт два следует в горы Тил, борт три держит курс на Пенсаколу, а с четвёртым я сам полечу. Пастор, вы со мной?

– Так точно! – молодцевато откликнулся Помаутук. – А куда?

– В горы Элсуорта. Все в турболёт!

«Батоны» снялись почти одновременно, поднялись в воздух и разлетелись. Борт четыре потянул на запад.

Горы Элсуорта высились с краю древнего побережья, оледеневшего при жизни австралопитеков, и прикрывали Землю Эдит Ронне со стороны Антарктического полуострова, причём самый северный хребет этой горной страны будто нарочно назвали Сентинел. [122]122
  Centinel (англ.) – часовой.


[Закрыть]

Там же вспучивал земную кору массив Винсон – самые высокие горы Антарктиды, сравнимые с Эльбрусом. Туда и держал курс «батон».

Ледниковый щит, покрывший материк, отбирал у гор высоту, скрадывая их подлинное величие, но и то, что поднималось к небу надо льдами, вызывало невольное почтение. Заснеженные великаны стояли нерушимо, мощно, будучи выше оледенений и прочей суеты.

– Вон, где плоская макушка! – сказал Сихали, склоняясь к Гирину, сменившему пилота.

Максим кивнул, заворачивая турболёт. Неровная вершина напоминала кратер потухшего вулкана со щербатым, полуразвалившимся валом, похожим на зубцы крепостной башни. Гору так и называли – Тауэр-Монт. Снегу у неё на макушке было мало – одни камни да «курчавые скалы», источенные злым ветром.

Турболёт завис, осторожненько коснулся горы лыжами – и осел, пригибая опоры шасси. Покрутившись, отыскал место для посадки и «батон», приведённый Помаутуком.

– На выход! – скомандовал Тимофей, запахивая каэшку и натягивая капюшон.

Фридомфайтеры потащили из турболёта «новогодние подарки». Развернули воронки энергозаборников, аккуратно собрали блоки, из которых складывалось грозное оружие, а под конец установили невысокую решётчатую мачту-опору, оттянули её растяжками, закрепили анкерами, взгромоздили наверх тяжёлый пакетный лазер, похожий на охапку длинных оребренных цилиндриков-колонок. Внутри полой сферы начал своё вращение радар-искатель. Прикреплённые присосками к голому камню, попискивали сканеры.

– Ждём, – обронил Сихали.

Он обернулся к турболёту, в иллюминаторах которого белели дорогие ему лица. Это было опасно – возить с собою Наташу и Марину, а что делать? Где найти для них безопасное место? В АЗО такого не было. Отправить их в ТОЗО? Ага, усмехнулся Браун. Чтобы их сбили по дороге «интеры»! Нет уж, пусть будут поближе…

Внезапно дверь «батона» распахнулась, и наружу просунулся Юта.

– Шеф! – заорал он. – Скорее!

– Что? – крутанулся Тимофей. – Летят?!

– Да не-е! Нас показывают! По ЭсВэ!

Белый с Купри, трудолюбиво копошившиеся над эллипсоидной антенной, рванули к турболёту. Браун поспешил следом.

СВ в салоне был всего один и, чтобы увидеть передачу за плотно сомкнутыми спинами антарктов, генруку пришлось залезть на сиденье. В экране он увидел недавний ужас – налёт на Леверетт.

«Молодец спецкор, – мелькнуло у него, – умелец!» В самом деле, «картинка» не прыгала, не мелькала – Элмер Данн показывал, что было, и делал это мастерски. У зрителя не возникало впечатления, что толпа на экране перепугана или что она озверела. Спецкор передавал главные чувства, владевшие тогда людьми, – отчаяние и ожесточённость. Вот мужик бешено орёт что-то неслышное в рёве и вое плазмы, его глаза устремлены в небо, а руки рвут каэшку, подставляя грудь. И тут же бледно-лиловая струя поражает мужика, располовинивая в мерцающем свете…

Вот бежит простоволосая женщина, она ревёт от страха и обречённости. Вспышка мезонного роботоснаряда словно просвечивает её – мгновенно распадается одежда, разваливается плоть, прахом оседает скелет…

Сихали поймал себя на том, что с силою сжимает кулаки, и мрачно усмехнулся. Пусть поглядят однопланетники на «зловредных антарктов», «на полярных варваров, угрожающих цивилизации»!

Неожиданно трансляция прервалась, экран замерцал сиреневым светом, а красивый женский голос сказал за кадром:

– Прекращаем передачу по техническим причинам. Прекращаем передачу…

– Гошан! – крикнули в толпе. – Переключи на ЭсВэВэ!

Невидимый Гоша подчинился, и в экране снова открылась глубина стереопроекции со значком Сети Всеобщего Вещания в уголку.

– …Эксклюзивный репортаж с места событий, – сказала красивая дикторша с лицом напуганной куклы, и тут же экран будто взорвался скудными красками Крайнего Юга – камеры запечатлели балагурившую, хохотавшую, приподнято-возбуждённую толпу, антарктов, хлопавших друг друга по плечу, по спине, весело смеявшуюся Марту Вайсс, и вдруг наплывом – пильчатая линия гор и зловещие чечевички флаеров. И бойня…

– Воздух! – грянул Максим, и Сихали не сразу понял, из какой яви голос – из минувшей или нынешней. А в следующий момент он уже выскакивал на позицию.

Приборы обнаружения не потребовались, он и так различал противника – тройку орбитальных бомбардировщиков и десятка два флаеров, вившихся кругом. Все они следовали на юг, то ли Хорлик со льдом ровнять, то ли на Куин-Мод нацелились.

Позицию на Тауэр-Монт «интеры» поначалу не замечали, а когда обнаружили, то флаеры заложили вираж, плавно, лениво даже расходясь веером.

– Готовность! – крикнул Браун.

– Есть готовность!

– Огонь открывать по бомбовозам! Флаеры – на потом!

– Есть на потом! – браво отрапортовал Керимов.

– Огонь!

Пакетник, тускло отсвечивавший на мачте, вдруг исторг «лучевой шнур». Лучи вошли, вонзились, впились в серый борт орбитальника, распарывая пластметалл в ярчайшем сиянии. Полыхнуло так, что от скал, от людей и машин протянулись, дрожа и вытягиваясь, вторые тени.

– Глаза! Огонь! Огонь!

Ещё дважды вспыхнул адский пламень, прожирая орбитальные бомбардировщики, и зачастил, засверкал, прокалывая дископланы, как булавка бабочек.

Бой длился какие-то секунды и закончился на счёт «восемь». Горящие обломки сбитых аппаратов падали, кувыркаясь, вниз. Они пролетали по инерции, описывая дуги, оставляя за собой дымные шлейфы, и рушились на горные склоны, расколачиваясь на куски, выбрасывая снопы искр, страгивая с места снежники. Четыре или пять спасательных капсул всё-таки поспели с отстрелом, закружились, приплясывая в вихрях турбуленции и ударных волн.

– Сбить, – спокойно приказал Сихали.

А фридомфайтерам только скажи… Пакетник плевался, просаживая каждую капсулу-«яйцо» по очереди, и на ледник посыпалась «яичная скорлупа»…

– Так вам и надо! – мстительно проговорил Белый, наверняка припоминая Рыжего.

Фридомфайтеры не кричали «ура!», не обнимались, не улыбались даже. Они молчали, спокойно и сурово. Может, кто и гордился одержанной победой, да только тихо, про себя.

Сихали обернулся, увидал подходивших Шалыта и Помаутука и скупо усмехнулся, тоже вспоминая павших.

– Что прижухли? Переходим в наступление, товарищи генералы. Пора!

27 декабря, 23 часа 30 минут.

АЗО, Земля Мэри Бэрд, станция «Русская».

Земля Мэри Бэрд раскинулась широко – от гор Элсуорта до шельфового ледника Росса, с краю которого угнездилась станция «Мак-Мердо». Её суровые берега, заслужившие печальную славу величайшего «производителя» айсбергов, прозвали «Кладбищем дьявола». Стылые воды Тихого океана, омывавшие их, почти всегда были неспокойны, небо хмурилось и зимой, и летом. Не верилось даже, что где-то за этой свинцовой хлябью, качавшей льдины припая, выносившей колоссальные айсберги, голубеют тёплые волны, ласково веет пассат, перебирающий перистые ветви пальм…

Ближе к середине Земли Мэри Бэрд раскинулся неприветливый и безрадостный Берег Хоббса. С него выпирал мыс Беркс, приметный благодаря голым скалам. Дальше к югу горбился, дыбился скалистый мелкосопочник, полого поднимавшийся от моря до обширного, плоского нунатака, разбитого оврагами натрое. В северной его части поднималась гора Куб, сопка Внук, вершины Авиаторов и Первооткрывателей, южная представляла собой каменистую гряду, окаймлённую небольшими ледничками, а в центральной части нунатака, на сглаженном плато, стояла станция «Русская».

Больше всего эти места напоминали Тимофею Лимб Дантова Ада, где царил тоскливый сумрак. Даже пингвинов не видать…

Отойдя от «батона», глушившего турбины, Сихали прошёлся, хрустя каменным крошевом, к северному краю плато, обрывавшемуся крутыми склонами оврага, проехался по голубому льду промерзшего озерца, обшарил глазами морские волны, топорщившие злые гребешки. Поодаль, у банки Аристова, скопились айсберги, белел выступ многолетнего припая – не хватало ему одного лета, чтобы распасться на льдины, потребовалось бы три-четыре года на взлом.

Подбежал Белый и доложил:

– Всё нормально! Троих «оборонцев» спасли, их местные побить грозились. Говорят, сдали нас «интерам».

– А «интеров», значит, нет…

Шурик помотал головой.

– Пост их тут стоял, это точно, но все куда-то смылись. В обед, говорят, ещё были, а потом – всё…

– Вот это мне и не нравится, – проворчал Тимофей.

Его беспокойство усиливалось. Вся эта война разрасталась, приобретая масштабы, не подвластные одной голове. Слишком много людей было вовлечено в боевые действия, и удержать в памяти, кто, где, как и чем разит живую силу противника, становилось трудом, требовавшим потуг на пределе возможностей.

По-своему поняв тревоги командования, Белый сказал неуверенно:

– А чё? «Сульдэ» больше нету…

– Нету. Стоп! Ты что-то там говорил про «оборонцев»…

– Ну да! – энергично кивнул Шурик. – Станционщики решили их отметелить, и…

– За что?

– А?..

– За что отметелить? – нетерпеливо повторил Сихали.

– А-а… Ну, типа, они доложили «интерам», что мы прилетели…

Сорвавшись с места, Тимофей добежал до главного здания, откуда как раз выходил Тугарин-Змей, степенно беседовавший с Помаутуком.

– Срочная эвакуация! – гаркнул Тимофей. – По машинам! Живо!

Илья Харин, ни слова не говоря, метнулся обратно на станцию, гулким басом отдавая приказания. Сихали вбежал следом.

– Где тут «оборонцы»? – крикнул он на бегу.

– Здеся они, – подсуетился начальник станции, торопливо отпирая свой служебный модуль.

Браун стремительно вошёл внутрь, выхватывая верный бласт. Трое антарктов, понуро сидевших на широком подоконнике, мигом вскочили, задирая руки.

– Что именно вы передали «интерам»? – задал Тимофей вопрос, целясь в лоб крайнему «оборонцу».

– Н-нам приказ-зали… – пробулькал тот.

– Что?!

– Д-доложить, как только прилетят «пин… фридомфайтеры».

– А дальше? Зачем им надо было знать, когда прилетят «фри… пингвины»?

Глазки у «оборонца» забегали. Сихали сделал шаг и приставил дуло к его лбу.

– Говори, – сказал он ледяным тоном.

«Оборонец» сглотнул всухую.

– Они… Они обещали десантные модули сбросить… – пролепетал верный последователь генерала Кермаса.

– Превосходно…

Заученным движением сунув бластер в кобуру, Тимофей выбежал наружу. Фридомфайтеры топтались у турболётов.

– Чего ждёте? – со злостью крикнул Браун. – А ну, живо по машинам!

Антаркты и океанцы, залётные и местные, бегом побежали к аппарелям. «Батоны» уже свистели моторами, поднимая тонкий вой, вскоре перешедший в дрожащий гул.

Сихали, подсаживая Наташу, влез последним и захлопнул дверцу.

– Все на месте? – крикнул он.

– Все вроде, – откликнулся Гирин. – А, эти остались, «оборонцы» которые!

– Эти – пусть. Взлёт!

Турболёт начал подъём, одновременно разворачиваясь к югу, то бишь в сторону от моря.

– Я чего-то не понимаю? – осведомился Максим. – Или я чего-то не знаю?

– «Оборонцы» настучали «интерам», а те пообещали сбросить десантные модули.