Текст книги "Черное солнце"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15
LOS ELEGIDOS [88]88
  Los elegidos (исп.) – избранные.


[Закрыть]

19 декабря, 14 часов 30 минут.

СПО «Авалон», Атлантика.

Мануэль Альварадо с самого утра пребывал в задумчивом настроении. Испив свой кофе, он разделался с делами, поухаживал за розами в саду и стал готовиться к встрече – верховный президент Евроамерики поджидал Мстислава Кутепова, прибывавшего «с неофициальным дружеским визитом».

Изо всех политиков мира Альварадо испытывал уважение лишь к президенту Объединённой Арабской Республики Аль-Фахду – за «твёрдую руку» – и к Кутепову. Этот русский позволял себе то, что иных государственных мужей приводило в замешательство, – он говорил правду. Безо всяких дипломатических вывертов, без политкорректных слюней выкладывал всё как есть, глядя в глаза собеседнику. Кто-то плёл интриги, сколачивал тайные коалиции, хитроумно изворачивался, обделывая свои тёмные делишки, а Кутепов поступал так же, как и вёл себя, – открыто и прямо. Взять хотя бы ту же АЗО – президент Евразии не болтал о демилитаризациях, не рассуждал витиевато и туманно о прямой и явной угрозе мировым демократиям, а довольно цинично заявил, что да, давно пора взять под контроль ММКР нефтяные промыслы Антарктиды. Бензин, соляровое масло, керосин – уже не топливо даже для отсталой Африки, это ценное химическое сырьё. Отнять его и поделить – вот наша задача! Во имя свободы и демократии…

В дверях замаячил Орландо. Почтительно склонясь, он доложил о прибытии дорогого гостя.

– Буэно [89]89
  Bueno (исп.) – хорошо.


[Закрыть]– кивнул Альварадо. – Проводите сеньора Кутепова в Западную гостиную. Надеюсь, пресса не прознала о визите?

– Приватность обеспечена, – тонко улыбнулся Чэнси.

– Благодарю, Ландо. Вы свободны.

Секретарь поклонился и исчез, а верховный президент направил стопы в западное крыло дворца. Гостиная, где он принимал «Тислава», была выдержана в холодных строгих тонах – белом и голубом. Подходящее место для обсуждения дел в АЗО!

Кутепов, крепыш среднего роста, короткостриженый и гладковыбритый, в непроницаемо-чёрных очках, лениво поднялся навстречу хозяину. Ладно скроенный, спортивный и подвижный, он и не думал комплексовать рядом с высоким Альварадо.

– Буэнас диас, компаньеро! [90]90
  Buenos dias, соmpanerо! (исп.) —Добрый день, товарищ!


[Закрыть]– с ухмылочкой поздоровался президент Евразии.

– Буэнас диас, – церемонно ответил верховный.

Как ни хотел Мануэль поддержать лёгкий тон, всегда задаваемый Кутеповым, он не мог преодолеть ту въевшуюся в него манерность, которую принято называть хорошим воспитанием.

– Что, врезали нам «пингвины»? – насмешливо проговорил Мстислав, возвращаясь в объятия белого дивана. – Отдубасили «нанука», как хотели!

– «Пингвины» тут ни при чём, – сухо сказал Альварадо. – Или почти ни при чём. Движение фридомфайтеров возглавил генеральный руководитель ТОЗО, Тимофей Браун.

– Наслышан. Кстати, какого вы о нём мнения, Мануэль?

Верховный президент задумался.

– Браун чем-то напоминает мне вас, Тислав, – сказал он, – такой же простой, доступный, прямой, только… В отличие от вас, генрук ТОЗО непредсказуем и… Право, стыдно признаться, но… В общем, это очень опасный человек.

Кутепов даже не улыбнулся в ответ на признание, кивнул лишь, соглашаясь.

– Как причудливо смешались крови… – промолвил он. – В Тимофее Брауне сочлись гены русского и украинки, белой американки и индейца, апача по-моему. Та ещё смесь!

– Ах, Тислав, – вздохнул Альварадо, – я даже и не знаю, что меня тревожит сильнее – сам Браун или весь проект ТОЗО… Океанцы бешено прогрессируют, в последние два года «утечка мозгов» приняла угрожающие размеры – спецы из Европы, из обеих Америк сплошным потоком устремились на просторы Тихого. Там они находят поддержку своим проектам, подчас просто невероятным!

– А над просторами Старого и Нового Света разносится сытое чавканье… – усмехнулся Кутепов. – В ТОЗО только и слышно: «Вира!» – «Майна!» – «Пуск!» – «Старт!» – а у нас одно «хрум-хрум» да «ням-ням»…

Мануэль сумрачно покивал. В гостиной ненадолго восстановилась тишина, перебиваемая мерными щелчками маятника в старинных часах.

– Я старый человек, – сказал Альварадо. – Недавно сделал себе омоложение – уже третье по счёту. Я хорошо помню времена капитализма, помню, как богачи от жира бесились, а работяги жили от зарплаты до зарплаты. Но я не знаю, хорошо ли, ладно ли то, что я вижу сейчас. Технологии породили изобилие, миллиарды людей зажили на всём бесплатном – это благо? Работают лишь те, кому нравится трудиться, – это нормально? Не знаю! На моих глазах, по сути, сформировался новый социальный строй, которому до сих пор не нашли названия!

Кутепов пожал плечами.

– При феодализме, – сказал он, – правящим классом были всякие герцоги и кардиналы, при капитализме – буржуазия, при социализме – номенклатурные работники, то бишь чиновники. Назовите современное общество неосоциализмом, и не ошибётесь, ибо ныне снова правим мы – бюрократы всех мастей! Мы – элита работников, «трудовиков», «арбайтеров» и… как там нас ещё кличут? А, кстати, вам известно, какое словечко загуляло в народе? «Мастер»! Так стали называть самых крутых профессионалов. Представляете себе? Если так и дальше будет продолжаться, скоро у «трудовиков» появится своя «Бархатная книга». В неё красивым почерком впишут фамилии знатных работников – молодых специалистов, как бы «посвящённых в рыцари», родовитых профи, «возведённых в дворянство»… А слово «мастер» станет титулованием, чем-то вроде «сэра» или «барина». Пуркуа па, [91]91
  Pоurquoi pas?( Фр.) – Почему бы нет?


[Закрыть]если подумать? Разве все эти туристы, мотающиеся по бесплатным путёвкам, курортники и прочий ударно отдыхающий люд – ровня нам? Нам, трудящимся в поте физиономий своих? Мы-то хоть работаем, а эти тунеядцы увеселяются!

– Ну что же вы хотите, Тислав, – усмехнулся Альварадо, – труд перестал быть общественной необходимостью…

– Нет, я это всё понимаю, – отмахнулся Кутепов, – свободный труд предполагает и свободу от труда. Тут уж… каждый выбирает для себя. Я хочу работать, а они хотят «просто жить». Да пусть они живут себе, как хотят! Ну их… Так ведь, что самое интересное, они же нам ещё и завидуют! Заказал «трудовик» яхту – «жрунов» завидки берут. Слетал «арбайтер» на лунный курорт – «туников» жаба давит. А чего ж вы сами тогда на работу не устроитесь? Кто вам мешает? Или не пускают вас? Пожалуйста, идите, учитесь, получайте образование, работайте, совершенствуйтесь, повышайте квалификацию, делайте карьеру! Самореализовывайтесь и самораскрывайтесь! И расписывайтесь за аванс и получку. А в ответ – тишина… Ну, тогда сидите и не рыпайтесь! Чернь праздная, зла на них не хватает…

– Никак родовая спесь заговорила, мастер? – улыбнулся Мануэль.

Кутепов расхохотался. Отсмеявшись, он заметил со вздохом:

– Самое неприятное заключается в том, Мануэль, что мы, трудящаяся знать, зависим от этих бездельников – от их голосов на выборах…

– А я к тому и вёл! – торжественно провозгласил Альварадо. Пройдясь по комнате, он развернулся на каблуках и продолжил: – Евразия и Евроамерика – вот те союзы государств, которые наполняют смыслом понятие «земная цивилизация»! Это под бременем белого человека взросла монокультура европейского типа, давно уж ставшая глобальной, и решать, какое будущее ждёт наших с вами однопланетников, Тислав, предстоит нам же.

– К чему вы клоните, Мануэль? – сощурился Кутепов.

Альварадо выдохнул и проговорил ровным голосом:

– Пора вплотную заняться созданием Всемирной Федерации, Тислав. Не спеша, но и не отвлекаясь, мы должны объединить Евразию и Евроамерику. Верю – только это спасёт белую расу от упадка, от ассимиляции африканцами и азиатами! Давайте изберём Всемирную Ассамблею, назначим Секретариат… Вам не по душе Ассамблея? Слишком напоминает беспомощную и бессмысленную ООН? Ладно, пусть будет Всемирный Совет! Кстати, ровно тридцать лет тому назад ООН, эту кормушку для высокооплачиваемых болтунов, прикрыли. Появился ММКР, реально действующий, приносящий пользу всем землежителям. Не пора ли, как у вас говорят, «продолжить в том же духе»?

– Пожалуй, пора, – протянул Мстислав, с интересом поглядев на Альварадо. – А вы не такой уж сухарь, Мануэль, каким хотите казаться! Эмоциями вы тоже наделены. Хм. Получается, вы для того меня и пригласили, чтобы договориться насчёт провозглашения Всемирной Федерации?

– Получается. А вы что подумали?

– Я почему-то был уверен, что мы созовём журналюг и на два голоса выразим «сильнейшее беспокойство в связи с вооружённым конфликтом в АЗО».

Альварадо отмахнулся с великолепным пренебрежением.

– Ах, Тислав, меня нисколько не тревожит эта заварушка! И АЗО, и ТОЗО слишком бедны и слабы, чтобы создавать нам проблемы в настоящем. В будущем – вполне вероятно, но до того времени надо ещё дожить…

– А вы в курсе, Мануэль, что АЗО с ТОЗО тоже намерены объединиться?

– Я в курсе, Тислав, и даже подумываю о том, чтобы пригласить антарктов с океанцами войти в состав Всемирной Федерации.

– Ого! – комически изумился Кутепов. – Так мы же с ними воюем!

– Повоюем и перестанем… – проворчал Альварадо. – Я же не собираюсь уравнивать в правах Евразию и Евроамерику с ТОЗО и АЗО. Мы – это мы, а они – это они.

– То есть, – уточнил «Тислав», – океанцы с антарктами будут как бы людьми второго сорта в нашем мировом государстве?

– Не «как бы», а точно, и не второго, а третьего. Что же касается военных действий… Это кнут, Тислав, мера жестокая, но полезная. Пусть почувствуют сильную руку и поймут, кто в доме хозяин! По большому счёту, не фридомфайтеры главное для нас, а избиратели. Да вы и сами заметили это давеча. Электорат-то, в основном, из неработающих, а «пролы» весьма сочувственно относятся к антарктам. Зайдите на любой портал в Мировой Сети и убедитесь! Следовательно, нужно так скомпрометировать «пингвинов», чтобы неработающие всего мира разочаровались в них раз и навсегда…

Мстислав пристально посмотрел на Альварадо снизу вверх, затем поднялся и заходил по комнате. Остановившись у окна, рядом с президентом Евроамерики, он весело потребовал:

– Карты на стол, Мануэль!

– Да есть у меня один туз в рукаве, – усмехнулся верховный президент и стал излагать: – Когда наши бравые морпехи зачищали остров Кергелен, в психологическом санаториуме «Мон-Росс» они задержали некоего Олега Кермаса. Пару лет назад Кермас участвовал в выборах генрука АЗО наравне с Шалытом, но проиграл – и затаил обиду. Покинув «Молодёжную», он устроился старшим геологом на станцию «Новолазаревская» – ушёл, так сказать, в оппозицию. Но вот расстановка сил изменилась, и Кермас выразил горячее желание сотрудничать с нами – ради «соблюдения прав человека в АЗО». Достижение этой цели Кермас связывает с «экстренной демилитаризацией и наведением конституционного порядка». При поддержке Международных войск он сколачивает отряды самообороны из своих сторонников, составляет список «истинных патриотов», которые войдут в парламент АЗО, так называемый Временный Совет, ну и так далее. Стандартная блок-ситуация…

– Горячо поддерживаю, – ухмыльнулся Кутепов, – и одобряю!

Альберту.

Президенты Евразии и Евроамерики затеяли опасную игру – они хотят передать всю власть в АЗО Олегу Кермасу, коллаборационисту. [92]92
  Коллаборационист– человек, добровольно сотрудничающий с оккупантами.


[Закрыть]Облавы, аресты, допросы, обыски, принудительное ментоскопирование, насильственная имплантация мозговых датчиков, физическое удаление в «зоны спецкарантина» – все эти действия марионеточного правительства Кермаса неминуемо встретят вооружённое сопротивление фридомфайтеров. Именно на это и рассчитывают Кутепов с Альварадо – посеять рознь между антарктами, столкнуть их лбами, развязать гражданскую войну. Пока фридомфайтеры сопротивляются оккупантам, они для мировой общественности – герои, но, как только «азовцы» станут избивать своих ближних, станут проливать кровь таких же, как они, «прогрессивное человечество» сразу же заклеймит их позором. И Международные войска мигом развернут полномасштабные силовые акции. Планы СПО «Авалон» – в приложении.

Юлиус.

Глава 16
СОДОМ И ГОМОРРА

19 декабря, 10 часов 20 минут.

АЗО, Мирный, остров Буромского.

Сихали со стоном пошевелился, выпятил подбородок, не раскрывая глаз, чтобы дотянуться до кнопки. Кнопки не было.

Тимофей открыл глаза, протёр их негнущимися пальцами. Он уже не в БК? А где?

Сверху нависал низкий потолок – пластолитовые панели, уложенные на двутавровые балки. Сетка термоэлементов на стенах вздулась пузырями. Но грела.

Покряхтывая и пыхтя, Браун приподнялся на локтях. Моргая, огляделся. Он лежал на подобии топчана или кушетки с верхом из мягкой губчатой пластмассы. Напротив стояли такие же ложа, занятые Ильёй и обоими Шуриками. Единственное окно-иллюминатор было задёрнуто занавеской, а откуда-то из-за двери доносился невнятный разговор.

Потом один из голосов, более бурчливый, стал слышнее. Металлическая дверь с лязгом отворилась и, сгибаясь, высоко занося ногу над комингсом, вошёл Купри.

– Здоров, Димдимыч, – хрипло выговорил Сихали.

– О, привет! – оживился комиссар, неожиданно распускаясь в ясной улыбке. – Ну и живучий же вы народ, океанцы! «Зонтики» на ваших БК сработали, погасили удар, так вас потом полночи по морю болтало да о скалы колотило. Мы только утром смогли к вам подобраться, верёвками хоть привязали. Благо у Петровича кибер в хозяйстве, помог вытащить.

– Спасибо, – вымолвил Тимофей.

– Нам-то за что? – хмыкнул Купри. – Благодарите медблоки БК! Напичкали вас витмобилизатором и адаптогеном с горкой.

– Сильно нас?

– Да так… Сотрясения, ушибы, кровоподтёки, растяжения. Синяки на полспины. Рыжий язык себе прокусил… Ты пару рёбер сломал… Бронескафандры – в лом.

– А мы где, вообще?

– На острове Буромского.

– Это где кладбище?

– Там.

– Сегодня что, суббота?

Купри хихикнул.

– Воскресенье с утра.

– Ну хоть выспались…

Сихали сел, спустив босые ноги на холодный пол. Голова закружилась. Сцепив зубы, он приподнялся, с трудом выпрямляя избитое тело. Болело всё – ныла ушибленная спина, свербило в коленке, каждый вздох отдавался колотьём в сломанных рёбрах.

– Ох ты…

– У меня тут ампулка есть, – сказал Купри, доставая капсулку с присоской. – Витмобилизатор.

– Давай…

Шарик ампулы прилип к локтю, к вздутию вены – лекарство медленно всосалось в кровь. Щелчком сбив опустевший пузырёк, Сихали более уверенно утвердился на полу – по крайней мере тот уже не качался под ним, как палуба корабля в штормящем море.

Дверь снова звякнула, пропуская щуплого старика в изгвазданном комбезе. Загорелое лицо с белыми пятнами от очков покрывала то ли длинная седая щетина, то ли короткая неопрятная бородка. Старик сильно сутулился, длинные руки свисали, придавая ему облик питекантропа.

– Здравствуйте, – заулыбался он, – и добрый день!

– Петрович, – представил его Купри, – сторож тутошний.

– Да я всё, – махнул рукою старик, – и сторож, и могильщик, и уборщик. Хорошо, хоть Урчик помогает…

– Урчик? – не понял Тимофей.

– УР, – пояснил комиссар, – универсальный робот.

– А-а… Слушай, Димдимыч, а ты-то как здесь?

Купри сразу помрачнел, словно входя в образ прежнего нелюдима-бирюка.

– Спалили нас, – буркнул он. – Мы с лёдоформаторами высадились с буксиров и хотели отсидеться, а Ивану приспичило «Анатру» вернуть. Я, дурак, согласился. А что, думаю? Корабли уходят, ветер стихает… Только поднялись – флаеры налетели. Короче говоря, посадили нашу «вертушку» на острове Хасуэлла и стали расстреливать в упор. Мы тоже сдачи давали, но всё без толку – спалили «Анатру». Я один в живых остался – спрятался в «предбаннике» моторного реактора. Ночью вылез когда, каркас уже остыл, а вся обшивка лужами натекла. Вот я на такой луже и заночевал – горячая была, остывала медленно… Думал уже, робинзонить придётся. Хасуэлл… Видал небось? Скалы отвесом в сто метров, полтора кэмэ в поперечнике и пингвинов тьма… А утром Петрович явился на моторке.

– А «интеры»?

– А ты иди, глянь!

Прихрамывая, Сихали выбрался в тесный тамбур, накинул сверху каэшку и шагнул за порог бункера.

Остров Буромского находился в паре километров от берега, между Хасуэллом и барьером, и представлял собой нагромождение чёрных скал и валунов, отшлифованных ледниками. На верхушке острова-некрополя воздвигли православный крест, а пониже, на каменистых, обледенелых террасах расположилось кладбище. Ясное дело, могил в скалах не рыли – гробы ставили на помосты, а сверху накрывали саркофагами, сваренными из металла.

Тимофей приблизился к литой плите с выпуклой надписью: «Склоните головы, сюда приходящие, они отдали жизни в борьбе с суровой природой Антарктиды». [93]93
  Эту доску установили ещё во время первых советских антарктических экспедиций.


[Закрыть]

Сихали угрюмо усмехнулся – скоро тут будут хоронить павших в борьбе за свободу АЗО…

Перемены у Берега Правды он заметил сразу, поэтому не особо и скрывался. Поднявшись повыше, отгоняя приставучих «аделек», Браун осмотрелся.

От башни наблюдения остался «пенёк» под двести метров в высоту, останки головной станции покрывали весь островок Фулмара, а несущий ствол уходил под воду, теряясь в глубине. Мирный, прикрытый сопками, пострадал не очень сильно, одни лишь старинные щитовые домики, выстроившиеся вдоль улицы Ленина, разметало по всему берегу.

Острова Зыкова не было видно под разбитым «Измаилом». Поодаль из воды поднимался нос одного из корпусов авианосца «Ингерманланд». Над самыми волнами качался обрывок якорной цепи. Крейсер «Сюе лун», [94]94
  «Сюе лун» (кит.)– «Снежный дракон».


[Закрыть]врезавшийся в остров Хасуэлла, смял нос и застрял между скал, вся надстройка его была покорёжена обвалившимися сверху глыбами. Прямоугольный эсминец на воздушной подушке и огромную субмарину выбросило на берег – надводный корабль лежал вверх дном, макая пропеллеры в воду, а подводный переломился пополам – носовая часть покоилась на изрытом льду, а кормовая выглядывала из воды.

Повсюду на волнах качались обломки, пустые баллоны, набухшие куски теплоизоляции. Старый робот-андроид бродил по берегу с багром, вытаскивая плавающий мусор – чего добру пропадать…

Сихали поднял голову к ясному небу, зажмурился на солнце. Хорошо…

Ни одного флаера не моталось в кристально чистом воздухе, настолько прозрачном, что глаза видели каждый камушек на острове Хасуэлла в километре к северу. И каждого пингвина.

Ну, этих склочных созданий немало путалось и у Тимофея под ногами. «Адельки» стремглав бежали ему навстречу, выстраивались и чего-то ждали, то ли угощения, то ли внимания.

Императорских пингвинов, куда более невозмутимых, было мало – взрослых не осталось вовсе, а молодые линяли. Бродили, переваливаясь, блестя яркими перьями на гладких животах, а со спин, с боков клочьями свисал серый пух. Голоса у птенцов начинали ломаться: они уже не пищали, а свистели на низких тонах, иные и вовсе тщились издать призывный крик, похожий на гусиное гоготанье.

Подумав маленько, Браун достал служебный радиофон и набрал шифр Наташи. Она тут же откликнулась, а стереопроекция изобразила красивое заплаканное лицо.

– Алло! Алло! – закричала женщина. – Тимочка! Это ты? Ты живой?

– Живее всех живых, – неуклюже пошутил Сихали. – Ты чего плачешь?

– Да я уже второй день до тебя дозвониться не могу, все входящие и исходящие глушат! Говорят, так нужно, что это информационная блокада зоны боевых действий… Ты где, вообще? Что у вас там происходит? Только не говори мне, что ты в АЗО!

– Скажу, – вздохнул Браун. – Да ты не волнуйся так, Наташечка, всё хорошо! Я сейчас на острове стою, морем любуюсь. Вон, пингвины орут… Всё хорошо, Наташ.

– Знаю я тебя, – пробурчала женщина, прерывисто вздыхая, – опять в самую драку полезешь…

– Да ты что? Я ж в отпуске!

– Вот и отдыхай, как все нормальные люди!

– А вот не надо было меня в генруки выдвигать, – улыбнулся Сихали примирительно. – Что ж ты хочешь? Не могу же я избирателей бросить! Хорошо Альварадо – сидит себе на «Авалоне» и только приказы отдаёт…

– Вот и ты прикажи.

– Кому? – печально вздохнул Тимофей. – Добровольцам? Добровольцев, Наташенька, вести надо. Самому, а не из бункера командовать.

– Ты мне нужен живой, понял? – негромко сказала Наташа.

– Понял. Знаешь, я тоже привязан к этой жизни, она у меня одна, как ты.

– Не подлизывайся…

– Одно я тебе обещаю точно – жертвовать собой я не стану ни в коем случае.

– Береги себя…

– Ладно, маленькая, буду беречь изо всех сил. Как там Маринка?

– Да что ей сделается… Порхает по отсекам.

– Вот и бери с неё пример!

– Илья с тобой?

– Со мной.

– Привет ему. Ну, всё… Ты звони, ладно?

– Ладно.

– Пока…

– Пока, маленькая.

За спиной у Сихали закряхтели басом, и Тимофей улыбнулся: Илья выполз погреться на солнышке.

– Здорово, – прогудел Тугарин-Змей.

– Здоровей видали.

– Эт-точно…

– Тебе привет с небес.

– Да ну? – оживился Илья. – От Маринки?

– Маринка порхает по отсекам, я с Наташкой говорил. От неё и привет.

– Порхает… – умилился Тугарин-Змей.

– И ни-ко-го! – послышался баритон Белого. – Надо же…

– Это мы их так зачистили, – гордо сказал Рыжий.

– Помолчи уж, чистильщик нашёлся…

Браун покрутил коробочку радиофона и переключил его с «Коммуникатор» на «Дешифратор». Ага, донесение от «Юлиуса»! Отлично… Прочитав известие о новых кознях президентов, Тимофей усмехнулся и открыл приложение.

– Змей, – подозвал он. – Глянь-ка…

Илья приблизился и согнулся над стереопроекцией СПО «Авалон». Громко сопя, он шарил взглядом по сплетениям магистральных туннелей для автоплатформ, лифтовых и вентиляционных шахт, транзитных транспортных рукавов, ремонтных и складских зон, коридоров стрежневых, продольных, боковых и поперечных, ярусов, секторов, отсеков, шлюзов…

Имея овальную форму, «Авалон» вытягивался в длину более чем на десять километров. Верхний ярус СПО, покрытый рощами и лужками, располагался метрах в сорока от уровня океана, так что даже самые высокие волны не заплёскивали на газоны. Однако «Авалон» не шибко смахивал на этакий суперлайнер, скорее уж на суперкрейсер: по всему надводному «борту» тянулась череда куполов с амбразурами – то были боевые посты. Подводная часть СПО уходила в глубину на сотни метров, прикрытая броневыми поясами, торпедными аппаратами, квантовыми разрядниками, ультразвуковыми пушками. Сотни сканеров постоянно прощупывали небо над «Авалоном», готовые дать сигнал мощнейшим лазерам, чтобы те спалили выпущенную по острову пулю или сожгли самолёт, вторгшийся в охраняемую зону.

– И под водой та же фигня… – пробурчал Харин.

– Будем думать, – сказал Браун, выключая радиофон. – Вот что… Свяжись-ка с Витальичем и скажи, чтобы гнал «Гренделя» к «Авалону». Если мы так ничего и не придумаем, то он хоть оборону прощупает.

– Понял.

– И «Наутилусы» туда же перебрось, с ОГ. Человек сто.

– Сто пятьдесят.

– Ещё лучше. Пока они будут стягиваться к СПО, мы чего-нибудь скумекаем… – Оглянувшись на Купри, Тимофей спросил: – Димдимыч, а «интеры» где?

– Ушли «интеры», – ответил негромко комиссар, – перебазировались в Порт-Эймери.

– Эрго, как говорит Шалыт, – усмехнулся Сихали, – и нам туда же. Собирайтесь!

Оранжевый облупленный катерок Петровича подбросил «великолепную пятёрку» до Морены. Сойдя на берег, Браун задрал голову вверх, оглядывая «подрубленный» ствол станции ППВ. Эндоскелет башни расщепился на кольчатые хорды, и те обвисли в стороны, как увядшие стебельки. Поморники уже кружились вокруг, присматриваясь к новому гнездовью.

– Жалко, – вздохнул Рыжий, – такая высокая была… Стройная…

– Красивая, – поддакнул Белый.

– Ничего, – буркнул Купри, – они нам ещё выше выстроят. Ещё красивше!

Сихали ничего не сказал, молча соглашаясь с комиссаром.

Пройдя улицей Ленина, мимо выкорчеванных домов, мимо скрученных фонарей, мимо ломаных тамбуров, сметённых в кучу, подобно осенней листве, фридомфайтеры набрели на перевёрнутый краулер. Переглянулись, взялись, поднатужились и поставили его на гусеницы.

– Цел вроде, – сказал Тугарин-Змей.

– Даже дуги не помялись, – похлопал Сихали по предохранительному каркасу, выгнутому над сиденьями.

– А мне написанное не нравится, – сморщил нос Рыжий, носком унта тыкая краулер в борт, на котором чёрным по белому было выведено: «IFOR».

– А ты не читай, – посоветовал ему Белый.

– Едем! – окончил прения Тимофей и занял место водителя.

Все расселись. Шурики, как самые юркие, залезли на заднее сиденье, Купри устроился рядом с водителем, а Илье пришлось моститься на решетке багажника.

– Эй! – прикрикнул на него Рыжий. – Ты нам шасси обломишь, бегемотина!

– Цыц! – добродушно сказал Харин и махнул рукой: – Трогай!

Ухмыльнувшись, Сихали направил краулер к Новому Городу.

– И как мы в Эймери попадём? – хмуро спросил Купри.

– И чё там, вообще, делать? – добавил Белый.

– Спрашиваете – отвечаем, – сказал Тимофей, выворачивая руль. – Хватаем дирижабль-танкер, заходим к Порт-Эймери с севера, будто порожняком летим, и сбрасываем танки с нефтью на боевые единицы флота.

– Здорово… – неуверенно сказал Рыжий. – А если…

– Собьют, – буркнул комиссар.

– Могут, – легко согласился Браун. – Но вы не забывайте, Димдимыч, что это же нефтевоз. Там шесть спасательных капсул.

– Всё равно собьют.

– Ну и оставайтесь тогда! – воскликнул Рыжий. – Мы сами!

– А вот хрен тебе, – проворчал Купри. – Я лечу.

– А собьют если?

– Ну и хрен с ним…

Станция «Мирный», похоже, находилась в некоем неустойчивом равновесии. Дома требовали ремонта, на улицах было полно мусора и лома, однако «миряне» не спешили устраивать субботник. Они выглядели растерянными и не при делах – бродили неприкаянно, оглядывались пугливо, вжимали головы в плечи… Сунут руки в карманы, надвинут капюшон и шаркают унтами, ни на кого не глядя.

А потом из-за угла вышли четверо в белых каэшках, с красными повязками на рукавах. Все они были вооружены и шагали в ногу, старательно сохраняя невозмутимость на лицах. Самый толстый из четвёрки шествовал впереди, грузно переваливаясь и колыша брюхом.

– Та-ак… – протянул Сихали. – Если тормознут, разговаривать буду я один. Все молчат. Шурики, это вас тоже касается!

– А мы чё? – отозвался Рыжий. – Мы ничё…

Толстяк, завидев краулер, сначала изобразил на жирном лице радостное подобострастие, а после насупился, требовательно вскинул пухлую руку.

– Стой!

Тимофей плавно притормозил.

– Подбросить не могу, – прохладно сказал он, – местов нет.

Рыжий хихикнул в кулачок и тут же согнал улыбку с лица.

Толстяк неуклюже козырнул.

– Командир станционного отряда самообороны Сорокин, – представился он. – Кто вам передал данное транспортное средство?

– Данное транспортное средство, – вежливо объяснил Сихали, – валялось кверху гусеницами. Мы его подобрали, отряхнули, сели и поехали. Ещё вопросы будут?

Сорокин надулся, набираясь начальственной важности, и вдруг заметил у Тимофея кобуру с бластером.

– А кто вам разрешил носить оружие? – подбоченился он, хоть и с трудом – рука плохо сгибалась.

– Не твоё собачье дело, – холодно ответил Тимофей.

Лицо толстяка стало наливаться кровью.

– Немедленно сдать оружие! – приказал он.

– А ты отними, – усмехнулся Сихали.

Пыхтя от злости, Сорокин скомандовал:

– Арестовать их!

Антаркты-«оборонцы» суетливо сняли лучемёты, висевшие через плечо на ремнях, и замерли – на них глядели дула четырёх бластеров. Браун качнул стволом:

– Оружие снимаем, медленно кладём на капот и отходим на пять шагов.

– Как вы смеете… – забулькал толстяк. Разряд бластера отстрелил ему мочку уха и прожёг капюшон каэшки.

– Взять чуток левее? – поднял бровь Сихали.

Трое «оборонцев» осторожно поднесли лучевики и сложили их на капоте. Отступили ровно на пять шагов, испуганно поглядывая на Сорокина, бледного, трясущегося, но непримиримого. По пухлой щеке его катились пот и кровь.

– Руки!

Отступившая троица живо исполнила приказ. Их толстый командир поднял руки последним.

– Рыжий, собери погремушки, – попросил генрук.

Шурик сноровисто взял лучемёты в охапку, как поленья, и передал Белому.

– В следующий раз, – сказал Сихали, обращаясь к Сорокину, – целиться буду в пузо.

Сунув бласт в кобуру, он переключился с «нейтралки» сразу на вторую и поехал, особо не разгоняясь. По дороге Тимофей заметил ещё пару троек «оборонцев». И вообще, было заметно, что власть сменилась.

Бригада хмурых монтажников выпрямляла гнутый флагшток, а длинный хлыщ с красной повязкой топтался рядом, держа на вытянутых руках бело-голубой флаг. Над входом в штаб посёлка спешно крепили портрет Олега Кермаса. Старший геолог был изображён в белой каэшке с нашитыми генеральскими погонами.

– Орёл! – насмешливо сказал Белый.

– Пингвин он, а не орёл, – поправил друга Рыжий.

– Стоило ещё эту сволочь спасать, – покривился Купри.

– Успеем и похоронить, – буркнул Илья.

– Змей, ты читал рапорт-доклад Юлиуса? – спокойно спросил генрук.

– Ну.

– Ну так дядя Альберт с ним согласен – воевать с Кермасом мы не должны. И не будем.

– А что будем? – нахмурился Харин.

– Игнорировать. Не замечать «оборонцев», в упор их не видеть!

Взрёвывая, краулер взобрался на возвышенность и выехал в зону трещин – последних, не растопленных ещё термостанцией. Это были широкие провалы пугающей глубины – «до конца географии». Лёд по краям их отливал ярко-синим, переходившим далее в сказочный фиолетовый цвет. Из бездонной щели веяло холодом.

– Вижу аж два танкера! – сказал Рыжий, привставая с сиденья.

– Сядь! – крикнул Купри сердито. – Загреметь хочешь? Учти, лететь долго!

– Ничё, я цепкий! А здесь…

Танкетка, перестукивая гусеничными шасси, одолела трещину по дырчатому мостку.

Сихали вёл осторожно – бывало, что в ледниковые расселины ухали и танки-транспортёры. А из-за цепочки холмов, где располагался аэродром, и впрямь выглядывали длинные серебристые сигары дирижаблей-танкеров. Вблизи они поражали размерами куда более – исполинские цеппелины висели, носами причаленные к мачтам, и почти касались земли решётчатыми фермами. Автокары подкатывали, гружённые кубическими танками-цистернами с нефтью, и киберпогрузчики, напруживая мышцы манипуляторов, скатывали «тару» с платформ. Выволакивали из ячей фермы-подвески пустые «кубики», запихивали полные. По сути, танки являлись громадными бурдюками из гибкого силикета, их бока то прогибались, то выгибались, пока не закреплялись в решётчатом каркасе подвески.

– Вон тот вроде уже загружен, – показал Рыжий, снова привставая и хватаясь за верхнюю дугу рамы. – А так, что ж…

Сихали пригляделся – у дальнего дирижабля все грузовые ячейки были заполнены. Ровно сорок танков, и все лампочки над ячеями красные – стало быть, «кубики» не порожние, а с нефтью. Подходяще!

Неприметно оглядываясь, Тимофей подъехал к причальной мачте и выключил двигатель краулера.

– За мной, – сказал он.

В маленьком вагончике, изображавшем здание аэропорта, никто не подавал признаков жизни, да и «вездиков» рядом не стояло. Приблизившись к дверям, Сихали с улыбкой прочитал короткое объявление, размашисто написанное на листе пластпапира: «Все ушли на фронт».

– Нормально! – одобрил Рыжий поступок диспетчеров и пилотов. – Правильно, что…

– Так это смотря на какой фронт! – заметил Белый.