Текст книги "Позывной «Минус» (СИ)"

Автор книги: Валерий Камнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц)

– Переночуешь у меня. Уже поздно. Не надо тебе в такое время шляться по улицам.

– А Катя?

– У меня две комнаты. Она спит в дальней. Не бойся. Всё нормально.

Минус пошёл за Аней следом. Она заперла дверь и не зажигая лампу, медленно пошла вперёд. Добравшись до кровати, она откинула одеяло и Минус скользнул туда. Аня легла рядом, положив голову ему на грудь. Минус погладил её лицо и прошептал:

– Ты хорошая девушка, Аня. Очень хорошая. Не переживай.

– Я не переживаю. Я тоже хотела, пусть это и неправильно. Но я давно думала о тебе, несмотря на то, что ты совсем мальчишка ещё. Хотя… – добавила она очень тихо, – ведь у тебя была женщина. Точно была. Ведь я права?

– Да, – Минус ответил шёпотом, немного забывшись, – были, конечно.

Аня вопросительно нахмурилась:

– И не одна?

– Не одна, – Минус скривился. – Ну зачем говорить о других? Вот всегда так! – брякнул он, не подумав.

– А кто они? – спросила Аня с волнением. – Я их знаю?

– Отстань! – Минус ещё крепче обнял её. – Прекрати, надоело! Ты со мной сейчас и ты мне нравишься. Что тебе нужно сказать, чтобы ты успокоилась?

– Ничего. – она добавила, помолчав немного. – Я дура, да? Пустила в себя мальчишку и ещё думаю, что могу быть счастливой с ним. Ведь дура, правда?

– Глупости. Мне хорошо с тобой. Почему ты боишься? Я не брошу тебя, Анечка! Не переживай. Всё хорошо, – и Минус поцеловал её снова.

Аня замурлыкала почти как настоящая кошка, оторвавшись от него на миг. Лунный свет, падающий из окна, тускло освещал её счастливое лицо.

– Странно, – заговорила она шёпотом, – а ведь я сегодня совсем не чувствую тебя мальчишкой. Наоборот, мне кажется, что я стала маленькой девочкой, а ты старше меня и опытнее. Какое-то странное чувство. Так необычно. Вот я лежу рядом с тобой и чувствую, что ты надёжный. Не знаю, как сказать это правильно. Мне просто хочется прижаться к тебе и быть твоей женщиной. Я думала раньше, скажу честно, чтобы разрешить тебе… Ну, ты понимаешь… И всегда боялась, что пожалею об этом. Что ты расскажешь кому-то и вообще поиграешь со мной и бросишь сразу. А мне потом будет ещё хуже. Но сейчас мне приятно. Я чувствую, что могу доверять тебе. Что ты не подведёшь. Очень странное чувство, но мне хорошо. Очень хорошо. Ты вылечил меня. Я будто оттаяла рядом с тобой. Спасибо тебе! – и Аня провела рукой по его лицу.

Минус молча смотрел на неё. «Вот так попал! – подумал он. – А вообще, хорошо, что она есть. Ведь без неё тут можно чокнуться в моём случае. Надо остаться с ней. Она очень приятная женщина». Минус не заметил, как заснул. Аня долго не спала, лёжа рядом с ним и улыбаясь в темноте.

Глава 7

Поутру Минуса бесцеремонно вытолкнули из кровати. Аня уже оделась, собираясь за продуктами, и он увязался с ней. Аня замялась, очевидно стесняясь того, что всем станет известно о их связи, но потом махнула рукой:

– Ладно! Чего теперь трусить! Всё равно ведь узнается. Ты правда хочешь остаться со мной? Не передумал?

– Нет, – Минус покачал головой. – Конечно, нет. Перестань.

Аня прихватила плетёную корзину. Рубашка Минуса так и не высохла, но внешне было не особо заметно и он надел её, поморщившись от неприятного ощущения. Аня заперла дверь на ключ и Минус взял её за руку. Она вздрогнула и попыталась высвободиться, но он тихо заговорил:

– Хватит бояться. Мы с тобой вместе.

– Стыдно, – проговорила она, смущаясь, – ведь все станут смотреть на нас.

– Они и так будут. Тогда смысл переживать⁈ Пойдём, – и он повёл её за собой.

Несмотря на раннее утро, рынок шумел. Проходя по рядам, Минус только успевал запоминать цены, иногда отвлекаясь, чтобы уложить товар в корзину. Но у него получалось плохо. Привычных ему килограмм почти не было. Сплошные фунты и даже иногда пуды, если речь шла об овощах. Он предоставил Ане разбираться в этих запутанных расчётах. Минус понял, что курица за рубль – это грабёж, а вот за восемьдесят копеек ещё куда ни шло. Вообще можно купить и за шестьдесят, но не сегодня. Два десятка яиц пополнили корзину, обойдясь в сорок копеек. Булка белого хлеба за шесть копеек добавилась к ноше на следующем ряду. Потом фунт сахара в бумажном свёртке. «Четырнадцать копеек, – запомнил Минус, – а вот недавно за шестнадцать она не купила. Совсем плохо у неё с деньгами, если так считает каждую мелочь». Тут Аня протянула ему бутылку подсолнечного масла, на глаз примерно пол литра. Семнадцать копеек. Потом дошёл черед до картошки. Хмурый чернобородый человек торговал прямиком с телеги. Двенадцать копеек пуд. По лицу Ани, Минус понял, что это дёшево и подговаривал её купить столько, убеждая, что донесёт. Но Аня покачала головой:

– Надорвешься отсюда тащить. Полпуда купим и хватит.

Минус вспомнил неподъемные грузы БК и всевозможных вещей, перетасканные им за войну и чуть не брякнул, но вовремя опомнился, что тело Сеньки вовсе не такое крепкое. Полпуда были заброшены за спину в холщовом мешке на хитрой завязке. Капуста, к его удивлению, продавалась в килограммах и стоила пятак. Наконец, Аня решила, что пора остановиться и Серёга покорно зашагал к выходу.

Там, на углу, дородный мужик продавал махорку на вес и на стаканы. Минус услышал запах табака, но к его удивлению, курить не захотелось. Очевидно, Сенька не курил вовсе. Минус пошёл дальше. Аня отобрала корзину, заявив, что хватит с него мешка и улыбаясь, шагала рядом. Она похорошела, будучи в отличном настроении, и Серёга смотрел на её личико, светящееся радостью.

Внезапно, она помрачнела и Минус углядел причину внезапной перемены её настроения. Впереди у чайной, прохаживались трое парней. Один лет двадцати пяти, остальные явно моложе. Серёга тихо спросил:

– Ты знаешь их? Что с тобой?

– Ты знаешь, – Аня настороженно посмотрела на него. – Вот тот, с рыбьими глазами, Сашка Карась. Ты так говорил. Он друг твоего брата. А те двое – Андрей Яковлев и Толик Фирсов. Они учились ещё в начальной школе, когда я там работала, а потом бросили.

Минус встретился взглядом с одним из парней. Светлый ёжик волос покрывал массивную голову, нескладно сидящую на высокой худощавой фигуре. Он толкнул другого, плотного и коренастого, ростом намного ниже себя. У этого глаза и впрямь были навыкате, словно у рыбы, придавая лицу странное выражение. Но несмотря на это, парень глядел холодно и зорко. Минус насторожился.

– Здорово! – произнёс Карась. – То-то, я гляжу ты пропал куда-то. Теперь ясно. Витька вчера к бабке заходил, а тебя и не было. Учишься, не жалея сил⁈ – и он ехидно усмехнулся.

– Само собой, – Минус холодно проговорил, смерив парня взглядом. Сравнение было не в свою пользу и Серёга попытался пройти мимо, не обращая внимания.

– Это ты хорошо устроился, – заговорил Карась. – Удобно. Витька ещё говорит, что ты не видишь ничего у себя под носом. А ты, оказывается, смотришь в глубину, – Карась ухмыльнулся, с намёком глядя на побледневшую Аню.

– Бывай! – Минус кивнул, увлекая Аню за собой.

– Нехорошо бросать друзей, – негромко произнёс Карась, – но да ладно, у тебя особый случай. Сладкое место заставляет забыться.

Аня вспыхнула, но Минус сжал её руку, сдерживая гнев. Он сказал, как ни в чём не бывало:

– Завидуйте молча, ребята.

Серёга повёл Аню за собой. Он не оглядывался.

– Хороши друзья… – Аня покраснела от гнева.

– Таких друзей за хрен и в музей, – ответил Минус, задумавшись. Его не волновало почти ничего, кроме самого насущного вопроса – где раздобыть деньги.

Аня коротко усмехнулась:

– Ох и выражения! А вообще ты правильно поступил, что не поддался на его слова. Я боялась, что ты не выдержишь.

Минус ничего не ответил, во все глаза уставившись на оружейную лавку. ' Ф. Н. Золотовъ' – значилось на её строгой вывеске. В окне виднелся плакат, рекламирующий «пистолетъ парабеллюм» всего за сорок пять рублей. Минус обернулся к застывшей в недоумении Ане:

– Ты мне скажи, что нужно, чтобы его купить? Разрешение какое-то надо?

– Брось! – проговорила она испуганно. – Зачем он тебе? Не надо! Пожалуйста! А разрешение нужно, конечно. От губернатора.

– Да не покупаю я ничего. У меня и денег-то нет. Чего ты волнуешься?

Но Аня не успокоилась и по дороге к дому не раз упоминала, что оружие совершенно ни к чему. Минус отшучивался беззлобно, но в оружейный магазин собирался зайти, только без Ани, конечно.

Днём Серёга отправился к бабке, забрав вещи. Старуха, как ему показалось, вздохнула с облегчением. Про то, что заходил брат, она умолчала. Вернувшись к Ане, он застал там её, склонившуюся над примусом, и нахмуренную Соню, в сопровождении какого-то паренька. Тоже, по всей видимости, еврея. Тот протянул Минусу руку:

– Здравствуй!

– Привет!

– Это Лев, брат Сони, – тихо шепнула Аня ему на ухо, улучив момент.

Соня была мрачнее тучи. Она так поглядела на него, что Минус дернулся. Помолчав мгновение, Соня заговорила:

– Анна Александровна сказала, что ты поживешь какое-то время у неё. Но зачем ты согласился? Ведь это неприлично. Ты пользуешься её добротой. А ведь Анну Александровну будут осуждать знакомые.

Минус перевёл взгляд на Аню и по кислой улыбке понял, что она не решилась сказать правду. Он ответил Соне:

– А куда мне было идти? Твои родители точно меня не примут.

Лев фыркнул от смеха, но Соня и не дрогнула:

– Дома бы пожил. Твоя бабушка не такая невыносимая, чтобы от неё сбежать. Может, ещё вернёшься? – добавила она с надеждой.

– Нет, – Минус покачал головой, – мне и тут неплохо, а Анна Александровна взрослая женщина, чтобы самой решать, что прилично, а что нет. Я её не стесню.

Аня покраснела и отвернулась, что-то помешивая в кастрюле. Минус уловил знакомый запах:

– Борщ? Вот видишь, Соня, здесь даже кормят. Ну, куда я пойду? Нет, меня теперь отсюда палкой не выгонишь.

Но Соне не было смешно:

– Понятно. Ты эгоист, Сеня. Чистый эгоист. Лишь бы тебе было хорошо, а что женщине репутацию портишь, так то тебя не касается. Вот ты какой!

– Какой есть, – Минус развёл руками. Ему надоел этот разговор. – Все мы эгоисты, Соня. Абсолютно все, в большей или меньшей степени.

– Мужчины⁈

– Нет, вообще все люди на планете.

– Не надо философии, Семён! – Соня рассердилась. – Ты сам знаешь, что поступаешь нехорошо.

– А вот и нет! – Минус сжал зубы. – Нехорошо, говоришь? А ты Анну спросила? Вот хочет она, чтобы меня здесь не было? Хочет?

Аня, словно вообще не причём, застучала тарелками:

– Кто будет обедать, поднимите руки, – произнесла она немного наигранно.

Соня впервые взглянула на неё с подозрением, но Лев поднял сразу две руки:

– Мне за себя и за неё, Анна Александровна!

Соня хотела что-то спросить, но тут Минус влез в разговор, обращаясь к парню:

– Правильно. Кстати, я хотел уточнить, правда, что взрослый лев съедает до двадцати килограмм мяса в сутки?

Тот засмеялся и даже Соня криво усмехнулась.

За столом было шумно. Анна завела разговор со Львом и тот рассказывал истории о своих многочисленных родственниках. Соня всё больше отмалчивалась, а Минус занял всё внимание Кати, мастеря ей игрушки из тетрадных листов. На столе уже красовался пароход, в окружении нескольких лягушек. Сейчас Минус кропотливо мастерил краба, пытаясь вспомнить, как правильно сложить лист. Наконец-то краб был готов и Серёга протянул его Кате. Она схватила и закричала:

– Смотри, мама! Смотри!

Аня кивнула дочери, но глаза устремились к Минусу. Он незаметно подмигнул ей.

Соня тихо заговорила:

– Я смотрю, вы с ней поладили. Я никогда не видела её такой счастливой.

– Конечно, – Минус сделал вид, что речь шла о Кате, а вовсе не про Анну. – С ней легко ладить. Сейчас сделаю ещё игрушку, – и он принялся мастерить лисью голову.

После обеда у Анны были назначены занятия и Минус отправился вместе с Соней и её братом побродить по городу. Они уже ушли очень далеко, к самому центру, как сзади раздался шорох шин и на них чуть не налетел велосипедист. Лев возмущённо произнёс:

– Ох, уж эти бициклы! Всё больше и больше их на улицах. Теперь ходишь и мимовольно оглядываешься, чтобы не угодить под колёса. А дядя Изя говорил, что в Петербурге вообще от них спасу нет.

«Самокатчики! – усмехнулся про себя Минус. – Их уже тогда ненавидели. Точно говорят, что новое – это хорошо забытое старое».

Тут Соня заговорила:

– А мне нравятся они. Уж лучше, чем кони. И улицы станут чище, если будет меньше лошадей. Я бы и себе такой хотела, но отец не купит. Я как только не просила, а он ни в какую не согласен!

– Не удивительно, – Лев пожал плечами, – шутка ли, больше двухсот рублей стоит эта игрушка.

– Это не игрушка, а транспорт, – сказала Соня возмущённо. – Насколько удобнее ездить, чем ходить пешком!

– Ты забываешь про собак, – Лев улыбнулся. – Ведь на некоторых улицах просто своры лежат. А будешь в них из велодога палить, так городовой оштрафует рублей на пятнадцать точно.

– Из чего? – спросил Минус удивлённо.

– Велодог, – Лев поднял брови. – Простенький такой револьвер. Под малокалиберный патрон. Есть с пулями, а бывает и вовсе с перцем. Без него по Одессе и ездить нечего на этой машине. Все ноги псы искусают. Ты что, никогда не видел рекламы в газете?

– Не обращал внимание, –ответил Минус, – там больше парабеллумы попадались.

– Хорошая штука, – кивнул головой Лев, – жаль недешёвая.

– А разрешение? – закинул удочку Минус.

– Да что, разрешение, – Лев снисходительно поморщился. – Больно нужно оно. Ведь в доброй половине магазинов и без него продадут. А нет, так можно на Конке купить. У Шмуля или у Мойши. Дороже будет, но немного. Вот только сорока рублей у меня нет, а так бы взял. А ещё лучше – Маузер на десять патронов. Тоже отличная вещь.

– Надоели! – Соня сморщила нос. – Ну зачем вам эти железяки!

– Ага! – Лев улыбнулся. – А кто из «джонсона» палил так, что не оторвёшь? Взвизгивает, а всё равно интересно, – добавил он, обращаясь к Минусу.

– Ну, я и что⁈ – Соня пожала плечами. – А чего на стрельбище мне было делать, раз вы меня с Гершем туда потащили⁈ Лучше бы вы на танцы ходили, а то как медведи косолапые.

Лев засмеялся:

– Нет уж. Это без меня. Вот его уговаривай, – и он кивнул на Серёгу.

– Нет, – тот вовсе замотал головой. – Ни в коем случае!

– Больно нужно! – Соня фыркнула. – Не хотите и не надо! Только девушки любят, когда парни хорошо танцуют, – добавила она, уперев взгляд в Минуса.

– Само собой, – он кивнул. – Вот пусть и дальше любят. Но меня на учёбу танцам не заманить. И без них головной боли хватает.

Минус ещё долго слонялся с ними по городу, впитывая в себя всё новое и непривычное. Он довёл друзей к их дому и отказавшись зайти, отправился обратно, уже почти не теряясь в лабиринте улиц.

Аня ждала его и открыла дверь, ещё когда он только подходил к порогу. Она казалась немного расстроенной и он спросил, что случилось.

– Да так… Тётя Софа спросила меня, долго ли ты пробудешь. Я сказала, что да. Очень долго. А она говорит, что тогда я должна больше платить за комнаты, раз ещё ты будешь жить. С какой стати, непонятно. Но где тётя Софа, а где логика.

– Ясно. Логика-то у неё простая – в любом случае ты будешь вынуждена заплатить. А скажи, Аня, я не спрашивал тебя, сколько ты платишь за жильё и сколько придется доплатить?

– Четырнадцать рублей, – сказала она неохотно. – Мы договаривались с ней так, а теперь она хочет, чтобы я платила на пять больше. А ведь я зарабатываю в месяц чуть больше двадцати! – Аня едва сдерживалась. – Иногда двадцать пять, но ведь это вообще неправильно. Какая разница, живу я одна или с тобой?

– Большая, – Минус скривился. – Зависть плохое чувство. Даже такие старые кошелки не могут быть спокойными, когда у другой женщины налаживается жизнь. Не переживай, малышка! Мы найдём деньги. Не бойся!

– Только не ходи к брату! – Аня коснулась руками его груди. – Мне таких денег не нужно. Я хочу, чтобы ты живой был и не на каторге. Будем бережно тратить. Как-то выкрутимся, – произнесла она, не веря сама себе.

– Скажи, Анечка, – Минус заговорил тихо, – ты не жалеешь, что связалась со мной⁈ Ведь тебе теперь ещё труднее.

– Не жалею… Мне никогда не было легко. Я всегда одна. Я привыкла быть одной. А тут ты… Анечка… Малышка… – произнесла она, вытирая выступившие слёзы. – Меня так никто не называл. Никто меня не ласкал, как ты. Разве я могу жалеть об этом⁈ А Катя? Ведь ты будто отец для неё. Глупо это может, с моей стороны такое говорить, но ведь так и есть. Я же смотрела, как ты играл с ней. И где ты только научился эти фигурки делать? Я никогда такого не видела.

– Показывал кто-то. Не помню уже.

– Странно. Как делать помнишь, а кто показал – нет.

Минус пожал плечами. Он подошёл и обнял худые Анины плечи. Она тихо заговорила:

– Я не хочу испортить твою жизнь. Тебе нужна такая же девушка, как ты. Вот, как Соня, например. Чтобы у тебя всё было хорошо. А я…

– Молчи! И нечего мне Соньку рекламировать. Вот точно ни в коем случае! Ты потому и постеснялась сказать ей?

– Да. Она же влюбилась в тебя давно. Я не знаю, как ей сказать. Мы ведь дружили с ней. Она тоже очень помогала тебе учиться. И когда ты сдал экзамены на аттестат зрелости, то мы гордились тобой вместе, – Аня покачала головой. – А теперь…

– Ничего, – Минус махнул рукой, – как-то переживёт. Ты же не виновата, что я тебя выбрал.

– Выбрал он! – Аня усмехнулась. – Да, уж! Словно товар на рынке? Так что ли получается?

– Перестань. Не придирайся к словам. Значит так, я в душ, а потом спать. Ведь ты не против?

Аня хитро улыбнулась:

– Против. Я с тобой пойду, а потом спать. Только правда спать, а не так, как вчера! А то я целый день ходила, будто муха сонная. Ведь у меня завтра занятия на девять часов. Надо отдохнуть.

Минус покорно улыбнулся. Но оказавшись с ним наедине, Аня вовсе не собиралась спать. Они медленно занимались любовью на старой кровати, стараясь не скрипеть, хоть Катя давно и крепко уснула. В самый ответственный момент, Аня вдруг пискнула:

– Мама! – и задрожала. Минус, улыбаясь, прошептал ей:

– Не стоит её звать. Она бы это явно не одобрила.

– Оно само… – произнесла Аня, стесняясь. – Я не знаю, почему так сказала.

Она уснула на груди у Минуса и тот лежал тихо, стараясь её не разбудить. Он ощущал Анино хрупкое тело и удивлялся тому, насколько привязался к этой женщине за каких-то два дня. Минус ещё долго размышлял и заснул уже перед самым рассветом.

Глава 8

Завтракали рано, около семи часов. Катя смеялась, наблюдая за бумажной мышью, которую Минус двигал по столу. Рисуя глаза игрушке, он случайно поставил кляксу и теперь зверёк носил живописный фингал под правым глазом. Минус придвинул мышь почти вплотную к кусочку хлеба, лежащему возле Катиной тарелки и резким движением изобразил, как зверёк утаскивает его. Аня улыбалась едва ли не больше дочери.

Около девяти должна была прийти очередная ученица и Серёга решил побродить по городу. Он вовсе не хотел зубрить проклятую латынь или арифметику, но глядя на энтузиазм Ани, из рассказов которой уяснил, что несчастного Сеньку они с Соней готовили усердно, не знал, как сказать, что учиться ему вовсе не хочется, тем более сидя на женской шее. Нет, что не говори, а прожить втроём на те копейки, которые останутся у Ани после того, как она заплатит за жильё, почти невозможно. Даже Минус, ещё не ориентирующийся в ценах, понял это сразу. Нет, нужно найти работу. Не зная, что придумать, он решил навестить Соню, желая поговорить с её братом. Лев показался ему неглупым человеком и Серёга решил посоветоваться с ним. Минус вытер туфли, напялил чистую рубашку и оглядев себя в маленьком зеркале, скривился.

Он никак не мог привыкнуть к Сенькиной роже, таращащейся на него. Про остальное тело и думать не хотелось. Но сегодня Минус всё же подмигнул своему отражению. Нет, всё-таки здорово вышло. Как же приятно ощущать себя живым! Серёга улыбнулся и вышел наружу.

До улицы Пушкинской, на которой жила Соня, было не очень далеко. Она тянулась от Угольной гавани к вокзалу и проходила рядом с Куликовым полем. Услышав вчера это название от Сони, Минус помрачнел сразу, вспоминая события в Одессе из своего прошлого. Сейчас, прогуливаясь по улицам этого города, он глазел по сторонам, любуясь настоящей жемчужиной Российской Империи. Хотя всё кругом было непривычно вовсе, Серёге понравилось здесь и он впервые задумался о том, что совсем скоро случится Первая Мировая война и потом страна рухнет в братоубийственной мясорубке. Но дальше его размышления прервались, потому как он оказался перед входом в небольшой двухэтажный дом, принадлежащий семье Шац.

Это было бледно-зеленое здание, без балконов и излишней лепнины по фасаду, в отличие от соседних домов. Лишь резная дубовая дверь прекрасной работы, украшала его. Минус подошёл к ней и позвонил в латунный колокольчик. Через пару минут дверь открылась и высокая женщина в светлом фартуке, появилась на пороге. Она холодно поглядела на Серёгу:

– Что вам угодно?

– Мне угодно видеть Льва, – произнёс Минус ровным голосом.

– Его сейчас нет, – женщина поправила волосы, – вы можете подождать в гостиной или прийти позже.

Серёге не хотелось шляться по улицам и он решил подождать. Служанка неохотно провела его в уютную гостиную. На полу красовался пушистый ковёр и прежде чем шагнуть, Минус скептически оглядел свои туфли. Он тихо произнёс, обращаясь к женщине:

– Я, пожалуй, зайду попозже.

Женщина поняла его затруднение и усмехнулась одними глазами:

– Сейчас, обождите немного.

Минус глупо стоял в коридоре, когда она вернулась, неся грубые тканевые тапочки, как показалось ему на первый взгляд. Но это оказались чехлы, чём-то похожие на бахилы, только на завязках сверху. Серёга благодарно кивнул женщине:

– Спасибо.

Он упрятал свою «чудесную» обувку под жёлтую ткань чехлов и облегчённо прошёл в комнату, обставленную с хорошим вкусом. Мягкая изящная мебель, контрастировала с темным ореховым столом. На стенах гобелены и картины, а в углу громадные часы. Служанка принесла ему чай и баранки, посыпанные сахаром. Минус сидел на стуле, медленно грызя баранку, растягивая время. Ему вовсе не улыбалось торчать тут полдня, дожидаясь пока вернутся Лев или хотя бы Соня. Сейчас бы он согласился даже на неё, лишь бы не таращиться на осточертевшие за пять минут картины.

Разглядывая обстановку, он всё же немного позавидовал тем, кто живёт в таком уютном месте. Минус вспомнил жалкие комнатки Ани, за которые она должна платить громадные для неё деньги, и помрачнел. Нужно ей помочь. Нужно. Но он не представлял, кем сможет работать здесь, да ещё с такой мальчишеской физиономией. Пока он так размышлял, перебирая в голове варианты и отбрасывая их один за другим, дверь распахнулась и в гостиную вошла Соня и ещё какая-то девушка. Высокая и длинноволосая, в пышном лёгком платье. Оно выглядело очень дорого и весь облик девушки излучал уверенность в себе. На шее виднелась плетёная золотая цепочка с крупным медальоном, в виде листа. Девушка также была еврейского происхождения, судя по внешности, и немного старше Сони. Минус встал и поздоровался. Соня выглядела неуверенно, приветствуя его в ответ, и он понял, что явно пришёл не вовремя:

– Я, наверное, неудачно зашёл?

– Нет, – Соня смутилась от такой прямоты, – просто я не ожидала тебя увидеть.

Девушка, пришедшая с ней, хмыкнула:

– Просто Соня боится расстроить свою дорогую маменьку.

Соня вспыхнула:

– Вовсе нет!

– Ха! – девушка махнула рукой. – Уж мне ты можешь не рассказывать. Твоя мама придёт в замешательство, если Семён останется на обед, тем более сегодня. Она его терпеть не может.

Минус поглядел на неё. Очевидно по разговору, что Сенька был с ней знаком, но толку от этого немного. Он заговорил:

– Тогда я пойду. Я хотел встретиться со Львом, но лучше в другой раз.

– Со Львом⁈ – Соня явно огорчилась. – Он скоро будет. Ведь сегодня придут гости и даже дедушка Моисей! Лев обязательно придёт к обеду.

– Тогда я точно пойду, – ответил Серёга, не горя желанием видеть уйму Сониных родственников.

Соня замялась, не зная что сказать, но пришедшая с ней девушка, усмехнулась и заговорила:

– Поздно, молодой человек! Путь к отступлению заперт. Я слышу голоса тети Майи и дяди Амоса, так что вы опоздали. Вам придётся вытерпеть наше общество ещё какое-то время, – и она тихонько засмеялась.

Минус тяжело вздохнул. Он покосился на Соню и та кивнула:

– Оставайся. Ведь и правда, неловко будет, если мама придёт, а ты за дверь. Тогда она ещё больше станет сердиться на меня.

– Она не одобряет, что ты общаешься со мной?

Соня замялась на мгновение, но тут девушка ответила за неё:

– Конечно, не одобряет. Ведь ты не похож на Арончика. Тот всегда вежлив, спрашивает как здоровье тёти Майи, да и к слову сказать, его семья имеет десяток магазинов, а ведь это важно. Тётя Майя не может отпустить свою маленькую Сонечку в опасные мужские руки. Тем более, если в этих руках нет достаточно средств.

– Ну, ты и язва! – Соня покачала головой. – И как я только терплю тебя, Либа!

– Ведь мы сёстры! – засмеялась девушка. – Куда же ты денешься? Тем более, что я говорю только правду. Ты знаешь это не хуже меня, только стесняешься признаться вслух.

Минус с интересом наблюдал за происходящим. Но тут за дверью раздались шаги и девушки смолкли разом. В комнату вошла грузная женщина в пышном розовом платье. По её внезапно блеснувшему взгляду, оценившему Серёгу с головы до ног в одно мгновение, он понял, что это и есть Сонина мама. Минус почти физически ощутил тяжесть её взора:

– У тебя гость, Сонечка⁈ – произнёс зычный голос. – Я надеюсь, что он останется к обеду⁈

Женщина посмотрела на Серёгу с надеждой, что он всё-таки умотает отсюда как можно скорее и дальше, но он сделал вид, что ничего не заметил:

– Обязательно, мадам! – Минус даже легонько поклонился. – Почту за честь присутствовать.

Если бы взгляд мог испепелять, то от Серёги осталась бы только горстка пепла, но к его счастью, обошлось. Женщина нахмурилась и вышла из комнаты. Либа расхохоталась тихонько:

– Ой, не могу! И зачем ходить в театр⁈ Такой страсти там не увидеть. Соня, ты приглашай меня почаще к обеду, когда этот молодой человек тоже станет присутствовать, на это стоит поглядеть, – и она засмеялась уже громче.

Соня только фыркнула, задрав нос. Во дворе раздавались голоса и Либа произнесла:

– Может и мы пойдём?

Соня кивнула и поманила Серёгу за собой. Тот быстро снял чехлы с обуви, хоть в них она смотрелась намного лучше, и положил на полочку в коридоре, не зная куда девать.

Под громадной яблоней располагался могучий дубовый стол, укрытый белоснежной скатертью. Вокруг него уже рассаживались люди. «Человек двадцать – двадцать пять», – прикинул Серёга и ещё раз пожалел, что припёрся сюда именно сегодня. Он узнал Льва, одетого в смешную жилетку из голубого атласа, беседовавшего с какими-то древним стариком. Старик был белее снега, его уши покрывали седые волосы, почти такой же длины, как на затылке. Минус никогда не видел ничего подобного. Несмотря на почтенный возраст, старик глядел внимательно и в его глубоких карих глазах светился недюжинный ум. Лев наконец-то заметил Серёгу, стоящего рядом с Либой и Соней, и радостно улыбнулся:

– Привет! – заговорил он, по-видимому искренне радуясь встрече. – Хорошо, что ты пришёл. Это Семён, дедушка, – добавил он, обращаясь к старику, – помните, тётя Майя вам жаловалась на него. А это Моисей Яковлевич, мой двоюродный дедушка, – представил он старика растерявшемуся Минусу.

Старик поглядел на Минуса с любопытством:

– Так это вы тот молодой человек, который дурно влияет на мою Сонечку⁈ Интересно…

Серёга промолчал. Он пожал плечами и тут старик снова заговорил:

– Левушка, ты размести нашего гостя поближе ко мне и Сонечку, конечно, тоже.

Старик указал на стул прямо рядом с собой, но туда уже скользнула Либа, показав Сонечке язык. Она заговорила оживлённо:

– А вот и нет, дедушка! Здесь буду я. Должен же ты ухаживать за женщиной⁈ Или может тебе будет лучше усадить сюда тётушку Зиву? Она как раз похоронила очередного мужа. Теперь она красива и свободна.

Либа хитро повела глазами в сторону и поглядев туда, Серёга увидел полную женщину, лет пятидесяти, с пышной грудью, одетую в чёрное платье. Женщина жизнерадостно смеялась, разговаривая с какой-то старушкой, несмотря на свой траурный наряд. Дедушка Моисей усмехнулся:

– Ты умеешь поставить мужчину перед таким выбором, чтобы он не имел возможности отказаться. Похвально, Либа. Похвально. Я говорил твоему отцу, что лучше тебя никто бы не торговал зерном на бирже, но разве этот мальчик станет слушать⁈

Минус углядел этого мальчика. Лет сорока с лишним и круглого, как апельсин. Отец Либы был одет в серый неброский костюм и уловив на себе взгляд Серёги, сурово сдвинул брови. Его жена, высокая стройная женщина, находилась рядом с ним и с любопытством смотрела на Минуса. Тот неловко кивнул головой и женщина вежливо улыбнулась в ответ.

Слева от дедушки Моисея разместился Лев. Минус был зажат между Либой и Соней, чувствуя себя не очень хорошо. Большинство гостей бросали на него любопытные взгляды. Соня смутилась не на шутку, но Либа то и дело подначивала её. Дедушка Моисей задумчиво глядел перед собой, очевидно размышляя о чём-то важном. Даже Лев не стал отвлекать его.

Обед произвёл на Минуса впечатление. Суп с лапшой и сухариками сменился превосходным жарким, которое Либа назвала непонятным для Минуса словом хамин. Куриные шеи, фаршированные печенью, удивили Серёгу своим существованием, как блюда. Необычные картофельные оладьи, под названием латкес, были поданы со сметаной и красной икрой, вызвав у Минуса чувство голода даже после жаркого. На кусочек фаршированного карпа он не решился, хоть тот и выглядел отлично, маня своим запеченым боком.

Селедочный паштет на черном душистом хлебе он всё-таки потащил, хоть и не был голоден. Любопытные шарики фалафеля, никогда не виданные ранее, понравились Минусу. Вообще, глядя на этот стол, у него разбегались глаза, а руки мимовольно тянулись ко всему. Необычный медовый соус удивил Серёгу, хоть и не сказать, что особо понравился, но тут был подан десерт и Минус только втянул носом сказочный аромат пирога. Он глядел на него, не имея силы съесть.

Цимес попробовать он так и не решился, взяв к чаю лишь маленькие ромбики печенья земелах, пряно пахнущие корицей. Серёга осторожно вдохнул аромат, закрыв глаза на мгновение, и открыв их, заметил пристальный взгляд старика на своём лице:

– Я полагаю, что вам понравилось, молодой человек, – произнёс он, усмехнувшись. – Да, печенье земелах опасно, можете мне поверить, ведь когда я впервые попробовал его в гостях у моей любимой Шелли, то сразу понял, что придётся жениться.

Минус улыбнулся:

– Очень интересно, но ведь я полагаю, дело было не только лишь в печенье?

– Правильно, молодой человек. Правильно. Но печенье помогло мне сделать выбор в своей жизни. Будьте осторожны, предупреждаю заранее! А ведь есть ещё суфганийоты… Вообще, молодой человек, приходя в гости к даме, нужно быть осторожнее, ведь никто не знает, что они кладут в свои прелестные блюда. Быть может, там есть свои секреты, с помощью которых можно управлять мужчиной. Я почти уверен, что так оно и есть. Вот скажи мне, Либи, ведь я прав?