Текст книги "Позывной «Минус» (СИ)"

Автор книги: Валерий Камнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

Минус проглотил слюну. «Пару недель! – подумал он. – И это говорит Наум, который постоянно утверждает, что болеть нужно как можно меньше. Что же с ней такое⁈».

Либа, фыркнув, отправилась в дом. Наум Эфраимович посмотрел на Минуса и произнёс:

– Побудь там в коридоре. Если что, то зови меня. За этой девушкой нужно хорошо смотреть. Ей не терпится расстаться с жизнью. Утром она обманула мать и её едва успели достать из петли. Нужно им нанять женщину, чтобы постоянно была с ней в одной комнате. Родственников она обманет рано или поздно.

Минус хмуро кивнул и прошёл внутрь, усевшись на низенький стульчик у двери из-за которой доносился Либин голос и чей-то плач. В коридоре у окна стояла женщина, очевидно та самая, что приезжала к Моисею. Ирис, если Минус правильно запомнил. Она тихо причитала, раскачиваясь, и не обратила на Серёгу ни малейшего внимания.

Из-за двери раздался какой-то шум и Минус, не выдержав, шагнул к ней. Он распахнул её и войдя внутрь, заметил Либу, пытавшуюся поднять с пола плачущую девушку. Серёга машинально рванулся на помощь. Он рывком поднял её, усаживая на кровать и похолодел от ужаса. Лицо представляло собой сплошной сизый кровоподтёк. Левый глаз заплыл вовсе, но правый казался почти не тронутым. Чёрные волосы были неровно обрезаны, очевидно ножом или чем-то подобным. Губы спеклись в кровавую массу, нос распух. На девушке был тоненький халат без пояса, распахнувшийся до предела, и Минус разглядел синяки на груди и шее. Руки до локтей были синие вовсе. Она жалобно посмотрела на Минуса единственным открытым глазом.

– Прости, – произнёс Серёга, поняв, что лучше было ему не входить. – Я хотел помочь.

– Это Семён, помнишь я говорила про него⁈ – затараторила Либа шёпотом. – Он мой друг. Он хороший, – и она подойдя к Белле, запахнула её халат.

Только сейчас Минус заметил на шее след от веревки и тяжело вздохнул. Он снова посмотрел на изуродованное лицо. Глаз был заплакан, но смотрел живо. Минус нагляделся на сломанных людей, смирившихся со всем, что может с ними произойти. Эта девушка не сломалась полностью. Ей плохо, но голова соображает. Серёга тихо заговорил:

– И незачем лезть в петлю. Неужели ты хочешь, чтобы вся твоя семья страдала⁈ Ведь ты же любишь своих родных?

Девушка замотала головой.

– Не ври. Ты просто злишься сейчас, вот и всё. Неужели ты не любишь свою маму⁈ Любишь, конечно. Зачем ты хочешь убедить себя, что нет⁈

– Мне всё равно, – почти неслышно ответила Белла. – Я не хочу жить. Почему никто не слышит меня⁈ Отстаньте от меня все! Перестаньте заботиться обо мне! Я хочу умереть!

Либа замялась, не зная, что сказать, но Минус ответил тут же:

– Ну и зря. Ты видела во что превращается человек после смерти? А я видел. Много раз видел. Он темнеет, воняет так, что просто невозможно. Он кишит червями и растекается, как кисель. Это отвратительно! И не ври, что хочешь умереть! Совсем не хочешь, просто тебе плохо. Да, тебе очень плохо, но смерть вовсе не выход! Нельзя думать о ней! Перестань! Я вижу, что с тобой сделали! Это ужасно, но ты есть! Понимаешь, есть! Ты живая! И не дури мне голову! Ничуть ты не хочешь умереть!

Лицо искривилось в гримасе боли:

– Они мучили меня! Ты ничего не знаешь! Они сказали, что меня нельзя брать так, как нормальную женщину, потому что я жидовка! Они разжимали мне рот, но я укусила и тогда меня стали бить. Как же они били меня! И всё равно они взяли меня… Мне так противно! Противно!

Минус сжал зубы. Он глядел на эту девушку, что-то говорящую ему, и почти не слышал её слов. Он вспомнил опорник в проклятом Угольном, где они с Винни нашли труп той неизвестной женщины. Её тело было обнажено и поставлено задом вверх. Судя по следам на нём, ею пользовались и после смерти. Документов её они тогда не нашли и так и не выяснили, кто она была такая. Он вспомнил, как они копали ей могилу под сломанным деревом, выбирая паузы при миномётном обстреле. Он вспомнил ещё одну женщину, брошенную в городе при позорной «перегруппировке», где она работала учительницей. Нет, подразделение Минуса было вовсе не причём. Там стояли «элитные» части, а не их потрёпанный батальон. Но потом, когда два батальона внезапно никуда не побежали, бросая горы техники, как соседи, да, впрочем, им и бросать-то было нечего, и упёрлись в землю под Красным Холмом, принимая тяжёлые бои с подходившими частями поросят. Они выиграли тогда очень много времени. Очень много. В ту осень, когда всё пошатнулось. И вот тогда поросята присылали им видео с мучениями той девушки. Они насиловали её по-всякому, а потом убили. Тогда Лис был ещё жив. Минус вспомнил, как он сказал: «Знаешь, Серёга, вот вроде я совсем не причём. Меня не было там и быть не могло, но вот чувство такое, словно я один виноват». Минус только кивнул. Он чувствовал тоже самое.

Серёга словно очнулся от воспоминаний, слыша голос Беллы, которая никак не могла замолчать:

– А доктор говорит, что мне нужны лекарства! Но они не помогут мне! Я не могу забыть!

– Помогут, – вдруг произнёс Минус, – ещё и как помогут. Вот увидишь. Только не те, что доктор даст, хоть и они не навредят. Я достану лекарство. Хорошее лекарство. Оно точно поможет. Я обещаю. Только ты пообещаешь мне не пытаться убить себя.

– Ты обманешь! – она скривилась. – Я не дура!

– Я не обману, вот увидишь. Только и ты не обмани, – Минус осторожно протянул руку. – Ты дождешься пока я не приду, а потом делай что угодно! Захочешь вешаться – без проблем! Я тебе сам верёвку принесу! Но если договоримся, тогда жди. Это не очень долго. День, может два. И я не обману. Не переживай.

Неуверенная ладонь двинулась ему навстречу и Минус осторожно притронулся к ней:

– Вот и договорились. Скажи, Белла, кто сделал это с тобой? Ты знаешь их?

– Я не знаю, – произнесла она, заплакав. – У меня в голове словно всё перемешалось. Я помню только одного. Они называли его Пашей. Я и запомнила только потому, что он плевал мне в лицо, – и она уткнулась в Минуса, рыдая навзрыд.

Минус поднял голову, глядя на Либу:

– Ты побудь с ней. Всё будет хорошо. Скажи, Либа, все евреи не работают в субботу?

– Да, – она неуверенно кивнула.

– А скажи, ты знаешь, как найти Шмуля, который держит чайную на Староконном?

– Лев должен знать, где он живёт, – произнесла она негромко. – А тебе зачем?

– Инструмент, Либа. Мне нужен инструмент, только и всего.

Глава 20

На Соборной площади было шумно. Минус отвёз Наума Эфраимовича домой и выпросил машину на сегодня, клятвенно заверив, что не разобьёт её вдребезги. Он решил всё же заехать к дому Шац, хоть и сомневался, что сегодня ему дадут поговорить со Львом. Но сделал небольшой крюк и минуя Соборную площадь, он негромко посигналил таксистам, стоящим возле автомобилей и что-то обсуждающих. Все восемь «хамберов» оказались на месте. Недоставало только второго из фиатов. Прохор, высокий черноволосый человек, водитель одной из машин, вдруг замахал рукой Серёге, показывая чтобы он остановился.

Минус затормозил и Прохор неторопливо подошёл к фиату:

– Здорово! – они обменялись рукопожатиями. – Ты, наверное, слышал уже?

– О чём? – Минус насторожился.

– Ваську убили. Сегодня рано утром.

– Кто?

– Не знаю. Полиция только ищет. Один из дворников видел их. Говорит, что смуглые. Вроде румыны. Задушили его верёвкой и бросили. Да там денег-то с гулькин нос взяли, а парня не вернуть!

Минус похолодел. Васька водил второй из фиатов. Он тоже был светловолосый, чем-то напоминающий Сеньку, хоть и явно постарше. Но если искать светлого парня на фиате, то можно и ошибиться, если не знать точно. Минус почему-то решил, что эти двое приходили по его душу. Он тихо произнёс:

– Да уж! Царство небесное Васе. Будьте осторожны.

– Да мы конечно! – Прохор ухмыльнулся. – А ведь и не люди вовсе! Нет, ну разве он бы не отдал те копейки! Ну, припугнули бы и всё! Убивать-то зачем⁈ Вот как теперь его матери говорить?

Минус хмуро кивнул, как вдруг распахнулась пассажирская дверь и на сиденье протиснулся человек.

– Занято! – зло обернулся Минус, как вдруг увидел рыбьи глаза Карася, одетого в чёрный сюртук. – А впрочем, подвезу, отчего не подвезти!

– Ты пассажиров не переманивай! – Прохор нахмурился. – Взялся за работу, так и делай её!

– Ша, уважаемый! – Карась ухмыльнулся. – Тороплюсь я, не отвлекай шофэра! Трогай! – добавил он, обращаясь к Минусу.

Тот кивнул притихшему Прохору и надавил на газ, оставляя стоянку позади.

– Ты езжай, на ходу говорить станем, – Карась покачал головой. – Хрен тебя найдёшь. Если бы Витьке не обещал предупредить, давно бы уже уехал!

– О чём предупредить?

– Фирс пропал, – хмуро произнёс Карась. – Третьего дня ещё и нашёлся без кожи на спине. Кто-то видать тянул из него, где мы с Витьком залегли. Да только не знал он. Художника люди это. С налётом тем вляпались мы. Витька ещё… Говорил я ему, что нехрен того болгарина слушать. Мутно как-то. Они же падлы, как сделали. Нам наколку дали, а бабки припрятали загодя. Потому и голяк там оказался. А Художнику сказали, что это мы утащили. Вот теперь и надо им нас уложить, пока он не вернулся.

– Откуда не вернулся?

– В Сербии он. Говорят так. Снова бабки туда потянули. Они ж их так шлёпают, что скоро больше станет, чем вовсе Сербия наделала.

– А он сам на кого работает? На Толмачёва?

– Хрен его поймёшь. Что бабки ему платит – это точно. Иначе бы давно за жопу взяли. А так… Может и работает. Больно он вовремя появился у нас.

– А Ташев? Кто он такой будет?

– Граф недоделанный. Болгарин вроде. Пашкой зовут у нас, но Витька говорил, что настоящее имя его – Живко. Баб они продают. В прошлом годе помнишь какой трезвон был, что они княжну умыкнули?

Минус помотал головой.

– Они же охренели тогда в край. Эта дура по набережной шлялась, они её и похитили. Не знали, кто она. А потом, как хай поднялся, так утопили её. Наши ещё хотели им бошки вправить, чтобы не занимались хернёй. Так пристав вписался самолично. Вот и замялось. Эти ублюдки тоже с Художником трутся, хоть и особняком. А что?

– Наколка хорошая есть, – Минус оценивающе поглядел на Карася. – Они ночью пятьдесят тысяч взяли.

– Валить отсюда надо! – проговорил Карась. – Витька со своей шлындрой уже в Николаеве, наверное. Я и так задержался.

– Валить надо, – Минус кивнул головой, – только не отсюда, а их. Положим их, нах, и тогда уезжать! И Ташева этого и тех, кто до Фирса добрался. Ты ведь знаешь, кого искать?

– Стрёмно, – Карась задумался, – ведь их человек десять осталось. С Художником-то уехал кто. Искать потом будут, Сеня!

– А так как будто не ищут! – Минус психанул. – Один хрен будут! Жалко, что этого Художника до кучи не положить! Всех бы зачистить разом и свалить! Вот ты говоришь, стрёмно, а так будто всё заебись! Или тебе хочется уехать и шхериться потом, как мыши в норе⁈ Нах оно надо!

Карась удивлённо уставился на Минуса:

– Да, Сенька! Не ожидал… – он немного помолчал и заговорил снова:

– Тогда одним днём делать надо. Чтобы не знали другие, что случилось. Сегодня с вечера нужно, если ты говоришь, что у Ташева бабки. А то сбросит и хрен найдём! Только шпалеры нужны. Я маузер скинул, теперь с такой приблудой хожу, – он приподнял полу пиджака, показывая рукоять браунинга.

Минус согласно кивнул:

– Нужны, конечно, только попробуй купить сегодня! Шаббат, мать его! До завтра ждать придётся!

– Нет, – Карась мотнул головой, – Вовсе не до завтра, а до вечера. Как звёзды покажутся, так и всё. Можно торговать. Они и так торгуют иногда, хоть и не принято. Я не пойму, Сенька, кто из нас с жидами трётся? Ты или я?

– Я их не знаю почти, – Минус ответил негромко. – Ведь те с кем я общаюсь, совсем не религиозные. Так, для видимости. Мне никогда интересно не было что да как. Меня не трогают и хорошо.

– Тогда ждём до вечера, – проговорил Карась, – можно, конечно, у Ильи купить, только весь город знать будет, что я за шпалерами приходил. Поймут для чего.

На том и порешили. Где живёт Шмуль со Староконного, знал даже Карась и оказалось вовсе не обязательным заезжать ко Льву. Они сделали круг по городу и припарковав фиат в районе Михайловской площади, пешком направились к морю. Дом Ташева находился на Водяновской улице, рядом с бывшей крепостью. Подъезжать туда машиной было слишком заметно и Минус издалека оглядел двухэтажный особняк, с огромной террасой. За коваными воротами бродил какой-то человек, подметая двор.

– Пойдём отсюда, – тихо проговорил Карась. – Затемно вернёмся.

* * *

День тянулся неимоверно долго. Минус не решился возвращаться к старому Моисею, пока всё не будет закончено. Уехать в ночь от Анечки будет невыносимо сложно и точно не обойдётся без скандала. Они сидели с Карасем в фиате, припарковав его неподалёку от Угольной гавани и напряжённо ждали вечера. Когда стало темнеть, Минус завёл двигатель и усевшись за руль, направил автомобиль в сторону Треугольной площади.

– Ну неужели нельзя прийти вместе, молодой человек! Ведь у меня не проходной двор. Пришли тихо и ушли также, – Шмуль немного рассердился. – А вообще надо в чайную приходить. В моём деле огласка не нужна.

– С кем это вместе? – не понял Минус.

– Со Львом, конечно. Нет, ну что за люди! Отвлекать меня каждые пять минут!

– К вам приходил Лев?

– Пять минут как ушёл! Вы не умеете слушать, молодой человек!

– Вот же… – Минус сдержал ругательство. – Тогда мне нужен инструмент. Два люгера девятки.

– И пулемёт Гочкисса, – язвительно ввернул Шмуль. – Вы думаете, что у меня дома склад кайзеровской армии? – он помолчал немного и заговорил: – Если сегодня, то один девятимиллиметровый, а второй под бутылку. Ну нету у меня дома больше люгеров, вам ясно⁈

– Хорошо, – Минус кивнул головой. – Тогда и тот и другой, к каждому четыре магазина и по сотне патронов.

– Ох, – Шмуль скривился, – тогда сто пятьдесят рублей. Кобуры в комплекте.

– Хорошо, – Серёга протянул деньги, которые постоянно теперь носил в одном из карманов, не оставляя больше в тайнике.

Шмуль отправился в сарайчик, откуда донёсся шорох и возня. Он появился через несколько минут, держа в руках два тряпичных свёртка:

– Разворачивать во дворе не нужно. Там всё в порядке. Потом поглядите, не у меня дома.

Минус спокойно кивнул. Он распрощался со Шмулем и торопясь вышел на улицу, где стоял вдалеке стоял фиат с заведённым мотором. Серёга прыгнул за руль и проговорил:

– Надо Льва догнать!

– Какого ещё льва? – не понял Карась.

– Парня одного. Был тут перед нами и тоже купил ствол. Надо догнать его, пока он не начудил.

– Мать его… – Карась хмыкнул.

Фиат понёсся по улицам и вскоре Минус увидел медленно бредущего Льва. Он замедлил ход и произнёс:

– Садись, музыкант, подвезу! А то скрипка из кармана выпадет!

Тот удивился не на шутку, но обрадовавшись, влез на заднее сиденье.

– Что, инструмент до завтра не терпит? – Минус завёл разговор, вглядываясь в лицо парня.

– Ты же слышал, что с Беллой случилось⁈

Минус кивнул и Лев продолжил:

– Вот я и решил купить на всякий случай. Отец, как узнал, так дал денег.

Он говорил ещё что-то, но Минус почти не слушал. Лев никого не собирался стрелять. И с чего это пришло в голову. Минус усмехнулся про себя. Они довезли Льва, остановившись не подъезжая к самому дому, потом распрощались и Минус улыбнулся.

– А ты думал он пойдёт Толмачёва убивать? Или Ташева? – Карась коротко засмеялся. – Это ты, Сеня, можешь отмочить такую дурь, а жиды хрена с два! Поехали уже, сколько можно ждать!

Медленно двигаясь по вечерним улицам, Минус довёл фиат к «Циклодрому», где легко было затеряться среди экипажей и автомобилей. Люди охотно посещали выставку вечером, гораздо охотнее, чем днём. Минус увидел вдалеке светящийся фонтан и вспомнил тот хороший день, когда они с Либой гуляли возле него. Тогда на душе было спокойно.

За Александровским парком они снарядили магазины. Девятку Минус отдал Карасю, оставив себе другой. Осторожно шагая по улицам, они наконец добрались к нужному адресу по Водяновской. Окна светились издалека.

– Хреново, – пробурчал Карась. – Похоже сегодня дома гуляют. Я-то думал, что они в город рванут покутить, а мы их по-тихому встретим, как явятся обратно.

Двор казался пустым. Вечер был прохладный и на террасе людей не было видно. Минус поглядел на Карася:

– Тогда идём, поглядим, что там, – он хмуро пожал плечами. – А то может завтра денег и вовсе не будет.

Карась неохотно согласился и они перелезли через невысокую каменную стену. Пересекли садик и оказались у чёрного хода. Дверь была заперта, но Карась, ухмыльнувшись, достал из кармана связку отмычек. Провозившись немного, он сумел отпереть замок и немного постояв в тишине, подельники завернули правые руки с пистолетами в полотенца, заранее купленные по совету Карася. «Чуть тише будет, Сеня, – сказал он тогда. – И гильзы все внутри останутся. Хотя нам это без надобности. Всё равно шпалера бросать».

Минус зажал «джонсон» в левой руке, чувствуя себя непривычно с завёрнутым в полотенце люгером, и скользнул внутрь. Карась следом, также держа оружие в обеих руках. Они прошли длинным коридором, ведущим к лестнице на второй этаж и внезапно столкнулись с усатым человеком, выходящим из неприметной двери. Он нёс несколько бутылок вина, зажатых в двух руках за горлышки. Человек разинул рот, собираясь что-то сказать, но Минус поднял руку с люгером и нажал на спуск.

Выстрел если и приглушился, то ненамного. Пуля пробила левый глаз и человек абсолютно молча повалился вниз. Бутылки с грохотом разбились, упав на каменный пол и сверху раздался недовольный голос:

– Вот Мишка! Нажрался, как свинья! Всё переколотил спьяну! Я говорил тебе, что он уже не поднимется, если спустится вниз! Эй, ты там живой! – раздался громкий голос и смех.

– Да, – невнятно произнёс Карась.

– Ты там всё разбил, скотина⁈

Карась издал нечленораздельный звук и поманил Минуса под лестницу.

Сверху донеслись шаги и двое стали спускаться вниз. Один из идущих проговорил:

– Убью тупицу!

Минус ухмыльнулся. Двое спустились на мраморный пол и на миг опешили, увидев тело в луже вина и крови. Как видно они не поняли, что произошло, замявшись на мгновение. Карась выстрелил в ближайшего к себе, невысокого человека в светлом костюме. Две пули угодили в голову. Одна пробила висок и осталась внутри, но вторая прошла через щёки навылет, со стуком врезавшись в громадное зеркало. Осколки дождём посыпались вниз. Минус, выругавшись про себя, несколько раз выпалил во второго, с растерянным видом уставившегося на него. Белоснежная рубашка покрылась кровавыми кругами и парень, как-то жалобно всхлипнув, рухнул на пол.

Карась уже что есть духу мчался по лестнице вверх. Минус, нагоняя его, перепрыгивал через две ступени. Он бросил ненужное теперь полотенце и сменил магазин в люгере. На втором этаже из открытой двери выскочили двое. Один из них держал в руке наган. Карась открыл огонь сразу с двух рук и грохот заполнил коридор. Минус выпалил из люгера, целясь в человека с наганом. Но это было лишним. Пули Карася нашли свои цели. Рыбоглазый стрелял отменно. Тела упали друг на друга, словно брошенные куклы. По бело-синему полу растеклись лужи крови.

Минус рванулся вперёд, к распахнутой двери, и чуть не угодил под град пуль. Его спасло то, что человек, открывший огонь, толком не умел стрелять. Минус пролетел мимо двери и прижавшись к стене, принялся палить из «джонсона» внутрь, не целясь вовсе. С другой стороны Карась замер на миг, готовясь влететь в комнату, и Минус, выстрелив пятым патроном, бросил уже бесполезный «джонсон», подавая знак Карасю.

Рыбоглазый метнулся внутрь, стреляя из люгера на ходу. Минус влетел за ним, краем глаза заметив движение справа. В комнате оказался только один человек. Он получил две пули в бок и разевал рот, что-то причитая на непонятном языке. Минус узнал его. Это был тот человек в чёрном костюме, который приезжал вместе с приставом и Ташевым. Карась уже переворачивал его:

– Говори, падаль, где Живко⁈

– В городе, на квартире своей, – человек закатил глаза от боли, – он там деньги хранит, чтобы наши не дёрнули. Только я адрес знаю. Я покажу.

– Говори адрес! – Карась приставил люгер к голове лежащего на полу. – Быстро!

– Разумовская 8, квартира 2, – выдохнул человек испуганно, – не убивайте меня…

– Кто ещё из ваших в городе⁈

– Степку и Андрея вчера уложили. Они должны были жидовку привезти. Кто-то шмальнул обоих, – при этих словах Карась поглядел на Минуса, ухмыльнувшись. Человек схватился за бок ещё сильнее и застонал:

– Врача! Не убивайте меня, я вас прошу!

– Ещё кто?

– Петя со своими людьми уехал. В Белграде они. С бабками вернутся. С большими бабками.

– Где пятьдесят тысяч выкупа⁈ – спросил Минус негромко.

– Пашка забрал. В кассу, говорит, положу и Николаю Александровичу занести нужно. Дал нам по тысяче и всё. Мне две дал, – проговорил он неохотно.

– В доме деньги есть⁈

– Нет, – человек вздохнул с присвистом, – мелочь всякая. Вон, на столе да по карманам. Все бабки у Паши. А здесь ничего.

– Кто из ваших ещё в городе⁈ Последний раз спрашиваю! – Карась ткнул стволом люгера.

– Богдан и его люди. Четверо их.

– Маленький такой⁈ С носом как у попугая?

– Да, – лежащий на полу поглядел на свою руку, залитую кровью. – Врача! Вызовите врача!

– Куда вчера Беллу привозили? Сюда⁈ – Минус влез в разговор.

– Жидовку⁈ Да. Сюда. Вот там, в зале, – он слабо повёл головой, – её и перетрахали. А потом бабки получили и выкинули её.

– Кто был тут⁈

– Мы, – человек смотрел недоуменно, – все, кто сейчас… – и тут он понял, что больше никого нет в живых и глаза сверкнули испуганно. – Ну и Паша… Был.

Минус мигнул Карасю, который на мгновение убрал люгер за пояс. На лице лежащего на полу расцвела улыбка, но Карась тут же ловко выдернул нож из левого рукава, нанося несколько ударов в сторону сердца. Человек выкатил глаза и затих.

– Спешить нужно, – проговорил Минус, – надо этого уебка на квартире прихватить. И так тут пальбу устроили. Кто-то полицию вызовет.

– Какого хрена? Ты думаешь, что эта шваль тут тихо живёт? Да привыкли все к ним уже. Кому оно нужно! Тем более, что соседние дома пустуют. Эти падлы так и выбирали. Хрен кто вызовет. Тут телефонов нету. Уходим.

Карась собрал со стола разбросанные среди карт кредитные билеты и спрятал во внутренний карман. Минус подобрал брошенный «джонсон» и вновь зарядил его.