Текст книги "Вагрия. Варяги Руси Яра: очерк деполитизированной историографии"

Автор книги: Валерий Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)

ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ

На основании приведенных в этой части данных можно сделать несколько выводов.

Прежде всего, скандинавы, с которыми часто отождествляют варягов, – это тоже русские, проживавшие в Скандинавии. И варяги, и скандинавы входили в единство, называемое Ярова Русь. Тем самым они вовсе не отличались основной культурой от варягов (хотя у них, возможно, существовали небольшие отличия типа диалектных, то есть была своя территориальная субкультура). Так что когда Рюрик брал в свою дружину скандинавов, он брал людей своей культуры и своего, русского языка.

Далее, варяги в год призвания Рюрика уже имели своего хана, который одновременно был и племенным вождем – жупаном. Им являлся Николай Кродо, хан Вагрии, о котором мы более подробно говорили выше. Таким образом, Рюрик не мог быть призван в качестве хана Вагрии на уже занятое место. Поэтому его призвали как князя всей Яровой Руси, так что Николай Кродо становился его наместником в Вагрии.

Новым в нашем рассмотрении оказалось то, что Рюрик был призван на княжение не в Русь Славян, то есть не на территорию нынешней России, о чем обычно повествуют учебники истории, а в Ярову Русь, что существенно меняет понимание всего начального эпизода с призванием князя. В Яровой Руси Рюрика прекрасно знали сначала как удачливого пирата, позже – как сборщика дани в пользу Вагрии и зависящей от нее Хазарии, так что это не было, как гласит русская поговорка, «призванием варягов» (заморских чужаков). Сами варяги, отчасти его же собственные моряки, и попросили его принять руководство Яровой Русью, имея на то все основания. А на Руси Славян он оказался в определенном смысле слова случайно, его сюда никто не звал, но, судя по раскопкам Ладоги, у него тут и до призвания было созданное скандинавами жилище, которым можно было вполне воспользоваться для отсидки. Согласно летописям, Рюрик имел обыкновение после некоторых известных всем публичных дел, например после сбора дани, отдыхать в каких-то малоизвестных местах.

Путаница в историографии произошла по двум причинам: в летописях Русь Славян и Ярова Русь не различались, называясь одним словом «Русь», а современные исследователи под варягами и скандинавами понимали не жителей этих стран IX–XI вв., а более поздних поселенцев – германцев. Усугубили путаницу и отечественные археологи, которые не стали относить найденные ими в Ладоге и Гнёздове изделия, напоминавшие скандинавские, к ладожской или гнёздовской культурам, а сразу же стали утверждать, что данные изделия являются германскими, хотя на поверку они оказались русскими.

Археология, когда-то бывшая вспомогательной исторической дисциплиной, теперь заслуженно претендует на то, чтобы решать многие запутанные проблемы историографии. Однако она берет на себя слишком много, не подозревая, что вместо этнической атрибуции находок часто дает только географическую. Этническую может дать микроэпиграфика, однако она для археологии слишком нова и непонятна, а потому пока археология ее просто не замечает.

Наконец, германские языки показывают слишком большое сходство со славянскими (из-за чего лингвисты в XIX в. даже признавали некий общий германо-славянский праязык), что нельзя объяснить иначе, как проживанием народов – носителей этих языков – на единой территории. Но поскольку надписи на археологических находках в Вагрии, Скандинавии и на севере России сделаны протокириллицей и по-русски, а не германскими рунами по-германски, приходится заключить, что именно немцы пришли на русские территории, а не наоборот. Поэтому тюркам, чтобы стать немцами, пришлось перейти на русский язык, пока эти территории оставались русскими. Позже их завоевали германцы, а усвоенный тюрками русский язык стал новым, общегерманским. Так что русские помогли тюркам стать германцами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эта книга посвящена Вагрии – русской земле на севере Германии, которая существовала уже на карте Евсевия (начало IV в. н. э.) и прекратила свое существование не ранее XI в. н. э., а в некоторых местах – и веком позже. Шесть, а возможно, и семь сотен лет – срок для государства немалый. Как выяснилось, русским же принадлежала и Скандинавия, так что вместе взятые Вагрия и Скандинавия образовывали весьма большую территорию – Русь Яра. Именно те, кто проживал в Руси Яра и верил в Яра, и назывались яроками, варяками, позже – варягами, а от них получила название и их земля – Вагрия.

Не исключено, что Русь Яра существовала и на несколько веков ранее. Полагаю, что сначала русские послали передовые отряды в Северную Италию, и Те Русские постепенно стали называться Этрусками, они основали город Мир, который в обратном чтении (тогда было принято читать справа налево) превратился в название Рим. Хотя в Риме несколько веков звучала русская речь, к сожалению, процесс наполнения города чужим этносом, латинами, шел довольно быстро, а через четыре века Рим завоевал Этрурию, и Италийская Русь прекратила свое существование. Подобная неудача вынудила оставшуюся на востоке Русь Славян предпринять еще одну попытку создания могучего государства, и она была реализована на нынешнем Балтийском море (море Яра) и частично на нынешнем Северном море (море Макоши), где уже в поздней античности возникает новая, не средиземноморская Ярова Русь в память об утраченной (занимавшей Аравию, Египет, Палестину, Грецию и ряд других средиземноморских территорий).

Эта Ярова Русь состояла из трех или даже четырех частей. Первая, наиболее важная в функциональном плане, сердце всей Яровой Руси – остров Руян (Рюген; впрочем, Пушкин называл его Буяном, а в славянских сказках рассказывается, что на острове Буяне растет большой дуб, на дубе висит сундук, в сундуке находится заяц, в зайце – утка, а в утке спрятано Мировое Яйцо – ключ к жизни всего Мира). Столицей Руяна был город Яра (Ара) Аркона (кон Яра), расположенный на отвесном мысе, ныне, к сожалению, подмытом волнами и упавшем в воду вместе со своими храмами. Вторая часть – от Ростока на севере до Шверина (Зверина) на юго-западе – это собственно Вагрия, она, видимо, являлась тыловой базой Руяна. Со временем Вагрия по имени ее последнего хана, Николая (Микулы) Кродо, стала называться Микулиным Бором, а после прихода германцев – Мекленбургом. С запада к Вагрии примыкали, но не входили в Вагрию такие города, как Хан-бург (Гамбург) и Любек. Это – третья часть. На севере Вагрия переходила в острова и Скандинавский полуостров, где жили тоже русские, но назывались они скандинавами. Так что вся Скандинавия – это четвертая часть Яровой Руси.

Ярова Русь была окружена Порусьем, располагавшимся к востоку, югу и западу от Руси. В нее входило множество различных регионов, от нынешних земель Германии или Финляндии и пограничных земель – марок, до далекой Южной Гаскони. Название Порусье со временем трансформировалось в Пруссию, а сама Пруссия понималась уже как гораздо меньшее по размерам территориальное образование. Что же касается Яровой Руси, то это имя было из истории изъято и восстановлено только в данной монографии. Таким образом, желая восстановить название страны варягов, Вагрии, я оказался в состоянии реконструировать и название того целого, в которое она входила, – Русь Яра. Тем самым поставленную задачу: описать в целом страну варягов – я не только выполнил, но и перевыполнил. Более того, попутно я выяснил и название той местности, которая явилась ядром современной России, – Русь Славян.

Наиболее интересный период существования Вагрии – IX в., когда над ханом Вагрии Николаем Кродо был поставлен богатый пират, князь Рюрик.

Второй основной моей задачей стало доказательство того, что германцы – немцы, датчане, шведы, норвежцы – не были автохтонами данных мест, а пришли с юга. В данной книге я пытался дать обоснование тому, что этими пришлыми народами были тюрки, точнее – их западная ветвь, огузо-кыпчакские племена. Правда, существует весьма большой хронологический разрыв между первым боем тевтонов с римлянами во II в. до н. э. и временем Великого переселения народов, когда появились основные германцы. Однако уже по работе об этрусках я понял, что дата основания Рима (VIII в. до н. э.) сдвинута примерно на тысячу лет вглубь истории и должна приходиться где-то на II–III вв. н. э. Тогда встреча с тевтонами, произошедшая шесть веков спустя, попадает на VIII–IX вв. н. э., что хорошо согласуется с полученными результатами, согласно которым в IX в. в Яровой Руси никаких германцев еще не было, а основным событием оказалось призвание варягами князя Ивана Рюрика, главы пиратов, на место хана и жупана Руси Николая Кродо.

Так что если на севере Римской империи германцы в виде тевтонов появились в IX в., то освоение севера Германии, а затем и Скандинавии происходило, скорее всего, в XI–XII вв. – с юга на север. Косвенным подтверждением этого является «Песнь о нибелунгах», возникшая в XII в. и воспевающая южные немецкие земли именно как германские владения. Обычно героический эпос складывается с небольшим отставанием во времени от самих событий. Другое подтверждение – наличие на территории Германии зданий XII–XIV вв. с русскими надписями. Это было вполне возможно в первые века германских завоеваний, когда завоеванные славяне еще продолжали какое-то время жить по традиционному славянскому укладу и строить собственные храмы.

В мою задачу не входило подробное исследование границ Яровой Руси в разные исторические эпохи, а тем более наполнение времени существования этого государства историческими подробностями. Во-первых, такая задача вряд ли может быть решена в рамках одного исследования, во-вторых, едва ли мы сейчас располагаем достаточными историческими сведениями, извлеченными из исторических источников, чтобы решить ее. Полагаю, что сама по себе констатация такой исторической реалии, как Ярова Русь, состоящей из Вагрии и Скандинавии, уже оправдывает появление этого труда.

Естественно, что всякое новое, в данном случае провозглашение такой исторической реальности, как Ярова Русь, входит в противоречие с существующим и уже устоявшимся знанием. Но такова судьба всего нового. При этом я хотел бы обратить внимание не на то, что отличает мое исследование от историографической традиции последних двух веков, а на то, что оно с ней сближает.

Прежде всего, предложенная концепция объединяет взгляды норманизма и антинорманизма. С норманизмом ее сближает то, что она признает, что варяги и скандинавы сыграли большую роль в становлении северных земель на территории нынешней России. В этом большие заслуги имеются у советской и русской археологии XX в., показавшей наличие одинаковых артефактов на территории России, Швеции и Дании. С антинорманизмом ее объединяет то, что все эти изделия VII, X–XI вв. – русские, то есть отношения между Русью Яра и Русью Славян являлись отношениями внутри единого этноса, а изделия принадлежали продуктам одной культуры. Таким образом, в рамках предложенной исторической концепции правыми оказались представители как одной, так и другой точек зрения. Полагаю, что объединение взаимно исключающих точек зрения – косвенный критерий истинности предложенных построений.

Далее, в рамках рассмотренных материалов стала понятной и точка зрения ученых XVIII в., отрицавших отождествление Вагрии и варягов: тогда для такого отождествления не было надежно установленных фактов. Теперь они появились в виде прочитанных текстов, из которых прямо следует, что Вагрия – это страна варягов. Из других надписей можно понять, что и Скандия – это страна русских скандинавов. Становится понятным и то, что германские и скандинавские исследователи не смогли нужным образом интерпретировать гульдгубберы и другие артефакты эпохи Великого переселения народов и эпохи викингов: надписи на них не только чрезвычайно малы, но написаны на русском языке, русской протокириллицей (рунами Рода) и передают круг сюжетов, связанных со славянским пантеоном богов (Макошью, Марой, Родом, Яром). Но, что уже выходит за рамки обсуждавшихся понятий, так это выявление понятия «Ярова Русь». С точки зрения этого вновь открывшегося названия объединенной русской территории становятся понятными не только многие исторические факты, но сами эти факты оказываются вплетенными в контекст дохристианской славянской религии, где верховным божеством являлся Яр – воин, доблестный муж и прообраз Солнца. Таким образом, данное исследование совершенно не опровергает достижений предшествующей исторической и археологической мысли отечественных, немецких и скандинавских ученых, а, напротив, дополняя и развивая ее, позволяет понять суть эпохи переселения и эпохи викингов: расцвет Яровой Руси и появление тюркских народов на ее юге в первом случае и становление германского этноса посредством контакта тюрков с русскими и медленным завоеванием северных территорий с их последующей германизацией и ликвидацией Яровой Руси во втором случае.

Помимо этих основных выводов имеется и ряд менее крупных, но также довольно значимых. Прежде всего, из анализа карты Евсевия, опубликованной в конце XIX в. (1895) в Германии Конрадом Миллером, стало ясно, что как Вагрия, так и Русь Славян были северными противниками Рима, соперничая с ним в могуществе. Это позволяет понять, почему позже, после завоевания Вагрии и Скандинавии германцами в XI–XII вв., упоминание о них как о составных частях Руси Яра, равно как и о самой Руси Яра, постепенно исчезает из историографии Западной Европы. Хотя Западная Римская империя была разрушена объединенными германо-славянскими силами, однако прежде всего Германия (как Священная Римская империя германской нации), а также ряд других германских народов (в том числе и скандинавы) считали себя духовными наследниками именно Рима, а не славян. Поэтому и в Средние века, и в Новое время разработке истории Древнего Рима были отданы творческие силы лучших германских историков, тогда как славянское присутствие в Западной Европе периода античности было постепенно изъято из всех исторических исследований как истории противников Рима и в определенном смысле его разрушителей.

Далее выясняется, что готы не обладали той письменной культурой, которую им приписывали; все надписи, принимаемые за готские, на поверку оказались русскими. Хотя этот вывод отнюдь не ставит под вопрос сам факт существования готских племен, однако он ослабляет нынешнее положение историографии о значительной роли готского воздействия в частности и германского в целом на этногенез и культуру народов Европы. Более того, значительная часть этих якобы готских надписей оказалась варяжской, происходящей из русской Арконы, что дало ряд дополнительных сведений по истории Вагрии, в частности – план расположения храмов Арконы. Тем самым включение раздела по готским надписям стало не только оправданным, но и весьма плодотворным.

В данной монографии пришлось столкнуться и с научным творчеством коллег-археологов. Поэтому, к сожалению, нельзя также не отметить и определенные методологические просчеты нынешней археологии, к которой я в целом отношусь весьма положительно, ибо она не просто дает конкретные доказательства существования тех или иных артефактов в данной местности, но и предлагает некоторую хронологию событий (чаще относительную, которую археологи все-таки дотягивают до абсолютной). Вместе с тем она часто подменяет этническую атрибуцию изделий чисто географической. И этот факт вполне объясним, ибо сознательное игнорирование руницы и отказ от чтения микронадписей делает «науку о прошлом» беспомощной при решении вопроса об этнической принадлежности, например, каждого скандинавского изделия. Целью данного замечания является отнюдь не принижение роли археологии в решении исторических проблем, а лишь демонстрация ее нынешних ограничений, носящих чисто субъективный характер, вытекающий из особого положения академической науки.

Поэтому особого порицания заслуживает факт научного монополизма в чтении надписей. Уже сложился такой стиль академического эпиграфического исследования, при котором эпиграфист дает избыточную археологическую информацию и упоминает о всех случаях публикации каких-то знаков, имеющих отдаленное сходство с исследуемыми при описании артефакта, тогда как собственно эпиграфическая часть оказывается совершенно беспомощной: часть знаков на историческом памятнике не воспроизводится, другая прорисовывается с искажениями, любым древним знакам априори приписывается статус скандинавских рун, а невозможность прочитать надпись считается вполне нормальным эпиграфическим результатом, из которого можно сделать нужный исследователю вывод. И при этом подобный эпиграфический брак не встречает никакой критики или хотя бы слабого недоумения со стороны коллег. Получается, что из всего научного коллектива российских историков буквально два-три человека, а иногда и один, имеют право давать авторитетные заключения, порой совершенно фантастического свойства.

Конечно, представленные факты лишь демонстрируют наличие земель в Германии и Скандинавии, в древности заселенных русскими, но не дают их истории. Написание подобной истории – дело будущего. Оно потребует многих усилий, вероятно, целого коллектива исследователей. Пока что положено только начало подобной историографии.

В заключение следует вернуться к проблеме прироста исторических сведений по рассматриваемым трем этносам. Замечу, что при показанном в книге решении вопроса не идет и речи о каком-то ущемлении национального самосознания всех трех участников исторического процесса. Русские, наконец, получают весьма позитивное решение норманнской проблемы: Ярова Русь в период ее расцвета весьма благотворно воздействует на развитие северных территорий Руси Славян и возвращает ей имя Руси, общее как для Яровой Руси, так и для Руси Славян; Иван Рюрик оказывается этническим русским и не приносит с собой чуждой для славян германской культуры. Кроме того, для русской историографии открывается целая область еще не исследованной истории Яровой Руси как предшественницы Руси Киевской, русская история удлиняется по меньшей мере еще на семь веков и начинается с поздней античности. Все это должно быть встречено русскими историками весьма позитивно.

Но не в меньшем выигрыше оказывается и германская историография. Вместо сомнительной теории автохтонности, усиленно разрабатывавшейся в Германии в XIX в., приходит иная: происхождения германцев от наиболее сильных завоевателей первого тысячелетия – тюрков, которые смогли постепенно победить самое сильное государство Северной Европы – Ярову Русь, взять себе ее земли и германизировать ее славянское население, образовав Священную Римскую империю германской нации (примерно тысячу лет спустя другие тюркские племена, сельджуки и османы, смогли победить самое сильное государство Южной Европы – Византию, создав на ее обломках Османскую империю). Впитав в себя генетические черты местного населения: славян на севере и кельтов на юге, германцы стали подлинными индоевропейцами, создав такие мощные государства, как Англия, Франция, Германия, Голландия, Дания, Швеция, Норвегия. Перед германской историографией открывается не менее интересная перспектива поисков азиатской прародины тех тюркских племен, которые внедрились в Европу, а также выявления последовательности завоевания русских и кельтских земель, их освоения, собственной германизации и германизации местного населения.

Наконец, новым участником исторического процесса оказываются тюрки, которые получают замечательное историческое прошлое в качестве завоевателей Северо-Западной Европы. Если учесть еще и завоевание Юго-Восточной Европы, закончившееся созданием Османской империи, то перед тюркской историографией стоят поистине грандиозные задачи конкретизации всего этого исторического массива перемещений и завоеваний.

Таким образом, возвращение русским Вагрии и Скандии как составных частей Яровой Руси не только решает ряд трудных проблем отечественной истории, но и дает импульс для развития историографии России, а также германских и тюркских народов.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абрашкин, А. А. Предки русских в древнем мире / А. А. Абрашкин. – М.: Вече, 2002.

2. Авдусин, Д. А. Основы археологии / Д. А. Авдусин. – М., 1989. – 335 с.

3. Аджи, Мурад. Европа, тюрки, Великая степь / Мурад Аджи. – М.: ACT, 2004. – 473 с.

4. Аджи, Мурад. Тюрки и мир: сокровенная история / Мурад Аджи. – М.: ACT, 2006. – 649 с.

5. Акишев, К. А. Курган Иссык: искусство саков Казахстана / К. А. Акишев. – М., 1978.

6. Анохин, Г. И. Рюрик – солевар из Старой Русы / Г. И. Анохин // Человек. – 1994. – № 4. – С. 77-92.

7. Артамонов, М. И. Вопросы расселения восточных славян и советская археология / М. И. Артамонов // Проблемы всеобщей истории. Историогр. сборник. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1967. – С. 29–69.

8. Археологические памятники Шигирского торфяника / Н. М. Чаиркина [и др.]; под ред. А. Ф. Шорина. – Екатеринбург: Банк культ, информ., 2001. – 196 с.

9. Арциховский, А. В. Археологические данные по варяжскому вопросу / А. В. Арциховский // Культура Древней Руси. – М.: Наука, 1966. – С. 41-86.

10. Арциховский, А. В. Древнерусские миниатюры как исторический источник / А. В. Арциховский. – М., 1944.

11. Арциховский, А. В. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1962-1976 гг. / А. В. Арциховский, В. Л. Янин. – М., 1978.

12. Асов А. И. Мифы и легенды древних славян / А. И. Асов. – М.: Наука и религия, 1998.

13. Барашков, А. Узелковое письмо древних славян / А. Барашков // Наука и религия. – 1992. – № 4-5.

14. Баскаков, Н. А. Введение в изучение тюркских языков / Н. А. Баскаков. – М., 1969.

15. Богородицкий, В. А. Введение в татарское языкознание в связи с другими тюркскими языками / В. А. Богородицкий. – Казань, 1953.

16. Большая советская энциклопедия. – М.: АО «Сов. энциклопедия».

17. Боровкова, Т. А. Древнетюркский словарь / Т. А. Боровкова [и др.]. – Л.: Наука, 1969.

18. Булкин, В. А. Гнёздово и Бирка (к проблеме становления городов) / В. А. Булкин, Г. С. Лебедев // Культура средневековой Руси. – Л.: Наука, 1974.

19. Бычков, А. А. Энциклопедия языческих богов / А. А. Бычков. – М.: Вече, 2001. – 400 с.

20. Валянский, С. И. Новая хронология земных цивилизаций. Современная версия истории / С. И. Валянский, Д. В. Калюжный. – М.: ACT «Олимп», 1996. – 384 с.

21. Венелин, Ю. И. Окружные жители Балтийского моря, леты и славяне / Ю. И. Венелин. – М., 1846.

22. Гаджиева, Н. 3. К вопросу о классификации тюркских языков и диалектов / Н. 3. Гаджиева // Теоретические основы классификации языков мира. – М.: Наука, 1980.

23. Гаджиева, Н. 3. Тюркские языки: лингв. энцикл. словарь / Н. 3. Гаджиева; под ред. В. Н. Ярцевой. – М., 1990. – 685 с.

24. Гедеонов С. А. Варяги и Русь / С. А. Гедеонов. – М.: Рус. панорама, 2004.

25. Гельмольд. Славянская хроника / Гельмольд. – М., 1963.

26. Герберштейн, С. Записки о Московии / Герберштейн Сигизмунд. – М.: Изд-во МГУ, 1988. – 430 с.

27. Герберштейн, С. Записки о московитских делах / С. Герберштейн. – СПб., 1908.

28. Герье, В. Отношение Лейбница к России и к Петру Великому по неизданным бумагам Лейбница в Ганноверской библиотеке / В. Герье. – СПб., 1871.

29. Гиббон, Э. История упадка и разрушения Римской империи. Ч. I–VII / Э. Гиббон. – СПб., 1997-2000.

30. Гильфердинг, А. История балтийских славян / А. Гильфердинг. – М., 1924.

31. Гладкий, В. Д. Славянский мир I–XVI вв.: энцикл. словарь / В. Д. Гладкий. – М.: Центрополиграф, 2001. – 895 с.

32. Голенко, В. К. Рунический камень с горы Опук и некоторые проблемы северопричерноморских германцев / В. К. Голенко [и др.] // Древности Боспора. Вып. 2. – М., 1999.

33. Грацианский, Н. Великое переселение народов / Н. Грацианский // БСЭ. Т. 9. – М., 1928.

34. Гриневич, Г. С. Праславянская письменность. Результаты дешифровки. [Т. 1] / Г. С. Гриневич. – М.: Обществ. польза, 1993. – 327 с.

35. Гриневич, Г. С. Праславянская письменность. Результаты дешифровки. Т. 2 / Г. С. Гриневич. – М.: Летопись, 1999. – 168 с.

36. Грушко, Е., Медведев, Ю. Словарь славянской мифологии / Елена Грушко, Юрий Медведев. – Изд-2-e, перераб. и доп. – Н. Новгород: Рус. купец; Братья славяне, 1996. – 480 с.

37. Давидан, О. И. Гребни Старой Ладоги / О. И. Давидан // Археол. сб. Гос. Эрмитажа. – 1962. – № 4. – С. 95–108.

38. Давидан, О. И. Резная кость Старой Ладоги // Сообщения Гос. Эрмитажа. – Л., 1961. – XXIII. – С. 16-18.

39. Даниленко, В. М. Кам’яна Могила / В. М. Даниленко. – Київ, 1986.

40. Даркевич, В. П. Древняя столица Рязанской земли / В. П. Даркевич, Г. В. Борисевич. – М.: Кругъ. – 448 с.

41. Драчук, В. С. Система знаков Северного Причерноморья. Тамгообразные знаки Северопонтийской периферии античного мира первых веков нашей эры / В. С. Драчук. – Киев: Наукова думка, 1975. – 175 с.

42. Древнерусское государство и его международное значение / А. П. Новосельцев [и др.]. – М., 1965.

43. Древнетюркский словарь. – Л.: Наука, 1969. – 676 с.

44. Дучиц, Л. В. Надписи и знаки на костях с городища Масковичи (Северо-Западная Белоруссия) / Л. В. Дучиц // Древнейшие государства на территории СССР, 1980 г. / Е. А. Мельникова. – М., 1981. – С. 185–216.

45. Дучыц, Л. В. Браслаўскае Паазер’е ў IX–XIV столет. / Л. В. Дучыц. – Мінск, 1991.

46. Дьяконов, И. М. Фригийский язык / И. М. Дьяконов // Древние языки Малой Азии. – М.: Прогресс, 1980. – С. 357–377.

47. Ерошенко, В. В. Новые поселения черняховской культуры на юго-западе Белгородчины / В. В. Ерошенко // Поселения: среда, культура, социум / В. В. Ерошенко, А. И. Семенов. – СПб., 1998.

48. Жирмунский, В. Народный героический эпос. Сравнительно-исторические очерки / В. Жирмунский. – М.; Л., 1962.

49. Жирмунский, В. М. О диалектологическом атласе тюркских языков Советского Союза / В. М. Жирмунский // Общее и германское языкознание. – Л.: Наука, 1976. – 695 с. – С. 605–625.

50. Жирмунский, В. М. Общие тенденции фонетического развития германских языков / В. М. Жирмунский // Общее и германское языкознание. – Л.: Наука, 1976. – 695 с. – С. 277–298.

51. Жирмунский, В. М. Развитие категорий частей речи в тюркских языках по сравнению с индоевропейскими языками / В. М. Жирмунский // Общее и германское языкознание. – Л.: Наука, 1976. – 695 с. – С. 187-209.

52. Жирмунский, В. М. Развитие строя немецкого языка / В. М. Жирмунский // Общее и германское языкознание. – Л.: Наука, 1976. – 695 с. – С. 334-386.

53. Заходер, Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе / Б. Н. Заходер. – М., 1961. – Т. 1; М., 1967. – Т. 2.

54. Зоценко, В. Н. Высокие наконечники ножен мечей конца X – начала XI в. / В. Н. Зоценко // Раннесредневековые древности Северной Руси и ее соседей. – СПб., 1999. – 254 с. – С. 35-48.

55. Иностранцев, К. Хунну и гунны / К. Иностранцев. – Л., 1926.

56. История южных и западных славян / науч. ред.: Г. Ф. Матвеев, З. С. Ненашева. – 2-е изд. – М.: МГУ, 2001.

57. Истрин В. А. 1100 лет славянской азбуки / В. А. Истрин. – М., 1963.

58. Классен, Е. Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяноруссов до рюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества Христова. Вып. 1–3 / Классен Егор. – М., 1854. – Репринт. – СПб.: Андреев и согласие, 1995. – 310 с.

59. Клейн, Л. С. Збручский идол: интерпретация или языческая теология? / Л. С. Клейн // Этносемиотика ритуальных предметов: сб. науч. тр. – СПб., 1993.

60. Клейн, Л. С. Норманнские древности Киевской Руси на современном этапе археологического изучения / Л. С. Клейн // Исторические связи Скандинавии и России IX–XX вв. / Л. С. Клейн, Г. С. Лебедев, В. А. Назаренко. – Л.: Наука, 1970. – С. 226–252.

61. Ключевский, В. О. Наброски по варяжскому вопросу // Неопубликованные произведения / В. О. Ключевский. – М.: Наука, 1983. – 113-123.

62. Ключевский, В. О. Сочинения / В. О. Ключевский. – М., 1989.

63. Корзухина, Г. Ф. К истории игр на Руси / Г. Ф. Корзухина // Сов. археология – 1963. – № 4. – С. 85–101.

64. Корзухина, Г. Ф. К уточнению датировки древнейших слоев Ладоги / Г. Ф. Корзухина // Тез. докладов Третьей науч. конф. по истории, экономике, языку и литературе Скандинав. стран и Финляндии. – Тарту, 1966. – С. 61-63.

65. Корзухина, Г. Ф. Ладожский топорик / Г. Ф. Корзухина // Культура Древней Руси. – М.: Наука, 1966. – С. 94.

66. Корзухина, Г. Ф. Находка на Рюриковом городище под Новгородом / Г. Ф. Корзухина // Крат. сообщения Ин-та археологии. – 1965. – Вып. 104. – С. 45-46.

67. Корзухина, Г. Ф. Некоторые находки бронзолитейного дела в Ладоге / Г. Ф. Корзухина // Крат. сообщения Ин-та археологии АН СССР, 1973. – Вып. 135.

68. Корзухина, Г. Ф. Новые находки скандинавских вещей близ Торопца / Г. Ф. Корзухина // Скандинавский сборник. VIII. – 1964. – С. 297–312.

69. Корзухина, Г. Ф. О времени появления укрепленного поселения в Ладоге / Г. Ф. Корзухина // Сов. археология. – 1961. – № 3. – С. 76–84.

70. Корзухина, Г. Ф. Раскопки на урочище Плакун в Старой Ладоге / Г. Ф. Корзухина // Археологические открытия 1968 / Г. Ф. Корзухина, О. И. Давидан. – М.: Наука, 1969. – С. 16–17.

71. Косминский, Е. Бургундия / Е. Косминский // БСЭ. – Т. 8. – М., 1927.

72. Кремо, Майкл, Томпсон, Ричард. Неизвестная история человечества (полное издание) / Майкл Кремо, Ричард Томпсон. – М.: Филос. книга, 2001. – 528 с.

73. Кричевский, Е. Ю. Орнаментация глиняных сосудов у земледельческих племен неолитической Европы / Е. Ю. Кричевский // Учен. записки ЛГУ. Сер. историческая. – Вып. 13. – Л., 1949.

74. Кулаков, В. И. История Пруссии до 1283 г. Prussia antique / В. И. Кулаков. – Т. 1. – М.: Индрик, 2003. – 432 с.: 150 ил.

75. Кюн, Герберт. Гравировка ледникового периода в Шулерлохе // Первобытное искусство / Герберт Кюн; АН СССР, Сиб. отд-ние, Ин-т истории, филологии и философии. – Новосибирск, 1976.

76. Лебедев, Г. С. Петербург как центр региональной археологии / Г. С. Лебедев // Санкт-Петербург и отечественная археология. Историогр. очерки. Тр. семинара «Проблемы истории и историографии археологической науки». – СПб., 1995. – Вып. 1. – С. 56–58.

77. Лукашевич, Платон. Чаромутие, или Священный язык магов, волхвов и жрецов / Платон Лукашевич. – Репринт 1846 г. – М.: Соха, 2003. – 142 с.

78. Ляпушкин, И. И. Гнездово и Смоленск / И. И. Ляпушкин // Проблемы истории феодальной России. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1971. – С. 33–37.

79. Мавродин, В. В. Борьба с норманизмом в русской исторической науке / В. В. Мавродин. – Л., 1949.

80. Малетта, Г. Введение в историю Датскую, в котором рассуждается о вере, законах, нравах и обыкновениях древних датчан / Г. Малетта; пер. с фр. Федора Моисеенко. – СПб., 1785.