Текст книги "И ниёр вурту (Я найду тебя) (СИ)"

Автор книги: Валери Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Последний аккорд! – скомандовал Кильвар, давая знак. Надеюсь, Темный его понял, и приготовился.

Взвилась рука, сверкнул клинок, шнурок, который поддерживал короткую, сшитую из кожаных пластинок юбочку, расслабился. Больше декоративная, чем практичная часть одежды, слетела с бедер.

Зрачки воина на миг расширились, закрывая радужку, он сорвался с места, подбежал, подхватил меня, обняв за талию, и прижался, целуя.

Голова пошла кругом, а сердце упало в пятки. Желудок скрутило судорогой, а уши вдруг заложило. Мир перевернулся, разлетаясь на куски.

– Хватит! – я оттолкнула не на шутку разгорячившегося воина. – Все!

Вокруг было мрачно и тихо. Думаю, зрители на арене раздосадованы не меньше проигравшего по-настоящему хозяина Кильвара. Я же была зла на воина за импровизированный поцелуй и не готова к любезностям. Сначала следовало разыскать Темного и выяснить, сколько нам еще придется пылиться в темном доме неизвестно где.

– Сюда… – прошелестело в голове голосом ворожеи, и всплыла картинка.

– На крышу! – скомандовала я, но видя, что Кильвар замешкался, схватила его за руку и потащила за собой.

Микарт лежал на спине, открывая и закрывая глаза. Грудь его вздымалась в спокойном ритме, но во взгляде не наблюдалось понимания происходящего. Сивральвэ сидела возле него на коленях, четыре стража стояли на четырех углах крыши. Когда я упала, чуть не разбив в кровь коленные чашечки, ведьма поднялась, отряхивая испачканную одежду. Ту самую, в которой на трибуне сидел фальшивый маг.

– Что с ним?! – я схватила голову Темного, пытаясь заглянуть в глаза. – Что это?

Сивральвэ медленно отходила мне за спину, туда, где стоял белокурый воин.

– Немного перетрудился твой маг, – больше с издевкой, чем с сожалением сообщила ворожея.

Я оглянулась. Сивральвэ, словно ласковая кошечка, ластилась к прямостоящему воину.

– Делать что?

– Что-что… как обычно ты делала… – воздух вдруг сгустился, напитываясь враньем, – пополнять запасы энергии.

Я с силой сжала пальцы рук, впиваясь ногтями в кожу головы Темного. Сейчас самое время не договаривать, умалчивать факты. А Сивральвэ – мастерица психологических игр. Теперь ход за Кильваром. Но воин молчал.

Я медленно отпустила голову мага, несколько раз сжала и разжала пальцы, поднялась, оборачиваясь к ворожее.

– И как ты себе это представляешь? И не мое ли «обычно» вытащило нас из-под завала?

Оправдываться перед Кильваром не было необходимости. Не то время и не то место. А вот показать острые зубки ворожее – самое оно. Вот бы сейчас воспользоваться аметистовым ключиком и открыть заклятый крепостью замочек на браслетике, и спалить этой крысе ее жиденькие волосики на голове!

– Ну, милая, – продолжала Сивральве, поглаживая бицепс воина, – зачем же нам знать такие подробности?

Я оглянулась по сторонам, ища поддержки у стражей – они-то все видели. Они-то все знают! Но верные слуги стояли к нам спиной.

– Сивральвэ! – прикрикнула я на ведьму, в надежде докричаться до ее совести. – Мы шли сюда вместе!

– И я искренне тебя благодарю за это, но теперь нам пора…

Она потянула Кильвара за руку, а тот и не сопротивлялся. Пошел, как привязанный.

«Да он под внушением!» – мелькнула мысль.

– Кильвар, стоять! – я больно хлестнула его сознание, отрезая ворожею.

Воин дернулся, вырвал руку и гневно уставился на свою новую «хозяйку».

– Ведьма! – зло прошипел он, на что Сивральвэ мило улыбнулась.

– И я тебя люблю, дорогой!

И все – спокойствие закончилось. Микарт продолжал лежать, не двигаясь, зато завертелось все вокруг. Откуда ни возьмись появились закутанные с ног до головы гибкие мужчины – воины. С первого взгляда стало понятно – сейчас будет драка. А Микарт спит!

– Микарт! – я бросилась к магу, но с двух сторон ко мне метнулись тени, а путь преградили воткнувшиеся в землю кинжалы. До Темного я не добежала.

Завязался нешуточный бой. Со всех сторон доносились выкрики и звон стали. Я напряглась, зажмурилась, и попыталась дотянуться до сознания всех присутствующих, но «вырубить» воинов не успела – кто-то предательски стукнул по затылку.

Вот, кто там придумал выражение «спасительная темнота»? Как же было плохо тому человеку, как ему не хотелось возвращаться назад, что в этой пустоте он нашел успокоение!

Я же металась раненной птицей. Не наталкиваясь на стены, я меняла направление полета, но сбивалась с пути. А затем я заново родилась.

Сначала был звук. Он не был похож на мягкую поступь котенка. Он тонкой спицей проникал в голову, подобно египетским алхимикам, взбалтывал мозг, растворяя мысли кислотой.

Волна тошноты подкатила к горлу, но мне удалось сдержаться.

Воздух у моего лица качнулся, зашелестели одежды – кто-то находился рядом и тихо передвигался. Я лежала на животе, головой на подушке, одна рука свисала с мягкого ложа, дотрагиваясь до длинного жесткого ворса ковра или шкуры. Я приоткрыла один глаз, но все, что увидела – размытый силуэт человека на сумеречном фоне оконного проема. Сил уточнять местонахождение не было вовсе. Я решила, что больше не буду летать, лучше просто посплю. В изножье моего спального места что-то щелкнуло, тот, кто все время находился рядом, поднес к моему лицу что-то светлое, дающее немного тепла и пахнущее ароматом штормового моря. Я не спешила реагировать.

Следующее пробуждение случилось много позже. В комнате раздавались голоса – кто-то полушепотом спорил.

– Но он приказал!

– А что делать, если она не приходит в себя?

Я шевельнула пальцами – все тот же ворс. Приоткрыла глаз – все то же окно. И голова повернута в ту же сторону. И лежу я на животе. Вот, почему все решили, что я не в сознании – за всё время сна я не сделала ни единого движения.

Кто-то подошел, прикоснулся к плечу, но тут же отдернул руку.

– Давай! Давай! – подбодрил второй невидимый визитер. – Хозяин ждет!

Но разбудить меня не успели – я широко распахнула глаза. Тот, кто склонился ко мне, отпрянул от неожиданности, споткнулся и шлепнулся на попу.

Дальше – все по сценарию: вас хочет видеть хозяин, я не хочу и не пойду, но это же хозяин, а я никуда не пойду, но он приказал…

– Не пойду никуда! – рявкнула я и сама пожалела – голова вспухла от тупой боли.

– Хозяин сказал, вы не захотите пропустить встречу с вашим другом. Тот, который может заклинать воду.

Микарт!

Срочно надо было выяснять, где мы, куда делись остальные? Поэтому, пришлось смириться.

Знакомый мне с недавних пор человек-кузнечик восседал на троне. Мраморный пьедестал в три ступени и на каждой – по субъекту: темнокожие тонкостанные мальчики с длинными волнистыми волосами разных цветов и дорисованными стрелками от уголков глаз до висков. Очень женственные мальчики.

Три веера из павлиньих хвостов заменяли этому царьку вентилятор. Сам стрекозел ковырялся моим аметистовым ножичком в зубах. На самом полу, окруженный несколькими кордонами стражи, сидел Микарт, понурив голову. На шее у него висел толстый обруч стального ошейника.

У меня кольнуло в груди. Ни Кильвара, ни Сивральвэ рядом не было.

Меня аккуратно подтолкнули в спину. Я обернулась. Мой провожатый – еще один мармеладный мальчик – сверкнул глазами и кивнул на замысловатый узор ковровой дорожки, ведущей прямо к трону. Сидя в окружении невысоких зеленоствольных пальм, Злой посмотрел на меня и попытался изобразить добрую улыбку. Я в теплоту его взгляда ни на йоту не поверила.

– Вирай? – уточняющее спросил Злой. – Вирай… иди сюда, детка.

Я нехотя побрела к трону, рассматривая унылого мага.

– Иди, не бойся, я тебя не сьем…

А даже если так – подавишься, гад лупоглазый.

– Где Сивральвэ? – не доходя до первой ступени нескольких метров, я была вынуждена остановиться. Меня вынудили. Бодигарды, блин! – Где Кильвар?

– Ой, ой, сколько вопросов, хотя никто не давал тебе позволения говорить, – приторно сладко произнес Злой. – Невоспитанная она у тебя, – пожаловался хозяин мармеладных мальчиков, обращаясь к Темному.

Я решила за благо промолчать. Только ножик с аметистовой ручкой мешал сосредоточиться. Вот бы мне его заполучить, избавиться от браслета и спалить здесь все к чертовой матери!

– Ну, что ж, – хлопнув, потер ладоши Злой, – думаю, не стоит более томиться, и значит, пора переходить к делу.

Злой поднялся, оставив объект моего вожделения на столике с фруктами, и спустился по ступням. При каждом его шаге, мальчики кидались целовать его голые ступни. Меня передернуло. Слава Богу, я не видела хозяйского педикюра.

Тем временем, кузнечик подошел к магу, провел пальцем по виску и отросшему бакенбарду, запустил свой крючковатый отросток под ошейник. А затем с силой дернул, заставляя Микарта застонать сквозь зубы, и подняться, оставаясь на коленях.

– Видишь это?

Теперь мне пришлось кивнуть – не хотелось бы снова узреть страдания Темного. Ему и так досталось.

– Это не простой ошейник. Это ключик к тебе.

– Я-то тебе зачем?

– Ты теперь моя собственность, – медоточиво произнес кузнечик. – И ты теперь будешь заменять Кильвара.

Голова непроизвольно дернулась, выдавая крайнюю степень напряженности. Однако, мне хватило сил не утонуть в собственном гневе. Кильвар ушел? Оставил нас здесь? Паршивое окончание путешествия!

– Он ушел, а ты осталась. И теперь ты будешь гвоздем программы!

Я уже где-то это слышала…

– На арене, что ли? – догадалась я.

Губы Злого снова растянулись в улыбке:

– Какая умная девочка!

– В похвалах не нуждаюсь, – попыталась огрызнуться я, да только не очень устрашающе вышло.

– Ну, тогда я тебе объясню все. Ты не сможешь воздействовать на меня ментально – у меня защита от таких, как ты! – торжественно объявил Злой.

А я взяла на заметку и решила немного сыграть:

– Хм, и ты ее, конечно же, недавно обновлял…

Кузнечик замер, задумался, его лицо приобрело серьезно-невинное выражение, но царек тут же исправился:

– А, не проведешь! – он погрозил мне пальцем. – Она вечна…

– Ничто не вечно под луной, – философски заключила я, поглаживая пальцами ног короткий ворс ковра. – И все бывает в первый раз.

Злой снова задумался.

– Ну, ладно, – отмахнулся от меня хозяин, снова взбираясь на свой пьедестал. – Да будет так. Но ты учти, что я ни за что, никогда не отдам приказ отпустить вас, а контролировать всех ты не сможешь.

Я приподняла одну бровь, изображая авантюристку, и огляделась по сторонам. Люди, стоящие под навесами и наблюдающие за нашим разговором, задвигались, избегая моего взгляда.

– Ну, ладно, Вирай, не пугай моих подданных. Им и так достается от меня, – и закрякал, смеясь. – Дальше!

Злой так сильно рявкнул, что я подпрыгнула от неожиданности.

– Темный будет руководить тобой из охраняемого зала. А ты будешь давать концерты на арене. Так, как ты сделала это для меня.

Злой снова взял в руку ножик, стал разрезать какой-то фрукт. Густой сок потек на его царские одежды.

– А если я откажусь?

Ну, надо же узнать все условия?

– А если ты откажешься…

Короткий взгляд на стража дал знак последнему, и следующее, что я услышала – еще один сдавленный стон мага.

– Не надо! Я поняла…

Мне было жаль Микарта. Я смотрела на него, еле сдерживая слезы. А он, повернув немного голову, но все еще склоняя ее, зацепился за меня взглядом и не отпускал.

– Ну, что скажешь? – напомнил о своем присутствии Злой. – Но учти, в случае отказа кто-то из твоих друзей будет страдать.

Проследив за взглядом кузнечика, я обнаружила четырех стражей мага, укутанных, как младенцы, и с кляпами во рту.

– Хорошо, – обреченно произнесла я, – согласна. Только им устрой нормальные условия для жизни. И каждый день – контрольная встреча за завтраком. Сытным завтраком на всех.

Злой развел руками в жесте «как пожелает барыня» и склонил голову в притворном поклоне.

– А еще я бы хотела свой ножик назад, – я носом указала на прибор в руках царька. – У нас с Микартом есть фокус, который понравится вашим зрителям.

Злой раздумывал, шамкая губами. А затем решился – нож полетел ко мне.

– Но сначала этот фокус покажешь мне, – предупредил царек.

– Конечно! – заверила я, присаживаясь на корточки и обхватывая рукоять ножика пальцами. – Как только Темный придет в норму.

Теперь только время… Никаких эмоций! Только техника!

Я встретилась с Микартом взглядом, но не успела послать ему картинку нашего побега, как вдруг маг зашевелил губами. Я нахмурилась, присматриваясь. Моему примеру последовал и Злой.

– Что он там бормочет? – пытался расслышать кузнечик слова Темного. – Что?

Я повторила движение губ Микарта, затем снова и только с третьего раза поняла: «И ниёр вурту».

– Нет! – вскочила я, но было поздно.

Темный выгнул спину, словно в агонии, и мой мир сжался в одну точку.

«Он заставил меня прыгнуть! Отправил прочь от Злого!» – сообразили мозги.

Мир снова крутанулся, выплевывая меня в незнакомое место. Я качнулась, оступаясь и теряя равновесие, замахала руками, но не найдя опоры и не получив поддержки, стала заваливаться назад. Время замедлило бег. Уши уловили шум водопада и пение птиц, в глаза бросилось многоцветие джунглей, дышать стало труднее, потому что воздух был пропитан влагой. А я летела в пропасть, сжимая бесполезный ножик в руке.

– И ниёр вурту, – прошептала я, прежде чем меня засосало привычным «фьюить».

Пылью я не покрылась, как боялась. Банки земней консервации вопросительно взирали на мен с полок. Меня нещадно колотило ознобом. Не до вишневых мне вареньев сейчас. Не до груш. Водки бы…

Пока тонкая струйка огненной воды лилась в рюмку, хрусталь звенел от мелкой тряски.

Казалось, что в голове начался обеденный перерыв, и мысли громкою толпой пытаются протиснуться в узкий проход, чтобы поскорее выбраться из моей черепной коробки.

Глоток алкоголя помог успокоиться.

Я сидела в кресле на кухне, забравшись на сидение с ногами, телевизор вещал о новогодних распродажах и о том, что мне лично и еще миллиону людей несказанно повезло, потому что мы вытащили лотерейный билет и получили пятидесятипроцентную скидку на каждый второй товар в чеке.

Как, блин, символично!

Мне в поклонники достались двое – Темный и светлый. Две половинки. Пятьдесят на пятьдесят… Только что мне с ними делать? Как прервать череду смертей?

Одной мне не разобраться. Пора звонить Светлане.

Реакция моего психолога была яркой. Она уверила меня, что ровно через четверть часа будет у меня под дверью, правда, придется выделить одну комнату с телевизором любимому мужу. У него какое-то там соревнование глобального масштаба среди рыбаков, и он не намерен пропускать прямую трансляцию.

– Всегда пожалуйста, – я была рада, что наша встреча состоится так скоро. Жаль только, нельзя было подключить к обсуждениям мужа моей подруги.

Света приехала не с пустыми руками. Глаза ее лихорадочно заблестели, когда она увидела стоящую на столе в кухне бутылку водки.

– Что?

– Все плохо, – упавшим голосом сообщила я, сгребла в кучу бутылку, рюмки, закуску, вручила пульт от телевизора благоверному, но не своему, и закрыла дверь на кухню.

В нашем распоряжении было пару часов и отдельная комната.

Света слушала внимательно, не перебивая, делала записи в блокноте. Я несколько раз порывалась обновить чарки, но каждый раз отдергивала руку, вспоминая детали своих долгих приключений.

– Невероятно, – прошелестел голос терапевта. Светлане пришлось откашляться, чтобы вернуть силу голоса. Попыталась промочить горло, но чуть не выпила огненной воды.

Благо, я вовремя заметила.

– Так вот теперь возникает вопрос: к чему все это?!

Я все же схватила рюмку, но так неудачно, что она упала и разлетелась на мелкие осколки.

– Это к счастью, – вселила в меня надежду психолог.

– Ага, – тут же согласилась я, – не светит мне женский алкоголизм.

Бурча себе под нос, Светлана чертила что-то в блокноте. Я сидела мышкой, наблюдая за творческим процессом, и думала о своем.

В первую очередь меня волновал один вопрос. Какого хрена Микарт бросил меня в этот высоченный водопад?!

Почему надо было принимать решение самостоятельно? Почему не дождаться моего предложения?

И как он вообще смог такое вытворить?!

Он был слаб – я это видела. Он был одарен аналогом моего браслетика, блокирующим силу стихийной магии. Он не успел восстановить свой баланс энергий – я это знала! Тогда какого ятедамбля он сотворил нечто, убившее меня?!

А сам? Сам-то куда делся? Не допрыгнул? Перелетел?!

Стоп!

Стоп!

И ниёр вурту… и ниёр вурту…

Мое беспокойное ерзанье заметила Светлана:

– Ты чего?

– Это невозможно! – я не могла сосредоточиться, мой взгляд прыгал с предмета на предмет. – Этого не может быть…

– Ника? – врач отложила блокнот и ручку. – Ника, прошу тебя, посмотри на меня.

Спокойный и в меру строгий тон подействовали на меня лучше дозы алкоголя. Я напряглась, заставляя себя смотреть в одну точку – на лоб моей визави.

– Ты знаешь, что невозможного быть не может для тебя, – Света говорила медленно, покачивая головой, – все, что у тебя в голове – это твои решения и твои мысли.

Я начала так же медленно кивать в ответ.

– У тебя есть ответы на все вопросы, – продолжала гипнотизировать своим голосом доктор психологических наук, – и для тебя нет ничего невозможного.

Я сумела улыбнуться.

– Знаешь, Света? – я сменила угол наклона головы. – Он со мной попрощался.

– Микарт?

– Угу, – подтвердила я догадку, – он попрощался, потому что отдал жизнь за меня. Знал, что никто за нами не вернется. Или вернется, но кузнечик будет настороже. Или будет слишком поздно.

Терапевт молчала.

– Мы много говорили о доверии. Но никогда о жертвенности. Всегда требовали друг от друга благодарности за свершенные поступки. Считали свои деяния подвигами. Шли одним путем, но к разным целям. И каждый – к своей. Соревновались в эгоизме, игнорируя окружение, и постоянно перетягивали одеяло на себя.

Я погладила бровь мизинцем, провела по волоскам несколько раз.

– Но знаешь, что еще?

Светлана поджала губы и отрицательно мотнула головой.

– Сколько бы мы ни задирали носы, все равно нам пришлось приносить жертвы ради других.

Я замолчала. Света продолжала ждать концовку моих умозаключений. Но их не последовало.

С кухни доносились голоса – муж психотерапевта разговаривал с телевизором. Милая привычка, если не увлекаться процессом.

– Может, сделать кофе? – предложила я.

– Нет, я любимого попрошу – он варит лучший кофе в мире, – остановила меня моя врач, и поднялась, чтобы привести приговор в исполнение.

Я снова осталась один на один со своими соображениями.

– Как же добраться до сути?

Проведенное мной время совместно с Микартом не прошло даром. Его нежелание общаться со мной с момента первой нашей встречи и до самой большой жертвы в самом конце дорогого стоят. Кильвар – эталон рассудительности и дальновидности. В конце концов, он жертва. Пострадал…

А простит ли?

– Тебе с сахаром или без? – прозвучало над ухом.

– А?

Светлана улыбалась:

– Тебе с сахаром или без?

Я взглянула на столик – две чашки ароматного кофе и сахарница с кубиками рафинада.

Люблю я кубики, понимаете?

Мой врач взяла длинными ногтями кусочек, поднесла к чашке…

– Мне кажется разгадка где-то близко, на поверхности, – прервала я падение сахара в кофе.

– Меня постоянно ставят перед выбором, и я все время проигрываю, потому что делаю не тот выбор.

Света слушала, молча наблюдая, как белоснежный сахарок набирает влагу и окрашивается в более темный оттенок.

– Казалось бы, чего проще? Микарт – темная сторона медали, Кильвар – светлая. Но каждый раз всплывает какая-то деталь, и Темный вдруг становится светлым, а светлый – темным.

Я нервно хохотнула, а Света все же уронила кубик в чашку. Но пить не стала. Схватила свой блокнот, что-то забурчала под нос.

– Свет, ты чего?

– Подожди, Ника, подожди…

Отозвавшись на ее слегка раздраженный тон, я пожала плечами, но решила подождать.

Когда моя чашка опустела, Света вскинула голову.

– С таким взглядом, доктор, вы похожи на сумасшедшего профессора, – я пододвинула блюдце на край стола, поближе к терапевту, напоминая, что это она предложила кофе и не выпила.

– Ника, я все поняла… – по секрету сообщила мне доктор. – Микарт и Кильвар, это не две стороны одной медали. Это ты!

– Чего? – я вытянула шею, подставила ухо, словно не расслышала слов.

– Это ты, Ника. Они – твое воплощение.

Я недоверчиво вскинула бровь.

– Ну, вот, смотри, – лакомства были безжалостно определены на пол, а на журнальном столике вольготно расположились вырванные из блокнота листы. – Ты попадала в четыре мира.

Я кивнула.

– Зима и лето… Небо и подземелье… Противоположности!

Я все никак не могла взять в толк, чего так радуется мой доктор?

– Дальше! Микарт – вспыльчивый, неуравновешенный, энергичный, сексуальный. Кильвар – вдумчивый, внимательный, размеренный, сексуальный.

Я состроила рожицу:

– Ты повторяешься.

– Спокойно! – Света выставила руку. – Это основная составляющая. Дело не в этом. Что тебя больше всего бесит в Микарте?

– Его вспыльчивость, – мгновенно нашла я ответ.

– А в Кильваре?

– Его уравновешенность.

– Вот! – торжественно подвела черту Света. – А что тебя больше всего раздражало в себе, когда мы первый раз встретились?

– Моя неуемность… – я нахмурилась, вспоминая.

– Твоя вспыльчивость, – исправила меня врач. – А теперь ты стала другой. Твой Микарт и Кильвар – это ты сама, в двух разных мирах – твоих реальностях, которые были отделены одним широким росчерком. Твой мозг сработал, поставил барьер, отсекая старую тебя и создавая новую. Ты подсознательно решила, что больше не станешь жертвой, будешь осторожной. Во всем: в высказываниях, в выборе друзей, одежды, предпочтений. Ты больше не гуляешь до утра. Ты больше не ходишь на дискотеки, ты больше не надеваешь свое кольцо в нос… Ты стала другой. Степенной. Уравновешенной. Как Кильвар.

– Но я все равно не могу найти покой, ты хочешь сказать?

Света кивнула. Я подняла брови.

– Мой мозг подсовывает мне ситуации, в которых я смотрю на себя со стороны, и должна принять решение – какой я хочу быть дальше? Стремительной и вспыльчивой или уравновешенной и хозяйственной?

– Нет, – терапевт ласково погладила меня по руке. – Твой мозг говорит тебе, что ты кидаешься в крайности, а надо найти золотую середину.

Я вспылила. Полыхнула спичкой, подскочила с места и стала мерить комнату шагами за спиной у Светы.

– Да это фигня какая-то! – возмущалась я. – Почему мой мозг решил, что надо показать меня со стороны, но в обличие мужчин?

– Закон противоположностей, – продолжая терпеливо ждать моего приземления, объяснила Света. – Так тебе легче распознать положительные и отрицательные черты своего характера.

Так и просилось на язык любимое слово всех лентяев – «наверное», но врач промолчала.

– Так, ладно, противоположности, – я запрокинула голову к потолку, – но что мне с этими противоположностями делать? Каждый из них тянет одеяло на себя! И каждый раз, выбирая одного, я обижаю другого, и получаем трупик, и новый виток похождений! Мне надо что сделать? Убить их обоих? Или наоборот, слиться в общем экстазе?

– Слушай, Ника…

– Вирай! – машинально исправила я, и тут же осеклась. – Дожили…

Я села на диван, и жалобно взглянула на Свету.

– Не уверена, что эту идею одобрят твои мужчины, – с сомнением в голосе и глазах сообщила терапевт, но ты можешь попробовать.

Я фыркнула.

– Ни за что!

– Ну, тогда у меня к тебе единственное предложение.

Я сложила руки на коленях и изобразила полное внимание.

– Ты должна их примирить.

Я почесала нос.

– Ты должна им объяснить…

– О! Я знаю! – пускай невежливо поступила, но идея мне показалась гениальной, и я поспешила ее озвучить: – Я скажу им, что я их потерянная сестра! Они ведь оба сироты!

Света нахмурилась:

– Не слишком ли по-болливудски?

– Хита и Гита… – провозгласила я. – А что еще я могу им предложить? А так… представь, что ты целовалась с мужчиной, и вдруг тебе говорят: он – твой брат. Бэ! Ты первым делом помчишься мыть рот с мылом!

Моего психотерапевта проняло – на лице отобразилась брезгливость.

– Вот, и получится – общий знаменатель. А то вариант «так не доставайся же ты никому» – не прошел, – я грустно улыбнулась.

– Но Микарт ведь утверждал, что ты его судьба. А в пророчестве сказано, что ты – одна судьба на двоих, – еще одна попытка подвести меня к черте не увенчалась успехом.

– Правильно! – согласилась я. – Может быть я вторая инкарнация их погибшей матери!

Свету передернуло.

– Так они точно отстанут… целоваться с матерью…

Теперь и меня чуть не стошнило.

– Ладно, а если не поверят? – поспешила остудить мой пыл экзаменатор.

Я закусила губу.

– Тогда будем умирать все вместе! – я стукнула рукой по столу. – Все равно пока ничего не выходит путного. В воспоминаниях Микарта я была. А в голове Кильвара – не копалась.

Значит, придется снова проходить все уровни, чтобы добраться до его воспоминаний и поискать нечто…

Я застыла мраморным изваянием, когда вспомнила, что Кильвар снова похищен, и теперь находится неизвестно, где. Да еще и под присмотром Сивральвэ.

– Света, – протянула я медленно, поворачивая голову к врачу. – Света…

– Что?

– А знаешь, что?

– Даже не догадываюсь, – психолог мой попыталась отхлебнуть из чашки, но скривилась и поставила кофе на столик.

– А ведь я знаю, кто такая Болотная Мышь! – я склонила голову на бок.

– Думаешь, это я? – ухмыльнулась терапевт.

Я улыбнулась в ответ.

– Я тебе больше скажу, – продолжила за меня Света, – по описанию твоему, бывший хозяин Кильвара – твой реальный начальник, тот смешной старикашка, якобы отец Микарта – на моего мужа похож.

– Борода! – воскликнула я, щелкая пальцами.

– Борода, – подтвердила мою догадку врач.

– Значит, у него есть ответ на мой вопрос! – я радостно подскочила и ринулась на кухню.

Света не стала меня останавливать.

– Роман! – я выскочила на кухню, отвлекая гостя от созерцания программы. Мужчина нехотя повернул голову, а мне до жути захотелось посмотреть, чего такого интересного показывают по телевизору. – Это что?

Я ткнула пальцем в экран – там как раз рассказывали что-то пор сети. Я замерла с открытым ртом, позабыв про желание задать вопрос.

– Ника? – врач тронула меня за плечо.

– Все отлично, Света. Теперь у меня есть ответы на все вопросы. Осталось дождаться нового старта.

Я довольно улыбалась. Теперь, действительно, осталось только ждать, когда снова произойдет это полюбившееся «фьюить».

Итак, у меня опять было много вопросов, но одно решение – подружить помирить братьев.

Потому как коллективное самоубийство никак не подходило по параметрам.

– Уф, – выдохнула я, глядя в окно на падающие снежинки, – надеюсь, они одинаковы во всех мирах и мне не придется мотаться из одного в другой в поисках правильных слов.

Более всего у меня вызывал сомнение мир поднебесья. Тот, в котором спальня. И аппетитный красавчик.

Чем больше я думала, тем больше убеждалась – Света права. Я действительно находила в Темном все свои черты, которые пыталась искоренить последние годы.

Неуравновешенность, вспыльчивость, эгоизм… В итоге, пришла к тому, что воплощает в себе Кильвар – спокойствие, рассудительность, дальновидность.

Как он вежливо отказал мне в любовных утехах, сославшись на порядочность относительно хозяйки дома и на слабость моего организма! В то время, как Микарт не отказывал себе в удовольствии подразнить меня, в каком бы плачевном состоянии я ни находилась.

Действительно, все построено на контрастах: он и она, небо и земля, огонь и вода…

Я бросила свой наблюдательный пост, вышла на кухню и включила чайник. Голова разболелась, да и горло скребло – неужто заболела?

Привычно нащупала кнопку включения на пульте от телевизора, уменьшила громкость – слишком уж душевно разрывалась народная артистка, распевая старые песни о главном.

Пока закипала вода, продолжала думать, куда же забросит меня на этот раз? Уж больно хотелось попасть в спальню к Микарту. И не потому, что хотелось, а потому что там встало больше всего вопросов – почему Кильвар меня сбросил с балкона? Что ему не понравилось в том, что я зачеркнула прошлое? Ведь я, получается, в этом мире выбрала для себя образ степенности и рассудительности. Выбрала Кильвара. Убила Микарта – свой же прообраз с кучей недостатков!

Вместо чая заварила себе малину, уселась в кресло и стала просчитывать варианты. Если учесть, что путешествие мое последнее длилось ой, как долго, тогда и перерыв между путешествиями должен быть долгим. Хотя, в прошлый раз разрыв между «засосами» составил несколько дней, а сами прогулки – считанные минуты… в тех мирах…

– Проклятый ятедамбль, когда же ждать? – я потянулась за чашкой.

На экране появилось серьезное лицо лидера группы «Любэ», изобразило улыбку. Я не стала переключать – пусть поет. Хороший же голос у мужчинки…

Когда Расторгуев допевал «ну, а случится что он влюблён, а я на его пути, уйду с дороги таков закон – третий должен уйти…», я ставила опустевшую чашку на стол. Вот тогда и случилось долгожданное «фьюить».

Как и ожидалось, я обнаружила себя в спальне под куполом башни. Обстановка в стиле «романтик», свечи и благовония, еле колышутся шторы и занавеси, и я, закутанная в простыню, стою перед зеркалом.

Вот и момент истины.

– Сегодня никто не умрет! – приказала я своему отражению, еще и пальцем пригрозила.

– А кто-то собрался умирать? – раздалось позади.

Я улыбнулась: «Давно не виделись, Темненький».

Микарт стоял в излюбленной позе – большие пальцы рук заложены за пояс, в конкретном случае – за ткань набедренной повязки, плечи расслаблены, ухмылка на губах.

– Присаживайся, – я указала на кровать, сама же заняла место напротив.

Темный изобразил сомнение.

– Сядь, пожалуйста, Микарт, – я глянула на него из-под бровей. – Нам надо поговорить.

– Нет, – со смехом произнес маг, направляясь в мою сторону.

Ах, как же не хотелось этого делать… Но пришлось. Я бросила в Темного образом своей смерти, тем самым ошарашив и остановив, а затем мысленно приказала сесть. Глаза у Темного расширились, тело налилось свинцом, ноги подогнулись, и он чуть не промахнулся, усаживаясь на постель.

Похоже, в этом мире никто про мои ментальные способности не знал… Странно…

Я кинула взглядом на ногу – браслет отсутствовал. Значит, здесь все будет проще.

– Что это было? – хрипло произнес маг.

Я чуть было не увлеклась, наблюдая за Микартом. Сейчас все было в моей власти. Главное – сдержаться, никаких эмоций!

– Это было мое будущее, – совершенно серьезно сказала я.

Сидеть приходилось прямо – стул я выбрала себе крайне неудобный.

– Я не желаю тебе такого будущего, – честно признался маг.

– Никто не желает, Микарт, – уверила я своего визави. – И для того, чтобы этого не случилось – нам надо поговорить.

Темный закипал. Это было видно по его глазам и напряженным мышцам. Господи, какой же он аппетитный!

Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы отогнать гастрономические желания.