Текст книги "Сеанс длиною в жизнь (СИ)"
Автор книги: Валентина Ad
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Но ведь ты должна была ее за такие деньги месяц, как минимум, слушать! – рассмеялся папа.
– Вообще-то я бы ее и без денег год слушала, но она настаивала.
– Хорошо. Ты просто слушала ее, насколько я понимаю? – тут уже завелась мама, а я в ответ положительно кивнула. – Тогда за что она заплатила? Ведь ты ничем не помогла.
Хотя слова мамы был моим собственным недавним заключением, почему-то из ее уст это прозвучало обидно. Нет, ну то что она многим детям оказывает реальную помощь никто не спорит, но это ведь не означает, что моя помощь, пусть даже такая необычная чем-то хуже.
– Мама, если хочешь знать, если ты этого еще не поняла, в мои обязанности именно это и входит. Я должна уметь выслушать, а если будет нужно – помочь советом, выводом, подтолкнуть человека к решению той или иной проблемы, помочь разобраться в себе и так далее. Но для этого я должна сначала выслушать!
Автоматически опустошая при помощи раковины чашки с моим «чаем», мама принялась заваривать нормальный, продолжая возмущаться.
– Дочка, чтобы научиться выслушивать, не обязательно было столько лет учиться. Некоторые этим занимаются совершенно бесплатно. А вот если бы ты помогла бесплодной женщине обзавестись ребенком. Или избавила человека от мучительной зубной боли. Или мастерски наложила гипс. Или…
– Мама, прекращай! – я отказывалась верить своим ушам, она никак не уймется, а мне казалось, что они приняли все как есть. – Поверь, я помогла сегодня восьмидесяти шести летней женщине ничуть не меньше чем хирурги, гинекологи или проктологи своим пациентам! Она мне сама об этом сказала, между прочим.
– Конечно, а что же она еще могла сказать?
– Все что угодно. Ну уж точно не «Спасибо вам огромное, Наденька»! – в миг, когда старушка решила со мной рассчитаться, я и сама не была уверена, что заслужила эти деньги, но мама явно перегибала.
– Девочки, не ссорьтесь. Полно вам. – Папа не выдержал накала страстей. – Оля, прекращай давить на девчонку. Заработала первые, не малые, деньги – молодец. Слава Богу не украла. Не украла же? – Папа специально дразнил меня бросая нарочито подозрительные взгляды. Ну любит он меня так, что уж тут поделаешь. – Может и вправду люди готовы платить за возможность откровенно излить душу. Может, мы действительно никогда не поймем этого, но ведь наше мнение это лишь «наше мнение». Сейчас стало модно иметь собственного личного психотерапевта, а кто сказал, что наша дочь не достойна стать для многих этим самым личным доктором? Наша Надюха еще Фрейда переплюнет!
– Спасибо, папочка, – я отблагодарила не менее ироничным тоном.
– Не за что, дочка. Судя по блеску, который был в твоих глазах, когда ты говорила о своей первой пациентке, тебе понравилось помогать. А что может быть прекраснее и может принести больше удовольствия и удовлетворения, если не любимая работа и искренняя благодарность людей, которым ты помог? Правда ведь, Оля?
Мама виновато улыбалась, старательно размешивая в чашке десятую ложку сахара.
– Правда, Мирон. Прости меня, Надежда, я не хотела тебя обидеть или усомниться в твоей компетентности. Рада, что у тебя все получилось.
Оставив в покое чашку, мама подошла ко мне и обняла, как уже давно не обнимала. Я почувствовала тепло ее рук, которое совершенно магическим образом разлилось по всему моему телу и достигло сердца. Это были именно те объятия, за которыми я сюда, собственно, и примчала.
– Мамочка, спасибо. Я знаю что вы в меня верите, пусть даже и не всегда об этом говорите. Пусть даже я умудряюсь вас чаще разочаровывать, чем радовать, вы все равно в меня верите.
– Конечно верим, дочка. – Папа на мгновенье обнял нас обеих. – А теперь давайте чай пить.
Так наша дискуссия и начавшаяся с конфуза встреча, переросли в теплое семейное чаепитие. Я не долго просидела у родителей так как все еще была взволнована трогательной историей о жизни Василины Степановны и сгорала от желания воплотить в реальность все, что было в моих силах.
Спустя час, пообещав родителям, что больше без предупреждения я к ним не нагряну, мы и распрощались. А дома меня ждал план, точнее его составление.
ГЛАВА 14
Спасибо Богу, Билу Гейтсу, Сергею Брину и всем остальным чертовски умным людям, которые принимали непосредственное участие в развитии компьютеров и интернета. Только благодаря техническому прогрессу мне не пришлось неделями выискивать все нужные факты в библиотеках, а всего лишь легким движением руки попасть в гугл и в считаные минуты выяснить все и сразу. Свою Ангелинку, компьютерного гения из нашей семерки ангелов, в этот раз я решила не привлекать к своим делам, все же и у самой руки не из одного места растут.
План действий нарисовался такой – как только Василина Степановна переступает порог моего кабинета, я, не оставляя ей особого права выбора, заталкиваю ее в машину и мы покидаем город ради маленькой деревушки в Черкасской области. Ну, или что-то в этом роде.
От Киева до Гарбузина 142 км это приблизительно два с половиной часа пути. Прогулявшись по родным и близким сердцу местам Василины Степановны, мы однозначно отправимся в ее Калиновку. Это займет еще около трех часов пути. А затем продолжим свой путь к могиле неизвестного солдата, отыскать которую мне было сложнее всего.
Я до шести утра просидела за ноутбуком. Глаза слипались, руки нажимали не те кнопки которые нужно было, а мозги запутались окончательно во всех Потоцких Степанах, которых щедро мне выдавал интернет. Рука неоднократно тянулась к телефонной трубке в желании связаться с моим личным «агентом ФБР», но я все же устояла. Кофе отказывался помогать, а когда сон стал непреодолим, я все же нашла то, что мне было интересно.
Уснула я прямо на письменном столе с работающим компьютером у головы и открытой на нем вкладкой с нужным мне Потоцким Степаном Митрофановичем. Да, даже «гуглу» было не легко отыскать хоть какие-то данные… Хотя, мне предстоит еще сделать несколько звонков, прежде чем отправляться в деревню Елино, Черниговской области. На дорогу туда, если прямо с Калиновки, уйдет около четырех часов, путь не малый, так что нужно подстраховаться и уточнить по обнаруженным телефонам местного правительства, действительно ли у них есть братская могила со списком солдат захороненных в ней. Попросить, за определенное вознаграждение, чтобы кто-то пересмотрел этот перечень и нашел в нем нужного мне человека. А то, приеду с бабушкой, которой не думаю, что будет легко провести в машине целый день, в это Елино, а там уж ни кола ни двора. Не то что памятников каких.
С мыслями о грядущем путешествии я и уснула, а когда открыла глаза, поняла – идти сегодня на работу смысла нет. Времени было далеко за полдень и даже если Василина Степановна и заглянет, остатка дня не хватит чтобы воплотить в реальность мой замысел. Но с другой стороны – за окном будний день, все мои девчонки заняты, никто не станет меня развлекать, а тухнуть дома, тоже не вариант.
Недолго размышляя, приведя себя в порядок и схватив в охапку Рыжика, я все же решила посетить работу. А вдруг именно сегодня на моем пороге суждено появиться следующему клиенту?
– Здравствуйте, Надежда Мироновна, не помешаю?
Как ни странно, но я в этот раз не ошиблась. Не прошло и часа, как в моем кабинете появился клиент, пусть и не новый. С лучезарной улыбкой на лице и миниатюрной, но увесистой сумкой в руке, в распахнувшуюся дверь вошла Василина Степановна.
– Вот, решила заглянуть к вам на минуточку. Ничего, что без предупреждения?
– Нет, конечно. Я же говорила – всегда вам буду рада. – А как еще, эта милая женщина стала по-настоящему дорогой моему сердцу, клиенткой. – Мы же договаривались с вами, что в любое время можете ко мне обращаться по любому поводу.
– Да, Наденька, я помню. Но все равно ведь неудобно надоедать, мало ли, может у вас вновь какой посетитель, а тут я, со своими пирожками. Вот, кстати, это вам.
В ту же минуту на моем, можно смело сказать «девственном», рабочем столе, оказался внушительных размеров пластиковый контейнер.
– Знаете, я как вчера вам выговорилась, так на душе полегчало… Вот, с утра на кухне крутилась, пирожков с капусткой да творогом напекла. А еще, вареники с вишней. Юра мой их так любил… Так мне захотелось быть полезной, что вы уж не обессудьте, попробуйте. А коль моя стряпня не придется по вкусу, более не стану вам надоедать.
Да уж, этой милой и доброй женщине некуда девать свою любовь и внимание, а моей маме всегда было не до нежностей. По крайней мере не в мою сторону. Всю себя она всегда отдавала чужим детям, своим пациентам, а на меня сил уже не оставалось… Нет, ну я за это на нее не в обиде, просто в жизни оказывается по-всякому бывает.
– Спасибо вам огромное. Я с удовольствием попробую ваши блюда, что-то мне подсказывает, я буду в восторге! – тем более что домашней выпечки не ела с детства, с тех самых пор, как умерла моя бабушка, а у мамы просто нет к этому способностей, да и времени. – Я обожаю домашнюю выпечку.
Василина Степановна просто засветилась от счастья. Видно, желание быть кому-то нужной и полезной, для нее действительно очень важно.
– Ой, Надежда Мироновна, вы даже представить себе не можете, как долго я кроме похлебки какой ничего не куховарила. Юрке в последнее время нельзя было есть ничего вкусненького, все диетическое, язва у него на старости лет обнаружилась. А что ж, если кому думается, что с чужими детьми изо дня в день возится, воспитывать их, да людей из них делать, легко, они ошибаются. Вот на нервной почве иии… Не берег себя мой Юрочка совсем, а все болезни-то наши от нервов. Вот мне последние лет пять пришлось его беречь. Все на пару, все без излишнего жира, без соли, сахара, перца. А он ведь так все это любил…
Всякий раз как Василина Степановна вспоминала о своем муже, глаза ее загорались ярче весеннего солнышка. Но стоило ей коснуться реальности, как в этих самых глазах появлялась влага. Сердце просто сжималось от этой картины и я вспомнила, что накануне решила немного попутешествовать по стране. Может земля, по которой они гуляли вместе, и места где увидели свет их дети согреют душу этой милой старушки.
– Василина Степановна, вы, если что, меня остановите, но хочу вам кое-что предложить. – Возможно это не профессионально и неправильно, но мне безумно хотелось окунуть эту женщину в такие дорогие ее сердцу воспоминания, где еще не было потери любимого, где у них все начиналось и где не смотря ни на что, они были счастливы. – Я вот что подумала. А не желаете ли вы прокатиться с ветерком?
Я нарочно начала шуточно, чтобы Василина Степановна не восприняла мое предложение не так, как было задумано. Она ведь вполне может расценить мою попытку приблизить ее к счастливым дням, как желание причинить боль от того, что ничего уже невозможно возвратить вспять. Затея моя была рискованной, но мне почему-то казалось, что все будет именно так, как я того хочу. Интуиция.
– «Прокатиться с ветерком» – интересное предложение, вот только куда мы отправимся? Я не люблю современный город, мне совершенно не интересно гулять в каменно-бетонных джунглях. Все эти торговые центры, многоэтажки, бесчисленные киоски и супермаркеты, просто сводят меня с ума. Раньше ведь все было зелено и свежо. Вокруг была совершенно другая жизнь, именно – жизнь. А сейчас даже в парке невозможно насладиться природой и покоем. Возьмите любой из наших скверов, да в нем больше палаток с пивом, нежели деревьев. Даже зоопарк, в котором я уж и не помню когда была в последний раз, сейчас словно «Диснейленд», а животные всем побоку. Вы видели, какие у всех этих волков, обезьян, слонов и носорогов, несчастные глаза? – я отрицательно закивала, ведь и сама в зоопарке была раз в жизни и то еще в школьные годы. – А я вот, видела. По телевизору, правда, но мне этого хватило. То ли дело в деревне… Я часто вспоминаю всю прелесть жизни вне стен города. Это были лучшие годы моей жизни. Ну, или одни из лучших.
Разве не чудо?! Сам Бог велел свершиться моим замыслам.
– Василина Степановна, вы не поверите, но именно это я вам и хочу предложить!
– Предложить что? – откровенно не поняла старушка.
Я быстро подошла к Василине Степановне и, усадив ее на диван, уверенно расположилась рядом, схватив старушку за обе руки.
– Василина Степановна, я хочу провести для вас маленькую экскурсию в прошлое. – Тут уже мои глаза стали гореть, я прям чувствовала, как они наполняют своим светом душу и сердце сидящей напротив милейшей женщины. – Уделив некоторое время изучению вашего жизненного пути, мне пришел в голову один не хитрый план. В любое время, а лучше не откладывая в долгий ящик, а можно даже завтра, мы можем отправиться в ваш Гарбузин и Калиновку. Я с радостью доставлю вас в эти деревни, где вы сможете насладиться красивейшей природой, чистейшим воздухом, и сладчайшими воспоминаниями. Только представьте себе, как ваши ноги вновь коснутся тех самых троп, по которым они уверенно шагали несколько десятков лет назад. Как ваши глаза вновь увидят те леса и поля, на которых вы с Юргеном провели не один день вместе. Как забьется ваше сердце там, где вы впервые стали мамой и впервые осознали, что значит для вас Юра и его любовь!
Я просто задыхалась от предвкушения предстоящего счастья, но увидев, как на глазах у Василины Степановны заблестели слезы, осеклась. «Она восприняла мои идеи, как издевку» – моментально промелькнуло в голове. Ну конечно, а как человек может радоваться ТОМУ, что уже никогда к нему не вернется, как бы сильно ему этого не хотелось. Вот я дура, снова дров наломала со своей помощью!
– Простите, ради Бога. Я слишком много взяла на себя. Простите. – Еле слышно проговорила я.
– Нет-нет, что вы, Наденька. – Старушка смахнула покатившуюся слезу. – Вы даже представить себе не можете, на сколько счастливой заставили меня себя почувствовать. А ведь у меня есть дети, внуки, и никому, никогда в голову не приходило ничего подобного… Знаете, есть такое выражение – «Увидеть Париж, и умереть». Так вот мой Париж, это все, что вы только что перечислили.
Старушка смахнула еще одну покатившуюся слезу, но даже сквозь тонкую пелену влаги, я прекрасно могла видеть ее искреннюю радость, восторг, и благодарность. Ощущение вселенского счастья молниеносно заполоняло и всю меня. Я словно стала отражением Василины Степановны и всецело ощущала ее чувства, от чего было чертовски хорошо.
– Выражение мне знакомо. Вот только пообещайте, что в вашем случае оно не сбудется. По крайней мере не в ближайшие лет двадцать. – Василина Степановна весело захохотала и одобрительно закивала, а я продолжила. – Что ж, тогда договорились. Завтра часов в девять, жду вас у себя и в путь.
– Договорились. Только вот можно и не столь рано выезжать, ведь до Гарбузина всего пару часов езды, а Калиновка и вовсе под боком. Знаю, вы, молодежь, любите поспать, и я вас насиловать не стану. Отдохните вдоволь, а там и в путь.
Старушка не переставала удивлять меня степенью своего понимания, заботы и тепла. Она была настоящей мамой и женщиной от корней волос до самих пят. Такая, в моем понимании, и должна быть истинная славянская женщина. Только такие могут любить, раз и на всю жизнь. Только такие могут жертвовать собой, ради дорогих людей. Только такие достойны всего самого прекрасного в этой жизни. И только такие женщины умеют ценить все, что предоставлено им судьбой.
– Скажете тоже – «отдохните». Да я глаз сомкнуть не смогу, пока не реализую все задуманное. Поверьте, провести с вами вместе целый день, для меня будет лучше любого отдыха и сна.
Я нежно обняла Василину Степановну.
– Тогда договорились. Завтра в девять ждите меня у своего порога. – Василина Степановна засуетилась. – А сейчас я, пожалуй, удалюсь восвояси, не буду более отвлекать вас от дел.
Едва женщина привстала с удобного до безумия дивана, как на нее от куда ни возьмись, налетело маленькое существо, которого все время нашей беседы не было ни слышно, ни видно.
Котенок, подражая самому ловкому гепарду или пантере, попытался с разгону заскочить на колени практически вставшей старушки. Но то ли от отсутствия наглядного примера, то ли не обладая практикой, а скорее всего из-за слишком маленьких габаритов, маленький чертенок просто повис на прекрасной вязаной юбке Василины Степановны.
– Господи, Боже мой!!! – от неожиданности женщина вновь опустилась на диван, боясь прикоснуться к сбившему ее с пути существу. – Это еще кто у нас такой?
Придя в себя Василина Степановна с интересом наблюдала за непоседой, который ласково терся головой о ее теплую жилетку, при этом не забывая восторженно мурлыкать.
– Это мой Рыжик, правда он забавный? – Почти с гордостью проговорила я. – Это чудище я недавно обнаружила на ступеньках с той стороны двери. Вот, решила оставить себе, только пока не знаю, не придется ли мне об этом пожалеть. Если он и дальше будет продолжать в том же духе нападать на моих гостей, боюсь кому-то это придется не по душе.
Аккуратно взяв в ладошки груду из тончайшего пушка и набора костей, Василина Степановна запротестовала.
– Господи, да кому же может не понравится такая прелесть? – совершенно не беспокоясь о совсем еще недавнем статусе бродяжки, женщина смело расцеловала довольного котенка. – Он ведь просто чудо! Такое нежное, теплое, доверчивое существо. Ну кому в голову может прийти не влюбиться в него с первой секунды?
– Нууу, все люди ведь разные. Да я и сама до недавнего времени не могла отнести себя к любителям животного мира в доме. – Честно призналась я.
– Да, вы правы, но ведь и животное к кому попало не пойдет. Вспомните мои слова, когда на вашем пороге, не дай бог, появится какой подонок или стерва. Вряд ли вашему малышу захочется понежиться в их объятиях. Так что он еще и помогать вам будет. Я в этом просто уверена. Вы, Наденька, дарите ему свою любовь и тепло, а он обязательно ответит вам взаимностью.
– Да, я тоже где-то слышала о кошачьем седьмом чувстве, но не думаю, что это коснется этого сорванца.
– Что ж, поживем, как говорится – посмотрим. – Василина Степановна еще раз крепко поцеловала котенка и протянула его мне. – А я вот даже такого малыша боюсь заводить, а вдруг умру раньше, что с ним тогда станется? В нашем мире не всегда родные дети или родители оказываются нужными, не то что те, кого мы приручили… Ладно, Наденька, заболтала я вас совсем. Пойду, а завтра загляну не с пустыми руками, и обязательно для вашего непоседы что-то придумаю.
– Даже не вздумайте. У него, уж поверьте, рациончик не скудный, я об этом всегда забочусь. Вкусностей разных от лосося с тунцом, до говяжьей печени в подливке, в его рационе хватает.
– Ничего. Вкусности, вкусностям рознь. У вас, небось, все с пакетиков, а я настоящую еду приготовлю. Такое прекрасное создание просто нельзя проигнорировать, не зря же он ко мне так стремительно ринулся.
– Нууу…
– Все Наденька, полно вам. До скорого.
Прежде чем исчезнуть за дверью женщина по-матерински тепло обняла меня и поцеловала в щеку.
– До завтра, – попрощалась я.
Василина Степановна исчезла так же быстро, как и появилась, а я вновь осталась один на один с мурчащим чудом.
– Что, Рыжик, поехали дальше?
– Мяу, – послышалось в ответ.
– А что, может и в правду, благодаря тебе я смогу упростить себе жизнь, если ты будешь мне подсказывать «кто есть кто»? Может, принесешь удачу?
Котенок довольно заурчал и, скрутившись на теплых руках клубочком, сладко задремал.
В этот момент с меня можно было писать картины на тему – «мать и дитя». Думаю, мои глаза излучали по отношению к этому животному ничуть не меньше тепла, любви и ласки, чем глаза только что разродившейся мамочки. Странно, и почему это у меня никогда не было домашних любимцев? В этом явно что-то есть.
Подхватив в одну руку домик, в другую все остальное, я решила покинуть четыре стены рабочего дома, чтобы переместиться в большее количество стен и комнат, другого.
ГЛАВА 15
Оказавшись дома, я еще некоторое время занималась кошачьими делами, так как других все равно не было. Купала, кормила, играла. Кошачьи дела как нельзя лучше веселили и отвлекали, но все же вечно играться с пушистиком, я не могла себе позволить.
Очень плотно поужинав всеми вкусностями, презентованными мне Василиной Степановной, чего категорически нельзя делать на ночь глядя обладательницам таких пышных, в основном нижних, частей моего тела, я наконец-то расслабилась. Меня очень быстро сморил сон, которому я особо и не сопротивлялась, ведь предыдущую ночь вовсе глаз не сомкнула, а дневной отдых все равно не заменит полноценного ночного. А тут сам Бог велел – сытый до отказа желудок, счастье в душе, и такие волшебные планы на завтрашний день…
Утро следующего дня уже привычно для меня началось с забот не о себе любимой и задало мотив на весь день.
– Что ж, Рыжик, нам пора в путь. – Котенок весело мяукнул в моих руках. – Да, ты тоже думаешь будет весело?
Котенок вновь мяукнул и ласково потерся о мою руку своей довольной мордашкой. Так, в это прекраснейшее утро нового дня я целиком и полностью была готова к предстоящим приключениям.
– Доброго утра вам, Надежда Мироновна.
Стоило мне освободить от своего присутствия автомобиль, как прозвучал знакомый голос.
– И вам, доброго, Василина Степановна. – Я машинально взглянула на наручные часы. – А что это вы так рано, вроде на девять договаривались, а сейчас без четверти восемь?
– Ой, Наденька, старость не радость. Всю ночь память бередила, уснуть не могла, минуты считала до предстоящей поездки. А когда светать начало, думаю, зачем насиловать свой организм, да и принялась собираться в путь. Но вы не переживайте, я не с пяти утра здесь околачиваюсь. – Скорее всего заметив мои выпученные от удивления глаза, поспешила объяснить Василина Степановна. – Пока покушать в дорогу приготовила. Пока принарядилась… Я всего на несколько мину раньше вашего прибыла, а вы это что так рано?
Я не без радости окинула Василину Степановну взглядом, она ведь действительно принарядилась. Облачив себя в нежно-розовый трикотажный костюм, подкрасив ему в тон губы и чуть заметно воспользовавшись подводкой для глаз, она помолодела на несколько лет. В одной руке черный лакированный клатч, в другой лукошко, похожее на те, в которых на Пасху в церковь продукты носят, а каблук на ее лакированных туфлях, пусть и не последней модели, но однозначно новых, придавал всему образу королевского величия. Передо мной стояла прям королева Елизавета, как минимум.
– Василина Степановна, вы просто красавица! – прежде чем ответить на поставленный вопрос я прильнула к старушке. – А я так рано по той же причине что и вы – бессонница. Мне так хочется побродить по местам вашей юности, что как только начинаю об этом думать, мой организм наполняет несказанное возбуждение. Какой уж тут сон?
Так, встретившись раньше срока, нам ничего другого не оставалось, как отправиться в путь.
Василина Степановна любезно предложила нам потрапезничать перед дорогой, но я, так же любезно отказалась. Куда тут трапезничать, если вечерняя трапеза еще всецело занимает мой желудок. А вот Рыжик был более сговорчивым и не без удовольствия предпочел фаршированную рыбку – кошачьему корму.
– Нууу, вы его так с детства разбалуете, что мне тогда с ним делать? Я ведь выготавливать точно ничего не стану, а он возьми да и откажись от корма.
– Не беспокойтесь, Наденька, пока я жива, он не пропадет. Мне ведь так побаловать кого-то хочется и не потому что «надо», а потому что «хочется». Так что пусть уплетает на здоровье, а завтра, Бог даст, еще чем-то порадую вашего ммм-м-м, как прикажете величать?
– Рыжика.
Так, вооружившись едой, котом и навигатором, мы и отчалили.
– Ну, с Богом, – перекрестилась в дорогу Василина Степановна.
– Точно, – моментально повторила движение правой руки я.
В моем компактном «жуке» удалось комфортно разместиться всем членам нашей экспедиции, так что путь чуть больше чем в два часа, промчался незаметно. Сначала мы с Василиной Степановной болтали ни о чем. Затем она полностью погрузилась в далекие воспоминания и замолчала. Чем ближе к ее Гарбузину мы приближались, тем четче на старческом лице я видела страх и неуверенность. С помощью зеркала заднего вида я легко прослеживала все изменения на лице Василины Степановны, но без инициативы с ее стороны не стала лезть в душу.
– Надя остановись! – в какой-то момент моя пассажирка почки прокричала, а я автоматически надавила на тормоз.
– Что? Что случилось? Василина Степановна, в чем дело? Вы нехорошо себя чувствуете? – машина резко затормозила, а я в считаные минуты покинула водительское кресло и помчала к взволнованной женщине. – Василина Степановна, милая, ну что же вы так...
Страх, волнение, паника – все это излучала не молодая женщина. Капли пота выступили на ее лице, которое побагровело, а руки изо всех сил старались выполнить роль вееров.
– Наденька, не хорошо что-то мне… Ой, не хорошо… – задыхаясь твердила старушка, глядя на состояние которой, я и сама готова была отдать Богу душу, но решительно взяла себя в руки «Спокойно, Надежда Мироновна, это всего лишь приступ паники и ничего более!».
– Василина Степановна, родненькая, возьмите себя в руки. Дышите глубоко. Вздоооох… Выыдох… Вздооох… Выдоооох. Повторяйте за мной. Гоните от себя плохие мысли, ведь все же хорошо. Все в полном порядке. – Достав с кармана мятную конфету, которые я всегда таскала с собой, на всякий случай, я протянула ее старушке. – Держите, и медленно рассасывайте. Отвлекитесь от того, что вам неприятно. Подумайте о хорошем. Например о Рыжике, смотрите, как сладко ему спится в пути, а ведь совсем еще кроха! Ну или о погоде. Солнце ведь сияет в этих краях намного ярче и теплее, чем в городе. А этот хвойный запах… А это пенье птиц… Разве вы не мечтали о подобной прогулке?
Василина Степановна послушно послала леденец в рот. Будучи занятой процессом рассасывания и старательно вслушиваясь в мои слова, паника понемногу стала ее отпускать. Цвет лица приходил в норму, как и дыхание.
– Ну вот. Так на много лучше. – Держа в своих ладонях руку Василины Степановны, я чувствовала, что легкая дрожь ее все же не отпустила.
– Наденька, спасибо вам за все, но… Я что-то уже сомневаюсь в правильности нашего решения… И, вы правы, все вокруг действительно прекрасно, намного лучше чем в военное время… Надежда, вынуждена признать, я безумно трушу. Какой-то неведомый страх завладел всем моим телом и душой. Боюсь, не перенесу такой встречи с прошлым…
Василина Степановна вновь менялась. Прямо на глазах, эта женщина опять начинала задыхаться.
– Василина Степановна, вы меня, конечно, извините, но моя задача, как психотерапевта, помочь вам, и именно это мы и приехали сюда делать. Вы должны освободиться от груза сожаления и перестать упрекать себя в том, что ваш Юра ушел раньше. Вы не могли подарить ему жизнь еще раз, как это произошло в сорок четвертом. Простите за жестокие слова, но пришло его время. Вы же должны достойно прожить остаток вашей жизни, сберегая все самое-самое, в своем израненном, но познавшем истинную любовь сердце. Вы поведали мне прекрасную историю вашей жизни. Вам хотелось ею поделиться, вновь пережить, ощутить это далекое прошлое. Так что вам мешает сегодня ощутить все в полную мощь, чтобы отпустить? Вы должны все это увидеть, пережить и сохранить самое-самое, в душе. А потом, найти место для чего-то нового. Для кого-то из настоящего, а не из прошлого. Но для того чтобы не доживать, а жить, вы должны сейчас с головой окунуться во всю прелесть и горечь давно минувших дней. Так что берем себя в руки, и не спеша отправляемся на прогулку по Гарбузину. Кстати, подскажете, куда именно мне нужно будет свернуть, чтобы попасть к вашему бывшему жилищу?
Ничего мне не ответив, Василина Степановна лишь едва заметно улыбнулась. Видно было что женщине трудно совладать с собой, но в то же время, ей были приятны все мои слова.
– Кажется, приехали. – Слегка притормозив у покосившейся синей таблички с надписью «Гарбузин 4», констатировала я. – Что ж, теперь слушаю вас, куда нам дальше?
– Наденька, езжайте по указанной дороге, а как дома завиднеются, я подскажу, – без особого энтузиазма прошептала Василина Степановна, а ее рука активно массировала левую грудь, именно там, где находилось ее доброе и любящее сердце.
Дорогу, по которой мы въезжали в ее деревню, назвать асфальтированной язык не повернется. Но моя малышка не зря же «жук», медленно, но уверенно доползла до первого деревенского дома. Как ни странно, но это не была «избушка на курьих ножках», как мне представлялось выглядят деревенские дома, это был шикарный, обложенный белоснежным кирпичом дом, скорее всего даже двухэтажный. О том, что под крышей этого дома не томится всякий хлам, свидетельствовал маленький балкончик во французском стиле с огромными вазонами красочных петуний. Полагаю, чердак обустроен великолепно и в нем точно не хранят ни сена, ни соломы.
От любования домиком, меня оторвала Василина Степановна:
– Езжай прямо, минуя дом Лопуховых, ежели это еще их владения. А дворов через десять-пятнадцать, свернешь на лево. Дальше подскажу по факту. Я ведь почти сто лет здесь не бывала, могло многое измениться. Да и память могла изменить.
– Хорошо. Слушайте, а ваша деревня, совершенно не такая, какой я ее себе представляла. Думала у вас тут три улицы в два ряда стареньких хижин, а уже при въезде – такая красота. Домики прям – один в один! Да и в самой деревне асфальт отличный и люди такие опрятные ходят. А мне почему-то всегда казалось, что в деревне грязь и нищета. Вы уж простите за прямолинейность.
– Так оно и было в те годы, когда я здесь жила – грязь, нищета и море боли. Люди в основном были не счастливы и утомлены до невозможности, какая уж там красота… Есть особо было нечего, да и наряжаться не во что. А дома, действительно были такими, как ты представляла себе, разве что у Гарбузовых и Москаленко приличные хоромы были… Но я умудрилась и в таких условиях найти свое счастье. Не смотря на полное отсутствие в ежедневных пейзажах ярких красок. Все было черно-белым, мрачным, но что уж тут поделаешь, коль война тогда была. А в послевоенное время я ни разу здесь не появилась. Даже к батюшке с вопросом ходила «Не беру ли грех на душу, не навещая мамину могилку?», и услышала в ответ «Совершенно не важно, где мы поминаем наших умерших предков, в каком краю, главное чтобы поминали и помнили. Они везде нас услышат. А могилка, могилка это всего лишь бугорок земли с прахом. Души ведь в небесах, а небеса везде, где не подними голову, хоть в Китае, хоть в Америке». Так, услышав слова успокоения, я более не порывалась проведать этот край, а в церковь регулярно хожу, да свечки за умерших ставлю. Панихиды заказываю. Где отец схоронен, мне ведь даже не ведомо, так что я просто поминаю их с мамой всегда в одной и той же церквушке и всегда вместе. Надеюсь, они хоть на небесах встретились и обрели друг друга.
