Текст книги "Дар (СИ)"

Автор книги: Валентина Ad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Его глаза продолжают пристально блуждать по мне, но взгляд не такой едкий, скорее любопытный. Интересно, он уже нашел в моей внешности недостатки которые намерен исправить? Может мне хочется увеличить запухшие от слез, а поэтому значительно сузившиеся глаза? Или я мечтаю превратить свою скудную растительность на голове в шикарное колосящееся поле? Быть может, мне мешает жить грудь второго размера? Или мне вздумалось изменить форму все еще красного после истерик носа?

Смешно.

Подобные размышления немного расслабляют. Но ненадолго.

– М-м-м… – Чтобы выиграть еще немного времени и собраться с мыслями, мычать лучшее, что приходит в голову. – Понимаете, доктор…

Я теряюсь, заикаюсь, мои глаза «гуляют» по бежевым оттенкам идеально обставленного кабинета. Сертификаты, грамоты, небольшой шкаф с книгами, пару внушительных размеров вазонов с какими-то деревьями, угловой кожаный диван, несколько полок с разной милой ерундой, пара стульев, стол. Ничего сверхъестественного. Самый обыкновенный набор декораций любого современного кабинета, в любом из которых для меня нет спасения.

– Позвольте мне начать? – Руки доктора покидают стол, сам он встает с кресла и, скрестив их на груди, присаживается на краешек стола цвета слоновой кости.

Неожиданно.

Я с интересом останавливаю взгляд на самоуверенном задумчивом лице.

– Конечно. – Шепчу я, прекрасно понимая, что этому красавцу не хватит всей жизни, чтобы понять причины моего появления на его территории. Но послушать все же будет интересно.

Доктор резко коснулся правой рукой своего подбородка и несколько секунд поглаживал его, а потом начал свой монолог.

– То, что вам пришлось обратиться в подобное учреждение впервые, понятно. Вот только мне не совсем ясны причины. – С каждым произнесенным словом доктор Шульц становится все сосредоточеннее. – Видимых причин прибегнуть к нашей помощи у вас, госпожа Сара, нет. Вы уж простите, но мне хочется быть до конца честным с вами.

С этими словами доктор резко покинул стол, вернувшись в кресло.

– Ваши имя и фамилия показались мне знакомыми и я не удержался, немного погуглил, уж простите. Интуиция не подвела, я в самом деле неоднократно слышал о ваших успехах в спортивных новостных сюжетах, что вполне естественно. Фигуристка вашего уровня просто не может не стать темой огромного количества разнообразнейших сайтов. Вы покорили лед навсегда. – На лице доктора появилось восхищение. – Так вот, исходя из всей той информации, которой наполнен интернет, в том числе фото и видео, повторюсь – видимых причин стать нашим пациентом у вас однозначно нет. Ваше лицо свежо, молодо и гармонично, что вполне соответствует возрасту. Ваше тело – ваше тело идеально. Грудь, ноги, бедра, живот, ягодицы – все в шикарном состоянии. Более того, большая часть моих пациентов многое отдали бы за подобные достоинства. Исходя из всего этого, у меня есть только одно приличное объяснение вашему здесь появлению – дефект.

Это слово подействовало на меня как ведро с ледяной водой, которым доктор вот так просто окатил меня. Он заставил мое сердце замереть, называя произошедшие со мной вещи практически моими словами. С его уст прозвучало то, что я никак не могла сформулировать в своем истощенном мозгу, чтобы донести до него. Это не могло не радовать, он значительно облегчил мне задачу. Впиваюсь смертельной хваткой в подлокотники кресла. Взволнованно жду продолжения.

Доктор продолжает все так же шоколадно, точно и уверенно.

– Ко мне вас привел некий дефект, который укрыт от посторонних глаз, но лично вам с ним не комфортно. Достаточно откровенные наряды так же дали мне подсказку, что этот, ну, скажем так – недостаток, находится у вас в максимально защищенной от посторонних глаз зоне. Возможно, вам мешает жить какой-то застарелый шрам в зоне бикини, живота, поясницы. Но, думаю, это какое-то новообразование, ведь в противном случае вы бы давно избавились от смущающих вас недостатков. Не так давно, какое-то новообразование появилось на вашем прекрасном теле и теперь мешает жить. Возможно, именно по этой причине вас сняли с последних соревнований. Но это лишь мои догадки, которые в ваших силах подтвердить или опровергнуть.

Доктор замолчал. Вижу на его лице самодовольную улыбку, но меня она не раздражает, скорее восхищает. Он достаточно внимательный и умный мужчина. Его логически выстроенная цепочка не может не восхитить. Исправлять его предположение о том, что меня сняли с соревнований, нисколько не хочется. Это не имеет значения.

                                Глава 19

Поднимаюсь с кресла. Снимаю куртку. Бросаю ее на то место, где только что сидела, и собираюсь ответить на немой вопрос доктора Шульца «Я прав?»  действиями, а не словами.

Крылья нервно вздрагивают. За считанные секунды мое тело не меньше десяти раз меняет температуру от минуса до плюса и испарина над верхней губой вместе с гусиной кожей только подтверждают это. Ладошки влажные. По спине бежит холод.

 Принимаю решение максимально быстро, как никогда в жизни, иначе никак. Это как вырвать зуб – одним резким движением.

– Вы правы, доктор. На моем теле в самом деле появился дефект. Вот только он не просто мешает мне жить, а уничтожил мою жизнь.

Я это сделаю… я это сделаю… я сделаю это.

Сжимаю руки в кулаки. Тут же разжимаю.

Одним движением срываю с себя футболку. Поворачиваюсь спиной к доктору. Расправляю жаждущие свободы конечности. Чувствую себя ведьмой из семнадцатого столетия ступившей на эшафот – такой же уникальной и такой же обреченной.

– Твою ж!.. – ошарашенно звучит позади и вызывает у меня легкую улыбку.

– Это и есть мой дефект, доктор, – я разворачиваюсь и вижу идеальное мужское лицо изуродованное шоком. Но должна отдать доктору Шульцу должное – он быстро совладал с собой. – И это, как вы видите далеко не застарелый шрам и точно не папиллома.

– Простите, это вырвалось непроизвольно. – Доктор извиняется, а в его глазах я замечаю какой-то сумасшедший восторженный блеск. Его рот немного приоткрыт, а тело вжато в кресло, но это все длится долю секунды.

– Я понимаю. Я сама едва ли верю собственным глазам. Но-о-о, таков мой «недостаток» от которого я мечтаю избавиться.

Ладонь правой руки доктора легла ему на лицо и сверху вниз стерла с него несуществующую пыль или влагу. После этого жеста мужчина пришел в себя и снова вышел из-за стола.

– Не буду лукавить, – доктор медленно заходит за мою спину, но я физически ощущаю его рентгеновский взгляд на собственном теле. – Ваш случай единственный в моей практике, да и, думаю, вообще в мире. С подобными м-м-м… «недостатками» вряд ли приходилось сталкиваться кому-то еще. Но…

Чувствую легкое прикосновение теплой человеческой конечности к моим, абсолютно неестественным. Доктор нежно поглаживает мои крылья, но они от этого не в восторге и, едва успокоившись, внезапно расправляются снова.

– О-о-о! Простите, я не хотел, – звучит немного испуганно.

Приложив максимум усилий, мне удается взять верх над всеми частями собственного тела и уложить возмутившиеся конечности на место.

– Это вы меня простите, я так и не смогла их приручить.

Хватаю с кресла футболку. Поспешно натаскиваю на себя. Надеюсь, на первоначальном этапе, минутного осмотра доктору Шульцу достаточно. Мне по-прежнему некомфортно чувствовать на НИХ посторонний взгляд.

Доктор становится напротив и начинает сверлить меня взглядом то и дело немного склоняя голову то в одну, то в другую сторону и все время прикасаясь руками к собственным вискам.

– Сара, вы уверены, что хотите избавиться от… от…

– Крыльев, – резко помогаю все еще находившемуся в шоковом состоянии доктору.

– Да. Вы, в самом деле, хотите удалить КРЫЛЬЯ?

– Да, – в правильности собственного ответа я уверена так же, как в том, что завтра солнце взойдет снова, а за осенью обязательно придет зима, не смотря на смерти, мистику и многое другое. – Это единственное, чего мне хочется больше смерти.

На лицо доктора пробралась озадаченность. Похоже на то, что он пытается самостоятельно понять смысл моих слов и поступков.

– Что ж… – мужчина, наконец, уводит от меня свой взгляд и начинает расхаживать по кабинету взад-перед. Его руки, при этом, спрятаны в карманах белоснежного халата, а лицо будто переливной календарь – то умиротворенно-профессиональное, то непонимающе-безумное. Он изо всех сил старается взять себя в руки и это в какой-то степени ему удается. – Это ваше право но, Сара, крылья не застарелый шрам и не бородавка, вы правы. То, что произошло с вашим телом это… это невероятное событие мирового масштаба. Сара, то, что с вами произошло это феномен, сенсация, о которой должен знать весь мир. Ученые должны обследовать твой организм от кончиков ногтей на ногах до кончиков волос на голове. Наука должна разобраться в причинах подобного… чуда, по-другому не скажешь. Нельзя вот так просто взять и отрезать то, что способно перевернуть мир с ног на голову. Возможно, то, что с тобой произошло, станет новым витком в изучении эволюции всего человеческого рода…

– Пока вы не прировняли меня к Господу Богу, – я решаю прекратить этот монолог, – считаю нужным напомнить вам о причинах моего здесь появления. У меня есть дефект, от которого я хочу избавиться, и мне абсолютно безразличны научные или религиозные взгляды на трагедию всей моей жизни. С вами или без, но мне вырежут их.

Доктор Шульц замер на месте, внимательно ловя каждое мое слово.

– Ваша позиция предельно ясна, – в этот момент лицо мужчины напоминает камень, недовольный камень. Вижу, как бегают его желваки, даже как бурно переваривают мою демонстрацию его мозги. – Повторюсь, это ваше право. И-и-и, в таком случае должен вам предложить приступить к нашим стандартным процедурам.

Я было открываю рот, но доктор опережает меня. Он сумел «включить» в себе профессионала, но безумный блеск его глаз продолжает обжигать.

– Надеюсь, вы не думали, что я легким движением руки за пару минут решу вашу проблему? – Доктор иронично улыбается, я глупо. – Не-е-е-т, Сара, мы с вами живем в двадцать первом веке, а не в каменном. Прежде чем оказать вам такую желанную помощь, нам придется провести вместе не один день и, скорее всего, не одну неделю. Вас ожидает ряд процедур, так что милости прошу.

Мужчина напротив теперь уже улыбается радушно. На моем лице улыбка отсутствует, я серьезна более чем. Мне надоедает эта игра. Доктор красив, умен и тактичен, но его общество надоедает. Я не за любезностями сюда пришла и тем более не за восторгами.

Следующие слова произношу сухо, но уверенно.

– Благодарю за гостеприимство, но я не планирую задерживаться у вас надолго. Просто отрежьте их и все.

Лицо доктора деформируется в еще более откровенной улыбке, а за ней следует негромкий смех.

– Сара, я разве похож на мясника? В нашем учреждении «просто отрезать» не принято даже бородавки, не произведя прежде  ряда стандартных процедур. А тут ТАКОЕ… Что если вам категорически противопоказано хирургическое вмешательство и вы просто умрете прямо на операционном столе?

– Было бы неплохо, – шепчу я, опустив глаза вниз, разглядывая пальцы своих рук лежащие на коленях.

– Что, простите? – Спокойствие покидает докторское лицо. Между бровей появляется морщинка, такая же как у Макса, когда он чем-то не очень доволен. Доктор садится в кресло и вновь буравит мои глаза своими. – Если вы ищите смерти, вы пришли не по адресу. На моем счету нет ни единого летального случая и я предпочитаю что б так оставалось если не всегда, то максимально долго. В эти игры я с вами играть не стану. Вы или даете согласие на ряд стандартных обследований, или ищите кого-то другого.

Чувствую, что меньше всего на свете этому молодому врачу хочется, чтобы я ушла к другому, и решаю поиметь с этого хоть какую-то для себя выгоду.

– Меня вполне устраиваете вы, – в этот раз мои глаза впиваются в его, – и я готова согласиться на все СТАНДАРТНЫЕ процедуры при условии, что вы не станете держать меня здесь годами и не возьметесь проводить за моей спиной разнообразные опыты и эксперименты о которых упоминали. Неделя, самое большое, что я могу вам пообещать.

– Но… – доктору явно было что возразить, но выбора, как такового, у него все же не было. Упустить подобный экспонат было непростительно. – Хорошо. Постараюсь вам помочь даже в такие сжатые сроки.

В ответ я дарю натянутую, но все же улыбку.

– Думаю, у вас все получится. Вы же профессионал.

Доктор отвечает взаимным оскалом, что ничуть не вредит его идеальному образу.

– Я-то профессионал, но дело не во мне. Ваша «проблема» заметно отличается от тех, которые я привык решать, благодаря собственному профессионализму, на высоком уровне. Вырезать чуждые человеку конечности это не увеличить на три размера грудь, это даже не шестой палец, это немно-о-о-го сложнее. И быть может, вам было бы лучше обратиться к обычному хирургу. Ну, знаете, есть такие ребята, которые умеют пришивать руки ноги и прочие части тела, так же хорошо, как и ампутировать. А моя задача как врача сделать этот мир эстетически красивее.

– В таком случае я вообще не вижу проблем, – не хочется даже представлять, как я продемонстрирую свой «недостаток» еще хоть одной живой душе. – Вы привыкли делать этот мир красивее, а у меня имеется неоспоримое огромное уродство – будьте мастером до конца. Воспринимайте мои крылья, как тысячу бородавок. Ну, или сотню огромных бюстов которые, как бы странно это ни звучало, обладательницы хотят уменьшить до стандартных размеров.

– Вы не понимаете, что и с чем сравниваете. Анатомия человека намного сложнее, чем вам пришлось узнать о ней в старших классах. Ваша ситуация это не просто силиконовые импланты, это видоизмененный скелет и кровообращение. Это глобальные изменения во всем вашем организме, а не только внешнее проявление.

– Доктор Шульц, простите, но у меня нет ни времени, ни желания продолжать этот разговор. – Я не лгала, мне в самом деле надоела пустая болтовня которая все равно ничего не изменит и никак не повлияет на мое решение. А еще я безумно устала и мне очень хочется оказаться сейчас на своем спасательном зеленом ковре. – Мне безразлично, что и как вы будете делать, просто избавьте меня от уродства. Мне все равно, как будет выглядеть моя спина после, и повредите ли вы мне еще что-нибудь. Это неважно и я готова подписать любой документ, где будет указано, что я не буду иметь к вам никаких претензий. Даже если после операции у меня откажет рука или нога, или все вместе, я не стану подавать на вас в суд. Просто удалите их. Я просто хочу стать человеком, вы поможете мне снова им стать?

В собственном голосе слышу надежду и мольбу. Если этот красавчик все же откажет, хоть я в этом и сомневаюсь, я вряд ли найду в себе силы обратиться еще хоть к одному хирургу. Что ж, вернусь домой и неизбежно стану делом под номером «666».

– Да. Я помогу вам.

Чувствую, как мое тело расслабленно обмякает – совсем скоро я стану нормальной. Совсем скоро. И почему я не додумалась до этого раньше? Наверное, шок заставляет людей не только бегать с отрубленной головой, поднимать больше собственного веса или с голыми руками нападать на тигра, он, оказывается, выключает мозг. Наверное, именно по этой причине люди в состоянии аффекта способны на поступки, которых в жизни не смогли бы сделать, если б не отказали мозги.

Я готова облегченно выдохнуть, но сдерживаю свой порыв.

– Спасибо, доктор.

– Я еще ничего не сделал, так что с благодарностью вы поторопились. – Доктор жмет на одну из кнопок стоящего на столе телефона. – Мэри, начинайте оформлять документы, госпожа Лиса остается у нас. – Не дожидаясь ответа, идеально ровный, ухоженный мужской указательный палец отпускает кнопку.

Вежливое прощание. Обходительное сопровождение меня в палату. Около часа свободного времени, который тянется бесконечно долго.

                                Глава 20

Меня «поселили» в одиночку. Пока не знаю – хорошо это или плохо. С одной стороны – никто не будет пытаться залезть ко мне в душу, с другой – собственные мысли пугают меня гораздо сильнее.

Отвлекаюсь на изучение интерьера. Клиника хоть и не самая дорогая, но палаты здесь такие же идеальные, как и все остальное. Из раскрытого окна небольшое помещение цвета слоновой кости щедро наполняется кислородом. Кровать стоит так, что лежа на ней я могу смотреть не только соседствующий с окном телевизор, а и умиротворенно наблюдать за течением жизни за окном. Палата обставлено аскетично, но все необходимое имеется: одно кресло, одна прикроватная тумбочка, шкаф, кровать и даже письменный стол. Любопытно приоткрываю одну-единственную имеющуюся в комнате дверь, не ту, через которую вошла, это ванная комната: душевая кабина, рукомойник, туалет. Все просто сверкает, излучая чистоту и свежесть. Все идеально.

Разглядывать в палате больше нечего. Высовываюсь за окно второго этажа на который меня поместили. Моему взору открывается симпатичный пейзаж – небольшой больничный сквер с ухоженными дорожками, цветочными клумбами и скамейками. По-моему, среди пышных аккуратно постриженных кустарников и деревьев, виднеется даже фонтан. Все сделано красиво, со вкусом и для людей.

Подхожу к кровати. Ложусь. Ложусь привычно – скрутившись калачиком. Прикрываю глаза, и глубоко вдыхаю, до предела наполняя легкие кислородом. Мне нравится ощущать движение свежести по венам. Кровь исправно перемещает во все уголки моего тела такой важный кислород. Стоит расслабиться и в голове всплывает фигура Макса.

Макс… По его венам никогда больше не будет течь кровь, не будет струиться кислород, ему больше не делать вдохи, не выдыхать. Его сердце больше не стучит. Его мозг больше не обрабатывает потоки нужной и не очень информации. Он обрел истинное успокоение о котором я, пока, могу только мечтать.

Когда стучат в мою дверь я почти плачу. Привычно вздрагиваю, но быстро понимаю, что нахожусь не дома.

– Войдите.

Только после моего разрешения в палате появилась не знакомая мне, но внешне очень похожая на дежурившую на ресепшене Мэри, девушка. Тот же рост, вес, фигура, волосы и даже черты лица идеально отточены, как у фарфоровой куклы. Они что, клонируют их что ли?

– Добрый день, Сара. Меня зовут Алия, я ваша личная помощница. В мои обязанности входит сопровождать вас на все процедуры, отвечать на возникающие вопросы и контролировать все связанные с вашим у нас пребыванием профессиональные аспекты. Вы готовы приступить к процедурам?

– Да, конечно. – Я встаю с кровати и быстро поправляю одежду. – Командуйте, я в полном вашем распоряжении.

Алия мило улыбается и протягивает мне приличных размеров журнал, или что-то в этом роде.

– В первую очередь вам стоит ознакомиться с документальным вопросом. Заполните, пожалуйста, предложенную анкету. Ознакомьтесь с юридическими и медицинскими сторонами вашего пребывания здесь в прилагаемом к ней контракте. Поставьте свою подпись под каждым пунктом, где она требуется, если вы согласны с ним. Если нет – ставьте знак вопроса, у нас достаточно гибкая политика и мы готовы выслушать ваши предложения и пожелания по неугодному пункту контракта. Последнее, что от вас требуется – оплата. Ее вы можете произвести как наличным, так и безналичным расчетом. После того, как на счету нашей клиники появляется внесенная вами сумма, мы приступаем к непосредственно медицинской стороне вашей проблемы. Пожалуй, на данный момент это все, чем я могу быть вам полезна. Оставляю вас наедине с бумагами. Изучайте внимательно, чтоб впоследствии не возникло никаких недоразумений. Когда будете готовы, жмите одну из кнопок расположенных прямо на вашей кровати слева и справа у изголовья. Я появлюсь у вас не дольше чем через пять секунд.

Девушка замолкает, но не спешит покидать мою территорию. Беру в руки предложенные документы и нарушаю повисшее молчание.

– Договорились. Прямо сейчас приступлю к изучению. Спасибо.

– Всегда «пожалуйста». – Алия легонько склоняет голову и спешит исчезнуть за дверью.

Вооружившись бумагами и ручкой, буквально проваливаюсь в огромное кожаное кресло.

Не понимаю, какое отношение к предстоящей процедуре имеет мой биологический отец с его предрасположенностью к той или иной болезни, как и психическое состояние матери и всех кровных родственников, но подобных вопросов встречается не мало. Заполняя один за другим пункты, мне приходится глубоко окунаться в собственно детство, отрочество и юность. Я вынуждена ответить на миллион дурацких вопросов которые, как по мне, никоим образом не повлияют на ход задуманной операции. Но правила есть правила, и я послушно следую им.

Когда дело дошло до юридической части, расставляю, где нужно, подписи не глядя. Я ничего не понимаю в юридических терминах, да мне это и не понадобится. Если проводя ампутацию, доктор решит удалить не только желаемое, но и кусок печени или одно легкое, я не буду иметь никаких к нему претензий. Пусть на него в суд подают черви, которым достанется свежей плоти с названием «еда» на несколько граммов меньше положенного.

По окончании зову Алию. Вручаю ей заполненные талмуды. Идем в бухгалтерию, где я успешно прощаюсь с большой суммой собственных сбережений, которые когда-то планировала потратить на свадьбу, новый дом, семью. На этом моя часть договора выполнена, теперь остается только ждать.

Два следующих дня провожу как подопытная крыса. Не знаю, может всегда так происходит, я прежде не имела счастья прохлаждаться в любых медицинских учреждениях, а может меня, в виде исключения, обследуют более тщательно. Но я смиренно протягиваю свою руку всякий раз, как требуется очередная порция крови для анализа. Послушно сдаю все необходимое от мазков из различных частей тела, до образцов эпидермиса, и кое-каких внутренних органов.

Доктора Шульца в эти два дня не встречаю. Алия говорит, что у него много работы, а мне кажется, что он просто не хочет лишний раз испытывать собственную нервную систему на прочность. Мне кажется, он так и не смирился с моим решением избавиться от дефекта мирового масштаба на МОЕМ теле.

Две ночи кошмары не нападают на меня ни ночью, ни в светлое время суток, отчего легче все равно не становится. Часто вижу перед собой образ Макса – счастливого, здорового, а главное живого. Скучаю по нему безумно. Находясь в добровольном заточении, я мучила себя, но знала, что где-то за пределами стен, меня ждет тот, кого не утруждают ежедневные прогулки к моей квартире, пусть и безуспешные. Знала, что у меня есть ОН, а сейчас у меня ЕГО больше нет. Никто не станет колотить в мою дверь и сыпать угрозами и обзывать гадкими словами вперемешку с признаниями в любви. Больше никому нет до меня дела.

Часто плачу, хоть и понимаю всю бесполезность этого процесса.

Крылья… Крылья дают о себе знать по ночам, отдаваясь во всем теле противной ноющей болью, будто отыгрываясь за смирно проведенный день. Я уже чувствую их на своих ягодицах, отчего прятать их все сложнее, но, должна отдать доктору Шульцу должное – никто кроме него даже не пытался обследовать мою спину. Из всего штата специалистов клиники, мою спину видел только доктор красавчик и то, не очень длительный промежуток времени. В глазах всех сотрудников я остаюсь самой обычно любительницей подправить в себе какую-то часть тела за которую не могу поблагодарить творца. Меня это более чем устраивает. Меня устраивает настоящее, но я так хочу, что б наступило будущее, в котором больше не будет ИХ.

– Сара, простите, – так начинается утро третьего дня, в дверь постучали, а затем в моей палате появилась Алия. – Доктор Шульц хочет видеть вас. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?

– Да нисколько. – Я лениво встаю с кровати. – Пейзаж, открывающийся из моего окна, я уже могу по памяти нарисовать. Телевизор мне не интересен. На процедуры вы меня больше не приглашаете. Соответственно, я полностью свободна и, надеюсь, желание доктора встретиться со мной хороший знак. Скорее бы покинуть эти стены.

Амалия нарочно изображает на лице обиду.

– А разве у нас вам так плохо?

– Нет, но дело не в вас. Нигде на земле мне больше не может быть хорошо, разве только чуть глубже.

Мой ответ озадачил девушку, ее глаза нервно забегали, а рот немного приоткрылся, хотя мозг еще не сообразил, что мне ответить.

– Не обращайте внимания. Идемте.

                                Глава 21

Прошло не более пяти минут, и я вновь оказалась в молочном кабинете доктора Шульца. За эти дни в интерьере абсолютно ничего не изменилось, как не произошло и никаких изменений во внешности доктора красавца. Шоколадный, уверенный в себе теплый мужчина находился на своем законном рабочем месте. Сидя за столом, он что-то поспешно и вдумчиво конспектирует. Я вхожу, он отодвигает в сторону бумаги и ручку. Его руки скрещиваются на груди. Губы изгибаются в легкой улыбке. В глазах все еще виднеется капелька безумного блеска. Доктор Шульц в этот момент для меня, как шоколад с чили – сладость, но с приличной долей невидимой остроты. Таким я его вижу.

– День добрый, Сара. Рад вас видеть.

– Добрый. Я вас тоже.

Доктор немного привстал и вытянул руку, указывая на стул напротив:

– Присаживайтесь, нам кое-что нужно обсудить.

– Спасибо, – опускаясь в кресло, шепчу я. – Надеюсь, у вас для меня хорошие новости?

Доктор улыбается шире.

– Можно и так сказать. Как показали ваши анализы – вы абсолютно здоровый человек. Что, должен заметить, в наше время большая редкость. Ваш организм в целом как отлично работающий механизм дорогих швейцарских часов сбой в которых случается реже, чем лунное затмение. Но благодарить за это вы должны не только хорошую наследственность, а и годы правильного питания и спорт, конечно же.

Слова доктора несомненно радуют и тут же рождают вопрос:

– Не хотите ли вы этим сказать, что с моим идеальным здоровьем вы можете провести операцию прямо сейчас и именно по этой причине я здесь?

Мужчина начинает откровенно смеяться.

– В своем желании поскорее избавиться от так называемого недостатка, вы не перестаете меня удивлять. Нет, Сара, я не поэтому пригласил вас к себе. Во-первых – кое-какие анализы все же еще не готовы, а во-вторых – для детального изучения я лично хочу сделать несколько ваших рентгеновских снимков. Ассистенты, которые будут помогать мне в ходе операции обязательно подпишут документы о неразглашении, но, полагаю, вы не желаете чтоб о вашем недостатке знало еще большее количество людей? – Я одобрительно киваю. – Поэтому фотографировать ваш «внутренний мир» берусь лично я. И еще… мне нужны обычные ваши фото. Если вы не возражаете, я прямо сейчас мог бы вас запечатлеть на камеру своего телефона.

Внутри меня тут же звенит тревожный звоночек. Крылья тоже реагируют легким подергиванием. Не понимаю. Интересуюсь недоверчиво, но прямо:

– А к чему вам мои обычные фото?

– Понимаю ваше волнение, но, могу вас заверить – не для того, чтоб слить в сеть или похвастать перед друзьями. Все очень банально – чтобы сделать свою работу качественно, а именно так я привык работать и никак иначе, я должен изучить все особенности вашего нынешнего телосложения. Чтобы понять, как максимально правильно удалить вашу хм-м-м, аномалию, мне будет недостаточно рентгеновских снимков. Но можем поступить и по-другому – вы проведете рядом со мной парочку дней и ночей, и я детально изучу строение вашего организма без фотографий. – Доктор многозначительно улыбается, его брови немного взлетают вверх. –  Ну как? Какой вариант вам подходит больше? Напомню – я не мясник и вслепую работать не собираюсь.

Шутку по поводу проведенных дней и ночей с доктором оцениваю скромной улыбкой. Тело пробивает легкая дрожь. Доктор вроде бы все разложил по полочкам, но отчего-то меня не прельщает перспектива позировать на камеру. Но с другой стороны я понимаю, что без рентгена не обойтись. Да, собственно, какая разница, чего мне бояться, если ампутация это лишь шаг на пути к смерти? Я просто хочу покинуть этот мир в том же виде и с тем же набором конечностей, с которым появилась в нем. Даже если фотографии крылатой девушки просочатся в интернет, это не сможет никак повлиять на ее жизнь, так как она уже будет мертва. Я хочу к Максу. На земле меня больше ничто не держит.

– Хорошо. Можете фотографировать меня, но пообещайте прежде кое-что? – На лице доктора нарисовался знак вопроса. – Вы будете держать свое обещание не сливать все в сеть хотя бы дней сорок от дня моей выписки.

– Откровенно говоря, не совсем вас понимаю, но обещаю что даже через сто дней, и через тысячу, не поступлю не по совести.

– В таком случае, где мне встать и что сделать?

– Вам делать абсолютно ничего не придется, а встать вы можете где угодно, вот только… вы должны избавиться от одежды.

– Да, конечно.

В этой клинике, словно в любой уважающей себя гостинице, полотенца, халат и тапочки выдают всем пациентам. Торопясь сюда попасть, я не позаботилась о собственном гардеробе, прихватив с собой только самое необходимое – нижнее белье, носки, да пару маек. С момента моего здесь пребывания я охотно сменила джинсы и футболку, в которых приехала, на удобный халат. Поэтому, исполнить просьбу доктора Шульца мне проще обычного.

Легким движение руки тяну за один конец пояса, и халат распахивается. Еще одно  небольшое усилие, и он оказывается на моем кресле.

За всю жизнь мне не часто доводилось обнажаться перед мужчинами. Макс был третьим и последним, кто видел мое тело полностью нагим. Перед доктором я стояла в нижнем белье, но под его пристальным взглядом чувствовала себя более голой, чем когда-либо.

Руки непроизвольно ложу на грудь. Разворачиваюсь спиной к доктору.

– Сара, вы можете стоять на месте, я сам выберу нужные ракурсы. Вы, пожалуйста, просто расслабьтесь. Это не отнимет у нас много времени.

По-настоящему расслабиться мне так и не удалось, но доктор не обманул – на сам процесс ушло не более тридцати минут. Это заняло бы еще меньше времени, если бы крылья шли на контакт. Мне едва удавалось заставить их расправиться либо улечься. Доктор молча продолжал щелкать, меня же эти два отростка доводили своим поведением до крайней степени отчаяния. Как же я рада, что совсем скоро я больше не буду таскать их на себе.

– Надеюсь, у вас имеется хотя бы пара приличных кадров, – набрасывая на себя халат, виновато шепчу я.

– Можете не сомневаться. – Доктор доволен, и практически не отрывая взгляда от своего айфона, присаживается в кресло. – Сара, простите за навязчивость, но не могу вам не предложить хорошенько подумать о своем желании избавиться от них. Они прекрасны. Подобной красоты я не видел никогда в жизни и вряд ли когда-то увижу, снаряд не попадает в одну воронку дважды. Посмотрите, – доктор протягивает мне свой гаджет, – разве они не божественны? Разве вы не божественны?