Текст книги "Дар (СИ)"

Автор книги: Валентина Ad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Смотрю на зеленый ковер. Нет сил даже сползти на пол. Прижимаю колени к животу, вжимаясь в спинку дивана, пытаюсь найти успокоение в его объятьях.

Макс…

Макс…

Макс…

Как же так можно?

Хватаю подушку. С силой сжимаю ее в кольцо своих рук. Засовываю один конец в рот. Может хоть это поможет вернуть в дом тишину.

Что это?

Ухо касается чего-то холодного. Металл в постели? Вытягиваю руку. Достаю из под головы мобильный. Входящих сообщения два.

«Ты так сладко спала. Знаю, что в последнее время тебе это не удавалось, поэтому даже не пытался разбудить. Срочно вызвали на лед. Проснешься, звони. Люблю».

Вторым сообщение был просто смайлик сжимавший в руках букет цветов.

Лицо растягивается в улыбке. На глаза выступают слезы.

Дура.

Что остается сделать с собой после подобного? Удариться головой о стену? Возможно, но вряд ли это придаст больше уверенности в себе, в НЁМ, в новой жизни. Думаю, я еще не один раз доведу себя до последней степени отчаяния не обнаружив Макса рядом, не дождавшись от него звонка, не получив вовремя сообщения. Страх потери еще долго будет преследовать меня. Должно пройти время. Должно пройти немало времени, чтобы я по-настоящему поверила, что меня и такой можно любить. Наверное, сначала я сама должна научиться относиться к себе не как к выродку. Любить человека, безгранично довериться ему – бесценно, но когда это доверие предают или этот человек перестанет тебя любить, или просто в один миг исчезнет из твоей жизни – невыносимо. Не знаю, случись со мной подобное, смогла бы ли я выстоять.

Я уникальна, а не уродлива.

У меня появился необыкновенный дар, а не изъян.

Я ангел, а не демон. У демонов клыки, когти, кровавые глаза и ужасные черные крылья. По крайней мере, так их изображают в кино и в книгах. Макс прав – я не могу быть плохим ангелом. Во всем нужно разбираться.

«Не хочу мешать. Я уже не сплю. Будет время – звони сам. Люблю».

 В прошлой жизни меня безумно раздражали звонки во время тренировок, поэтому я и сама не стала беспокоить Макса. Главное – я дура и у нас все в порядке.

Тренировки… Я так скучаю по льду. Иногда он мне снится. Я даже слышу его хруст. Я чувствую прохладные прикосновения мелких кристаллов о местами обнаженные части тела. Мне так не достает этого, но нужно свыкаться с мыслью, что ЭТОГО в моей жизни больше не будет.

Бодро вскакиваю с дивана. Интересно – откуда взялась энергия, если еще вчера утром я едва перебирала ногами? Любовь творит чудеса и это тоже в буквальном смысле.

 Хватит заставлять собственные мышцы деградировать. Нужно чем-то занять себя. Например – завтраком. Иду сначала в душ, затем на кухню.

В этот раз одеться получилось практически сразу. Старенькая футболка Макса, перекочевавшая в мой шкаф несколько месяцев назад, отлично подошла. Обычный кусок ткани придает уверенности и заставляет чувствовать себя не так одиноко. Она на несколько размеров больше и смотрится на мне как туника, но это именно то, что нужно – крылья спрятаны, но не зажаты. В свободном голубом «балахоне» моему телу достаточно комфортно, а моя душа чувствует тепло ее бывшего владельца.

Никогда не стремилась стать хорошей хозяйкой. Возможно поэтому кроме пыли и плесени, в холодильнике и шкафчиках ничего не обнаружила. Да и откуда там чему-то взяться?

Завариваю травяной чай. Хорошо, что чай хранится долго. По привычке пью без сахара. Сколько себя помню, я всегда придерживалась диеты. Профессия не позволяет объедаться, да и просто лакомиться вкусной, но зачастую вредной, пищей. Теперь это не имеет смысла, но мне не хочется ни жареных крылышек, о которых я часто мечтала; ни пиццы; ни даже сладостей, а ведь они раньше преследовали меня во снах. Теперь мне снятся другие сны, которые не вызывают желания насытить желудок, а наоборот – выворачивают всю меня наизнанку.

Сон.

Крепкий сон это настоящее счастье. Пока у тебя есть ежедневный сон тебе, естественно, не приходится задумываться о том, что ты можешь его лишиться. Ты не относишься к нему как чему-то особенному. Ты воспринимаешь его как все вокруг – норма, и ничего более. Когда же ежедневно поглощающая землю темнота продолжает свой жизненный цикл, а ты не в силах спрятаться от нее под покрывалом собственных век, больше всего в этом мире боясь увидеть очередную смерть, сон обретает великую ценность. Ты начинаешь понимать – лишь благодаря здоровому и крепкому сну люди не сходят с ума от изобилия нужных и не очень мыслей, роящихся в собственной черепной коробке. Мне ли этого не знать. Еще вчера я была на грани.

Позавтракав чаем, настраиваюсь на кропотливую работу. Нужно обработать много информации связанной с моими родственниками, различными феноменами, сверхъестественными способностями. Сейчас, когда мне немного удалось усмирить жалость и ненависть к самой себе; когда я, наконец, поняла что бездействие и самобичевание не заставит мой мозг прекратить диктовать отрывки будущего, а крылья от этого не исчезнут – стоит попробовать противоположный вариант. Приложить максимум усилий, чтобы если не избавиться, то хотя бы разобраться со всем этим. Возможно сейчас, с более трезвым умом мне удастся большее, чем три недели назад, когда всю мою сущность наполнял шок.

 Сообщение от Макса пришло, когда в своих руках я сжимала послание от так называемого «прадедушки». Вдруг в первый раз мой мозг попросту был не готов к подобным откровениям? Может быть, сегодня я сумею прочесть между строк. Прежде чем приступить к одному письму, быстро справляюсь с другим.

«Времени на разговоры нет. Буду у тебя поздно вечером и обо всем расскажу. Скорее всего, уже завтра мне придется отправляться во Францию для подготовки к соревнованиям. Теперь, когда я знаю что с тобой все в порядке, могу себе позволить вернуться на лед увереннее. Я ведь прав, у тебя все в порядке? Люблю».

Чувствую, как азарт и вдохновение утекают сквозь пальцы разочарования и тоски. Я только-только обрела Макса и вновь придется распрощаться с ним на неопределенный временной промежуток… Снова одиночная камера. Снова четыре пустые стены.

Разочарование. Обида. Горечь.

«У меня все без изменений. Наверное, так выглядит мой нынешний «порядок». Жду вечера. Искренне рада за тебя и немного завидую. Мне так хочется снова встать на коньки… Люблю».

Изо всех сил борюсь с желанием продолжить прозябать на любимом ковре. Пытаюсь убедить саму себя в том, что рядом с Максом или без него, но я должна разложить всю свою жизнь по полочкам. Наверное, мне было бы проще объяснить происхождение пугающих кругов на полях или в два счета разобраться с вопросом – «одни ли мы во вселенной?», нежели объяснить события последних недель и понять, откуда все это на меня свалилось. Но искать легких путей, как показала практика, нет смысла. Если я сама не разгребу гору из необъяснимого в собственной жизни, этого за меня не сделает никто.

«Не понял, а в чем проблема? Коньки сломались? Ладно, об этом тоже вечером. Прости, но должен заняться делом. Люблю».

Ничего не отвечаю, но не могу избавиться от противной горькой улыбки во все лицо – действительно, в чем проблема?

Чувствую движение между лопаток. Иногда кажется, будто крылья не просто кусок плоти из перьев и костей, а впившийся в мое тело паразит обладающий нереальной сверхчувствительностью. Мозг еще не успевает отреагировать на то или иное послание, как на спине я начинаю ощущать то ли покалывание, то ли тянущую боль, то ли просто трепет. Странно все это, по самой меньшей мере, какая только возможна – странно.

Мысленно отодвигаю Макса в сторону. Он прав, с ним будем разбираться вечером, а пока…

                                Глава 8

В сотый раз перечитываю чертово письмо. НИ – ЧЕ – ГО. Красиво выведенные буквы сложенные в слова и предложения дают один прямой ответ – дождь прекратится послезавтра. Все. На вопросы: «кто я такая?» или «что я такое?», «что мне делать со свалившимся «даром»?» и «как жить дальше?», похоже, придется находить ответы постепенно и без посторонней помощи. Спасибо предкам.

Включаю компьютер. Сажусь за стол. Первое что бросается в глаза по завершению загрузки – прогноз погоды. Послезавтра и вправду обещают сухой и солнечный день. Было бы неплохо, что б вот так же легко загрузились все ответы на мои бесчисленные вопросы. Но чуда, в этом случае, не происходит.

Интернет пестрит статьями и фотографиями о вчерашней трагедии с министром. Сотни статей с разными предположениями: злой рок, заказное убийство, нелепая случайность. Предположений по этому поводу масса, вот только это все предположения. Нервно сглатываю, пытаясь не обращать внимания на потоки разрывающих душу новостей. Министру я помочь точно ничем не смогу, а вот себе стоит попытаться. Прогоняю воспоминания. Удаляю из сознания образ распластавшегося на влажном тротуаре мужчины с перекушенной глоткой.

Час. Два. Три. Четыре. И ничего.

Перед глазами за это время промелькнуло миллион лиц, слов, предложений, но ни одно из них не пролило хотя бы капельку света на мое настоящее происхождение. Мне по-прежнему известно одно – мои родители обычные бессердечные люди. О дедушках и бабушках  и того меньше. А о прадедушках и прабабушках и подавно. В интернете, как оказалось, можно найти многое, но не все. Он, так же как и я не знает, кем были те люди, которые, почти четверть столетия назад, оставили полугодовалого младенца на ступеньках сиротского приюта.

Стоп. Хватит. Устала.

Тру кулаками глаза, которые зудят и болят. Мозг отказывается переваривать поступавшую, хоть и бесполезную, информацию. В голове каша из мыслей, догадок и страхов. Без непосредственного общения с сотрудниками сиротского приюта мне ничего не узнать. Хотя, сомневаюсь, что и разговоры о деле давно минувших дней с людьми, которые, возможно, даже не работали там в то время, чем-то помогут. Что могут знать люди, обнаружившие кричащий сверток, о его происхождении? Если бы они обладали какой-нибудь полезной и нужной для ребенка информацией давно бы все рассказали. Хотя попробовать стоит. Позже. Возможно завтра. Или послезавтра.

Безумно захотелось спать. Глаза смыкаются сами собой. Организм требует компенсировать бесконечные ночи без нормального отдыха. Оставляю в покое компьютер. Бреду к дивану. Ложиться страшно, но рискнуть стоит. Может снова повезет и удастся выспаться.

Стоит голове коснуться подушки – веки сразу превращаются в пудовые мешки набитые цементом. Меня быстро проглатывает забытье.

Огромное ромашковое поле. Синева безоблачного неба. Раскаленный до предела воздух пропитанный солнцем. Я бегу по этому полю. Я утопаю в ромашках. Потом в облаках. Сердце сумасшедшее, оно вот-вот вырвется наружу, но я не хочу останавливаться. Я не могу насытиться безмятежностью и прелестью момента. Я парю в небесах. Крылья нисколько не тревожат, они огромные и сильные, и заняты своими прямыми обязанностями – легко перемещают по воздуху мое тело. Я счастлива.

Просыпаюсь. Не помню, когда в последний раз я раскрывала глаза с чувством бесконечного счастья и гармонии. Так легко и просто, как в этом сне, мне не было никогда. Я могла бы проспать так целую вечность и еще чуть-чуть.

Пустая комната. Четыре стены. Вокруг полумрак, но только в квартире. В душе, наконец, светло и радостно. Мне снова удалась подзарядка сном. Не убирая с лица улыбку, довольно потягиваюсь.

Первое что делаю, проверяю мобильный – один пропущенный звонок и одно непрочитанное сообщение. И то и другое от Макса. Подумать только, мне удалось так глубоко погрузиться в сон, что я даже не услышала телефон, а позавчера ночью я отчетливо слышала монотонное дыханье соседей сверху и красноречивые соседские стоны снизу.

«Не знаю, чем ты занята, если не снимаешь трубку, но, надеюсь, это не внеочередная забастовка. По-моему, мы во всем разобрались. Скоро буду у тебя. Надеюсь, ждешь. Люблю»

Улыбаюсь. Да уж, бедный Макс, повезло ему со мной. Кто знает, что взбредет в мою истощенную бредовыми мыслями голову в следующий раз.

«Не забастовка. Я спала. Если не сложно, купи, пожалуйста, продуктов, а то у меня…»

Закончить сообщение не успеваю.

Тук. Тук. Тук.

Подхожу к двери. Ложу на нее ладошки, словно пытаясь почувствовать кожей, кто за ней находится.

Сердце сжалось.

– Макс? – неуверенно шепчу я, боясь взглянуть в глазок.

– А ты ждешь кого-то другого? – весело прозвучало из-за двери.

Расслаблено выдыхаю. Получить второе послание от невидимого «прадедушки», как-то нет пока ни сил, ни желания.

Радостно распахиваю дверь.

– Прости. Я просто немного потерялась во времени. Вот, – сую под нос Максу свой мобильный с недописанным сообщением, – только прочла входящие.

Макс бегло заглядывает на экран, переступает порог и быстро целует меня в щеку. Крылья трепещут. Не больно. Приятно.

– Соня. А я, выходит, тоже обладаю даром. Я экстрасенс. Вот. – Макс по-хозяйски проходит на кухню и ставит на стол два огромных пакета. – Если через пару дней мне придется уехать, я просто обязан наполнить твой холодильник. Ты не дотянешь до встречи со мной, если продолжишь питаться в том же духе – воздухом и водой. Да и ты, вроде как, растущий организм, тебе витаминов много нужно.

Макс говорит о сложных вещах так просто, будто каждый день сталкивается с подобным зрелищем. Я поеживаюсь. Не могу я относиться ко всему так же, хотя безумно хотелось бы. Даже не знаю – благодарить его за подобное равнодушие и восприятие моего секрета, или разозлиться. Он ведет себя так, будто я показала ему новое родимое пятно, случайно обнаружив его на теле, а не…

На столе поочередно появляются разнообразнейшие продукты – овощи, фрукты, рыба, мясо, соки, йогурты, печенье… Всякий раз как рука Макса ныряет в пакет, выныривает она уже сжимая очередную вкуснятину.

– Ты что, скупил весь магазин? – наблюдая за происходящим с дверного проема, я улыбаюсь и складываю на груди руки.

– Нет, только половину.

– По-моему я превратилась не в слона.

– Почему это ты так решила? – Макс прекращает возиться с пакетами и, повернув ко мне голову, игриво улыбается. – Кто сказал, что у слонов не может быть крыльев?

– Сволочь. – Толкаю его кулаком в плечо. Обидно оттопыриваю губы. – Ты еще издеваешься.

– Кто, если не я? – Все с той же улыбкой, Макс оставляет в покое годовой запас и резко притягивает меня к себе. – Как же я соскучился…

Наши губы смыкаются в глубоком продолжительном поцелуе, таком, будто мы распрощались не утром, а несколько месяцев назад.

Пожар разгорается. Весь организм тут же реагирует. Сердцу становится маловато места в груди. Крыльям под футболкой больше не комфортно, а тесно. Ноги теряют остатки сил.

Макс одним толчком прижимает меня к кухонной стене. Мое тело тут же превращается в сплошной кусок боли.

– Ай! – срывается с губ.

Макс резко отстраняется. В его глазах испуг.

– Прости, прости, прости. Сара, я не хотел.

– Я знаю. Просто…

– Какой же я придурок. Ты ведь рассказывала, как болезненно твое тело реагирует на рост за спиной… – Макс упирается головой в стену, чуть выше моего плеча. Я слышу его тяжелое дыхание. Мои ладони смыкаются вокруг его шеи.

– Но оно реагирует не только на боль. – Мои руки, будто похотливые змеи, поднимаются к его лицу и легонько склоняют к собственному. – Оно в миллион раз сильнее отзывается на твои прикосновения, и ты не должен останавливаться.

Я не лгу. Боль пронзила все тело и притупилась, послушно уступив место желанию.

Макс подхватывает меня на руки и несет в комнату. Дальше за нас все говорят тела, руки, губы… Я чувствую себя маслом, которое никто не торопится снять с огня. Да мне это и не нужно.

Мы расслаблено продолжаем лежать на грудах смятого постельного белья. Моя голова нашла приют на обнаженном плече Макса. Он нежно изучает указательным пальцем свободной руки доступные красоты моего тела.

 Я счастлива почти так же, как в последнем сне. Сильнее жмусь к Максу.

– Я так не хочу расставаться с тобой даже на несколько часов, а придется. – Макс легонько касается губами моего плача. – С тобой ведь будет все в порядке? Я могу оставить тебя, правда?

В глазах Макса надежда, я просто не имею права рушить его карьеру. Как бы тоскливо и одиноко мне без него ни было, поставить крест я могу только на собственных амбициях.

Не отрывая голову от плеча Макса, поднимаю глаза ровно на столько, что б видеть его:

– Макс, ты первоклассный фигурист и чтобы не происходило со мной – ты не обязан жертвовать своим будущим. – Опускаю глаза, продолжаю шептать уткнувшись носом в плечо. Лгать глядя в глаза я по-прежнему не умею. – Со мной будет все хорошо. Ты ведь не навсегда уезжаешь.

– Что-то не слышу уверенности  в голосе? Сара, одно твое слово и я никуда не поеду. – Пальцы Макса аккуратно касаются моего подбородка и приподнимают, его пытливые глаза окунаются в мои. – Тренерская карьера не такой уж и плохой вариант. Подрастающее поколение кто-то же должен натаскивать. Я вполне могу отказаться от любых соревнований и осесть на одном месте. В конце концов, рано или поздно все равно придется это сделать.

Его глаза прекрасны – в них я вижу решимость. Мне, безусловно, без них будет крайне не просто, тем более совсем недавно я имела «счастье» проверить это. Его губы произносят бесценные слова, и я уже начинаю по ним скучать. Но что бы он ни говорил, я не позволю себе наслаждаться ИМ в одиночку, забрав у миллионов восхищенных его талантом поклонников. Я украла у него целый месяц жизни, а это и без того много.

Приподнимаюсь на локте, не забыв прикрыть грудь простынкой, будто он может увидеть там что-то новое. Тыльной стороной ладони с нежностью провожу по его щеке, затем, одним указательным пальцем, по точеной переносице, плавно скольжу по губам. Пальцы  едва уловимо поглаживают щеку, хочу запомнить это ощущение легкой небритости.

– «Рано или поздно» это не сейчас. Тренерство от тебя никуда не денется. Я – тем более. Но пока у тебя есть возможность покорять этот мир, ты будешь это делать. Ты должен выступить так, как никогда. За нас двоих. Вспомни, о чем мы мечтали месяц назад…

– Я этого никогда не забывал. – Слова Макса врываются в мои. – Но покорить мир мы должны были вместе. Мне одному это ни к чему.

– Не говори глупостей! – Я легонько ударяю Макса по груди покрытой редкой растительностью. – Это нужно всем нормальным амбициозным людям, а ты и я всегда были именно такими. Порви их всех! Я в тебя верю и обещаю быть хорошей девочкой. Ну, или кем уж являюсь.

– А теперь ты говоришь глупости. Ты девочка. Моя девочка. – Макс быстро целует меня в губы. – Проблема в том, что мне не так-то просто будет осуществить НАШУ мечту с Амалией. Она вытворяет на льду бог знает что. Ей до твоего профессионализма еще сто тысяч лет развиваться нужно. Для меня же будет лучше оставаться на том месте, где я сейчас, нежели взявшись не за те руки, шагнуть на несколько десятков ступеней вниз.

Слова Макса заставляют меня рассмеяться.

– Скажешь тоже. Да, у Амалии амбиции немного другого плана, но они присутствуют. – Я тут же вспомнила яркую шатенку с хищным блеском зеленых глаз. – Да она из кожи вон выпрыгнет, только бы обратить на себя внимание сильных мира сего. Тебе только нужно направить ее энергию в нужном направлении и она по круче моего выступит.

– Может ты и права, но, во-первых – одного желания зацепить максимально богатого покровителя для успеха маловато; во-вторых – ее техника и пластика откровенно хромают. А тебе ли не знать какими строгими и придирчивыми могут быть судьи.

– Но у нее будешь ты со своим маниакально ответственным подходом к тренировкам и идеальной техникой. Этого более чем достаточно.

– Ты в самом деле так сильно веришь в меня?

– Да. – И это была чистая правда. – Ты достоин первого места. Я верю, что так же легко как меня ты сможешь покорить всех. Не каждому дано скользить по льду так, будто это самое обычное и легкое занятие. Не каждый может приручить лед. Не каждому под силу стать со льдом одним целым. Но это все о тебе.

– И о тебе.

Я медленно склоняюсь над Максом. Я пристально рассматриваю его радужки, они так напоминают ту самую «прирученную» им застывшую воду. В его глазах я вижу любовь, надеясь на то, что в моих он видит то же.

– Возможно месяц назад так и было, но сейчас я уже не имею власти над ледяной глыбой. Меня лишили… – чувствую, как к горлу подкрадывается ком, нелегко до конца осознать реальность, отказаться от планов на будущее. – В общем, сам понимаешь.

Чувствую за спиной движение, мысленно проклиная его. Опять эти отростки уловили мое волнение. Но Макс не должен видеть моих истинных переживаний, он должен быть спокоен за меня, только тогда сможет полностью отдаться работе. Я дарю ему самую уверенную из всех своих улыбок.

– Но, прости, если скажу глупость, мне кажется крылья – не приговор. Когда ты в одежде ничего не заметно. Ты вполне можешь…

– Макс, если я что-то и могу, то это ходить на общественные катки в торговых центрах, развлекательных комплексах, но никак не заниматься этим профессионально. – Стараюсь говорить спокойно, хотя внутри все успело триста тридцать три раза перевернуться, сжаться, разжаться и затянуться в сотни болезненных узлов. – Но совсем скоро у меня и этого не станет. Они все время растут, я чувствую это. Если верить моему сну, они должны вырасти еще в два три раза. А подобную «красоту» точно под майкой не утаишь.

– Какому еще сну?

– Не важно. Скажем так – я откатала свое, а ты – нет.

– Но ведь лед – вся твоя жизнь.

– Что ж, радуйся, теперь вся моя жизнь это только ты. У меня больше ничего и никого не осталось. – Собираю всю себя в кулак, чтобы казаться максимально уверенной и даже счастливой. – Твои победы – мои победы. Твой успех – мой. Мне этого будет достаточно.

С легкой улыбкой на лице и доводящим до безумия сиянием глаз, он осторожно укладывает меня на спину. Он прижимается своими губами к моим. Дальше за нас говорят тела. Они говорят об одном – мы нашли в этом мире друг друга и я согласна отказаться в этой жизни от всего, кроме возможности разделить ее именно с этим человеком. Пусть меня лишат льда, солнца и ветра, только бы со мной рядом оставался Макс, в силах которого заменить мне прежний мир.

                                Глава 9

Солнце в зените. Впереди, на тысячи километров, нереальная голубизна неба отражающегося в самой чистой и прозрачной воде на свете, будто в огромном зеркале. Водная гладь бесконечна. Сотни километров вправо и лево усыпаны золотом высшей пробы именуемым – песок. За спиной гектары девственной зелени, среди которой прячутся редкие, но очаровательные хижины. В небе ни облака, ни единой птицы, даже насекомого. Умиротворенность момента завораживает. Мне раньше никогда не доводилось видеть ничего подобного.

На сказочном побережье замечен один-единственный человек – темнокожая девочка лет шести увлеченно строящая песочный замок. Весь берег принадлежит маленькому архитектору. Одна за другой на этот свет появляются башни, лестницы и даже овраги вокруг. Маленькие ручонки ловко справляются с золотым строительным материалом. Кажется, еще немного и творение станет соразмерным своему автору.

Среди зелени, у хижин, тоже невозможно разглядеть ни единого живого существа, и только время от времени доносившиеся обрывки чьих-то голосов нарушают совершенный покой. Малышка однозначно не попала сюда по мановению волшебной палочки – в одном из домов точно находится ее мать.

Угольные волосы девочки заплетены в сотню косичек и почти на макушке перевязаны янтарной ленточкой. Она босая, а из одежды на ней, скорее всего, мамина пестрая юбка, выполняющая роль сарафана без бретелек. Ребенок хоть и одинок, но заметно счастлив. Девочка увлечена так сильно, что не замечает, как кончик ее языка блуждает по слегка поджатым губам, слизывая случайно попавшие на них песчинки. Время от времени на ее пухлых щечках появляются обворожительные ямочки, но это лишь в те моменты, когда она довольно оценивает результат. А в основном, дитя чрезвычайно сосредоточено и серьезно.

Девочка что-то тихонько напевает себе под нос, и я легко смогла бы разобрать слова, если бы мне был знаком язык, на котором звучит эта песня.

Практически закончив строительство, ребенок начинает петь громче. Мелодия ускоряется. Малышка весело прыгает вокруг замка, придирчиво рассматривая его. Изредка она устраняет только ей понятные изъяны и, исправив их, звонко хлопает в ладоши.

Я могла бы смотреть на эту картину бесконечно.

Довольная итогом своих стараний девчушка падает на песок. Лежа на спине, она пытается изобразить ангела, водя руками и ногами в разные стороны. Так делают многие дети, вот только со снегом. Но кто запретит этой шоколадке подобные эксперименты?

Вдруг на горизонте появляется еще одно темное пятно несущее в себе жизнь. Его замечаю я. Его тут же обнаруживают любознательные глаза ребенка. Оно приближается к девочке грациозно и неторопливо. Детская рука тянется навстречу… бабочке. Существом пожелавшим составить компанию малышке была очень красивая бабочка.

Прекрасное насекомое недоверчиво кружит над любезно предложенной для посадки ладошкой. Пухлые губы девочки обнажают в улыбке белоснежные зубы, и только теперь я замечаю – у нее их на два меньше, от чего детская улыбка выглядит еще прелестнее.

Девочка что-то говорит. Я не понимаю ни слова, но знаю – малышка упрашивает мотылька воспользоваться ее предложением. Еще бы ей не умолять насекомое, оно ведь божественно прекрасно, я бы и сама не отказалась приютить на собственной ладони подобную красоту.

Размер бабочки больше обычного. Только когда она решается и, широко расправив крылья, опускается на детскую ладошку, я имею возможность хорошо рассмотреть ее. Оказывается, имеющиеся на крыльях узоры не хаотичны и бессмысленны.

Пара верхних конечностей своей огненной яркостью влекут и отталкивают  одновременно. Они огромны и создают иллюзию пожара. Если бы подобную красоту я встретила уже в неподвижном состоянии, непременно решила бы, что насекомое пылает. От всевозможных оттенков красного невозможно оторвать взгляд. Они прекрасны. Природа умеет создавать красоту.

На нижних крыльях я вижу перламутровую зелень хищных глаз и они, как будто бы пылая в огне, плачут. Вытянутые на кончиках крыльев «хвостики» очень напоминают чернильные слезы.

На прекрасное существо завороженно смотрит девочка. По-моему, она даже затаила дыхание. От красоты крыльев не могу оторвать свой взгляд я. Но… Что это? В сотую долю секунды все меняется.

Бабочка больше не желает отдыхать, она стремительно исчезает в зелени деревьев. Ее движения уже не грациозные и неторопливые, а беспорядочно поспешные. Глаза девочки в сотни раз увеличиваются в размере, и сначала мне кажется, что это от неожиданности, но подобный обман длится не долго.

Глаза цвета самого темного кофе практически вздуваются. Круглое от природы лицо вырастает в размере в несколько раз, превращаясь в воздушный шар неправильной формы. Руки малышки отчаянно трут шею, которая очень быстро превращается в колоду, сравнявшись в размере с головой. На теле один за другим появляются некие островки, очень напоминающие ожоги. Кожа волдырится. С мокрым блеском в глазах ребенок максимально быстро вскакивает с песка и разворачивается в сторону хижин. Малышка отчаянно пытается что-то прокричать, но у нее ничего не выходит. Она трет шею еще сильнее. Она сжимает пальцами рот пытаясь помочь ему правильно изогнуться для произношения нужных слов, но это нисколько не помогает. Девочка, ноги которой будто кто-то безжалостно ошпарил кипятком, делает всего несколько шагов в направлении зелени и крова, но спотыкается о взведенные собственноручно башни. Малышка падает. Замок рушится. Из небольшой щели между губами на золотой песок просачивается густая пена. Детские руки бессмысленно хватаются за крошечные песчинки. Тело страшно содрогается. Глаза больше не сверкают, в них больше нет жизни. Она утекла сквозь пальцы. Как песок, свободно струящийся по разжатым ладошкам.

– Сара! Сара! – мое имя звучит совсем рядом и истеричными потоками просачивается в уши. – Сара, что с тобой? Что случилось? Проснись.

Я сначала слышу его, а потом себя – я снова кричу, нечеловечески кричу.

– Ребенок! Это всего лишь ребенок! За что? Почему? – Я резко сажусь на кровати и закрываю лицо ладонями. Оно мокрое. Я начала рыдать еще во сне. – К чему мне все это? Кому нужно так терзать меня? За что мне все это?..

Я вновь падаю на кровать, лицом в подушку. Страшные судороги сотрясают всю меня. Истерический припадок овладел моим телом целиком.

– Сара, – рука Макса касается моей спины, я чувствую, как она подпрыгивает на мне, – тебе нужно успокоиться, это всего лишь кошмар и только.

Он не понимает, о чем говорит. Он –  НЕ-ПО-НИ-МА-ЕТ!

– Ты не понимаешь! Это была бабочка! Чертова бабочка! – кричу я в подушку.

– Ты о чем? Какая еще бабочка? – голос Макса звучит мягко, но, естественно, не без тени непонимания. Его руки легонько поглаживают мои плечи, шею и опять плечи, обходя стороной уродство. – Милая, давай я принесу тебе воды, а?

– Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Это была такая красивая девочка… а эта бабочка… Как, скажи, как на столько прекрасное существо может быть таким жестоким?

Я подхватываюсь с подушки и устремляю взгляд к Максу. Он сидит рядом, растерянно хлопает ресницами, озадаченно почесывая затылок.

– Сара, прости, но я действительно ничего не понимаю. – Макс виновато улыбается. – Это был просто страшный сон и все. Какая разница кто и кем в нем оказался. Сара, мы здесь и у нас все в порядке. Знаешь, моя бабуля любила повторять, когда я бежал среди ночи к ней в надежде укрыться от какого-нибудь приснившегося гоблина: «Куда ночь, туда и сон». Рецепт действовал безотказно.

Я готова убить его. Я сотни раз внутренне взрываюсь, но понимаю, Макс ни в чем не виноват. Когда это случилось со мной впервые, мы с ним вместе весело похохотали над Полиной и Филипом. Потом издевались над участью Камиллы. Только кошмар с участием лабрадора и министра, больше не казался просто сном. А сейчас, сейчас это вообще ребенок! Ни в чем не повинный ребенок определенно не заслуживающий подобной расправы.

– Макс, я понимаю, что ты хочешь меня успокоить но… тебе, как и мне известно, что мои кошмары не просто страшные сны. Где-то, я даже не догадываюсь в какой части мира, не сегодня так завтра должна умереть девочка. Маленькая, хорошенькая девочка. Она просто строила песочный замок…

Дальше говорить не получается. Сидя на подогнутых под себя коленях я беспомощно продолжаю плакать.

Макс бережно заключает меня в свои объятия. Он больше не пытается успокаивать меня словами, они бесполезны. Меня успокаивает его тепло, его трепетное биение сердца, заботливое касание рук.