Текст книги "Фэнтези(СИ)"

Автор книги: Валентин Ковалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

   – Стало быть, заснул. Вот и разминулись. А, Еська? – грозно повернулся к подростку.

   Паренек, с выгоревшими добела волосами, стоял, непонимающе моргая голубыми глазами, щеки становились пунцовыми.

   – Да я..., да не..., дядечки, я не ведаю, как так получилось. Надоело ходить, я лег на пуза, каб дорогу бачыть... Моргнул только один раз...

   – Понятно. – Протянул тот, что повыше и намерился дать Еське подзатыльник.

   Но коренастый остановил его:

   – Не трожь. Пусть с ним батька разбирается. Сами виноваты. Пацан полночи вокруг мамки бегал, не выспался. А его в караульщики.

   – Дык, сам вызвался.

   Стас уже улыбался. Вандерер подумал, что ему, наверное, тяжело бы было разочаровываться в людях, которых знал с детства и доверял. Вот и доволен теперь, что не придется этого делать. Стас положил руки мужчинам на плечи:

   – Разминулись, стало быть. Ну да ничо.

   Высокий спросил:

   – А ты что весь такой покоцаный? Одежа порванная. Как добрался-то?

   Наде уже не в мочь было молчать, и она встряла:

   – Хорошо хоть сам живой. Он чудом от бандюков ушел, да перебил поло...

   Стас не дал договорить:

   – Надежда! Помолчи. Потом расскажу. Мы в баню идем, если хотите, подгребайте. И помоетесь, и поговорим. А пока недосуг – вот, проводить товарища надобно.

   Стас с Надей провели Вандерера до готового уже отправиться обоза, сговорились с возчиками. Тепло попрощались. Напоследок Стас сказал:

   – Ван, ты это, заходи, ежели случится.

   Вандерер улыбнулся. На том и расстались.

   Вскорости обоз вытянулся по пыльной дороге к дому. Вандерер пристроился на одной из повозок поверх мешков и задремал под скрип колес.

7

Как расширить то, что раньше сузил?

Как собрать разбросанное псам?

Как рассечь окаменевший узел?

Как взрастить, что выкорчевал сам?

Д. Андреев

      Виктор спросонья нащупал наконец на прикроватной тумбочке что-то увлеченно исполнявший мобильник. Нажал клавишу и прижал к уху:

   – Да.

   Тишина в трубке. Взглянул на экран. Чертыхнулся. Это был не вызов, а будильник. Пора было собираться на работу. Вчера танковые бои затянулись заполночь, и спать хотелось неимоверно. Еще и сон дурацкий приснился. Он хмыкнул. Поднялся и потопал на утренние процедуры. Это надо ж такому присниться. Его игровой перс, которому он задал жесткую программу поведения, вместо ее выполнения прохлаждается в гостях. Да еще и ведет беседы, с кем бы вы думали? С ботами! С программными модулями игры. Это все равно, если бы его костюм сейчас вдруг сам собой начал ходить и беседовать на душещипательные темы с соседской кошкой. Бред.

   "Что там у нас со временем? Так, чайник сразу не поставил, значит позавтракать уже не успею. Пора одеваться, а то на автобус опоздаю."

   Позевывая и на ходу застегивая молнию сумки, Виктор вышел из подъезда, на секунду остановился, прикуривая, и двинулся к остановке автобуса. С ночи прохлады почти не ощущалось, и даже ленивый ветерок, задумчиво перебиравший измученные жарой листики на деревьях, не нес с собой свежести. Виктор затянулся сигаретой, подумал: "А мне бы теперь в спячку". Под ноги послушно ложился тротуарный пазл асфальта, уложенного лет двадцать назад, а сейчас основательно разобранный временем. Прихотливые изгибы трещин прорезали когда-то давно ровную поверхность. Местами кусочков головоломки не хватало, и сейчас уже ни за что не догадаешься, какими они были. Не догадаешься, не найдешь, не уложишь на место. Почему-то пришло сравнение – так и в жизни. В начале головоломки, открыв новенькую коробку жизни, торопишься выложить из кусочков действий, дел, поступков свою жизнь. Тебе все предельно ясно и понятно. И ты спешишь все успеть. Ну не туда вставил пазлик. Не складывается? Не беда, можно переделать или выложить другую картинку. И так плотно прилегают друг к другу кусочки-события, так красиво блестит лаком поверхность. И вот, когда тебе, по прошествии многих лет, хочется остановить бесконечное складывание и полюбоваться проделанной работой, ты оглядываешься и... Поблекли краски. Из гладкой, поверхность сделалась шершавой. На ней, некогда ровной, замечаешь бугры и ямы. Почти незаметные стыки расширились, разошлись неровной строчкой. Местами тщательно укладываемые кусочки вывались. Местами их очень много вывалилось. Не узнать картинку. Не найти потерянных кусков. Нечем любоваться.

   Блин, все недосып виноват – на философию потянуло. Виктор бросил окурок, обернулся, выглядывая автобус. Тот как раз подползал. Чем-то обиженный с раннего утра, влажно блестя глазами-окнами с извилистыми потеками капелек-слез. Возможно, тоже не выспался. Виктор втиснулся в переполненный салон, приткнулся к поручню. За заплаканным окном замелькали давно знакомые картинки предрассветного города, смазываясь и искажаясь в пупырышках и дорожках влаги на стекле. С недосыпа в глазах мельтешили мятлики. Как изображение на мониторе с неправильно выставленной частотой. Виктор прикрыл глаза.

*****

   Обоз остановился на широком хозяйственном дворе. Мужик в куцем, не по росту кафтане, указал, куда Вандереру идти. Тот поблагодарил и потопал к низкому небольшому строению. Там, в единственной комнате, за массивным канцелярским столом, обнаружился невысокий человечек с плешью на макушке, явно писарьского облика. Он молча провел прибывшего в одноэтажный вытянутый барак, оказавшийся казармой. Указал свободный деревянный топчан с набитым сеном тюфяком, жесткой комковатой подушкой и солдатским одеялом. Предупредил, что инструктаж новоприбывших (еще трое мирно спали) завтра утром, и удалился. Вандерер опустил мешок на одеяло, присел туда же сам, осмотрелся. Несколько небольших окон по обеим длинным стенам казармы давали не очень много света. Возможно, из-за мутного неровного стекла, вставленного в них. Голые каменные стены, сложенные из больших необработанных булыжников. Потолка не было, только редкие балки перекрытий и теряющаяся за ними в сумраке крыша. В помещении двумя рядами стояли узкие топчаны. Всего штук сорок. С обоих торцов – двери. Вот и вся обстановка.

   До вечера оставалось часа четыре. Вандерер отстегнул и положил рядом с мешком лук с колчаном, оставив меч, и решил осмотреться. Вышел в дверь, противоположную той, в которую входил.

   Школа представляла собой две казармы, находившиеся на противоположных сторонах просторного плаца. Еще одну сторону замыкало точно такое же здание, выполнявшее роль кормильни. С четвертой стороны располагалось уже знакомое Вандереру помещение с плешивым писарчуком. Рядом возвышался над всеми домами двухэтажный штаб, имеющий по балкону с каждой стороны. Над ним слабо трепыхался королевский флаг. Симметрично относительно штаба стоял такой же домик как конура писаря. На плацу были установлены соломенные чучела, изрубленные и выщепленные столбы, большие деревянные щиты-мишени. Под руководством нескольких человек с солдатской выправкой, десятка два Аватаров рубили и расстреливали соломенное и деревянное воинство. Вандерер немного понаблюдал за процессом обучения и двинулся дальше.

   За штабом было такое же примерно по площади поле как плац. Только обнесенное забором и разгороженное на загончики. В некоторых из них Аватары увлеченно пытались проткнуть друг дружку клинками. Причем по-настоящему. Вандерер видел, как упал пораженный лезвием меча Аватар. Победитель вскинул руки в торжествующем жесте и отправился искать следующего соперника в другой загон. Решив, что и это от него не уйдет, новоприбывший продолжил исследования. С хоздвором, лежавшим за кормильней, он успел познакомиться по прибытии, поэтому двинулся в сторону видневшихся невдалеке домов. Как выяснилось, это был поселок обслуживающего Школу персонала. Инструкторов и прочих, кто обеспечивал процесс обучения. Обычная такая деревенька. Две улицы да переулок. Каменные домики были похожи друг на друга как близнецы.

   За деревенькой лежали полоски обработанных полей. С другой стороны, между ареной для спаррингов и лесом, раскинулся луг. Вообще лес в отдалении охватывал Школу широким полукругом, упираясь в речку-переплюйку. Некоторые поселковые дома и постройки хоздвора стояли прямо на невысоком берегу. На берегу же, на полпути между поселком и казармами, стояла еще одна постройка. Она оказалась баней.

   Прямо от дверей бани были устроены мостки. На мостках стоял с удочкой пацаненок лет семи. Он так увлеченно следил за поплавком из гусиного пера, что не услышал шагов подошедшего Вандерера. Тот остановился и стал наблюдать за рыбаком.

   Мальчишка удачно подсек и вытащил мелкую рыбешку, величиной со свою ладошку. Положив удилище на мостки, высунув язык, принялся снимать рыбу с крючка. Рыбка трепыхалась, крючок выскальзывал из рук и цеплялся за рыбешку, но малец упорно делал свое дело. Язык принимал в этом деле непосредственное участие, явно помогая хозяину. При каждом напряженном моменте, он менял положение, напрягался и все дальше высовывался изо рта. Казалось, вот сейчас целиком выберется и бросится помогать рукам. Но крючок все-таки сдался, и язык удовлетворенно убрался в рот. Рыбка была насажена на кукан из тонкой веревочки, на которой уже трепыхалось с десяток ее товарок, и отправлена поплавать напоследок. Крючок снарядился наживкой, был щедро оплеван и заброшен в речку за новой добычей. Непосредственность и увлеченность малолетнего рыбака так заворожила Вандерера, что он пронаблюдал за ним почти час. Когда, наконец, рыбачёк собрался домой и гордо прошествовал мимо Вандерера со своей добычей, тот счел нужным поздороваться:

   – Привет.

   В ответ мальчонка только стрельнул глазами в сторону Автара.

   Вандерер разделся догола и с разбегу прыгнул в воду с мостков. Смыв дорожную пыль и насладившись нагревшейся за день водичкой, ласково обнимавшей тело, постоял на берегу, обсыхая и глядя на другой берег. Там терялся вдали луг с редкими купинами кустов. Изредка поблескивала вода в низинках. Солнце садилось и стал подниматься реденький вечерний туман. Обсохнув, Вандерер оделся и отправился к месту своего временного обитания.

*****

   Виктор открыл глаза и тряхнул головой, разгоняя сонный дурман. Вот же зараза, вторая серия сна. Чуть свою остановку не проспал. И он принялся проталкиваться к выходу, удивляясь.

   Ближе к обеду, слегка справившись с текучкой и авральными делами, решил потренировать боковое зрение. Как известно, ничто так его не развивает, как игра в рабочее время. Войдя в Game, осмотрелся и стал озадаченно чесать репу. Место, где теперь пребывал его перс, в точности соответствовало сну. Нет, конечно, сон уже наполовину стерся из памяти, как это обычно и бывает со снами. Но то, что помнилось, было идентично увиденному Виктором на мониторе. Объяснить это совпадение можно было, только если предположить, что он раньше смотрел скриншоты. Таким образом успокоив вскипевшее было серое вещество, попробовал вникнуть в игру.

   Пятеро Аватаров стояли в шеренгу лицом к штабу. Прямо перед ними замер бот с полковничьими знаками отличия на идеально пригнанном по фигуре мундире королевского стрелка. Типично солдафонское лицо с резкими, словно вырубленными чертами, плотная подтянутая фигура. Полковник заложил руки за спину и губы на жестком лице начали двигаться. Одновременно в поле чата побежала строка "произнесенных" слов.

   – Я рад приветствовать вас в Королевской Школе. Здесь вы пройдете начальную подготовку, достаточную для того, чтобы быть полезными королевству. Ваши основные характеристики: умение владеть оружием, меткость, ловкость, быстрота реакции, выносливость, болевой порог. Владению мечом и луком вас научат здесь. – Он указал рукой за спины Аватаров, на плац с манекенами и мишенями. – Опытные солдаты королевской армии покажут вам приемы боя с мечом и обучат основам стрельбы из лука. Чем больше вы изрубите соломы и исщепите мишеней, тем выше вырастут ваши умения и меткость. За штабом расположена арена. Там вы можете сражаться друг с другом. В этих боях вы будете прокачивать ловкость, реакцию и выносливость. При каждом ранении повышается ваш болевой порог и уменьшается время болевого шока. Кроме этого нарабатывается опыт боя. Дополнительно выносливость и силу вы можете тренировать сами ежедневными физическими упражнениями. Чем больше вы будете тренироваться и сражаться, тем выше вырастут ваши характеристики. Бои вне арены не принесут вам ничего.

   Кроме названных основных дисциплин, существуют еще и факультативные. Это – маскировка и разведка.

   Программы занятий вы составляете сами, индивидуально. Наши инструктора с утра до вечера на плацу, за исключением времени на обед. По окончанию Школы составляется рейтинг. Лучшим даются рекомендации. Денежное дорожное довольствие также зависит от рейтинга.

   Теперь о быте. На время обучения вы находитесь на полном вещевом и продовольственном довольствии по нормам солдат королевской армии. Питание три раза в день. Баня раз в неделю. Мыло выдаст интендант. И попрошу не отлынивать от помывки. Особенно тех, кому посчастливится не умереть целых семь дней. Возможно по пути сюда уже кто-то из вас заметил, что если не соблюдать гигиену неделю, на восьмой день вокруг начинают виться мухи.

   И еще. Попрошу уважительно относиться к местному населению. За нарушение порядка накладывается штраф.

   Для тех, у кого имеются деньги – в поселке есть магазин. Держит его гном, так что магазин одновременно является филиалом гномьего банка.

   На этом инструктаж закончен. Успехов в обучении.

   Полковник замер неподвижным истуканом.

   Виктор хмыкнул и принялся составлять "программу обучения", что свелось к проставлению галочек возле нужных пунктов. Имелась там и очень интересная галка "Автоматическое обучение". Касалась она всего, кроме боев. Поэтому, недолго думая, были выбраны для обучения все пункты.

   Хотелось опробовать перса в поединке, однако работа есть работа. Пришлось завершать сеанс.

*****

   И понеслись галопом дни изматывающих тело тренировок и изводящих душу боев. Какая-то сила давала Вандереру десять часов отдыха и снова гнала на плац. Не то, что он не мог ей противостоять – нет, при желании мог, и не сильно напрягаясь. Но их цели пока совпадали. Единственным, что он сделал, как бы для самоутверждения, это стал подниматься на два часа раньше, пока эта сила еще спала, и совершать длительные пробежки. Обычно берегом реки добегал до опушки леса и по его краю совершал марш-бросок до места, где лес опять сходился с рекой. Там он облюбовал на бережку полянку, скрытую от любопытных глаз. На этой полянке отрабатывал с мечом изученные приемы, пытался сплетать их в связки, представляя себе бой с противником. Потом опять бег по берегу и водные процедуры. Иногда еще оставалось время до завтрака. Тогда он брал лук и успевал опустошить пару колчанов по мишени.

   После завтрака появлялись инструктора, и продолжалось обучение. Разучивание приемов нападения и защиты с мечом. Отработка ударов на манекенах. Приемы и хитрости стрельбы из лука. Стрельба. Обучение азам маскировки и следопытства. Обычно для этого инструктор уводил группу в лес. Но часто группа состояла из одного Вандерера.

   Нередко, даже ночью, возникало непреодолимое желание пойти на арену. Бои проходили там и в темное время суток, при свете факелов.

   Вандерер подозревал, что это и есть вселение духа, которому он обязан своим телом. Иногда это проходило мягко, без подавления его воли. Как будто сверхсущество ставило его оболочке конечную цель и далее только наблюдало. Тогда Вандерер полностью контролировал свое тело и делал то, что подсказывали ему его ум и полученные навыки. В такие моменты как бы расширялось его поле зрения, и он точно знал, что происходит у него за спиной. Мог даже сражаться с закрытыми глазами. Это был плюс. Минусом было то, что краски мира блекли, детали размывались и исчезали, притуплялись запахи, глохли звуки – мир становился грубее и проще.

   Если же дух брал полный контроль над телом, сознание Вандерера оттеснялось куда-то на задворки. Тогда мысли с трудом ворочались в черепушке. Наполовину потеряв все ощущения мира, он попытался было бороться с этой неумолимой силой. Результатом стала ничья. Усилия их обоих приводили к непредсказуемым движениям. Поняв, что сопротивление все-таки возможно, Вандерер прекратил на время противодействие.

   Еще он заметил, что если сражался сам, то выигрывал бои чаще, чем если его брали под жесткий контроль. Видимо понял это и его Аватар, так как все реже пытался сам шевелить руками и ногами Вандерера.

   И чем чаще Вандерера убивали, тем терпимее становилась боль. Видимо происходило обещанное поднятие болевого порога. Но после того как дух слегка "отпустил" Вандерера, его убивали не часто. Из десяти боев с равными ему противниками, он выигрывал восемь. В боях с более тренированными соперниками – четыре из десяти.

   Первую неделю Вандереру еле хватало сил смыть с себя грязь и пот и доползти до своего места в казарме. Правда, присматриваться к своим товарищам по казарме он не перестал. И сделал вывод. По словам Кота и Стаса он был странным. По его же мнению странными были все другие Аватары.

   В казарму приходили пустые оболочки. Куклы. В них оставались лишь какие-то базовые навыки. Которые и доводили тела до указанного места. И даже когда в них чувствовалось присутствие духа, они вели себя не так, как местные. Порой вдруг замирали на месте посредине боя, глаза гасли. Вандерер в таких случаях ждал. Случалось, дух возвращался. Иногда тело так бессмысленно и топталось до конца боя. Убить его в такие моменты не составляло труда. Нет, оно пыталось использовать вбитые навыки, но получалось это, мягко говоря, неуклюже. Но местные не замечали этих странностей.

   Шоком оказалось увидеть собственный труп. После очередного поражения на арене, Вандерер очнулся на своем топчане в казарме. Присутствия Аватара не чувствовалось, но он все же решил пойти на арену. В том загончике, где меч противника в очередной раз прервал нить жизни, лежал его труп. С длинной кровавой раной поперек груди, неловко подвернув левую руку и откинув голову назад. Вандерер с содроганием приблизился и всмотрелся в лицо. Он хорошо помнил свое лицо, иногда разглядывая его в зеркале воды. Десяти минут смерти оказалось достаточно, чтобы стереть с него знакомый облик. Лицо, похожее и нет, на все окружающие лица. Маска посмертия? Нет. Скорее шаблон, на который еще недавно были нанесены индивидуальные черты. И их смыла смерть. Безликое лицо. Воздух над телом заколыхался, как в жару над нагретой поверхностью. И тело потекло, начало словно таять, исходя еле заметным розовым туманом. Это пристанище разума делалось все прозрачнее, пока сквозь него не стали отчетливо видны травинки. И тогда разом исчезло. Весь процесс длился около часа. И все это время Вандерер с колотящимся сердцем, дрожащий каждой частичкой тела, простоял на арене, с ужасом глядя на то, что еще недавно отождествлял с собой.

   И потом всю ночь не мог заснуть. Несмотря на дикую усталость, потому что до полуночи гонял себя на плацу, выбивая дрожь и ужас. Лежал, пялился в потолок, то и дело видя тот труп и пытаясь отогнать это видение. Что такое смерть? Где обитает все то, что составляет его сущность между смертью одного тела и рождением нового? Растворяется это, пусть будет душа, в существующем здесь мире? Или покидает его и возносится куда-то? Может быть, в тот странный мир, откуда нисходят сущности Аватаров? Или есть еще какое-то место? Вандерер был уверен, что и у местных людей есть души. Он ощущал себя гораздо более человеком, чем Аватаром. Куда деваются они, обойденные даром возрождения? Покидают этот мир навсегда? Растворяются в нем? Остается ли от них хоть что-нибудь? И вообще, в чем смысл всего этого?

   В отличие от смерти, возрождение Аватаров Вандерер воспринял совершенно спокойно. Может быть потому, что это было не его возрождение. Хотя зрелище было тоже занятное. Появлялось зеленоватое сияние, быстро разросталось, уплотнялось, становясь непрозрачным. Внутри угадывалось движение все того же зеленого света. Потом опадало, оставляя тело. Теплое, живое, дышащее тело.

   Первая неделя в заданном Вандерером темпе оказалась очень тяжелой. Но главное начать. Это уже половина дела. Постепенно втянувшись, Ван (как-то незаметно он стал называть себя придуманным Стасом сокращением) начал проявлять интерес к жизни окружающих его людей.

   В конце каждой недели обслуга натапливала баню. Баня предназначалась как для Аватаров, так и для местного населения, которое почти целиком составлял обслуживающий персонал и их семьи. Баня была общей в полном смысле этого слова. Женщины, мужчины, дети – все мылись и парились вместе. Еще раньше Вандерер заметил, что люди не стесняются своей наготы. К примеру, купаются в реке, разоблачаясь донага и не обращая внимания на находящихся рядом. Вот сам Вандерер по этому поводу почему-то комплексовал и стеснялся. И объяснения этому не находил. Хотя он каждый день купался в реке, и не ощущал необходимости в мытье, тем более что не раз умирал и возрождался девственно чистым, но решил, что парная поможет измученному телу расслабиться. Как ни странно, смерть и следовавшее за нею воскрешение не уносили без остатка усталость, и она понемногу накапливалась.

   Впервые попав голышом в помещение, заполненное такими же голышами, он забился в уголок, стараясь не смотреть на людей. Однако это как-то не получалось. Взгляд то и дело выхватывал в слабом освещении бани мокро блестящие части тел. И причем почему-то все противоположного пола. А их здесь хватало. И "поношенных", и "в самом соку", и только оформившихся. Вот довольно пышненькая молодайка провиляла широкими бедрами почти вплотную к коленям несчастного Аватара и, о ужас, поместила их на лавку рядом с деревянной шайкой Вандерера. Как тот ни старался опустить глаза в шайку, те почему-то упорно поднимались на роскошную грудь с розовыми кружками сосков, чуть ли не щупая ее взглядом. К еще большему ужасу Вандерера, он почувствовал, что в паху у него тоже стало подниматься мужское достояние. Затравленным взглядом (не замечает ли кто) он окинул баню и с некоторым облегчением заметил, что стоит не у него одного. Никто этого не стеснялся и этим делом особо не интересовался. Ну, отпустят шуточку, мужик отшутится, а то и не обратит внимания, и все. Как ни в чем не бывало, почти касаясь бедрами, женщины и мужчины сидели рядом нагие, переговаривались, шутили, не стесняясь, рассматривали друг друга. Ван не выдержал, залез в парилке на верхнюю полку и принялся остервенело охаживать себя казенным веничком. Не долго длилось облегчение. Зашли две молоденькие фигуристые девушки и тоже полезли повыше. Одна разлеглась на полке ногами к Вандереру, а вторая, колыхая тугим телом при каждом движении, стала ее парить. Наш герой чуть не взвыл от этого зрелища. Скатившись вниз, выбежал из бани и плюхнулся в реку. Остудиться.

   Само собой, ночью сны были наполнены соблазнительными красотками в чем мать родила. Он ворочался с боку на бок и не мог спать на животе.

   Поскольку маскировка и разведка не пользовались большим спросом у Аватаров, Странник порой оказывался единственным учеником у бородатого рослого солдата с намечавшимся брюшком. Как можно было с такой комплекцией неслышно двигаться по лесу, Вандерер не представлял. Однако это было так. Более того, отойдя на три шага в реденьком подлеске, тот просто исчезал из виду. Как Вандерер ни старался, получалось у него плохо. Видя огорчение Аватара, Лис – таков был псевдоним этого инструктора у егерей, и он совершенно не подходил простодушному парню в мирной жизни, утешил его тем, что все приходит с практикой и никак иначе. Понемногу они стали разговаривать на темы, не касающиеся обучения. Если в своем ремесле – разведке, маскировке и диверсиях, которыми, как выяснилось, тоже занимались егеря, он был действительно лис, то в жизни оказался простым и прямым, как стрела, деревенским парнем. Видя старания и искреннее расстройство Аватара при неудачах, Лис сам стал переживать за Вандерера. А поскольку занятия по этой необязательной дисциплине стояли в самом конце дня, а домой Лис почему-то всегда уходил с неохотой, то они порой задерживались допоздна, отрабатывая тот или иной шаг, движение или идя по следу животного. Правда, Вандерер поначалу под страхом развоплощения поклялся бы, что здесь год никто не ходил. Парень преображался из деревенского увальня в хитрого и хищного зверя, когда занимался своей работой. По всему выходило, что это занятие было по душе ему самому. И однажды Вандерер поинтересовался, почему Лис оставил службу. Тот как-то вяло махнул рукой:

   – Да... Любовь случилась. Знаешь, – он вдруг осчастливил Вандерера редкой на его лице улыбкой, – такая, что ничего не жалко.

   Улыбка медленно увяла, и лицо снова приняло свое привычное немного нахмуренное выражение. Он пожал плечами.

   – А потом она, любовь, как-то увяла. Да поздно уж. Раз женат.

   Тут Вандерер открыл еще одну грань этого человека. Он оказался человеком долга. Хотя некоторые таких долгов не признавали.

   Вандерер пробовал выяснить его отношение к Аватарам. И не только у него. Население Школы не замечало никаких странностей и несуразностей в поведении Аватаров. Они воспринимали Аватаров как естественную часть мира, такую же, как они сами, только более привилегированную. И Вандерер задумался – чем эти люди отличаются от Стаса? Ответа пока не было. Как, впрочем, и на многие другие вопросы.

   Как-то они увлеклись, и Ван пропустил ужин. Лис предложил зайти к нему домой и восполнить упущение. Ложиться голодным после напряженного дня не хотелось, и Вандерер принял предложение. Домик Лиса ничем не отличался от своих соседей. Только во дворе пустовал вольер с собачьей будкой.

   – А где же собака? – поинтересовался Аватар мимоходом.

   – Та... – Как-то расстроено махнул рукой хозяин. – Пристроил в хорошие руки. Добрый пес. Умный. Только Вальке, жене моей, действовал на нервы лаем. Вот и... Она теперь в вольере птицу держать собирается. Ты проходи. Не стесняйся.

   Внутри дом содержал кухню, столовую и две спальни. Все было чисто убрано, все на своих местах. Только как-то не по-домашнему, что ли. Вандерер присел у стола, рассматривая обстановку и пытаясь понять, что же не так. Лис на кухне гремел посудой.

   – А где жена? – спросил Ван.

   – Скоро придет. Она в Школе на кухне работает.

   Тем временем он выставлял на стол нехитрую снедь. Хлопнула входная дверь и вошла невысокая худощавая женщина. Вполне симпатичное лицо немного портило застывшее выражение раздражения, видимо давно ставшее привычным. Да болезненные круги под глазами. Она замерла на миг на пороге, потом несмело улыбнулась и поздоровалась. Вандерер ответил, поднявшись. Лис неловко попытался объяснить:

   – Вот, Валь, это Вандерер. Знакомься. Он из-за меня на ужин опоздал. Так я, это... Пригласил...

   Лис как-то увял под взглядом жены, стушевался.

   – Ну что ж, я помогу.

   Как-то слегка зловеще проговорила женщина и под локоток затолкала мужа обратно на кухню. Оттуда Вандерер расслышал ее сердитое приглушенное шипение:

   – Ты что, ирод, на стол тащишь? Я, что, вот для этого вот выготавливала? Бери сам готовь и угощай тогда кого ни попадя.

   Лис бормотал что-то невнятное.

   – Что ты бормочешь мне тут? Ни на что не способен, а туда же – рот раскрывает. Только едоков приводить горазд. Может, еще бражничать тут надумали? Ты посмотри на себя – тюха и есть тюха. Сидишь тут с тобой в этой дыре, вкалываешь как проклятая, а ты на моей шее ездишь.

   Вандереру стало жутко неудобно из-за нечаянно спровоцированного им скандала. И почему-то еще неудобно за Лиса. После услышанного кусок в горло точно не полезет. Лучше уж на голодный желудок лечь спать. А может, что на кухне удастся перехватить. Надо было уходить. Как раз из кухни появился весь красный, с какими-то и бешенными, и одновременно жалкими глазами хозяин. Он тащил уже какую-то другую посудину, не ту что не успел донести до стола.

   Вандерер заговорил с ним:

   – Лис, ты извини, но я не смогу с тобой отужинать. Совершенно забыл, что у меня на это время бой назначен. И перед хозяйкой за беспокойство извиняюсь. Ну, пока.

   Вандерер быстро вышел во двор. Отворяя калитку на улицу, услышал как в доме что-то грохнуло. Не успел далеко отойти, как за спиной стукнула калитка и слух уловил торопливые шаги за спиной. Лис быстро догнал, сунул в руки Вандереру что-то завернутое в свою куртку.

   – Ты подожди меня на бережку, я быстро. – И куда-то утопал.

   Вандерер растерянно постоял, покрутил головой и отправился на берег. Там выбрал удобное местечко, положил на траву куртку-сверток и присел рядом. Минут через десять появился Лис. Плюхнулся на пятую точку, разворошил куртку, извлек оттуда две кружки. Потом из-за пояса появилась тыквенная фляга. Откупорил ее, набулькал в кружки, одну подал Вандереру, вторую разом осушил сам. Тут же налил себе еще. Стукнул краем кружки о другую, которую Ван все еще держал в руке, выпил опять. Вандерер тоже пригубил. Во рту защипало, жидкий огонь прокатился по пищеводу и ухнул в желудок. Хватая ртом воздух, потянулся к вперемешку лежащей на куртке закуске. Схватив первое, что попалось под руку, заработал челюстями. Оказалось – лук. После огненного зелья тот показался сладким.

   Лис помолчал, отщипывая крошки хлеба и бросая их в рот. Потом заговорил. Голос был безжизненным.

   – Вот так и живем. Двух дней не проходит без скандала. А я молчу. Ты не обижайся на нее, ладно? – Просительно глянул на Вандерера. Тот молча кивнул. – Она не злая. Просто нервная и глупая. Потом и сама жалеть будет, а сдержаться не может. И признаться, что не права – тоже. Да если рассудить, и не жадная. Завистливая может немного. Ей просто хочется всего, сразу и чтобы кто-то. Другой жизни – красивой. Радости. А того понять не может, что радостной и счастливой жизнь не достаток делает. Да и живем мы по достатку далеко не хуже многих. Отношение к самой жизни должно быть радостным. Будешь благодарен миру за то, что есть он и ты, будешь радоваться солнышку и дождику – и мир к тебе доброй стороной обернется. А будешь жаловаться и злиться – то же и получишь. Я так думаю.

   Лис замолчал и принялся разливать по кружкам содержимое фляги. Потом потряс ее, на слух проверяя сколько осталось. Чокнулись, закусили. Лис уже слегка заплетающимся языком продолжил:

   – Она не сразу такой стала. Веселой была, смешливой. Пухленькая вся такая, жизнерадостная, смотришь на нее, и смотреть хочется. А как меняться стала, – он пожал плечами, – я и не заметил. Поначалу все упрекала, мол, ты со мной не разговариваешь да внимания не уделяешь. А какой из меня разговорщик? В бабьих делах я ни в зуб ногой. Пробовал про то, что знаю, да что нравится – по специальности, да про лес, зверье там. Вроде слушает, а потом про что-то про свое. Ну не интересно ей то, что мне. Да в начале и материально трудно было. Так ведь люди еще и труднее живут и не злобятся. Думал, может ребеночек нам поможет. Баба же. Так не схотела тогда. А теперь я сам не хочу. Детей надо в мире да согласии растить. А тут... Ну ты видел.