Текст книги "Поход Проклятых Королей (СИ)"

Автор книги: Валентин Ломтев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 49. Через тёмную чащу

Анна в точности передала слова Карги в деревню. С самого утра все женщины собирали свои нехитрые пожитки, чтобы идти в лес. Если бы во дворах остались мужчины, то скорее всего многие не тронулись бы с места. Но женщины слишком верили словам Карги, чьи тёмные предсказания ещё ни разу их не подводили, а старики слишком уважали того, кто много старше их.

Деревня пришла, как и потребовала Карга, в полдень. На опушке ведунья ждала их с тремя странно выглядевшими женщинами и бледным мужчиной с перебинтованной рукой.

– Соплеменники! – начала Карга. – Настали тяжёлые времена. Скоро здесь будет враг, страшнее которого вы ещё не видели. Он предаст смерти каждого, кто встанет у него на пути. Он придёт раньше холодов, и вы должны будете скрываться в лесах до первых морозов, а выйти только с ними. Враг этот – немертвые. Когда станет слишком холодно, те мертвецы, на ком останется хоть чуть-чуть мяса, оцепенеют и тогда их легко будет сжечь.

– А как же наши припасы, что остались на гумне и в погребах? – крикнул, кто-то из толпы. И собрание крестьян зашумело.

Карга присвистнула и из её избушки вышел огромный, как скала медведь. Его рост, когда он встал на задние лапы, был не меньше шести локтей, и вся опушка сразу затихла. Медведь имел на кожи алые проплешины в виде магических знаков, как будто его жгли в тех местах калёным железом.

– Этот господин, – крикнула Карга. – Придёт в деревню, и искупит перед всеми вами вину тем, что будет охранять ваши припасы от незваных живых расхитителей. Тех, кто придёт с чистым сердцем и будет спасаться от врага, он проводит к вам, а уйдёт он вместе с мёртвыми, которые ваших припасов не тронут.

В толпе крестьян снова начался гомон. Но никто уже Карге возражать не отважился.

– Коли так, тогда пойдёмте, – скомандовала Карга. – Нам надо пересечь чащу до захода солнца.

Ганс и остальные также пошли за Каргой в лес, оставив коней на попечении её нового магического питомца. Ведунья попросила их сопроводить её до "спокойного места". Хоть Ганс и хотел возразить, что "спокойного места" в этом мире не существует, но не отважился.

***

В полной тишине беженцы шли через чащу леса, которая, кажется, никогда не видела прямых солнечных лучей. Олетте казалось, что это сам лес расступается перед Каргой. Она сомневалась, что они смогли бы пройти также легко и быстро, как это делала ведунья. Не слышно было ни птиц, ни животных. Величественные древние сосны в полном безмолвии отмеряли в этих местах свою вечность.

Уже вечерело, когда навстречу им вышел кот. Это был необычный дикий обитатель здешних мест. Он был огромен, величиной с большую собаку. Кот был очень пушист, его серая шесть торчала во все стороны, а зелёные глаза светились скрытой угрозой.

Карга потрепала по голове встречающего, как старого своего питомца, и наклонилась к нему ухом, как будто тот ей должен был что-то сказать. Мгновения потянулись тяжкой чередой. Карга периодически кивала и что-то шептала в ответ, кот мурлыкал и бил из стороны в сторону хвостом. Народ сзади стоял в оцепенении. Многие из них ещё никогда не видели ведунью за работой.

Когда разговор был окончен, она подозвала Ганса и остальных к себе и заговорила с ними тихо, чтобы никто из деревенских не слышал.

– Мне сказали, что меня встретит мой старый и очень хороший друг, – начала она. – Скорее всего он попытается меня убить и забрать камень себе.

– Как много тех, кто хочет отнять у вас камень за последние дни, – заметил Барон.

– Мир меняется мой мальчик, – грустно улыбнулась Карга. – А когда приходит новый мир, каждый пытается оторвать кусок получше от старого. Раньше он и не подумал бы попытаться отобрать у меня мою силу, но сейчас считает, что это не только будет легко, но и сойдёт ему с рук. Возможно, ваш поход сюда и вызван личными амбициями Августа, но он спасёт много душ от забвения.

Карга не стала оставлять людей в лесу, хоть идти дальше с ней было и опасно, гораздо опасней было оставлять жертв без защиты в лесной чаще. Она попросила их держать наготове вилы, тех, кто беззащитен, держаться в центре идущих. Кто-то предложил разжечь факелы, но Карга запретила пользоваться огнём, так как он мог разозлить лес и закрыть им ход дальше.

Когда Олетта увидела свободное пространство за деревьями, сумерки уже сгущались в мире вокруг темного леса. Карга остановилась перед выходом на опушку на мгновение, глубоко вздохнула и кивнула людям идти дальше.

Выйдя из чащи, Олетта увидела посреди опушки небольшого старичка, который показался ей уж очень знакомым. Когда они стали подходить к нему ближе, она узнала в нём того самого дедушку, который посещал дворец Вечного Господина, и у которого на носу рос гриб.

– Вот мы и встретились вновь, – улыбнулся дед.

– Не думала, что Таёжник заберётся так далеко на юг, – Карга подняла клапан сумки и запустила в него руку.

– Я свободен в своих перемещениях, – Таёжник обвёл глазами собравшихся. – Значит Август решил забрать духа леса себе.

– Я не знаю, что хочет Август, но о твоих намерениях я осведомлена, – кивнула Карга.

– Дух леса принадлежит моему народу, – старик заговорил на удивление зычно и властно. – Ты украла его у нас.

– Я не крала духа леса, мне его дало великое дерево, вдохнув в мой детский амулет часть себя, – возразила Карга.

– Великое древо выжило из ума, когда дало маленькой заблудившейся девочке такую мощь, – возмутился Таёжник. – Оно не понимало, на что обрекает нас, его детей.

– И давно тебя выгнали из лесного народа? – подняла одну бровь Карга.

Таёжник как-то сразу весь сгорбился от этой догадки.

– Они заплатят за это, – уже совсем без былого пафоса проговорил он. – Все заплатят за это. Когда я вернусь с трофеем.

– Ты вернешься без трофея и попросишь у них прощения, или умрёшь, – спокойно и чётко проговорила Карга.

– Я не увидел своей смерти в будущем! – крикнул Таёжник. – Взять их!

Сзади толпы крестьян кто-то закричал. Деревья, что стояли на краю опушки зашевелились и двинулись в сторону к людям. Это были те живые деревья, с которыми путешествовал Таёжник.

– Кольгрима, – крикнула Карга. – Не дай людям разбежаться в лес, для них это верная смерть.

Чернокнижница с грацией кошки кинулась к толпе, и как пастушья собака стала гнать их дальше от наступавших деревьев. Кто-то из людей кинул в дерево вилами, но, в мгновенье ока взметнувшаяся ветка, сломала древко напополам.

Роксана присела на одно колено, высыпала на землю содержимое сумки и стала бросать шарами, которые ярко вспыхивали и заставляли деревья отшатываться от этого.

На Таёжника с угрозой в каждом движении двинулся Барон. Старик засмеялся и, вытянув руку, позволил появившемуся из земли корню оплести свою ладонь и сформировать жезл, который оторвался от земли.

Несмотря на свой древний внешний вид, старик совершил молниеносный выпад. Барон только успел поднять меч, чтобы защититься, как летящий ему в живот конец посоха изменил траекторию и подсёк его под ноги. Таёжник имел намерения следующим ударом расколоть череп противника, но и Ганс был не так прост. Нисходящий удар посоха был блокирован лезвием меча прямо рядом с кончиком его носа. Воспользовавшись секундным замешательством, Ганс перехватил меч левой рукой и схватился за ногу таёжника правой. Старик истошно завопил. Проклятье обожгло его магическую плоть до самого основания.

Роксана остановилась, подняла факел и чиркнула на него огнивом. Пропитанная маслом ткань занялась огнём и факел был подброшен Олетте, которая искусно схватив его за рукоять, побежала навстречу деревьям.

Ходячие деревья шли вперёд к Роксане. В их понимании это была главная опасность и причина их бед. Никто даже внимания не обратил на девушку со смугло красной кожей и волосами вороного крыла, приближавшуюся к ним.

Олетта выдохнула через огонь факела в сторону ходящих деревьев, и ближайшее к ней, объятое пламенем, в ужасе заскрипело. Остальные отшатнулись от него, в панике не понимая, откуда взялось столько огня сразу.

Олетта создавала и создавала пламя, деревья уворачивались от неё и пытались спастись бегством. Но это не помогало им. В пылу битвы, Олетта забыла об осторожности, слишком близко поднесла огонь к лицу и втянула пламя на вдохе.

В этот момент она почувствовала, как жар распространяется у неё по жилам, и схватилась за горло. Огонь поднял её, а одежда свалилась с её тела горящими лоскутами. В воздухе висела горящая Олетта, жар от её обнажённой кожи колыхал её волосы, глаза горели яростью, а из носа и рта вырывались языки пламени.

Все, кроме сражавшегося Барона и Таёжника, слишком занятых друг другом, застыли. Если бы здесь была Ашая, она бы восхитилась этим зрелищем. Но в присутствующих: крестьян, Каргу, Роксану и Кольгриму – демонический вид Олетты вселял страх.

Олетта шумно стала забирать ртом воздух. Казалось, что такое количество воздуха просто не может уместиться во всём её фигуристом теле. За спиной у неё проявились два огромных горящих крыла. На секунду Олетта замерла и… выдохнула…

Таёжник уже не мог претендовать на взятие инициативы боя в свои руки: противник раскусил его реальную опасность и, к тому же, ранил его – нога старика от проклятия бурлила болью. Ганс искусно парировал все контратаки противника и теснил его, не забывая, впрочем, и о своей безопасности.

Огонь Олетты не просто поджигал, он превращал мгновенно в пепел всё к чему прикасался. Ни у одного ходячего дерева не было и шанса. От них оставались только разлетающиеся от эпицентра огненного столба горящие ветки и листья.

На секунду Таёжник замешкался. Он почувствовал, как последние из его слуг прекращают своё существование, и увидел огромную, висящую над опушкой, сформированную огнём ящерицу.

– Не может быть… – прошептал он.

И в этот момент меч Барона проткнул старика. Посох выпал из его руки и развалился на выдернутые из земли корешки…

Враги были повержены, висящая в воздухе ящерица с огромными перепончатыми крыльями издала победный рык и, как подобает пламени, растворилась в воздухе, оставив после себя упавший на землю уголёк.

Роксана и Кольгрима кинулись к месту падения и увидели в траве свернувшуюся калачиком Олетту. Она была совсем нагая, лежала обнявши свои колени и, кажется, спала. И алхимик, и чернокнижница замешкались. Им было страшно подходить к Олетте. Страх был одновременно и за себя – не подожжёт ли их Олетта при приближении, и за Олетту – не сделают ли они хуже, тронув её в таком состоянии.

Подоспевший Ганс увидел лежащую на траве Олетту и в смущении отвернулся. Тогда Кольгрима сняла с себя плащ и накрыла им её.

Карга осталась в стороне и подошла к проткнутому Таёжнику.

– Дракон… – простонал Таёжник.

– Да, – подтвердила Карга. – Поэтому ты не видел своей смерти.

– Значит пророчество врало…

– Нет, – покачала головой Карга. – Просто все не так поняли пророчество.

– Значит это не прошло, а только будет… – снова застонал Таёжник.

– Да…

– Тогда для меня такой конец даже хорош… – выдохнул старик последний раз.

***

Когда все разместились на ночлег на опушке, ведунья подозвала к себе Анну. Девочка подошла, ожидая обычных в этой ситуации указаний, но ведунья отвела её в сторону с намерением поговорить.

– Детка, мне нужно уйти, – шепнула ведунья.

– Надолго? – спросила Анна.

– Навсегда, – коротко ответила Карга.

– А как же деревня? Ведь они все погибнут без тебя, – возмутилась Анна.

– Не погибнут, – шикнула на неё ведунья. – Их выведут.

– Кто? – с недоверием спросила Анна.

– Ты…

– Я?

– Да, ты…

– Но как, я даже не ведунья…

– Ты станешь ей очень скоро, – грустно улыбнулась Карга. – Ты видела достаточно. И хоть ты не понимала, что ты видишь, ты запомнила и скоро поймёшь. К тому же у тебя будут помощники…

– Кто они?

– Каждая ведунья имеет право на последнее желание от тех сил, что пустили её в игру, в обмен на то, что она сама из неё выходит. Последняя и сильнейшая магия. Кот-баюн, что ты видела, получит часть меня и станет твоим спутником, который не даст вам пропасть и, однажды, когда закончится битва с немертвыми, проведёт вас обратно в деревню. В то время как все мои знания тебе даст эта книга.

Анна взяла протянутый фолиант из рук ведуньи и осторожно его открыла. Страницы были пусты.

– Но здесь ничего нет.

– А ты как будто умеешь читать, – усмехнулась Карга. – Когда я уйду, знания будут проявляться на страницах по мере необходимости.

Карга замолчала. Было видно, что Анна сейчас расплачется.

– Никому не говори о том, что я ухожу. Скажешь утром. Если народ начнёт волноваться, это не изменит моего решения, но создаст ненужную суматоху.

Анна зарыдала и обняла ведунью за талию.

– Ну-ну, – гладила Карга Анну по голове. – Не плачь.

***

Анна прошла под поставленный навес, где её мать взбивала себе подушку перед сном.

– У тебя все нормально? – спросила она у Анны.

– Всё хорошо, – буркнула она, кинула сверток с книгой у изголовья и забралась под одеяло.

Карга вышла за пределы лагеря. Во тьме края чащи стояла Олетта со спутниками и рядом с ними уселся тот самый большущий кот.

– Сейчас вы уйдёте обратно восвояси, – объявила Карга.

– По чаще, ночью? – возразила Олетта.

– Я думаю дракону бояться некого, – ответила Карга. – Вас проведут. Скорее, чтоб вы никого не поранили, чем наоборот.

Карга подозвала к себе кота и наклонилась над его ухом. Она что-то шептала ему, и с каждым мгновением его зеленые глаза становились всё мудрее и мудрее. Когда кот отошёл от неё, Карга пошатнулась. Силы стали покидать старуху. И она жестом поманила Олетту.

Когда та подошла к ней, старуха взяла её за запястье и подвела руку к камню у себя на груди.

– Возьми камень и отнеси его Августу, – произнесла Карга. – Пока камень здесь, этим людям угрожает неимоверная опасность рядом со мной. А камень понадобится, чтобы не позволить немертвым королям снова править в мире живых.

Олетта сжала камень, но не потянула руку вниз.

– А как же деревня?

– У них есть кому вести их, – с этими словами, Карга надавила на запястье Олетты вниз, и сама, её рукой, сорвала камень с шеи.

Мгновение ничего не происходило. Но вот Олетта моргнула и в этот момент Карга превратилась в прах.

Кот поманил в чащу Олетту и остальных и те пошли за ним.

На этот раз их вели не по тропе, кот шел через кустарник и бурелом, то скрываясь под корнями, то взбираясь на нижние ветки деревьев. Его пушистый хвост мелькал в тусклом свете горящего синим пламенем проклятого меча Барона.

Тот шёл впереди, подняв меч над головой и размышлял о том, как изменилась Олетта после битвы. Внешне ничего не было видно, но внутри… эта сила… её осознание… Заставит ли она Олетту возгордиться?

В этом путешествии через чащу было что-то нереальное. Как будто все одновременно видят сон, когда ты идёшь через тьму.

Тем не менее, кот вывел их на прежнее место жизни Карги ещё до рассвета. Там, рядом с её избушкой, были привязаны их скакуны.

***

Проснувшиеся утром крестьяне не понимали, куда делась ведунья. Над лагерем поднялся гомон. Все спрашивали друг друга, не видели ли они Карги. Но никто её с вечера не видел.

В центре поднявшегося гвалта на камень, лежавший посреди лагеря, взобралась Анна.

– Земляки! – крикнула она, чем привлекла общее внимание. – Карга ушла! И более не вернётся!

Люди загомонили ещё громче.

– Как мы теперь выйдем из леса? Что нам делать? Зачем она нас сюда привела? – спрашивали люди. Где-то далеко заголосила женщина.

– Я теперь за неё! Я помогу Вам выжить и выведу вас из леса! – крикнула Анна и люди на мгновение замолкли.

– И каким образом? – крикнул один.

– Карга даже не учила тебя! – поддержал другой.

Толпа снова загомонила, только уже раздражённо, угрожающе.

– Уберите Анну, – крикнул кто-то.

На это Анна вынула из-под подмышки фолиант и тот завис над землёй, страницы его стали быстро-быстро перелистываться, а затем остановились. Анна увидела, как на его жёлтой бумаге проступают знаки, которые она когда-то видела в избушке Карги. Странно, но теперь она знала значения и названия этих символов. Каким-то образом, книга общалась с ней. В её голове звучал голос Карги.

– Именно, нобилус, таксикус, – проговорила Анна низким голосом и щёлкнула пальцами. – Над её ладонью зажегся огонёк, как будто она держала в руке невидимый сосуд с маслом.

Толпа затихла. Никто не смел ни шевельнуться, ни произнести слово. В довершении всего огромный, вернувшийся с ночной прогулки, кот тоже запрыгнул на камень и сел рядом с Анной.

– Сегодня через чащу проявится дорога, которая поведёт нас на север и выведет к землям, где много дичи и ягод. Вы пойдёте за мной, – властно повелела Анна.

И на этот раз никто не усомнился в её праве вести их за собой.

ГЛАВА 50. Перед осадой

Великий город по приказу Хана готовился к осаде. Снова доказав свою мудрость, Великий Хан предрёк, что необходимо ждать битвы, ещё до того, как первые гонцы сообщили во дворец о поражении Улюкая.

Но сегодня, с первым появлением израненных воинов, ханы дворца узнали то, что Великий Хан от них скрыл. К крепости двигались не северные племена, а неживой легион.

Семейство Салмана въехало в город с рассветом. Салман не ворочался и не бредил. За время пути его рана слегка затянулась, и из неё перестала течь кровь. Видимо, ранение всё же не было настолько страшно, как вначале испугались его жёны. Он мирно спал, бледный, измождённый, но теперь спокойный.

Из главных ворот повозка направилась прямо в небольшой дом, принадлежавший клану Салмана. В доме стоял гомон. Многие люди, которых ни дед, ни отец Салмана не видели порой никогда в жизни, представлялись их дальними родственниками и занимали место под крышей. Хозяин дома догадывался, что как минимум половина попросивших приют весьма отдалённо относятся к его родственникам, если относятся вообще. Но доброта и врожденное гостеприимство не позволяла ему выгнать людей, которые так отчаянно нуждались в убежище.

Салмана занесли в дом, и отец распорядился, чтобы пара чумазых детишек освободили тюфяк в углу комнаты. Сразу Салману позвали лекаря. Но тот так и не пришёл. Много семей сегодня получили своих израненных сыновей и измождённых дорогой дочерей. Лекари метались по городу и тщетно пытались помочь всем. Поэтому служка ближайшей аптеки поклонился гонцу из родного дома Салмана и сообщил, что как только его господин прибудет обратно под крышу, тому будет сказано о просьбе достопочтенного семейства. Матери Салмана только и оставалось, что смачивать в чистой холодной воде на лоб один компресс и в отваре целебных трав от ран – другой. Всё это происходило среди криков и шума людей, так обильно заполонивших их дом.

Один из гостей подошёл к деду Салмана и кивнул на женщину с четырьмя детьми, старшему из которых едва исполнилось пять, сидящую в углу большой комнаты.

– Я вспомнил, что она являлась женой внука вашего брата, но её муж умер, и теперь, тот с кем она пришла, не является вашим родственником, а она получается никем вам по крови не приходится.

Дед Салмана посмотрел из-под кустистых бровей на ябеду и тяжело вздохнул.

– Её муж сейчас чинит телеги, чтоб мы могли покинуть город, если тот падёт. То есть он заботится о моей семье, даже не будучи, по твоим словам, моим сродником. Ты же попробовал первый раз вино в моем доме, а занимаешься в это тяжёлое время тем, что изучаешь мою родословную. Как это поможет моей семье спастись?

– Но я.… – начал оправдываться гость.

– Если ты не знаешь, чем ты можешь мне помочь, – прервал его хозяин. – Возьми копье, найди начальника гарнизона и встань на стену где тот укажет.

– Но…

– Каждое твоё последующее слово ухудшит положение твоей семьи в этом доме, – с угрозой произнес дед Салмана.

Гость поклонился и вышел вон, захватив с собой копьё, которое уже успело покрыться пылью с того момента как было прислонено к стене по прибытию гостей.

***

Впереди войск, в запахнутых стёганных халатах, шли Тёмные Храмовники. Они подчинялись древнему протоколу, который диктовался Проклятыми Королями ещё до зари нового мира, обязательным атрибутом любого офицера немертвой армии был чёрный халат и алебарда.

Чёрных халатов среди разграбленной ставки ханов они нашли достаточно. А вот с алебардами были проблемы. Пара трофейных были вырваны из пальцев поверженных врагов, но остальным одиннадцати пришлось довольствоваться копьями.

Мертвецы рычали и завывали сзади своих командиров, пародируя военные песни. Они шли уже ни одни день, но усталости в них не было. Немертвая армия всегда так загоняла своих врагов. Несмотря на небольшую скорость, с которой ковыляли бойцы, ковыляли они без сна и отдыха, а значит любая вражеская армия просто не имеет времени собраться и перегруппироваться в нечто, что может ответить притязаниям Проклятых Королей.

На горизонте появилась невысокая стена Великого города, венчавшая пологий, заросший степной травой вал. Люди на башнях начали кричать и бить в колокола и железные пластины, подымая стаи ворон и голубей в воздух. Паника охватила защитников, они метались туда-суда по стенам, выискивая своё место, теснясь, где враг стал бы карабкаться на стену в последнюю очередь и держась подальше от тех мест, где встретиться лицом к лицу с неприятелем было наиболее вероятно.

Хан, ответственный за оборону, кричал на своих тысячников. Те передавали приказ на ряды. Но порядка от этого больше не становилось. Гарнизон солдат был молод. Уже очень давно город никто не осаждал, и командиры, и их воины знали о правилах обороны только из рассказов стариков.

Храмовники в полной тишине наблюдали за стенами, пока защитники не построили на укреплениях хоть какое-то подобие порядка.

Мгновения потянулись напряжённой леской. Храмовники сели. Тоже сделали и их подчинённые. Нежить не полагается на зрение, у них есть своё, особое магическое чутьё. А значит им всё равно нападать на город в ночь или в день. Но не всё равно, когда оборонять стены защитникам. Во тьме карабкающаяся по выщербленной временем стене нежить гораздо опаснее, чем при свете дня.