Текст книги "Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания"

Автор книги: Валентин Берестов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА

Этому румяному мальчишке больше всего на свете хочется стать мужчиной. Настоящим мужчиной. Суровым и гордым.

Ему надоело, что чуть ли не каждый взрослый может назвать его несерьезным ласковым именем или погладить по головке. Он с отвращением уклоняется от родственных объятий и только ласки матери выносит молча, как жестокую необходимость.

Когда он вырастет, он ничего подобного не допустит. Со всеми нежностями, ласками, поцелуями будет покончено раз и навсегда.

Бедняга! Он не подозревает, что тогда-то все и начнется. Он не станет таким, каким мечтает стать. Вернее, он не останется таким.

Сейчас, только сейчас он и есть тот самый настоящий мужчина. Суровый и гордый. Чуждый нежности и ласки. Но он не знает об этом. Он думает, что это еще впереди.

1965

ДОВЕЛИ!

Маленькая нарядная девочка убежала от мамы, от бабушки, от восторженных маминых приятельниц. Приплясывая и выкрикивая, она отводит душу:

 
Я не золотце,
И не солнышко,
И не ягодка,
И не яблочко,
И не счастье мое,
И не радость моя,
Не хорошенькая,
Не красивенькая,
И не ку-кол-ка!
А я – де-воч-ка!
Вот!
 

Что ж! Будем надеяться, что с таким характером она не пропадет.

1962

МЯЧ

Когда наш катер подходил к берегу и я различил на пригорке крохотную фигурку моей племянницы, я забеспокоился: вдруг Надя забыла меня и, как год назад, снова начнет дичиться.

Но едва я ступил на берег, Надя бросилась ко мне, схватила за руку, увела подальше от взрослых. Чтоб не подслушивали.

– У меня есть мяч, – взволнованно сообщила Надя. – Такой прыгучий. Как ударишь, так небо отскочит!

Сказала и сама удивилась. И тут же уравновесила столь необыкновенный мяч!

– А другой тяжелый – трактором не стронешь!

– Вот и хорошо, Наденька. Ты мне их покажешь?

– И куда они закатились? – пригорюнилась Надя. – Сама не знаю.

Так от пристани до самого дома только и разговору было, что о мячиках.

Потом выяснилось, в чем дело. Оказывается, в прошлом году я привез ей большой разноцветный мяч. Я забыл про мяч. Надя забыла про меня. Но родители, чуть обо мне речь зайдет, нет-нет да и напомнят ей:

– Это мы про дядю, который тебе мяч подарил.

Мое имя прочно связалось в ее воображении с мячами. Я сделался для нее Человеком, Который Привозит Разноцветные Мячи, Главным Знатоком и Любителем Всевозможных Мячиков.

Вот она и развлекала меня разговором о мячах: что же еще могло интересовать такого узкого специалиста, как я?

1962

МАЛЫШИ РАЗГОВАРИВАЮТ

Две бабушки

Трехлетний Митя играет с котенком Мурзиком. Сейчас он потрясен сообщением, что старая кошка Кисметка приходится Мурзику бабушкой.

– Вот у меня бабушка хорошая: придет и покормит меня, а Мурзикова бабушка прибежит и все у Мурзика съест. Какая ж это бабушка?!

Гость

Такс Маугли поднялся в комнату вместе с Маринкой. Гостя нужно как следует принять и развлечь.

– Вот, Маугли, познакомься. Это мои куклы: Верочка, Светочка, Леночка, а это книжки. Садись, пожалуйста. Сейчас мы их посмотрим.

А потом выбегает из комнаты в слезах:

– Я хотела его проводить, а он са-а-ам ушел!

Дари скорей

Маленькая гостья выпрашивает у Маринки что-нибудь в подарок. Наконец оделась, простилась и – драматическим шепотом:

– Марина, последняя минута идет, мы уходим, дари скорей!

Самое высокое дерево

– Дерево такое высокое, такое высокое, что ни один мальчишка еще не добирался до его вершины.

В поезде

Гостил у бабушки в Севастополе, едет во Владивосток. За окном проносятся сибирские березки.

– Вот еще одна березка побежала к бабушке. И еще одна. И еще…

Эхо

Девочка вбегает в новую квартиру. Комнаты совершенно пусты. Девочка кричит, и ей отзывается эхо.

– Эхо-о-о! Эхо-о-о!

– А потом оно пропадет, – догадывается девочка. – Его съедят вещи.

Безбожник

Войдя в избу:

– Интересно! Кто это у вас там в углу: лицо человечье, а крылья как у жука?

Это он увидел на иконе шестикрылого серафима.

Прямой смысл

Проводник, по его мнению, проводит свет, плотник делает плоты, на генеральную репетицию непременно должен явиться генерал, а в начальной школе учатся начальники.

Технические идеи

Мы положили жука в коробку, а он улетел. Прямо в коробке!

– Как?

– Очень просто… Он там внутри жужжал и крыльями двигал. И коробка летела.

– Стала крыша высотеть. Высотела, высотела, и получился совсем большой дом.

– Строгали, строгали, настрогали много стружек, и потом из них бревно сделали.

– А почему речку на рельсы не ставят?

Загадка

– Прибежишь, убежишь, а она все идет и идет. Неужели не отгадал? Дорога!

Если бы это было так

– Все хотят мира, кроме соседского Петьки.

Сидя у телевизора

– Мама, выключи телевизор. Пусть наберется хорошая передача.

Любимая книжка

– Познакомься. Этот дядя сочинил твою любимую книжку.

В глазах у малыша неистовый восторг. Писателю приятно. И мама довольна. Вдруг обескураживающий вопрос:

– Ту, где тетка в короне с зеркальцем разговаривает?

Решил, что его знакомят с Пушкиным.

Страшно

Слушают сказку про Аленушку. Доходят до того места, где ее колдунья утопила.

Девочка (шепотом):

– Страшно…

Мальчик (бодро):

– Ничего, придут пограничники и спасут ее.

Девочка:

– Я знаю эту сказку. Нет там никаких пограничников.

Мальчик:

Ну, тогда водолазы.

А один пятилетний мальчик смотрел по телевизору только взрослые передачи. Герои фильма страдают, гибнут, льется кровь, но для него все это занятное зрелище – не больше. Другое дело – детские фильмы и пьесы.

– Я их не смотрю, – поясняет мальчик. – Мне всех жалко: зайчиков, котят… И очень страшно.

Над кукольной колыбелью

Вечер. Отец читает. Мать возится на кухне. Дочь укачивает куклу в плетеной колыбельке.

– Марина! Иди сюда, – слышится голос матери. Девочка растерянно смотрит на колыбель.

– Беги, беги, – шепчет отец. Он пододвигает к себе колыбельку и как ни в чем не бывало начинает ее покачивать. Ошеломленная девочка оборачивается к нему: случилось невероятное, взрослый ее понял!

Портниха

– Кукле хуже, чем ребенку. Ребенку какую хочешь одежду купят, а кукле я шью сама. Не всегда хорошо получается, но ей, бедной, все равно приходится носить.

Я ей обещала

Сборы в дорогу. Дочь пытается запихнуть в чемодан свою самую большую куклу. Мать сердится.

– Ты же видишь, места в чемодане мало. Возьми другую куклу, поменьше.

– Нет, мамочка, я должна взять только эту.

– Что значит «должна»?

– Но ведь я обещала, что она с нами поедет. Я ей обещала!

Как будто живые

Приходит подружка, застает ее, ученицу четвертого класса, с куклами.

– В куколки играем? Как не стыдно! Ты же не маленькая.

– Ну и что? Я всегда буду с ними играть. Всю жизнь!

– Я тоже так думала, а теперь поумнела и бросила.

– Значит, я глупая, что в куклы играю?

– Конечно, глупая! Ну, зачем они тебе нужны? Какая от них польза?

– Польза? Я с ними в школу играю. Я из-за них стала лучше писать и рисовать. Я из-за них шить научилась. Я им уроки рассказываю.

– Ха-ха! И они тебя слушают? Еще скажешь, что они живые?

– И скажу!

– Ничего себе живые! Они у тебя из ящика вверх ногами торчат. Разве с живыми так обращаются?

– Ну, они не совсем живые. Они как будто живые. Они живые, когда с ними играют.

– Значит, и эта бумажка живая, если ты с ней играешь?

– Конечно. То есть не совсем… То есть она как будто живая… Нет, этого нельзя объяснить. Но она живая.

Разгадка

Маринка нарисовала кошачью морду и просит меня:

– Подпиши, пожалуйста: «это мама»

– Нет уж, подписывать этот пасквиль я не буду. Если надо, подписывай сама.

В ответ послышался рев:

– Но ведь я не могу писать!

– Эх, ты! Темнота! Вот пошлю на радио в «Угадайку» загадку: «Темный, необразованный и ревет». Все ребята сразу поймут, что это ты.

Рев прекращается.

– Все ребята сразу поймут, что это медведь. Темный, необразованный и ревет… Конечно, медведь! Кто же еще?

Таинственный снимок

– Вот, – говорит Саша, – космическая ракета. Я склеил ее из серебряных бумажек. А это снимки, которые она сделала.

Передо мной узкая бумажная лента, изображающая фотопленку.

– Это, конечно, Луна, – поясняет Саша, – ее невидимая сторона. Теперь уже, конечно, видимая. А это цветной снимок – салют! Эта воздушный шар. Он у меня первого мая улетел неизвестно куда, а ракета его сфотографировала. А это… Это, в общем, зайчик с морковкой. Сам не понимаю, как она ухитрилась его снять.

Радио врет

Привожу Маринку к соседям, ловлю на их радиоле третью программу. Сейчас дочка услышит, как я читаю стихи. Вот уж она обрадуется. Не тут-то было!

– Сейчас у нас в студии находится поэт Валентин Берестов, – бодро сообщает ведущая. На лице у Маринки ужас. Мир рушится в самом своем основании:

– Радио врет! Папа здесь!

С таким же ужасом она выслушала когда-то мой ответ на вопрос о происхождении человека. Я отвечал научно: сначала обезьяна, потом обезьяночеловек…

– Ну, что ты врешь? Ты же врешь, папка! – сказала потрясенная дочь.

Дядя Кися

В избу нет-нет да и зайдет кто-нибудь из плотников, строящих сарай.

– Это, Мариночка, дядя Петя! – представляет хозяйка вошедшего двухлетней москвичке, уже знакомой с персонажами детских сказок. Маринка во все глаза глядит на высокого мужика в распахнутой стеганке и шапке-ушанке, ища в нем сходства с Петей-петушком.

– А это дядя Миша!

Это имя пугает девицу, и она озирается в поисках убежища.

– А вот, дядя Вася!

Маринка успокаивается, в глазах ласковое сияние. Она, конечно же, считает, что в образе дядей в дом вошли Петух, Медведь и Кот.

– Дядя Кися! – восторженно произносит она.

Персональное дело

В младшей группе детсада собрание. На повестке дня персональное дело мальчика Бори. Председательствует новая директриса, верящая в авторитет коллектива.

– Ну, Боря, а теперь сам объясни, почему ты не ходишь на горшок? Почему после тихого часа твоя простынка всегда мокрая? Тише, дети! Сейчас выступит Боря!

При слове «выступит» коллектив преображается. Боря торжественно выходит на середину, встает в позу и с выражением декламирует:

 
Идет бычок, качается,
Вздыхает на ходу —
 

Кобыла

Моя трехлетняя племянница Надя возвращалась к себе в деревню. Простилась со всеми и вдруг спохватывается:

– Ах, я кобыла! Мариночку не поцеловала!

1958–1962

ЗНАМЕНИТОСТЬ

В нашем городке были бега. Родители часто брали меня на скачки. Из всех лошадей мне особенно нравился вороной конь в белых чулках. Я радовался, когда его выводили на дорожку, и желал ему победы. Мой любимец почти всегда побеждал. Это был знаменитый конь. Его знал весь город.

Однажды я гулял на нашей улице и незаметно вышел на окраину. Там, на зеленом лугу, я увидел знаменитого вороного коня в белых чулках. Стоял он ни к чему не привязанный, и вокруг не было никого, – это меня больше всего поразило.

Конь щипал травку, а над ним кружились слепни. Только слепень сядет, как по коже коня пройдет волна, слепень очутится на складке и свалится с нее.

Я снял рубашку и стал ею размахивать, отгоняя слепней. Конь взглянул на меня снизу длинным лиловатым глазом. Тогда я осмелел и дотронулся до коня, до его сухих и горячих коротеньких волос. Потом я крепче вдавил руку и почувствовал, что кожа у коня шелковистая и влажная. Сердце мое запрыгало.

Через несколько дней родители снова взяли меня на бега. И как только появился мой любимец, как только он оказался на полкорпуса впереди соперника, я не мог сдержать восторга и заорал из всей мочи:

– Я ним знаком! Я с ним знаком! Смотрите, это мой знакомый!

С тех пор я встречал много знаменитостей. Но такой гордости, такого восторга от одного сознания, что я с ним и знаком, я не испытывал больше никогда.

1965

ИЗ КНИГИ «ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ И ДРУГИЕ БИБЛЕЙСКИЕ ПРЕДАНИЯ»
ПОД РЕДАКЦИЕЙ К. И. ЧУКОВСКОГО

ЮНОСТЬ ДАВИДА

Жил-был в Иудее старый пастух Иессей. И были у него сыновья, тоже пастухи. Младшего звали Давид. Был он красивый, стройный, белокурый и больше всего на свете любил петь, плясать и играть на гуслях.

Однажды приехали к Иессею гонцы от царя Саула и привезли с собой на повозке половину бычьей туши.

– Какие вести у вас, дорогие гонцы? – спросил Иессей.

– Плохие вести, – ответили гонцы. – Напали на нашу страну филистимляне – те, что живут на морском берегу. Грабят они наши города, убивают старых и малых, увозят наш хлеб и угоняют наши стада. Царю нужны воины, чтобы защитить нашу родину. Вот мы и ездим по степи от стада к стаду и возим с собой письмо от царя Саула.

– Где же это письмо? – спрашивает Иессей.

– А вот оно, – отвечают гонцы и показывают на половину бычьей туши.

– Что же означает это письмо? – спрашивает Иессей.

– А вот что, – отвечают гонцы. – Если кто не пошлет царю Саулу воина, царь жестоко покарает его: каждую овцу, каждую корову в стаде этого человека велит разрубить пополам.

Отправил Иессей к Саулу своих старших сыновей.

– Отец, – сказал Давид, – позволь и мне поехать вместе с братьями. Я тоже хочу стать воином и защищать свою родину.

– Куда тебе? – закричали братья. – Оставайся дома и паси наше стадо. Твое дело не воевать, а петь, да плясать, да играть на гуслях.

И остался Давид дома.

Вернулись братья с победой. Слушал Давид их рассказы про то, как храбро дрались с филистимлянами царь Саул и его отважный сын Ионафан. Слушал Давид и завидовал им. Но прошло немного времени, и снова прискакал к Иессею гонец. Был он усталый, запыленный, и никакого письма при нем не было.

– Горе, горе нам! – кричал гонец. – Снова напали на нашу землю филистимляне.

– А много ли их? – спросил Иессей.

– Столько же, сколько песку на морском берегу, – отвечал гонец. – Не сосчитать. Зовет царь Саул к себе на помощь всех, кто может держать оружие. Если не остановим мы разбойников-филистимлян, отнимут они у нас наши стада и всех нас превратят в рабов.

Сели три брата на коней, простились с отцом.

– Возьмите меня с собой, – попросил Давид. – Я тоже хочу защищать нашу землю.

– Оставайся дома, – ответили братья. – Твое дело не воевать, а петь, да плясать, да играть на гуслях.

Шел день за днем, и не было никаких вестей о братьях. Встревожился Иессей и говорит Давиду:

– Вот тебе мешок зерна да десять лепешек. Возьми их и отнеси братьям. Отдашь – и скорей возвращайся домой.

Взял Давид мешок с зерном, десять лепешек и отправился на поле битвы. Люди сказали ему, что встретились два войска в долине, где растет старый высокий дуб.

Пришел туда Давид, видит – стоит на одном краю долины войско Саула, а на другом – войско филистимлян. Стоят войска, глядят друг на друга, никто не вступает в бой.

Тут выходит из рядов филистимлян могучий великан, по имени Голиаф. Держит он в руке железное копье, на голове у него сверкает медный шлем, на руках – медные налокотники, на груди – медный панцирь, на ногах – медные поножи. А впереди идет мальчик-оруженосец, из последних сил тащит тяжелый меч Голиафа.

– Эй, пастухи иудейские! – кричит Голиаф, и горное эхо вторит его словам. – Найдется ли среди вас храбрец, который посмеет сразиться со мной? Если он победит меня, то мы, филистимляне, уйдем из вашей земли. А если я убью его, то станете вы нашими рабами. Ну, кто смелее всех? Выходи! Я отдам твое тело на съедение зверям и птицам.

Молчит войско Саула. Молчит сам Саул. Молчит его сын Ионафан. Нет никого, кто решился бы выйти один на один со страшным великаном.

– Вы так же трусливы, как ваши овцы! – насмехается Голиаф.

– Ха-ха-ха! – смеются филистимляне.

– Ха-ха-ха! – повторяет горное эхо.

Подошел Давид к братьям, отдал им лепешки и мешок с зерном и спрашивает:

– А что дадут тому, кто сразится с Голиафом и победит его?

И отвечают братья:

– Тому, кто победит Голиафа, царь Саул отдаст в жены свою красавицу дочь. А зачем ты пришел? Уходи сейчас же отсюда, здесь ротозеев не любят.

– Я пришел не смотреть на сражение, а сражаться, – ответил Давид. – Вот возьму и выйду против Голиафа.

Услышали это люди, побежали к царю Саулу и говорят:

– Нашелся смельчак, который хочет биться с Голиафом.

– Позовите его ко мне! – приказал Саул.

Привели Давида к Саулу. Посмотрел на него Саул и говорит:

– Ну куда тебе сражаться с Голиафом? Ты еще слишком молод, а Голиаф опытный воин. Он с юных лет привык владеть оружием.

И ответил Давид:

– Царь, позволь мне сразиться с Голиафом! Ты прав: оружием я не владею. Но я с детства охраняю стада. Бывало, медведь нападет на наших овец, а я догоню его и вырву добычу прямо из пасти. А если лев набросится на меня, возьму я его за гриву голыми руками, ударю о землю и убью. Я верю, что убью Голиафа, и ты поверь мне.

– Что ж, – сказал Саул, – я верю тебе, иди. Дайте ему мое оружие.

Надели на Давида шлем Саула и его панцирь, дали ему щит Саула и его меч. Обрадовался Давид: «Вот теперь я настоящий воин!» Хотел он даже сплясать от радости, да слишком тяжелы были для него щит, меч и броня. Сделал Давид несколько шагов, гремя тяжелыми доспехами, и говорит:

– Не по мне такая одежда, я к ней не привык.

Снял он с себя шлем и панцирь, положил вместе с ними меч и щит, а вместо всего этого надел белый плащ, взял свою дорожную котомку, бросил в нее пять круглых камешков, обточенных водою ручья, а из кожаного ремня сделал петлю. В другую руку он взял свой пастушеский посох и пошел навстречу Голиафу. Увидел его Голиаф и расхохотался:

– Иди сюда, мой маленький! Иди сюда, мой белый барашек! Я насажу тебя на это копье, как ягненка на вертел! А где же твой меч? Где твой щит? Как ты будешь со мною сражаться?

– Не с мечом я иду и не со щитом! – закричал Давид Голиафу. – Я иду в бой за правое дело. Бог спасет меня, а Бог спасает не мечом и не копьем. Правда сильнее меча и острее копья!

Тут заметил Голиаф, что несет с собой Давид вместо меча, копья и щита, и разозлился:

– Ты, мальчишка, идешь на меня с палкой и камнями, будто я собака.

– Ты хуже собаки! – закричал Давид. – Ты разбойник!

Вложил он камень в кожаную петлю, начал быстро-быстро вращать ее и выпустил камень из пращи. Со свистом вылетел камень и угодил прямо в лоб великану. Рухнул Голиаф на землю, загремели его доспехи, и от ужаса застонали филистимляне, а горное эхо повторило их стон.

А потом поднялось над войском филистимлян облако пыли. Рассеялась пыль, и увидели воины Саула, что на том краю долины нет ни одного филистимлянина, все они ускакали прочь.

Взял Давид меч Голиафа, отрубил великану голову, поднял ее за волосы и понес царю Саулу.

– Кто ты такой? – спросил Саул. – Я ведь даже не знаю, как тебя зовут и чей ты сын.

И ответил Давид:

– Я сын пастуха Иессея и сам пастух, а зовут меня Давид.

– Теперь я твой отец, – сказал Саул. – Больше не вернешься ты к своему стаду, а будешь охранять от врагов всю нашу землю. Я сделаю тебя своим полководцем.

И подошел к Давиду сын Саула царевич Ионафан, отдал Давиду свою красивую одежду, обнял его и сказал:

– Теперь ты брат мой, и я буду любить тебя, как брата.

И отправилось войско домой. Впереди ехал царь Саул, по одну сторону от него – Давид, по другую – Ионафан. И как только становились они на привал, брал Давид в руки гусли, пел, играл и веселил Саула.

Все дальше уходило войско от поля сражения, все ближе родные места. Женщины выбегали навстречу воинам, били в тимпаны, плясали и пели: «Слава Саулу! Он победил тысячи врагов! Слава Давиду! Он победил десятки тысяч! Давид – великий герой! Ему честь и хвала!»

Услышал Саул эти слова и нахмурился: «Вот уже и славят Давида больше, чем меня, и любят его все. А там и царство мое у меня отнимут и ему отдадут». И задумал Саул погубить Давида. Вот он и говорит ему:

– Я обещал тебе в жены мою дочь, но забыл сказать, что за нее нужен выкуп. Ты должен один сразиться с сотней филистимлян и победить их, – это и будет выкуп за мою дочь.

И подумал Саул: «Будет хорошо, если не я сам убью Давида, а убьют его филистимляне, наши враги».

Отправился Давид один сражаться с филистимлянами и не сто врагов победил, а двести.

Пришлось Саулу отдать ему в жены свою дочь Мелхолу. Устроили по этому случаю веселый пир, и все, кто был на пиру, громко славили Давида. И чем громче звучали их голоса, тем сумрачнее становился Саул. Увидел это Давид и решил развеселить Саула песнями и пляской. И еще больше хвалили люди Давида, видя, какой он простой и веселый.

И однажды не выдержал Саул, метнул в певца копье. Но Давид увернулся, и копье попало в стену. Тогда послал Саул своих верных слуг к дому Давида и сказал им:

– Вы должны до рассвета убить Давида.

А Мелхоле шепнул:

– Давид – мой враг. Узнал я, что он хочет отнять у меня мое царство. Помоги мне убить его.

Но Мелхола любила Давида, своего мужа, и когда они вернулись домой, открыла она окно и просит Давида:

– Беги отсюда! Отец приказал тебя убить.

Давид убежал. А Мелхола взяла большую куклу и положила ее на постель вместо Давида. В изголовье была козья шкура, а куклу Мелхола укрыла с головой одеялом. Ночью постучались в дверь царские слуги и сказали:

– Царь Саул зовет к себе Давида.

А Мелхола ответила:

– Не может Давид прийти к царю, он болен и не в силах подняться с постели.

Тогда Саул велел слугам принести Давида вместе с постелью. Принесли слуги постель во дворец. Сорвал Саул одеяло и видит – лежит на постели кукла, а в изголовье у нее козья шкура.

«До чего же он коварен, этот Давид! – подумал Саул. – Мало того, что он хочет отнять у меня мое царство, он отнял у меня и родную дочь. Сговорилась она с Давидом и обманула отца».

Шло время. Позвал к себе Саул царевича Ионафана и говорит ему:

– Куда пропал Давид? Скоро мы устроим пир, будем встречать молодую луну. Я хочу, чтобы Давид сидел рядом со мной и веселил нас своими песнями.

– Давид прячется от тебя, – ответил Ионафан. – Он боится, что ты его убьешь. Скажи, отец, что плохого сделал тебе Давид? Ведь он помог тебе в трудную минуту и спас наш народ.

И сказал Саул Ионафану:

– Что было, то было. Я люблю Давида, как родного сына. Иди позови его.

Нашел Ионафан Давида и говорит ему:

– Отец приглашает тебя на пир. Мы будем встречать молодую луну. Приходи, он очень соскучился по твоим песням.

И ответил Давид:

– Брат мой Ионафан, я не пойду на пир, потому что твой отец хочет убить меня. Если я в чем-нибудь виноват, то убей меня сам. Зачем нужно вести меня к твоему отцу?

– Отец обо всем советуется со мной, – сказал Ионафан. – Я знаю все его мысли. Он ничего не говорил мне об этом.

– Царь Саул знает, что ты любишь меня, – ответил Давид. – Он ничего не сказал тебе, чтобы ты не огорчался.

И сказал Ионафан Давиду:

– Хорошо, я узнаю, что задумал отец. Спрячься за скалу, жди меня и не являйся на пир, пока я не дам тебе знать. Я выпущу из лука три стрелы. Если отец задумал убить тебя, я крикну слуге: «Беги, стрелы перед тобой!» А если нет, я крикну: «Куда бежишь? Стрелы позади тебя!»

И вот наступил праздник молодой луны. Увидел Саул, что место Давида за столом пусто, и спросил Ионафана:

– Где Давид?

– Я отпустил его в Вифлеем, – ответил Ионафан. – Он хочет встретить праздник молодой луны вместе с отцом и братьями.

Саул так разгневался, услышав эти слова, что замахнулся копьем на Ионафана.

Тогда выпустил Ионафан три стрелы и велел слуге подобрать их.

– Скорее беги, – закричал Ионафан, – стрелы упали перед тобой!

А потом вернул он слугу и сказал, что сам подберет стрелы. Пошел Ионафан туда, куда улетели стрелы, и встретил Давида, который ждал его за скалой. Обнял его Ионафан и заплакал.

– Прощай, брат мой Давид! Теперь я знаю, что отец хочет убить тебя. Неужели с этого дня ты станешь его и моим врагом?

И ответил Давид:

– Брат мой Ионафан, нет у меня зла на твоего отца. А тебя я люблю как родного. Клянусь тебе, что никогда я не трону ни твоего отца Саула, ни тебя, ни твоих друзей.

Обнял Давид Ионафана. И они расстались. Узнал об этом Саул и подумал: «До чего же коварен этот Давид. Мало того, что он хочет отнять у меня мое царство, он еще околдовал моего любимого сына Ионафана».

Голодный и безоружный, скитался Давид по Иудее. И однажды ночью постучался он в храм к мудрому старцу Авимелеху.

Авимелех очень удивился, что зять царя и великий полководец ходит по пустыне один, без друзей, без оружия, измученный и голодный.

– Почему ты один? – спросил Авимелех Давида.

– Царь Саул послал меня по срочному делу, о котором никто не должен знать, – ответил Давид. – Я так торопился, что не взял с собой ни еды, ни оружия.

– Что ж, я помогу твоей беде, – сказал Авимелех. – Вот тебе хлеб: я только что испек его, он еще горячий. Вот тебе оружие: это меч Голиафа, которого ты победил. А вот тебе и друг, мой сын Авиафар. Он будет носить твой меч.

Взял Давид хлеб и меч, поблагодарил старика и ушел вместе с Авиафаром.

Собрал Давид верных людей и спрятался вместе с ними в пещере. А Саул со своим войском отправился искать Давида по лесам, горам и пустыням.

И вот однажды в жаркий день стало войско Саула на привал рядом с той самой пещерой, где прятался Давид с товарищами. Вошел Саул в прохладную пещеру, чтобы переждать жару, и заснул. Увидел его Авиафар и сказал Давиду:

– Твой враг сам попал в наши руки. Давай убьем его!

– Нет, – сказал Давид, – я поклялся Ионафану не убивать Саула.

Взял Давид меч, подкрался к спящему Саулу и отрезал край его одежды.

Проснулся Саул, вышел из пещеры, а вслед за ним вышел Давид и крикнул:

– Отец мой Саул! Зачем ты преследуешь меня, как преследуют куропатку по горам? Вот край твоей одежды. Я мог отрубить тебе голову, но я не тронул тебя.

Увидел Саул край своей одежды в руках у Давида и горько заплакал.

– Сын мой Давид, – сказал Саул, – ты мне за зло отплатил добром, а я хотел злом отплатить за добро, которое ты сделал мне и нашему народу. Я виноват перед тобой.

Сел Саул на коня и увел свое войско домой. И еще громче славил народ доброго Давида. Услышал это Саул и подумал: «До чего же хитер этот Давид! Он мог убить меня и нарочно не убил, чтобы люди еще больше полюбили его». И снова собрал он войско и отправился искать Давида.

Однажды лунной ночью подкрался Давид с воином Авессой в стан к Саулу. Крепким снам спали воины Саула, и луна сверкала на их доспехах. Спал начальник стражи. Спали часовые, опершись на копья. И в своем шатре спал Саул. У его изголовья торчало копье, которое он перед сном воткнул в землю. Подошли Давид и Авесса к спящему Саулу, и сказал Авесса:

– Я не давал клятвы Ионафану. Сейчас я возьму это копье и проткну Саула так, что он и вскрикнуть не успеет.

– Возьми-ка ты лучше вот этот кувшин с водой, – сказал Давид, – а я возьму копье.

Взяли они копье, кувшин с водой, тихо прокрались между спящими воинами и спящими часовыми, поднялись на гору, и закричал Давид:

– Эй, начальник стражи! Хорошо же ты охраняешь своего царя! Где его копье и кувшин с водой?

Проснулся Саул, видит – нет рядом с ним копья и кувшина. Но узнал он голос Давида и все понял.

– Сын мой Давид, – закричал Саул, – снова ты пощадил меня! Прости меня, если можешь.

И вернулся Саул к себе во дворец, а люди еще громче славили Давида за его доброту. И подумал Саул: «Никогда не было у меня такого хитрого врага. Он нарочно утащил мое копье и кувшин, чтобы люди смеялись надо мной. А теперь, когда все видят, что он прав, а я не прав, он убьет меня, и никто ему дурного слова не скажет».

И велел Саул разослать повсюду войска и казнить всех, кто даст Давиду поесть или напиться, кто увидит его и не донесет царю.

Пожалел Давид своих друзей и ушел в чужую страну. Услышал о нем царь этой страны и сказал:

– А не тот ли это Давид, про которого кричали, что он победил тысячи и десятки тысяч? Если так, то это опасный гость, и нам нужно от него избавиться. Приведите его ко мне.

Пришел Давид во дворец, и был он таким жалким, что его и родная мать не узнала бы. Одежда на Давиде была разодрана, волосы растрепаны, руки и ноги тряслись, а в ответ на расспросы царя Давид только тряс головой да мычал.

– Не богатыря вы привели ко мне, а жалкого безумца, – сказал чужеземной царь своим слугам. – Что ж, пусть остается в моей стране, он не опасен.

Так Давид обманул чужеземного царя и стал жить вдали от родины, в чужой стране.

Однажды прискакал к Давиду гонец. Одежда на гонце была разодрана, а волосы посыпаны пеплом.

– Какое горе привело тебя сюда, гонец? – спросил Давид.

– Для кого горе, а для кого и радость, – ответил гонец. – Бери, Давид, гусли: тот, кто хотел убить тебя, погиб. Ты можешь возвратиться домой.

И вот что рассказал гонец Давиду.

Когда филистимляне узнали, что Давид ушел из родной страны, они снова напали на Иудею. Храбро сражались Саул и Ионафан, но на Гелвуйской горе окружили их враги, вражеские стрелы поразили их воинов, погиб от стрелы царевич Ионафан, а Саул с оруженосцем оказался среди врагов. И сказал Саул оруженосцу: «Пусть злые филистимляне не радуются, что они меня убили. Возьми мой меч и заколи меня».

Но не посмел оруженосец выполнить его приказ. Тогда Саул воткнул в землю копье, бросился на него и умер.

– Это неправда! – воскликнул Давид. – Чем ты это докажешь?

Тогда гонец молча вынул из-под изодранного плаща золотую корону царя Саула. А Давид в знак горя разодрал на себе одежду, посыпал голову пеплом, сел на коня, вынул гусли, тронулся в путь и запел:

– Проклятье тебе, Гелвуйская гора! Пусть никогда не прольется на тебя дождь. Пусть роса не выступит на твоих обагренных кровью камнях. Пусть ни одна серна не проскачет по твоим тропам и ни одна травинка не вырастет на твоих склонах, потому что здесь погиб могучий Саул, здесь погиб брат мой Ионафан, которого я любил больше всех на свете. Они были сильны, как львы, и быстры, как орлы, никогда не расставались и погибли рядом. Горе и вам, злые филистимляне, погубившие их!

С этой песней вступил Давид на родную землю, и чем дальше он ехал, тем больше воинов шло за ним и тем громче летела весть из конца в конец: «Давид вернулся! Давид вернулся!»

И, услышав эту весть, в ужасе вскочили филистимляне на своих коней и умчались прочь.

1965