Текст книги "Шиш вам, а не Землю!"

Автор книги: Валентин Февраль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Продукты завозят раз в неделю. Выпивка есть. Некоторые считают это место раем, – многозначительно поднял палец вверх бармен. – Бабы, выпивка, жратва… Что еще нужно нормальному, здоровому мужику, истинному джентельмену-аристократу?

– Но только не разведчику КГР, – возразил Кондратий.

И тут же прикусил язык. Но хозяин корчмы уже мертвой хваткой вцепился в оплошность клиента.

– Кому, кому?

– Дело в том, что я землянин, – заметил Кондратий, поняв, что проболтался и терять ему нечего. – Меня, молодого разведчика Космической Глубинной Разведки послали в фэтскую систему отследить, а, если потребуется, и уничтожить фомальдегаускую преступную группировку, специализирующуюся исключительно на шпионаже, диверсиях, саботаже и захвате чужих миров, с последующей их губительной эксплуатацией и зверским уничтожением. Эти шпионы-разбойники считают свою миссию освободительной, а себя мессиями. То есть, они освобождают населенные миры от их населения, а потом временно закрепляются в этих мирах, пока не истощаются природные ресурсы планеты.

Внезапно бармен посмотрел на Кондратия, как на родного и полез к нему обниматься.

– Кондраша! Дорогой! – завопил он и троекратно облобызал агента. – Я тебя сразу и не признал. Я ведь давно тебя жду, сынок, – едва не прослезился он. – Ты забыл меня? Я же твой родной генерал Березин! Ну, помнишь, там, в КОВПСРОЛе мы встречались еще? У меня еще форма такая была… Со звездами. И лампасами.

46

И генерал вздохнул, как бы сожалея, что форму пришлось оставить в штабе КГР. После этого они сели за свободный столик и повели неспешную беседу. Как это и водится в среде земных разведчиков в интерьере уютных явочных квартир.

– Посадили в тюрьму, говоришь? – то и дело всплескивал руками генерал. – Удалось троекратно бежать? Ай-ай-ай!.. Попал сюда говоришь, паря?..

– То не вихрь тебя сюда перебросил, а я, – признался, скромно потупясь руководитель КОВПСРОЛа. – Дело в том, дорогой ты наш, Кондраша Игнатьевич, что все эти ублюдки, – генерал широко повел рукой вокруг себя, – не беглые преступники, за каковых себя выдают, а курсанты академии шпионов фомальдегаусцев, а корчма – один из филиалов центра по подготовке шпионов враждебных нам цивилизаций. Да и сам подумай, – хлопнул пятерней по столу генерал так, что весь электорат корчмы вздрогнул, – сам подумай, садовая ты головушка, что может лучше подготовить зверя по шпионажу и вредительству, как не тюрьма с ее скотскими условиями содержания и воспитания?

– Ничто, – с усилием помотал отрицательно головой Кондратий, который не по наслышке знал о тюремном режиме.

– Вот и я говорю, – продолжал Березин. – Из тюрем выходят хорошо подготовленные для вредительства мерзавцы, то есть – то, что и нужно фомальдегаусцам для экспансии миров. Вас там не наказывали и перевоспитывали, а тренировали, Кондраша. Обучали ненавидеть и вредительствовать. Мы тебя забросили, Кондратий, в это заведение, «университет», так сказать жизни, не для того, чтобы ты там прохлаждался и шлындал по коридорам, а затем, чтобы изучал обстановку изнутри и узнал весь их мерзкий распорядок.

– Благодарю за доверие, товарищ генерал! – вскочил с места Придуркин. – Разрешите и дальше слушать вас?

– Можешь считать, что уже разрешено, – махнул рукой член руководства одной из самых опасных и в то же время самой гуманнейшей разведки галактики и снова склонился к Кондратию. – Может быть ты еще не забыл майора Середу, майора КГР, матерого разведчика, агента-99996? Да, да, того самого непоседливого, много мнящего о себе, майоришку, хорошего товарища и неутомимого разведчика. Так вот, паря, сейчас он летит к тебе, на Драгомею. Когда прибудет, сядешь в его ракету.

– В «Скользкий»?

– И в «Скользкий» – тоже. Куда же еще. Улетишь к едреной матери от сюда. То есть – на Фомальдегаус, выяснить отношения с чешуйниками. Задание свое ты здесь выполнил, то есть, нашел уязвимые места в подготовке диверсантов. За что тебе большое КОВПСРОАльское спасибо. А теперь – в путь. С минуты на минуту «Скользкий» с Середой внутри будет здесь.

– Есть! – вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол Кондратий.

– Что есть? – не понял генерал. – «Есть» в смысле «пожрать» или «есть» в смысле «не пить не есть, но выполнять задание»?

– В смысле «слушаюсь», товарищ генерал!

– А-а… Это ты правильно решил. Молодец. По уставу живешь, а не как попало и почем зря.

– Рад стараться, товарищ генерал! – рявкнул Кондратий так, что у присутствующих заложило уши.

– Старайся, старайся, ефрейтор, – поощрил генерал. – только не ори на меня так. Всех сфероидов переполошил в округе.

– Намек понял, товарищ генерал!

– Ну, раз понял, действуй, – подвел итог разговору высокосановный военный чиновник и, подводя черту под разговор, поднялся с места и направился к стойке.

В суете и спешке Березин забыл вновь одеть маску, под которой подвизался в качестве бармена. Но перепившиеся вдрызг завсегдатаи корчмы, а на самом деле – курсанты шпионской академии фомальдегаусцев даже не заметили, что бармен поменял лицо. А, которые и заметили, отнесли сие событие на счет своей личной, индивидуальной горячки, с которой успели подружиться за те долгие месяцы учебы, которые им пришлось провести в стенах академии. Белая горячка в условиях масовой пьянки, которая царила здесь безраздельно, была делом для фомальдегауских курсантов обычным, привычным и само собой разумеющимся…

Доведя ремонт до логического завершения, «Скользкий» по личной просьбе Середы стартовал с Ханаона. Середа же вложил в соответствующее место «Скользкого» необходимую программу с указанием дальнейшего маршрута и, прихватив из холодильника пару бутылок колы, завалился в гамак, надеясь не умереть от скуки за время перелета.

Лететь долго не пришлось. «Скользкий» знал наикратчайшие пути к Драгомее, так как Загибин, прежде, чем выпустить свое детище в свет, нашпиговал до отказа Комп программами самообеспечения прохождения космоса через подпространство и потому «Скользкий» отныне знал это подпространство вдоль и поперек, как свои пять дюз.

В общем. скоро они появились возле сиреневой звезды, по одной из орбит которой неслась землеподобная Драгомея.

Только вот на подлете к Драгомее вышла неувязочка. Другими словами, едва приблизились они к планете, в надежде быстренько и без помех выйти на нужную орбиту, как с одного из спутников Драгомеи стартовала целая эскадра истребителей. Космические Истребители (КИ-10), прозванные в народе щупоками за их внешнее сходство с этими хищными представителями драгомейских озер и речушек, были довольно опасным оружием даже для оснащенного аннигилятором «Скользкого».

Майор ударил по тормозам, лишь только завидел драгомейские бронемашины. И, тем не менее, было уже поздно. Маневренные КИ-10 заходили для атаки. А позади легких истребителей он громоздился тяжелый крейсер, тип которого Середа не смог даже определить. Вполне возможно, то была стандартная модель орбитальной крепости, а может быть то была совершенно новая модель крупнотоннажного боевого судна, еще не внесенная в анналы компьютерной памяти КГР.

– Дьявол, – сказал Середа, разматывая пулеметную ленту скорострельного орудия. – Только этого мне и не хватало. Погибнуть в сотне километров от…

Договорить ему не пришлось. От одного из истребителей, стремительно промчавшегося неподалеку, отделился слабо мерцающий голубоватый шар и устремился к «Скользкому».

Где-то в недрах «Скользкого» взвыла сирена, оповещающая невесть кого невесть о чем и корабль Середы сделал левый разворот и ушел в сторону. Но к нему уже ринулись еще два шара.

Майор не стал ждать, когда шары приблизятся вплотную, а, вдавив гашетку скорострельной установки, повел турелью, превращая в пыль и брызги все три смертоносных шара.

Тем временем вражьи истребители затерялись в безбрежных просторах космоса. Все пока складывалось не самым худшим образом. Во всяком случае, опасность на время отступила и Середа в самых глубинах души надеялся, что вражескую эскадру в своей жизни больше не увидит.

Но, как и следовало ожидать, майор просчитался. Где-то в неоглядной дали космические истребители развернулись и пошли в атаку снова. Пропавший на время из поля зрения эсминец, включил габаритные огни и развернулся левым бортом к «Скользкому». И только теперь Середа увидел, что бок космической громадины начинены стволами зенитных орудий, как густой суп макаронинами.

Теперь ублюдочный крейсер был рядом и Середа мог даже пересчитать его пушки без бинокля. Но считать он не стал, может быть потому, что на такой пересчет небыло времени, ведь, уже в следующую минуту весь борт стальной крепости расцветился залпами-вспышками самых разнокалиберных орудий.

«Скользкий», еще не успевший очухаться после первой атаки, вынужден был войти во второй вираж.

Перегрузки чуть не разорвали тело разведчика. Но, когда он, слегка отойдя от оглушающего давления, поднял затуманенный взгляд к обзорному экрану, понял, что неприятности только начинаются. С левого борта приближались истребители.

Середа не любил воевать. Его работа, если все упрощать, сводились к сбору жизненно важной информации с последующей передачей ее в свое ведомство. По мере сил он всегда старался избегать конфликтов и острых углов в человеческих взаимоотношениях. Но не таковой была возникшая теперь ситуация. От Середы сейчас ничего не зависло и вряд ли он мог применить на деле те основы дипломатии, с которыми был неплохо знаком. Ведь вражеские корабли не обращались к майору за разъяснениями по поводу его прибытия на Драгомею. Выход, конечно, был. И выход состоял в том, чтобы адекватно ответить агрессору. И Середа пошел напропалую. Он натиснул в нужный момент все необходимые кнопки, опустошая без жалости все артиллерийские погреба «Скользкого».

Гениальный конструктор в свое время потрудился над кораблем и его вооружением неплохо. Наверное, только поэтому звено КИ-10, после сокрушающего залпа, произведенного Середой, прекратило свое существование… В мановение ока пять истребителей превратились в пылающее облако. Правда, крейсер к тому времени уже вышел на новые позиции и Середе пришлось снова уворачиваться в то время, как его взяли в клещи два звена уцелевших истребителей, лишая Середу маневра.

Но майор совершил невозможное. Распылив в вакууме целую тонну специального металлического порошка, и создав тем самым непроницаемую для для радаров завесу, он провалился вниз и спрятался за один из естественных спутников планеты, остановившись за ним.

Истребители, кое-как разобравшись в ситуации и рванувшиеся следом, напоролись на куски льда, спрятанные в пылевом облаке предприимчивым майором, льда, образовавшегося в результате промерзания энного количества воды, выброшенной вместе с порошком. И на той скорости, с которой вражьи машины мчались, в общем-то, небольшие кристаллики превратилтись для КИ-10 в несущие смерть снаряды. Потому очень скоро еще одна пара КИ-10 прекратила свое существование. А обломки истребителей еще долго вертелись волчком в ледяном безмолвии, отдаляясь от Середы, пока совсем не исчезли из виду.

И только один из таких обломков – огромный кусок покореженного металла – врезался в бронированную обшивку крейсера, кромсая и коверкая ее, сминая башни крейсера и надстройки. Но у могучего корабля в результате этого случайного, шального попадания погас лишь один из габаритных фонарей

И, тем не менее, в стане врага воцарился нешуточные переполох и сумятица. А Середа, пользуясь моментом, выскользнул из-за спутника и направился к Драгомее.

Зеленоватые лучи сверхтемпературных лазеров напрасно шарили в том месте, где только что находился «Скользкий». Стремительно наращивая скорость, корабль землян мчался к быстро растущей поверхности планеты, как ополоумевший. И, когда, наконец, смертоносные лучи дотянулись до «Скользкого», «Скользкий» резко сбросил скорость и включил защитное поле, вложив в это поле почти всю энергию освободившегося теперь от работы антиинерционного генератора.

Защитное поле лишь слегка ослабило разрушительную мощь лазерных установок врага, но полностью нейтрализовать их не сумело. Таким образом, не выдержав сверхвысоких температур, обшивка «Скользкого» запузырилась, а индикаторы целостности корабля подняли невероятный трезвон. И Середа мысленно перекрестился, представив себе какие разрушения претерпевал сейчас корабль.

Жизнь разведчика и корабля отныне находились в божьих руках, да сфере везения. И Середа, как никогда, понимал это. И, тем не менее, лазерные лучи прошлись по бокам корабля лишь в рекордно короткое время, потом они ушли вперед, а Середа, развернув искалеченную посудину, приготовился к посадке. В душе он надеялся, что враг прекратит преследование вблизи поверхности собственной планеты.

Так оно и случилось, командующий потрепанной «Скользким», драгомейской космической эскадры лишь сообщил в Центр наземной разведки Драгомеи о вторжении на планету неизвестного корабля и принялся подсчитывать убытки. Таким образом Середа проскочил сквозь заслон и оказался на планете, славящейся, как ни кто, во всей галактике обилием тюрем.

«Скользкий» быстро снижался и придэнверился в некоем совершенно дремучем лесу, подальше, конечно же, от любопытных глаз обывателей и вьедливого ума полицейских. А, выбравшись из корабля, Середа направился в ту сторону, где по его расчетам обретались Кондратий и Березин

У Середы еще было время в запасе и потому он не очень торопился. Вдыхая лесные запахи, неторопливо брел он по полузаросшей сорной травой дороге. Над головой светило ласковое драгомейское солнышко, в ветвях пели невиданные птицы, в траве стрекотали, похожие на земных, кузнечики… И как-то не верилось, что он на чужой планете, практически под прицелом целого сонма смертоносных машин, кружащихся на орбите.

Хотя впрочем, майору было плевать в данный момент на только что открытый им прекрасный планетарный мир. Он прибыл сюда не из сентиментальных побуждений и не затем, чтобы защишать планету от себя самой. В задачу Середы входила эвакуация из системы сотрудника, ефрейтора Кондратия, а также тех ценных сведений, что собрал Кондратий о драгомейском лагере подготовки сверхсекретных супершпионов.

Березин скорее всего улетит на своем корабле, почти точной копии «Скользкого». Правда, неизвестно каким образом Березину удалось проникнуть на планету при таком усиленном и многочисленном патруле, но это все его, Березина проблемы. Этот старый пресс-папьевщик везде проскочит, не зря же он закончил Генеральную Академию канцелярских крыс.

Вот так, весело насвистывая, агент-99996 минул водопад, грохочущий центнерами чистой воды, прошел по небольшому полусгнившему мосточку над речушкой и углубился в бескрайние поля, поросшие местными злаками. Восемь земных километров, что отделяли Середу от корчмы «Девять грохочущих дюз» – путь не близкий. Но именно столько предстояло пройти, прежде, чем он встретится с ефрейтором. Хотя, конечно, как полагал Середа, предусмотрительный Березин все продумал и скорее всего выслал молодого разведчика Середе навстречу.

Ведь, именно, от Березина майор получил пси-сообщение. Сообщение о том, что он, Березин забирает Кондратия для выполнения последнего, особо сложного задания. Получил Середа это сообщение еще до того, как его «Скользкий» самоотремонтировался и стартовал с Ханаона. В дальнейшем же майору требовалось лишь забрать Кондратия у Березина и переправить на Землю для несения дальнейшей, так сказать, службы, награждения его и выполнения текущих задач земного содержания и характера.

Углубившись в поля, Середа остановился и посмотрел в ту сторону, где в белесоватом драгомейском небе реяли левитирующие медузообразные создания, высматривающие в густой, некошеной траве неосторожную добычу.

Потом он покопался в карманах и извлек на божий свет небольшой бинокль, прихваченный со «Скользкого», и приставил этот бинокль к своим глазам. Тщательно, метр за метром Середа осмотрел прилегающую к лесу равнину. Он выискивал псов-сфероидов, которые на взгляд разведчика должны были здесь водиться, и скоро обнаружил таковых. Правда все сфероиды были далековато, с другой стороны заросшего колючим кустарником поля. Бить тревогу было пока рановато и насчет собственной безопасности Середе можно было не беспокоиться. Другое дело – Кондратий.

Еще издали Середа увидел Кондратия, пробирающегося навстречу. Одежда ефрейтора представляла собой жалкое зрелище. Она была вся изодрана и свисала клочьями. Сам Кондратий имел худой и весьма изможденный вид. Одним словом, все указывало на то, что проживание Кондратия в разведывательном центре драгомейцев не очень-то пошло последнему на пользу.

47

– Эге-гееееей! – радостно заорал Середа Придуркину, как будто не видел его сто лет. – Чеши сюда, штирлиц ты наш. Да поживее. Некогда нам здесь с тобою антимонии разводить. Ехать пора. – И Середа махнул сторону «Скользкого». Что подразумевал в данном случае под «штирлицем» майор, он и сам не знал. Просто подвернулось под язык такое словечко, где-то когда-то слышанное, вот и все. Тем не менее, шагающий навстречу, «штирлиц» не спешил. Видимо, намека командира насчет езды не понял. – Кондратий! – заорал опять майор, что есть силы, – шевели поршнями, гаденыш! Время, как категория, хотя и относительно, но лишь в масштабе вселенной. А в нашей галактике оно, ох, как поджимает! Ох и поджимает, Придуркин ты наш! – орал Середа.

И только после этих слов майора Кондратий зашевелился и слегка прибавил шагу.

– Да я чего, Семеныч, – яглил он. – Ты ж знаешь, что пространственно-временные константы нашей проявленной вселенной далеки от совершенства. А с биоструктурами обитаемых трехмерных миров они так и вообще мало совмещаются.

– Кто тебе сказал, Придуркин, что наш мир несовершенен? – изумился Середа. – Совершенен, ефрейтор, очень даже совершенен. Только конгруэнтен и не нужно легкомысленно так закрывать глаза на окружающую нас гармонию.

– Я и не закрываю, Семеныч. Я глядю, – тупо вставил Кондратий.

– Не «глядю», Кондратий, а – глажу… То есть, я хотел сказать, гляжу. Зрю, значит. Зрю, зрим, зрит…

– Зря, – дополнил Кондратий, совсем уже приближаясь к Середе.

– Ну «зря» это ты зря сказал, Кондратий. Только с толку меня сбиваешь, – рассердился майор, чувствуя как медленной волной на него накатывает бешенство.

– Пошли к «Скользкому», Семеныч. Жрать охота, – примирительно шлепнул широкой ладонью командира между лопаток Придуркин. – Ох, и охота жрать мне как, Семеныч!..

Лишь только Придуркин вышел из корчмы, Березин в свою очередь выскользнул через заднюю дверь и быстрым шагом направился к спрятанной в глубоком и длинном овраге «Шершавой Молнии» – практически точной копии «Скользкого». Сюда, на Драгомею генералу удалось проскочить благодаря телепортационной установке – очередному, но скорее всего не последнему, детищу Кулибина-Загибина. Но вот с возвращением назад следовало все хорошенько обдумать. Ведь телепортирующая установка существовала только на Земле. А на Драгомее второй небыло. Пробиваться же сквозь плотные ряды драгомейских космичекских флотилий было по меньшей мере не разумно.

Генерал тихонько соскользнул в овраг и войдя в корабль, задраил все люки. Оставалось запустить двигатели и взлететь. Но прагматичный Березин первым делом проверил наличие керосина в баках антигравитационного генератора. На взгляд генерала до Земли топлива должно было хватить, если не растрачивать, конечно, драгоценное горючее на выпендрежные маневры возле Драгомеи. Но таковых ведь, скорее всего, не избежать и виною тому будут космические эскадры драгомейцев. Он еще раз пожалел, что телепортационная установка Загибина прибор одностороннего действия и нажал кнопку запуска двигателей «Шершавой».

Тут же прямо в воздухе перед ним заплясали бледные цифры, отсчитывающие корабельное время. Они же, эти цифры производили обратный отсчет времени, остававшегося до запуска маршевых, основных двигателей. Приятный женский голос дублировал убывающее мелькание цифр.

– Счастливого пути! – пожелал мурлыкающий голос и «Шершавая» оторвалась от земли, а перегрузка вдавила тело Березина в кресло.

«Черт! – запоздало подумал Березин, – Опять забыл включить гравитационные компенсаторы. Стареем ребята. Стареем. Пора на пенсию».

На удивление быстро он оказался в космосе. Только что был на Драгомее и – ррраз! – и в открытом космическом пространстве, с его чистым, незасоренным вакуумом, с миганием крупных, величиной с кулак звезд. И сразу же Березин увидел драгомейскую эскадру, вернее, часть эскадры – светящиеся точки на фоне чернильно непроницаемой пустоты.

Пальцы заучено пробежались по контактным панелям подлокотников кресла. Березин разворачивал корабль для боя.

Между тем сам Кулибин-Загибин в это время прохлаждался в одном и земных баров потягивая через соломинку знаменитый русский квас. В то же время Загибин задумчиво разглядывал формы довольно бесформенной леди, сидящей напротив и угрожающе умолявшей о снисхождении.

– Дай мне шанс, – требовала леди. – Когда-то ведь мы любили друг друга. Мерзавец.

– Я лишь однажды по пьянке сделал вам комплимент, – не сдавался изобретатель. – Но это было давно и тогда вы еще в состоянии были поместиться без проблем в моей лаборатории.

– Пять лет назад ты меня чуть не соблазнил.

– Всего лишь подал руку, когда вы выходили из такси.

– И я чуть не отдалась вам неосмотрительно там, прямо возле машины.

– Скорее, слишком нагло, чем неосмотрительно. Хотя и второе в данном случае тоже правильно. Между мной, Генеральным Конструктором министерства космических перелетов и вами простой лаборанткой этого ведомства ничего, абсолютно ничего не было. Зарубите это себе на носу.

– Очень жаль.

– Посмею не согласиться с вами.

– Чудовище! Вы изверг. Вам кто-нибудь говорил об этом?

– Вы первая.

– Вы должны на мне жениться. Немедленно, сию же секунду!

– С какой стати?

– С любой.

– Очень неубедительный аргумент. Вам пора. Вы забыли, что куда-то торопитесь. Куда– неважно. Главное, вам срочно нужно куда-то бежать. Это я вижу по вашим глазам.

– С чего бы это?

– Думаю, с того, что вам пора кушать, – Загибин красноречиво оглядел фигуру мадам сидящей напротив, – Здесь, осмелюсь напомнить, подают лишь легкие закуски. Чупа-чупс, ведь вас не устроит?

– Как вы догадались, что у меня по расписанию сейчас плотный обед?

– Методом исключения, – отставил в сторонку стакан изобретатель. – Я исключил, что вы живете впроголодь.

Он еще раз оглядел фигуру собеседницы.

– Я еще вернусь, – с мстительной влюбленностью пообещала леди и шумно поднялась из-за стола.

Покачивая необъятными бедрами, едва ли не грациозно она поплыла между столиков к выходу.

Вскоре Татьяна, а именно так звали знакомую Загибина, выбралась из кафешки и замаячила в широком окне супермаркета, магазина расположенного напротив кафе и специализируеющегося на продаже пищевых полуфабрикатов.

Загибину было видно, как эти полуфабрикаты с пугающей быстротой принялись исчезать в утробе влюбленной. Загибин наблюдал это леденящее кровь и вместе с тем захватывающее зрелище не без некоторой дрожи, тем более, что ощущающая любовный зуд дама, жуя свою поедуху, не забывала посылать предмету своих воздыханий смачные воздушные поцелуи.

Загибину и самому было пора отправляться домой. Время было позднее, а ему предстояло еще кое-что сделать. Отставив в сторону стакан с морсом, он направился к выходу.

В дверях он столкнулся с полковником Коляней Поповым. На лице полковника лежала печать озабоченности, а от дорогого костюма кэгээровца вовсю несло секретным одеколоном «Меткий Снайпер». Ко всему прочему в правой руке полковник сжимал увесистый кейс, который был пристегнут к его запястью, сверкающими в свете ламп титановыми наручниками.

– О, хорошо, что я тебя встретил, – обрадовался Коляня. – Ты мне нужен.

Загибин заглянул через плечо военного и увидел стоящий скромно под стеной здания иссиня черный воронок.

Ни дать, ни взять голодная пантера изготовилась к броску.

Машины эти Загибин не любил и предпочитал ездить на пятнистых кадиллаках и линкольнах последних моделей. «Воронки» все эти выпуска тридцатых годов, хотя и несколько модернизированные в соответствии с требованиями современных стандартов, не вселяли в душу изобретателя доверия и должного оптимизма. Генетическая память предков, дотоле мирно дремавшая, всегда при виде этих машин просыпалась и принималась бить тревогу.

– А другой тачки у тебя нет? – поинтересовался Загибин у Коляни.

Коляня лишь беспомощно развел руками:

– Вот взял из музея боевой славы.

– Мдаа, – только и протянул изобретатель, он же – конструктор и, облегченно вздохнув, похлопал Коляню по плечу. – Ты так больше не шути с транспортом, полковник. У меня ведь нервы не железные.

И Загибин молча направился к машине. Коляня семенил следом. Рослый и плечистый по сравнению с конструктором, он очень хорошо понимал какого важного человека ему приходится сопровождать. Ведь таких, как Коляня в российской армии не пересчитать. Зато гениев с загибинской мыслью, кроме самого Загибина, вряд ли где можно найти. Перемани Загибина инопланетная разведка, на всех начинаниях КОВПСРОА можно поставить крест. Лет на десять Космичекой Глубинной Разведке придется свернуть всю программу своего развития и освоения собой же неосвоенного космоса, а так же – программу активного противодействия воинственно настроенным инопланетным цивилизациям. Долгие годы придется искать замену гению, а за это время эфиопы и марокканцы, эфиоп их мать, уйдут в освоении межзвездных галактик так далеко, как только смогут! Пиши тогда пропало!

Так думал Коляня, глядя в спину Загибина, пока тот шел по лакированным плитам бульвара. И только взялся Загибин за ручку дверцы автомашины, как тут же между ним и машиной встала намертво, перемазанная тортом, Танька-лаборантка и возмущено посмотрела на Загибина.

– Не покидай меня, любимый, – вкрадчиво попросила она, поигрывая бицепсами, трицепсами и черт знает еще какой ерундой, прячущейся в многочисленных складках ее жира.

Загибин на несколько секунд запаниковал, а Коляня, зная не по наслышке о Рудницкой, которую в кругу спортсменов еще называли Безбашенной Танькой, поспешил на выручку. Подойдя к парочке, полковник взял под козырек и вежливо обратился:

– Уважаемая, мадам, – сказал он преисполненныйсамых благостных намерений, – шли бы вы куда подальше, блин горелый, и не мешали нам заниматся делами.

– Чтооо? – протянула озадаченно Танька и вперила недобрый взгляд в кадрового военного, офицера генштаба можно сказать. – Здесь кто-то что-то сказал или мне показалось? – спросила она Загибина.

– Показалось, – перепуганно кивнул Загибин.

Танька угрожающе протянула руку к полковнику, но тот ловким заученным приемом поднырнул под руку Таньки и нырнул в машину, втаскивая туда и Загибина.

Завести исправный мотор явилось делом секунды. И вскоре они уже неслись по широкой улице, оставляя далеко позади хнычащую в неизъяснимой любви Таньку, которая уже начала примеряться к стенам, окружающих строений, в надежде выместить свою злобу и ярость.

И вскоре, действительно, послышался грохот ударов и шум падающих на тротуар кирпичей, а из-за ближайшего угла выскочили со включеными мигалками милицейские машины. И Танька развернулась всем своим фронтом к машинам.

– Осторожно! Безбашенная Танька в городе! – передали по рации милиционеры запоздало всем патрульно-постовым службам города.

А Коляня с Загибиным, отделавшиеся легким испугом и так ловко вырвавшиеся из лап «русской медведицы», как еще называли Таньку ее зарубежные коллеги-сумоисты, мчались по дороге ведущей на дачу Пятеркина.