Текст книги "Шиш вам, а не Землю!"

Автор книги: Валентин Февраль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

28

Над лесом, потревоженные громогласным ревом хищника, взвились перепончатокрылые, в которых Середа без труда для себя опознал птеродактилей всевозможных видов и размеров.

Но следом за ревом лесного чудища из блестящего предмета, что держала в руке барышня, водитель летающего блина, вылетела голубоватая змейка, она быстро преодолела расстояние, разделяющее пистолет девушки и майора КГР и вонзилась в него.

Майор не почувствовал боли, а только – легкое головокружение. Потом навалилась какая-то усталость, он почувствовал головокружение, колени его подогнулись и майор, как кряжистый, подмытый водой столетний дуб, рухнул на землю.

Вернее, он чуть было не рухнул на нее. Но в последний момент его подхватили. Серебристый блин девицы принял его на плоскость и тут же умчал, кренясь поочередно то вправо, то влево и лавируя таким образом между деревьев. Диск умчал майора практически из захлопнувшейся на нем пасти динозавра.

Да, с громким треском пасть захлопнулась в считанных сантиметрах от головы Середы. И еще долго после этого динозавр не мог прийти в себя от того, что добыча ускользнула. Ведь такой конфуз у этого хищника случался очень редко. А может быть он и вообще у него не случался никогда. Мы этого не можем знать, так как досье на динозавров у КГР не заводились.

Во всяком случае, настроившийся было сладко пообедать майором КГР динозавр, не ощутил в определенный момент специфического, отдающего дисциплиной и исполнительностью, а так же неколебимой уверенностью в успех своего дела, майора на своем языке.

Лишь только поэтому, потоптавшись на месте и для порядка взрыкнув так, что замертво свалились с деревьев некоторые, наиболее нервные и впечатлительные птерозавры, хищник диковато осмотрелся и, поняв, что довольствоваться придется тем, что есть уже в желудке, не без опаски прислушался к странным булькающим звукам. Динозавр, ведь, никогда еще не слышал осмысленной человеческой речи в собственном животе. Тем более, что Кондратий сегодня был, как никогда словоохотлив.

– Середа, голубчик – бубнил монотонно из под толстой шкуры храбрый разведчик. – Вытащи меня отсюда! Я хочу домой, к маме. Какой я на хрен разведчик? Я жертва чревоугодия. Несчастное существо, проглоченное другим, более счастным зверем. Сделай милость, майор, дай этой паскуде, что решила подкрепиться мной, по рогам. Пообломай их ей. Я не хочу превращаться в динозаврячье дерьмо, Семеныч!

Так чревовещал Кондратий в полном смысле этого слова, чем приводил рептилию в неописуемое изумление.

Но майор Середа совершенно не слышал товарища, ибо был теперь далеко от того места, где попал в неприятность Кондратий. Серебристый блин или серебрящаяся блинистая тарелка, на которую уложила славного разведчика ханаонская красавица, выписывал среди деревьев такие виражи и зигзаги, словно за этим блином гналась целая стая таких же разъяренных чудищ, какое только что напало на отважных земных шпионов.

Волосы девицы развевались на ветру, глаза блестели, а одежда ее, больше смахивающая на довольно рискового покроя купальник, переливалась в лучах ханаонского светила серебристо-изумрудными блестками.

Что и говорить, девушка была прекрасна. И, хотя на вид ей было не больше девятнадцати, в глазах ее светился немалый жизненный опыт, свидетельствующий о пережитом. К тому же тот пистолет, из которого она так грациозно и не навязчиво подстрелила майора и который теперь висел на ее правом боку, он недвусмысленно намекал: девица привыкла к обострению отношений, а значит потому она в данное время в бирюльки с майором не играла.

– Ты земной шпион, – поделилась она своими соображениями с Середой, лишь только тот пришел в себя. – Ты прибыл по заданию КГР рассекретить и нейтрализовать гнездо фомальдегауской разведки. Не так ли? А заодно и штаб разведки Совета Двадцати.

– Ну, шпион – слишком громко сказано, – поморщился Середа, потирая ладонью лоб. После того, как его отключили с помощью хитроумного приспособления, немного подташнывало и болела голова. – Скорее я разведчик. Шпионы – это чешуйчатники. – Он вспомнил надвигающегося динозавра и его передернуло. Произошедшее совсем недавно, казалось нереальным сном. – Я разведчик, это они шпионы, – повторил майор.

– Какая разница? – усмехнулась девушка. – Теперь детали не имеют значения.

– Как это не имеют? – обиделся майор. – Да ты знаешь, кто я? – Он принял напыщенный и важный вид.

Правда, справедливости ради следует сказать, что вся его напыщенность не возымела на девицу абсолютно никакого значения.

– Конечно не имеют, – согласилась девушка. – Сейчас ничего не имеет значения. Ибо до схлопывания вселенной остались считанные дни. А может и часы.

«Бог ты мой!» – подумал Середа, в силу каких-то необъяснимых причин поверив в голословное заявление существа в купальнике, умело управлявшегося и спистолетом и с аппаратом.

– Дело в том, – продолжала красавица, – что ученые-пирегойцы с двенадцатой планеты нашей звезды Фэт придумали какую-то штуку, способную сворачивать пространство в рулон, наподобие стенных обоев. Или – туалетной бумаги. – Она вздохнула и даже сквозь прерывистое жужжание диска Середа хорошо расслышал этот вздох, похожий на шипение воздуха, выходящего из пробитой велосипедной камеры. – Предварительно они рассчитывали, – она снова вздохнула, еще более «пробитее», – что пространство будет сворачиваться на определенном локальном участке. Но в аппарате был задействован принцип использования энергии уже где-то свернутого пространства (ГТСП – сокращенно). И это оказалось серьезной ошибкой на пути ученых. Сворачивание превратилось в неуправляемую реакцию, способную продолжаться до тех пор, пока пространство не свернется все целиком и полностью. То есть, пока вся вселенная не превратится в рулон, а затем и в точку. Бесконечно малую точку, которую не заметишь и в микроскоп. Для наглядности поясняю. Вначале эта точка будет размером с микрон, затем – с атом, а потом станет близка к абсолютному нулю в плане его, этого нуля пространственности. В данное время прошел первый этап СП. И мы, естественно, – девица взглянула на Середу, от чего у последнего сладко заныло сердце, – мы естественно все умрем и наш мир перестанет существовать. – Порыв ветерка донес до Середы запах духов девицы и этот аромат показался ему ароматом амброзии, божественной и возвышенной. – Мы уже в некоторой степени умерли и только в самое ближайшее время доумрем, так сказать.

– Вот блинище-голенище! – прокомментировал заявление дамы в купальнике Середа и подумал, что для его друга Кондратия теперь мир уж точно свернулся в рогожку. Ведь в желудке монстра, наверное, не сладко приходится агенту.

29

– Так зачем же тогда ты меня спасла, если нам все равно крышка? – поинтересовался не без ехидства закаленный в переделках и передрягах разведчик.

– А затем, – ответила девушка. – Я ведь слыхала, что ты бывалый разведчик. Знаю даже, что ты успешно бежал из Бараклиды, откуда практически еще никто не убегал.

– Это не я, – поспешно возразил Середа. – Это «Скользкий». Он расстарался. Он у нас вообще умница. Заносчивый, правда. То есть, на больших скоростях его непременно заносит. Но ничего, как-то уживаемся.

– …Вот я и подумала, – продолжала между тем девица, словно и не замечая реплики майора. – Может, есть какой выход? И почему бы тебе не найти его?

– Кого? – не понял майор.

– Выход. Что ж еще? – девушка слегка притормозила аппарат и поправила волосы на голове рукой.

– Надо подумать, – сказал майор. – Дело не простое. Хлопотное. А вселенная не так уж часто и схлопывается, насколько я знаю. Во всяком случае, на моей памяти такого еще не было.

– Раз в сорок миллиардов лет, – уточнила девушка.

– Вот видишь? – надул от переполнившей его вдруг важности щеки Середа. – Сорок миллионов – это тебе не хрен собачий!

– Это уж точно, – подозрительно легко согласилась девушка.

Середа повернул к ней голову.

– Кстати, чья ты будешь, детка? – спросил он. – Не обижают ли часом?

– Когда как, – дернула плечиками ханаонка. – Бываетслучается, бывает сдачи даю. Но в целом ништяк. Нормально. Если б не эти дурацкие ученые с их опытами по сворачиванию пространства… – Она приветливо улыбнулась. – А зовут меня Рифма. Я с планеты Пирегойя.

– Так там же эти… ученые! – чуть не заорал майор.

Ханаонка-пирегойка Рифма пожала плечами.

– Ну, они, в целом, люди порядочные. Конечно, не без выкрутасов. Они ведь не нарочно это, поверь мне.

Девица вывела «летучку», как она называла пилотируемый ею аппарат на лесную просеку и повела ее по просеке, слегка снижая скорость.

Просека упиралась в некое строение аметистового цвета и издали напоминало древний замок. Зато вблизи строение оказалось тщательно продуманном дизайнерами хаотическим нагромождением разнокалиберных геометрических фигур – кубов, сфер, усеченных пирамид и конусов – в целом, собственно, и составлявших архитектурный ансамбль удивительной красоты.

– Это мой ханаонский дом, – представила невероятное жилище девушка. – Подобный этому есть у меня на Пирегойе. – Одним поворотом рычага она подняла «летучку» на высоту крыши здания и там зависла над небольшой округлой дырой. – В этом замке наружных дверей нет, – пояснила она. – В целях безопасности двери перенесли на крыши и потолки. Теперь никакой хищник не сумеет войти внутрь. На крышах к тому же установлены излучатели отпугивающие крупных хищных птиц и летающих рептилий.

– Что ж, неплохо, – похвалил Середа.

– Я знаю, зачем вы прилетели на Ханаон, – сказала девушка. – Вам нужны ддзеги.

Середа несказанно удивился.

– Верно! – почесал он лоб. – Но как вы узнали?

– Все используют ддзеги против воинствующих чешуйных.

– Чешуйчатников. Вы так хотели сказать?

– Это вы их так называете.

– Впрочем, какая разница? – согласился майор. – Главное, что в обоих названиях используется определение чешуи, как характерного признака вида.

– Точно.

– Ну вот.

– У меня есть несколько особей. В подвале… В клетках, конечно, – Рифма указала при этих словах рукой себе под ноги. – Все они такие милые!.. Такие хорошенькие!.. Пока…

– Пока их не выпустишь наружу, – хмыкнул Середа. – Некормленных и потому обозленных. Вот тогда они и показывают на, что способны.

– Откуда вы все знаете? – удивилась девушка.

– От верблюда, – пояснил Середа обстоятельно. – КГР все знает. Это ведь только для большинства землян полеты в космос – дело развивающееся. Но, если по правде, полеты начались еще в 1882-м году. И осуществили их первыми китайцы. Индийцы тоже не дремали и освоили межзвездные перелеты еще раньше. Используя резонансную гравитацию, они облетели вначале всю солнечную систему, а потом побывали и в других звездных мирах. С тех пор космонавтика на Земле непрестанно развивается. Другими словами, Рифма, с фэтской системой мы знакомы уже пятьдесят лет.

Разговаривая таким образом, Середа и пирегойская девушка Рифма сошли с аппарата на крышу ультрасовременного замка и остановились под растущей неподалеку грушеяблоней. А Середа даже, чтобы отдохнули ноги, снял свои разведческие ботинки, после чего несказанный «аромат» пошел гулять по окрестностям, распугивая, таким образом, все живое и неживое в радиусе видимости.

– Каким дезодорантом вы пользуетесь, мистер? – не преминула поинтересоваться пирегойка, лишь только у нее прошли первые спазмолитические признаки удушья и головокружения в результате сделанного ею неосторожного вдоха в опасной и непосредственной близости к майору.

В голосе девушки скользили слабые нотки протеста, возмущения и безысходности одновременно.

– Я?! – возмущенно переспросил Середа. – Да зачем он мне сдался, этот ваш демномзорант?! Я, что чокнутый?

– Но ваши носки… – слабо протестовала девушка.

– Ах, это? – осклабился майор. – Есть немного. Но только немного. – Он участливо заглянул в глаза ханаонской красавицы. – Запах, дорогуша, помогает мне мобилизовать защитные силы организма в критически опасных ситуациях. Вот так. Однажды я даже посредством этих носков поднял из гроба мертвого. Просто приблизил их к лицу покойника. Родственники уже выплакались всласть над ним и поделили наследство. А тут он поднимается. Как увидел носки, которые я держал перед его носом, еще раз заорал и в могилу снова брякнулся. Но дело было сделано. Международная организация по исследованию аномальных явлений зафиксировала мой рекорд. Говорят, что, если бы носки пахли чуть поменьше, мертвец ожил бы совсем. А так запах его оживил, но запах и убил. Вторичный эффект реанимации, так сказать.

– Так вы убийца?

– В некотором роде, – кивнул головой Середа согласно и беззаботно пошевелил пальцами освобожденных от башмаков ног. И внезапно он стянул один носок с ноги и швырнул его в одно из окружающих замок деревьев. Носок совершенно безболезненно для дерева приклеился к его коре, не причиняя флоре ощутимого вреда, зато птеродактиль, сидевший на верхушке, страшно закричал. Потом упал на землю замертво. – Действует, как девятимиллиметровая винтовка, – прокомментировал Середа. – Безотказно. – И с сочувствием посмотрел на корчащееся в предсмертной агонии существо. – Мертвых подымает, живых валит с ног. В общем, ни тем ни этим покоя, – резюмировал он.

– А не могли бы вы натянуть ваши ботинки обратно, – попробовала увлечь такой идеей майора девушка. – Я же на вас не нападаю, зачем меня отпугивать?

– Как пожелаете, – пожал плечами Середа и быстро, по-военному сделал одолжение для девушки – обулся.

В результате этой нехитрой операции, проделанной Середой лицо девушки вновь порозовело. И она даже перестала пошатываться. А глаза ее уже не слезились, как прежде.

30

Чудом оставшийся в живых птеродактиль, принялся потихоньку отползать в сторонку от опасного места, то есть, от дерева с прилепленным к нему носком Середы. Птеродактелиха с птеродактелятами счастливо встречали его, что-то умиленно каркая. Да и к самому птеродактилю возвращалось хорошее настроение.

– Вот так лучше, – подытожила ханаонка. – Удар по основам экологии Ханаона в результате ваших непродуманных действий, мог бы оказаться фатальным для биоценоза всей планеты и ты должен это учитывать, майор.

– Вам виднее, – любезно согласился майор. – Вы тут свои в доску.

– Итак, на чем мы остановились?

– На крыше дома твоего, – четко и без запинки, как и полагается кадровому офицеру, отрапортовал майор.

– Я не то имела ввиду, – сказала ханаонка.

– Тогда четче сформулируйте мысль, – предложил майор. – Донесите ее, так сказать, до моего сознания.

И пока птеродактили миловались и прихорашивались, радуясь счастливому исходу дела, Рифма объяснила Середе концепцию своей точки зрения относительно его мыслительных способностей вообще. С чем майор, конечно же, мог согласиться только отчасти. Ведь он четко придерживался той идеи, выбранной им раз и навсегда, что, если он, майор Середа и не гений в кэгээре, то и не самый глупый в нем.

Лишь только ефрейтор Кондратий скользнул в чрево динозавра, а Середу умыкнула черезчур влюбчивая и супергуманная в отношении Середы Рифма, обстоятельства принялись складываться быстро и стремительно следующим образом.

Ну, во-первых, ефрейтор задумался о смысле жизни и в частности – смысле своей жизни в брюхе двуногого крокодила. А еще точнее, о последних мгновениях этого смысла. Или – о смысле этих последних мгновений своей жизни в брюхе крокодила, считайте, как хотите.

Никто до Кондратия так интенсивно на эту тему не думал. В любом случае он начал искать выход из создавшегося положения. И после тщательных размышлений уяснил для себя, что выход из пищевода рептилии только односторонний. И очень позорный. Настолько позорный, что Кондратию об этом и думать не хотелось. Потому что даже думать на эту тему было позорно.

И неизвестно, чем бы все закончилось, вернее, известно, чем бы все закончилось, если бы не эльфы и гномы. Как известно эти небольшие существа проводили в то время войну с ханаонскими комарами да мухами. Поэтому, совершив подкоп под вражеское дерево, являвшееся до того целых три месяца неприступной цитаделью мух, этих крупных и весьма злобных ханаонских хищников, эльфики и гномики были вполне уверены, что теперь-то они справятся с могучими насекомыми, но тут в дело вмешались Кондратий и его некоторым образом носитель – динозавр. В общем, пока они прогуливались неспешно по зеленой лужайке – один снаружи, другой внутри и тот, что снаружи так уже собирался прилечь на зеленую травку, дабы прочувствовать весь процесс переваривания пищи, когда земля дрогнула под ним и предательски провалилась.

Конечно, динозавр этот, как и водится среди динозаврьего племени, был безупречной грозой джунглей и царем животного мира, но и у царей испуг порой выполняет роль слабительного.

Потому не стоит удивляться, что такой представительный представитель животного мира Ханаона наделал, образно выражаясь, в «штаны». А поскольку, не то традиционно, не то принципиально штанов динозавры издревле не носят, все невидимое и дотоле прятавшееся в чреве динозавра, вдруг, оказалось, как вы сами понимаете, у общественности на виду.

– Ах, ты мерзкий дезинтерийщик! – заорал Придуркин, лишь только осознал, что с ним сделали, а вернее то, что им, героем, так сказать космоса, очень бесцеремонно и разнузданно оправились. – Меня, подлый какальщик, ты осмелился прировнять к безмозглому органическому удобрению? Да ты знаешь, что после этого с тобой нужно сделать?

Тем временем подкопанное гномами дерево безобразно закачалось и рухнуло прямо на динозавра. Динозавр захрипел, получив открытую черепно-мозговую травму и издох. Эльфы же бросились на поднявшихся тучей с дерева комаров. Комары разбивались на звенья-кучки по трое-пять боевых единиц и атаковывали эльфов.

Эльфы сбивали гигантских насекомых короткими, но сильными ударами маленьких, крепких кулачков и комары падали наземь, а там уже на них набрасывались гномы, прижимали к земле и связывали супостатам крылья.

Шум стоял неимоверный!

Обе сражающихся стороны словно и не замечали ни опозорившегося динозавра, ни еще более стыдно появившегося на свет Кондратия. Хотя, что касается Кондратия, так он, наоборот, сгорал от стыда.

– Середа! – крикнул Кондратий, когда его стыд и срам достигли апогея и весь он стал пунцово красным от прилившей к коже краске гнева. – Ты предал меня и сбежал от какой-то жалкой ящерицы! Но я победил чудище, дезертир ты этакий! Смотри, вот оно лежит жалкое и раздавленное, как какой-нибудь червяк. Я оглушил сперва ее деревом, майор! Учись! Признавайся, смог бы такое проделать ты?

Отчасти майор был прав, высказавшись в том смысле, что он не самый глупый в КГР. По уму он сам занимал лишь предпоследнее место. И компьютер, которому Середа сдавал экзамен на профпригодность для работы в дальнем и ближнем космосе в окружении коварных и лелеющих захватнические планы инопланетяшек, этот компьютер признал лишь его, Середу подходящей кандидатурой в компанию Придуркину.

В общем, с этой стороны вопроса вопросов небыло и агенты являлись идеальной парой. И вряд ли кого-то из них при всем желании руководства КГР, если такое вдруг у руководства возникло бы, можно было на кого-то заменить. Замена просто исключалась. Компьютер знал, что делает, а генералитет верил ему, компьютеру. Хотя, конечно, никакой логики в действиях компьютера генералитет не видел. Но она и не нужна была, эта логика, если все шло, как по маслу. И генералитет закрывал глаза на логику, а вернее на ее полное отсутствие и делал вид, что с мозгами у генералитета, а вернее у компьютера все в порядке.

Хотя, конечно, пьяный программист, заложивший в супермозг супермашины свою суперпрограмму приведшую к тому, к чему эта программа впоследствии и привела, мог и ошибиться. То есть, программист мог совершить непростительный убийственный для КГР промах, но кэгээровцы верили программисту, потому, что он был их собутыльником. Во всяком случае, они вынуждены были ему верить, потому что совершенно не разбирались в программах, а тем более в компьютерных. Они, ведь, не читали даже программ телевизионных. А, если кто из них и читал таковые, то только мельком. Что они могли с таким отношением к программам?

Поэтому могло так статься, что вся эта возня с ракетой Кулибина-Загибина, в которую сначала запихали Кондратия, могло так статься, что она, вся эта возня не стоила и выеденого яйца.

Наверное, и сам компьютер относился с юмором к принятому им однажды решению, иначе, зачем бы он похохатывал, когда назначал на полет в космос кандидатуры Середы и Кондратия. Но, как бы то нибыло, когда генерал Березин спросил у компьютера какую агентурную кличку присвоить Семенычу, компьютер без тени сомнения выдал: «Середа». А все дело в том, что настоящая фамилия Среды была не Середа и даже – не Среда, а – Вторников. Вот и выдал комп блаженый. В общем, на лицо качественный скачок, переход компьютерной техники на следующий виток, уровень прогресса, знаменующий собой вообще новую эру компьютерной цивилизации, эру иронии, сарказма, интеллектуального юмора и ума.

Сказано – сделано. Компьютером сказано, генералитетом КГР приказано, а Кондратием и Середой выполнено. Четко и безукоризнено, в точно назначенный срок. То есть, ракеты стартовали в разное время, но для выполнения одной задачи, перенося на своих бортах в район предполагаемых действий этих двух, скажем прямо, весьма своеобразных и колоритных агентов.

А там, уже на месте, с ними случилось то, что случилось, то есть то, о чем общественность не должна знать, но здесь рассказать можно. И без сомнения, прямо-таки сверхактивные действия этих двух ультраразведчиков привели к тому, о чем мы будем рассказывать, само собой разумеется, дальше.