Текст книги "Шиш вам, а не Землю!"

Автор книги: Валентин Февраль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

48

– Березин, сволочь, продал нас инопланетянам! – без обиняков заявил Пятеркин, лишь только Загибин и Коляня объявились перед ним. – Я ему говорил, смотри, блин, Егорыч, не продайся. Эти инопланетные суки коварны, как незнамо кто. Но он мне не поверил. И вот теперь один из лучших работников КОВПСРОЛа стал жерствой преступных агрессоров.

– Ну, не расстраивайся ты, генерал, – бросились утешать Пятеркина гости. – С кем не бывает. Добрейшей души человек, потому и продается дешевле любой самой дешевой проститутки.

– Да ладно, чего уж там, – махнул рукой Пятеркин. – Я предвидел, что так обернется. Не надо его было посылать к этому подлому инопланетному разуму. Погубили человека, пятно поставили на репутацию.

– Не вижу связи между моим прибытием сюда и генералом Березиным, – сказал изобретательный, а потому более сообразительный Загибин, закуривая гаванскую «козью ножку» с фирменным красно-золотистым ярлычком.

– Вы не могли бы не курить, когда я дышу? – обратился Пятеркин к Загибину, морщась.

– С удовлетворением, – кивнул конструктор и сунул раскуренное изделие в аквариум с ползающим по дну сердитым омаром.

– Я вызвал вас лишь для того, – взглянул на гостей Пятеркин, – чтобы посоветоваться. – Назрела необходимость в использовании ТРЕТЬЕГО корабля. – Он кивнул Загибину. – Для переброски в систему Фэт парочки генералов. Меня, например, и еще кого-то.

– Но генералы могут продаться, как и Березин! – заметил полковник у которого судя по его интонациям сформировалась устойчивая фобия к предательству и недоверие к генералам.

– Вот этого-то я и не учел, – стукнул себя по темени Пятеркин. – А ведь знал! Знал, что такое возможно, черт меня подери, если это не так! И он нервно заходил по комнате, подсчитывая что-то в уме. Может быть суммы предлагаемые инопланетянами генералам. Вскоре, успокоившись, он вновь повернулся к приглашенным. – В общем, затрудняюсь что-либо по этому поводу сказать и ответить на собственный вопрос: кого послать к Фэту. Но, несомненно, вы могли бы что-нибудь посоветовать. Кого-то – для проведения крупномасштабной операции с целью наведения порядка на Земле и переполоха в фэтской системе.

– Есть у нас один человечек. Человечище! – задумчиво поскреб подбородок Коляня и подмигнул Загибину. – Как думаешь, уважаемый?

Загибин, в любое другое время отличавшийся невероятной сообразительностью, тут забуксовал. Он стоял, раздумывая над тем, что Коляня имел в виду под своим подмигиванием и наблюдая одновременно за здоровенным черным котярой, подбиравшимся за спиной хозяина к аквариуму с живым и донельзя злым омаром, но Загибину так ничего в голову и не пришло путевого относительно намека полковника. Загибин пытался сообразить, одним словом, но ничего не соображалось, то есть в голову ничего не приходило. Из нее только выходила мысль: сожрет или нет кот омара?

Между тем кот достиг вожделенной цели и, взгромоздившись на краешек стеклянного куба, наполненного на треть водой, попытался подцепить когтями, шевелящееся в воде ракообразное. С ликующим мяуканьем хвостатый разбойник потащил добычу наверх в предвкушении сытной и вкусной трапезы, но, к сожалению, членистоногий монстр оказался сильнее и уже в следующую секунду затащил пушистика в воду. Пуская пузыри и теперь уже по другому мяукая, кот принялся бороться за жизнь, пуская пузыри и барабаня лапами по воде. Однако его лапа находилась в надежных клешнях, не оставляя Котофеичу никаких шансов.

Внезапно в голове Загибина, пока он наблюдал за борьбой двух существ промелькнуло: Танька! Вот оно! Искомое решение, так сказать, проблемы! Черт подери, как это он раньше не догадался?! И, действительно, кто, как не богатырша, способен нанести ощутимый урон живой силе и технике противника? Подобную задачу следует смело ставить в разряд ей посильных.

– Танька, – сказал вслух Загибин.

– Танька, – подтвердил Коляня.

– Танька, – повторил Пятеркин. Но тут же спохватился. – Что? – переспросил он. – Какая еще Танька? Я знаком с нею? Фигурой статна? Лицом пригожа?

– Пригожее не бывает, – успокоил генерала Коляня. – Морда, как квашня. А, что касается стати, то она сейчас разваливает Центр досуга в соседнем Пятигорске. К утру, ею задуманное, будет выполнено.

Генерал прислушался. Вдалеке погромыхивало, а пол под ногами ходил ходуном.

– А я думал учения идут, – сказал он в отношении звуков, напоминающих артиллерийскую канонаду. – Только недоумевал, отчего меня не предупредили. Я ведь не кто-нибудь, а генерал, – сказал он важно.

– Знаем, что не полковник, – ответил полковник завистливо. – Но это Танька, а не канонада. Она перед соревнованиями всегда нервничает. Да еще и влюбилась впридачу, дура.

Загибин закатил глаза.

Тем временем, придушив слегка кота, омар отпустил его на волю. И бедное животное выползло из аквариума и поползло по полу, пряча глаза от позора. Мокрый, жалкий и униженный, кот проскользнул в дальний угол и, забившись там за шкаф в тихом ужасе вглядывался в аквариум.

Загибин потоптался на месте.

– Не то, чтобы она влюбилась, но она думает, что влюбилась, – сказал он.

– Вы близко знакомы? – быстро спросил генерал, повернувшись к Загибину.

– Не то, чтобы близко, но достаточно плотно, чтобы держаться от нее подальше, – промямлил изобретатель.

– Он и есть – предмет воздыхания этой суперменши, – вздохнул полковник.

– Поздравляю… Поздравляю, дорогой друг! – почему-то обрадовался генерал.

Но Загибин лишь кисло улыбнулся.

– Спасибо, – сказал он.

В отличие от генерала он не видел в существующем положении дел с Танькой для себя никаких плюсов.

– Вот вам-то мы и поручим вербовку объекта.

Загибин тихо простонал, а потом прислушался к тому, что творилось в городе. И в эти минуты Загибину казалось, что возложенная на него миссия вряд ли ему по зубам.

Истошный вой милицейских машин, долетающий даже сюда, как бы подтверждал его догадку.

– Представляю, что там творится, – буркнул он. – Настоящий маленький апокалипсисик.

– Вот такой апокалипсисик и даже побольше, голубчик, желательно, чтобы и создала уважаемая Татьяна в фэтском мире, – сказал генерал, возбужденно и радостно потирая руки.

– Если дать волю этой мегере, она и полгалактики развалит, – сказал Коляня.

– Галактику мы не позволим ей развалить. А вот вреднючих инопланетяшек проучить – это по мне. Это в наших интересах, – генерал наклонился к домашнему омару и заглянул в глаза твари. – Что, опять с Васькой поцапались? – с легкой укоризной спросил он. И, уже обращаясь к гостям, поведал историю: – Когда-то, будучи котенком, Васька жил в этом аквариуме и до сих пор считает его свой вотчиной. Потому и не может простить новому жильцу покушения на его апартаменты. Время от времени у них случаются стычки. Но омар, его кстати зовут Боря, еще не проиграл ни одной схватки. Ваське приходится всякий раз убираться не солоно хлебавши. Но ненависти друг к другу животные не питают. Это они от жира бесятся. Кормлю я их исправно, вот энергия и прет из них во все стороны.

– Мышей не ловит? – спросил Загибин, лишь бы что-нибудь спросить.

– Принципиально. Более того, даже ухаживает за ними. Облизывает… Одним словом, дружит. Когда я поставил мышеловки, Васька даже забастовку объявил.

Тут уже заинтересовался Коляня.

– Интересно, интересно! – сказал он. – И в чем же выражалась забастовка?

– Соорудил гнездо себе на дереве в саду, – ласково посмотрел на животное Пятеркин, – и не появлялся в комнатах до тех пор, пока я не поклялся страшной клятвой темной ночью на заброшенном кладбище, что не трону и пальцем ни одну из его подопечных.

– Странный у вас кот. Очень странный, – сказал Загибин.

– Хитрый.

– ?

– Он понимает. Что пока есть мыши в доме, они будут прогрызать отверстия в стенах и полу. а пока есть отверстия, есть и естественая вентиляция. Летом здесь бывает довольно жарко.

– Ах, вот в чем дело!

– Да, все до банальности просто. Тривиальный расчет и не более того.

– Кажется шум в Пятигорске утихает, – послышался голос Коляни от окна.

– Полковник, не перебивать! – вскричал генерал гневливо. – Как вы посмели вмешаться в беседу изобретателя и генерала про кота?!

– Как посмел, так и посмел, – почесался полковник. – Это мое личное дело.

Лицо генерала стало еще строже.

– Два наряда вне очереди, полковник! И – зубной щеткой драить унитаз! Пока блестеть не будет. Выполняйте приказ.

– Есть зубной – унитаз, – вяло отозвался полковник.

– Да не моей. А своей, болван! Впрочем, отставить. Почистите потом. Как-нибудь. По выходу на пенсию, в качестве отдачи долга. А теперь бегом марш в милицию вызволять Безбашенную Таньку. Надеюсь милиция не очень пострадала, задерживая ее.

– Думаю в самый критический момент ее удалось уговорить сдаться, – перепрятал полковник подальше в карман свою зубную щетку, а заодно и расческу, от пытливых глаз генерала.

– Критический для кого? – решил на всякий случай уточнить генерал и склонился над письменным столом проверяя наличие пыли.

– Критический для города, – ответил за полковника Загибин, которому приходилось сталкиваться с Танькой Безбашенной гораздо чаще полковника.

– Хм… Да, конечно. – Генерал распрямился и подошел к окну, за которым на толстом дереве виднелось старое гнездо Васьки. Потом он достал из кармана мобилу и потыкал в кнопочки пальцем. – Гмм, – сказал он. – Это ты, Жень? Да, я. Понимаешь, Жень, вот какое дело. Очень важное, паря. Родине и всему человечеству нужна Танька-сумоистка. Борчиха. Которая, как раз сейчас барабанит срок в твоей конторе – смиренном и полезном для общества учреждении В общем-то, за пустяк. Набила кому-то морду, поцарапала малость стенки каких-то малозначащих в стратегическом плане домов… Что?! Двадцати двум набила? Ой-е-е! Завалила парочку домов и водонапорную башню впридачу? Ну, я понимаю. Конечно неприятно. Естественно. Но и не такая уж и большая это потеря. Тем более, что такое, с другой стороны, даже и хорошо. Некоторым образом, конечно, хорошо. Почему хорошо, когда все плохо? А вот почему. Расшифровываю. Приготовься записывать. Ручку взял? Так запомнишь? Ну, запоминай, Капица. Так вот, устроив такой ералаш на улице, Танька показала свой потенциал. Запомнил? По-тен-ци-ал. Что значит никогда слова такого не слышал? Теперь будешь знать. Представь себе, что мы эту уважаемую нами Таньку запускаем в стан врагов. Представил? Это же думающий танк, Женька! Сомневаешься, что думающий? А ты не сомневайся, паря. Раз положила двадцать ваших, значит думала. В общем, нужна она нам, парень. Третьи сутки не пью. Мда. Не очень-то сочувствуй. В общем, мы выезжаем. Жди. Пока, пока…

Генерал сунул в карман мобилу и повернулся к гостям.

– Берите Таньку и везите ее в телепортационный Центр. Ракета под кодовым названием «Грозовая Туча» уже ждет. За час до старта я сам с Танькой поговорю. Уверен, что уговаривать ее не придется.

В углу зашевелилось. Кот Васька после полученной взбучки уже начал отходить. Теперь он сладко зевал и потягивался. Его мокрая шерсть малость подсохла и он сам обретал в себе былую уверенность и готовность к новым авантюрам и еще большему хулиганству.

Кулибин же с полковником вышли из дачи генрала Пятеркина, сели в «воронок» и вырулили со двора.

– Прихватите бутылку коньяка по дороге для начальника милиции! – инструктировал вдогонку генерал.

49

– Прихватим, – заверил шефа Коляня, перекатывая из одного уголка рта в другой дорогущую сигару и крутя в руках баранку. – Не боись.

Загибин же склонясь над блокнотом, вычерчивал ручкой новую и весьма замысловатую схему. Идея, как всегда, посетила изобретателя совершенно неожиданно.

На сей раз изобретателя осенило убрать на планете Земля навечно две стороны света: север и запад. И вот почему. С позиций релятивистской физики и концепции пространственно-временного континуума отсутствие этих двух сторон, особенно севера освободит место для двух других сторон, их антагонистов, распространяя по планете таким образом вечное глобальное лето и вечное утро.

Технически идея была выполнена с позиций многомерности пространства и связана со сворачиванием времени, сворачиванием его навсегда и в бараний рог. То есть, именно так и не иначе графически выглядело время свернутое для образования вечного утра на чертежах Загибина. Внешне оно напоминало бараний рог. А внутренне было многомерным и многоплановым золотым сечением.

– Ты делай, Игнатьевич, чтобы утро было туманное, с птичками и прозрачной росой, – попросил Коляня, заглядывая в гениальный чертеж Загибина. И Загибин, откликаясь на глас пожелания народа в лице полковника, ввел в и без того сложные расчеты кое-какие коэффициенты. – И петухи, чтоб пели. Люблю на зорьке петухов, – жмурился, в предвкушении сладкой жизни, полковник.

И Загибин тотчас математически вычислил сколько нужно птицеферм, чтобы обеспечить голосистыми, крикливыми петухами все континенты. Вечное южное утро реально замаячило на горизонте нынешней, слегка поднадоевшей от своего несовершенства, четырехстороннесветовой и дуалистической жизни на Земле.

– Неужто, больше не будет ни зимы и осени, – завздыхал, поерзывая на сиденьи Коляня.

– Не будет, – подтвердил Загибин. – Мы время так свернем, так свернем его, что вовек ему не развернуться. Кому оно надобно вообще?

– Точно, Игнатьевич! – горячо поддержал идею Коляня. – От него люди только стареют. Дадим отпор ненужным законам вселенной! Пора, наконец, человечеству разобраться со всем тем хозяйством, что называется Проявленной Вселенной и имеется под ней ввиду. Молодцом, Игнатьевич! Время в первую очередь обуздать нужно! Оборзело вконец оно. Мчится, как угорелое. Всегда с ним проблемы. Когда оно не надо, оно тут как тут. А, когда надо, – его, фьють! – и нету!

Так непринужденно болтали они, пока не вкатились во двор пятигорского отделения милиции, в то время, как сами работники милиции принялись разбегаться во все стороны, едва завидели масть «черного воронка», и, тем более – номера машины – «БЕР-00-00».

Бедняги абревиатуру «БЕР» приняли за сокращенное слово «Берия», а нули номера – за намек на то, что в случае чего их скоренько аннулируют. Превратят, так сказать, в безобидные трупики.

– Не бойтесь, господа. Мы не причиним никому репрессий, – высунулся из окошка Коляня. – И помните, дорогие сограждане, нет ничего безопаснее для народа службы безопасности.

Паника малость поутихла. И, наконец, уразумев в чем дело и настороженно держась за дубинки и пистолеты, милиционеры вывели на крыльцо, закованную в железо Таньку.

– Ну, что, хитромудрые, воспитывать намастырились? – мрачно поинтересовалась Танька. – Небось в ГУЛАГ повезете?

– Да что ты, дорогая, – замахал руками Коляня. – Какой гулаг-мулаг! Его-то в природе и в помине не существует, этого гулага-мулага. Иностранные туристы на сувениры разобрали. Но, если пожелаете…

– Не пожелаю! – очень даже поспешно отозвалась Танька. -

Если опасаетесь ехать с ними в очень безопасной машине, можете заказать такси, – пошутил начальник милиции.

– «Такси-макси», – передразнила Танька. – Я ведь тут вроде как заключенная, с чего бы мне разъезжать в такси.

Попов улыбнулся.

– Дядя майор пошутил. Никакая ты не заключенная, а молодая, здоровая…

– Очень здоровая. Прошу внести в протокол! – потрогал рукой бланш под глазом худенький милиционер.

– …Здоровая женщина, у которой, к тому же, гормоны в крови играют, – закончил Коляня.

– Еще как играют, – подтвердил второй работник КПЗ, у которого погон на плече держался на честном слове и разпух и покраснел слегка нос. И милиционер рукой коснулся почему-то не носа, а своего бока, где, по его мнению, неуравновешенной Танькой ему были нанесены легкие увечья, чуть ли не приведшие его к временной нетрудоспособности.. – До сих пор ребра ноют.

– Нечего шшупать было, – зарделась Танька, только теперь завидя в окне черной машины своего кумира.

– Я не щупал, я наручники одевал и обыскивал, – оправдывался милиционер.

– Знаю я эти наручники, – нахмурилась Танька. – Тебя не учили куда наручники одевать? – грозно придвинулась она к милиционеру. – Разве их туда одевают, где ты ошшупывал?

Посрамленный милиционер на всякий случай отодвинулся, а Танька протянула скованные руки майору, терпеливо пережидая, пока тот снимет «браслеты».

– Итак, господа, как я понимаю, – холодно обратилась она к Попову с Загибиным, – урон, нанесенный мною в состоянии легкого раздражения, оценен в размерах, которые с лихвой тянут на небольшую диверсию. Дальше что?

– Дальше полезай в машину, – кивнул Попов. – Я подвизаюсь в других сферах, нежели поднимаемые здесь тобой вопросы.

Обреченно и жалобно скрипнули рессоры, пока Танька устраивалась на заднем сиденье. При этом Безбашенная вперила взгляд в затылки представителей КОВПСРОЛа, сидевших спереди. В отличие от представителей славной милиции и исходя из некоторых сплетен, дошедших до ее ушей, Танька знала, что эти двое сидящие впереди, далеки от расстрелов, издевательств и пыток, но у них другая манечка – разные там НЛО и всякие инопланетяне.

– Дело в том, гражданка Рудницкая, – начал без обиняков Попов, – что вам выпала трудная, но почетная задача по покорению враждебной земному разуму планеты. Не скрою, задание смертельно опасное, полное безкрайнего риска. Но даже, если вы погибнете, мы наградим вас почетной медалью «За взятие Фомальдегауса». При условии, конечно, что этот долбаный Фомальдегаус вы возьмете.

– Взять? – переспросила Танька. – Взять-то возьму. Да на хрен он мне нужен? Я же не Копенгаген какой. Я в иных мирах не шуруплю, – она искоса взглянула на Загибина.

– За компетенцию в отношении чужих миров не беспокойтесь, – сказал ей Попов. – Это мы берем на себя. С вами же будет все просто. Мы доставим вас на враждебную нам и всему земному человечеству планету, а ты уж там, Танюша расстарайся. В общем, действуй по обстановке. И помни, наша победа – лишь дело техники.

– Да, техникум я закончила. Когда-то.

В дальнейшем путь наших героев проходил в полнейшем молчании. Только на выезде из города Попов связался с Пятеркиным и сказал, что все идет по плану.

Генерал приказал действовать таким же образом, то есть – по плану, и дальше. А Попов притормозил возле небольшого магазинчика и купил даме парочку крупных, под стать ей, тортов.

И пока суперменша забавлялась нехитрой снедью, блаженно урча и томно воздыхая, машина стремительно мчалась по асфальтовому шоссе, рассекающему надвое реденький лесной массив, состоящий главным образом из сосонок, да чахлых, искривленных берез.

– Хочу пи-пи, – доверительно сообщила Танька, лишь только вторая коробка под аккомпанемент ее, то есть Танькиной, шумной отрыжки кувыркнулась в окно.

Пришлось останавливаться. Тем не менее, через полчаса они добрались до съезда с основной трассы, где путь им преградил полосатый шлагбаум, просто по отечески опекаемый малоразговорчивым седым прапорщиком в пятнистом камуфляже.

– Стоять падлы! – приказал военный, нацеливая на путешественников какую-то непонятную трубку, с мигающей на конце зеленой лампочкой.

– Это ж я, Сергеич, – высунулся в окошко Попов. – Али не узнал?

– Прознать-то прознал, но порядок соблюдаться должон, – убрал странную штуку военный. – Милости пршу, судари и сударыня. Проезжайте.

– Но-но, – погрозила Танька кулаком. – Не обзываться.

– А, что случилось, товарищ прапорщик, что вы сканер используете? Или опять ИНО заскакивали?

– Они, товарищ полковник. ИНО! Кто ж еще, – проворчал страж, задирая полосатую балку и таким образом открывая путь моторизованному отряду.

Попов помрачнел.

– Эти инопланетяшки, – процедил он сквозь зубы, лишь только они отъехали подальше от форпоста, – эти пупырчатые инопланетяшки совсем оборзели. На прошлой неделе высосали все мозги у грибника, весьма известного и уважаемого в области человека, работника можно сказать телевидения. Говорят он теперь ничего не соображает.

– Кто? Инопланетянин? – решила уточнить Танька.

– Кто-кто! Дед пихто! Конечно же, грибник.! – рассердился полковник. – Требует отпустить из реанимации домой. Но вы же сами понимаете, – Попов повернулся к Загибину. – Как отпускать, когда в башке буквально ничего. А вдруг кто обнаружит недостаток серого состава в голове? Вы представляете скандал какой?! Безмозглый журналист, работник телевидения. Это же катастрофа! Четвертая власть без мозга!

– А может ум и не в мозагах вовсе? А еще в чем? – встряла Танька.

– В тортах! – рявкнул на нее, уже не нашутку рассердившийся, Попов. – В тортах и сосисках. Чем больше жрешь, тем умнее становишься! – бесновался он, как берсеркер.

И делал он это может быть отчасти потому, что дорога пошла ни к черту. Сплошные рытвины, да ухабы.

Лес стал гуще, плавно переходя из преимущественно хвойного в лиственный. Дорога пошла под уклон, знаменуя тем самым предверие некоего обширного болота. По обочинам, непосредственно у дороги, тянулся ольшаник, перемежаемый редкими осинками.

Деревья подступали так близко к дороге, что ветки шлепали по стеклу, царапали по бамперу и с легким шуршанием скользили по металлической обшивке. В днище стучали стебли сухой прошлогодней травы.

Но вскоре они выползли на другую дорогу. Ровную и гладкую, покрытую укатанной щебенкой.

– Уффф! – вздохнул облегченно Попов. – Я думал заблудились. – Он посмотрел в зеркало заднего вида, словно проверяя не гонится ли кто. – Это резервный космодром. Его строили как раз для такого случая. То есть, для засылки диверсанта во вражеский тыл. Корабль «Грозовая Туча» уже подготовлен к телепортационному броску.

– Туча? Грозовая? Какое романтическое название! – воскликнула Танька, вообще-то страдающая чрезмерной эмоциональностью. – А кто диверсант? – поинтересовалась она, как бы между прочим. И поймав на себе красноречивые, многоговорящие взгляды кэгээровцев, протянула, слегка охренев: – Ни фига себе! Вот это да!

И Безбашенная прихлопнула комара, нахально усевшегося ей на шею. Да уж, чего-чего, а этого пищащего «добра» на болоте было валом.

Тем временем Березин в своей «Шершавой Молнии» пытался убить комара космического, залетевшего в корабль через отверстие, проделанное метеором, то есть – одним из тех небольших обломков, что разлетелись в радиусе трехсот километров от взорванного им только что очередного истребителя КИ-10.

Как и положено в бою, генерал был одет в тяжелый скафандр и лишь потому не пострадал во время разгерметизации отсека. Пытаясь хоть как-то залатать брешь в боку корабля, он заткнул дыру пальцем, но в это время мимо «Шершавой» прокувыркался фомальдегаусец, основательно упакованный в скафандр.