Текст книги "Ковчег. Исчезновения — 1."
Автор книги: Вадим Сухачевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Ступай, ступай, Хватов, не бурчи.
– (Бурчит.)А чего мне бурчать, я и не бурчу… Все про Вольного Охотника говорят, всем дозволено, и охране, и Людочке Нэлькиной, секретарше, даже Вольфсону, понимаешь, дозволено, а как Хватов – так сразу «не бурчи»…
– Всё, достал ты меня, Хватов! Пошел вон, не доводи до греха!
Бурчание по пути к двери:
– Всем можно, одному только Хватову нельзя… Как "темную" получать – так Хватов, а как чего – так сразу: "Хватов, пошел вон!.."
* * *
– Людмила, распечатай-ка в десяти экземплярах и развесь на всех этажах.
– Бут сделано!
* * *
ПРИКАЗ …
по эвакобазе «Эдельвейс»
п.1
Т. н. "Общественный совет 9-го подземного этажа" объявляю распущенным, как противоречащий уставу "Ковчега".
п.2
Эвакуированному 4-й категории канд. физ.-мат. наук Беспалову Г. М. делается строгое предупреждение о недопустимости на эвакобазе подобных инициатив с отвлечением сотрудников базы в рабочее время.
В качестве штрафной меры лишить Беспалова Г. М. права доступа к текущей периодике сроком на две недели.
п.3
Эвакуированного 4-й категории Хватова Устина Устиновича за внеочередное дежурство по этажу премировать командирскими часами, книгой "История российской приватизации", т.1 и билетом на просмотр художественного фильма "Эммануэль-4".
п.4
Эвакуированного 4-й категории Вольфсона Л. А. за несоблюдение правил общежития (занятие душевой дольше установленных 20 минут, отчего создаются очереди) поставить на дежурство в ночную смену сроком на 2 месяца.
п.5
Секретаря канцелярии эвакобазы "Эдельвейс", эвакуированную 3-й категории Нэлькину Людмилу Алкивиадовну за распространение слухов лишить права посещения видеотеки сроком на…
"Блин!.."
– Жорес Марленович! («Хрен ты моржовый!»)Как это, извиняюсь, прикажете понимать?
– Ты о чем, Людочка?
– («Ишь, запел! Хватову своему теперь коленки гладить будешь!»)А то вы, извиняюсь, не знаете! О приказе!.. Это что, теперь, извиняюсь, одному только Хватову «Эммануэль» смотреть?
– Да ладно, эка беда, ты же, я знаю, уже сто раз видела.
– А хоть бы и двести! Какие слухи?! Что я такое распространяла?!
– Ну там… всякие… нелепые… Про Вольного Охотника например…
– Слухи?! По-вашему, слухи, да?!
– А что же еще? Нет его! Не существует в природе, понимаешь?
– Ну если слухи – тогда и письмо от него не получите! Зачем – если, говорите, его нет!
– Какое еще письмо?
– От него самого, от Охотника этого, которого нет, который – только по слухам.
– Что за письмо?! Где?!.. Как оно сюда попало?!
– Вот уж не моя забота – как! У своего Хватова спросите… По воздушной почте, наверно. В общем, на столе у меня лежит. Может, мне его – в корзину, а то снова скажете – слухи распространяю и приказ какой-нибудь сочините.
– Ладно, Людмила, не дури, давай сюда… Чего стоишь, пошевеливайся!
– А с приказом как быть? Может, я этот пятый параграф-то уберу?
– Да делай ты что хочешь!.. Так письмо где? Долго прикажешь ждать?.. Ну!..
– («Не „нукай“ – не запряг!»)Щас!.. («А мы все равно – не торопясь, чтобы ты подергался, стрекозел старый».)
* * *
– Вот, полюбуйтесь, Николай Николаевич! Сегодня оказалось на столе у Людмилы Нэлькиной, моей секретарши.
– Что это?
– А вы почитайте…
– Ладно…
– Нет, сейчас, сейчас почитайте!
– Гм-м…
Г-ну Самаритянинову
и г-ну Петросянцу
Что ж это происходит, а, господа хорошие? Строите для себя шлюпчонку, чтобы сбежать с нашего общего корабля? Вполне в духе неких малосимпатичных животных из семейства грызунов.
Ах, заранее знаю ваши возражения: для всех на "Ковчеге" все равно не хватит места, поэтому спастись должны достойнейшие, дабы по окончании бедствия возродить нашу цивилизацию; именно так, де, когда-то поступили древние шумеры, пережившие потоп и ставшие учителями последующего человечества.
Вполне шулерская, скажу вам, логика, ибо этих самых "достойнейших" отбирает ни кто иной, как снова же вы. И чему же научите возрожденную цивилизацию например вы, достойнейший г-н Петросянц с вашим гаремом из шести длинноногих наложниц, коих вы по своему почину эвакуировали на "Ковчег" под предлогом, я так понимаю, их будущей незаменимости?..
– Гм-м…
– Да чушь, полная чушь, Николай Николаевич! Если он про Селюнину, так она кандидат искусствоведения, очень ценный специалист! А Ляхова – мастер-парикмахер, каких в мире поискать!
– Гм-м-м…
…А вы, достойнейший г-н Самаритянинов? Будете учить, как отрывать от казны куш в четверть бюджета размером?..
– …ть его в …!
– Полностью с вами согласен!
…Знайте же, господа достойнейшие, что есть кому заступиться за попранную вами справедливость, за сирых и обиженных, кому нет места на вашем «Ковчеге». Есть кому заступиться за них, ибо я рядом, я, видящий ваш каждый шаг,
племени рефаимов Ог Второй,
вольный охотник.
– …Интересно все-таки, Жорес Марленович, на кого он работает?
– Если "вольный" – может быть, вправду ни на кого кроме как на себя?
– Как-то не верится. Не многовато ли он знает для одиночки? Ох боюсь, кто-то за ним стоит. Кого мы там, наверху, с местом на "Ковчеге" обидели? Не думаете, что за ним стоит…….? Мы же двух его протеже отвергли. Что если его происки?
– Да Господь с вами, Николай Николаевич! Это он поначалу только ходил в обиженных, пока мы его в категорию "VIP" не произвели. Нет, теперь наш, с потрохами. Кто идею с поворотом рек предложил? Без такого прикрытия туго бы нам пришлось.
– М-да, пожалуй…
– А что делать-то будем?
– Давайте-ка, Жорес Марленович, созывайте всех на оперативное совещание. На сегодня, на ноль – пятнадцать. И эксперты чтобы были все.
– А ……. приглашать?
– Непременно. Реки реками, а хочу все-таки ему в глаза посмотреть… Выполняйте.
* * *
На оперативном совещании
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
– …и, возможно, поощряемый и непосредственно информируемый лицами, по каким-то соображениям желающими краха всему проекту. Вынужден, увы, предполагать, что такие тоже имеются.
– А что вы, собственно, господин Самаритянинов, при этом на меня так странно смотрите? К внутренней безопасности "Ковчега" я, как вам известно, касательства не имею, мое дело – эта информационная фигня с поворотом рек; тут ко мне какие-нибудь претензии имеются?
– Ни малейших.
– Вот и нечего тогда! Тут кое-кто, кажется, впрямую за это отвечает, а уж вы – во всяком случае в большей степени, чем я.
– Безусловно. Я с себя и не снимаю ответственности… Кстати, ничего такого и не было в моем взгляде, право же, показалось вам.
– Вот и нечего…
– Господа, господа!.. Давайте не отвлекаться, время уже позднее. Так что вы, Николай Николаевич, конкретно по этому Вольному Охотнику можете сообщить? Лично я вообще сейчас впервые о нем услышал.
– Разрешите предоставить слово нашему эксперту профессору Сидоренко Аскольду Гостомысловичу.
– Господа, для меня большая честь – внимание столь высокой аудитории, поэтому разрешите мне…
– Ближе к делу, Аскольд Гостомыслович.
– Да-да… Итак, род рефаимов, к которому причисляет себя наш Вольный Охотник, – существует ли он? Считаю вполне достоверным, что до всемирного потопа на земле существовали расы, затем исчезнувшие. Возможно, одна из таких гипотетических рас именовалась рефаимами. Когда шумеры, каким-то путем провидев о грядущем бедствии, соорудили свой ковчег, какой-нибудь ловкий представитель этой расы действительно мог пробраться на корабль; в соответствии с традицией будем называть его Ог. Предположим, что он спасся и нашел себе место в возродившемся мире. Предположим также, что после потопа он вступил в брак и род его не пресекся. Возникает вопрос: могут ли в этом случае в наши дни проявиться какие-либо следы допотопной, так сказать, расы рефаимов?
Сначала рассмотрим чисто антропологический аспект проблемы. Поскольку потоп, сколь известно, произошел шесть тысяч лет назад, то могут ли расовые признаки хоть в какой-то степени сохраняться в течение такого времени? И тут я должен дать утвердительный ответ. Приведу пример: в прошлом году в дремучем сибирском старообрядческом колхозе имени Луначарского, где никогда не ступала нога иностранца, женщина родила близнецов – одного беленького, другого совершеннейшего негритенка. Объяснить это можно лишь проявлением генов могущественной негроидной расы, населявшей большую часть Евразии в доисторическую эпоху.
– И что же, расовые признаки этих самых рефаимов могут быть так же отчетливы, как негроидные?
– Несомненно! Более чем отчетливы! Причем у этой расы были, вероятно, какие-то свои, совершенно отличные от наших представления о красоте.
В этой связи хочу привести один пример. Незадолго до Второй мировой войны английские археологи нашли близ Вавилона захоронение некой жрицы, редкостной красавицы, судя по надписи. В это время уже широко использовался метод академика Герасимова, позволяющий по черепу восстановить внешний облик человека, и покуда английские последователи Герасимова как раз этим и решили заняться, в прессе было широко объявлено, что вскоре посетители Британского музея смогут увидеть представленное там ко всеобщему обозрению скульптурное изваяние древней красавицы.
Журналисты, увы, поторопились. Ибо ученые, когда закончили работу, пришли в ужас – жрица на поверку оказалась невообразимой уродиной. Разумеется, лишь с современной точки зрения: идеалы красоты у неведомой нам расы были совершенно иными.
Но как быть? Посетители придут в музей, чтобы полюбоваться обещанной в газетах древней красотой. Ученым не хотелось их разочаровывать…
– Эти мне журналюги!..
– А выкрутились-то как?
– О, когда наконец-таки в музее открылась экспозиция, восхищению публики не было границ! Позже портрет очаровательной жрицы появился во всех иллюстрированных изданиях. Она была восхитительна, она вполне могла бы конкурировать со всеми нынешними красавицами на любом конкурсе красоты! Поражало и то, что черты лица у нее совершенно европейские. В газетах даже стали появляться статьи с наукообразными рассуждениями – дескать, древняя раса нашла продолжение ни в ком ином, как в британцах, поскольку, по мнению многих, в лице жрицы угадывались именно характерные британские черты.
Тут, впрочем, нет ничего удивительного, ибо на всеобщее обозрение был выставлен украшенный убранствами шумерской жрицы бюст жены молодого ученого, красавицы-актрисы лондонского театра. Ну а бюст самой жрицы спрятали в подвале музея, подальше от посторонних глаз.
Но мы, простите, отвлеклись. А вспомним библейский рассказ о рождении женой Исаака Ревеккой близнецов, Исава и Иакова. Исав был рыж и космат, а Иаков пригож собою. С чем как не с расовыми различиями мы тут сталкиваемся? Не случайно, как речено в Библии, Господь сказал Ревекке: "Два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей". Закономерны и характерологические различия между близнецами: если Иаков с детства проявлял заботу о домашнем очаге и склонность к культурному земледелию и скотоводству, то Исава сызмальства манило в лесные чащобы призвание вольного охотника.
– Вы хотите сказать?..
– Лишь то, что поведенческие стереотипы – ничуть не менее устойчивый признак, чем расовые черты. Даже, я бы сказал, более устойчивый. Расовые признаки все-таки со временем сглаживаются, и их отчетливые проявления, как у той сибирячки имени Луначарского, крайне редки. Так, внешние эфиопские признаки у нашего Александра Сергеевича Пушкина лишь едва-едва угадываются, чего никак не скажешь о его совершенно африканском темпераменте.
– А что бы вы могли сказать о поведенческих стереотипах потомков этих самых рефаимов?
– О, лишь при том условии, что они в самом деле существуют! Право, не хотелось бы слишком уж безудержно фантазировать…
– И все-таки… Если бы вы, предположим, писали фантастический роман.
– Ну… в этом случае… Я бы начал, пожалуй, с того, что в некоторых людях чрезвычайно глубоко заложен дух… скажем так: непокорствия. Обозревая историю, добавил бы: совершенно бессмысленного, какого-то иррационального непокорствия, поскольку общество наше давно уже, со времен потопа, целиком разделяет понятия не каких-то вольных охотников, а культурных земледельцев, с их почти религиозным уважением к верховной власти и пониманием своей выгоды от этого уважения. Под знаком этого прошла в сущности вся магистральная история человечества. Но, увы, у нее имелись и другие, не столь магистральные пути.
– Бунты?
– Революции?
– Нет-нет, и то, и другое – продолжение все той же потребности культурных земледельцев или их потомков обрести над собой власть. Просто хорошую, справедливую власть, – а затем все так же безраздельно ей подчиняться; тому, как все вы знаете, в истории имеется масса примеров. Однако при всем при том из века в век в мир откуда-то подбрасывается идея о неприемлемости, об изначальной пагубности намерений всяческой власти, и бессмысленно доискиваться, кто первым эту пагубную идею привнес. Она особенно сильна среди нищих, которые по сути представляют собой некую подземную цивилизацию, параллельную нашей. Впрочем, конечно же, не только среди них. Но трудно уже сказать, кто первым запустил ее в наш мир. Она так же анонимна и так же всепроникновенна, как, например, анекдоты, авторства которых, кстати, никому еще не удавалось установить. В особенности, если учесть, что сюжеты многих из них происходят еще из Древнего Вавилона и, как показывают вполне серьезные исследования, должен сказать, очень мало изменились с тех пор…
– Тут мне, кстати, давеча рассказали один… Как раз в связи с поворотом рек…
– А что, тема вполне древневавилонская!
– Это, не понимаю, в чей адрес намек?
– Господа, господа! Мы в конце концов собрались для обсуждения серьезных вещей!.. И что же, Аскольд Гостомыслович, все анекдоты, по-вашему, сбрасываются к нам этими самыми… как вы их назвали…
– Рефаимами… О нет, это, разумеется, всего лишь гипотеза, и не могу сказать, что я ее целиком разделяю. Хотя сама по себе проблема, согласитесь, весьма и весьма интересная. Что же касается всяких деструктивных идей, то, по-моему, вполне правомерна мысль о их неестественности для всего нашего общества в целом и потому – об их превнесенности. Ну а потом уже, злонамеренно вброшенные к нам, они, бывает, подхватываются разными недостаточно стойкими…
– Беспаловыми!..
– Кем?.. Не слышу, что вы там говорите, господин Петросянц?
– Да это я так… Есть тут у нас один такой, собираюсь провести с ним работу.
– Ладно, не будем отвлекаться на мелочи. У меня к вам, профессор, такой вопрос: если в самом деле предположить реальность этих самых рефаимов, то скажите, отличаются ли они по уровню интеллекта от людей нашей расы?
– Не думаю. Во всяком случае в преданиях на это нет никаких намеков… Вы, я так понимаю, спрашиваете в связи с Ниной Кшистовой?
– В общем, да… Кстати, господин Самаритянинов, вы ее пока все еще не обнаружили?
– Увы, еще нет… Тут присутствует бригада, ведущая поиски, во главе с господином Небратом, но пока, к сожалению, безрезультатно. Плохо, плохо ищете, господин Небрат!
– Но ведь…
– После, после оправдываться будете… В общем, покамест – увы, увы…
– Странно. А по моим сведениям…
– Ну уж не знаю, какие у вас там сведения!..
– Странно, странно… Ну об этом еще поговорим… А что касается рефаимов… Вы, профессор, говорили, что все-таки возможны какие—то наблюдаемые расовые отличия. Это могло бы помочь нам в поисках Вольного Охотника?
– Повторяю, за столько веков эти различия должны были почти полностью сгладиться. Могу лишь, если угодно, показать вам лица, реконструированные по черепам шеститысячелетней давности, найденным близ Вавилона. Слайды как раз при мне.
– Было бы весьма любопытно.
– Извольте. Попрошу выключить свет… Итак, на первом слайде та самая жрица, о которой я уже говорил. Обратите внимание на абрис лица, на форму носа, на наклон лба…
– Ни хрена себе!
– Чем-то, кстати, на мою тещу смахивает, если только прическу переделать.
– М-да, не завидую вам…
– Следующий слайд. Здесь мы видим воссозданное лицо юноши…
– А что? По-моему, даже на какого-то нашего эстрадника похож! Только наш, пожалуй что, еще и пострашней будет…
– Напоминаю, господа: красота – понятие культурно-историческое, нельзя судить по сегодняшним меркам… А на этом слайде молодая женщина лет примерно двадцати…
– Гм, а я вам скажу – вполне даже…
Чей-то шепот:
– Извращенец…
– Я бы попросил!..
– Кстати, по-моему – тоже вполне ничего.
– …А вот на этом слайде мужчина лет шестидесяти, судя по сохранившемуся одеянию, представитель высшей знати.
– Ну и урод!
– А вам не кажется, что он кое-кого напоминает? Если шевелюру убрать…
– Прошу без намеков!
– Неужто вы – на свой счет?
– Да прекратите вы!..
– В общем, по-моему, ясно, что эти слайды нам ничего не дадут. Выключайте, Аскольд Гостомыслович. Свет, пожалуйста…
Полная темнота. В тот же миг смолкает и гул кондиционеров.
Голоса:
– Что происходит?!
– Свет! Немедленно включите свет!..
– Не включается!
– Дверь откройте! Душно!
– Уже пробовал – не выходит! Здесь электрические замки!
– Алё, алё!.. Черт!..
– Что такое?
– Связь отключена.
– А "вертушка"?
– Тоже…
– Да что ж это?!.. У меня с детства клаустрофобия!.. Эй, кто там шутит? Прекратите!
– Боюсь, придется вам потерпеть.
– И долго?
– Ох, возможно, возможно…
– (Испуганно.)Это что же, по-вашему, уже… началось?..
– Ничего не могу сказать.
– Кто-нибудь здесь хоть что-то понимает?.. Эй, Самаритянинов!..
Нет ответа.
– Самаритянинов, прекратите в молчанку играть! Вы где?.. Отзовитесь!..
– А где Петросянц?.. Что за чертовщина!..
– Боже, началось!.. Неужели началось?..
– Господи, помилуй нас!..
– …А это кто тут?.. Братцы, он же холодный, не шевелится! Покойник!
– Кто, черт вас возьми?!
– Не разберу…
– "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матери и всех святых…"
– Прекратите панику, господа!
– "Царю Небесный, Утешителю Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй…"
– Господа! Коллеги!.. Призываю вас к мужеству!..
– Ах, да перестаньте вы!.. Замолчите!.. Слышите, слышите?!..
Все смолкают. В тишине можно различить зловещий гул, вползающий откуда-то из-под земли.
* * *
В спальне
– А?.. Что?..
– Ты Беспалов?.. Вставай, одевайся.
– Зачем, собственно?
– Одевайся и помалкивай.
– Да кто вы?.. Черт, светильник не работает! Можно включить свет?
– Нельзя – я все обесточил. Вот одежда, одевайся давай. И без шума!
– Тут один плащ… И тапочки… Где мой свитер?
– По-быстрому, я сказал.
– А в чем дело, что случилось?..
– Давай без лишних вопросов.
– Да кто вы, собственно? Я вас знаю?
– Сказал же вам – тихо!.. Решай, ты со мной или остаешься тут?
– Конечно, конечно… Я с вами…
– Тогда – живо!
VIII
DrungnachOsten [Натиск на восток (нем.)] .Гоня
Как твое сердце тебя послало
на путь, откуда нет возврата?!
«С Великих Небес к Великим Недрам»
«…Нет возврата, нет возврата…» – все слабее по-совиному ухали голоса. Потом все смолкло, осталось только шипение в приемнике.
– Кажется, всё, у "жучка" батарейки сели, – вздохнул старик.
Еремеев вскочил со стула.
– Надо срочно туда! – воскликнул он. – Ориентиры Нина указала.
– И что же вы намерены там делать? – остудил его старик. – Лбом ломать железобетон? – Добавил ворчливо: – Ох, молодежь, молодежь! Лишь бы вот так вот ляпнуть, не подумавши!..
– На кого же еще рассчитывать? – несколько потерянно спросил Еремеев. – Опять на Картошкина из Архаровки?
– Вижу, умение оценивать ситуацию – не самое сильное ваше качество, – назидательно произнес старик Шмаков. – А о Вольном Охотнике вы ни на секунду не задумались?
Еремееву оставалось только вздохнуть.
– Знать бы еще, кто это такой, – сказал он, – и существует ли этот охотник в самом деле. Я уже о нем столько раз слышал! Может, вы, наконец, просветите меня насчет него?
– Знаю о нем не больше, чем вы, – довольно сухо сказал старик, – но, полагаю (уж простите меня!), все-таки превосхожу вас в умении сопоставлять факты и делать из этого сопоставления соответствующие выводы. И не думаю, чтобы при этом…
– Ну так делайте, делайте их, черт вас возьми! – взорвался наконец Еремеев.
– Факты, между тем, весьма и весьма просты, – теперь уже холодно продолжил Шмаков, – а чтобы сделать выводы из них, по-моему, не требуется особых интеллектуальных способностей чрезмерного умственного напряжения. Prima: этот Охотник стрелял по вашему компьютеру-шмапьютеру как раз в тот момент, когда Ниночка попыталась выйти с вами на связь, не так ли?
Еремеев вынужден был согласиться:
– Так… И что же, по-вашему, из этого следует?
– Единственно то, – менторским голосом сказал старик, – что он желал первым выйти с нею на связь; надеюсь, тут у вас нет возражений?
– Пожалуй, – согласился Еремеев.
Шмаков подхватил:
– Теперь sekundo! Все-таки он вашу встречу с Ниночкой допустил, хотя при его сноровке вполне мог бы сему воспрепятствовать; против этого, надеюсь, тоже не станете возражать?
– Ну, в общем…
– "В общем"… – недовольно буркнул старик. – Все-то у вас "в общем"… А о частностях порассуждать так—таки и не желаете?
Его брюзжание уже изрядно надоело. Еремеев спросил:
– Вы что-то конкретное имеете в виду? Извольте, я слушаю вас.
– Что ж, коли вы не в силах делать самостоятельные выводы – пожалуйста! Итак – tertia: он тем не менее вашей встрече не воспрепятствовал; спрашивается – почему же? По нерадивости, по лености духа, – так, по-вашему?
– Едва ли, – вынужден был признать Еремеев.
– По вашему виду, – надменно сказал старик, – могу сделать вывод, что решение все еще не сформировалось в ваших извилинах; что ж, видимо, придется еще ближе вас к нему подвести. Выстрел мог понадобиться Вольному Охотнику лишь для одного: для того, чтобы вас всполошить, испугать и благодаря этому увязаться вслед за вами туда, на Щитораспределительную улицу. Просто он понимал, что это для него единственный способ как-либо приблизиться к Ниночке, поскольку отчего-то именно с вами она вышла на связь!
– Так выходит… – проговорил Еремеев. – Выходит, Вольный Охотник – это Небрат?
– Ну наконец-то! – ворчливо отозвался Шмаков. – Браво! Всего-то и одного часа не прошло, а вы уже смекнули!.. Да, именно! Выходит, что или Небрат или этот его МУРовец-шмуровец, tertium non datur [Третьего не дано (лат.)]. Кто уж из них двоих, сказать вам, понятно, не могу – облик этого Вольного Охотника никому на свете не известен, однако то, что это кто-то из них, следует, по-моему, с достаточной очевидностью.
– Хорошо, предположим, – после некоторых размышлений почти согласился Еремеев с его доводами. – Ну а зачем вообще, как вы думаете, Нина вышла на связь со мной? Наверно, ей требовалась какая-то конкретная помощь от меня? – Оттого, что он этой помощи так и не оказал, на душе сделалось совсем погано.
– Увы, – сказал старик, – мышление Ниночки весьма неординарно, посему пытаться разгадать ее планы – все равно что ковыряться стамеской в этом вашем компьютере-шмапьютере. Во всяком случае легко понять, что и по своей влиятельности, и по разуму своему (уж простите меня!) никакой существенной помощи вы ей оказать не можете.
При всей неприятности этих слов Еремеев не мог не признать правоту старика.
– Следственно, – подвел итог старик, – о какой-либо действенной помощи с вашей стороны она едва ли помышляла. Нет, цель ее была другая – как-то выйти на Вольного Охотника.
– Но зачем же она тогда обратилась ко мне? – удивился Еремеев. – Ведь, надеюсь, она не думала, что Вольный Охотник это я?
– Вот уж воистину, сами согласитесь, нелепое было бы предположение! – по привычке ворчливо отозвался Шмаков.
– Но зачем я ей в таком случае понадобился? – не отставал Еремеев.
– Тут могу выдвинуть лишь гипотезу, – сказал старик. – Полагаю, вы и сами, если бы дали себе труд мало-мальски задуматься, пришли бы к тому же выводу, что и я. Просто Ниночка каким-то образом вычислила, что вы попали в орбиту внимания Вольного Охотника, и решила этим воспользоваться. Связавшись с вами, она могла рассчитывать, что Вольный Охотник незамедлительно сам выйдет на нее. Думаю, так оно в конце концов и произошло.
– А меня как ни на что более не пригодного решила использовать в качестве живца, – угрюмо заключил Еремеев.
В ответ Шмаков только развел руками.
Еремеев, хоть и задетый, решил все-таки не задерживаться мыслями на своей незавидной роли в этом предприятии. Спросил:
– Вправе я знать хотя бы, что это за Вольный Охотник такой?
– Вправе-то вы, конечно, вправе, – вздохнул Шмаков, – только слишком темна сия фигура, так что исчерпывающую о нем информацию, боюсь, все равно не сумею вам дать. Слушайте, а дальше уж ваше дело – верить или нет.
За несколько минут он поведал Еремееву всю довольно замысловатую легенду об охотнике из допотопного рода рефаимов, якобы пробравшемся к Ною на его ковчег. То, что род этого охотника мог просуществовать до наших дней и какой-то его далекий отпрыск вознамерился нынче повторить подвиг своего мифического пращура, при других обстоятельствах не вызвало бы у Еремеева ни малейшего доверия, но с недавнего времени он оказался в круговерти еще более, пожалуй, фантастических событий, и потому как—то сразу поверил во все. Да он и не в такое уже, наверно, поверил бы!
– И по-вашему, – лишь спросил он, – у этого нынешнего Охотника могла сохраниться память о столь давних событиях?
Шмаков сказал нравоучительно:
– Ах, молодой человек, скажу вам как старый антиквар: никакие тысячелетия не могут стать заслоном для памяти людской, и пути ее воистину неисповедимы. К примеру, вы, быть может, слышали о мальчике из штата Коннектикут?.. Впрочем, по лицу вашему вижу – ни о чем вы таком не слыхали. Эх, у вас, похоже, только этот ваш интер-шминтер на уме! Между тем удивительнейший случай, о нем не раз писали. Родился мальчик в патриархальной квакерской семье, до четырех лет вовсе не разговаривал, но однажды вдруг взял да и залепетал, но только на каком-то никому непонятном языке. Лишь спустя изрядное время специалисты из тамошнего университета определили, что малыш говорит на чистейшем хеттском наречии. Добавлю, что последние хетты исчезли с лица земли не позднее чем две с половиной тысячи лет назад! Убедительное подтверждение моих слов, не правда ли?
– По-моему, – возразил Еремеев, – это скорее подтверждение реальности переселения душ. Как бишь это? Метамопсихоза.
– Да называйте вы как хотите! – отмахнулся Шмаков. – Главное – что память о древнем народе сохранилась где-то в недрах его души, дошла до нашего времени, совершенно не расплескавшись! Два с половиной тысячелетия оказались для нее ничуть не более надежным заслоном, чем рыбацкая сетка для воды!.. Правда, в случае с потомком того Вольного Охотника Ога из племени рефаимов речь идет о сроке в шесть или даже в семь тысяч лет, однако не думаю, что это существенным образом так уж многое меняет. Затрудняюсь что-либо сказать о том юном жителе Коннектикута, не знаю всех обстоятельств, но вообще-то мое предположение таково: память о таких давних временах прорезывается в человеке при определенных обстоятельствах – когда она ему действительно необходима.
– Например, если говорить о нынешнем Вольном Охотнике, то – накануне второго потопа? – догадался Еремеев.
– Вы не так уж безнадежны – что-то все-таки, смотрю, понимать начинаете, – впервые за время разговора удостоился он какой-никакой похвалы старика.
Еремеев спросил:
– Так все же этот второй потоп – дело предрешенное? Нина что-то говорила насчет тех двенадцати недостающих табличек. Я так понял – они что-то меняют во всех предначертаниях.
– Увы, – вздохнул Шмаков, – Ниночка, вы же слышали, еще сама толком не разобралась, а куда уж нам, с нашими сирыми мозгами? Во всяком случае, покамест многие отдали бы все, чтобы обеспечить себе место на ковчеге, а уж Вольный Охотник – в первую очередь. Возьму на себя смелость предположить – вы тоже были бы не прочь.
Вот уж о чем Еремеев в эту минуту, право же, вовсе не помышлял!
– Плевать я хотел на весь этот "Ковчег"! – огрызнулся он. – Нину выручать надо – с ней там сейчас черт знает что делают!
– Неразумно, неразумно рассуждаете! – воскликнул старик. – Так вы можете помешать планам Вольного Охотника, а у него несравнимо больше возможностей, чем у вас! – И, видя, что Еремеев достает из-за пояса картошкинскую ракетницу, запричитал: – Что вы делаете?! Постойте, да постойте ж вы! Нельзя же вот так вот, совершенно не подумавши!.. – Даже попытался вцепиться в ракетницу своими хилыми ручонками.
Не слушая причитаний старика, Еремеев вырвался, распахнул окно и пальнул во тьму. Зеленая ракета высоко взмыла в ночное небо.
– Сейчас Картошкин с архаровцами будет здесь, – сказал он.
– Вот и пеняйте потом на себя, – поджав губы, сказал старик. – Как бы только тогда поздно не было.
– О чем вы? – не понял Еремеев.
– Что толку объяснять, – буркнул Шмаков обиженно, – если ваш стиль – сначала действовать, а только потом думать. Ну к примеру спросить: давно ли вы этого Картошкина знаете?
Из-за густоты сегодняшних событий Еремеев давно утратил сколько-нибудь четкое представление о времени.
– Уже часов шесть, я так думаю, – прикинув, сказал он.
– Уже! – восхитился старик. – Колоссальный срок, тут ничего не скажешь! Ох, молодежь, молодежь!.. Ну а что он собой представляет, с чего вы, собственно, взяли, что он на вашей стороне?
– Но он же – вы сами были свидетелем – на деле доказал…
– Гм-м, уж не знаю, что он там покамест доказал… Где вы его вообще нашли такого, при каких обстоятельствах?
– Совершенно случайная встреча. Остановился на шоссе, подвез меня, когда я сбежал от Небрата из Неваляева, – стал объяснять Еремеев, но старик перебил его:
– Случайная! O, sancta simplicitas! [Святая простота! (лат.)]Неужели в ваши годы вы действительно верите в подобные случайности?! Не думайте, что там, на «Ковчеге», все лопухи! Допустить рядом со своей базой эдакую случайность, наподобие этого вашего Картошкина!.. Сомнительно, крайне сомнительно! А по поводу того, что он, по-вашему, что-то там доказал на деле, то скажу вам: лично мне, Фоме неверующему, он ровным счетом ничего такого не доказал!
В душе у Еремеева зашевелились сомнения: и вправду слишком уж кстати подвернулся этот Картошкин со своими архаровцами.
– Но ведь нагрянули же они сюда, – оправдывающимся голосом проговорил он. – Всего на несколько минут опоздали.
– Как раз на те самые несколько минут, – желчно вставил старик, – которых с лихвой хватило, чтобы Небрат со своей гоп-компанией преспокойно умыкнул Ниночку. Засаду, как вы, надеюсь, помните, они устраивать не стали, да еще вдобавок одного из ковчеговских опричников с собой увезли. И после этого вы мне еще будете говорить про какие—то совпадения, про какие-то там доказательства!
– Так что же, – спросил Еремеев, – по-вашему, и они тоже работают на "Ковчег"?
