Текст книги "Ковчег. Исчезновения — 1."
Автор книги: Вадим Сухачевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Когда он свернул влево от камня, бритоголовые были от него в каких-нибудь метрах десяти. Сейчас схватят… Интересно, сперва бить будут или сразу поволокут назад, в дом?..
Почему все-таки надо было – налево? Что такое Нина имела в виду?..
…Что-то впилось в ногу, послышался свист, и Еремеева вдруг вознесло в воздух. Земля и небо поменялись местами. Господи, да что же это?!..
Не вмиг понял, что его крепко держит за ногу петля, а сам он, раскачиваясь, как маятник, беспомощно висит на березе головой вниз…
В ту же секунду позади что-то свистнуло еще дважды – это столь же стремительно разогнулись еще две березы, и на них точно так же, бритыми головами вниз, повисли оба его преследователя, успев за миг своего вознесения лишь по разу матюгнуться.
Грибник, в этот момент наблюдавший за ними, не спеша приблизился. Похоже, его ничуть не удивлял вид подвешенных за ноги людей.
– Э, дядя, сделай что-нибудь! – взмолился один из бритоголовых.
Но тут грибник откинул свой капюшон, и второй бритоголовый прохрипел:
– Поганка!..
– Ах ты паскудница!.. – проскрежетал его товарищ по несчастью, ибо грибником этим была ни кто иная, как Нина Кшистова.
Не обращая на них ни малейшего внимания, она сказала Еремееву:
– Простите, Дмитрий Вадимович, это было предназначено не для вас. Я надеялась, что вы, в отличие от этих бультерьеров, будете смотреть под ноги. Ничего, сейчас освобожу.
С этими словами она отошла к кустам и принялась вращать там рукоятку какого-то ворота, соединенного тросом с верхушкой дерева. Береза медленно стала наклоняться, и через пару минут Еремеев коснулся плечами земли. Бритоголовые сверху с завистью наблюдали за его освобождением.
Нина снова подошла и грибным ножичком перерезала веревку, державшую Еремеева за ноги.
Его ноги, совершенно неживые, упали на траву. Встать пока не было сил.
– Простейшая, кстати, ловушка, – стоя над ним, сказала Нина. – Такую придумали еще в доисторическую эпоху, и она до сих пор используется некоторыми африканскими племенами для охоты на леопардов, я ее только самую малость усовершенствовала. Еще раз простите – думала, вы все же догадаетесь, что я не случайно дала вам совет свернуть от камня налево, и в этом месте вы будете внимательнее. Хотя понимаю, конечно: когда преследователи уже на пятках сидят, бывает не до размышлений… Как вы, пришли немного в себя?
– Все в порядке, – проговорил Еремеев, хотя еще оставалась проблема с ориентацией: приходилось заново усваивать, что естественное положение неба – это когда оно над головой.
Наконец он все-таки поднялся. Бритоголовые смотрели на него печально.
Нина сказала:
– Пойдемте, Дмитрий Вадимович, у нас не так много времени.
– Э, стой, а мы?!.. – отчаянно воскликнул сверху бритоголовый.
– Ну ты, умная, кончай дурить, давай снимай! – подхватил другой.
– Виновата, господа, – издевательски ответила Нина, – но право же, у меня сейчас много других дел. Думаю, найдется кому о вас позаботиться.
– Да ты что, смурная?!..
– Помрем же!.. – взмолились подвешенные.
Нина была непреклонна.
– Вы преувеличиваете, господа, – невозмутимо отозвалась она. – Исторические примеры показывают, что в таком положении человек остается живым сутки и даже более, вас же, я уверена, снимут гораздо раньше. А принятие такого положения на непродолжительное время даже дает полезный терапевтический результат – улучшает кровоснабжение и способствует работе головного мозга, что для вас, право, не лишнее. Попытайтесь чем-нибудь занять свой разум. Удачи вам, господа. – И добавила: – Пойдемте, не будем им мешать.
И они с Еремеевым двинулись по лесной тропинке, слыша, как в спину им летят злобные матюги.
V
Картошкин из Архаровки. Прикосновение к «Ковчегу». Снова Небрат
…Войди на корабль,
засмоли его двери…
Из древневавилонской поэмы «О все видевшем» со слов Син-леке-уннинни, заклинателя (Таблица VII)
По дороге через лес Нина сняла свой плащ, вывернула его наизнанку и снова надела. С изнаночной стороны плащ оказался черным. Затем она достала из корзинки черный кушак и большой крест на цепи. Подпоясавшись и повесив на шею этот крест, она обрела обличие молодого монашка.
– Чтобы они след не взяли, – пояснила она. – Тут неподалеку открыли мужской монастырь, монахи часто ездят на здешних автобусах. А это вам, держите. – Из той же корзинки она достала черные очки и несколько трубочек, из которых тут же составила белую трость. – Вам придется изображать слепого.
Еремеев не понял:
– Зачем это?
– Затем, – сказала она, – что в десяти километрах отсюда дом инвалидов, и там живет много слепых.
– Ну и что? – удивился Еремеев.
– Понимаете, – объяснила Нина, – этот Небрат хороший сыскарь…
– Вообще-то он школьный учитель, Сидорихин его фамилия, – вставил Еремеев.
Нина кивнула:
– Знаю. Но по призванию он подлинный сыщик, в этом все дело… Ладно, пока вы все равно не поймете… Так вот, как и положено сыщику, он наверняка будет интересоваться по всей округе, не видал ли кто подростка или девушку со взрослым мужчиной. А если ему скажут про какого-то монашка и слепца, которые разъехались в разных направлениях, причем монашек в сторону монастыря, а слепой в сторону дома инвалидов, это, надеюсь, на первых порах собьет его со следа. Вы сейчас поймаете машину и доедете до деревни Курякино, а я сяду в автобус и поеду в противоположном направлении. Через остановку сойду и другим автобусом тоже доберусь до Курякина, вы там будете меня ждать. Запомнили – вам нужно в Курякино.
– Запомнил, – кивнул Еремеев и, ощупывая дорогу тросточкой, первым вышел на проселок.
Почти сразу ему удалось остановить грузовик, следовавший как раз через Курякино.
– Никак, в Афгане зрение потерял? – по дороге спросил его водитель.
Сам не зная зачем, Еремеев подтвердил:
– Угу, там…
Водитель воскликнул:
– Так мы ж с тобой, можно сказать, братаны! Сам полтора года был там под пулями! Сто восьмая десантная бригада, слыхал про такую?
Черт его дернул врать, Еремеева! Теперь уж пришлось подтверждать, что и про эту сто восьмую наслышан.
– Во! – еще больше обрадовался водитель. – Все, кто через Афган прошел, нашу сто восьмую знают! Сам-то в какой части служил?
Не зная номеров тамошних частей, Еремеев неопределенно ответил:
– В химзащите.
– Я ж тебя там, в Афгане, наверно, видел, лицо у тебя, кажись, знакомое… А ослеп – это газами небось траванули?
– Газами, – сказал Еремеев почти что правду.
Шофер вздохнул:
– Чего только не напридумали на нашу голову!.. – и затем вдруг произнес несколько слов на непонятном языке, причем, судя по интонации, это явно был какой-то вопрос, обращенный к нему, к Еремееву.
– Что-что?.. – спросил он. – Это ты на каком?
– Проехали, – отозвался шофер. – Не понял – и ладушки. Стало быть ты не из системы.
– Ты о чем?
– Говорю ж – проехали, – отмахнулся тот. – Сейчас будет твое Курякино через пять минут, а ты вот что, братан… Потом как-нибудь подъезжай к нам в Архаровку, это от Курякина всего три версты. Посидим, повспоминаем, ребят помянем. Меня Валерой зовут, Валера Картошкин, в Архаровке спросишь – любой покажет, где я живу. А кто-нибудь забижать станет – тоже подъезжай. Мы всех крышуем таких, как ты, судьбой обиженных, хоть бы они даже и не из системы. Нас там четверо из Афгана, в Архаровке, и все из десантной сто восьмой. Никому спуску не даем, хоть в соседних деревнях, а хоть бы даже и в самой Москве. Всех во как держим! В округе нас все так и зовут – архаровцы.
Такой земной надежностью вдруг повеяло от этого Валеры, что Еремеев подумал – а не махнуть ли ему вправду прямо сейчас туда, в Архаровку? Уже три дня он обретался среди какой-то нежити, взявшей его в оборот, и только сейчас ощутил, что на свете есть кто-то, у кого хватит сил надежно его защитить. Эх, если бы час назад нагрянул к Небрату этот самый Валера Картошкин со своими архаровцами!
Машина остановилась.
– Вот и Курякино твое, приехали, – сказал Картошкин. – Так что, братан, заглянешь как-нибудь к нам в Архаровку? Глядишь, и к системе тебя приспособим.
Спрашивать про эту загадочную "систему" Еремеев больше не стал.
– Как-нибудь загляну, – пообещал он, выходя из машины.
– Загляни, братан, ей-Богу, не пожалеешь! – перед тем как отчалить, бросил ему на прощание Валера Картошкин, хороший человек.
В ожидании Нины Еремееву пришлось довольно долго маяться на автобусной остановке под жалостливыми взглядами двух курякинских старушек. Они вполголоса переговаривались между собой, но все было хорошо слышно:
– Несчастье-то какое! А держит себя – одетый, смотри, прилично, – сказала одна.
– Не то что некоторые, – кивнула другая в сторону противоположной, более людной остановки, возле которой сидел с протянутой рукой нищий и гнусавым голосом попрошайничал. – И ведь здоровый мужик, а совсем стыд потерямший!
– И не говори, – согласилась ее подруга. – Мало им, этим попрошайкам, Москвы – уже и до Курякина добрались! В жизни их тут прежде не было.
И вправду, чем могла привлечь попрошайку такая дыра, как это Курякино? Еремеев отметил, что уже не в первый раз ему попадаются нищие в таких местах, которые, казалось бы, совершенно не пригодны для их ремесла. "Странно…" – подумал он.
Но размышлять над этим не было времени – из подъехавшего автобуса уже вышла Нина. К счастью, старушки на том же автобусе и отчалили.
Нина успела где-то сменить монашеское одеяние на обычную для девчонки ее лет одежду – куртку, джинсовую юбку и кепку-бейсболку. В руках у нее, вместо давешней корзинки, был целлофановый пакет. Она скомандовала:
– За мной.
Стороной обойдя Курякино, вскоре они вышли на другой проселок. Здесь на безлюдной остановке снова ждали автобуса.
– Снимайте очки и наденьте вот это, – приказала Нина и достала из пакета рабочую спецовку.
Еремеев уже привычно подчинился девушке.
Еще раз, наверно, десять они пересаживались с одного автобуса на другой, переходили с дороги на дорогу, меняли направление маршрута. Наконец, когда уже не чуявшему под собой ног Еремееву стало казаться, что этому кружению не будет конца, Нина, сходя с очередного автобуса, сказала:
– Ну вот и приехали. Теперь немного пешочком, тут уже недалеко.
Это был какой-то элитный дачный поселок с роскошными виллами. Идти пришлось в самом деле совсем недолго. Нина по-хозяйски открыла железные ворота, и они, пройдя через двор с мраморным бассейном, вошли в большой, богатого вида дом с причудливыми башенками на крыше.
– Чьи это хоромы? – спросил Еремеев, оглядывая огромную, меблированную в стиле, должно быть, какого-то Людовика каминную залу.
– Временно будем считать, что наши, – впервые за время их знакомства усмехнулась Нина. – А вообще-то – деляги одного. Он давно уже сбежал за границу, но и там на него Интерпол охотится, поэтому едва ли мы о нем когда-нибудь услышим. А домишко этот он приобрел втихаря через столько подставных лиц, что никто уже, наверно, толком не знает, кому он принадлежит. В некотором смысле можно считать, что он так же, как и я, исчез. Что, впрочем, не мешает чувствовать себя в нем достаточно комфортно. В общем, можете располагаться тут, как у себя дома… Кстати, вы наверняка голодны. Присаживайтесь к столу, сейчас мы что-нибудь организуем… Иван Арсентьевич! – позвала она.
По боковой лестнице в каминную залу спустился ни кто иной, как старик Шмаков.
– О, Дмитрий Вадимович! – воскликнул он. – А я думаю, с кем это наша Ниночка!
Девушка спросила:
– Что там у нас нынче на ужин?
– Сейчас, сейчас принесу! – С этими словами старик куда-то упорхнул.
Через несколько минут, поглощая весьма недурственное жаркое и всяческие разносолы, Еремеев спросил:
– Как же вам удалось, Иван Арсентьевич, справиться с таксистом этим?
– Который к тому же, – вставил старик, – вовсе и не таксист.
– Да, теперь знаю, – кивнул Еремеев. – Так каким же все-таки образом, если не секрет?
– Какие могут быть от вас секреты, если вы уже здесь! – отозвался Шмаков. – Разумеется, исключительно методом убеждения, каким же еще. Если вправду интересуетесь подробностями, я, конечно, расскажу, но, право, не хочу занимать ваше время подобными пустяками, не думаю, что это так же интересно, как то, о чем наша Ниночка вам поведает. Посему покамест оставлю вас, не буду мешать. – И он быстренько убежал по той самой лестнице, по которой сюда спустился.
– Придется мне, видимо, приступить несколько издалека, – сказала Нина, – иначе, боюсь, вы ничего не поймете. Давайте-ка вы ужинайте, Дмитрий Вадимович, а я буду рассказывать.
Еремеев, и вправду сильно голодный – как-никак дня три, а то и четыре (он уже счет потерял), маковой росинки не было во рту, – снова принялся за жаркое, а Нина между тем приступила к рассказу.
– Как я вам уже, помнится, говорила, – начала она, – мои родители мечтали, чтобы я стала финансисткой, мне же это казалось довольно скучным занятием. Но прошлым летом я поехала с ними на дачу и вдруг обнаружила, что все мои книги по философии, востоковедению, теории групп исчезли, а на полках стоят только учебники и справочники по экономике и финансовому делу – таким образом родители хотели добиться, чтобы я не распыляла силы на то, что было лишним по их понятиям. Но во всем можно найти тайну, этот единственный стимул для познания, надо только суметь ее разглядеть. И вот, от нечего делать погрузившись в эти скучнейшие, как мне поначалу казалось, науки, порывшись в справочниках и в базах данных, я вдруг такую тайну обнаружила, к своему немалому удивлению. После расчетов по моему методу оказалось, что огромные, просто немыслимые денежные средства куда-то исчезают, как в черную дыру.
– Тоже мне тайна! – вставил Еремеев. – Ясное дело – разворовываются.
Нина покачала головой:
– Нет. Понимаете, деньги, которые уворованы, тоже не закапываются в яму. По кубышкам рассовывают совсем не так уж много, а когда речь идет о столь колоссальных суммах, то эти деньги непременно где-то работают, и существуют способы проследить – где и на что; уж простите, не стану останавливаться на том, как это делается.
А тут – просто растворяются, исчезают!
Так же, как в физике нарушение баланса энергии во вселенском масштабе можно объяснить только существованием некоего параллельного мира, часть энергии отсасывающего, так и этот дисбаланс можно было объяснить лишь существованием некоей параллельной страны со своей, параллельной экономикой.
Только представьте себе – за колонками цифр где-то поблизости пряталась terra incognita [Неизвестная земля (лат.)]!
И тогда я ее поисками занялась всерьез. Составила довольно хитроумную программу – эдакий сачок для ловли ускользающих денег. И через некоторое время мой сачок сработал. Стало ясно, что в результате многокруговых переводов деньги в конце концов оседают на счетах некой организации под названием "Ковчег". Теперь оставалось лишь понять, что же это за "Ковчег" такой.
Могу себе представить, как изумились обитатели "Ковчега", когда однажды на одном из своих сверхсекретных мэйлов внезапно обнаружили предложение услуг со стороны кого-то, подписавшегося именем Странник.
– А Странник – это была, вероятно, ты, – догадался Еремеев.
– Естественно, – кивнула Нина. – И знали бы вы, какую охоту они после этого начали за Странником по всей электронной паутине!
Но Странник тоже, как вы, надеюсь, понимаете, был далеко не дурак, уж что-что – а такой поворот мог предусмотреть. И в конце концов они поняли, что Странника им все равно не поймать, да и ловить его в сущности нет никакой нужды – это не какой-нибудь ловкий хакер, которому только бы стибрить с чужого счета миллиончик-другой и залечь на дно (хотя большого труда для Странника это, как понимаете, наверняка не составило бы), и явно не собирается он трубить на весь свет про обнаруженный им "Ковчег". Нет, вместо этого он охотно предлагает свою помощь в решении любой насущной для них задачи и, дабы они удостоверились в его способностях, предлагает подкинуть ему одну такую задачку на пробу.
Уж не знаю, насколько легко им было на такое подвигнуться, но в результате они пошли-таки ему навстречу. А задачка их была такова. Помимо денежных потоков, "Ковчегу" требовалось то, что, в отличие от денег, не перекинешь со счета на счет. "Ковчегу" требовались люди, причем самых разных специальностей. Однако загвоздка вот в чем. С одной стороны, эти люди должны навсегда порвать со всеми, кто их прежде знал, как бы исчезнуть из окружающего мира, с другой же стороны, требуется, чтобы они совершили такой поступок совершенно добровольно: "Ковчег" не террористическая организация, и не их методы похищать людей. Как отыскивать тех, кто бы на это согласился? Не в газету же объявления давать!
Надо ли говорить, что Странник справился со всеми требованиями задачки? Но прежде, чем делиться решением, он поставил непременное условие: первым таким исчезнувшим должен стать он сам.
И они согласились. Путь на "Ковчег" был для него открыт!
– Но как же тебе удалось исчезнуть с лесной поляны? – спросил Еремеев.
– Тут и объяснять нечего, – ответила Нина. – Просто взяла да и ушла, а машина уже дожидалась в условленном месте. Из всех исчезновений более простого и не было. Это потом уже приходилось исхитряться. Впрочем, тоже не Бог весть как. Если, скажем, наперед знаешь, что человек выйдет на балкон последнего этажа в назначенную минуту, ничего не стоит в один миг поднять его на крышу. Или, к примеру, известно, что некий мистер Икс вечером зайдет в туалет Сокольнического парка; что может быть проще, чем предварительно выпилить дыру в задней стене, а потом вставить на уже готовый цемент выпиленный кусок? Странно даже, что вы интересуетесь подобными пустяками, главная сложность задачи состояла в другом.
– И в чем же?
– Ясное дело, в том, чтобы научиться отыскивать людей, готовых к добровольному исчезновению. Безусловно, такие люди существуют во множестве, но как их найти – вот главный вопрос!
– А каков ответ?
– Прежде всего надо понять, что это за люди, их, так сказать, архетип. Ну это в сущности тоже не так уж трудно. Ясно, что это люди, уверенные, что они созданы для какой-то другой жизни, нежели та, которой они в данный момент живут. Например, человек много лет работает школьным учителем, а в душе он…
– Сыщик, – подсказал Еремеев.
Нина кивнула:
– Да, на нашу с вами голову… Или, например, сейчас он врач-эндокринолог, а считает, что создан для лингвистики и все свободное время посвящает изучению надписей на древневавилонских табличках. Да взять хотя бы императора Диоклетиана: владея Римской империей, считал себя по призванию овощеводом и все силы отдавал выращиванию новых сортов капусты. Правда, про это хобби Диоклетиана знали все, а в нашем случае все обстоит гораздо сложнее – не через газету же, в самом деле, искать подобных людей. Но в таком случае – как же?
– И ты додумалась?
– Разумеется. Хотя тут пришлось порядком поднапрячься. Слава Богу, существует всемирная сеть. Первым делом надо запустить программу, контролирующую, кто на какие сайты заглядывает чаще всего. Затем другая программа сравнивает круг интересов человека с его специальностью, и если тут наблюдается кардинальное расхождение, то можно надеяться, что мы имеем дело с нашим потенциальным кандидатом.
– Так просто?
– Увы, нет. Необходимо еще, чтобы этот потенциальный кандидат сам согласился исчезнуть, а такой попадается в лучшем случае на тысячу один. Так что с того момента, как наш кандидат выявлен, с ним начинается кропотливая работа. Опытные психологи через электронную почту вступают с ним в контакт – и понемножку, ни в коем случае не перебарщивая, пытаются…
– Ввести в соблазн, – подсказал Еремеев.
– Если угодно, называйте это так, – согласилась девушка. – Но самое главное – чтобы его выбор был совершенно добровольным…
Еремеев вмешался:
– Но я не верю, что Ирина, моя жена, в самом деле могла вот так вот, совершенно добровольным образом, даже намека мне не дав…
Нина перебила его:
– Да постойте вы! К исчезновению вашей жены я не имею никакого отношения, уверяю вас! Ее эвакуировали (так эту операцию называли в "Ковчеге") уже после того, как я оттуда удрала. А без меня они нарушили главный принцип – принцип абсолютной добровольности.
– То есть, попросту говоря, занялись откровенным похищением людей?
– В сущности, да. Вообще многое у них пошло совсем не так, как я предполагала.
– Но если они похищают людей – это же чистая уголовщина! – воскликнул Еремеев.
– Можно сказать и так. Только, боюсь, уголовный розыск тут вам не поможет.
– Что, этот "Ковчег" так силен?
– На сегодня трудно себе представить большую силу.
– Но ты-то хотя бы знаешь, где они прячут Ирину?
Нина покачала головой:
– Нет, она, я думаю, на какой-нибудь новой базе, а мне известны только старые, те, которые были у них до моего побега.
– А представляешь себе, как ее можно найти?
– Пожалуй, что-нибудь придумаю. По крайней мере, насколько я представляю себе, мы знаем ее псевдоним. Я слышала, что на "Ковчеге" должна была появиться некая "Кассандра" – думаю, именно о ней шла речь. То, что мы это знаем, в какой-то мере может облегчить поиски.
Еремеев едва не подскочил:
– Ну так давай!
– Придется немного подождать, – сказала девушка, – мне сперва надо наладить систему поиска. Но предположим, мне удастся узнать, где ваша жена; и что в этом случае вы намерены делать дальше?
– Постараюсь как-нибудь вызволить… Смотря по обстоятельствам…
Нина посмотрела на него, как на малое дитя.
– И вы полагаете, вам это так просто удастся?
Еремееву ничего не оставалось как промолчать.
– И вообще, – добавила девушка, – вы меня, признаться, начинаете разочаровывать.
– Чем же? – удивился Еремеев.
– Недостатком любознательности. Вы хотите начинать столь отчаянное мероприятие, предварительно не вооружившись информацией. Даже при вашем "ай кью" это, право, недозволительно. Неужели я ошиблась, когда его измеряла? Я думала, вы для начала хотя бы все-таки поинтересуетесь, что это за "Ковчег" и почему я сбежала с него… Впрочем, допускаю, что причина тому просто ваша сегодняшняя усталость.
– Да, пожалуй, – под ее укоризненным взглядом несколько смутился Еремеев. – Так что же это за "Ковчег" и почему ты с него сбежала?
– Начну в таком случае с ответа на первый вопрос, – сказала Нина. – Но прежде позвольте мне вас спросить: как вы относитесь ко всяким эсхатологическим гипотезам?
– К возможности конца света? – Еремеев пожал плечами. – Иногда читаю газеты – и мне кажется, он действительно весьма близок… А ты это имеешь в виду в философском смысле или в сугубо практическом?
– На отвлеченное философствование не стоило бы сейчас тратить время, – ответила Нина. – Нет, я имею в виду – в совершенно буквальном значении.
– В результате всемирного потопа или еще какого-то мирового катаклизма?
– Да. И поскольку подобные катаклизмы случались уже не раз – и в близкие по геологическим масштабам эпохи, когда с лица земли исчезали предшествовавшие нам цивилизации, и в эпохи более отдаленные, когда почти мгновенно исчезли динозавры – то, согласитесь, такие катаклизмы надо считать некой закономерностью. Поэтому с практической точки зрения самая насущная для всякой цивилизации задача – к чему-либо подобному предуготовить себя, своевременно задуматься о своем возможном спасении.
– Построить Ковчег, взять на него всякой твари по паре?
– Если вкладывать в эти слова фигуральный смысл, то именно так. Но библейское сказание о Ное – лишь очень далекий отголосок истинной катастрофы, некогда разразившейся на земле. Евреи почерпнули эту историю во время Вавилонского пленения из тамошнего древнего "Сказания о Гильгамеше", и Ной – всего лишь тень вавилонского Утнапишти. А вавилоняне в своих знаниях были в свою очередь преемниками гораздо более древних шумеров, являвшихся, вероятно, крохотной частью какой-то предыдущей высокоразвитой цивилизации, той ее частью, которая каким-то образом пережила некую всамделишную вселенскую катастрофу, происшедшую, думаю, около десяти тысяч лет назад.
– А причина этой катастрофы? – спросил Еремеев. – Падение астероида, смена полюсов Земли?
– На этот вопрос сегодня трудно с уверенностью ответить, – сказала Нина. – Шумеры знали ответ и – я в сущности уверена – начертали его на своих глиняных табличках, но вся беда в том, что большая часть этих табличек утеряна. Самое печальное – что утеряны двенадцать табличек, на которых, как полагают, почти наверняка дан ответ именно на этот вопрос. Что же касается сроков, когда может снова произойти подобный катаклизм, то, хотя и с некоторой погрешностью, но эти сроки все-таки можно вычислить, исходя из сохранившихся табличек.
– И каким же образом?
– Шумеры были великолепными астрономами, но описывали положение светил на небе в метафорической форме. Однако если проникнуться в суть метафор, которыми они пользовались, то можно понять, при каком расположении звезд случается такое бедствие… Не знаю, насколько вы знакомы с астрономией?..
– Можно сказать, практически ни насколько, – признался Еремеев.
– Тогда придется вам поверить мне на слово. Не стану скрывать – срок этот, как полагают устроители "Ковчега", достаточно близок.
На какое-то время воцарилось молчание. Еремеев первым нарушил тишину.
– Так организация "Ковчег", – проговорил он, – судя по названию, готовится именно к этому?
– Рада, что вы наконец догадались, – впервые удостоился он похвалы юной всезнайки. – По сути "Ковчег" – это гигантская по масштабам сверхсекретная правительственная программа, но помимо чисто инженерных трудностей, она столкнулась и с другими, чисто специфического свойства.
– Что ты имеешь в виду?
– О, таких трудностей несколько! Во-первых, спастись, как они полагают, удастся немногим, поэтому, во избежание утечки информации и, как следствие, массовой паники, в суть проекта может быть посвящено лишь ничтожное количество людей, только те, кого запланировано спасти.
– Исчезнувшие, – догадался Еремеев.
– Да, если не считать самой что ни есть правительственной верхушки, то лишь они, – кивнула Нина. – Поэтому невозможно в случае чего воспользоваться мощью всех силовых структур. Как изволите видеть, даже меня разыскивают довольно-таки по-любительски, вместо того, чтобы прибегнуть к услугам хотя бы, например, милиции или того же, скажем, ФСБ. Могущество свое они могут проявлять только весьма ограниченными способами.
Проблема номер два связана с теми двенадцатью недостающими глиняными табличками. Я уже говорила, что по оставшимся табличкам время светопреставления можно установить только с погрешностью; так вот, какова эта погрешность, в несколько месяцев, в несколько лет или, быть может, даже в несколько веков, не в состоянии пока что установить никто.
– То есть может так оказаться, что они готовят свой ковчег не для ныне живущих поколений? – удивился Еремеев.
– Вполне, – подтвердила Нина. – У меня, кстати, недавно появилась надежда кое-что в этом отношении уточнить, поэтому и охота за мной такая, но, повторяю, пока что устроители "Ковчега" пребывают на сей счет в изрядной неопределенности. Без тех двенадцати табличек современная наука бессильна дать исчерпывающий ответ касательно сроков. Согласно тем табличкам, что у них имеются в наличии, только жрицы бога Эсагилы способны в состоянии транса предчувствовать приближающуюся катастрофу. Вот почему…
– …им понадобилась Ирина! – закончил за нее Еремеев.
Нина кивнула:
– Думаю, что именно так. Она нужна была им во что бы то ни стало, поэтому, я думаю, ее исчезновение могло быть вовсе не добровольным.
Еремеев воскликнул:
– Но неужели они там в самом деле верят каким-то прорицательницам?
– А вы что же, вовсе не верите? – Нина, кажется, была несколько удивлена.
– Как сказать… – задумался Еремеев. – Но одно дело я, а другое ученые мужи. Таких, я думаю, на проекте "Ковчег" трудится немало. Неужели они способны верить какой-то гадалке больше, чем своим вычислениям и приборам?
– В некоторых случаях человек – это и есть самый чуткий прибор, – возразила девушка. – Конечно, не всякий человек, а тот, кто наделен даром ощущать шепот самых тонких материй, которые связывались древними с невидимыми духами элементалями. Иначе было бы вовсе необъяснимо, отчего иные предсказания так точно сбываются. Кстати, именно фундаментальная наука с недавнего времени начала приближаться к объяснению этого феномена. Чего стоит, например, гипотеза о существовании мэона – частицы, лишенной массы и несущей в себе информацию о прошлом и будущем. Мир устроен гораздо тоньше, чем полагали еще совсем недавно, и возможно, то, что прежде называли элементалями, в действительности представляет собой некую особую форму материи, ощутимую только для особо чутких натур. Нет, нельзя так огульно отмахиваться от этого… Ведь ваша жена, наверно, что-то предсказывала, и эти предсказания, думаю, кое-когда сбывались; скажите, я права?
Еремеев задумался. Многие предсказания Ирины хотя и оказывались точны, но относились к таким житейским пустякам, что он не придавал этому никакого значения. Однажды, впрочем…
– Да, было дело, – подтвердил он. – Как-то раз от смерти спаслись благодаря этому.
– Расскажите-ка, если можно, подробнее, – попросила Нина.
– Да в прошлом году… Мы должны были лететь самолетом в Крым, и вдруг в день отлета Ирина сказала, что лететь не надо – у нее неспокойно что-то на душе. Говорила – кто-то словно из воздуха ей нашептывает: "Не лети, не лети!" Мне это казалось глупым, и билеты пропали бы – жалко. В общем, настоял. И вдруг она в обморок упала. Пока "скорая" приехала, пока то да се… Короче, опоздали все-таки на рейс. А в тот же вечер узнали, что самолет этот разбился. И тогда только она призналась, что обморок ее был симуляцией – просто не знала, как еще меня переломить… Я все-таки думал – совпадение… А по-твоему, значит, вправду ей что-то там из воздуха нашептывали?
– Во всяком случае, – задумчиво ответила Нина, – теперь-то я, кажется, точно знаю, почему пропала ваша жена. И получается, я к этому все-таки причастна. Косвенным, правда, образом.
– Это как? – спросил Еремеев.
– Да еще до того, как я сбежала, там, на "Ковчеге", передо мной поставили задачу: как найти надежную предсказательницу? Шарлатанок, как вы сами понимаете, полно, проверять каждую на предмет сбываемости предсказаний – замучаешься. И тогда я придумала: надо проследить по погибшим авиарейсам. Кандидатов следует искать среди тех, кто, купив билет, на этот рейс тем не менее почему-то вдруг не сел. Не исключено, что кто-то из таких услышал предостережение, тихий голос судьбы. К слову, таких оказалось совсем не мало. Очевидно, и ваша жена попала в этот список, ну а что случилось дальше, не могу вам с точностью сказать, поскольку произошло уже после моего побега.
