Текст книги "Преждевременный контакт (СИ)"
Автор книги: Вадим Ларсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Обычное дело, – ответил Алекс, принял из рук Фрогги мыло, и как ни в чём не бывало, направился обратно во мрак бойлерной.
Карлик смущённо хмыкнул.
– Двери надо закрывать! – пригрозила ему девушка, и добавила: – Приведёшь его в медсанчасть. Надо его перевязать.
Вспыхнув на прощанье глазами, она гордо развернулась на невысоких каблучках своих армейских сапог и пошла прочь.
Глава 29
Марк вышел из скоростного вагона и, минуя автомат вызова авто-такси, направился к выходу. Он не стал брать машину не из-за боязни сканирования. В этом случае пришлось бы расплачиваться картой, которой у него не было. К тому же идти пешком предстояло не далеко, и такая прогулка была полезна для мозга. Пора обдумать происходящее.
Зачем он делает то, что делает? Почему доверился этому безумному старику в поношенном, накинутом на голое тело пальто? Может потому что за всё время их бесед, хотя вряд ли можно было назвать беседами монологи Инженера, Марк всё время думал как найти Губера?
Он брёл по пустынным улицам и вспоминал их последний разговор.
– Через пять дней кольцеобразное затмение и времени у нас нет, – говорил Инженер Марку.
– Что это значит? – спрашивал Марк.
– Это значит, что во время такого затмения, когда Луна становится между Солнцем и Землёй, и заслоняет не весь солнечный диск, а лишь его середину, оставляя по краям огненное кольцо, именно тогда «трансмутациоонный отрезок» открывается в широкий контактный спектр – энергетическое поле, обеспечивающее транспортировку квантовой информации между потенциально биполярными системами. Проще сказать, наступает лучшее время для контакта.
– Мудрёно, – сказал Марк.
«И сказал Господь пред глазами Израиля: солнце, у Гивона стой, и луна – у долины Аялон! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе мстил народ врагам своим. Это ведь написано в Сефер га– яшар. И остановилось солнце среди неба, и не спешило к заходу почти целый день!»
– Понятней не стало, – скривился Марк.
– Это отрывок из «Книги Йеошуа» о солнечном кольцевом затмении тридцатого октября тысяча двести седьмого года до нашей эры. «И не было такого дня ни прежде, ни после него, чтобы слушал Господь голос человека» – так писал Йеошуа, предполагая начало связи людей с богами. Но некоторые мои коллеги учёные мужи, и в их числе я, считаем это время как лучшее для общения с «иными». Кольцеобразное затмение большая редкость, на сто лет оно случается два-три раза, поэтому мы не можем пропустить наше время.
Марк не заметил, как оказался в Зеленой Зоне. Он был здесь всего дважды в жизни, но сразу ощутил разницу элитного района с рабочими кластерами окраины Мегаполис-Сити. Чистые, будто только-только вымытые улицы, приветливые уличные гиды-автоматы, блестящие неоном офисные фасады и растянувшаяся во всё небо бегущая галла-реклама, всё говорило о том, что здесь живут сливки общества – потомственные проги.
Боковым зрением Марк следил за оранжевым пикапом, по-черепашьи ползущим следом неподалеку от него. Только сейчас Марк заметил на его боку тёмно-синий или даже чёрный круг – в быстро сгущающихся сумерках определить цвет круга было невозможно – с двумя белыми скрещенными шприцами посередине – эмблему самой известной мегаполис-доставки синтетической еды с броским названием «Бургер по вене». В темени лобового стекла не было возможности различить ни водителя, ни пассажира сидящего рядом с ним, но Марк точно знал, за рулём Энри – молодой парень беспрестанно улыбающийся, будто обколотый дарком или «под завязку» накачанный «таблетками счастья». Рядом с Энри злобно сопит молчаливый Берк, а в самом чреве фургона, прилипнув к монитору слежения, притаились двое остальных – коренастый увалень Игорь и щупленький китайчонок Мао-Мясник. Все четверо составляли боевую группу «пустынников», выполняющую для Инженера грязную работу в пределах Мегаполис-Сити.
– Они неплохие ребята, – уверял Марка Инженер, знакомя со своей хмурой четвёркой головорезов, – методы, немного грубоватые, но ты всецело можешь им доверять.
– Угу, – недоверчиво соглашался с ним Марк, разглядывая темно-фиолетовые синяки на руках то ли от волосатых пальцев Берка, то ли от стальных лап-клешней тёмноглазого «громилы» Игоря. Сомнений быть не могло, именно эта четверка и выкрала их с блондином из квартиры медэксперта, едва не лишив обоих жизни.
Марк вспомнил о Розе, и горло сдавил горький спазм. Несмотря на удивительно, откуда взявшуюся уверенность, что девушка непременно жива и невредима, воспоминания о ней всё же вызывали у него некое чувство дискомфорта. С одной стороны он корил себя за то, что втянул её в эту историю, с другой был благодарен судьбе, что всё это время Роза была рядом. А ещё благодарил всех земных и небесных богов за ту ночь с ней.
Марк остановился, и оранжевый пикап тоже притормозил. Поправив сбившийся под курткой бронежилет, Марк двинулся дальше и пикап последовал за ним.
Инженер утверждал что «иные» обязательно следят за каждым шагом прогрессоров и знают всё, что происходит в их мире. И коль скоро информация о его опытах в Пустоши попадет в руки убешникам, она непременно станет достоянием сначала собирателей, а затем и непосредственно контакторов.
Чего он добивался? Славы? Признания? Денег? Устал от роли забытого гениального отшельника?
Марк согласился на участие, лишь потому, что Губер и его контактор были нужны ему не менее чем самому Инженеру, однако, тем вечером решение им было принято не сразу.
Впереди показался фасад больницы. Марк огляделся, глубокие сумерки полностью сковали улицу. Пикап исчез из поля зрения. Обойдя здание и оставляя за собой переполненные мусорные баки, ультрафиолетовые фонари над головой и прилипшую к асфальту мокрую прошлогоднюю листву под ногами, Марк направился к хозяйственным воротам медучреждения.
Весь первый этаж ярко светился электрическим светом, остальная часть здания утопала во тьме. Над приемным покоем по черной тыльной стене расползлись тусклые окна и, задрав голову вверх, Марк долго пытался определить, где находится реанимационное отделение интенсивной хирургии. В дальнем крыле, на втором этаже антибактериальным кварцевым цветом мерцало одинокое окно, и Марк направился к пролету этого крыла, к въезду в цокольный этаж, ведущему к стоянке реанимобилей.
– Ты трансферт, – говорил ему Инженер, – значит, доверься интуиции. В любом случае пока они рядом, тебе нечего опасаться.
Марк спустился в гараж и прошёл мимо дежурной будки. Тучный охранник отрешённо провёл его взглядом, словно парень был бестелесным созданием. Проходя тусклыми коридорами, за последним рядом медкаров Марк заметил лестницу, ведущую наверх.
–Мы, минуя военных, – объяснял Инженер, – выйдем, как говорится «глаза в глаза». Нет ничего надёжней, доставить письмо, как вручить его адресату лично в руки. Настало время заявить о себе.
Марк поднялся по лестнице, подошёл к двери с надписью «Ординаторская» и вошёл внутрь. Он включил свет и снял с вешалки один из медицинских халатов.
– Здесь, в Пустоши всё на виду, – пояснял Инженер, – проверяют с тщательностью выискивания блох гиббонами в шерсти друг у друга. Резонаторы установлены по всему периметру, потому «иные» обходят стороной проклятую пустыню.
– Вы думаете, они на вашей стороне?
– Их трансферты веками ломали устарелые догмы, за что их жгли на кострах и предавали забвению. Они – истинные созидатели новых смыслов.
– Контакторы, будь у них желание, давно предложили бы проги «иной» как вы говорите «божественный путь». Но они не делают этого. Ошибочно полагать, что проги примут чуждые им смыслы и не сожгут вас на костре, как Джордано Бруно? Вспомните послевоенные «чистки». Вспомните Христа, превратившего воду в вино. «Иные» не помогли даже ему.
– Теперь у меня не голые идеи, а реальный результат. Я готов явить им чудо.
– Прав Губер: «Они пойдут за тем, кто покажет им чудо». Но Христос не стремился к признанию. Он создавал смыслы, не требуя ничего взамен. Не будет ли резонно именно здесь, в Пустоши, зачать новую эру человечества? Возможно, для этого оно и дано вам, это божье откровение? Забудьте о проги и об «иных», заселите пустыню светлячками и дайте начало новому пути. У вас есть уникальная возможность создать свою реальность и наделить её чистыми смыслами, не надеясь на признание «середнячков» застрявших во вчерашнем дне. Станьте безвестным мессией без почестей и наград.
– Опять вспоминаете Губера?
– Понимаю. Он, как и я обычный «опер», убеждённый, что общество наше больное, а «иные» бросили нас потому, что мы – обезьяны с горящей палкой. Но не станется ли так, что и проги и «иные» окажутся против вас? Такое уже было. Иудейские первосвященники – по факту древние проги – осудили Христа, а всесильный римский прокуратор Пилат – для иудеев он практически «иной» – не воспрепятствовал такому их решению. Если похожее случится, вы взойдёте на свою Голгофу или поступите, как поётся в старой песенке: «…и вдруг нам становится страшно что-то менять»?
На последний вопрос Инженер не ответил. Разговор этот случился перед ужином, и окончательное решение Марк принял сразу после.
Ужин проходил в просторном зале, бывшем когда-то операторской электросиловых установок. Длинный самодельный деревянный стол; вместо стульев, ящики из-под переносных аккумуляторов; на стене, прямо над столом надпись: «Прогресс-консул Левин живее всех живых». В слове «живее» буква «в» перечёркнута чёрным углём и над ней начертанные неровным почерком красовались две буквы «рн», что полностью преображало известный прогрессорский лозунг, наделяя него духом столовой. За столом Марк, Инженер со своей «боевой четвёркой» и карлик Фрогги. Надя с блондином отсутствовали. Ирма оказалась дородной пышногрудой брюнеткой средних лет с живым миловидным лицом и проворными движениями хозяйки. Раздав каждому блещущие чистотой столовые приборы, она выставила на центр стола огромный казан с ароматным варевом.
– В медпункте перевязывает этого… – ответил Фрогги на вопрос Инженера, где Надя.
– Это вы его так? – буркнул Мао-Мясник.
– Если бы, вряд ли было что зашивать, – ответил карлик.
– Померкни свет в моих глазах! – выкрикнул Энри. – Фрогги – воин Апокалипсиса!
Он растянулся в такой дебильно-саркастической усмешке, словно в его тарелке с грибным супом растворили, по меньшей мере, добрый килограмм «таблеток счастья».
Все кроме Инженера загоготали, но каждый по-своему: тучный Игорь громко и раскатисто, Мао-Мясник издевательски ехидно, а Берк сквозь сжатые зубы, выплёвывая пулемётными очередями короткие порции смеха.
– Сам ты Абокралибсис, – обиженно прошипел Фрогги.
Услышав исковерканное карликом слово, компания прыснула таким адским хохотом, что Марк чуть не поперхнулся куском варёного гриба. Сидящий рядом Игорь стукнул в запале кулаком по столу и его тарелка, подпрыгнув, едва не перевернулась. Несколько капель угодили Марку на рукав. Берк закатил глаза и сдавил скулы, силясь сдержать еду во рту, не давая ей оказаться в его горле, ни тем более вырваться наружу. А Мао-Мясник и вовсе сполз под стол всем своим тщедушным тельцем. Глядя на всё это, Ирма неодобрительно кривилась.
– Чего скалитесь, придурки? – лицо карлика сделалось пурпурным. – Дождёмся Схождения, я вам покажу.
– Ты дождёшься, – фыркнул и действительно бесновато скалящийся во все зубы Энри.
– В отличие от вас, дуроломов, я знаю, что станется!
– Из Нета знаешь? – сквозь хохот спросил кто-то.
– Из него самого! – метал искры Фрогги.
– Ещё про деда своего расскажи! Как его звали? Айптичник вроде?
– Не голосите, кони. Если вы есть бестолковые засранцы и не верите мне, тогда спросите Надю или вон шефа, – и, не обращая внимания на заходящуюся от ржания компанию, Фрогги обернулся к Инженеру: – Скажите им, шеф, ведь была до войны такая Нета, по которой можно было узнать всё на свете? Так?
– Ага, – смеясь, перебил его Мао-Мясник, – и с кнопками, чтобы не Центровещание тебе новости вещало, а ты сам их переключал. Хочешь то, хочешь это…
– Именно так и было, бестолковая твоя башка! – рычал Фрогги.
Но каждый из присутствующих норовил подколоть карлика:
– Давай, Фрог, заливай дальше… про гранженты и электрокниги не забудь…
– У шефа все довоенные книжки сплошь бумажные, а твои, стало быть, электрические? А ну поясни, как к твоей бумаге подвести провода, а Фрог?
– Дурни вы! – огрызался распалившийся Фрогги.
Но его товарищи не отступали. Как стая волков, напавшая на заблудившуюся корову, они грызли его своими насмешками.
– Ага, и, что конектофон когда-то был у любого десятилетнего сопляка тоже не забудь… – Энри неистово вертел безумными глазами как мельничными лопастями.
– Эге, фантазёр!
– Своими глупыми сказками ты нам всю печень выел, – буркнул Берк, когда смех стал стихать. Даже смеяться этот молчун умудрялся как-то хмуро и по зловещему, – где сейчас твоя Нета?
– Говорил же, когда вы ещё под стол ползали, проги извели её под корень и всё подчистили! – Фрогги чуть не плакал. Он с мольбой взирал на Инженера, ища поддержи.
Тот отложил ложку и произнёс без тени смущения:
– Фрогги прав. Указ 21-го года запретил Интернет, – и добавил туманно: – Власти подобно египетским жрецам боятся чудесников «поцелованных богом».
Сидящие за столом притихли. Никто, кроме Марка не понял значения сказанного и все молча принялись за еду.
То, что перед ним нужная палата Марк понял по дремлющему у двери полицейскому. Подойдя ближе, пристально заглянул в глаза. Караульный потянулся было к кобуре, но его веки налились, глаза закатились, и он, как уставший боец, едва коснувшийся ухом подушки, протяжно и умиротворённо захрапел.
Марк открыл дверь и вошёл внутрь. На больничной койке, обставленной многочисленными приборами, лежал человек и смотрел на Марка, будто ожидал его появления.
– Здравствуйте, господин полковник, – приветствовал тот, присаживаясь на краешек кровати.
Перед ним был Феликс Аристовский и он был ни сколько не похож на того крепкого полковника, что неделю назад сидел у больничной койки Марка.
– Теперь вы на больничной койке, а я ваш посетитель, – сказал Марк, кладя ладонь на шершавый кулак. – Новые ноги я вам не обещаю, но жить вы будете. Помните, стоит им положить руку больному на лоб, как у того восстанавливались все функции организма и недуг отступал. Мне для этого не потребуется ваш лоб, достаточно руки.
Полковник молчал. Видимо считал Марка видением, а может, ему просто нечего было сказать. Наконец он тихо почти одними губами выговорил:
– Чёртовы кошмары…
Марк кивнул. Подождал, пока зрачки слезящихся глаз лежащего расширятся, а взгляд приобретёт осмысленность, и, дождавшись, произнёс, отчетливо выговаривая каждое слово:
– Сейчас я вам оставлю координаты места в Пустоши, где скрывается небольшой отряд «пустынников». Не советую передавать их армейским, постарайтесь сообщить непосредственно Агате Грейс. Передайте так: учёный Вард Генрихович Голубинский, непризнанный Комитетом Энергозависимости, готов явить чудо. – Инженер просил сказать именно так, слово в слово. От себя Марк добавил: – Уверен, Губер тоже будет там.
Полковник моргнул. Было заметно, он понял каждое услышанное слово.
Перед тем как уйти, Марк вошёл в ординаторскую, повесил халат, открыл медицинский холодильник и взял нужные лекарства.
Он шёл по коридору к выходу, и назойливая мысль не давала покоя: а вдруг всё обернётся не так и он больше никогда не увидит Розу? На минуту он задержался у выхода, усомнившись, стоит ли возвращаться к оранжевому пикапу. Сверни незаметно в сторону Жёлтой Зоны, а там недалеко и до Чёрной Башни, где в одной из бесконечных сот прогрессорского улья его ждёт Роза.
Он колебался минуту, затем открыл дверь служебного входа и быстро зашагал к припаркованному у пищеблока оранжевому пикапу.
Глава 30
Федералос походили на громадных ощетинившихся муравьёв. Глухие продолговатые шлемы, чёрные кевларовые комбинезоны, налокотники, наколенники, наплечники, очки со встроенным тепловизором, под ними противогазная маска скрывающая нос и рот, на боку лёгкие, но при этом смертоносные автоматы «голиаф», со звуко– и свето-наведением, а у некоторых и с подствольным ракетомётом. От них пахло силой и смертью.
Но главное их достоинство было скрыто от глаз. Искусственная нейронная сеть, вживленная в нервную систему, делала каждого из них непревзойдённым бойцом способным в одиночку заменить целую армию.
В Камарилью Федералос – элитное подразделение УБ СОТ – тридцать лет призывали исключительно латиноамериканцев. Как показал опыт прошедшей войны, лучше бравых мучачос бойцов для тайных заданий не сыскать.
Капитан Корнелиус Ортега, коренастый бородач совершенно без шеи и с плечами не менее чем в два раза шире его собственной талии, отдал салют и выговорил с хрипотцой заядлого курильщика:
– Полкилометра южнее два бронетранспортёра, к северу ещё два по двенадцать бойцов в каждом. Две беспилотных «вертушки» с автоматическими станковыми пулемётами на борту и здесь с нами ещё двенадцать самых лучших, мои ребята, отборные.
Судя по всему, долго разговаривать капитан не привык.
Агата выслушала короткий доклад, раскрыла перед носом бородача ладонь, на которой красовалась серебристая флешка и сказала:
– Здесь фото человека, который нужен мне только живым и никаким больше. Отошлите каждому бойцу в его «образный поисковик». Пусть загрузят оба фото сразу, до пластооперации и после неё. Парень меняется на глазах, так что сличайте каждую деталь. Я не представляю, чего ждать от этих людей, но помните, ни одной капли крови именно этого парня не должно упасть сегодня на землю.
Капитан молча ретировался.
Агата выглянула в иллюминатор. За бронированным стеклом, в полукилометре к северу чернел нестройный ряд построек. Самое высокое здание инверторной станции полуразрушено, под ней крабовыми панцирями рассыпались защитные панели. Дальше виднелась аккумуляторная, перегонная подстанция, несколько трансформаторных с сорванными напрочь крышами. СЭС не использовалась десятки лет.
Сложность заключалась в том, что всё пространство вокруг было усеяно коврами автономных солнечных батарей и эти батареи были рабочими. Все они запитывались на новую станцию Ф-образца, сооружённую в пяти километрах южнее, и это обстоятельство изрядно портило планы Агаты. Повреди федералос хоть одну батарею, тайная операция тут же станет достоянием Совета.
– Начинайте, капитан, – приказала она в трубку внутренней связи.
В небе взвыл двигатель геликоптера. Агата видела, как луч прожектора впился в здание инверторной, и замигали красные огоньки на шлемах опознавательные знаки федералос.
Параллельно раздавался резкий металлический голос динамика с явным латинским акцентом:
– Несистемные и отфильтрованные! Мы не хотим крови! Выходите с поднятыми руками по одному, в противном случае нами будет применён нервнопаралитический газ!
* * *
– Жжёный продал нас! – словно пытаясь перекричать динамик, во всё горло орал Мао-Мясник на другом конце заброшенной СЭС.
– Брось Мао, – успокаивал его Инженер, – парень не мог этого сделать.
– Мог! – не унимался Мао-Мясник, – Когда ты послал его в ту клинику за антибиотиками для Энри, он, ей богу, предупредил убешников через тамошних медсестёр.
– Подумай хорошенько, – отмахивался Инженер, – какой смысл сдавать ему наше местонахождение? Он мог сбежать от вас ещё там, в Мегаполисе.
– Это не военные! – истерил Мао. – Это федералос! Валим, шеф!
– Погоди, – Инженер всматривался в ночь. – Ждём…
Мао-Мясника раздражало его спокойствие. Вопреки своей врождённой щепетильности, сейчас шеф неохотно бросал в ответ ничего не значащие фразы, словно сплёвывал на землю бесполезную семечковую шелуху. По его виду можно было предположить, что он больше интересуется ночным небом, подмигивающим зарождающимися звёздами в смотровом окне операторской, нежели штурм элитного отряда Камарильи.
– Надя где? – раздражённо выкрикнул он.
Мао и Игорь переглянулись: шеф явно не походил на себя.
– Энри и Берк ждать не станут! – выкрикнул Мао. – Оба больные на голову!
– Фрогги, найди их! И пусть не вздумают! – распорядился Инженер.
Фрогги бросился к двери.
– Ты запер Жжёного? – убегая, бросил он стоящему у стены Игорю. Тот утвердительно кивнул.
Северянина мало интересовали эти разговоры, больше беспокоило, не даст ли осечку его недавно починенный АК-47 как случилось на прошлой неделе. Его звёздно-полосатые шаровары совершенно не подходили к армейской пиксельной куртке, но этого славянского великана трудно было чем-либо смутить.
В это время на другом крыле, под панцирем двухтонной аккумуляторной батареи Надя заряжала патронную ленту ручного пулемёта «Балиста-9», а Алекс с серьёзным видом наблюдал за её действиями.
– Такими пальчиками не патроны в гнёзда вкладывать, – наконец хмуро сказал он. Взяв армейский монокуляр со встроенным самонаведением, он поднялся к узкой бойнице, выдолбленной в фундаменте батареи, и принялся рассматривать пустыню. В тусклом свете звёздного неба различались контуры солнечных батарей, а под ними чернел силуэт электрокара, и шагах в десяти бегущая человеческая фигура, в которой Алекс распознал Агату Грейс.
– Готово? – он обернулся к Наде.
Лента была упакована в магазин. Присоединив к пулемёту монокуляр, Алекс выставил его перед бойницей и, обернувшись к девушке, спросил:
– Так сойдёт? – а, получив одобрительный кивок, продолжил: – У него отдача не для твоего плечика.
– Надеюсь, он не понадобится.
– Как твой отец? Не пойдёшь к нему?
Надя удивлённо посмотрела в ответ.
– Не бойся, не сбегу, – улыбнулся Алекс. – Можешь запереть меня здесь как смертника в доте.
– А заодно проверить, на чьей ты стороне? – пикантно хмыкнула девушка.
– Разницы нет, либо ты меня, либо они.
– Что значит «ты меня»? – многозначительно переспросила Надя. И уже серьёзней добавила: – Я тебе не враг, а вот кто тебе они, и как они на нас вышли, скоро узнаем. Хотя здесь не бывало и месяца без облавы.
Она немного поколебалась:
– Я действительно переживаю за папу. Скоро вернусь, а ты сиди тихо как мышь. Я закрою тебя, чтобы сохранить… – она замешкалась и продолжила смущённо: – …сохранить для себя. – И затем уже в дверях игриво улыбнулась светло-серыми глазами: – И не трогай мой пулемёт.
– Обещаю быть паинькой, – ответил Алекс, зная, что нарушит обещание.
Надя ушла, заперев дверь на замок, а он, поглаживая указательным пальцем спусковой крючок, ещё раз посмотрел в темноту, но уже через монокуляр ручного пулемёта. Пора было ставить точку.
Теперь он изгой, и ни урбанистический монстр Мегаполис-Сити, ни Пустошь не примут его. Все они – последствия прошлой войны. Не такой кровавой, чтобы возвеличить ценность человеческой жизни; безыдейной, не разрушившей догм и не создавшей смыслов; и ни для кого не ставшей победной, потому не родившей миру великие имена. Нет ничего глупее войны с настоящим «за светлое будущее», потому Прогресс и Антипрогресс, сменившие эпоху Гуманизма – идейки так себе. Пустые и никчёмные и не «путь к сверхчеловеку».
Собственная смерть – не в счёт; сумасшедший фанатик и горстка революционеров-недоумков – к чертям; Марк… он сам выбрал свой путь. Оставалась Надя, девушка с живыми глазами цвета раннего утра…
Он вспомнил её игривое: «И не трогай мой пулемёт», и на мгновение подумал: «А ведь девчонке нравится жизнь». Но смятение его длилось не долго. В руках заряженный пулемёт, а в прицеле давний враг, и вряд ли представится иной такой случай. Пришло время покончить с навязчивыми воспоминаниями детства.
Плохо, что в Пустоши не бывает снега. Выглядело бы символично – смерть убийцы его отца на фоне белого и холодного, как и тогда, на заднем дворе родительского дома.
Алекс прижал приклад к плечу, впервые в жизни перекрестился, навёл прицел туда, где скрылась Агата, и принялся ждать.
* * *
Раздался треск. Пулемёт «поливал» движущиеся огоньки федералос. Крошечные сполохи вспыхивали редкими очередями на третьем этаже здания. Геликоптер коршуном упал вниз на несколько метров, развернулся боком и выплюнул трассирующую очередь, вырвав полстены и в дребезги разворотив окно, откуда предположительно бил пулемёт. Весь третий этаж вспыхнул огнём. Вряд ли пулемётчик выжил.
– Сопротивление бесполезно! – бесстрастно вещал динамик, подкрепляя железной логикой первую смерть.
Агата наблюдала, как стремительно двигаются красные точки, как часть их засела под стенами с северной стороны инверторной. Федералос начали штурм.
Вдруг два выстрела один за другим прошили сгустившиеся сумерки, и прожектор геликоптера погас. Монотонный хруст двигателя прервался, движение винтов замедлилось, и одна из лопастей переломилась пополам. Геликоптер завертелся вокруг своей оси и стал пёрышком опускаться на землю. Он упал за лесом, и вой взвившейся в небо сирены заглушил звуки его падения.
Этого Агата Грейс никак не ожидала.
Почему «пустынники» начали стрельбу? Единственное объяснение, что их не ждали, и что Марк – заложник этих отщепенцев-«пустынников». Как и почему он оказался в больнице и был ли это он, оставалось загадкой. О Голубинском она знала совсем мало. Лишь то, что занимался био-инженерией, пока не сошёл с ума. Вспомнились слова Феликса: «Не говорите военным». Но федералос не военные и силовой захват не был её целью. Всё пошло наперекосяк.
Стоило брать инициативу в свои руки и Агата, не обращая внимания на усиливающийся бой, бросилась к бронированной машине управления с динамиком громкоговорителя на крыше.
В душном фургоне паренёк с микрофоном, в который раз выдавал в пустоту:
– Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Сопротивление бес…
Агата вырвала микрофон и, подавив напряжение, произнесла:
– Марк! Я знаю, ты меня слышишь!
За решёткой, разделяющей фургон на две части раздался голос:
– Давайте сюда…
Агата вспомнила, наконец, зачем взяла с собой и эту девушку и её пожилого спутника.
– Инспектор Кариди! У меня заложники! Роза Норман и господин Яков Липсиц! Не осложняйте ситуацию!
– Дайте же сюда микрофон! – жёстко и властно прозвучал голос Липсица.
Удивляясь сама себе, Агата послушно протянула ему микрофон. Он взял его, расправил спину так, словно сбросил многолетний тяжкий груз, и молодым, хорошо поставленным высоким басом, произнёс в рифлёную ветрозащиту:
– Здравствуй, Инженер!
* * *
– Покойся с миром, Берк, – сказал Энри, глядя на то, как профессиональный огонь крылатого убийцы сносит третий этаж подчистую.
Он глотнул «таблетку счастья», дождался пока свет прожектора уйдёт вправо и неспешно навёл оптику зенитно-ракетного автомата на чернеющий в тёмном небе силуэт геликоптера. Сделав подряд два выстрела, он тут же бросился к люку даже не посмотрев, попал ли. Энри знал, что попадёт.
Внизу под толщей бетона, в мешке коридорных стен нарастающие наверху выстрелы превращались в хлопки мыльных пузырей и ветвящиеся диким плющом заброшенные транспортные артерии для федералос, попади они сюда, превратились бы в головоломный провальный квест. В отличие от них Энри знал здесь каждый провод на потолке, каждую усеянную грибными спорами шахтную нишу, каждую ржавую арматуру, торчащую из сырой стены. Но если федералос решили найти здесь свою смерть, а по-видимому они задумали именно это, единственный способ попасть в бункер у них был через инверторную и Энри побежал туда.
В конце пути, в пяти шагах от лестницы ведущей наверх, он наткнулся на Фрогги. Тот притаился за колонной, высматривая что-то в темени проёма. Он был без стрелкового оружия, лишь со своим «копьём» да ещё огромная дубина, приставленная к стене. Карлик воровато посмотрел на Энри и приставил указательный палец к губам.
Наверху слышалось тихое движение. Федералос были осторожны как крысы, но это не спасло. Оглушительный взрыв на миг осветил проём, утопил в себе крики и полностью обвалил лестничный пролёт. Не скрывая бесноватой радости, Фрогги расплылся во все свои гнилые зубы. Его растяжка сработала – лестница была уничтожена, похоронив под собой минимум четырёх, потушив на их шлемах красные огоньки жизни.
– Берк мёртв, – коротко сказал Энри.
Улыбка медленно сползла с лица Фрогги.
Дым развеялся довольно быстро и наверху в кромешной темноте образовавшейся дыры прерывисто замигали новые красные огоньки. Эрни проверил магазин своего «Бенелли 32-го года». Не успел он поднять глаза, как два штурмовых троса молниями прорезали воздух. Тут же зашелестели блоки и чёрные силуэты гиганских насекомых полетели вниз. Едва косаясь ногами земли, федералос, кто кувырком, кто в прыжке, мгновенно терялись в тенях стен и проёмов. Энри поднял автомат, прицелился на шелест и дал несколько коротких очередей. Звуков упавших тел не последовало, нападавшие были отличными тактиками.
Дело приобретало скверный оборот, и Эрни жестом показал Фрогги спрятаться за металлический силовой шкаф. Тот подхватил дубину в одну руку, «копьё» в другую и присел за приоткрытой дверцей.
Энри не услышал ничего, но, наверное, что-то услышал Фрогги потому как, обхватив двумя руками рукоять дубины, он с размаху полоснул ею в темноте. Треск расколотого шлема, сочный звук как от удара кухонного молотка по сырой отбивной и крик, неясный, но бесспорно предсмертный. Вместе с грохотом упавшего тела раздалось грохотание автоматной очереди. Фрогги повалился на спину. Выстрелы продолжались лишь мгновение, но они умудрились вырвать из тела карлика изрядное количество ало-розового мяса.
Эрни орал и судорожно обстреливал темноту, откуда, только что «прилетели» смертоносные мухи, пока не выронил автомат и не упал замертво с простреленным навылет горлом.
* * *
Надя не добралась до операторской совсем немного. Находясь на нижнем ярусе и пересекая коридор южнее главного подъёмника, она едва не упала, споткнувшись об изувеченный труп Фрогги. Две сильные руки тут же схватили её за волосы сзади, дёрнули и повалили на спину. Кулак в кевларовой перчатке, проделав круговое движение, намотал на запястье добрую часть девичьих волос и федералос как трудолюбивый муравей потащил Надю за собой.
– Это баба, – послышался его приглушённый шлемом голос.
Изловчившись, девушка выхватила из-за голенища ботинка тонкий кортик и хлестнула им по сухожилию «муравья». Идеально заточенное лезвие прорезало кирзу, но сухожилие не повредило, едва распоров кожу.
– Hostia! – отчаянно выкрикнул федералос, – Ах ты шелудивая сoño!
Он ногой ударил пленницу в живот, и та отлетела к стене. Прихрамывая, федералос сделал два шага и, нависнув над девушкой, с размаху ударил её прикладом по голове. Кровавые брызги окропили сырую стену, и Надя потеряла сознание.
Вдалеке прогремел взрыв и застрекотал пулемёт. Но эти звуки утонули в раскатистом громе чего-то нереально мощного и страшного.
