Текст книги "Преждевременный контакт (СИ)"
Автор книги: Вадим Ларсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Ему показалось, что свет в конце тоннеля движется. Покачиваясь как в детской колыбели, дрожа и подмигивая, он из тусклой матовой точки постепенно превращался в светло-белое пятно, грозя стать ярким прожекторным лучом. Без сомнения что-то двигалось навстречу, и монотонные звуки этого движения пробивались сквозь плотную тишину заброшенного подземелья. Тихий металлический скрежет и мерная дрожь монорельсы говорили о приближении самоходного механизма. Не поезд, не вагон…. ну, конечно! Однообразный надрывный писк – именно так звучит мускульный привод ручной дрезины.
Скрываясь за кирпичным уступом, Алекс спиной врос в холодную стену шахты. Гул монорельса нарастал, металлический писк усиливался, приближающийся свет прожектора разгонял полусонные стаи летучих мышей, кишащие под высокими тоннельными сводами.
Не обращая внимания на головную боль, Алекс напряг слух. Ему показалось, что движение дрезины стало свободнее. Шум плавно стихал, превращаясь в размеренный цокот затухающего метронома, и вскоре затих совсем. Дрезина остановилась прямо напротив притаившегося Алекса.
Немного выждав, блондин выглянул из-за угла. Оглядел пустую платформу. Одинокий прожектор оранжевым лучом разрывал ночь, искрясь на отполированном монорельсе.
Алекс сделал шаг и замер. Холодная сталь, прорезав толстую кожу куртки, словно тонкий шёлк, предупредительно кольнула пониже ребра.
– Надя, выходи, – послышался сзади тонкий голосок.
Глава 27
– Перейдём к делу, – сказал Инженер, усевшись напротив Марка, – оказалось, что твой «иной» вовсе не контактор, а обычный собиратель. Ты знал об этом?
– Знал, – ответил Марк.
– Почему сразу мне не сказал?
– Вы не спрашивали.
– И как такое могло случиться?
– Не знаю.
– Обычно контакт не происходит с бухты-барахты. И чтобы «иной» низшего уровня контактировал с первым встречным? – его глаза горели негодованием. – Удивительно, что ты не окочурился прямо на месте. Я не понимаю. Объясни, ты же теперь у нас единственный «трансферт» на этой планете.
– Что с моим… с тем, вторым парнем?
– О блондине не думай, он нам не нужен. Сосредоточься и как можно подробнее ответь на мои вопросы. Говори всё, что знаешь. Вспомни любую мелочь сказанную «иным».
– Я мало что знаю.
Инженер вскочил:
– Парень, сейчас ты разговариваешь с тем, кого ведёт голос Бога! Если не скажешь того, что поможет моим планам, разобрать я тебя смогу, не моргнув глазом, а вот собрать…! Для этого у меня должны быть веские основания.
– Поздно спохватились. «Иные» покидают Землю, – скороговоркой выговорил Марк, – вот собиратель и открылся мне. Вероятно, он из тех, кто не может просто так выполнять свою работу. Он из «идейных».
Инженер долго молчал, затем продолжил:
– Стоит рассказать тебе кое-что. Про «отступников» ты знаешь всё, что тебе рассказали проги и, вероятно, уверен, что мы – противники Прогресса – рушим народное достояние и стремимся ввергнуть Землю в прежний хаос. Что воспеваем античеловеческую идеологию, руководствуемся низменными целями и вынашиваем коварные планы свергнуть нынешнюю идиллию и повернуть вспять прогресс, кинув мир в «тёмное» время угля и нефти. И без сомнения Пустошь – территория зла. Ежемесячные рейдовые зачистки и который год толпы фильтрационных и прочих изгоев, обколотых даркфомином или просто сошедшие с ума от тяжёлой работы. Всё это ты ежедневно слышишь из всех утюгов, но я не стану переубеждать тебя, я расскажу о другом, о слове Бога, сошедшего на Землю много лет назад.
Он замолчал, собираясь с мыслями:
– Дело в том, – начал он, – что энергия – это основа всей нашей жизни, но парадокс в том, что понимание сей неразрывной связи выработало у человечества главный его страх, боязнь потерять контроль над её источником, а, следовательно, потерять саму жизнь. Страх голода, болезней и старости – не что иное, как боязнь навсегда утратить энергию такую необходимую для продолжения жизни. Это как попробуй я выбить из-под тебя вот этот стул, ты тут же вцепишься в него обеими руками.
Так вот, первая энергетическая революция случилась, когда человек приручил огонь. Именно тогда из человекообразного животного он превратился в теперешнего сапиенса. Аграрная революция стала второй энергетической революцией, и наши предки принялись размножаться с геометрической прогрессией. Но, то было лишь начало, и ненасытный землянин, избрав за цель бездумно отбирать энергию у природы, где бы то ни было и всю, какая у неё только есть, двинулся этим маршрутом дальше. Каждые сто лет он, гонимый страхом перед энергетическим кризисом, находил всё новые и новые способы отбора энергии у Земли, называя этот грабёж «прогрессивным путём развития». Но земные ресурсы оказались небезграничны и алчный по своей натуре гомо сапиенс дошёл в конце концов в этой смертельной гонке за обладание энергией до Третьей Мировой.
Глупый человек так и не понял, что энергии не может быть мало, и что она никуда не исчезнет и не стоит бояться её потерять. Энергия, необходимая людям для продолжения жизни ничтожна в сравнении с энергией отдаваемой ему Вселенной. И главный проводник космической энергии – звезда по имени Солнце. Её суммарная энергия, в течение года достигающая Земли, составляет четыре миллиона эксаджоулей, а все растения на планете потребляют лишь три тысячи этих самых эксаджоулей в год. Человек со всей его промышленностью, городами, заводами, фабриками и хаотичной ежедневной суетой использует не более пятисот эксаджоулей за год. Понимая, насколько ничтожны наши потребности, и насколько мощным ресурсом мы пренебрегали все пять миллиардов лет своего существования, становится ясно, что страх энергетического голода – это не что иное, как очередной миф, рожденный примитивным, воспалённым, бредовым и малоразвитым человеческим умом.
Двадцать лет я занимался проектами конвертации солнечной энергии в другие её виды и был лучшим специалистом в этой области. Я был настоящим проги. Я строил СЭС и верил в электричество. А потом я услышал голос Бога, который сказал мне: лучшее решение давным-давно придумала сама природа. Обычное дерево – это та же солнечная энергетическая станция. Фотосинтез преобразовывает солнечный свет в энергию плода, а мы, съедая этот плод, обращаем его энергию в собственную силу, ловкость и неутомимость.
Доверься Вселенной – этот девиз человечество позабыло. Потому некогда гениальная идея брать энергию у главного его источника Солнца оказалась, как всегда бывает у людей, исковеркана и попросту опошлена. Проги осуществили самый идиотский из всех её сценариев, облачили прекрасную идею в свою технологическую оболочку. Отсюда и индиевые заводы, и свинцовый устойчивый смог над рабочими кластерами, и бескрайние просторы солнечных батарей покрывающих планету. И как следствие – нарушение теплобаланса Земли и скорое забвение.
Проги не услышали мои доводы. После войны эти эксперименты никому не были нужны, а затем их и вовсе запретили. Мне грозила судьба «зачищенных» если бы не случайность. И теперь я оказался здесь, забытый и потерянный. Но с твоим появлением пришло время напомнить всем о божьем откровении!
Глаза Инженера вспыхнули диким огнём:
– Всё вышесказанное поведал мне голос божий. Он же указал путь создания биологических преобразователей солнечной энергии в доступную жизненную форму и дал семена этой праведной стези – микроорганизмы, способные подобно листу растения превращать солнечный свет в работу бытовых микроволновок. Я бросил науку, индиевые батареи и свинцовые аккумуляторы и вырастил их в способных к фотосинтезу живых бактерий. Идём!
Выкрикивая слова как заклинания, Инженер направился к выходу. Выглядел он крайне возбуждённо и всё же Марк последовал за ним. Поднявшись по крутой металлической лестнице, оба вышли на дневной свет и оказались в полукруглом бетонном сооружении без крыши, каждый уголок которого был залит солнечным светом. В центре возвышалась пирамида высотой в два человеческих роста. Все её поверхности покрывало, словно ковром, что-то вроде толстого мха. Мох этот на удивление непрерывно двигался и переливался длинными световыми волнами.
– Вот они, мои детки-сорбенты, – любовно прошептал Инженер, глядя на живой мох, – они радуют меня. Я назвал этих крох светлячками. Весь день они накапливают солнечный свет, взамен отдавая жизнь.
Он достал из кармана электрошокер и Марк увидел как шкала на панели ожила, демонстрируя начало зарядки батареи.
– В этом бетонном радиусе они создают устойчивое энергетическое поле, и любая электробатарея, помещённая сюда, будет стабильно заряжаться беспроводным способом. Представьте картину: мои светлячки многочисленными стадами заселяют специально сооружённые для них, так называемые энерго-муравейники – многогранные бетонные колонны в виде пирамид – и, нежась на солнце обширными зелёными коврами на их пологих склонах, ежеминутно впитывают солнечные лучи, как делает это любой зелёный лист на любом дереве. К вечеру, преобразовав полученный свет в энергию, они создают вокруг муравейника устойчивое биоэнергетическое поле, распространяемое на многие-многие километры.
Муравейник отдаёт заряд направленным беспроводным потоком с такими точными параметрами, что способен заряжать аккумуляторы электрокаров прямо по ходу их движения из пункта А в пункт Б. Поставьте по краям скоростной автотрассы аллею из таких вот живых муравейников и небольшая батарея, от которой питается двигатель электрокара, будет беспрерывно заряжаться в этом поле по ходу движения, и вашей машине больше не понадобятся никакие громоздкие электрозарядные станции. Сразу отпадёт необходимость и в синтетической еде. Биоэнергетическое поле отличается от электромагнитного тем, что не только безопасно любому живому, но даже необходимо ему, потому как и его питает энергией. Мои светлячки умеют жить, размножаться и умирать как всё в природе, что живёт, размножается и умирает, и это должно было стать обычным биопроцессом, гармонично вписывающимся в единую экосистему планеты. Человек попав в биоэнергетическое поле сразу становится энергоприёмником. Чувствуете, как тело наливается силой? Распространившись по планете подобно муравьям, светлячки должны были стать неисчерпаемым источником «живого электричества», и люди наконец-то побороли бы свой страх перед будущим.
Он сделал паузу. Его глаза безумно сверкали подобно светлячкам, о которых он рассказывал.
– Так четверть века назад поведал мне Бог, – пафосно продолжил он. – Но, увы, его словам не суждено было сбыться, ведь они противоречили идеям прогрессорства. В моём проекте тогдашним прогам не оказалось места, и они быстро поняли, что божьи светлячки смогут жить и размножаться и без их участия, и какая, к чёрту, тогда вера в их силу, если судьба мира будет зависеть теперь от маленьких бессловесных созданий? Для «сильных мира сего» энергия – это глобальный контроль и власть. Но кому будут нужны все эти Советы и Правительства, Управления и Безопасность, если источником жизни теперь станет сама жизнь? Кто поверит в их глупый миф о светлом будущем, если сооруди такой мини-муравейник на заднем дворе своего дома или вместо домашних цветов на балконе квартиры в городской многоэтажке, ты на столетия обеспечишь себя совершенно неиссякаемой бесплатной биоэнергией.
Так я оказался здесь, сумасшедший теоретик, вторящий потусторонним голосам. Но я не сдался и лишь укрепился в своём намерении сравниться с богами. С твоей помощью я хочу напомнить им всем, что я существую, и что владею тем, что изменит этот мир. Прогрессоры призна́ют свою неправоту и в этом мне помогут «иные». Именно для этого мне и нужен контакт. Уже сейчас я могу заселить светлячками всю планету, вернее при определённых условиях мои световые сорбенты сами наводнят её собой. А могу этого и не делать, поскольку при несколько иных условиях, их популяции могут так же быстро погибнуть, как и размножиться. Сегодня в моих руках будущее человечества! И я не прошу много, всего лишь признания меня Посланником Божьим!
Последняя фраза была произнесена им с пафосом египетского фараона. Затем он заговорил чуть спокойнее:
– Пять тысячелетий назад такое уже случилось. Столетиями учёные спорят о предназначении египетских пирамид. Кто-то считает их прихотью эгоистичных фараонов, фантазёры – внеземными сооружениями, теологи – жилищами боголюдей. Но никто из них не подумал о том, что пирамиды могли служить энергетическими источниками для прежней цивилизации, такими как этот макет, что перед тобой.
Надя, наш гениальный филолог, перевела древний египетский манускрипт, предоставленный мне богами, подтвердив тем самым снизошедшее на меня откровение, но не так как делали это два века назад никчёмные шарлатаны, и вот что получилось. Пирамиды – это энерго-муравейники для светлячков прошлой цивилизации. Единственный раз люди выбрали божий путь, влились в природный цикл и стали ближе к Вселенной. Но что-то пошло не так, вероятно фараоны прошлой цивилизации не договорились с богами и спустя время светлячки все до единого исчезли, оставив нам лишь голые пирамиды. В тех переведённых папирусах говорилось о знаниях «иных». Не собирателей и не контакторов, а именно Альфа-Демиургов, сошедших на Землю и вступивших в контакт с такими как я.
– Так вот он какой? – раздался женский голос сзади.
Марк обернулся. От входа шла высокая худощавая девушка лет двадцати пяти светловолосая и весело смотрела на него глазами стального цвета.
Подойдя ближе, шутливо констатировала:
– Какой-то он… похож на землянина. – Затем обратилась к Инженеру: – Послушай, отец, подбирать беглых дело занимательное, но всё же следи за своими гостями. Не ровён час, и этот сбежит. Пришлось нам с Фрогги под конвоем доставить второго симпатяшку обратно.
В дверях показался Алекс. Руки его были связаны, а из-за спины выглядывал смуглый карлик с длинным шестом наперевес и с привязанным на конце шеста ножом, от чего вся конструкция превратилась в двухметровое копьё. Остриё ножа упиралось Алексу в спину, чуть ниже лопатки, при этом карлик то зло щурился, то весело хихикал, вероятно, довольствуясь тем, что высокий белый человек находится сейчас в полной его власти.
– Красавчик даже не сопротивлялся, чем и заслужил свой ужин и мою улыбку, – насмешливо сказала девушка, указывая пистолетом – хромированным АПС с удлинённым стволом и увеличенным до двенадцати патронов магазином – в сторону Алекса.
Тот угрюмо смотрел себе под ноги.
– Знакомься, это Надя, – указывая на девушку, сказал Инженер Марку, – она и есть тот самый гениальный филолог, разгадавший тайну древних египтян.
– Она меня также поймает, если сбегу? – спросил Марк.
– Вызови сюда «иного» и ты свободен. А твой друг может уходить уже сейчас, несмотря на то, что Наде с ним расставаться никак не хочется.
Услышав это, карлик Фрогги удручённо опустил самодельное копьё и буркнул:
– Зря вы, шеф. Видно, он гусь ещё тот.
– Это правда, – подтвердил Марк. – Его нельзя отпускать.
– Разве он не твой товарищ?
– Он товарищ Агаты Грейс.
– Надо же? – удивился Инженер, с интересом разглядывая Алекса.
– Не то, чтобы товарищ, скорее случайный знакомый, – ответил тот.
– Это многое меняет. Он знает? – спросил Инженер у Марка.
– Немного. Но хотел узнать больше.
– Тогда пусть остаётся. Это даже хорошо. Надя, развяжи его, – и Инженер указал на связанные руки пленника.
Девушка одним движением ножа разрезала крепкие верёвки.
– Ты бойкая как для филолога, – сказал Алекс.
– Не просто знать шестнадцать языков, – ухмыльнулась Надя.
Пока они обменивались ехидными любезностями, Инженер обратился к Марку:
– Что ж, мою историю ты слышал, хотелось бы послушать твою.
– Его зовут Ерик Губер, – начал Марк.
Надя фыркнула:
– С таким же успехом он мог назваться Гэри Купером.
– Надя, – осадил её Инженер.
– Я не понимаю, отец, зачем нам очередная история «розетки»? В твоей библиотеке их тысячи, начиная от Жанны Д'Арк и кончая Мессингом. Нам нужен не этот, а «иной», – она обратилась к Марку: – Давай красавчик не будем тянуть «кота за хобот». Ты – «трансферт», а значит, можешь использовать обратную связь. Вызови нам сюда своего контактора и ступай с миром. Будешь считать, что свой вклад в светлое будущее ты уже внёс. А мы с «иным» сами найдём, о чём поговорить.
– Послушайте меня, – твёрдо сказал Марк, – дело в том, что я уже был здесь. Вашего карлика зовут Фрогги и у него искусственная нога. Вы, Вард, сделали ему биопротез и нарастили на культю. Мать Нади училась в Делийском университете, где вы с ней и познакомились. Она погибла в авиакатастрофе. Причину аварии проги так и не объявили, но вы до сих пор уверенны, что виной всему был переход с авиационных турбин на громоздкие электротурбины. «Иной» показал мне мои возможности. Это ли не чудо? Он расширил моё сознание, соединив его с подсознанием, но так и не объяснил, как всем этим пользоваться. Каждый из вас пытается получить от меня что-то, и да, я теперь могу многое. Я слышу голоса как Жанна и вижу будущее как Мессинг. Но я понятия не имею, как этим управлять, и я не могу связаться ни с Губером, ни с иным «иным».
Он замолчал и все молчали тоже.
– Уву я понял, у тебя нет обратной связи? – наконец нарушил молчание Инженер.
– У меня был алгоритм, но он сгорел.
– Вот как, – хмуро выговорил Инженер. – Следовательно, «иной» не появится в Пустоши. При всей их мудрёной методике, за много лет сами они здесь никогда не объявлялись. В противном случае мой «бубен шамана» давно бы обнаружил их.
– Остаётся одно, папа, – дерзко сказала Надя и больно хлестнула себя ладонями по упругим ляжкам, – мы сами пригласим в гости этого Гэри Купера.
Глава 28
Из-под двери на полу, словно над тихой утренней рекой, простилалось сизоватое облачно, и Роза догадалась, в чём было дело. Она помнила, звук хлопка приведённой в действие газовой гранаты. Схватив ближайший стул, она с размаху зашвырнула его в окно. Битое стекло со звоном посыпалось на пол. Стул застрял в раме.
Яков Соломонович онемел от увиденного.
Дым быстро заполнял спальню. Он поднимался пивной пеной и, окутывая Розины ноги, добрался до её колен. Не обращая внимания на боль в простреленной руке, Роза стремительно сдёрнула с кровати простыню, оторвала большой лоскут, смочила его в аквариуме, где вверх животами плавали дохлые золотые рыбки, и обвязала мокрой тканью нос и рот. Затем подняла за плечи свалившегося под кровать бездыханного Липсица и потащила его к окну. Боль вулканом пульсировала в ослабевшей руке, началось кровотечение, но Роза не чувствовала всего этого. Она спиной упёрла медэксперта в подоконник, подсела под него и приподняла выше, так чтобы его лицо смотрело в направлении выбитого окна. Веки Якова Соломоновича дрогнули, губы приоткрылись, и он сделал слабый вдох.
Придерживая старика одной рукой за ворот халата, Роза поднялась на ноги и посмотрела вниз на тротуар. Она увидела оранжевую крышу припаркованного у подъезда пикапа и то, как через задние двери двое в противогазах грузят в него бессознательное тело того, в белоснежной рубашке, который полчаса назад угрожал ей пистолетом. В это время двое других вынесли тело Марка, и Роза поняла, что ей не стоит звать этих людей на помощь. Она моментально присела, но так чтобы оставалась возможность дышать уличным воздухом.
Раздался визг шин, и Роза поняла – пикап рванулся с места. Стоило ждать, когда газ в спальне развеется.
Розу тошнило. Немели пальцы ног и рук, перед глазами плыли радужные круги, но она судорожно держалась за потухающее сознание. Ошибиться она не могла, это был бензонбилетанин – газ, парализующий нервную систему. Такой применялся во время войны, а затем в Пустоши, во времена карательных «зачисток». Его последствия были ужасны. Жертвы попросту сходили с ума, и чтобы этого не случилось, Роза помнила – главное сейчас не лишиться сознания.
Вскоре она потеряла чувство времени, и когда дверь с шумом слетела с петель, потянуло сквозняком и в дыму показались полицейские, она решила, что прошла целая вечность. За окном высоко в небе раздался шум лопастей, и луч прожектора, осветив подоконник, ударил по глазам. Выпустив из рук ворот халата хозяина злосчастной квартиры, Роза козырьком приставила ладонь ко лбу и лишь тогда поняла что на улице глубокая ночь.
На обоих надели противогазы, да так и оставили лежать у окна, решив, что если девушка и жива, то вряд ли осталась вменяемой, а мертвецки бледный старик и вовсе не подавал признаков жизни. Лишь когда дым развеялся окончательно, только тогда полицейский в противогазе подошёл к Розе и сделал укол антидота в плечо. Как назло он выбрал плечо больной руки. Мужчина хотел было уйти, решив, что Липсицу инъекция едва ли поможет, но девушка жёстко схватила его за рукав форменной куртки, так что едва не треснул шов, и зло кивнула в строну медэксперта. Полицейский понял её жест правильно и достал из аптечки ещё одни шприц.
Со временем дышать стало значительно легче и Роза, сев на корточки и сняв противогаз, отвернулась к стене и вставила два пальца в рот. Её тут же вырвало, принеся долгожданное облегчение. Так прочистив желудок, Роза почувствовала, как благодарное тело расплывается от накатившей на него усталости. Рядом, по-рыбьи хватая ртом воздух, хрипел Липсиц. Его слезящиеся глаза с благодарностью смотрели на неё.
В комнату вошла высокая женщина в длинном чёрном плаще и с инкрустированным стразами чёрным зонтом в руках, и Роза непроизвольно поняла, от вошедшей ждать добра не стоит.
Женщина огляделась и не найдя более подходящего места, присела на краешек кровати, больше сесть было не на что, единственный в спальне стул торчал из разбитого окна. За ней встали двое в штатском и один полицейский с автоматом на груди.
Вошёл медик-полицейский, тот, что делал Розе и Липсицу укол, и что-то тихо шепнул женщине. Та кивнула и, пронзив колючим взглядом лежащих у окна девушку и старика, мягко спросила, будто вслед ушедшему поезду:
– Я опоздала?
Яков Соломонович привстал на колени и повернул бледное лицо на её голос. Вытер слёзы и присмотрелся:
– Вы… – тихо начал он, – я видел в прошлом годе вашу пресс-конференцию по спутнику…
– Не утруждайтесь, Яков Соломонович, – перебила его женщина, – сейчас вы очень слабы, но когда вы окрепнете, а я надеюсь, это случится довольно скоро, у вас появится такая возможность рассказать мне всё, в мельчайших подробностях, что произошло здесь в вашей квартире за последние двое суток. И у вас будет такая же возможность, ефрейтор Норман, – с этими словами женщина перевела взгляд на Розу.
– Ваш цепной пёс, полковник недавно тоже хотел ответов, – сквозь зубы процедила та, – Для этого ему понадобилось даже отравить комиссара Витте и едва не прикончить нас с Марком.
– Я искренне сожалею о случившемся, но уверенна, раз он так поступил, вероятно, это имело свои основания.
– Основания? – передразнила её Роза, – А какие основания для этого?
И она выставила вперёд простреленную руку.
– Мы обеспечим вас наилучшим лечением, ефрейтор Норман, – сказала женщина и, помолчав, добавила: – Если конечно вы как полицейский с отличием и законопослушный госслужащий, согласитесь сотрудничать с вашими коллегами из УБ?
Роза демонстративно отвернулась к стене.
– Есть два варианта сотрудничества, – не обращая внимания на явную демонстрацию непокорности, продолжала женщина, – добровольно или принудительно. Выбор за вами, роза, но я бы не советовала упрямиться. Это не в ваших интересах.
– Я готов сотрудничать, – скороговоркой затараторил Яков Соломонович. Было заметно, старик всё ещё не пришёл в себя. Он то и дело задыхался, сбивался с дыхания, хватал ртом воздух, но при всём при этом старался улыбаться и выказывать максимальное участие и покорность. – Да-да…всё, что знаю… я, зная Марка много лет… Мальчишка, что с него возьмёшь? Уж поверьте, он всё сделает, как я ему скажу. Мы договоримся. Я понимаю, служба есть служба, тут уж ничего не попишешь. Но мы-то точно вам сможем быть полезны. С властью не поспоришь, это уж точно и точнее не бывает. К тому же зачем? Смысл? Зачем спорить с такими людьми как вы, уважаемая? – Затем он повернулся к Розе, – Вы не правы, Роза, совершенно не правы… Власть – это о-го-го… ведь это наша власть, Роза, как так с ней? Вы не правы. Вы, Роза тоже власть… вы, если хотите, представитель власти. Вы обязаны, да-да, обязаны всё рассказать. – он снова развернулся к Агате и при взгляде на её невозмутимую осанку его щёки мелко завибрировали. – Мы расскажем всё, госпожа Председатель, всё, что знаем. Лично я расскажу вам всё. И если вам понадобится наша помощь, не стесняйтесь, используйте нас, в целях нахождения истинны в любое время суток… только не надо… этого… я очень боюсь боли… я старый человек…
Он говорил ещё долго, то срываясь на звонкий фальцет, то задыхаясь и опуская тембр своего голоса до заговорщицки низкого. И даже когда двое убешников застёгивали на его запястьях наручники, и когда выводили и его, и Розу из квартиры, Яков Соломонович, не переставая изворачиваться и через дрожащее плечо глазами побитой собаки умоляюще взирать на Агату, в который раз повторял:
– Мы будем полезны вам, поверьте, пожалуйста, ну, пожалуйста, поверьте…
* * *
Алекс помнил, в Пустоши никогда не бывает снега. Единственный раз, в последнюю его зиму, проведённую в этой сухой и злой пустыне, он видел нечто подобное. В то утро жестокий западный ветер принёс из-за гор много влаги и та, ниспав на стёкла панелей солнечных батарей, сковала их тончайшей ледовою коркой. Алекс долго соскребал тогда этот лёд руками и прислонял к грубым обветренным щекам, представляя, что это настоящий белый снег. Радуясь словно ребёнок, холодным его укусам, тогда он и не мог представить себе, что спустя какое-то время снова вернётся сюда.
– Слушай Фрогги, – обратилась к карлику Надя, когда она, Фрогги и Алекс спускались по узкому коридору вниз в шахты. – Отведи его в душ, что ли. От него несёт как от дворняги.
Алекс украдкой оглядел свои промокшие брюки, туфли и серую от грязи некогда белоснежную сорочку. Так когда-то серел снег, когда на него падал утренний смог рабочих кластеров Мегаполиса.
Карлик Фрогги легонько подтолкнул Алекса вправо, остановил у массивной двери и крикнул в какой-то прибор на стене:
– Унц!
В приборе заурчало, затем оттуда раздался далёкий мальчишеский голос:
– Да, Фрогг, слушаю тебя.
– Принеси в восьмую бойлерную полотенце, и что-нибудь переодеться на… – карлик смерил блондина взглядом, – помнишь ту форму охранника супермаркета? Тащи её сюда.
Фрогги повернул штурвал дверной задвижки и Алекс отметил, что карлик обладает недюжинной силой. Открылась тяжёлая бункерная дверь с большой трафаретной цифрой в виде знака бесконечности, и из проёма дохнуло сыростью. Это и была бойлерная под номером восемь.
– Заходи, – сказал Фрогги.
Алекс вошёл. Его шаги отразились эхом.
– Мойся, – донёсся снаружи голос карлика.
Фрогги не закрыл дверь, вероятно опасаясь непредвиденных действий этого высокого человека. Но и не смотрел в проём, не следил за Алексом, предпочитая прислушиваться, чем занимается его подопечный, и таким образом контролировать ситуацию.
Алекс стянул рубашку, снял штаны и туфли, а затем и всё остальное, оставшись нагишом. Снял повязку с заживающей раны. Только сейчас он подумал, что за все эти несколько дней скитаний он совершенно соскучился по чистоте.
Он подошёл к огромному трёхметровому бойлеру, из которого торчала двухдюймовая пластиковая труба с вентилем на конце. Труба смотрела на него как выползшая при его появлении из недр бойлера расправившая капюшон кобра в смертельной стойке. Алекс тронул маховик вентиля и из змеиного чрева трубы, как из ядовитых желез рептилии, на пол шумно упали несколько капель воды.
Алекс подставил руку и сильнее повернул маховик. Струя вода оказалась тёплой и мягкой, почти горячей. Приятная дрожь охватило его измученное тело. Он встал под трубу и отвернул вентиль на полную.
Фрогги громко цокнул языком довольный тем, что ему не пришлось давать указания.
Алекс стоял под горячей струёй ногами на железной решётке и думал о том, как всё же он здесь оказался и что ему делать дальше. И ещё он думал об услышанном там, наверху и от седого старика, и от его дочери, и от Марка.
– Да, это оно и есть. Даже ботинки принёс? – послышался у дверей голос карлика.
– Это тот второй? – спросил мальчишка, вероятно тот, кого Фрогги назвал Унцем. – Тот, которого Надя чуть не убила?
– Эге, – безучастно ответил карлик. – Это я чуть было не навернул его на свой вертел.
– Так этот «избранный» или другой? – спрашивал Унц.
– Начитался всякой дряни, – грубо хмыкнул карлик. – Они оба нам оказались без толку. Зря сюда притащили.
– А как же тогда быть? – неугомонный мальчишка сыпал вопросами.
– Сами справимся.
– Но затмение уже скоро…
– Сказано справимся, – грубо одёрнул его Фрогги.
– Так же как было когда-то? Помнишь, нам Надя читала. Про тех, про древних жрецов.
– Как тогда уже не будет. Мы не глупые египтяне, мы… Эй! – вдруг Фрогги крикнул Алексу в бойлерную, словно забыл что-то. – Держи мыло!
– Ага, вижу, какие не глупые, – задорно рассмеялся Унц.
– А ну кыш отсюда, мелочь! – прикрикнул на него карлик.
Алекс подошёл к двери, протянул руку за мылом, и в этот момент за спиной у карлика появилась Надя.
Она смотрела прямо на Алекса. Взгляд её серых больших глаз начал своё движение с разметавшихся по плечам и потемневших от воды волос Алекса, затем опустился ему на грудь, широкую с чётко очерченным рельефом молодых мышц, после бегло поскакал по кубикам пресса и замер на зашитом Липсицом свежем рубце на боку. Дальше взгляд не двинулся.
Алекс увидел, как побледнело лицо девушки, как глаза её неимоверно расширились, и он подумал, что он мог бы даже полюбить такие глаза. Он стоял перед ней совершенно голый, но не она, а он без застенчивости разглядывал её. Длинные девичьи пальцы подрагивали, над верхней губой проступила капелька пота, светлые волосы собраны в тугую косу, а густые тёмные брови чуть приподняты. Ростом она была выше среднего, но всё же на полголовы ниже чем Алекс. Худощавая, но не тощая, с узким тазом и крепкими ногами, которые плотно обтянула блестящая кожа лётных штанов. Ремень с пряжкой в виде кобры, что когда-то носили головорезы Самаля и тактические сапоги с высокой замысловатой шнуровкой. Её небольшая, но упругая грудь вздымалась под лёгкой бежевой футболкой, выдавая нарастающую взволнованность.
«Пожарный шланг», висящий между ног у Алекса напрягся, и ему пришла в голову ещё одна мысль – он мог бы полюбить не только её глаза.
– Что это? – спросила Надя, указывая на багровую рану с желтоватыми островками рассасывающихся гематом.
