Текст книги "Банкет на перекрёстке (СИ)"

Автор книги: Вадим Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

23. Военная база

Штабной корпус

Бибик в очередной раз клюнул носом и понял, что пора бы лечь поспать. Тем более, что имеющиеся осколки информации никак не складываются в общую картину. И даже в грубую схему они не укладывались. Фрагменты мозаики то выворачивались неровными краями, то обнаруживали между собой огромные и неудобные дыры.

Уронив карандаш на изрисованные схемами и перечёркнутые листы, Бибик тяжело поднялся от стола и, сбросив с ног шлёпанцы, прямо в одежде повалился на кровать.

«Надо бы завтра… – подумал Бибик засыпая, – надо бы… прямо завтра…» Но в голове никак не складывалось продолжение мысли. Что-то мешало додумать самое главное. Что-то выталкивало из головы самую суть. Что-то стучало по голове, вышибая из неё не только мысли, но и сам мозг, истлевший и разваливающийся на шершавые неровные комочки…

Постепенно к стуку прибавился скрип трущихся между собой извилин, и этот скрип ужасно напоминал приглушённые человеческие крики…

Бибик разодрал глаза и увидел потолок с жёлтыми отсветами уличного прожектора. В дверь будто молотили копытом, а голос дежурного звал его по имени-отчеству и кричал, что-то про тревогу на «Янтаре».

Бибик глянул на часы. Выходило, что спал минут тридцать. Уловив паузу между грохотом и криками, злобно рявкнул:

– Отставить стук! Кипяток, кофе, бутерброд, связь!

За дверью гавкнуло «Есть!» и тяжёлые копыта загрохотали вдаль по коридору. Бибик глубоко вздохнул, потянулся и тяжело сел на кровати. Обречённо посмотрел на ботинки и висящую на стуле амуницию, достал из нагрудного кармана фляжку, и сделав глоток тёплого, почти горячего коньяка, принялся обуваться. Обувшись, отпер дверь и вернулся к столу. Не успел сесть, как коммуникатор на столе ожил и пропиликал «Полёт валькирий».

Полковник матернулся и включил двустороннюю связь. Из динамика зазвучал раздражённый ожиданием и встревоженный до крайности голос профессора Комова. Несмотря на душевное состояние, он вполне лаконично и доходчиво изложил причину утренней тревоги. Оказалось, что двадцать минут назад сработала аварийно-локационная система «Янтаря», свидетельствующая о том, что включился аварийный маяк незнакомого ПДА, передающий личный номер пропавшего учёного. Координаты были тут же вычислены и переданы на военную базу по закрытому каналу. Профессор уверял, что это недалеко от «Янтаря», но они не могут выслать туда спасательную группу, потому что тогда сама лаборатория окажется без надлежащей охраны.

– Всё понял, вылетаем, – ответил Бибик и выключил коммуникатор.

Нащупав радиостанцию, он посидел несколько секунд, собирая мысли в кучу, потом решительно надавил клавишу передачи.

– Вертушку на старт! Врача и две группы в ружьё! Готовность десять минут!

Рация всхрипнула и голос на другом конце повторил команды слово в слово. Бибик прицепил рацию на место, услышал робкий пинок сапога в дверь и повысил голос.

– Да!

Дверь распахнулась, и давешний нарушитель сна занёс в комнату поднос, на котором стояли электрический чайник, большой бокал и блюдце с толстым бутербродом. Поставив завтрак на стол, солдат отдал честь и, развернувшись на каблуках, вышел из комнаты.

Бибик сдёрнул с полки свёрнутое в рулон полотенце, плеснул на него кипятком и, встряхнув парящее махровое полотно, прижал обжигающий компресс к лицу. Подержав полминуты, перевернул другой стороной и с силой протёр горячим лицо, шею и стриженную ёжиком голову. Окончательно проснувшись, глянул на часы, подвинул поднос и взялся за бокал, распространяющий аромат дешёвого растворимого кофе…

24. Зона

Окрестности «Янтаря»

Вертолёт завис над распростёртым на асфальте телом, сдвинулся боком на два десятка метров и, пригибая нисходящим потоком воздуха окружающие кусты, мягко опустился на дорогу.

Из распахнутого брюха посыпались одинаковые как горошины бойцы. Рассыпавшись вокруг вертолёта, включили сканеры и двинулись вперёд, расширяя контролируемую территорию. Удалившись на расстояние прицельного выстрела, остановились и доложили, что всё чисто. Учёного тем временем подняли на борт и быстро приводили в чувство. Дождавшись, когда двигатель смолкнет, а медик закончит первые процедуры, Бибик подсел к спасённому и посмотрел на врача.

Тот кивнул.

– Нормально. Небольшой шок, лёгкая контузия, а так вполне адекватен.

– Ну, рассказывай, кто вас захватил? – начал Бибик.

Спасённый помолчал, собираясь с мыслями, потом прерывисто вздохнул и заговорил.

– Не могу точно сказать. Их там много всяких – и мародёры, и бандиты, и просто какие-то бродяги. Командуют всеми не наши, говорят с акцентом, в импортном камуфляже.

– Где базируются? В Берлоге?

– Не знаю, не видел. Меня на дно машины бросили, так всю дорогу внизу и пролежал, а потом у них на базе в каком-то подвале сидел. Там ещё целый склад каких-то больших мешков белых. Ну, в таких сахарный песок в магазины привозят.

– База-то большая? Сколько человек?

Учёный снова вздохнул, беспомощно глянул на врача.

– Говорю же, не знаю. Меня ночью привезли и ночью вывели. Когда привезли, видел человек пять не наших. Потом пока сидел, ещё двое заходили. А отморозков-то много. На воротах сидели, потом в подвале мимо решётки шныряли, потом, когда меня убивать повели, на дворе тоже человек десять было, у машин… и двое, которые меня повели.

Бибик нахмурился, прикидывая численность неизвестной банды. Выходило, что как минимум человек пятнадцать в камуфляже с акцентом и с полсотни бродячих. Хотя, если Берлога стала базой для всяких отбросов, то в крепости папаши Гризли могло за раз собраться до полутора-двух сотен голов. Бибик тряхнул головой, вынув фляжку, протянул учёному. Дождавшись, когда тот выпьет, продолжил дознание.

– А что на базе происходило? Чё от тебя хотели?

Учёный потёр ладонями щёки, недоумённо пожал плечами.

– Да чушь какая-то. Заставили составлять эволюционную таблицу.

– Какую таблицу?

– Эволюционную.

– Это про обезьян, что ли?

– Да нет, про артефакты и аномалии. Коэффициент прогрессии за один полный аномальный цикл. То есть степень изменений мощности и качеств артефактов от одного поколения до другого.

– А нафига?

– Не знаю. Не сказали.

Бибик глянул на врача, выразительно тыкающего пальцем в наручные часы, и скомандовал по рации конец операции. Пока разведчики возвращались, связался с «Янтарём», сообщил, что увозит спасённого в госпиталь.

Профессор не возражал. Попросил связаться с ним, когда закончат обследование, и пожелал всем счастливого возвращения. Бибик пообещал, что с профессором свяжутся, и, оглянувшись на пилотскую кабину, подал знак на взлёт. Всю обратную дорогу сидел погружённый в свои мысли. Учёный несколько раз приподнимался и порывался что-то рассказать врачу на ухо, но тот только укладывал спасённого обратно и успокаивающе похлопывал по груди.

По прибытии на базу полковник вместе с военврачом проводил учёного до диагностического кабинета и передал пострадавшего тамошним медикам. Видя, что пациент почти оклемался, Бибик остановился в дверях и, вспомнив чудное название, обратился к учёному.

– Вы что-нибудь знаете про репликаторов?

Учёный, услышав знакомый термин, кивнул.

– Изоморфы-репликаторы? Конечно!

Было видно, что ему даже приятно говорить о том, что касалось специфики его профессии. Бибик решил воспользоваться моментом и получить дополнительную информацию о природе сумасшествия своих подчинённых.

– Что это такое, и с чем это едят? – спросил он, прислоняясь плечом к косяку.

Учёный тряхнул взлохмаченной головой.

– Их ни с чем не едят. Изоморф-репликатор – это аномалия. Сгусток энергии, если очень схематично. Выглядит как кусок то ли тумана, то ли дыма, который не рассеивается даже от ветра. Иногда висит облаком в гуще кустарника, иногда расползается ковром по мху или лишайнику, тогда практически не заметен визуально. Изучены они меньше остальных, потому что и встречаются реже других аномалий, и изучать эти сгустки информации сложнее.

– Информации или энергии? – уточнил Бибик.

Учёный улыбнулся.

– В данном случае, это одно и тоже. Это, можно так сказать, информационно-энергетическая аномалия. Засечь её детекторами практически невозможно, так как она пребывает в режиме «приёмника» и никак себя не проявляет до того момента, пока не считает информацию и не смоделирует по этой информации объект-изоморф.

Бибик открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но врачи, стали укладывать учёного на кушетку. Один из них оглянулся, сделал страшные глаза и просемафорил о конце разговора. Второй, с наполненным шприцем, ловко ткнул иглой в руку пациента и, плавно опорожнив шприц, приложил к месту укола ватку.

Полковник заметил, как учёный глубоко вздохнул, и в его глазах появилось умиротворённое выражение.

– Самое главное, что эти самые и-из… – пробормотал учёный и, прикрыв глаза, умолк.

Доктор метким броском отправил использованный шприц в корзину и посмотрел на полковника.

– Простите, что помешали вашей беседе, но ему сейчас лучше поспать. Он немного не в себе, всю дорогу уверял меня, что видел Чёрного Сталкера.

Бибик понимающе кивнул и вышел из кабинета. Он уже сомневался, что учёная информация на тему изоморфов может быть чем-то ему полезна. Пусть с этим разбираются яйцеголовые и психоаналитики. У него и своих дел выше крыши… А Чёрный Сталкер… Опять этот Чёрный…

25. Промзона

Общага, цокольный этаж, «кладовая»

Макар проснулся от шума электрического чайника и плеска воды в умывальнике. Взглянув на часы, обнаружил, что проспал весь день. Ждан уже был одет, а на столе дожидались две кружки, одноразовые пакетики чая и пачка рафинада. На чаепитие и сборы ушло ещё полчаса, и к половине седьмого оба направились в бар, чтобы совместить завтрак, обед и ужин.

Посетители только начинали подтягиваться, и заказанные Жданом борщ и сосиски с кашей принесли очень быстро.

Пока оба расправлялись с борщом, прибывающая сталкерская братия успела закусить первые дозы беленькой и начала обмениваются новостями.

Скоро в баре появились Батон и Кочерга. На Кочерге были новые натовские штаны, а ботинки сверкали отмытой от крови и отполированной кремом кожей. Отправив напарника к стойке, Кочерга кивком поприветствовал Макара со Жданом и уселся за соседний столик.

– Как сами?

– Да пока сами, – неопределённо ответил Ждан. – Твоё-то шитьё не беспокоит?

– Нормально. С утра до Тёмной долины прогулялись, а шитьё только чешется.

– Чё в долине интересного?

– Да ничё. У тамошнего барыги новые портки затарили и обратно.

К столу подковылял Батон с полуторными порциями макарон по-флотски и двумя банками тоника под мышкой. Поздоровавшись с давешними спутниками, расставил тарелки, и без церемоний набросился на еду.

Кочерга щёлкнул крышкой банки и, сделав глоток, покосился на Батона.

– Оголодал, бедняга?

– Я-то нет, а организм требует, – пробурчал Батон с набитым ртом.

– Ну, раз требует, тогда давай пожрём, – резюмировал Кочерга и взялся за вилку.

К стойке бара подошел бывалый «одиночка» в линялом комбинезоне и, переговорив с барменом, унёс за свой столик четыре бутылки водки. Его приятели тут же разлили по стаканам две склянки и, перекинувшись негромкими фразами, выпили… не чокаясь. Бармен тем временем расставил на подносе пластиковые стаканчики по количеству посетителей, плеснул в каждый на два пальца и вынес поднос на центральный стол.

Когда в зале воцарилась тишина, поднял один стакан и, глядя куда-то сквозь стену, неторопливо заговорил.

– Вчера не вернулся Пингвин. Не он первый, не он последний. Зона ему пухом и добрая ему память…

Он опрокинул пластиковый стаканчик и вернулся за стойку. Один из друзей погибшего двинулся по бару, разнося поминальные дозы по столам. Когда все стаканчики были разобраны, в баре ненадолго установилась тишина. Помолчав немного, сталкеры опрокинули водку, и гомон постепенно вырос до прежнего уровня.

– Вот тебе и тризна, – негромко проговорил Макар, ставя стаканчик на стол.

Ждан кивнул, занюхивая хлебом, но ничего не сказал. Краем уха ловил обрывки фраз, в которых можно было разобрать упоминание Комариных Плешей и что-то про снайпера на дороге… По тому как Кочерга с Батоном мельком глянули на говоривших, было понятно, что они тоже расслышали сказанное.

Продолжения разговора расслышать не удалось, потому что с лестницы донёсся куражный хохот. Затем кто-то панибратски поздоровался с охранником и в бар зашли двое широкомордых молодцов в одинаковых комбинезонах. Макар вспомнил, что видел такую форму на сталкерах, которые сопровождали вояк возле вертолёта и принадлежали к блатному профсоюзу «военных сталкеров». Судя по взглядам, оба искали на свою жопу приключений, чему способствовало то ли только что выкуренное, то ли недавно выпитое, то ли и то, и другое вместе. Поглядывая по сторонам блестящими глазами, крепыши протопали через весь бар и облокотились на стойку спиной к залу.

Ждан, не отрываясь от трапезы, указал вилкой себе на рукав и коротко пояснил.

– Здешние чемпионы. На Арене за каждую победу – лычка.

Макар бросил короткий взгляд в сторону посетителей. У задир на рукавах красовалось по полдюжины нашивок разной ширины. На спине того, что помоложе, как у хоккеиста были вышиты буквы КУРТ. У другого, с приплющенным носом – грубо по трафарету напечатано изображение утки со сжатыми в кулаки крыльями.

Вышедший из подсобки Кабан подошёл к стойке и двинул к забиякам листок картона с намалёванным маркером меню. Один проигнорировал картонку, а Курт двинул меню обратно.

– Давай сразу к десерту, – развязано протянул он. – Есть на сегодня претенденты на приз радиоактивной лиги по версии «сто рентген»?

Бармен невозмутимо покачал головой.

Боец с перебитым носом оглянулся на зал и сделал расстроенное лицо.

– А, чего так скучно-то?

– Успокойся, Утёнок, не до соревнований сейчас, – пояснил Кабан. – Тем более, что бои по расписанию через неделю.

– Ну так давайте внеплановый сейшен устроим…

Бармен снова отрицательно покачал головой, и заводилы неохотно отвернулись. Прислонившись к стойке, стали оглядывать зал с совершенно понятными целями. Но за большинством столов сидели компании больше четырёх человек, и ближайшими одиночками оказались Кочерга с Батоном.

Курт и Утёнок посовещались вполголоса и, отлепившись от стойки, остановились в нескольких шагах от Кочерги.

Курт сложил руки на груди.

– Слышь, лысый, это вообще-то наш столик!

Батон едва не поперхнулся от такого заявления.

Кочерга невозмутимо оглядел подошедших, окинул взглядом зал и, убедившись, что свободных столов хватает, развёл руками.

– Ребят, вам что, приземлиться негде?

Курт насупился ещё сильнее и слегка наклонился вперёд.

– Мы всегда приземляемся на этом столике.

– Это наше место, – угрюмо добавил Утёнок.

– Твоё место под ободком унитаза, – медленно проговорил Кочерга.

Утёнок ощерился удавшейся провокации и, расправив плечи, ласково проворковал:

– Лысачок, ты за базар-то свой отвечаешь?

– Или очко жим-жим? – в тон ему добавил Курт.

Разговоры в баре стали тише.

Кочерга обернулся к угловому столу и хищно подмигнул Ждану.

– Ну уж теперь ты мне кайф не обломаешь.

Ждан выставил перед собой открытые ладони.

– Даже и не собираюсь.

Кочерга церемонно достал из кармана носовой платок. Старательно вытер губы, аккуратно сложил платок и тщательно уложил его обратно в карман. Глядя перед собой громко объявил:

– Товарищи сталкеры! Мы только что удостоились великой чести услышать, как пердит макака. Предлагаю отметить это событие, я угощаю!

Академик прыснул в кулак и задрал стакан над головой. От стола «долговцев» раскатился гогот, и в баре снова стало тихо.

– А может, на Арену сходим? – театрально изрёк Утёнок. – Или лысину боишься простудить?

– Нигуя себе, денёк заканчивается! – проговорил Кочерга, поднимаясь. – Можно и на арену. С кем из вас?

Утёнок с Куртом довольно переглянулись. Курт прищурился и снисходительно пробасил:

– Иди сначала с Утёнком, у него удар послабже.

В баре наметилось оживление. Кто-то выставлял на край стола стаканы для халявной выпивки, кто-то подался на выход, чтобы успеть занять на Арене лучшие места. За болельщиками двинулись Кочерга с Батоном, вслед за ними вразвалочку направились Курт и Утёнок.

Помощник бармена откупорил литровую бутыль и пошёл по залу, наполняя подставленные стаканы, под скучающими взглядами тех, кто поленился бросать закуску. Не успел он обойти все столики, как на лестнице послышались шаги, и в бар начали возвращаться зеваки. Полтишок, первым добравшийся до своего места, стоя махнул из пластикового стакана и медленно выдохнул через плечо. На вопросы тех, кто оставался за столами, махнул рукой и с философскими интонациями констатировал:

– До Арены не дошли…

– Как это? – удивился Академик.

– Как-как… – передразнил Полтишок присаживаясь. – По причине снятия с повестки дня главного неразрешённого вопроса.

Один из вернувшихся болельщиков постарался объяснить.

– Да Кочерга ещё на улице куртку снял…

– И что? – не понял Академик.

– Ну Курт это увидел и чего-то опять сзади вякнул, прям около Арены.

– Ну и что? – начал злиться Академик.

– Ну, а Кочерга развернулся и этой самой курткой его и ударил… два раза… а там у него АПС, НДК-17 и две гранаты Ф-1

– И что Курт?

– Да пипец Курту. Сразу к коновалу на Арену и потащили. Рука пополам и морда по швам… Долго теперь не улыбнётся…

В баре появились раздосадованный Кочерга и еле сдерживающий довольную улыбку Батон. Подойдя к своему столу, Кочерга задумался на секунду и переставил свои тарелки за ждановский стол. Плюхнувшись на лавку напротив Макара, кротко вздохнул.

– Ну и пусть теперь садятся на своё место…

– Мне тоже не жалко, – скромно согласился Батон, подсаживаясь со своей тарелкой напротив Ждана.

Он с улыбкой поглядел на дверь и снова вернулся к трапезе.

Тем временем количество принятого для вывода радионуклидов постепенно развязывало языки, и голоса в Баре стали громче. Кто-то ругал беспредельного барыгу на Кордоне. Кто-то по-тихому передавал последние известия о Берлоге, где вообще, судя по всему, сейчас полный джамаат с Джамахирией, а сменившийся с «Янтаря» Лютик, водивший знакомство с военными и бывший накоротке с профессором Кругловым, рассказывал, что этой ночью вояки нашли захваченного недавно учёного, который, по его словам, всё время находился в плену у кавказской банды. Между делом Лютик припомнил, что учёного нашли при странных обстоятельствах. И что, со слов военврача, летавшего за учёным, где-то там опять видели Чёрного Сталкера.

Тему мгновенно подхватили, и скоро за ближайшим столом нашёлся очередной очевидец, заявивший, что сам на днях видел Чёрного. Услыхав несколько недоверчивых смешков, рассказчик зыркнул на шутников исподлобья и начал излагать всё по порядку. Подробно описав маршрут, медленно подбирался к самому интересному. Брови ползли к носу, а голос звучал всё таинственней, как в старом киношном рефрене – «мёртвые с косами стоят… и тишина…».

Кочерга флегматично жевал, будто пропуская всё мимо ушей. Батон наоборот перестал есть и ловил каждое слово. Макар подпёр щёку рукой и позёвывал, бросая взгляды то на рассказчика, то на Ждана, который от скуки медленно пускал кольца дыма в пустую тарелку.

Академик, с самого начала прислушивавшийся к рассказу, внезапно выпрямился и уставился в пространство. На хмельном лице обозначилась мощная работа мысли. Казалось он, вот-вот родит самое крупное открытие и крикнет «эврика». Однако, посверлив пространство горящим взором, он просто зажмурился и медленно расплылся в саркастической улыбке. Когда снова открыл глаза, в них уже теплилось снисхождение дельфийского оракула ко всему смертному. Теперь он только кивал доносящимся до слуха словам и с удовольствием прихлёбывал беленькую из тусклого стакана. После каждого глотка, вдыхал носом и с не меньшим удовольствием укладывал в рот пятачок копчёной колбасы.

Наконец, изрядно согревшись спиртным, Академик обернулся к рассказчику, поднял указательный палец и, покачав им в воздухе, многозначительно подмигнул. Рассказчик заткнулся и растерянно оглядел слушателей.

– Чё это он?

Приятели рассказчика тоже уставились на Академика. Один, успевший набрать почти академическую кондицию, икнул и старательно выговорил.

– Слышь, умник, колись, если чё-то знаешь, нефиг нам тут пальчиком кокетничать.

– Колись, колись! – обиженно поддержал рассказчик. – Или не мешай другим рассказывать!

За ближайшими столами в ожидании очередного развлечения прекращали разговоры, наполняли стаканы и доставали сигареты. Если уж Академик что-то имел сказать по теме, то это стоило послушать… Тем более, что плата за предстоящую лекцию не требовалась.

Академик поковырял в зубе, хмыкнул своим мыслям и, взявшись за стакан, проворчал себе под нос.

– Ч-щёрного Сталкера ва-аще нет.

Вокруг раздались смешки и недовольное шипение, но воздетый к потолку перст мгновенно прекратил «прения».

– Пр-рос-сто это… – уже громче продолжил Академик. – Кто-то из с-салкеров, который по каким-то причинам з-знает о Зоне больше ос-стальных… и кому не особо нужны все эти а-артефакты… и кому не ощень страшны все эти м-муданты.

Они на него прос-сто не нападают…

– Эт на кого ж в Зоне не нападают? – подали реплику с соседнего стола. – Кто ж у нас такой фартовый?

Академик хохотнул и постучал указующим перстом по столу.

– Вы хотите, чтобы я вам вычислил самого Ч-щёрного Сталкера? Чтобы я вам выложил его досье? А-а-а, оно должно с-стоить очень дорого. Намного больше, чем захочет заплатить сам Ч-щёрный Сталкер за своё инкогнито…

– Да ты гонишь, умник!

Академик тщательно убрал указательный перст в кулак, выпрямил вместо него средний палец и, не глядя, показал его за спину. Подержав так, чтобы его точно разглядели, взялся за стакан, предупредительно наполненный заинтригованными слушателями.

– Када я начинал… никаких Чёрных С-салкеров в Зоне не было. До-олго не было. И я могу точно сказать, когда он появился… и когда он пропадал… и когда он появлялся снова. И я могу сказать, кто его видел последние разы, когда и где! – он залпом опустошил стакан и стукнул в стол уже средним пальцем. – Ос-сальное выщисляеса как два пальца об асфа…

Его язык окончательно завяз в словах. Академик пару раз клюнул носом, и его голова медленно опустилась на стол.

Вокруг досадливо зароптали. Бармен выразительно посмотрел на помощника с охранником и кивнул на «уставшего» Академика. Те аккуратно вытащили бесчувственное тело из-за стола и, уцепив за одежду, понесли его, как большую куклу, в дальний закуток зала. Уложив на широкую лавку, подсунули под голову его щуплый рюкзачок и вернулись на свои места.

Кочерга проследил за процедурой укладки и разочарованно вздохнул. Батон тоже вздохнул и патетически изрёк:

– Не вынесла душа поэта… последний с водкою стакан… А могли бы чего-нибудь интересное узнать. Мы же тоже Чёрного видели. Он нам советовал к Берлоге не ходить.

Ждан посмотрел на него скептически.

– Да брось! Не стоит так серьёзно относиться к сталкерскому эпосу. Это миф, который закономерно рождается в каждой среде экстремалов. Так же, например, как появлялись Чёрный Альпинист, Чёрный Дайвер, Чёрный Диггер, Чёрный Трэйсер…а также чёрные спелеологи, маркшейдеры и прочие специалисты. А наш Академик просто перебрал маленько и не справился с управлением…

Кочерга задумчиво оглянулся на спящего в закутке Академика, перевёл взгляд на Ждана.

– А ведь он прав. Если собрать локализацию вольных бродяг, проанализировать все последние встречи, то пожалуй можно прикинуть с дюжину претендентов из тех, кто мог бы оказаться этим эпосом.

Ждан пожал плечами, отодвинул пустую посуду.

– Не-а, не получается. Чёрный же без оружия ходит, сами рассказывали, а кто у нас в Зоне без оружия хоть раз появлялся? Я, например, таких не знаю. Ну, если только кто-то из военной разведки. У тех и аппаратура, и экипировка лучшая в Зоне.

– Нет, – покачал головой Кочерга. – Не военный, это точно.

Батон согласно кивнул:

– Не, не военный. Вояк с такими гениальными способностями не бывает. А этот Чёрный что хочет, то и делает. Ни звери, ни аномалии, ему не страшны. Любой хабар, мешками – на раз плюнуть. Я бы хотел быть таким. Прогулялся, насобирал самое ценное и всю жизнь балдей.

Ждан еле заметно усмехнулся.

– Вот так просто? А этого гения хоть раз у перекупщиков или барыг видели? С мешками-то хабара?

Батон растерялся.

– А может он его сразу на Материк переправляет… хабар этот.

Ждан хмыкнул.

– Вряд ли.

Батон нахмурился соображая. Глянул на Кочергу, в ожидании весомых доводов, но тот только пожал плечами. Наконец, хмыкнул и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди.

– Всё равно я ему завидую.

– Грех это, – вздохнул Кочерга.

– Да и завидовать там особо нечему, – добавил Ждан устало.

– Так-таки и нечему? – усмехнулся Батон и посмотрел на обоих, как ученик, заподозривший учителей в лукавстве. – Самим-то, небось, тоже завидно, только скрываете…

Ждан потёр бороду тыльной стороной ладони и заговорил, будто размышляя вслух:

– Люди питают иллюзии, что гениальность – завидная черта. Они думают, что гений – это сладенький коктейль из славы, почитания и богатства. Они не предполагают, что гений – это всего-навсего невозможность выбора иного пути. И очень часто – это лишения, гонения и неблагодарность современников… а иногда и потомков.

Талантливым, в отличие от гениев, несколько проще, но и у тех чаще всего жизнь не сахар.

Батон скептически выслушал и, насупившись, пробурчал.

– Талант… гений… какая в жопу разница?

– Талант, – пояснил Макар. – Это тот, кто может хорошо делать всё, что захочет. А гений – только то, что может. Но он не может этого не делать.

Ждан кивнул.

– А деньги, почитание и слава, которые иногда сопутствуют банальному таланту, сегодня вообще достаются бездарям и пустышкам, либо перекупщикам и торгашам.

Ждан поднялся из-за стола и козырнул на прощанье. Макар тоже приложил два пальца к виску и двинулся следом за старшим.

Батон нахмурился, переваривая услышанное, а Кочерга посмотрел вслед уходящим соседям и, состроив архи серьёзную рожу, глубокомысленно добавил:

– Так-то вот, брат Батоша! Эт те не с солдафонами общаться. Эт интеллигенция, едрёнтыть. Они те чё хочешь обоснуют…