Текст книги "Банкет на перекрёстке (СИ)"

Автор книги: Вадим Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Он зло сплюнул и зашагал к вертолёту. Турбина «крокодила» загудела, постепенно переходя на свист. Лопасти лениво тронулись и, набирая обороты, погнали по земле пыль. Макар со Жданом отступили, прикрывая глаза рукавом. Через минуту винт набрал рабочую скорость, плотная волна воздуха придавила траву к земле, и туша вертолёта с тяжёлым рокотом оторвалась от земли. Едва не зацепив кустарник кабиной пилота, «крокодил» пошёл в разгон и плавно набрал высоту.

Макар по-пионерски помахал ему вслед, затем сложил руки на груди и обернулся к старшему.

– А чё ты там подобрал?

– Заметил? – ухмыльнулся Ждан и выпростал руку из кармана.

На ладони тускло поблёскивал чёрный кристалл вытянутой формы.

– Заметить не заметил, – Макар взял странную находку, взвесил на руке, посмотрел на свет. – А то, что ты не поймал выпавшую зажигалку на лету, мне показалось странным.

Ждан развёл руками, выпятил седую бороду.

– Дык старею. Реакция уже не та. Да и лениво дёргаться без особой надобности.

– Ладно-ладно, старикашка, отмазка принята. Что за штуковина такая? И что это за уроды в противогазах? Да ещё и с таким коэффициентом агрессивности…

Ждан убрал артефакт в карман, двинул рукой вдоль дороги и зашагал в указанном направлении.

– Ты не обратил внимание на некоторую синтетичность этих снорков?

– Обратил. Какие-то одичавшие огрызки гражданской обороны.

– Вот именно. Ну, с зомбями понятно, живые трупы, бывшие человеки и ничего необычного. Ну, с мутантами тоже всё в порядке. Звери они и есть звери – гармоничные, самодостаточные, хоть и уродливые от тяжёлой жизни.

Но со снорками совсем другая песня. С одной стороны абсолютные мутанты, но почему-то все с совершенно одинаковыми, почти декоративными ранами на спине… это первое. И почему-то обязательно в противогазе, заметь, допотопного образца, которым в Зоне никто не пользуется… это второе. Вопрос: откуда в Зоне у мутантов столько противогазов, которые только эти снорки и носят… это третье.

– Действительно странно.

– Более чем. Потому я однажды и решил выяснить, что же это всё-таки за чудо природы. Сходил туда, где последний раз их видели. И ни хрена не нашёл. Куча стреляных гильз, пятна крови от бойцов и ничего больше. В следующий раз двинул с группой, в которой был один из тех, кого снорки не дорвали. Удачно. Едва мы приблизились к заветному месту, как они и появились. Точь-в-точь как на картинке. Пошла пальба, народ рассыпался по местности, а я – к первому дохлому снорку. Подёргал за противогаз, а он не снимается. Поддел его ножом, дёрнул посильней и сорвал, вместе с мясом, когда снорк уже на глазах разваливаться начал. Оказывается противогаз и снорк – одно целое.

– Эт как это?

– А вот так. Противогаз не надет, это естественный нарост на базовой плоти существа. И тогда я тоже подумал «как это»? Начал разбираться с командой, которая их обнаружила впервые. Узнал, кто был первым контактёром, что да как. А когда разобрался, всё встало на свои места.

Снорки оказались результатом пребывания в Зоне одного любителя Пинк Флойда, который скачал себе на ПДА фрагменты паркеровской «Стенки» и решил их поглядеть под косячок с друзьями прямо на кочкарнике репликаторов. Здешний лён-конопель его так вштырил, что изоморф ему быстренько материализовал ту самую мультяшку, в которой люди в противогазах ползают.

Макар ухмыльнулся.

– Эт там, где ещё мозги палкой вышибают?

– То самое, – кивнул Ждан. – Чудное и агрессивное, хотя и наскоро сляпанное, судя по противогазу. Пока этот «новорожденный мультик» скакал и рвал всю обкуренную компанию, его успели сфоткать и передать изображение на базу. Погибли все. Но с базы за их хабаром выдвинулись другие, уже с фотографиями этого создания, которое быстренько нарекли «снорком».

Притопали на то же место. Взялись осматриваться и искать того, кто порвал курильщиков. Пока рыскали, изоморф само-собой считал из их страхов уже знакомый портрэт и состряпал ещё одного снорка, уже, как говорится, по образу и подобию. Лучше прежнего.

Тут уж веселуха была в полный рост. Снорка завалили, одного из своих потеряли, а с ранеными пришлось спешно возвращаться на базу. Рассказали о новом чудовище, а фотографии первого и второго продали учёным.

Обрадованные учёные второпях занесли новое порождение зоны в базовый каталог-регистр и разослали обновление в своей регулярной ориентировке – военным, долговцам и ещё некоторым сотрудничающим кланам. Те, само собой, оповестили всех своих и рассказали, какой новый ужасный зверь в зоне появился, чтобы все его боялись. А изоморф-репликатор уже с катушек съехал и, зациклившись, штампанул ещё пару чудовищ, благо трупного материала в достатке. С тех пор пошло и поехало.

Когда же учёные узнали в чём дело, то долго расстраивались, да только поздно было – образ уже отпечатался в мозгу массы народа. Снорк стал настолько устойчивой моделью изоморфа, что возникал иногда просто при появлении поблизости напряжённого человека. Один яйцеголовый даже диссертацию накропал о том, что снорки – аналог вирусного заражения у колоний изоморфов-репликаторов. Только не обычного вируса, а информационного, как в компьютере. А переносчик – человек. Точнее неустойчивая психика некоторых представителей человеческого вида.

И когда в зоне жизнедеятельности репликатора появляется сумасшедший, или наркоман в стадии прихода, у изоморфа-репликатора сносит крышу или вроде как вышибает пробки… и он начинает штамповать одно и то же, пока не иссякнет жизненный ресурс или сырьевая база. Тогда и сам изоморф пропадает, а на его месте остаётся артефакт «мираж» – та самая бирюлька, которую я и подобрал.

Профессор, изучавший эту штуку, говорит, что это один из самых дорогих артефактов. Они сразу уходят для высоких политдеятелей и олигархов, которые хотят иметь возможность официально исчезнуть. В результате своего самоубийства, покушения или несчастного случая.

– Эт как это?

– Не знаю. Вроде бы «мираж» способен состряпать точную копию своего хозяина.

– Клонировать что ли?

– Нет, покруче. Клон – это только повторение биомассы. Анатомическая и генетическая копия, без признаков прожитой жизни и сознания оригинала. А «мираж» создаёт полноценный дубликат владельца, вплоть до одежды, привычек, золотых зубов, шрамов и папиллярных линий. Потому он и ценится особо высоко у всех, кто в один прекрасный момент хочет смыться с горизонта и организовать собственное покушение или несчастный случай. Любая экспертиза, даже генетическая, подтверждает, что погиб именно тот человек.

– Круто.

– Не очень. Если верить профессору, то у «миражей» это только побочные возможности. Как скажем у активированного угля, или серы – в медицине. Но если этот уголь смешать с серой и добавить селитры, то получится порох.

– Катализатор чего-нибудь?

– Вроде того. Но Профессор называет его «кристалл-резонатор». И говорит, что «Монолит» – это как раз похожая структура, резонанс которой можно запустить «миражом» или несколькими «миражами». Впрочем, это я тебе как-нибудь в другой раз расскажу. Или у профессора спросим… – Ждан приостановился, прищурился и указал пальцем вперёд. – Вот он… этот холмик. А на той стороне, у самой подошвы, вход в наш бойлер.

Макар прикинул пройденный путь, с сомнением глядя на уходящий вверх склон.

– А оно надо было, такой крюк закладывать, да ещё в горку переться?

Ждан поучительно поднял указательный палец.

– В том-то и фокус, что не надо. Ни нам, ни кому другому. Никому и в голову не придёт переться через холм, в обход, если можно дойти по ровному и напрямик. Поэтому и шансы нарваться на кого-нибудь у нас минимальны. Хитрый суслик живёт дольше, как говаривал Дед Пильгуй.

– Ну, Пильгуй зря не скажет, – согласился Макар и бодро зашагал в гору.

Выбравшись на заросшую соснами вершину холма, остановился рядом со Жданом. Смахнул со лба пот, вопросительно посмотрел на старшего.

– Куда теперь?

– Объект должен быть вон там, внизу, под обрывом…

Ждан вдруг прислушался, повёл головой по сторонам, вгляделся в затянутое перистыми облаками небо. Макар заметил его беспокойство, тоже посмотрел между верхушек сосен, но ничего особого не увидел.

– Что-то не так?

– Тишина наступила, слышишь, как перед грозой…

– К дождю?

Ждан ещё раз вгляделся в застывшее небо.

– Дождь тут начинается без предупреждений. А вот Выброс всегда уведомляет о своём начале. Правда очень робко и иногда за слишком короткое время. Особенно внеочередной, как сейчас…

– Так что, уходим?

– Некуда нам уходить. Да и некогда. Этот бойлер – единственное место, в радиусе трёх километров, где можно укрыться. Так что нам в течение получаса в любом случае нужно именно туда.

Они направились к полосе кустов на краю невысокого обрыва, за которым начиналась низина с лиственными деревьями. Почти у самого обрыва Макар цыкнул зубом и, поставив ладонь вертикально, медленно указал ею на прореху в листве. Мгновение спустя и Ждан рассмотрел за кустами верхушку дощатого двускатного навеса. Оба тут же опустились на землю и преодолели оставшееся расстояние ползком. Раздвинув кусты, увидели сторожевую вышку и фигуру охранника в чёрной кожаной куртке мародёра. Охранник беззаботно облокотился на перила и вообще не смотрел вокруг. Взгляд его был направлен вниз, на невысокий покрытый дёрном холмик с прямоугольным бетонным фасадом и распахнутой настежь стальной дверью.

У двери двое запылённых бандитов показывали артефакты горбоносому бородачу в натовском камуфляже. Бородач высокомерно разглядывал распахнутые контейнеры но, заметив среди хабара блеснувший золотом предмет, цапнул контейнер и что-то крикнул в открытую дверь. Из бойлера показался его соплеменник. Глянув на артефакт, рассмеялся и, бросив короткую фразу на своём языке, сделал похабный жест. Бородач недовольно сплюнул, бросил артефакт обратно и оглянулся на вышку. Заметив, что сторожевик тоже щерится, прикрикнул на него и показал кулак. Мародёр тотчас вытянулся в струнку и бдительно оглядел окрестности. Грозный бородач кинул контейнер бандитам и выругался по-русски. Абрек у двери снова загоготал, но голос из рации на его плече вмиг стёр с лица улыбку.

Выслушав сообщение, он посмотрел на часы, махнул соплеменнику рукой и вернулся в помещение. Бородач, подобрав стоящий у стены автомат, последовал за ним, а бандиты заторопились упаковывать контейнеры в рюкзаки. Собрав хабар, подхватили оружие и ступили к двери, но свист с вышки заставил развернуться и вскинуть оружие. Из дверей, щёлкая затворами, выскочила пара встревоженных абреков. Охранник на вышке жестом указал направление, и все бросились к стоящим у бункера бетонным конструкциям. Заняв огневые позиции за поросшей мхом баррикадой, рассмотрели причину тревоги.

Вдоль обрыва к ним бежали четыре фигуры в длинных плащах. Один из бегущих взмахнул руками и что-то прокричал, но порыв ветра отнёс звук в сторону. На баррикаде тем временем узнали своих и, обложив наблюдателя матом, поспешили в убежище. Бородач задержался в дверях, пропустил гостей внутрь и, оглянувшись, приказал охраннику ждать до начала выброса.

Сам обвёл взглядом окрестности, шагнул в помещение и прикрыл за собой дверь.

Сторожевик показал ему вслед средний палец и зло забросил автомат за плечо. Потоптавшись на вышке, он глянул на небо и уткнулся в свой ПДА.

Макар повернул голову к Ждану.

– Итого восемь штук за дверью и один на вышке.

Ждан пожевал травинку, что-то соображая.

– У нас будет только один шанс, когда дозорный перед выбросом спустится с вышки и откроет дверь. Надо его снять, пока дверь открыта. Если успеют захлопнуть, то через два листа пятимиллиметровки уже не проскребёмся.

– А с остальными как?

– Пока дверь открыта, гранатами. У тебя две у меня две, должно хватить, если в коридор отступить не успеют. Оттуда уже не выкурим.

– Надо чтоб не успели.

– Тогда держи фрукты. Отползёшь назад и двинешь по кругу вон до тех плит и сиди тише мышки, пока не услышишь выстрелы. У тебя секунд пять-семь чтобы забросить первую. Я пока подержу проём двери. Если попадёшь первой, считай полдела сделано, докидываешь остальные и ждёшь меня. Да, и рюкзак мне оставь, налегке сподручней.

Макар молча забрал гранаты, выскользнул из рюкзачных лямок и сдвинулся назад. Ждан приник щекой к автомату. Поймав в прицел дозорного на вышке, затаил дыхание, ощутил, как по небу прошел едва заметный отсвет. Попытался прикинуть, сколько понадобится молодому, чтобы занять позицию за плитами. Выходило в обрез, потому что дозорный выглянул из-под навеса и тоже уставился в мерцающее предвыбросное небо. Поглазев на облака, оглянулся на вход в бойлерную и, забросив оружие за плечо, осторожно ступил на лестницу. Спустившись на землю, побрёл к убежищу, разглядывая атмосферные метаморфозы.

Ждан перевёл прицел на дверь, чуть опустил мушку на уровень приваренной посредине ручки и несколько раз глубоко вздохнул. Когда бандит приблизился на десять метров, начал медленный выдох. На половине выдоха дозорный загородил спиной ручку, лязгнул замком и потянул дверь на себя. Спина на секунду шатнулась в сторону, а когда снова оказалась на мушке, палец Ждана дожал спуск. Короткая очередь опрокинула дозорного через порог. Не дожидаясь, пока внутри помещения опомнятся, Ждан выстрелил в тёмный проём. Краем глаза заметил, как от плит к бункеру метнулась фигура Макара, выстрелил ещё. Изнутри полоснула длинная неприцельная очередь. Сразу за ней кто-то попытался дотянуться до двери, но пули Ждана уже высекали искры из металлического косяка. Рикошеты отбросили руку назад, и до слуха донёсся крик раненого. В следующую секунду Макар притормозил наискосок от двери, взмахнул рукой и ничком бросился на землю. На фоне проёма мелькнуло зелёное тело лимонки и Ждан расстрелял ей вслед оставшиеся в рожке патроны. Грохнуло. Из бойлера вылетело облако пыли и мусора. Макар уже стоял на коленях и торопливо отправлял в помещение оставшиеся гранаты. Кинув третью, едва успел катнуться к стене, и воздух тряхнуло три раза подряд. Вскинув автомат, дождался Ждана, скатившегося по обрыву с двумя рюкзаками. Прислушались. Макар уловил невнятное шевеление, кивнул на звук. Ждан с сомнением качнул головой.

– После четырёх-то лимонок? Там сейчас ни один свой автомат не отыщет.

Он ступил к двери, пригнулся от выплывающей из помещения копоти. Оглянулся. Встретил вопросительный взгляд, поморщился.

– Дымно. Погодь пока рассосётся.

По небу прошёл ещё один сполох. В воздухе сверкнули и тут же растаяли редкие искорки, предвестники скорого выброса. Макар впервые увидел такое явление поднял палец и удивлённо посмотрел на старшего.

– Нормально, – успокоил тот. – Атмосферные заморочки перед выбросом. У нас минут двадцать, чтобы убраться с уровня земли.

Дождавшись, когда из помещения улетучится едкий дым, заглянули внутрь. Пол покрывали изодранные взрывами тела, припудренные осыпавшейся штукатуркой. Четверо ещё шевелились. Хрипели, загребали вывалившиеся кишки, роняли кровавую пену из открытых ртов, скуля тянулись к обожжённым лицам с выбитыми глазами.

Макар скривился от тяжёлого запаха крови, гари и кала. Двинулся между исковерканными трупами в поисках боеприпасов. Опустошив несколько подсумков, пробрался к внутренней двери, повернул рычаг, приоткрыл вход в коллектор. В лицо повеяло сырым, но не пропитанным смертью воздухом. Сквозь хрипы и стоны расслышал приближающиеся сзади шаги.

– Молитесь, ребятки, – негромко проговорил Ждан, меняя магазин в автомате.

Макар сплюнул.

– А я бы оставил их так подыхать, за все их дела…

– Я бы тоже, – Кивнул Ждан. – Только, не дай бог, сюда успеет ещё кто-нибудь заглянуть, до того как они сдохнут. Обширяет их наркотой, да выведает, сколько нас и куда мы двигаем. Современные медикаменты творят чудеса, хотя и ненадолго, но поговорить хватит.

– Тоже верно, – согласился Макар и нехотя поднял автомат.

Подумав, перевёл предохранитель на одиночный огонь. Уже чувствуя подступающую к желудку муть, как во сне навёл оружие на крайнего. Выстрелил, стараясь не смотреть на брызги мозгов. Рядом несколько раз хлопнул автомат Ждана и наступила звенящая тишина. Макар снова подставил лицо прохладному сквозняку.

Ждан глянул на мелкую испарину, покрывшую его лоб. Лицо Макара белело как брюхо дохлой рыбы.

– Эй, братец, ты как?

– Что как? – бесцветным голосом откликнулся Макар.

– Чё-то скверно выглядишь. Совсем скверно!

– А чувствую ещё хуже, – буркнул Макар. – Не люблю крови, меня с неё всегда мутило, а тут ещё и мяса с ливером как на бойне.

– Ничё, ща отпустит! – Ждан достал флягу со спиртом. – На-ко, хлопчик, подмолодись, и будет хорошо! А хорошо не будет, так главное, что хуже не станет.

Макар хлебнул с видом смиренного пациента. Развернув автомат стволом вверх, занюхал пороховой гарью и медленно выдохнул. Глаза начали оживать.

– Во, уже лучше! – похвалил Ждан, забирая флягу. – Как говаривал папаша Христофор, который Колумб, пьяному и море по колено!

– Море воды или море крови?

– Это уже другой вопрос, – пробормотал Ждан растворяя дверь в нижний уровень, – Пойдём-ка отсюда, а то и спирт ненадолго спасёт, когда перед глазами такой натюрморт разложен.

Макар ступил за ним, привалился к полукруглой стене, подождал пока спутник задраит вход и включит фонарь. Ждан двинул лучом вниз по коридору, убедившись, что там чисто, хлопнул Макара по плечу.

– Валим.

Макар шагнул следом, вполголоса проворчал.

– Не люблю я этого. Каждый раз будто сам умирать начинаю…

– А как же раньше? Вроде всегда бодрячком был.

– Так то на расстоянии, – пожал плечами Макар. – Или когда крутишься и особо разглядывать некогда. Или в драке, когда адреналин бурлит. А тут даже испугаться не успел, а уже гора мяса наворочана. Вот и приплющило чего-то.

Ждан оглянулся.

– Эт нормально! Жизнь – не кино с Рэмбами и Терминаторами. Сознательное убийство – всегда тяжёлый труд, если ты не утратил человеческие черты. Но ещё хуже задубеть душой и привыкнуть к убийству, когда психика адаптируется и перестаёт испытывать душевные неудобства. Извечный парадокс: терять человеческий облик нельзя, а выживать надо, – Ждан помолчал. – Меня от здешних приключений тоже иногда колбасит.

– И тебя тоже? – не поверил Макар.

– А ты думал, я железный? Нет, брат, среди нормальных людей железных нет, и быть не может. Даже у бойцов разных спецназов, бывает, наступает момент, когда мочилово поперёк горла встаёт. Тогда и уходят обычно, кто в пьянку, кто в религию.

– А я всегда удивлялся, как вменяемые и сильные люди попадают в церкви.

– Тут просто всё, – проговорил Ждан. – Каждый мужик, даже самый крутой и опасный, где-то в глубине души, до конца дней остаётся маленьким мальчиком, которому иногда больше всего на свете хочется уткнуться в тёплые ладони кого-то сильного, как отец, и доброго, как мать. Спрятаться в этих оберегающих руках, и отчаянно выплакать все свои страхи, горести и слабость. Будто и нет у него жестких сбитых кулаков, широченных плеч и немеряной храбрости…

Только присутствие женщины и детей, только ответственность перед Родом и соратниками держит мужчину взрослым и сильным. И постепенно не только окружающие, но и он сам привыкает считать себя крутым. Ему уже невозможно показаться при ком-нибудь тем самым маленьким испуганным мальчиком. Лучше умереть, чем выказывать слабость перед собой и людьми.

А перед Богом – можно. Перед Богом быть чадом незазорно… Даже если этот Бог – порождение собственной фантазии, или результат религиозной пропаганды.

Почему чаще всего именно попы и церкви? Наверное потому, что понатыкано их повсюду без счёту, и альтернативу им найдёшь не сразу.

Яркий пример – Кочерга. Старается жить по совести, практически по нашим Поконам и Прави. Но убеждён, что это православие. Я давно не спорю. Обходим религиозные темы стороной. А в прочих вопросах полный консенсус…

По бетонным стенам коридора прошла еле заметная дрожь. Макар, впервые ощущая отголоски выброса, настороженно оглянулся.

– А самую первую дверь не стоило затворить?

– Ни в коем случае. От выброса и одной хватит, а оставлять столько разлагающейся биомассы в закрытом помещении – это моветон. Туда потом ни свои, ни чужие не сунутся, а в Зоне так нельзя. Жилищный фонд убежищ надо беречь и по возможности множить.

Макар понятливо кивнул и серьёзно добавил:

– Надо было тогда похоронную команду вызвать, чтобы прибрались и продезинфицировали.

– Вот для неё-то и открыто. И считай, что мы её уже вызвали. После выброса набегут и так зачистят, что и костей не останется. А те, что останутся, будут блестеть как клавиши на новом рояле.

– Надо будет поглядеть.

Свет фонаря высветил узкий приоткрытый люк в рост человека. Макар приготовил автомат, толкнул ногой тяжёлую створку. Луч фонаря высветил небольшой зал, загромождённый переплетением труб с разнокалиберными ржавыми вентилями. Где-то в глубине капала вода, наполняя темноту еле слышным эхом.

– Вроде пусто, – заключил Ждан.

Осторожно шагнув внутрь, повертел головой, протянул руку к стенке. Щёлкнул выключатель, и пространство осветилось дрожащим жёлтым светом.

– Смотри-ка, даже иллюминация осталась.

Он двинулся по периметру зала, просматривая закоулки. Макар упёр приклад в плечо и направился вдоль другой стены, заглядывая в каждый укромный уголок. В дальнем конце наткнулся на металлический стол, застеленный пожелтевшей газетой, на которой, под толстым слоем пыли, стояли пустые консервные банки и пара гранёных стаканов. Третий стакан тускло отсвечивал на толстой трубе, больше метра в диаметре, которая выходила из стены горизонтально и, согнувшись под прямым углом, тут же ныряла в бетонные плитки пола. На уровне колен из трубы торчали четыре барашка, удерживающих грубо вырезанную стальную заплатку.

– Нам туда, – объяснил Ждан, ставя рюкзак и усаживаясь возле трубы. – Если верить карте и Деду Пильгую, выход будет аккурат в районе Берлоги. Переждём выброс и двинем.

Макар опустился рядом, прислонился к стене.

– А на том конце не будет такой же затычки?

– Не будет, – успокоил Ждан. – Она отсюда идёт до самой ЧАЭС, сначала под землёй, потом по верху. Как раз там, где она выныривает из-под земли, после второго взрыва, появился «трамплин» и выломал целую секцию. Потом аномалия постепенно рассосалась, но сталкеры, собиравшие там артефакты говорили, что дыру уже никакой затычкой не перекроешь.

Он умолк, прислушиваясь к скрежету металла. Положил руку на выпуклый бок трубы и удовлетворённо улыбнулся.

– Начинается… Часа полтора можно отдыхать. Теперь уже кто не успел, тот опоздал и имеет большие неприятности. Мы не опоздали, и поэтому в полном шоколаде. Пока…

Стены дрогнули. Металл снова тоскливо застонал, передавая внутрь буйство стихии, терзающей дальний конец трубы.

Макар с сомнением прислушался к пронизывающему помещение гулу.

– Не всё то шоколад, что коричневое, – философски изрёк он. – Ты, кстати, чё такой довольный?

– Приятно, что Зона обновляется. Нравится она мне после выброса, как лес после летней грозы. Так же тихо, свежо, покойно.

Макар вытаращил глаза.

– А я читал, что это самый страшный и опасный период. Разъярённые мутанты, активизированные выбросом, прут волной на блокпосты и кордоны и пожирают всех подряд…

Ждан расхохотался. Увидев недоумение спутника, перевёл дух и терпеливо заговорил.

– Не совсем так. И даже совсем не так. Кратковременные движения мутантов от центра Зоны – это их естественная реакция на негативный раздражитель. Потому, что излишки энергии, присутствующие в выбросах, неприятны даже им.

– Как это? Мутанты ведь живут благодаря постоянным аномальным излучениям.

– Это для нас они аномальные, – уточнил Ждан. – А для самих мутантов здешние фоновые излучения, скорее, как номинальное напряжение для электросхемы. Но подай на любую схему напряжение выше расчетного, причём на порядок выше, и она засбоит, сгорит, или постарается уйти, если подвижная.

Макар усмехнулся.

– Здешние схемы как раз очень подвижные.

Ждан кивнул.

– Потому и прут от центра выброса, как обычное зверьё от лесного пожара. Причём ломятся такие же всполошённые и готовые прорываться сквозь любые преграды. А со стороны это выглядит, как их особая агрессивность. Каждого, кто в такой момент движется им навстречу, воспринимают как атакующего чужака или вредное препятствие. Если же двигаться вместе с ними, по течению, от центра Зоны, то все создания Зоны сочтут тебя своим, тоже бегущим от выброса.

Макар попытался представить себе ситуацию, когда он идёт бок о бок с чудовищами Зоны, присвистнул.

– То есть как? Повернуться к мутантам жопой и шагать вместе с ними?

– Именно так, – подтвердил Ждан. – Стараешься представить, что впереди что-то важное для тебя и забыть про всё, что за спиной. Поначалу это, конечно, сложно, но вполне выполнимо.

Не получается настроиться – просто пережди, пока они ломятся от центра, или обойди стороной, и все дела. Однако, для сталкеров сразу после выброса – самое грибное время. У добытчиков артефактов тоже начинается гон, только навстречу зверью. Вот и получаются сплошные бойни. Бессмысленные и беспощадные.

Макар хмыкнул.

– А чё ж ты не расскажешь всё это сталкерам?

– Ни в коем случае, – грустно проговорил Ждан. – Этим начнут пользоваться все подряд: и мародёры, и бандиты, и ренегаты, и куча прочего дерьма, попадающего в Зону ради наживы. В результате и Зоне, и здешнему зверью будет только хуже. Нет уж. Пусть это знают только те, кто здесь не ради хабара.

– Это кто? Ты, да я, да мы с тобой?

– Ну почему же? Есть люди и кроме нас. Дед Пильгуй с односельчанами, Болотный Доктор, Картограф, Дуремар, Кусто и ещё несколько «серых лошадок», пытающихся сохранить какое-то равновесие в этом контуженном мире. Местные жители, которые потихоньку возвращаются в свои деревни.

– А Кочерга?

– Кочерге, думаю, пока рано. Да и не сможет он. Рефлексы и привычки не дадут.

Ждан глянул на потёртый «Люминокс», поднял палец и прислушался. Минута текла за минутой, но вокруг стояла звенящая тишина. Ждан достал сигареты. Закурив, вполголоса пояснил:

– Обычно выброс длится дольше. Пождём ещё минут пять и дёрнем.

Когда сигарета кончилась, Макар посмотрел на старшего и вопросительно качнул головой. Ждан запихал окурок в трещину на полу и взялся за рюкзак.

– Норма. Можно двигать.

Он приложил ухо к трубе, прислушался и принялся скручивать барашки. Макар занял позицию напротив и на всякий случай взял люк на прицел. Через минуту последний барашек сошёл с резьбы и Ждан, ещё раз прислушавшись, аккуратно снял с направляющих толстую стальную заплатку. Из открывшейся под ней дыры пахнуло кислым железом и, как ни странно, озоном. Ждан включил фонарь и заглянул внутрь. Белый луч выхватил внутреннюю поверхность трубы, которая сразу за изгибом полого уходила вниз. Мощности фонаря хватало метров на сто, но дальше бурые стены железного тоннеля сходились в нечёткую чёрную точку.

– На дистанции видимости всё чисто, – бодро прошептал Ждан. – Двигай за мной.

Макар поправил рюкзак и послушно полез за старшим. Упираясь руками в боковые стены, чувствовал, ладонями сухое и шершавое, а под ногами скрипели хлопья пересохшей ржавчины.

Когда впереди засветился обрыв трубы, оба были мокрые и злые. Спина ныла, коленки тянули перегруженными связками, а ощущения в шее всё больше напоминали классические симптомы люмбаго. Путешествие в скрюченном положении оказалось даже хуже, чем можно было себе представить. Светлый кружок постепенно увеличивался в размере, и скоро в нём, как в круглом экране, прорисовался яркий кусочек пейзажа.

Не доходя до края трубы нескольких метров, Ждан остановился, уселся на ржавый металл и вытянул ноги. Макар последовал его примеру и подвигал выпрямленными ногами. Оказаться на открытом пространстве с негнущимися коленками – не самый лучший вариант. Ни побежать, ни отпрыгнуть. Из светлого проёма веяло звенящей свежестью и покоем. Тишину нарушал робкий писк какой-то птицы, которая будто пробовала голос после грохота катаклизма и никак не могла решиться запеть в полную силу.

Дав ногам отдохнуть, Ждан с подобрался к срезу, повертел головой по сторонам и спрыгнул на землю. Быстро оглядевшись, махнул Макару рукой и шагнул в сторону, освобождая место приземления. Макар легко соскочил следом и с наслаждением потянулся. Ждан, поглядывая на край леса, вытащил карту. Макар заглянул через его плечо, отыскал глазами метку выхода из трубы.

– Напрямки через лес и чуток полем?

Ждан отрицательно мотнул головой.

– Полем не пойдём. Будем как на ладони, а места уже не те. Двинем до оврага и потом заберём овражком влево. Длинней, конечно, зато практически до самой Берлоги лесом.

– Лесом оно завсегда лучше… – улыбнулся Макар и замер.

Со стороны леса донёсся протяжный вой. Макар повернул голову, медленно поднял руку и аккуратно тыкнул пальцем на звук.

– Нам туда?

– Не-е, – успокоил Ждан, указав взглядом почти в ту же сторону. – Нам метров на триста левее.

– А-а-а, – протянул Макар. – Ну, это совсем меняет дело.

Ждан поправил лямки рюкзака и направился к лесу. Макар оглянулся на тёмный провал трубы, который казался теперь самым безопасным местом и, вздохнув, зашагал за старшим.

Из леса снова донёсся протяжный вой, закончившийся коротким всхлипом.