Текст книги "Война индюка (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Завибрировал телефон. Анжела сунула руку под балахон и приложила артефакт к уху.

– Как у черного монаха, – прошептала Джинджер.

– Слушаю, – сказала Анжела в телефон.

– У тебя все в порядке? – спросил из телефона бог Каэссар.

– Да, у меня все отлично, – уверенно ответила Анжела. – Гея послала мне еще одно испытание, но я его, кажется, прошла. Я доведу до конца свое дело.

– Хорошо, – сказал бог Каэссар. – Ты уверена, что тебя никто не видел?

– А вот это тебя не касается, – заявила Анжела. – Со своими делами я сама разберусь. Не отвлекай меня больше.

Телефон пискнул, оповестив, что собеседник отключился.

– Это телефон? – спросила Трейси. – Ты с кем говорила?

– С богом одним, – ответила Анжела. – Каэссар его зовут. Злой, как Сэйтен.

– Я же говорила, он бог! – воскликнула Джинджер.

– Заткнись, – сказала ей Трейси. – Никакой он не бог, и не Каэссар его зовут, а дядя Джон. Он твоему папе жизнь спас, мой папа однажды маме рассказывал, а я подслушивала.

– Ты знаешь Каэссара? – изумилась Анжела. – Не того древнего короля, а другого Каэссара? Который искусственный интеллект?

– Ух ты! – воскликнула Трейси. – Так он искусственный? А я-то думала, чего он такой хлипкий и такой сильный? Приколись, Джинджер, дядя Джон – киборг!

– Киборг – это вурдалак? – уточнила Джинджер.

– Киборг – это робот, – сказала Трейси. – А ты дура необразованная. Да, точно, папа маме рассказывал, Джон себе в бошку какую-то программу загрузил, я-то думала, как это он сумел, башка-то не компьютер…

– Расскажи мне про Каэссара, – попросила Анжела. – Я тебе сказку рассказала, теперь твоя очередь.

– А ты не будешь меня есть? – спросила Трейси.

– Не буду, – пообещала Анжела.

– А кровищу пить? – спросила Трейси.

– А меня? – спросила Джинджер.

– Не буду, – ответила Анжела сразу обеим. – Хотите, поклянусь?

– Давай! – обрадовалась Трейси. – Поклянись Аполлоном, Джизесом и этим…

– Джизесом не надо, лучше Буддой, – перебила ее Джинджер. – Будда рулит, Джизес сосет, мой папа всегда так говорит.

– Джизес не сосет! – возмутилась Трейси. – Это твой папа сосет!

– Нет, это твой сосет! – парировала Джинджер. – То-то ему зубы выбили. И еще он на Тринити работал, а Тринити – пидор, это все знают!

– Да я тебя сейчас… – начала Трейси, но Анжела неожиданно рявкнула:

– А ну молчать, а то съем!

И продолжила, уже спокойнее:

– Геей любимой и милостивой клянусь, что не стану вас обижать никаким образом, что бы далее ни произошло. Расскажите мне про Каэссара, девочки, очень вас прошу. Умоляю.

Девочки переглянулись и стали рассказывать, путаясь и перебивая друг друга.

3

Если войти во дворец Тринити через парадный вход, повернуть направо, пройти по коридору мимо поста охраны и спуститься по лестнице в подвал, попадешь в бар. Обычно в нем немноголюдно, большинство обитателей дворца предпочитают перекусывать и накуриваться в казарме номер три, там не так пафосно, и если случайно наблюешь на пол, тебя отругают, но не сильно, потому что там на полу лежит не антикварный ковер за пять тысяч долларов, а простые циновки по доллару за погонный метр. А в этом баре руководство боевого братства проводит совещания и тайные переговоры. Когда во дворце поселился Морис Трисам, многие полагали, что он будет жить в основном в этом баре, но Самый Дорогой Господин там ни разу не появился. Вероятно, ему просто не сказали, что во дворце есть такое хорошее место.

На посту охраны перед лестницей обычно сидит один дежурный орк из боевого братства. Но сейчас здесь было куда более многолюдно. Тони Батлер, Дик Росс, Лонни Зетс и еще пятеро уважаемых людей рангом пониже расселись, как бездомные наркоманы, кто на подоконнике, кто на цветочной кадке и вяло беседовали. Несмотря на поздний час, никто не курил, каждый из присутствующих получил приказ сохранять ясную голову и смотреть в оба. И никого не пускать вниз, чтобы не мешали вождям решать судьбы Родины.

Вожди в этом время сидели за столиком, и пили чай с печеньками. Кроме них, в помещении никого не было, даже бармена выгнали, чтобы не подслушивал, так что разливать чай приходилось самостоятельно. Чтобы никому не было обидно, это делали по очереди. Первый чайник наполнил Герман Пайк, а сейчас пришла очередь Зака Харрисона. Он стоял за барной стойкой и возился с заваркой, его новые зубы сверкали в свете электрической лампы. Надо сказать, что наносыворотка, которую Джон Росс прислал Заку, сработала как-то не совем так, и зубы, выросшие на месте выбитых, выросли необычно большими и какими-то слишком блестящими. Из-за этого Зака иногда называли Заяц Харрисон, а Дэн Росс время от времени подкладывал ему на рабочий стол морковки. Зак не обижался, а спокойно сжирал морковки и ждал, когда Дэну надоест.

Кроме Германа и Зака, в баре еще был его божественность сэр Герхард Рейнблад. Сейчас он сидел, откинувшись на спинку кресла, и рассеянно наблюдал, как Зак возится с заварочным чайником. Герман, сидевший напротив, смотрел прямо перед собой, лицо его было напряжено, как будто он хочет сказать что-то важное, но никак не может решиться. Наконец он решился.

– Ваша божественность, давайте подводить итог, – сказал Герман. – Пора принимать решение.

Теперь стало напряженным лицо Рейнблада. Он посидел, помолчал, затем сказал:

– Трисама ликвидировать, Бейлиса переубедить. Что скажете?

– Одобряю, – отозвался Зак из-за барной стойки. – С Бейлисом вы сами поговорите?

– Полагаю, говорить с Бейлисом слудет только по факту, – ответил Рейнблад после паузы. – Когда Трисам будет мертв, деваться ему будет некуда.

– А Джон это решение одобряет? – спросил Зак.

Лицо кардинала перекосилось, он издал звук, промежуточный между вздохом и рыком. Герман понял, что время дипломатичных бесед прошло, пора резать правду-матку.

– Джон не в курсе, – ответил он на вопрос Зака. – Его божественность не обращался к Джону, потому что боится. И еще нашу глубокоуважаемую божественность терзает чувство собственной важности, ему как бы впадлу просить разрешения.

– Что, правда? – деланно удивился Зак. – А я-то думал, чего это его божественность такой скучный…

– Не скучный, а напуганный и обиженный, – сказал Герман. – Испугался, что придет большой дядя и сделает атата по попке. А обиженный потому, что привык сам делать атата, а не получать.

– А, вот оно в чем дело… – протянул Зак.

– Вы не правы, – резко сказал Рейнблад. – Джон Росс в курсе всего происходящего, и я вовсе не боюсь с ним консультироваться. Только сегодня я с ним разговаривал два раза. Росс одобряет ликвидацию Трисама.

– А насчет Бейлиса он что говорит? – поинтересовался Зак.

– Сам позвони и спроси! – огрызнулся Рейнблад. – Если не знаешь, куда звонить, я тебе номер скажу. Сказать?

– Пока не надо, – ответил Зак. – Вы лучше расскажите, что Джон Росс говорит насчет Бейлиса?

– Ничего не говорит! – рявкнул Рейнблад. – Говорит, мол, ты правитель, ты и решай проблемы, а меня не беспокой. Вот что он говорит!

Зак рассмеялся.

– Тогда чего мы ждем? – спросил он. – Идем и мочим старого пердуна, а потом живем долго и счастливо. Хотите, я его лично замочу? Кстати! Тут, говорят, неподалеку какой-то эльфийский диверсант бродит, можно на него все свалить.

– Зак, хватит притворяться идиотом, – сказал Герман. – Неужели ты думаешь, что это настоящий эльфийский диверсант?

– Может, и настоящий, – пожал плечами Зак. – Я не сильно удивлюсь, если он окажется настоящим. Джон иногда такое мутит…

– Вот именно, – сказал кардинал и вздохнул.

– В чем дело, ваша божественность? – спросил его Герман. – Вас что-то гнетет, поделитесь, не томите душу.

Кардинал помолчал, затем вдруг улыбнулся и спросил:

– Скажите мне, друзья, как вы думаете, почему Росс не хочет сесть на трон сам?

– Да кто ж его знает, – ответил Зак.

– Сначала хочет нанозаводы перепрограммировать, – ответил Герман.

– Я полагаю иначе, – сказал Рейнблад. – Я думаю, он хочет сначала ликвидировать всех тех, кто может ему помешать спокойно сидеть на троне. Всех конкурентов до единого. Причем не своими руками. Он стравливает нас между собой, мы убиваем один другого, и вы, мои дорогие друзья, помогаете ему убивать тех, кто недостаточно агрессивен, чтобы сдохнуть без посторонней помощи. И если мы ликвидируем Трисама, конкурент у Росса останется один. А я не хочу оставаться в одиночестве. Потому что мне страшно. Теперь понятно, почему?

– Гм, – сказал Герман.

– Спасибо за честный ответ, – сказал Зак.

Кардинал вытащил кисет и стал набивать косяк.

– Может, не стоит пока курить? – осторожно спросил Герман. – Ясную голову сохранить…

– Моя голова ясной уже не будет, – заявил Рейнблад.

Внезапно он дернулся и рассыпал коноплю.

– Божий знак, – сказал Зак.

Рейнблад зло глянул на него, бросил кисет на стол и вытащил вибрирующий телефон.

– Громкую связь включите, – попросил Герман.

Рейнблад пожал плечами и включил громкую связь.

– Здравствуйте, друзья мои, – зазвучал из телефона голос Джона Росса. – По вашему разговору я понял, что между нами возникло некоторое недопонимание…

– Ты подслушивал! – воскликнул Зак.

– Конечно, подслушивал, – согласился Джон. – Ты бы на моем месте тоже подслушивал бы. Надо быть идиотом, чтобы не подслушать такой интересный разговор. Однако у нас мало времени, мне нужно очень быстро рассказать вам две важные вещи. Во-первых, о моих мотивах. Герман прав, и Герхард тоже отчасти прав, истина лежит посередине. Но Герхард неправ в том, что относит себя к моим потенциальным конкурентам. Герхард, у тебя мания величия. Сам подумай, какой ты мне конкурент? Правь спокойно и не парься.

– Как раз это его и обижает, – подал голос Герман.

– Не перебивай меня, – сказал Джон. – Теперь второе. Эльфийский диверсант, разбомбивший Совет Нации, реально существует. Более того, сейчас он находится на территории дворца Тринити, в парке, в юго-западном углу, там есть такой заброшенный участок, там, похоже, дети часто играют…

– Дети? – нервно переспросил Зак.

– Две маленькие девочки, – уточнил Джон. – Я не знаю их имен, но у них есть подруга по имени Кристи. Из их разговора я понял, что их отцы занимают в боевом братстве довольно высокое положение. Я тут кое-что записал, послушайте.

Из телефона донесся тоненький голосок Трейси Харрисон:

– Вот мой папа, например, когда кричит: «Эй, распиздяи, почему ни хрена ни сделано, на мясо сдам, жабы недотраханные!» – это команда, а когда дядя Невилл в Эльфланд ездил…

Рейнблад захохотал, Зак бешено глянул на него, Рейнблад заткнулся. Через несколько секунд ни Германа, ни Зака в баре больше не было – ломанулись наверх по лестнице со всех ног. Кардинал и телефон остались вдвоем.

– Такие дела, – сказал Джон из телефона. – Я всегда считал, что благородный муж должен иметь ярко выраженные отцовские чувства. Герман и Зак – истинно благородные мужи. Хотя мне они, конечно, не конкуренты, в этом ты прав.

– А я? – спросил Рейнблад.

– Пока нет, – ответил Джон. – В будущем, вероятно, станешь. Ты отличный правитель, почти такой же хороший, как я. Тебе только подучиться надо. Ничего, этому быстро учатся.

Рейнблад хмыкнул и сказал:

– Ты так говоришь, будто собираешься позволить мне учиться.

– Я почти всегда говорю то, что думаю, – сказал Джон. – Вот и сейчас тоже. Я хочу, чтобы ты сидел на троне Самого Дорогого Господина в Короне Тысячи Опоссумов на башке и правил Барнардом. Я реально хочу этого. Я повторял это много раз, и я не знаю, сколько раз тебе еще надо это повторить, чтобы до тебя дошло.

– Я тебе не верю, – заявил Рейнблад.

– Еще бы ты мне верил, – усмехнулся Джон. – Ты же хороший правитель, а хорошие правители не верят почти никому. Но тебе сейчас тебе нужно не верить, а оценить ситуацию и принять решение. Так оценивай и принимай. Можешь меня спросить о чем-нибудь, я с удовольствием отвечу.

– Зачем ты дал эльфам боевой дисколет? – спросил Рейнблад.

– Чтобы они убили Мориса Трисама, – ответил Джон. – Зачем хорошим людям марать руки наркоманской кровью? Пусть эльфы мараются. Новому Самому Дорогому Господину лишняя кровь на руках не нужна.

– Понятно, – сказал Рейнблад. – Ты еще забыл добавить, что Совет Нации этот эльф разбомбил случайно. И что дочь Пайка он убил тоже случайно.

– Он ее не убил! – возмутился Джон. – Я хоть и чудовище, но не до такой степени, чтобы ребенка подставлять. Тем более, ребенка лучшего друга. С этими девочками все в порядке, никто никого не убил, встретились, поговорили и разошлись. Встретились случайно, я ничего не подстраивал, такие вещи даже если захочешь – не подстроишь. Когда я позвонил, они уже разошлись, я, собственно, для того и позвонил, чтобы Зак с Германом не мешали диверсанту в здании работать, пока они парк прочесывают.

– Теперь эльф не уйдет отсюда живым, – заметил Рейнблад.

– Не уйдет, – согласился Джон. – И это правильно. Сам посуди, зачем нам живой эльф, к тому же диверсант?

Рейнблад вздохнул, помолчал немного, затем сказал:

– Ты все говоришь правильно, Джон, я тебе почти верю. Но есть одна вещь, которая все перечеркивает. Когда твой эльф бомбил Совет Нации, ты не знал, что меня там нет.

– Не знал, – согласился Джон. – А когда узнал – оценил ситуацию, принял решение и скорректировал план мероприятий. Нормальный рабочий момент, ничего особенного.

– Не нравится мне такая работа, – сказал Рейнблад.

– Не лицемерь, – сказал Джон. – Ты сам работаешь так же, просто ты привык находиться по другую сторону прицела. А теперь нервничаешь. Ничего страшного, это скоро пройдет. Если будешь править нормально, тебе не придется меня бояться.

– Я не привык быть марионеткой, – сказал Рейнблад.

– Если бы ты привык к этому, я бы не стал сажать тебя на трон, – сказал Джон. – Сам посуди, зачем мне марионетка на троне? Мне на троне нужен умный, решительный и волевой человек, способный принимать самостоятельные решения. Я не хочу дергать Великого Вождя за веревочки по каждой ерунде, это меня утомит, я озверею. Ты мне нравишься, Герхард, ты станешь отличным правителем, и боги одобрили твою кандидатуру. Если бы они тебя не одобрили, в момент бомбардировки ты бы находился в Совете Нации.

– Тогда получается, что Трисама они тоже одобрили, – заметил Рейнблад. – Он остался жив чудом.

– Да, я знаю, – сказал Джон. – Это меня беспокоит. Но я надеюсь, все решится наилучшим образом. Надеюсь, в том числе, и на тебя.

– Намекаешь, что я должен прямо сейчас пойти в апартаменты Трисама и всех поубивать? – спросил Рейнблад.

– Я не намекаю, – ответил Джон. – Хороший правитель не должен много намекать, потому что иначе подчиненные начнут находить намеки там, где их нет, и система управления нарушится. Если я что-то от кого-то хочу, я говорю прямо и честно, простыми и ясными словами. Сейчас я хочу, чтобы ты решил проблему Трисама. А как именно ты ее решишь – это твое дело, я твою инициативу не ограничиваю.

– Экзамен на профпригодность, – хмыкнул Рейнблад.

– В какой-то степени, – не стал возражать Джон. – Вся наша жизнь в какой-то степени экзамен. Привыкай.

4

Они шли через темный лес: впереди Трейси, затем Анжела и замыкала шествие Джинджер. Шли очень медленно, потому что несовершенное зрение низкорожденных не позволяет нормально ориентироваться в темноте. Трейси приходилось буквально нащупывать место для каждого очередного шага. Если бы Анжела была одна, она бы добралась до дворца гораздо быстрее.

Анжела шла как во сне, и этот сон был кошмарным. Уже несколько часов Анжелу не оставляло ощущение, что на самом деле не существует ни летающих тарелок, ни высокоэнергетических бомб, выжигающих благословенный лес целыми гектарами, ни чудовищного Джона Росса, кощунственно именующего себя богом, ничего этого нет, это просто сон. Она проснется, Сонни поцелует ее и скажет, что она плохо выглядит, а она скажет ему: «Мне приснился кошмар», он попросит рассказать подробности, а она откажется, потому что есть вещи, которые нельзя рассказывать, потому что они слишком ужасны. Она выпьет настой кофейного молочая, расшатанные нервы чуть-чуть успокоятся, она улыбнется и поймет, что все позади. И тогда она поблагодарит Гею за избавление от кошмара.

Есть вещи, которые нельзя переносить, если ты принимаешь их всерьез. Либо впадешь в истерику, либо в психопатический ступор, а это недопустимо, потому что когда решается судьба любимой Родины, от тебя требуется максимальная сосредоточенность и собранность. И еще вера в то, что ты не проиграла, что твои усилия не тщетны, что ты не муха в паутине ужасного Джона Росса, а мифическая лягушка, превратившая молоко в мифическое масло. Конечно, история про лягушку – миф, все знают, что молоко остается молоком, сколько его ни взбалтывай, хотя, возможно, на Земле Изначальной все было иначе… Неважно. Надо верить, что все получится. А самый простой способ поверить в это – вначале поверить, что любое твое действие благотворно, что хуже, чем есть, быть уже не может. И да поможет мне Гея.

– Стойте, девочки, – сказала Анжела, когда они вышли к опушке леса. – Подождите минуту, мне надо привыкнуть к свету.

– Разве ж это свет? – хмыкнула Трейси.

– Анжела, а почему у тебя глаза не вываливаются? – спросила Джинджер. – Они такие огромные…

Анжела не нашлась, что ответить на последний вопрос, только пожала плечами.

Не такой уж и яркий тут свет, крыльцо и дверь видно четко, можно даже не щуриться. А если на фонарь посмотреть… ярковато, конечно, но терпимо… Но внутри каменной коробки освещение может быть намного ярче. Лучше потратить лишнюю минуту сейчас, чем внезапно ослепнуть в самый неподходящий момент.

Хлопнула дверь, на крыльцо выскочили низкорожденные мужчины, особей пять-шесть.

– Ой, там папа! – подала голос Джинджер. – А чего это он с бластером?

Левой рукой Анжела ухватила Трейси, правой – Джинджер, и резко потянула обеих вниз.

– Тише, – прошипела она. – Увидят…

– Зак, очки взял? – донеслось с крыльца.

– Мой папа тоже там, – прошептала Трейси.

– Взял, – отозвался тот, кого только что назвали Заком. – Тони, отставить, потом наденешь, как с дорожки свернем. Бежим, бежим, не задерживаемся!

Шаги прогрохотали и стихли в отдалении. Анжела перевела дыхание. Хорошо, что Тони не успел надеть очки, а то посмотрел бы на парк через биодетектор, и пришел бы конец великой миссии комиссара Анжелы. И девочек тоже, скорее всего, поубивали бы, не разобравшись. Спасибо Гее, что не попустила. Девочки-то ни в чем не виноваты.

Внутренний голос напомнил, что выскорожденные дети, заживо сгоревшие в Дарвине и Фриско, тоже не были ни в чем виноваты. И другие дети, те, что пошли в самоубийственную атаку с бомбами на груди, тоже не были виноваты.

– Это они тебя ловят? – тихо спросила Трейси.

– Меня, – кивнула Анжела. – Пойдемте.

Они пошли. Под светом электрических фонарей низкорожденные девочки двигались уверенно, больше не спотыкались на каждом шагу.

– Анжела, капюшон опусти, – сказала вдруг Джинджер. – Ой, а чего ты такая розовая стала?

Анжела опустила капюшон и ответила:

– От стыда. Я такая глупая, про капюшон забыла…

– Не глупая, а расстроенная, – уточнила Трейси. – Мой папа тоже, бывает, расстраивается. Скачет по кабинету, долбит кулаками в стены, ругается непристойно и приговаривает: «Какой я дурак! Какой я дурак!» А потом успокаивается.

– А мой папа в храм ходит, чтобы успокоиться, – сказала Джинджер. – У него друг есть, отец Константин, жрец такой. Папа от него такой веселый приходит…

– Они, наверное, курят вместе, – предположила Трейси.

– Да иди ты! – огрызнулась Джинджер.

Они поднялись по лестнице на третий этаж и направились по коридору направо. Анжела вспомнила, что говорил Джон Росс. По коридору до конца, там пост охраны, один-два человека, их надо убить… гм… убить.

– Здравствуйте, дядя Дрю! – поприветствовала охранника Трейси.

– Здравствуйте, дядя Дрю! – эхом повторила Джинджер.

– Привет, девчата, – отозвался воин-охранник по имени Дрю. – А что вы тут делаете? Здесь нельзя играть, здесь…

Он заметил закутанного в балахон монаха и осекся на полуслове. Сунул руку за пазуху, увидел направленное на него дуло и замер.

– Давай, доставай оружие, не стесняйся, – сказала Анжела. – Но медленно. Очень-очень медленно.

Дрю улыбнулся и спросил:

– Алиска, ты, что ли, шалишь?

– Оружие доставай, – повторила Анжела. – Очень медленно. Убью.

– Ты обещала никого не убивать! – испуганно вскрикнула Джинджер.

Анжела тяжело вздохнула. Да, она обещала. Гея, милая, разве не видишь ты, что нет на мне вины? Меня вынуждают, не дают выхода, я гублю свою душу… ради тебя гублю, любимейшая, пойми и прости, умоляю тебя!

– Я не хочу никого убивать, – сказала Анжела. – Если он меня не вынудит.

– Дядя Дрю, не вынуждай ее! – попросила Джинджер.

Дрю медленно вытащил бластер и положил на стол.

– Джон тебя выпорет, – пообещал он. – Я бы на его месте точно выпорол.

– Вставай, – приказала Анжела. – Медленно вставай! Вот так. Открываешь дверь, входишь внутрь, идешь медленно, не дергаешься. Если что не так – стреляю без предупреждения.

Дрю медленно встал, открыл дверь в покои Мориса Трисама и медленно прошел внутрь, в открывшийся коридор. Анжела последовала за ним.

– Доиграешься ты, Алиска, – сказал Дрю. – Зак с Германом тебя точно побьют, когда узнают. Лучше отпусти детей по-хорошему.

– Девочки, вы свободны, – сказала Анжела.

– Никуда я не пойду! – возмутилась Трейси. – Тут интересно!

– Тут опасно, – сказал Дрю.

– Анжела обещала никого не убивать, – заявила Трейси.

– Анжела? – недоуменно переспросил Дрю.

– Ну да, ее так зовут, – сказала Трейси.

– Она королева эльфов, – добавила Джинджер.

Дрю открыл рот, но ничего не успел сказать, потому что из дальнего конца коридора донесся раздраженный мужской голос, гулкий, басовитый и немного невнятный:

– Кого там бесы принесли?

– Вперед, – приказала Анжела.

Они вошли в большую комнату с длинным столом, вдоль которого стояли стулья в два ряда. Анжела вспомнила школьный учебник, там была похожая картинка, в древние времена первобытные вожди примерно так же обставляли заседания своих примитивных советов. Обитатели благословенных лесов давно переросли этот этап развития, а поганые красножопые…

Рядом со столом стоял низкорожденный старик. Очень высокий, широкоплечий, сразу видно, что в молодости был силен и могуч. Но лицо нездоровое, одутловатое, глазки как щелочки, еще уродливее, чем у других красножопых. Больной, наверное. Будь на его месте высокорожденный – давно бы уже отправился на свидание с Геей-прародительницей, чтобы не осквернять вселенную своим бессмысленным существованием. Но эти варвары так цепляются за свои ничтожные жизни…

– Ты кого привел? – обратился старик к охраннику Дрю.

Старик говорил необычно, растягивал гласные и глотал согласные, будто гигантская жаба квакает. Может, наркоман?..

– Э-э-э… – протянул Дрю и замолк, не в силах вымолвить что-либо членораздельное.

Анжела откинула капюшон, на мгновение дуло ее бластера отклонилось в сторону, и в этот момент Дрю прыгнул. Анжела машинально нажала спусковую кнопку, пахнуло грозой, тяжелое тело охранника врезалось в комиссара и сбило ее с ног.

– Дядя Дрю! – отчаянно завопили девочки.

– Кто привел сюда детей? – недоуменно поинтересовался старик.

Дрю подергался и затих. Анжела выбралась из-под мертвого тела, подобрала оружие и выпрямилась.

– Мать моя женщина… – прогундел старик.

– Что ты наделала… – прошептала Трейси. – Дядя Дрю – он же хороший был…

– Я не просила его на меня бросаться, – тяжело выдохнула Анжела.

Ее дыхание стало тяжелым и прерывистым, а рука, сжимавшая бластер, заметно тряслась. Как же она устала… Гея, милая, как я устала…

– Ты кто? – обратилась Анжела к старику.

– Морис Трисам, рыцарь, – представился тот. – Самый Дорогой Господин, Великий Вождь Человеческой Общины на Барнарде. А ты кто?

– Комиссар Анжела, – представилась Анжела. – Низкорожденные называют меня королевой эльфов.

Морис Трисам усмехнулся непонятно чему и сказал:

– Ну, присаживайся, королева, рассказывай, с чем пожаловала.

Подошел к низкому столику у стены, уселся в мягкое кресло, указал Анжеле в кресло напротив.

– Я постою, – сказала Анжела. – Мне надо дверь под прицелом держать.

– Как знаешь, – пожал плечами Морис. – А что за девчонки с тобой?

Девочки синхронно сделали один и тот же нелепый жест, что-то вроде незавершенного приседания.

– Я Трейси Харрисон, леди, – представилась Трейси.

– Я Джинджер Пайк, леди, – представилась Джинджер.

– Вы свободны, девочки, – сказала Анжела. – Идите отсюда, здесь скоро станет опасно. Спасибо вам за все.

– Никуда я не пойду! – возмутилась Трейси. – Мне интересно!

Из коридора донесся негромкий и неясный звук. Анжела прислушалась, но даже ее чувствительные уши не смогли определить, что конкретно там происходит.

– Какие у тебя ушки прикольные! – воскликнула Джинджер. – Шевелятся, как у песика!

– Тихо! – шикнула на нее Анжела.

Послушала еще немного и сказала:

– Вот что, Джинджер, выйди, пожалуйста, в коридор. Там, по-моему, твой папа, расскажи ему, что происходит. Я не хочу, чтобы он вломился сюда с бластером наперевес.

– Пайк! – неожиданно воскликнул Морис. – Тот самый Пайк! Хороших заложниц ты подобрала, королева.

– Это не заложницы, – возразила Анжела. – Я заложников не беру, тем более детей. Гея не одобряет такой подлости.

– Как интересно, – сказал Морис. – Именно такая подлость для нее как бы исключение, кто бы мог подумать… Короче, королева. Зачем пришла?

Анжела растерялась. Когда она сюда шла, она не задумывалась, как и в каких выражениях будет излагать вождю низкорожденных то, что она должна ему сказать. Она вообще не думала, что придется с ним разговаривать, она шла его убивать. Росс-Каэссар, будь ты проклят!

– Я пришла… гм… остановить войну, – наконец выдавила из себя Анжела.

Морис рассмеялся.

– Это ты ловко придумала, – сказал он. – Ну, давай, останавливай. Только энергию побольше поставь, на третью отметку. Я мужик большой, от одного выстрела могу не помереть.

– Я не хочу тебя убивать, – сказала Анжела. – Раньше хотела, но теперь не хочу. Ты ни в чем не виноват, ты такая же жертва, как я. Ты знаешь Джона Росса?

Морис задумался.

– Где-то слышал это имя, – ответил он после паузы. – Какой-то топ-менеджер, по-моему. Из дома Адамса, правильно?

За спиной послышались легкие шаги. Анжела обернулась вместе с бластером, но тут же подняла ствол вверх.

– Это я, – сказала ей Джинджер. – Я поговорила с папой, он просит позволить ему войти. Он один и без оружия. А еще дядя Зак просил передать, что если Трейси сейчас же не уйдет отсюда, он ее выпорет ремнем по попе.

Трейси нахмурилась.

– Никогда он меня не порол, – пробормотала она. – Даже пальцем не тронул.

– Иди, Трейси, – сказала Анжела. – И ты тоже иди, Джинджер. Спасибо вам, девочки. Пусть Герман заходит.

– Герман, – повторил Морис. – Герман Пайк. Я подозревал, что он спелся с пучеглазыми…

– Ни с кем он не спелся! – возмутилась Анжела. – Погоди… Так ты, что, ничего не знаешь?

– Он ничего не знает, – донеслось из коридора. – Видишь ли, Анжела, сэр Морис Трисам – Великий Вождь лишь по названию, но, к сожалению, не по сути.

Из коридора вышел низкорожденный человекообразный… Нет! Выше пояса он выглядел нормальным, но ноги были железными. Мифический робот?!

Человек удивленно приподнял брови, затем понял, в чем дело, и рассмеялся.

– Ах да, вы оба меня еще не видели в таком виде, – сказал он. – Позвольте представиться, Герман Пайк, рыцарь и одновременно дьякон. Участвовал в штурме того самого склада с летающими тарелками. Какой-то пучеглазый воин отстрелил мне ноги из бластера. Это у меня протезы. Трейси, ты почему еще здесь? А ну брысь отсюда!

– Садись, – приказала Анжела и ткнула стволом бластера в сторону кресла, в которое Морис Трисам минуту назад предлагал сесть ей. – Садись и слушай. Ты знаешь, кто такой Джон Росс?

– Я-то знаю, – сказал Герман и улыбнулся чему-то своему.

– А ты знаешь, что Джон Росс приказал мне разбомбить ваш совет комиссаров? – спросила Анжела.

– Теперь знаю, – ответил Герман. – Джон – парень лихой, вон, королеву эльфов завербовал, не ожидал от него такой прыти.

– Я не понял, – встрял в разговор Морис. – Вы тут, что, революцию затеяли?

– А тебе не положено понимать, – ответил ему Герман. – Когда не понимаешь, легче живется. Лучше опиума покури, так еще легче станет.

Предводитель низкорожденных покраснел и надулся, как хищный дождевик, собравшийся рассеять споры.

– Базар фильтруй! – рявкнул он. – Ты с Великим Вождем разговариваешь!

– Ошибаешься, – покачал головой Герман. – Я разговариваю с трупом великого вождя и еще с трупом королевы эльфов. И сам я тоже труп. Вряд ли кто-то из нас выйдет отсюда живым. У меня есть еще маленький шанс, а у вас двоих даже этого нет. Апартаменты оцеплены со всех сторон. Тебя, королева, до сих пор не убили только потому, что ребята надеются спасти меня. А тебя, Морис, они спасти не надеются. Потому что если тебя не убьет наша пучеглазая леди, то убьет Рейнблад, и скажет, что во всем виноваты эльфы. А если Рейнблад не решится, Джон Росс сам все сделает за него, либо Зака попросит. Или меня. Сам подумай башкой своей прокуренной, разве можно придумать лучший повод для смены династии? Никакой революции, никакого беззакония, просто злокозненная эльфийская диверсантка злодейски убила Великого Вождя, горе-то какое. Тебя похоронят с почестями, Рейнблад прольет слезу, а министры и депутаты будут упрашивать его принять Корону Тысячи Опуссумов. А кто не будет упрашивать – помрет от тромба легочной артерии.

– Тромб-то здесь причем? – растерянно спросил Морис.

– О, ты даже этого не знаешь, – ухмыльнулся Герман. – Наркоман ты позорный, Морис, а не великий вождь. Давай, лопоухая, кончай его быстрее, мне на него смотреть противно.

– Я не буду его убивать, – повторила Анжела в очередной раз. – Я пришла не сеять смерть, а прекратить войну.

– Ошибаешься, – покачал головой Герман. – Ты пришла сеять смерть. Что бы ты ни думала сама по этому поводу, ты пришла именно сеять смерть. Ты не прекратишь войну, что бы ты ни делала. Война прекратится сама, когда сдохнет последняя особь вашего поганого отродья.

– Гея не попустит, – сказала Анжела.

Ее голос прозвучал неуверенно и даже жалко. Как будто она сама не верит в то, о чем говорит. Нет, так думать нельзя! Истинная вера непоколебима!

– Гея явит чудо! – провозгласила Анжела внезапно окрепшим голосом.

– Ага, как же, явит, – глумливо усмехнулся Герман. – Снизойдут с небес на сияющих кораблях сыны кого-то там светлого и могущественного… Птаага какого-нибудь… Я уж не знаю, что конкретно в ваших пророчествах говорится…

– У нас нет пророчеств, – заявила Анжела. – У нас нет ничего, кроме веры. И я верую, что Гея не оставит избранный народ в беде. Так было всегда, так есть и так будет вовеки веков. Ибо если не верить в милость Геи, жить незачем.