Текст книги "Война индюка (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Он встал, левое колено ощутимо хрустнуло. Вот будет номер, если железная нога откажет прямо здесь…

– Отставить! – рявкнул Раскал.

В душе Джозефа рухнула невидимая плотина, и стало ему легко и спокойно, словно он не с министром обороны разговаривает, а со своими друзьями в краях удачной охоты. Джозеф улыбнулся и сказал:

– Отставь жопу от хера, мудак. Я семьдесят пять человек угробил, и больше не хочу. Третьего дня я рассуждал так же тупо, как ты сейчас, а позавчера пошел в чернолесный пожар смерти искать, потому что сил больше не было товарищам в глаза глядеть. А если я еще и в это говно, – он указал на карту, – вляпаюсь, мне перед погибшими братьями вообще не оправдаться. Хочешь угробить всю армию – гробь, а свой полк я тебе, долбоебу, не отдам. Стройными рядами, блядь! Иди на хер стройными рядами! С музыкой, блядь!

Джозеф почувствовал, что вот-вот начнется истерика. Сделал над собой неимоверное усилие и вроде успокоился.

– Честь имею, – сказал он напоследок.

Развернулся кругом (хотел четко, как на параде, да нога не позволила) и захромал к выходу. Раскал смотрел ему вслед, и взгляд его был как у змеи.

– Эльфландский синдром, – глубокомысленно произнес он, когда за Слайти захлопнулась дверь. – Кто-нибудь еще желает высказаться?

Желающих не нашлось.

– Сэр Стринг, прошу вас, – распорядился Раскал.

Генерал Стринг встал, почесал седую бороду и сказал:

– В первой части своей речи Слайти, по-моему, дело говорил.

Раскал немного помолчал, затем сказал:

– Все свободны. А вас, Стринг, я попрошу остаться.

3

В тот же день в здании Совета Нации заседал президиум этого славного учреждения. Это было, пожалуй, самое короткое заседание за всю историю Барнарда. Вопросы, обозначенные в повестке дня, в свете последних новостей полностью потеряли свою актуальность, обсуждать их никому не хотелось, по-хорошему, заседание надо было отменить, но Байтер не решился. Когда дует ветер перемен, благородный муж воздерживается от резких движений, чтобы не сдуло.

За четверть часа успели рассмотреть пять пунктов повестки дня из запланированных десяти. Резолюция по каждому пункту была одна и та же – перенести дальнейшее обсуждение на неопределенный срок. Морис собрался было зачитать шестой пункт, печально вздохнул и сказал:

– Что-то мне подсказывает, что пора расходиться. Все равно мы сегодня ничего не решим.

– Восьмой пункт, – подал голос министр полиции сэр Огрид Бейлис.

– Ах да, восьмой пункт, – пробормотал Морис и как бы задумался.

– Решите вдвоем в рабочем порядке, – предложил сэр Рейнблад. – А в следующий раз расскажете, что решили.

– Да! Правильно! Давайте расходиться! – послышались голоса.

– Хорошо, давайте так и решим, – согласился Морис с общим мнением. – Сэр Бейлис, задержитесь, пожалуйста. Или давайте лучше пройдем в соседнюю комнату, там уютнее.

Сэр Байтер и сэр Белис прошли в соседнюю комнату, большую часть которой занимал большой круглый стол с пятью мягкими креслами вокруг. На столе были разложены разнообразные курительные принадлежности, в том числе и самый большой во всем Барнарде кальян – предмет особой гордости сэра Байтера. Дверь в дальней стене вела в следующую комнату, в которой размещался самый большой во всем Барнарде сексодром. Сэр Байтер был большим затейником. А после безвременной кончины господина Тринити – пожалуй, самым большим затейником во всем Барнарде.

– По существу вопроса могу сказать следующее, – начал докладывать Огрид, но Морис оборвал его нетерпеливым жестом.

– Давайте отложим эти бумажки до лучших времен, – предложил он. – В свете последних событий и еще тех событий, которым только предстоит свершиться…

– А что такое должно свершиться? – насторожился Огрид. – Вы все-таки полагаете, эльфийское подполье представляет серьезную угрозу? Так я готов обосновать…

– Не надо обосновывать, – прервал его Морис. – Бесы и демоны с эльфийским подпольем. Я другое имел в виду. Я хотел с вами побеседовать о здоровье Самого Дорогого Господина.

Огрид напрягся.

– А что, тот приступ имел последствия? – спросил он. – Мне показалось, это просто радикулит разыгрался.

– Возможно, радикулит, – кивнул Морис. – А может быть, и не только радикулит. Я боюсь, как бы у нашего любимого вождя не образовался бы тромб в легочной артерии.

– Гм, – сказал Огрид и надолго задумался. Затем сказал: – Допустим. А зачем?

Морис многозначительно поднял палец и сказал:

– Когда дует ветер перемен, побеждает принимающий правильное решение первым и претворяющий его в жизнь с наибольшей решительностью. Летающие тарелки радикально меняют расклад политических сил. Радикально.

Огрид скептически хмыкнул.

– Боюсь, вам придется обосновать последнюю мысль, – сказал он. – Я что-то не улавливаю.

– Все очень просто, – сказал Морис. – Какая парадигма у нас действовала, начиная с открытия нефтяного месторождения в Ноддинг Донки?

– Чего? – не понял Огрид. – Что действовало?

– Парадигма, – повторил Морис. – Это… а, неважно. Я вот о чем хотел сказать. У нас как бы неявно считалось, что главной политической силой является наука. Конечно, не сама наука как таковая, а те силы, которые стоят за орденом хранителей и орденом пилигримов. Магистральным вектором развития…

– Можно попроще? – перебил его Огрид.

– Гм, – сказал Морис. – Попробую… Короче, так. Среди министров и депутатов было принято считать, что наиболее значимые события в обозримом будущем будут связаны с грядущими научными открытиями, то есть с восстановлением ранее утраченных технологий. Нефть, электричество, алюминий, компьютеры… Через тысячу-другую дней можно будет начать задумываться о примитивных нанотехнологиях. Общеизвестно, что в эльфийских лесах продолжают действовать нанозаводы, которые, если соединить их с тем, что недавно обнаружилось в наших компьютерах… Вы в курсе, что люди Адамса получили доступ к огромной базе древних технологий?

– Не в курсе, – покачал головой Огрид. – Что за люди, если не секрет?

– Секрет, конечно, – сказал Морис. – Но какие между нами секреты? Некто Пейн, то ли Питер, то ли Пол.

– Питер, – кивнул Огрид. – Он погиб.

– Разумеется, – кивнул Морис. – Носители таких тайн долго не живут.

Огрид подумал, не рассказать ли почтенному спикеру, как и отчего погиб Питер Пейн и на кого он на самом деле работал… нет, не стоит. Во-первых, Огрид сам знает эту историю только в общих чертах, а во-вторых, сэр Байтер зря сказал насчет секретов. Что бы они по этому поводу ни думал, кое-какие секреты между ними все же есть.

– Я провел переговоры с Адамсом, – продолжил Морис. – Он не возражает против моего плана.

Морис не врал, почтенный бишоп Рокки Адамс действительно не возражал против планов почтенного спикера. Не возражал он дословно так:

– Да оставите вы меня в покое или нет?! Делайте что хотите, только отстаньте от меня во имя Джизеса!

Но цитировать эти слова Морис счел неуместным.

– Что за план, можно осведомиться? – спросил Огрид.

– Можно, – кивнул Морис. – Рейнблад опирается на ученых, это было разумно до последнего времени, но теперь уже нет. Я предлагаю опираться на военных.

– На Раскала? – уточнил Огрид.

– Ну что вы! – воскликнул Морис и скривился, словно от зубной боли. – Вы разве не слышали, как Слайти его унизил на совещании в генштабе? В присутствии всего генералитета в открытую обозвал содомитом!

– И что Раскал? – поинтересовался Огрид.

– А что Раскал? – пожал плечами Морис. – Стерпел. Что ему оставалось? Сила не у того, у кого чин главнее, а у того, кто контролирует летающие тарелки. А их контролирует Слайти.

Надо сказать, что пару недель назад сэр Огрид Бейлис стал дружить с сэром Захарией Харрисоном. Это была не совсем обычная дружба – каждый полагал, что завербовал своего нового друга, и каждый знал, что его новый друг думает о нем то же самое. Но это никого не смущало, потому что таким людям, как Огрид и Зак, для дружбы простой человеческой симпатии недостаточно, нужно еще взаимовыгодное сотрудничество.

Из бесед с Заком Огрид узнал много интересного. Но самое интересное он узнал не от Зака, а от агента-орка, которого Огрид ухитрился в кратчайшие сроки внедрить в так называемое боевое братство. И вчера, когда в так называемой казарме номер три герои последней войны потребляли запрещенные наркотики и делились новостями, этот агент кое-что подслушал. Сам-то он не понял, что подслушал, но Огрид сложил два плюс два и кое-что понял. Не Слайти контролирует летающие тарелки, совсем не Слайти.

Огрид принял решение.

– Вы абсолютно правы, сэр Байтер, – сказал он. – Можете на меня рассчитывать.

4

Его божественность принял сэра Бейлиса в саду, но не около раффлезии, а в саду камней. Кардинал протянул руку для поцелуя, затем милостиво позволил министру присесть рядом на скамеечку и сказал:

– Рад вас видеть, почтенный сэр Бейлис. Рассказывайте.

Огрид не стал тратить время на церемонии, решил сразу взять быка за рога.

– Байтер готовит государственный переворот, – сообщил он. – Собирается ликвидировать Великого Вождя и самому сесть на трон.

– Совсем Морис с головой не дружит, – сказал Рейнблад. – Что один, что другой… Иногда мне кажется, что на это имя древнее проклятие наложено. В принципе… Да почему бы и нет? Пусть ликвидирует и садится на трон, хоть какое-то разнообразие будет. А почему он мне свои планы не доложил?

– Вашу божественность он тоже собирается ликвидировать, – продолжил Огрид. – Он полагает, что в сложившихся обстоятельствах надо делать ставку не на научный прогресс, а на армию, и что первый, кто до этого додумается, сорвет большой куш.

– Тоже хочу такую траву, – сказал Рейнблад. – В принципе, он прав, но… Погоди… А Росс за него?

Огрид улыбнулся и сказал:

– Стало быть, все-таки Росс. Не Адамс.

– Росс, – кивнул Рейнблад. – Значит, не за него?

– Не за него, – подтвердил Огрид. – Они, по-моему, друг о друге вообще не знают. Ну, то есть, по именам-то знают, и в лицо наверняка… Хотя насчет Байтера не уверен.

– Вот придурок, – покачал головой Рейнблад. – Ну что ж, будем считать, что Андроид нарвался. Хочешь на его место?

Огрид пожал плечами и спросил:

– А смысл?

– Ну, кто-то должен его занять, – ответил кардинал. – Чтобы народ не смущать.

– Ну разве что… – пробормотал Огрид.

Немного помолчал и сказал:

– Разрешите побольше узнать о последних событиях. Я кое-что разведал, но, должен признаться, не так уж много, хотелось бы…

– Кто такой Джон Росс? – резко спросил Рейнблад.

– Фоксхантер, – ответил Огрид.

Рейнблад рассмеялся, и Огрид понял, что попал пальцем в небо. Но в этом-то тождестве он не сомневался, и если даже это неверно…

– Ничего ты толком не разведал, – сказал Рейнблад, отсмеявшись. – Разведчик из тебя, как стрела из дерьма. А я уж испугался, думаю, неучтенный фактор нарисовался…

– Кто такой Джон Росс, разрешите узнать? – попросил Огрид.

Кардинал хитро усмехнулся и сказал:

– Джулиус Каэссар. Тот самый. Перед бэпэ он сделал резервную копию личности, а сработала она только сейчас. У великих правителей тоже бывают ошибки.

– Я, пожалуй, покурю, если ваша божественность не возражает, – сказал Огрид и полез за кисетом.

– Да чего уж тут возражать… – махнул рукой Рейнблад. – Я когда узнал, тоже долго накуриться не мог. Ловкий он сукин сын все-таки!

– Но не слишком, – заметил Огрид. – С Дюкейном он все-таки облажался.

– К Дюкейну он не имеет отношения, – заявил Рейнблад. – Он не Фоксхантер, это просто легенда. Ее придумал Харрисон, а Росс воспользовался.

– А как же его припадки…

– Симуляция, – отрезал Рейнблад.

– Обалдеть, – сказал Огрид.

Рейнблад кивнул и тоже стал сворачивать косяк.

Некоторое время они молча курили, затем Огрид спросил:

– И что теперь?

– Это ты не по адресу обратился, – ответил кардинал. – Об этом Росса спрашивай, теперь он все решает. Вы с ним вроде как друзья?

Огрид пожал плечами и сказал:

– Типа того. Погодите… Тогда, в Драй Крик, он же жизнью рисковал…

– Ты рисковал, а он нет, – возразил Рейнблад. – Да и ты не особенно рисковал, он за тобой приглядывал. Видишь ли, он спутниковую группировку контролирует.

Огрид не нашелся, что ответить на эту новость. А Рейнблад нанес добивающий удар:

– Еще у него мозг чипованый. А эльфов в Драй Крик он привел, чтобы я, дурак, дал ему бойцов для похода к летающим тарелкам. Осознал теперь масштаб интриги?

– Не осознал, – ответил Огрид, поразмышляв. – Боюсь, такое быстро не осознается.

– Это точно, – кивнул Рейнблад. – Давай, осознавай. А пока решим так. Байтера я уберу, спикером станешь ты. Ты мужик умный и преданный, что сразу ко мне пришел и во всем признался – это я ценю. Верю, что доверие оправдаешь. Потом я тебе попрошу… нет, об этом позже, у тебя и так башка пухнет, по глазам вижу. Вопросы?

– Один вопрос, – сказал Огрид. – Почему Росс сам не… гм…

Огрид не смог сформулировать вопрос до конца, но кардинал его понял.

– Не знаю, – ответил он. – Стыдно признаться, но боюсь узнавать. Вообще боюсь с ним разговаривать. Ему же пальцем пошевелить… да что там пошевелить… мысленную команду сформулировать… Я за битвой при Дарвине через спутник наблюдал, он мне доступ предоставил, я тогда не знал, что это он предоставил, думал, сам нашел, умный, типа… Силы там титанические были задействованы, просто чудовищные. Умения, правда, нашим бойцам не хватило, но это дело наживное. Слайти справится.

– Слайти? – переспросил Огрид. – Вы разве не знаете, что он сегодня в генштабе учудил?

– Знаю, – вздохнул Рейнблад. – Еще один геморрой на мою голову. Ну, то есть, не на голову… неважно… Теперь Раскала тоже убирать придется. Впрочем, он сам виноват, нечего было контуженого героя провоцировать. Если бы Росса уговорить лично поруководить операцией…

В этот момент Огрид понял, что именно показалось ему необычным в поведении кардинала. Он сдался. Заранее сдался, как сдается щенок, падая на спину перед могучим матерым кобелем, которого сдуру облаял. Раньше Огрид не мог себе представить, чтобы кардинал Рейнблад так вел себя перед кем бы то ни было. Крепко его пробрало, видать.

Огрид решил, что беседу пора заканчивать.

– Благодарю вашу божественность за доверие, – сказал он. – Обещаю не посрамить. Формальную клятву приносить надо?

– Какие уж теперь клятвы… – махнул рукой Рейнблад. – Тем более, формальные. Иди с богами и с моим благословением. И да пребудет с тобой божье благословение.

5

Генерал Джозеф Слайти сидел в кресле, а ноги закинул на стол, как необразованная деревенщина. На краю стола стояла бутыль с остатками вчерашнего пиршества. Джозеф неторопливо размышлял, не переставить ли ее подальше, а то упадет от неловкого движения, жалко будет… Хотя чего тут жалеть? Не зря эту гадость запретили. Вот конопля – совсем другое дело, от нее по утрам голова не болит.

В дверь постучали. Джозеф не отреагировал. Кому надо – войдет, а кому не надо – пусть проходит мимо, пока бутылкой в лоб не получила. Достали уже рабыни, так и ластятся, твари развратные, к генералу и дважды герою. Садизмом, что ли, заняться…

Джозеф не угадал, к нему ломилась не очередная рабыня. Ломился к нему Зак Харрисон, старый и верный друг, единственный, кто пришел на помощь, когда смердящий пес Брентон окончательно сорвался со своей воображаемой цепи и изгнал будущего героя из сытой и веселой столицы в унылые пустоши Оркланда.

– О, герой похмеляется! – воскликнул Зак и улыбнулся.

– Зак, что у тебя с зубами? – изумился Джозеф.

Зак рассмеялся.

– Я гляжу, вчера хорошо посидели, – констатировал он.

– Так это у тебя давно? – удивился Джозеф. – Ах да, ты вчера говорил что-то такое…

Зак подошел к столу, взял бутыль, встряхнул, удовлетворенно крякнул и отхлебнул из горла. Поставил бутыль на место, плюхнулся в кресло, стал набивать косяк.

– Соображаешь нормально? – спросил он.

– А толку-то? – пожал плечами Джозеф. – Тебе уже рассказали, как моя карьера закончилась?

– Впадать в уныние не следует никогда и ни при каких обстоятельствах! – провозгласил Зак. – Ты кто – сопля жабоголовая или генерал элитного полка?

– Генералов элитного полка не бывает, – заявил Джозеф. – Генерал в полку не бывает, он как бы над.

– Так, стало быть, сопля жабоголовая? – уточнил Зак.

– Сейчас протяну железную руку и ухвачу покрепче твою шейку нежненькую, – пообещал Джозеф.

– Кстати о руке, – сказал Зак. – Я тебя вчера так и не расспросил толком. Как оно вообще, эти протезы нанотехнологические? Я хочу Джона попросить, чтобы зубы мне вставил…

– Говно эти протезы, – сказал Джозеф. – Но без них еще хуже. Ты зубы об кого обломал?

– Об валун, – ответил Зак.

– Понимаю, грыз гранит науки, почтенное занятие, – глубокомысленно произнес Джозеф.

– Да иди ты, – махнул рукой Зак. – «Фебос» рванул рядом, лошадь испугалась, понесла, я из седла вылетел и мордой об валун. Больно было – жуть! Сейчас хотя бы речь восстановилась, а первую неделю шепелявил как дебил, двух слов связать не мог.

– Весело вы живете, столичные хлыщи, – заметил Джозеф. – Я, пожалуй, тоже к вам переселюсь. Выделишь мне скромную квартирку по старой памяти? На время, пока свою не куплю.

Зак пристально посмотрел на Джозефа и сказал:

– Я гляжу, тебе нехило по башке настучали. Ты что несешь, дурилка? Какого беса армию бросать собрался?

– А, ты не знаешь… – понял Джозеф. – Я вчера Раскала обматерил при всем генштабе.

– Знаю я все, – возразил Зак. – Я когда к тебе шел, проходил мимо плаца, там Бешеный Дятел молодежь тренирует, говорит им: «Отставить!», а они в ответ хором: «Есть отставить хер от зада, господин старший тренер!» и ржут, как ненормальные. Эти твои слова в легенду войдут, наши внуки их в школе наизусть учить будут и зачет сдавать.

Джозеф нахмурился и сказал:

– Ты что-то не договариваешь. Давай, колись, не томи.

– Да чего тут томить-то, – пожал плечами Зак. – Этой ночью у Раскала ожидается тромбоз легочной артерии. Завтра генштаб соберется на внеочередное совещание, председательствовать будет Рейнблад.

– А он-то какого хрена? – удивился Джозеф. – Решил кадило на меч перековать? Раз уж служить Родине, так разнообразно и затейливо?

– Не глумись, – посоветовал ему Зак. – Сам подумай башкой своей дубовой, кому еще этих звездоносных уродов собирать? Тебя сначала назначить надо, ритуалы провести соответствующие…

– С этого места поподробнее, – потребовал Джозеф. – Куда он меня собрался назначать?

– Куда-куда… – пожал плечами Зак. – Главнокомандующим, куда же еще. Ты всем очень хорошо разъяснил, что в генштабе все мудаки, а ты мифический дартаньян. Очень понятно и доходчиво, Рейнблад проникся. Ты разве не этого хотел?

– Сдохнуть я хотел, – вздохнул Джозеф.

– Сдохнуть нельзя, – возразил Зак. – Кто будет эльфов побеждать, если ты сдохнешь?

– Это аргумент, – задумчиво произнес Джозеф.

– Ну вот, дошло! – воскликнул Зак. – Давай выпьем!

Джозеф пододвинул стакан. Зак щедро плеснул туда алкоголя, а остальное вылакал сам, прямо из бутылки.

– Хорошо! – сказал он. – Может, телок позовем?

– Не люблю групповуху, – покачал головой Джозеф.

– Ах да, забыл, извини, – смутился Зак. – Тогда я пойду. Дела…

– Погоди, – остановил его Джозеф. – Я одну вещь пока еще не уяснил. Допустим, Раскал этой ночью действительно внезапно помрет. Но по уставу главнокомандующего назначает спикер, а не кардинал!

– Все верно, – кивнул Зак. – Эта загадка решается просто. Байтер этой ночью тоже помрет.

– А он-то от чего? – удивился Джозеф.

– От тромбоза легочной артерии, от чего же еще, – объяснил Зак. – Облажавшиеся чиновники нынче от другого не помирают.

– Что от тромбоза – это ежу понятно, – сказал Джозеф. – За что его?

– А это самый веселый анекдот во всем нашем безумии, – улыбнулся Зак. – Андроид, видишь ли, решил ликвидировать его божественность и, до кучи, Самого Дорогого Господина. Потому что, видите ли, подул ветер перемен, и рулит отныне не научное познание, а летающие тарелки и древние нанотехнологии. То ли сам собрался на трон сесть, то ли тебя посадить.

– Меня?! – изумился Джозеф. – А я тут причем? Где я и где нанотехнологии?

– Так это и есть самое веселое, – улыбнулся Зак. – Глубокоуважаемый сэр Байтер ничего не знает про Джона Росса. Ну просто вообще ничего. Правда, весело?

– Это грустно, – покачал головой Джозеф. – Почему в Совете Нации так много дебилов? Может, там запрещенные наркотики распыляют?

– На самом деле это злые инопланетяне шалят, – сказал Зак. – Завидуют нашим успехам и насылают слабоумие на власть имущих. И бэпэ тоже они устроили, и миллион дней изоляции тоже они. Это древнее проклятие, психотропный вирус вымершей гиббонской расы.

– Что, правда? – заинтересовался Джозеф.

– Нет, шутка, – ответил Зак. – Пойду я. А ты можешь уже начинать планы строить. Придешь завтра в генштаб, выйдешь к карте с понтом, перечеркнешь все крест-накрест и скажешь: «Побеждать эльфов мы будем не так. Побеждать эльфов мы будем вот как». Правда, круто?

Джозеф задумался. А когда Зак ушел, Джозеф взял большой лист бумаги и стал набрасывать план грядущей военной кампании.

Зак ушел недалеко, в соседний дом. Там как раз разместился штаб намечающейся революции.

– Здравствуйте, товарищи революционеры! – провозгласил Зак, входя в комнату. Увидел кардинала и поспешно добавил: – А также разрешите засвидетельствовать особое почтение вашей божественности.

– Уже упоролся, – сказал его божественность.

Демонстративно принюхался и вполне натурально поморщился – в комнате повеяло спиртным перегаром.

– Всего-то два глотка! – возмутился Зак. – В первую эпоху, между прочим, перед каждым боем столько выдавали. Это я точно знаю, я в школе по легендам и мифам отличником был.

– Хватит заливать, – сказал ему Герман. – Лучше глазки свои залитые прикрой, а ручонкой кончик носика потрогай.

– Я гляжу, вы тут зря время не теряете, – сказал Зак. – То-то ты так изъясняешься. Ты не расстраивайся, один раз вбит – еще не содомит.

– Отставить, – приказал Рейнблад.

Герман и Зак переглянулись и рассмеялись.

– Клоуны, – констатировал Рейнблад.

– Устав придется переписывать, – сказал Зак. – Слово «отставить» отовсюду исключать.

При слове «отставить» Герман рассмеялся еще раз.

– Ты мне зубы не заговаривай, – потребовал Рейнблад. – Герман дело говорит, закрой глаза и дотянись рукой до носа. Надо разобраться, насколько ты упорот.

Зак закрыл глаза и легко достал до носа сначала одной рукой, затем другой. Затем вытянул вперед обе руки, растопырил пальцы, оторвал от земли одну ногу. Пальцы не дрожали.

– Сойдет, – констатировал Рейнблад. – Но больше не употребляй, пока все не закочится. Ты нам нужен трезвый и здравомыслящий. Как Слайти?

– Нормально, – сказал Зак. – Утрямкал я его.

Кардинала перекосило, как будто случайно сожрал лимон вместо мандарина.

– Ты при его божественности так больше не говори, – посоветовал Герман. – Не любит он это слово.

Надо сказать, что дебильное слово «утрямкал» впервые употребил на прошлой неделе сэр Морис Байтер. Слово оказалось достаточно идиотским, чтобы министры и депутаты стали употреблять его сплошь и рядом, а кардинала это бесило, потому что он был сторонником чистоты человеческого языка. А сегодня это слово бесило его особенно, потому что напоминало о презренном придурке Байтере.

– Виноват, – сказал Зак. – Короче, уговорил я его.

Герман кивнул и сказал:

– Так-то лучше.

– С Иденом связаться пробовал? – поинтересовался Рейнблад.

– Три раза пробовал, связи нет, – ответил Зак. – Помехи.

– Джозефа просил? – спросил Рейнблад.

– Не просил, – покачал головой Зак. – Счел нецелесообразным. Не то у него сейчас настроение, чтобы в Иден звонить. Переживает очень сильно.

– Ничего, переживет, – проворчал Рейнблад. – Раньше надо было переживать. Если на такое решился, надо не переживать, а переть напролом.

– Да понимает он все, – сказал Зак. – Просто очень неожиданно все сложилось. Он привык, что война происходит в орочьих пустошах или в богомерзких эльфийских лесах. К нашим столичным играм Джозеф пока непривычен. Но это пройдет.

– Однако связаться с Россом было бы неплохо, – пробормотал Рейнблад.

– А какие проблемы? – деланно удивился Герман. – Садитесь в тарелку и вперед, до Идена четверть часа лету. Может, Джон как раз этого ждет?

Некоторое время Рейнблад обдумывал вопрос, затем решительно помотал головой и заявил:

– Никуда я не полечу. Если захочет со мной поговорить – пускай прилетает сам. А не хочет – его проблемы.

Герман скептически хмыкнул. Кардинал смерил его раздраженным взглядом и отвернулся. Перевел взгляд на Зака, поморщился и сказал:

– Разит от тебя, как из фруктохранилища в жару. Уверен, что справишься?

– Справлюсь, – решительно заявил Зак. – Не волнуйтесь, ваша божественность, если я не справлюсь, то уж точно никто не справится.

Рейнблад многозначительно посмотрел на настенные часы. Зак перехватил его взгляд и сказал:

– Пойду, ребят проинструктирую. Да, чуть не забыл… Я им пообещал, что все участники сегодняшнего дела станут людьми. Ваша божественность не возражает?

От этих слов Рейнблада перекосило так, что стало очевидно без слов, что его божественность не просто возражает, а прямо-таки негодует. Но кардинал быстро справился с эмоциями.

– Возражаю я или нет – уже неважно, – заявил он. – Другого выхода все равно нет, джинн выпущен.

– Кто выпущен? – переспросил Герман.

– Джинн, – повторил Рейнблад. – Демон такой мифический.

– Неуч ты необразованный, – сказал Зак и глупо хихикнул. – Джиннов в школе проходят, в пятом классе, если не ошибаюсь.

– А причем тут джинн? – спросил Герман.

– Его божественность как бы намекает, что Джон ввел в игру новую силу, которую никто не может контролировать, в том числе и он сам, – объяснил Зак. – Я правильно вас понял, ваша божественность?

– Абсолютно правильно, – кивнул Рейнблад. – Как только орочьи массы узнают, что их печати – это не обязательно навечно… Боюсь, как бы большое восстание не началось… И еще полукровки из всех щелей полезут… Надеюсь, Росс знает, что делает.

– Зак, тебе пора, – сказал Герман.

– Да, точно, пора, – согласился Зак. – Пойду. Пожелайте мне удачи.

Ему пожелали удачи, и он ушел.

Герман вытащил кисет и стал набивать косяк. Это было трудно – сильно мешала повязка на левой ладони, рука почти не действовала. И ножные протезы время от времени давали о себе знать, даже когда их хозяин спокойно сидел в кресле. Раньше Герман не замечал, что протезы реагируют на неосознанные нервные импульсы, когда хочется вытянуть ноги или заложить ногу на ногу… Теперь заметил. Стоит чуть пошевелить ногой, сразу начинает хрустеть и стрекотать. Интересно, дней десять эти железки продержатся? Перед вылетом в Барнард-Сити Герман попросил Джона выдать ему новый экземпляр, но тот отказал, дескать, потом дам, а пока потерпи, так ты, дескать, на героя больше похож. Хромой, в бинтах и пластырях, обожженный, контуженый… Впрочем, контузия оказалась легкая, просто оглох на время. Как же жутко там было…

Герман вздрогнул и рассыпал коноплю.

– Дай сюда, не переводи продукт, – приказал Рейнблад. – Дай поухаживаю за героем.

– Неудобно… – пробормотал Герман.

– Неудобно зонтик в жопе раскрывать, – парировал Рейнблад. – Давай сюда, кому сказал!

Набил косяк, вручил Герману. Немного помолчал, затем спросил:

– Как там, страшно было?

– Не то слово, – ответил Герман. – Зато теперь знаю, как ад выглядит.

Рейнблад неодобрительно хмыкнул, но вслух ничего не сказал, не стал порицать дьякона за богохульство. Поле боя в богопротивных джунглях – это, конечно, не ад, но с побывавшим там человеком лучше не спорить, ад это или не ад. Ему виднее.

6

– Я собрал вас здесь, чтобы сообщить радостную новость, – провозгласил Зак.

– Наконец-то! – воскликнул Говорящий Лист. – Как мне уже надоели эти печати!

Зак осуждающе посмотрел на него и сказал:

– Будешь меня перебивать – будешь носить печати до конца жизни. Я тебе даже четвертую печать сделаю, особую, в виде дятла.

Бешеный Дятел недоуменно кашлянул. Зак покосился на него и сказал:

– Извини, не хотел обидеть. Так, о чем я говорил-то…

– О радостной новости, – подсказал Тони Батлер.

– Да, точно! – обрадовался Зак. – Я собрал вас здесь, чтобы сообщить радостную новость. В Барнард-Сити пришла эпидемия.

– Зак, ты грибочки сегодня не кушал? – поинтересовался Дэн Росс, которого раньше звали Тяжелым Танцором.

– Грибочки я не кушал, – заявил Зак. – Алкоголь пил, коноплю курил, но грибочки не кушал. Я гляжу, вас удивляет, что эпидемия может быть радостной новостью. Разъясняю: в Барнард-Сити пришла эпидемия тромбоза легочных артерий. И переносчиками этой болезни станем мы с вами. Алекс! Мы с тобой принесем эту болезнь Морису Байтеру, первый эскадрон будет нас поддерживать. По деталям я потом командиров отдельно проинструктирую. Тони, Дэн и второй эскадрон работают с Яном Раскалом, Тони старший. Дэн, как всех распущу, сходи к Герману, возьми истребитель, будешь прикрывать с воздуха. Тони, раздашь ребятам очки и бластеры из стратегического запаса. Там охрана серьезная, не как у Байтера, генерал все-таки, а не политик какой… Сверх необходимого не безобразничать, оборону подавить, объект уничтожить и будет с вас. Если устроите в городе пожар – всех виновных лично кастрирую. Можете попробовать вначале по-хорошему договориться. Дать предупредительный залп куда-нибудь по грядкам, потом парламентер с белым флагом… короче, сами разберетесь, не маленькие. Третий эскадрон в резерве, старший Дик Росс, заместитель Том Блаунт. Том, сделай нормальное лицо, а то уволю. Нечего тут расизмом заниматься. Да, чуть не забыл, всем, кого назвал, у дежурного по казарме взять телефоны для оперативной связи. Чтобы потом не пришлось гонцов гонять по ночному городу. Вопросы?

– Рейнблад в курсе? – спросил Тони.

Зак открыл рот, чтобы ответить, но не успел, Алекс Мортимер его опередил.

– Нет, блин, не в курсе! – воскликнул Алекс. – Весь вечер сидят, беседуют, дым столбом стоит, а он, блин, спрашивает!

– А я-то откуда знаю? – огрызнулся Тони. – Я только пришел.

– Рейнблад в курсе, – сказал Зак. – Джозеф Слайти тоже в курсе. Все, кому надо, в курсе.

Последняя фраза получилась двусмысленной. Если не знать заранее кое-каких деталей, можно подумать, что грядущая операция согласована с Джоном Россом и одобрена им, но на самом деле это не так. Джон второй день сидит в Идене и упорно не отвечает ни на звонки, ни на текстовые сообщения, дескать, не хочу ни с кем разговаривать, разбирайтесь сами, не маленькие. В принципе, Зак не соврал, все, кому надо, действительно в курсе происходящего. А кому не надо – это их проблемы, кем бы они ни были.

– А когда печати будут снимать? – подал голос Говорящий Лист.

– Тебе – никогда! – рявкнул на него Бешеный Дятел. – Слышал, что вождь сказал? Тебе четвертую поставят! Потому что чистокровный, блин, придурок!

Говорящий Лист нахмурился, глубоко вдохнул и начал говорить: