Текст книги "Кукурузные человечки"

Автор книги: Вадим Чирков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

К этому времени к ним присоединились третий и четвертый маленькие.космонавты. Пятый сидел в люке, свесив ноги, головы шестого и седьмого маячили над ним.

Испуг у Славика почти прошел, он принялся наблюдать, что же будет дальше.

Пришельцы продолжали разведку. Перед ними лежала огуречная плантация. Из-под листьев выглядывали бугорчатые, как у крокодилов, спины огурцов. Инопланетяне остановились и замерли, увидев их.

О чем-то переговорили. Один из них – он был повыше ростом и пошире в плечах – направился к ближайшему огурцу. Он приблизился медленно, боязливо, направив в зеленое туловище огурца какую-то трубку. Трое других прятались за кукурузными стволами и тоже держали наготове трубки. Возможно, они боялись, что огурец вскочит и набросится на смельчака.

Первый – он ступал совсем неслышно – подошел к притаившемуся в листьях зверю. Даже со Славикиного поста – он лежал метрах впяти от них – было видно, как боится космонавт. Ведь зверь был с него ростом!

Огурец не вскочил и не прыгнул. Он даже не дышал, и пришелец осмелел настолько, что притронулся к нему пальцем в толстой перчатке. Погладил бугорчатую спину. Шлепнул ее. И, обернувшись к своим, позвал к себе. Те вышли из-за кукурузных стволов и напраивлись к первому.

А тот вспрыгнул уже на огурец, как на коня (может быть, на планете этих человечков есть животные, похожие на наши огурцы, на которых они ездят), и стал понукать его, бить ногами в бока...

После знакомства с мирным огурцом инопланетяне осмелели.

На огороде Полины Андреевны росло всего понемногу. Кроме того, что мы уже назвали, здесь были чеснок, сладкие перцы, сельдерей, баклажаны.

Пришельцы, сняли шлемы – под ними оказались чисто человеческие лица, только маленькие, величиной с грецкий орех – и начали исследовать земные овощи. Они, конечно, поняли, что перед ними огород, посаженный жителями Земли, а не дикая природа.

Ну и морщились они, ну и удивлялись вкусам землян, отведав лука и чеснока! Они, правда, не отведали, а только лизнули, наклонив к себе и надломив, луковое зеленое перо, но лица их перекосило, совсем, как у землян, когда они лизнут лимон.

А когда попробовали языком горький перец, немедленно выхватили маленькие вентиляторы и направили струю воздуха прямо в рот.

Картошку они начали пробовать с зеленых шариков наверху куста, и шарики им тоже не понравились. Но один из космонавтов увидел картофелину, на треть вылезшую из земли, и указал на нее остальным. Втроем пришельцы выкопали ее щепочками, которые нашли тут же, и выкатили, как бочку, наружу.

Теперь уже впятером они склонились над картошиной. Смотрели, гладили, силились приподнять, пинали – в точности, как наши шоферы пинают колесо, чтобы проверить его упругость. После отрезали по кусочку и попробовали. Двоим вкус сырой картошки понравился, а трое тут же ее выплюнули.

Морковку пришельцы вытаскивали из земли точно так, как тянули репку дедка, бабка, внучка и Жучка. Славик посмеялся бы, видя эту, известную всем на Земле, картинку, но страх его прошел еще не совсем. Тянули, тянули, ухватившись за крепкую морковную ботву, – вытянули и упали все пятеро вверх тормашками.

Морковка была величиной с пришельца, да и толщиной не уступала.

Космонавты достали из карманов ножички и отрезали по кусочку. Откусили и переглянулись. Еще раз откусили – и разулыбались. "Ох и вкуснотища!" было написано на их лицах.

Баклажаны – эти свисали с куста, как бомбы, – на вкус гостям Земли не понравились. Они попробовали, переглянулись и совсем по-земному пожали плечами – видно, этот жест знаком всей Вселенной. На этот раз его можно было перевести так: "Зачем на этой планете выращивают такие плоды?"

Помидоры и висели на кустах, подвязанных к палке, и лежали, дозревая, на земле. Самый красный висел довольно высоко, и один из космонавтов полез на куст, а трое растянули меж собой кусок какой-то материи, вытащенный из заплечного мешка. Помидор упал в самую его середину.

Пришельцы передавали красный тяжелый шар – он был величиной с их шлем – из рук в руки. Они нюхали его, осторожно мяли, любовались гладкой и чистой кожей...

После этих процедур помидор догадались проткнуть и нацедить немного сока в стакан, который тоже был вынут из заплечного мешка. Попробовать помидорный сок дали тому храбрецу, что не побоялся запрыгнуть на спину огурца. Он подержал сок во рту, осторожно проглотил. Глотнул еще. Четверо следили за тем, как он пьет. Нет, он не схватился за живот, не умер, не сходя с места, а, наоборот, улыбнулся. И остальные тоже хватили по стаканчику томатного сока, выжимая его из помидора, как воздух из футбольного мяча. Именно хватили, потому что, наверно, к этому времени всех мучила жажда.

Славик лежал в кукурузе не двигаясь. Он понимал, что если встанет – человек-гора, Гулливер, – то насмерть перепугает маленьких пришельцев. Он ждал момента, когда сможет объявить о себе нестрашно, но что это будет за момент, пока не знал.

И вот настала очередь сладких перцев. Перцев тоже было немного – небольшая, если смотреть снизу, рощица. Бабушка любила их и в салате, и фаршированными, и на зиму мариновала банку-две. Кусты были увешаны красивыми, как елочные игрушки, плодами – маленькими, средними и большими, зелеными, красными и желтыми. Бордовыми и оранжевыми.

Космонавты обрадовались им, как дети. Они прыгали, чтобы достать яркий плод, раскачивали, как колокол, кричали что-то друг дружке.

Наконец один из них догадался срезать перец как раз по верхушечке. Он осмотрел его и передал товарищам. Перец тоже нюхали, гладили, шлепали, подбрасывали вдвоем... А тот космонавт, что срезал перец, взял да и надел вдруг его на голову! Получился не то шлем, не то колпак, не то... Остальным затея понравилась, они тоже срезали по перцу и нахлобучили на головы.

Славик тут улыбнулся: маленькие пришельцы стали похожи на гномов.

А те, глянув друг на друга, рассмеялись, развеселились, взялись за руки и давай отплясывать какой-то танец, хохоча и высоко взбрасывая ноги.

Заглядевшись на танцующих инопланетян, Славик чуть не прозевал беду. Сзади затрещали кусты, послышался лай собаки и он понял, что это, кажется, Кубикова Манька забралась в их огород, а бабушка спустила на нее Полкана. Пес, круглыми сутками сидевший на цепи, охоте обрадовался и со всех ног бросился на давнего и из-за цепи недостижимого врага. Славик поднял голову и увидел, что собака гонит козу по огороду, хватая ее за коротенький хвостик и мохнатые бока.

Коза летела сквозь картофельные кусты на пришельцев со скоростью сто километров в час. Сейчас, сию секунду она их затопчет...

Славик, не помня себя, вскочил, что-о заорал и встал на пути козы, загородив собой инопланетян. Коза свернуть не успела, она поддала мальчишке рогами в живот, скакнула от препятствия в сторону и понеслась дальше. Полкан тоже свернул и помчался за ней, не заметив в азарте охоты ни Славика, ни пришельцев. Но собачьего лая бабушкин гость уже не слышал. От удара рогами он потерял сознание и повалился, согнувшись в три погибели, на помидорные кусты.

Бабушка, забеспокоившись все же, не задерет ли одуревший от свободы кобель соседскую козу, поспешила в огород. И, увидев лежащего на земле бледного, как смерть, внука, заголосила. Она кинулась к Славику, принялась тормошить его и звать, но тот не отзывался и глаз не открывал. Тогда бабушка подняла его на руки – где только силы взялись – и понесла, не переставая голосить, в дом.

Уложила на кровать и давай брызгать на него водой, раскачиваясь, хватаясь за голову и ругая себя на чем свет стоит. Уж как она себя распекала и разносила, как пробирала, пушила и жучила!

Славик открыл глаза и разглядел сначала бабушку, а за ней – бородатого Кубика, который прибежал на соседские крики. Вид у Кубика был виноватый. Бабушка всплеснула руками.

–Ой, жив! Жив, умница ты наш! Что болит? Где болит? Ты покажи, родной, ведь она тебя чуть не убила, проклятая! Живот болит?

–Немного... – с трудом ответил Славик.

–Ах я такая-рассякая!..

Художник кашлянул

–Может, ему врач нужен? Давайте-ка я, Полина Андреевна, за врачом сбегаю.

–Ой да, конечно, нужен! Что же это я сама не додумалась? Сбегай, сбегай за ним, Витя, как это можно – без доктора!

–Зачем мне доктор, – возразил Славик. Силы у него прибавилось и дышать стало легче. – Подумаешь, коза боднула. – И попытался даже сесть, но бабушка прижала его рукой к постели.

–Ты лежи, богатырь. Я ее рога на себе знаю. Как даст – колени подгибаются.

Кубик еще раз кашлянул и исчез.

–Ты там, в огороде, больше никого не видела? – спросил Славик.

–Они сквозь кукурузу шуганули, а я тебя схватила да домой. Полкан-то оголтелый, козу до тех пор будет гнать, пока она рогами к нему не обернется.

В сенях застучали каблуки, заскрипела дверь – это Кубик привел врача, тот жил почти-что рядом. Доктор был совсем молодой, тоже с бородой и усами.

–Ну, показывай, старик, где у тебя болит, – едва войдя в комнату, сказал он.

–Я не старик, – ответил Славик, – вот тут чуть-чуть и вот здесь.

Врач сел рядом с ним и принялся ощупывать теплыми пальцами живот. Надавил под ребрами справа, не спуская глаз со Славикиного лица.

–Ты под дых когда-нибудь получал? – наконец спросил он.

–Получал, – вспомнил Славик, – во втором классе.

–А сейчас посильнее удар был.Физкультурой тебе, старик, нужно заниматься, чтобы не падать от каждой козы в обморок.

–Я не старик, – снова не согласился Славик. – Я с прошлого года плаванием занимаюсь.

–Вот и хорошо. – Врач встал. Когда он говорил, то трогал бороду, словно боялся, не исчезла ли она с лица. – Но я тебе скажу: чтобы выдерживать такие удары, лучше быть боксером... Ничего страшного, – успокоил он бабушку. – Но завтра пусть полежит. Хоть полдня. Слабенький он... А если вдруг, правда, не должно, заболит живот, – сразу ко мне. Будь здоров! – бросил он Славику, кивнул художнику и вышел. Бабушка поспешила вслед за ним.

Кубик сел на кровать.

–Будланула тебя моя коза:

–Будланула, – подтвердил Славик.

–Придется ее, нехорошую, теперь зарезать, – вздохнул художник. – Молока от Маньки и чашки не надоишь, шкодит на каждом шагу, чужой огород для нее, что дом родной, скоро со всеми соседями из-за нее переругаюсь, а если заговоришь с ней, не отвечает... Нет, нет, надо Маньку зарезать! – и бросил быстрый докторский взгляд на Славика.

–Не надо ее резать, – ответил на этот взгляд Славик. – Я сам виноват.

–Неужели? – обрадовался художник. – Сам? Это как же?

–Ее Полкан гнал, а я выскочил неожиданно, она меня – бац!

–Ну тогда ведь другое дело? А? Если неожиданно? Пускай живет моя коза?

–Пускай живет, – сказал Славик.

–Инквизиторы мы все-таки с тобой, – вздохнул художник, – запросто могли мою дерезу живота лишить.

–Дядя Витя, – уже во второй раз поинтересовался Славик, – а зачем вам коза, раз она молока не дает?

–Это страшная тайна, – ответил Кубик. – Когда-нибудь я ее открою, но еще не пришло время. Ты сколько здесь пробудешь? Две недели. Ну так вот: ты узнаешь тайну козы Маньки не раньше, чем через две недели. Иначе будет нарушен закон жанра. Договорились?

–Хоть два словечки! – попросил Славик.

–Ни одного! – воскликнул Кубик.

В этот момент заскрипела дверь и вошла бабушка. Прямо с порога она не без злорадства объявила соседу:

–Собака моя на месте, а твоей козы след простыл. Ищи-свищи ее у самой речки! Было б это раньше, здрали б ее волки и пришел бы делу конец. А сейчас придется тебе, милок, побегать! – Разделавшись с Кубиком, бабушка обратилась к Славику: – Как дела? Сильнее не болит?

–Почти прошло. Ты собаку привязала?

–Привязала, а как же. На цепи она, никуда не денется.

Художник встал.

–Пойду, в самом деле побегаю.

–Ты ее, дуру, покличь, – посоветовала Полина Андреевна. – Может, она темноты, как все, боится. А утром я тебе такую веревку дам, что и черт не сбежит.

Ночь, темно, а где пришельцы?

Хоть и интересен был Кубик своей тайной, Славик его уходу обрадовался. Как там маленькие человечки? Не затоптала ли их коза? Полкан не унюхал? А что если инопланетяне взяли да и улетели этим же вечером с такого негостеприимного земного огорода? При мысли об этом он похолодел.

–Ой! – Славик скривился и подтянул колени к животу.

–Что, милый? – Бабушка кинулась к внуку. – Что, хороший?

–Во двор хочу!

–Дай я тебя отведу.

–Вот еще! Я сам. Что я, маленький? – Славик слез с кровати. Ноги дрожали, но стоять было можно. Живот болел, но терпимо. Он пошел к двери. Бабушка готова была броситься к нему на помощь.

Славик шел осторожно: боялся упасть или наступить на маленького космонавта. Темнота прежде всего свалилась на огород – здесь под ногами почти ничего не было видно.

Вот – по запаху – петрушка, вот пахнуло луком, дальше должна быть картошка. Не поломать бы помидорные кусты... Вот и перцы. (Славику невзначай подумалось, что, такие яркие днем, они и вечером должны светиться, как фонарики). Кукурузный лес был покрыт сплошной темнотой. Тут Славик остановился. Что подумают космонавты, услышав в эту пору чьи-то шаги? И без того у них страхов было сегодня предосточно. Рогатый и бородатый зверь, потом выскочил откуда-то человек-гора, его тут же сшибли, потом зверь зубастый, еще человек, охающий и причитающий, а теперь еще и ночные шаги!

Не ступив дальше ни шагу, Славик вглядывался в темноту, пытаясь увидеть тыкву. Но с каждой минутой становилось все темнее, и если мгновение назад Славику казалось, что видит ее, еще через мгновение он понимал, что ошибся.

Он так-таки не решился ступить в кукурузу, представив себе ужас маленьких пришеьцев, слушающих, как трещит вокруг них высокий лес. Славик постоял, замерев на тропинке. Пели сверчки, лаяли вдалеке собаки, где-то, буксуя, сердилась машина. Других признаков чьей-то еще жизни не было. Огород молчал. Или помалкивал.

Когда Славик вернулся домой, бабушка напоила его чаем и сразу же уложила в постель. Живот побаливал, и мысль о пришельцах не давала покоя, но он все же уснул, дав себе слово встать чуть свет.

Утро, радость

И, как всегда, он проснулся, когда солнце светило уже вовсю. Проснулся радостный и минуту-две не мог понять, отчего, откуда эта радость. То ли приснился хороший сон, то ли вчера ему что-то подарили... И вдруг все вспомнил!

Славик вскочил с кровати и негромко ойкнул – это дала о себе знать вчерашняя боль. И вместе с болью вернулось вчерашнее беспокойство – не улетели ли инопланетяне – если это были они – этой же ночью, не покинули ли Землю из-за козы Маньки?

Бабушка куда-то ушла, Славик беспрепятственно прошел по двору. Настречу ему, звеня цепью, кинулся Полкан. Но собака не получила на этот раз привычной ласки, поому что Славик спешил. Пес повилял хвостом и улегся возле будки.

Мысль по дороге у Славика была только одна, отчаянная: неужели улетели? Он эти слова повторял, не замечая в них рифмы.

Тыквы в кукурузе он не увидел. И никаких следов пришествия инопланетян на Землю Славик не обнаружил! Ни срезанных перцев, которые они вчера надевали на головы, ни картофелины со следами ножиков, на баклажана с дыркой в лиловом боку, ни остатков морковины, которую они тащили из земли, как дедка, бабка, внучка и Жучка. Ничего! И на земле под кукурузой тыква-огромина не оставила даже вмятины!

Неужели все это ему приснилось?

От огорчения Славик сел, где стоял, но тут же повалился от боли в животе. А боль откуда? Значит, коза все-таки ударила его в живот? А как это произошло? Вот как – он заслонил пришельцев, маленьких человечков, которые плясали, натянув на головы разноцветные перцы.

Тут Славик понял, что его рассуждение зашло в тупик. Если пришельцы ему приснились, – то каким же образом он получил удар? В том, что удар настоящий, сомневаться не приходится. Вон и синяк здоровенный, и ссадина правее пупка.

А если не приснилось – где хоть какой-то их след?

Вот беда – никому об этой головоломке не расскажешь: поднимут на смех. Но как самому справиться с задачей?

Взрослый (папа, например) решил бы ее быстро и... скучно. Он бы сказал: коза тебя достала, а маленькие человечки привиделись, пока ты был в состоянии "грогги". Папа в молодости занимался боксом и до сих пор пользовался словечками боксеров. "Грогги" – это когда получаешь сильный удар и не очень хорошо после соображаешь. Как в тумане плаваешь, объяснял папа. И видишь иногда не одного противника, а двух или даже трех. Надо взять себя в руки и отыскать среди троих твоих противников настоящего.

Бабушка растолковала бы пришельцев еще проще. Экая дурь, прости, господи, тебе в голову лезет, сказала бы она. Может, ты на солнце перегрелся?

Нет, как взрослые Славик рассуждать не будет. Только начни – и разуверишься в собственном существовании.

Сидел Славик на земле, окруженный тихо шелестевшей кукурузой, сидел, обхватив руками колени, думал.

Настроение у него было в точности такое, как, скажем, у человека, уронившего в море, на стометровую глубину, фотоаппарат. Или как у человека, которому обещали привезти сегодня из магазина велосипед, а потом сказали, что велосипедов этой марки в продаже нет и неизвестно, когда будут. Так что...

Сгинули пришельцы, пропали маленькие, веселые и смешные человечки, как будто их и не было!

Славик вдруг понял, что без человека, которому он может все рассказать, ему не обойтись. И в тот же момент вспомнил о Кубике. А может, было иначе: он случайно вспомнил о художнике и подумал, что без него ему не обойтись.

И тотчас перед его глазами встал эпизод, который и объяснит нам, почему Славик подумал о Кубике, и понял, что именно он ему нужен для того, чтобы разобраться в возникшей головоломке.

Что такое перцеед?

Кубик и Нинка дружили давно. В комнате художника ей было интересно. Она спрашивала о картинах, рисовала всяких бяк на твердых листах бумаги, угощалась консервами, конфетами и халвой.

И задавала удивительнын вопросы. Например:

–А для чего мужиками борода? Для старости?

Кубик отвечал:

–Для красоты.

Нинка уверенно возражала:

–Для красоты только помада. – И тут же снова спрашивала: – Алкаши зачем пьют? Чтобы попеть или чтобы подраться?

Не дождавшись ответа, – Кубик не всегда отвечал сразу, – задавала следующий вопрос:

–А художники – это правда те, которым другой работы не доверяют?

И рассуждала, глядя на Кубиков холст:

–Мазал, мазал, все, наверно, замазал – прямо как малое дитё. Кто теперь поймет, что ты тут хотел нарисовать? – Добавляла неодобрительно: – Небо у тебя зеленое, такого сроду не видела, земля синяя – все наоборот!

Несмотря на трудности с ответами, Кубик то ли с удовольствием, то ли терпеливо общался с Нинкой, а в свободную минуту играл с ней в "валяндбол", в жмурки, в "папу-маму". Игра в "папу-маму" заключалась в том, что Нинка требовала от художника, чтобы он тщательно вытирал ноги перед порогом, выставляла, чуть что, за дверь, а потом разрешала войти; он, по ее приказу, подолгу, до скрипа мыл руки, садился за стол, а она его "кормила" обедом, швыряя на стол тарелки и самозабвенно костеря, называя охломоном, лешим, непутем, что почему-то приводило Кубика в восторг.

Наблюдая эти дурацкие игры, Славик злился на Нинку, которая отнимала у него художника (а он, Славик, по возрасту имел больше на него прав), и удивлялся Кубику, тратившему время на девчонку.

Но однажды Нинка на что-то в Кубике наскочила. Сказанула во время игры в "папу-маму" какое-то словечко (Славик был у себя во дворе и слова того не слышал), оно художнику, видно, совсем не понравилось, и он сопливку неожиданно осадил. Сделал ей взрослое замечание, нарушив все правила игры. Нинка от этой внезапной перемены в человеке, которого она считала своим, потерялась. Она от Кубика этого не ожидала. Ее как холодной водой окатили. Нинка от Кубика отскочила на безопасное расстояние и крикнула бородатому художнику, бывшму своему "мужу", то, что открылось ей в одно мгновение:

–Дядя-мальчик!

Кубик тут оторопел. Целую минуту он стоял молча. Моргал, чесал бороду. Потом усмехнулся.

–Ты, Нин, прямо гений. Или тот самый младенец, устами которого глаголет истина. Что, впрочем, одно и то же.

Нинка, конечно, ничего не поняла. (Славик тоже понял немного). Но она стояла и слушала. Боялась, наверно, что ее будут ругать. А Кубик продолжал еще непонятнее:

–Я-то думал, что я перцеед, а ты попала в самую точку! Надо же! Вот он, момент истины, вот он!.. – Это художник говорил о себе, но Нинка ждала, что и ей что-то скажут еще. Кубик сказал: – Ну, хорошо, а играть-то мы с тобой дальше будем?

Нинка затрясла головой. Обманулсь она в Кубике, обманулась! Притворщиком он оказался, вот кем! Был вроде мальчиком, с ней наравне, – а оказался вдруг дядей! Так вот для чего у него борода!

–Это хуже, – огорчился художник. – И на этюды, значит, со мной не пойдешь?

Нинка снова тряхнула голвой, но засомневалсь и сунула палец в рот. С художниковм на луг ее отпускали, и она целыми днями загорала и валялась в траве. Иногда Кубик наносил на холст несколько мазков, и Нинка угадывала в светлом пятне среди травы себя и требовала, чтобы он нарисовал рот и глаза.

Кубик Нинкино сомнение заметил и вопрос об этюдах повторил:

–Так, может. все-таки пойдешь? – Ему не хотелось ссориться с Нинкой навсегда.

–Ладно, – еще чуть пораздумав, согласилась девчонка, – пойду. А ты меня чистить больше не будешь?

–Ни за что! – воскликнул художник. – Пусть у меня отсохнет язык, если я хоть раз вздумаю тебя пошерстить!

Игры, несмотря на примирение, сегодня не получилось. Нинка ушла к себе, а Славик решился задать Кубику вопрос:

–Дядя Витя, а что такое перцеед?

Художник ответил вот как:

–Ну, вы даете, подрастающее поколение! Эта девица сдернула с меня бороду, а теперь еще и ты хочешь с меня шкуру спустить? После отвечу, сейчас у меня все слова вышли.

Он взялся было за ручку двери, чтобы скрыться у себя, но остановился; Славик стоял, словно дожидаясь ответа.

–Перцеед, сударь, – объявил он, как с трибуны, – это тот, кто из всего, что видит или делает, признает только самое необыкновенное. Самое острое. Иначе, считает он, и жить не стоит в этом прекрасном и яростном мире! Так его назвал не я, а писатель Платонов, который написал "Фро".

–Что такое "Фро"? – спросил Славик.

–Фро – необыкновенное, удивительное начало самого простого имени на свете – Фрося. Сечешь?

–Не очень.

–Ну, ничего, – милостиво ответил Кубик, – после поймешь. – И скрылся в доме.

Из этого разговора Славик понял лишь то, что в самых сложных ситуациях (если те, даст бог, случатся), он может обратиться к Кубику.

Но на этот раз Кубика на помощь звать не пришлось.

Славик! Славик! Славик!

Чем больше Славик думал о Кубике, тем больше понимал, что доверить тайну о вчерашних пришельцах можно только ему. Он спросит у художника, куда они могли подеваться. И встал уже с земли, чтобы отправиться к Кубику (дома ли он?), как кто-то его позвал:

–Славик!

Голос прозвучал так близко, что мальчик вздрогнул. Он покрутил головой, но никого рядом не увидел.

И еше голос, с другой стороны:

–Славик!

Он обернулся на голос, но и там, откуда раздался второй оклик, кроме высокой кукурузы, никого не было.

–Ну, Славик, а дальше что? – сердито спросил он. Кто-то его разыгрывает, кто-то, надежно укрытый.

Сразу несколько голосов, друг за дружкой, словно играя в "испорченный телефон", тихонько стали повторять: "Ну, Славик, а дальше что?"

–Эй! – испугался мальчик. – Это кто? – Не дождался ответа и снова спросил: – Вы где прячетесь?

–Вы где прячетесь? – услышал он в ответ.

Похоже, говорила сама кукуруза вокруг него – и по спине Славика побежали мурашки.

–Я уйду сейчас, – еле слышным голосом пригрозил он.

Голоса не замедлили с ответом:

–Я уйду сейчас, – шепотом передали они по "испорченному телефону"

Славик чуточку осмелел.

–Это эхо? – спросил он.

–Эхо, – поспешила согласиться кукуруза вокруг него, – эхо, эхо, эхо...

И издалека чей-то запоздалый голос подтвердил:

–Эхо.

–Вот чудеса, – заговорил сам с собой Славик. Ему все-таки было страшновато, и только звук собственного голоса (чуть дрожащего, скажем правду) придавал храбрости. – Никогда раньше этого на огороде не было. Здесь ведь ни гор, ни стен высоких нет, откуда же эхо?

Голоса переполошились. Кто говорил "чудеса", кто "никогда", кто "гор", кто "стен", кто "откуда". А Славик на этот раз струхнул по-настоящему. И хотел вскочить и улепетнуть со всех ног, но его остановил голос, донесшийся, а вернее, раздавшийся с кукурузного ствола прямо над ним:

–Слишком много слов сразу. Мы не успеваем повторять.

–Кто это – "мы"? – почти теряя сознание от страха, спросил Славик.

–Мы – гости Земли, – ответила ему бабушкина кукуруза, – пришельцы.

Покажитесь!

-Сла-ави-ик! – разнеслось над огородом. – Сла-ави-ик! Ты– где-е?

–Это кто? – спросила кукуруза.

Как мальчик ни смотрел, пришельцев не увидел.

–Бабушка. Я к ней мигом слетаю и сейчас же назад. Она меня зовет молоко пить.

–"Бабушка". "Мигом". "Молоко". – поспешно повторили за ним. А какой-то Опоздай вслед за всеми сказал три раза:

–"Назад, назад, назад".

Славик понесся к дому, прыгая через кусты баклажанов и помидоров. К бабушке, стоявшей у крыльца, он подбежал запыхавшись.

–Давай быстрей! – крикнул внук еще на бегу. Схватил литровую банку, которую приносила бабушкина подружка Николаевна, стал пить теплое парное молоко.

–Что это ты на огород повадился? – спросила бабушка. – Пей, пей, а то похудеешь у меня, мать скажет, что я тебя не кормила. То, понимаешь, в огород ни ногой, а то, глянь, каждый день.

Славик оторвался от банки.

–Я, баб, наблюдения за овощами веду. Вырасту, буду на биолога учиться.

–Ну, веди, – согласилась бабушка, – Раз ради доброго дела, то веди наблюдения. Только не потопчи мне всего.

–Ладно, – сказал Славик и сделал последний глоток. – Вот смотри – поллитра выпил.

–На здоровье. Живот-то не болит?

–Прошло. Ну. я побежал, баб.

–Ты шагом пройдись, пусть молоко прольется куда надо.

Славик вдруг остановился, словно о чем-то вспомнил.

–Баб, дай-ка мне банку с собой я там допью.

–Ах ты, господи! – обрадовалась бабушка. – Возьми, конечно! Может, хлебушка тебе вынести?

–И хлеба дай. Вот и будет у меня завтрак.

Бабушка заторопилась домой.

–Эй, сосед, как дела? – услышал Славик голос Кубика из-за забора.

–Как? – переспросил Славик. Он еще помнил, что хотел рассказать Кубику о пришельцах и спросить у него, куда они могли подеваться, и не знал сейчас, что ответить. Решил тайну пока сохранять. – Все в порядке, дядя Витя, – сказал он, – ничего не болит. А вы козу нашли? – Ноги мальчика изображали бег на месте.

–Нашел. У самой речки. Она ко мне кинулась, как к родному. Загнал ее Полкан черт-те куда. Манька, видно, и не надеялась, бедняга, домой попасть.

–Ну я пошел, дядя Витя, – сказал Славик, увидев бабушку с ломтем хлеба.

–А ты куда спешишь? – спросил художник.

Мальчик не придумал еще, что соврать, как бабушка поделилась приятной новостью с соседом:

–Он биологом хочет стать. Вот овощи мои и наблюдает. Пусть...

–А чего их сейчас наблюдать? – удивился Кубик. – Они созрели почти все...

–Я вредителей наблюдаю! – с отчаянием соврал Славик. – Вот молоко допью и в эту банку соберу. Там одних колорадских жуков целая тонна!

–Это дело, – одобрил художник. – молодец. – И погладил бороду так, словно молодцом был он сам, Кубик. И важно благословил его: – Иди, сын мой, и наблюдай со всей тщательностью, на какую способен в свои небольшие лета. Помни: всякий человек начинается с... – и запнулся.

Славик от нетерпения даже взбрыкивал.

–Всякий человек начинается с... – повторил Кубик и посмотрел на бабушку, которая тоже ждала продолжения. – Вот черт! Забыл! Самое, можно сказать, главное, сакраментальное, без чего и шагу ступить по земле не ступишь. Может, ты помнишь? Я тебе вчера и позавчера говорил.

–Помню, – уже на бегу бросил Славик. – Он начинается с заботы о ближнем. Но у меня ведь вредители.

–Изучая вредителей, ты заботишься обо всем человечестве, не говоря уж о бабушке, отрок! – крикнул Кубик ему вслед.

–Цены бы тебе не было, если б ты проповеди читал, – сказала Полина Андреевна. – Люди бы на руках тебя носили.

–Один раз меня все равно понесут, – ответил художник. – Так что... – Он часто заканчивал свои "выступления" этими двумя словами, за которыми легко угадывались следующие.

Подбегая к кукурузе, Славик чуть не упал – споткнулся о ком земли. Поставил банку с молоком на землю, накрыл хлебом и, оглянувшись, тихонько позвал:

–Эй! – Как обращаться к пришельцам, он не знал.

–Да? – негромко отозвался знакомый уже голос.

–Я вам молока принес.

–Спасибо. Но мы еще не знаем, что такое мо-ло-ко.

–Это же от коровы!

–Что такое корова? – повторили сразу несколько голосов, не то спрашивая, не то изучая язык.

–Корова?.. – В эту минуту Славик понял, что пришельцы ничегошеньки о Земле не знают. И все-все им нужно объяснить. И что именно на него взвалена теперь эта задача – рассказать пришельцам о Земле и обо всем-всем, что на ней есть.

И Славик впервые подумал, что на Земле слишком много всего, о чем он имеет самое малое представление и что он не так уж хорошо учится и не так уж много читает...

Славик вздохнул и начал:

–Корова это такое большое животное...

–А что такое животное? – перебил его голос.

Славик чуть-чуть рассердился.

–Знаете что, – сказал он, – вы мне сперва покажитесь, а то я стою тут и как дурак рассказываю кукурузе про корову! Услышит кто, скажет, что я сошел с ума.

–Хорошо, – был ответ, – сейчас мы тебе покажемся. А ты не забудешь сказать нам, что такое дурак и что значит сойти с ума? Очень интересные слова...

–Ладно, и об этом расскажу, – пообещал Славик, хотя, конечно, понял, что знакомство с Землей нужно начинать не с этих слов. Он поклялся про себя придерживать с этой минуты язык.

Наш герой не знал, где прячутся пришельцы, и думал даже, что они либо превратились в невидимок, либо закопались в землю, либо... Кто их знает, на что они способны! И поэтому Славик крутил головой, чтобы увидеть, где они скрываются.

Движение он заметил все-таки в кукурузе. Закачались начавшие желтеть и сереть, высыхая, спелые почти початки, в них что-то зашевелилось, "волосы", которые чаще называются почему-то кукурузными рыльцами (их собирают как лечебную траву) стали удлиняться – и вот в каждом початке вместо золотистого кочана он увидел по маленькому пришельцу! Да, да, серая, а потом светло-зеленая и зеленая наконец обертка початков раздвинулась, на месте самих кочанов стояли маленькие человечки, которых он видел вчера в колпаках гномов! Шлемы они сняли, одеты они были в костюмы, похожие на наши спортивные, лица у них были в точности, как человеческие, только маленькие.

Один из человечков – он был ближе других к Славику, землянин разглядел какой-то значок у него на груди – заговорил: