Текст книги "Анечка из первого «А» и другие"

Автор книги: Вацлав Чтвртек

Соавторы: Эдуард Петишка,Ян Рыска
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

О том, как дети играли и чем все это кончилось

На следующий день дедушка и бабушка стали собираться в обратный путь. Никакими силами невозможно было удержать их в Праге. Напрасно упрашивали их и папа, и мама, и Анечка.

Ондржей в коляске агукал, чмокал губками и даже плакал. Анечка была убеждена, что все это потому, что бабушка с дедушкой уезжают. Но и это не помогло.

– Ведь кролики могут погибнуть... а что будет с козами, – говорила бабушка с самого утра. – Уж не знаю, напоит ли их пани Грдличкова теплой водой. Не забыла ли она на ночь отвязать Вшудика. Гусыня уже сидит на яйцах, иногда ее надо выпускать погулять. А у пани Грдличковой уйма своих забот.

Чейка начинал работу после обеда, тик что он проводил бабушку и дедушку на вокзал. Анечка – только до трамвая.

– Как мы уже договорились, Анечка, – погладил ее по щеке дедушка, – в каникулы увидимся и с тобой и с твоим братишкой.

Анечка пообещала, что они непременно приедут, и, распрощавшись, грустная направилась домой.

На улице перед школой ей повстречалась Лида Стршибрна. Она шла за школьную площадку, где Ольда Воячек и Енда Калина пускали змея.

«Хорошо бы и мне пойти, – подумала Анечка, – но сначала надо спросить разрешения у мамы».

Они пошли вместе с Лидой к их дому, остановились под окнами и закричали:

– Ма-моч-ка! Ма-моч-ка!

На втором этаже открылось окно, и выглянула пани Тругляржова, потом с третьего этажа – пани Шлехтова, из двери вышла Геленка... Только пани Чейковой не было видно.

– Наверное, в ванной стирает пеленки, – сказала Анечка. – Там ничего не слышно.

Девочки, теперь уже втроем, вместе с Геленкой, набрали в легкие воздух и закричали, как в лесу:

– Ма-моч-ка Чей-ко-ва! Ма-моч-ка Чей-ко-ва!

Результаты сказались немедленно. Штора в окне отодвинулась, и пани Чейкова выглянула на улицу.

Она разрешила Анечке пойти за школьную площадку, но сначала попросила ее сходить в магазин за маслом и хлебом. Лидушка и Геленка решили пойти вместе с Анечкой. Выполнив мамину просьбу. Анечка с подружками весело и радостно побежала играть.

Мальчики стояли в конце аллеи и что-то сматывали.

– Не взлетает змей, – проговорила Геленка.

В этот момент Ольда Воячек вскочил и побежал со змеем по полю. Енда Калина держал в руке колышек с намотанной на нем веревочкой. И прежде чем девочки подбежали к ним, змей был уже в воздухе.

Он немного, словно в нерешительности, покачался, но затем под порывами ветра стал набирать все большую высоту, словно кто-то тянул его вверх. Он таращил на детей свои огромные глаза и улыбался, как какое-то чудовище.

– Меня он мог бы унести? – спросила Геленка, щуря глаза.

– У него нет мотора, – ответил Енда. – А если бы был, то унес бы не только тебя.

– Вот реактивный самолет, – размышлял Ольда, – у него сила, как у автобуса.

– Ну да! -толкнула его Лида. – Автобус больше.

– Не больше! – бросился на защиту самолета Ольда. – Ты видела когда-нибудь реактивный самолет?

– Видела. И он был меньше, чем автобус. Он был такой, как змей... И даже еще меньше.

– Держите меня! – засмеялся Ольда. – Это был не реактивный самолет, а воробей.

Змей в воздухе закачался под новыми порывами ветра. Лида перестала на него смотреть.

– Все равно он у вас упадет, – сказала она обиженно.

На небе между облаками пролегла прямая белая линия. Она была такая прямая, словно учительница начертила ее на доске мелом.

– Реактивный самолет, – показал Ольда пальцем. – Он кажется маленьким, как блошка. А в нем сидит мой отец.

– А почему же он маленький?

– Да потому, что он высоко. Если бы он опустился на землю, ты бы глаза вытаращила.

Лида с Ольдой вечно спорили, так что тут ничего особенного не было.

Енда воткнул колышек в сырую землю, Ольда положил на него большой камень, чтобы змей не улетел, и дети стали играть в салки.

Вот это было здорово! В Лиду словно вселился бесенок. Она носилась по полю, и никто не мог ее поймать.

– Ты бегаешь, как куница, – сказал Ольда.

И тотчас же они начали играть в новую игру. Это игра во вьюнка. Потом в жмурки. Лица их разрумянились, на ботинки налипла грязь, потому что бегали они не только по аллее, но и по полю.

Потом внимание всех привлек трехколесный велосипед, принадлежавший Ольде. Рядом с полем был покрытый травой холмик. Велосипед летел с этой горки с невероятной быстротой! И внизу, как правило, падал и перевертывался.

Как это раньше им не приходило в голову кататься с этой горки на велосипеде!

Наверх каждый тащил велосипед за веревку сам. А вниз каждый ехал на той машине, которая ему больше всего нравилась: Енда – на «мерседесе», Анечка – на «фиате», Геленка – на «Спартаке», Лидушка – на «вартбурге», а Ольда – на «бугатке» или «бугарне».

– «Бугатка» – это самая лучшая машина. На ней ездит мой отец на соревнованиях! – кричал Ольда. Он был единственным, кто, съехав с горы, не упал, потому что сумел ногами повернуть переднее колесо так, как было нужно.

«Кто же у Ольды отец? – вертелось в голове у Анечки. – Он летает на реактивном самолете и участвует в автогонках. Наверное, это очень смелый человек».

О том же самом думал и Енда. Они уже хотели поинтересоваться, спросить у Ольды... но в это время что-то случилось с Лидушкой.

Съехав с горки на своем «вартбурге», она перевернулась, вскрикнула и схватилась обеими руками за ногу.

Она стонала от боли и лежала, свернувшись клубочком.

«Сильно ударилась, – думал Ольда, – ничего, это скоро пройдет».

Но боль не проходила.

Лида даже не могла встать на ногу. Дети посадили ее на велосипед и довезли до дома. Там пани Стршибрна взяла ее на руки и унесла домой.

На следующий день дети в школе узнали, что Лида сломала ногу. Не меньше двух недель она пролежит в больнице. Потом пробудет еще две недели дома. Короче, до Нового года в школу она уже не пойдет.

Учительница обо всем расспросила, в том числе и о трехколесном велосипеде, и напомнила детям, что они должны вести себя более осторожно.

– Если у Ольды папа ничего не боится, то и сам Ольда такой же, – сказала Анечка.

Учительница посмотрела на Ольду. Тот покраснел и, казалось, погрустнел.

– Теперь мы должны Лиде помогать, чтобы в больнице ей не было скучно и чтобы она не отстала в школе, – предложила учительница.

– Мы будем ходить к ней, – поддержала Юленька.

– Мы будем заниматься с ней, – твердо добавил Енда Калина.

Учительница похвалила ребят и тотчас же спросила, кто какими предметами будет с Лидушкой заниматься. Енда Калина – математикой. Юленька – чтением. Анечка – письмом. Павел Шлехта сказал, что он будет учить с Лидой стихотворения.

– А ты, Ольда, почему молчишь? – спросила учительница.

Ольда медленно встал.

– Я буду с Лидой петь... – и затем добавил: – Чтобы ей было весело.

Но сам он сказал это отнюдь не весело, сказал так, словно ему самому было очень жаль чего-то. Может быть, того, что Лида сломала ногу именно на его велосипеде. А может быть, чего-то другого.

Что значит иметь брата, при, этом быть школьницей, да еще дежурной по классу

У Анечки теперь столько работы, что обо всем не расскажешь. Иметь брата – это не пустяк! Это не только радость, но и большие заботы.

С таким маленьким мальчиком – уйма дел: стирать пеленки, купать его, поить водичкой, пеленать, присыпать, смазывать личико вазелином, вытирать ротик, закапывать в глазки борную воду. Едва вам покажется, что все сделано, что теперь можно отдохнуть, как все начинается сначала, или с конца, или с середины: перепеленать, напоить водичкой, вытереть ротик, припудрить, смазать личико, закапать в глазки, а еще купать его, стирать пеленки. И так одно за другим, одно за другим, как на карусели.

Мама так и говорит: «Крутимся мы как белки в колесе. Только и прошу: Анечка, принеси присыпку, налей в ванночку воды, подай термометр, забеги в аптеку, подогрей водичку для питья, сбегай за ватой, развесь банную простыню».

«Интересно, заботились ли родители обо мне так же?» – уже не раз думала про себя Анечка, хотя вслух ни разу об этом не спросила. Да и смотрела на нее мама иногда так испытующе, что Анечка пугалась, неужели мама догадалась о том, что подумала ее дочка.

– Что, Анечка? Ты уже большая, должна помогать! Разве ты не любишь Ондржея?

«Что за разговоры? Разве я его не люблю? Да я его очень люблю! Поэтому я его ласкаю и играю с ним, говорю ему «ку-ку-ку», «агу-агу», спрашиваю, где у него носик, где ручка, где ножка, – словом, уделяю ему все свое внимание».

И довольно часто получается, Анечка вечером вдруг вспоминает, что она еще не сделала письменного задания, или не выучила стишок, или не нарисовала, как ребята запускали змея или как они собирали в колхозе в Хыне картошку.

Недавно все ребята из первого «А» ездили в колхоз, и колхозники дали им корзинку картошки, чтобы они ее испекли на костре.

И еще, Анечка стала дежурной по классу, а это значит, у нее появились новые заботы: поливать цветы, следить, чтобы всегда был мел, чистая губка и влажная тряпка, исполнять поручения учителя, а именно: относить в учительскую классный журнал, доставать из шкафа тетради и класть их обратно, вытирать пыль на столе, на первом уроке сообщать, все ли в классе, а также какое сегодня число.

– Добрый день, дети! – сказала учительница.

– Добрый день, – ответили ученики первого «А» класса.

– Сегодня среда, шестнадцатое декабря. В классе отсутствует Лида Стршибрна.

Да, Лиды уже давно нет в классе. Она выписалась из больницы и теперь находится дома. Каждый день кто-нибудь навещает ее, рассказывает, что нового в классе, и занимается уроками.

Вот видите – еще одна забота: заниматься с Лидушкой Стршибрной.

Что касается Лиды, так ее болезнь – смех только, а не болезнь.

Нога у нее вообще не болит, только что в гипсе. Гипс твердый и тяжелый; нога большая. Лиде все время приходится следить, чтобы не поскользнуться, не упасть и не сломать себе, скажем, руку.

Вчера к ней пришли Енда Калина, Юленька Павкова и Анечка. Они занимались счетом, читали и писали.

А потом решили провести из кухни в комнату телефон. Взяли две коробочки от лекарств, натянули от одной к другой нитку. В первую коробочку говорили, а на противоположном конце слушали.

Было очень хорошо слышно. Но двери должны были быть открыты, и нельзя было говорить очень тихо.

Лучше всех разговаривала по телефону Юленька. Ее голос звучал так, словно она сама сидела под колпаком, а от того, что она говорила, Енда и Анечка катались от смеха по ковру.

– Алло!.. Это у телефона не пани Стршибрна? – спрашивала Юленька.

– Да... У телефона пани Стршибрна, – отвечала Лидушка. Где ваша дочка, пани Стршибрна?

– Она здесь, рядом со мной.

– Как она себя чувствует? Она уже здорова?

– Еще нет.

– А чем она больна, ваша дочка?

– Она в гипсе.

– Это тяжелая болезнь!

– Да. Весит пять кило.

– Эта болезнь?

– Нет, гипс на ноге... А вы, пани Павкова, здоровы?

– Нет, не совсем.

– Что с вами?

– Сегодня с утра я какая-то раздражительная.

– Обратитесь к врачу, пани Павкова, это, наверное, от глупости.

Девочки разговаривали бы и дальше, но Лида и Юленька так смеялись, что разорвали нитку. Кроме того, из соседней комнаты вышла пани Стршибрна и, чтобы утихомирить детей, слегка прикрикнула на них.

Если сегодня будет время, Анечка обязательно зайдет к Лидушке, хотя бы на минутку.

– Приготовьте тетради! – говорит учительница, и Анечка торопится взять из шкафа тетради по арифметике.

«Разве можно в школе отвлекаться? – думает она. – Надо постоянно держать ушки на макушке, все слышать, все знать, иначе будет плохо, скажут, что ты невнимательная».

Анечка выполнила задание за минуту. Возможно, и не за минуту, но быстро.

Это уже настоящая математика! От пяти отнять два, от пяти отнять три, от пяти отнять четыре, от пяти отнять один, от четырех отнять два.

Потом были задачи. Мама положила на тарелку пять ватрушек. Енда пришел из школы и съел три ватрушки. Сколько ватрушек осталось на тарелке?

Это совсем не трудно. На тарелке остались две ватрушки.

Так! Анечка первая положила ручку и закрыла тетрадь.

Когда учительница заметила это, она подозвала Анечку к себе, дала ей большие черные папки и попросила отнести их директору.

– Скажи товарищу директору... – начала она.

– Что вы посылаете сведения... – осмелилась сказать Анечка.

Она уже знает, что в черных папках лежат листы в клеточку, на которых написано, какой ученик сколько собрал макулатуры и металлолома. Через три дня начнутся новогодние каникулы, и сведения должны быть сданы вовремя.

В директорскую Анечка любила ходить. Собственно, не в директорскую, а мимо нее. Ведь там стоял на подставке изумительной красоты аквариум. Он светился в большом тихом коридоре, и рыбки в нем плавали вверх и вниз.

Две из них были сине-голубые.

Интересно, плавают ли они снова вместе?

Плавают и толкаются в песок на дне аквариума своими округлыми губами, будто хотят сделать гнездо.

Делают ли себе рыбки гнезда?

Кто знает, может быть, и делают. Нам пока об этом в школе не говорили.

А этот колючий! Посмотрите, как он сердится. Какой он вспыльчивый. Плавает один. Еще бы! Кто с таким будет дружить. Еще укусит.

У этой красной рыбки хвост как сабля. Если бы она могла сечь, то отсекла бы голову этой тоненькой, плоской рыбке. Только она, эта сабля, наверное, совсем не острая. Скорее, она служит рулем.

Тррр... тррр... тррр...

Звонок на перемену.

Двери в коридор открываются. Открылась и дверь из дирекции. Вышел товарищ директор, запер дверь и быстро пошел по лестнице на третий этаж.

Что же теперь делать, Анечка? Как быть?

Вот сейчас откроется дверь из первого класса «А», дети выбегут в коридор, учительница увидит ее, спросит, почему она не отдала директору папки.

Анечка шмыгнула на лестницу и спряталась за большими стеклянными дверями, за которыми только что исчез товарищ директор.

Какая длинная перемена!

Детские голоса за дверями жужжат, как пчелы в улье. Анечке кажется, что каждую минуту одна из пчел прилетит сюда и ужалит ее. Она беспокойно мечется, как бы кто ее здесь не увидел. Наверное, учительница уже ищет ее.

Перемена закончилась.

Директор вернулся. Анечка прямо на ступеньках отдала ему папки и побежала в класс.

– Где ты была так долго, Анечка? – удивилась учительница.

– Я... я была... в аквариуме, – призналась Анечка.

– Тогда почему ты сухая?

– Я стояла за стеклом.

Анечка рассказала все, как было: как она засмотрелась на рыбок, как потом раздался звонок на перемену, и она простояла за дверями в ожидании, когда закончится перемена.

И представьте себе Юленьку! Вдруг она поднимает руку и говорит, что раз Анечка так сделала, она уже не может быть дежурной по классу. А вот она, Юленька, никогда ничего не перепутает и никакой ошибки не сделает, поэтому она снова могла бы стать дежурной.

– Подожди, Юленька, – остановила ее учительница. – В следующий раз Анечка будет более исполнительной. А что касается ошибки, то именно сегодня ты ее сделала в задаче с ватрушками.

Юленька так покраснела, что ее белые худенькие щечки загорелись. Ей было стыдно за свой поступок.

Ведь Анечка все же ее подруга! Ее соседка по парте! А как весело играли они вчера в телефон у Лидушки Стршибрной!

О том, как пришел в школу Дед Мороз и что показывал Алики Белики

– Что подарить тебе к Новому году? – спросил папа у Анечки.

Он спрашивал уже не первый раз, но она все не знала.

Вернее, знала, но боялась сказать, хотя папа в последнее время стал совсем другим, не то что раньше.

Раньше он говорил с ней не иначе как – возьми, подай, покажи, унеси, а теперь обращался мягко и ласково.

– Папу нам словно подменили, – сказала однажды мама, когда он вернулся из магазина и выложил на стол всякие свертки, пакеты и банки.

Даже мама это заметила. Действительно, папа стал гораздо мягче. И глаза у него стали мягче, и волосы, и главное – голос.

Он ни разу не крикнул с тех пор, как привезли домой Ондржея.

В последний раз он рассердился тогда, когда сжег тот злополучный гуляш.

Теперь, когда мама стоит у плиты, отец только ее и спрашивает: для чего это, что ты туда кладешь, почему кладешь, сколько кладешь, разреши, я тоже попробую.

– Не мешай мне, я сама все сделаю, – отстраняет его от плиты мама, но он ее не слушает.

– А вдруг мы с Анечкой опять останемся одни, – шутливо поглядывает папа на дочку и улыбается.

Все это так необычно, что Анечка смущается. Ей немножко смешно и немножко стыдно. Она устремляется в комнату к Ондржею, а сама думает: «Пусть папа учится, а то до недавних пор он вообще ничего не умел делать. Придет с работы, поест, выкупается и ляжет спать. Потом встанет, возьмет книгу, читает и каждую минуту записывает что-то на бумагу или в тетрадь или что-то рисует. Но ничего хорошего он не нарисовал. Одни какие-то квадратики, рычаги, колесики, винтики. В общем, рисовал все те вещи, которые дети собирают и сдают в металлолом».

Анечка уже несколько раз спрашивала его, что он рисует, что это такое, но отец раньше всегда неохотно отвечал:

– Оставь тетрадь, все равно тебе не понять!

Возможно, теперь он объяснил бы ей, для чего он это рисует, но Анечка его не спрашивает.

Он не отгоняет ее от своих тетрадей, смотрит на нее ласково, и от этого ей немного не по себе. Поэтому она до сих пор не сказала, какой подарок хотела бы получить к Новому году.

А какой? Это ясно. Аквариум!

О чем бы она ни думала, что бы ни представляла – новую куклу, как у Лиды Стршибрной, или кольцевую железную дорогу с вагончиками, как у Павла, или детский театр, как у Юленьки, – перед ее глазами всегда возникал аквариум. За стеклом росли зеленые растеньица, на дне лежал песок и круглые камушки, а в воде плавали маленькие разноцветные рыбки.

Ей следовало бы поторопиться с ответом. Завтра уже суббота. Днем будет праздник Деда Мороза в школе. В среду утром они будут украшать елку дома, а вечером всем будут вручаться подарки.

Если бы Ондржей был немного постарше, она могла бы взять его завтра с собой в школу. Конечно, там будет очень хорошо!

К ним в класс пришли пионеры и рядом с доской повесили большой плакат -

ПИОНЕРЫ – ОКТЯБРЯТАМ.

Анечка сама сумела прочитать его, хотя они еще не проходили всех букв.

Но то, что было нарисовано на плакате, мог понять каждый: большая елка, вокруг нее пионеры и ребята поменьше. Пионеры танцуют, поют и играют, а остальные дети смотрят на них.

– Там будет волшебник и укротитель змей, – по секрету сообщает Анечке Енда Калина.

У него в седьмом классе учится брат, и тот знает все, потому что он – пионер и сам принимает участие в праздничном выступлении ребят.

В субботу Ольда Воячек не выходил из школы. Из столовой он побежал в спортзал и толкался там среди пионеров, готовивших все для торжественного вечера. Он таскал из столовой стулья и скамейки, бегал в дирекцию за кнопками, требовал, чтобы в писчебумажном магазине ему продали гофрированную бумагу, хотя там сердились и отвечали, что сегодня суббота и что магазин уже закрыт. Тогда он пробрался через двор и заднюю дверь в квартиру директора и так упрашивал его, что тот наконец не выдержал и дал ему эту бумагу.

Таким образом, он, можно сказать, спас положение, потому что без этой бумаги невозможно представить себе ни Деда Мороза, ни елки, ни новогоднего торжества.

И даже в последнюю минуту вездесущий Ольда совершил нечто замечательное.

Когда в кабинете за спортзалом наряжали артистов, а в комнате школьного сторожа артисток, то вдруг обнаружили, что у Деда Мороза нет бороды.

Представляете, что тут было? Ведь не может Дед Мороз явиться к ребятам без бороды?

– Давайте нарисуем ему бороду! – предложили пионеры. Они уже собирались бежать за красками, чтобы разрисовать Пепика Калину – брата Енды.

Директор неодобрительно покачал головой.

– Наша дворничиха рядилась в святого Микулаша. Так что у нее борода определенно есть, и она мне ее даст, – заявил Ольда.

Он убежал и быстро вернулся обратно. Борода, которую он принес, удивительно подошла Пепику. Она была намотана на проволочку и прикреплялась к голове резиночками.

Ребята в зале шумели. Особенное нетерпение проявляли первоклашки – октябрята. Такого представления в школе они еще не видели.

Анечка сидела в первом ряду вместе с Ендой Калиной с одной стороны и с Павлом, Лидушкой Стршибрной и Рудой Кагоуном с другой стороны. Лиду привела в школу мама. Врач разрешил ей сходить сегодня в школу, чтобы и она могла повеселиться вместе с ребятами на новогодней школьной елке.

Представление началось.

На сцену вышел черноволосый пионер, тот самый, который привел Анечку в школу. Звали его Збынек Крейза. Он поприветствовал октябрят, пионеров и родителей. Зазвучала музыка. Потом пошли стихи, песни, танцевальные и шуточные номера, считалки, сказки. Потом появились балерины, акробаты, феи, так что голова пошла кругом.

– Когда же придет Дед Мороз? – нетерпеливо спрашивал Павел Шлехта.

Анечка толкнула его:

– Не мешай!

«Пусть подольше не приходит, – думает про себя Анечка. – Как только он придет, так сразу все кончится».

Из-за сцены выглянул Ольда Воячек.

«Вы видите меня?» – как бы спрашивали его сияющие глаза.

Наконец ему надоело торчать за сценой, и он пробрался к своим ребятам в первый ряд.

– Сейчас будут запускать самолет, а потом появится волшебник, – тихо сообщил он соседям. Действительно, так и случилось.

На сцену вышел пионер. Он показал детям небольшой металлический самолет. Включил моторчик, и самолет поднялся в воздух. Если бы он не был привязан за веревку, то определенно вылетел бы в окно.

Ольда не спускал с самолетика глаз и крутил головой.

– Вррр, вррр, – жужжал он, морщил лоб, кривил губы, хмурился, двигал руками так, словно сидел за штурвалом.

Потом появился волшебник.

– Это Збынек Крейза. Он открыл наш праздник, – снова не удержался Ольда Воячек. Но никто ему не поверил.

Это Збынек Крейза? Откуда у него такие черные усы? Наверное, они у него налеплены? Если их подергать, они могут отвалиться... На руках у него белые перчатки. Сам он одет в черный фрак с фалдами.

– Это все взято напрокат, – хвастался своими знаниями Ольда. До этого он вертелся около артистов и знал о них все. – Цилиндр, который у него на голове, ему дал директор. А в корзинке у него лежит второй цилиндр.

– Для чего ему два цилиндра, если у него одна голова? – одернул наконец Ольду Енда Калина.

– Значит, надо, – усмехнулся Ольда и скорчил такую гримасу, что Лида Стршибрна не смогла удержаться от смеха и прыснула именно тогда, когда стояла гробовая тишина.

Волшебник снял цилиндр, достал из него множество разноцветных платочков и разбросал их по столу. Затем снова надел цилиндр и вынул из стоящей рядом корзинки змею и длинную дудку. Он заиграл на дудке, и змея поднялась. Он кончил играть, она снова легла на стол и застыла словно зачарованная.

– Вот это чудо!.. – шептали дети.

Волшебник снова играл на дудке, змея снова дрожа поднимала голову и поворачивала ее. Казалось, что она вот-вот укусит длинную деревянную дудку.

– Она к этой дудке привязана, – толкнул Ольда Анечку.

– Перестань! – рассердилась она. – Ведь он же волшебник!

– Но змею он привязал за нитку, -настаивал на своем Ольда.

Раздался бой барабана, затрубила труба, потом снова послышался барабанный бой.

Волшебник сунул змею и дудку обратно в корзину.

 
Сейчас вам покажет
Двух кроликов белых
Волшебник великий
Алики Белики
 

прозвучал голос из-за сцены, и снова раздался барабанный бой.

Волшебник подошел к самому краю сцены, снял с головы цилиндр и показал, что тот пустой.

Действительно, в нем ничего не было. Павел Шлехта, чтобы удостовериться в этом, засунул нос почти в цилиндр.

Великий волшебник Алики Белики повернулся и с цилиндром в руке возвратился к столу. Потом снова повернулся, дотронулся до цилиндра и достал из него кролика, маленького беленького кролика.

Вот вам, пожалуйста!

Он посадил кролика в корзину, дотронулся до цилиндра во второй раз и достал еще одного кролика.

В зале раздались дружные аплодисменты.

Волшебник кланялся.

Поклонился раз, второй, третий... И тут вдруг тот кролик, который сидел в корзине, неожиданно выпрыгнул на сцену. Он бегал, прятался, петлял. Алики Белики испугался и выпустил из рук того кролика, которого держал.

Поднялся крик, шум. Каждому хотелось поймать кролика, но, разумеется, одного из них схватил Ольда Воячек.

Обоих беглецов прямо на сцене посадили в клетку, которую принесли из кабинета.

Алики Белики распрощался с публикой. Он снял черные усы, черную «бабочку» с рубашки, черный фрак, и перед всеми предстал Збынек Крейза в белой пионерской форме.

– Ну, что я говорил? – кричал весь разгоряченный Ольда Воячек. – А знаешь, почему у него было два цилиндра? Скажи, если ты умный! -обратился он к Енде Калине. – В одном, который был на голове, у него были платочки. А в другом, который лежал в корзине, сидели кролики... Я это видел!

Наверное, оно так и было, потому что вдруг раздались тихие всхлипывания, и одна маленькая девочка по имени Тонечка из первого «Б» класса прогнусавила:

– Отдайте мне моих кроликов... Они наши... Мы дали их вам ненадолго.

– Я их спрячу у школьного сторожа под столом, – успокаивал Тонечку Ольда и моментально исчез за сценой.

Затем появился Дед Мороз с тележкой, на которой лежали подарки, и раздал их всем октябрятам. Мальчикам он дал маленькие деревянные самолетики, а девочкам – красивых куколок. Потом все пошли пить чай с печеньем.

На улице был уже вечер, и все стали расходиться но домам.

– Что тебе подарят родители к Новому году? – поинтересовалась у Анечки пани Стршибрна, когда они прощались на перекрестке.

– Я хочу аквариум, – призналась Анечка, – но, кроме меня, об этом никто не знает...

И она побежала по слабо освещенной улице домой, подгоняемая порывами холодного ветра.