Текст книги "Конфидент. Трилогия (СИ)"

Автор книги: В. Печерин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

   Беспутная Бетти вскинула руку с зажатым в ней кинжалом. Еще кто-то из наемников выхватил меч, но соратник его поступил разумнее, ткнув ближайшего из полулюдей, полуледянников факелом в лицо. Не успел тот оплавиться и развалиться на части, как разрушительное прикосновение огня достигло второго, а затем и третьего.

   Несчастные существа, мало похожие на безжалостных воительниц, созданных ледянниками, не сопротивлялись.

   Однако следующая группа порождений ледяной магии, встреченная этажом выше, оказалась и многочисленнее, и выглядела более грозной, устрашающей. Пять белолицых фигур двигались навстречу незваным гостям замка заплетающимися шагами, точно пьяницы, и беспорядочно жестикулируя. Глаза каждого горели безумным огнем. А в каждой руке имелось по короткому мечу, что делало жертв жестоких магических опытов смертельно опасными. Сослепу врезавшись в строй противника, просто в толпу людей, эти существа могли нанести изрядный урон. Просто на ходу, без всякой разумной для себя причины.

   При виде этих, явно рехнувшихся от страданий, существ Ролан и его спутники инстинктивно попятились, отступая и прижимаясь к стенам. А вот Ардал не растерялся. Выхватив у одного из наемников горящий факел, он поджег ближайшую портьеру. А затем, сорвав ее со стены, ринулся на белолицых противников, размахивая пылающей тканью.

   Существа, бывшие когда-то воинами графа, падали один за другим. Но и сам отважный наемник остался лежать на каменном полу, пронзенный мечом одного из них.

  – Его кровь тоже на твоих руках, граф Карей, – сквозь зубы, вполголоса процедил сэр Ролан, – и скоро ты заплатишь.

   А возможность расплатиться у хозяина замка возникла весьма скоро. Когда конфидент и его спутники, наконец, достигли не то зала для приемов, не то личного кабинета графа.

   Коридор на последней полусотне футов до кабинета был сплошь в изморози – и стены, и пол. Само же помещение больше походило не то на зимний каток, не то на ледяную пещеру. Пол покрывал лед, местами виднелись и небольшие пока кучки снега. Стены казались белыми, а с потока свисали сосульки.

   Когда один из вошедших выдохнул, изо рта его вырвалось облако пара.

   Факелы не горели, но и темноты не было. То ли зал, то ли кабинет озарял странный свет – белый, холодный, под стать ему самому. И источник его определить не получалось при всем желании. Свет казался просто разлитым в воздухе, как свет дня, если день этот пасмурный.

   Сам Карей обнаружился в центре зала – сидящим в кресле с высокой спинкой, которое язык не поворачивался назвать троном. Одежду, кисти рук и лицо, ставшее пурпурным, как кровоподтек и сморщенным, точно вяленая рыба, сплошь покрывали крохотные льдинки. Но глаза еще были живыми, а голос звучал сухо и резко.

  – Убирайтесь вон! – вскричал граф, поднимаясь с кресла, – я не ждал гостей!

  – Где Шенгдар? – спросил сэр Ролан. Карей рассмеялся скрипучим каркающим смехом.

  – Этот ничтожный трусливый скоморох получил то, что заслуживает всякий, способный загубить наше общее дело, – молвил он затем, – любой, кому оно показалось не по силам. Я лично порубил его на куски, чтобы скормить своим воинам...

   Даже один из наемников – видавший виды вояка – содрогнулся от этих слов. Оказывается, вот что имел в виду сдававшийся гвардеец, когда говорил, что жрать им приходилось, что придется. Выходит, в том числе и себе подобных.

  – ...не моя вина, что мир так устроен. Что можно быть либо сильным – либо едой... третьего не дано, – продолжал между тем Карей, – а Шенгдар загубил такое великое начинание... он оказался даже хуже, чем просто слабым.

  – О каком начинании идет речь? – нетерпеливо поинтересовался сэр Ролан, – не соизволите объяснить?

  – Ваше сиятельство, – с толикой недовольства напомнил ему граф, – ко мне следует обращаться "ваше сиятельство". А дело наше общее можно назвать одним словом: спасение.

  – Спасение? – переспросил конфидент.

  – О да! – произнес Карей, – спасение от неизбежного. Вы тут все радуетесь жизни, пьете-едите, пляшете, детей зачинаете... но скоро все это кончится. Когда придет Властитель Мора, ваша жалкая, хлипкая плоть сгниет. И только Вечная Зима... только бессмертие, которое она дарует, способно защитить нас. А не лекари... и никакие маги. С Властителем пробудятся такие болезни, лекарств от которых нет, и не будет.

  – Сам-то веришь в то, что говоришь? – с усмешкой, правда не без робости, вопрошала Беспутная Бетти, – в бессмертие... в сказку эту? Если да, тогда твои дела еще хуже, чем я думала.

   Граф лишь молча покосился в ее сторону. Не отвечая. И, скорее всего, даже не узнавая свою побочную дочь.

   Один из наемников вскинул заряженный арбалет, но сэр Ролан жестом остановил его.

  – Ха! Даже твоя мерзлая плоть горит, – заявил другой наемник. Тот, который нес в руке горящий факел. Не забыл, очевидно, с какой легкостью удалось разделаться с белолицыми существами, в которых превратились гвардейцы графа.

  – Ошибаешься, тупой кусок мяса, – веско и с расстановкой произнес Карей. И с этими словами поднялся с кресла.

   Подойдя к тому наемнику почти вплотную, граф выхватил факел из его рук – без заметного сопротивления. Затем поднес свою свободную ладонь к дрожащему языку пламени... да так, что почти прикоснулся к нему. На миг ладонь разбухла, сделавшись похожей на бесформенный кусок мяса, потемнела. Затем Карей отдернул ее от огня. И следом продемонстрировал, что кисть обожженной руки вновь становится прежней. Стремительно, буквально на глазах.

  – Не путайте меня с теми снеговиками... ходячими полутрупами, которые получились по ошибке из моих солдат, – торжественным тоном заявил граф, – я... нечто большее, если кто не понял. В моем теле лед заключил союз с кровью. Теперь оба они обеспечивают мое бессмертие. Лед уберегает меня от разящего железа, делая тело крепче. А кровь... моя кровь зачарована. Если становится тепло, даже жарко – она тоже просыпается. И течет по жилам, разогревая меня в ответ.

   На миг замолчав, будто давая непрошеным гостям осмыслить услышанное да проникнуться гениальностью своей уловки, он затем добавил:

  – Но кровь знает свое место. Если тело в опасности, она спит, не высовывается. Оставляет главенство за льдом, защищающим тело. Да, в любой момент кровь может расторгнуть союз... изгнать магию Вечной Зимы из жил, став прежней. Но она не сделает этого. Ибо это моя собственная кровь. И она как хорошо выдрессированный зверь – не подведет. А коль тела обычные скоро будут уязвимы, я не дам этому случиться.

   "Твоя собственная кровь, – прошептала Беспутная Бетти, осторожно заходя за спины спутников, прячась... и одновременно доставая кинжал, некогда прихваченный отсюда же, из Каз-Надэла, – может расторгнуть союз... изгнать магию... стать прежней..."

   Глубоко вздохнув и зажмурившись, бывшая разбойница резким движением провела острием кинжала по ладони. А затем, с клинком, смоченным красными каплями, ринулась на отца-графа.

   Вероятно, сама Беспутная Бетти полагала этот свой рывок быстрым и внезапным. Но как бы то ни было, а цели она не достигла. Карей встретил побочную дочь единственным движением. Ухватив свободной рукой за горло, из другой руки не выпуская факела.

   Бетти захрипела, а граф все так же, одной рукой, поднял дюжую разбойницу над полом. Поднял легким непринужденным движением, точно мешок, полный тряпок или пуха.

  – Глупая баба, – произнес он с ноткой сожаления, и не думая признавать в этой несимпатичной женщине беглую дочь, – не спорю, догадка удачная. Только вот кровь подойдет не всякая.

   С этими словами Карей отшвырнул Беспутную Бетти в сторону. Та отлетела на несколько шагов и осталась лежать на обледенелом полу с вывернутой шеей.

  – Это уже выходит за рамки законов гостеприимства, господа, – молвил граф затем, – так что вы не уйдете отсюда так просто. Один из вас попытался убить меня – и за это я убью вас всех.

   Карей отступил к креслу в центре зала-кабинета. А в следующее мгновение распахнулись потайные, незаметные на фоне стен двери близ каждого из четырех углов. И из каждой двери вышло по одной Ледяной Деве – теперь уже настоящей.

  – Вечная Зима – для всех! – хором произнесли они своими безжизненными металлическими голосами. А затем двинулись на Ролана и его спутников.

   Конфидент и трое оставшихся наемников были вынуждены вступить с ними в бой – заведомо безнадежный, коль обычным оружием порождений ледянников было не одолеть. И, тем не менее, они встретили каждый ближайшую к нему противницу с оружием наготове. Парируя удары Ледяных Дев, и даже контратакуя. В конце концов, все люди смертны, но лучше роковой миг по мере возможностей отсрочить.

   Крогер, в отличие от остальных, в сражении этом не участвовал. И не потому, что испугался или, тем паче, манкировал обязанностями телохранителя. Просто он догадался, как побыстрее закончить схватку. Причем с благоприятным для своей стороны исходом.

   Проворно для своих лет метнувшись, уходя от клинка Ледяной Девы, Крогер устремился... не к Карею, правда, продолжавшему держать в руке единственный в кабинете-зале источник огня. Но к окровавленному кинжалу, валявшемуся неподалеку от тела Беспутной Бетти.

   Разумеется, маневр сей тоже не остался незамеченным со стороны графа. Несколько стремительных шагов – и тот настиг телохранителя сэра Ролана и преградил путь.

  – Не так быстро, – выразительно, с расстановкой произнес Карей, но Крогера это ничуть не смутило.

  – Может, убить тебя трудно, – сказал он с усмешкой, – но вот в морду дать... вполне.

   И с этими словами телохранитель впечатал свой, далеко не маленький, кулак в переносицу графа. Тот не рухнул, как можно было ожидать от простого смертного. Лишь отшатнулся на пару шагов. Но Крогеру хватило и этого.

   В следующий миг он, присев, подхватил с пола окровавленный кинжал и вонзил в ногу Карея. Кровь дочери графа – еще живая, не успевшая засохнуть – соединилась с кровью отца, очень похожей. Словно часть крови графа снова стала живой. Чтобы в течение считанных мгновений ожила и вся остальная кровь.

   Чары Вечной Зимы оставили хозяина Каз-Надэла. Он снова стал живым человеком – обычным человеком, причем промерзшим насквозь и тяжело раненым. Само собой, в таком состоянии он был не боец.

  – Как?! Быть не может! Это же не моя кровь! – чуть ли не визжал Карей, оседая на пол. И Крогер выхватил еще не потухший факел из его стремительно слабеющей руки.

  – Ну а теперь... – молвил телохранитель Ролана, помахивая факелом перед собой, – теперь займемся обмороженными стервами.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   Граф Карей был еще жив, когда Ролан, Крогер и оставшиеся наемники разделались с Ледяными Девами. Но протянул он недолго – рана и лед сделали свое дело, а магия больше не защищала. Так что о том, чтобы доставить изменника в Каз-Рошал да предъявить королю, не стоило и мечтать.

   Других враждебных человеку существ, в том числе порожденных чарами ледянников, в замке не обнаружилось. Не удалось найти и Шенгдара – ни живым, ни даже мертвым. По всей видимости, насчет судьбы шута-маркиза Карей не солгал.

   Вообще, разжиться интересными находками в Каз-Надэле Ролан не смог. Даже в, собственно, покоях графа обнаружилось разве что Колесо Вечной Зимы – выложенная льдинами на полу фигура, что-то вроде алтаря для магических ритуалов ледянников... ну или для их последователей. Солдаты, служившие на северном рубеже королевства, еще называли Колесо "снежинкой" или "холодным солнцем" за соответствующую форму.

   Чтобы обшарить да скрупулезно изучить весь замок, требовалось либо много народу, либо уйма времени. Первым конфидент не располагал, второе же предпочитал беречь. Особенно в свете услышанного от Карея – этого мрачного предзнаменования о приходе Властителя Мора. От одного имени бросало в дрожь. Просто же отмахнуться от слов графа, сочтя самого его сумасшедшим, Ролан для себя считал непозволительной роскошью.

   В конце концов, дыма без огня не бывает, и Карей тоже не без причины и с ледянниками связался, и владения свои до упадка довел, и в замыслы изменнические втянул Шенгдара. Если исходить из того, что здравый смысл изначально присущ каждому человеку, то даже безумный, на первый взгляд, поступок мог иметь разумное основание. Оказаться, например, единственным ключом к спасению от смертельной опасности. Просто окружающие почему-то эту опасность недооценивают, а то и вовсе не замечают. Вот и потешаются над якобы безумцем.

   Возможно, в изысканиях Ролана могла бы помочь Беспутная Бетти, в детские и юные годы успевшая неплохо изучить отцовский замок. Но, увы, и еще сто раз увы – побочная дочь Карея лежала теперь на полу с вывернутой шеей. Точнее, тело ее лежало, бездыханное и более ни на что не способное. Одно утешало, что смерть Бетти-Беаты оказалась не напрасной. Даже геройской ее можно было назвать в известном смысле. Что уже тянуло на неплохое достижение после далеко не добродетельной жизни.

   Расплатившись с оставшимися наемниками и с мастером Винчеле, Ролан уже на следующее утро отправился обратно в Каз-Рошал. И по прибытии доложил обо всем королю. Причем воспринял Лодвиг Третий эти известия, хоть и не без сетования, но в целом обрадованный.

   То есть, конечно, измена не только Шенгдара, но и, как оказалось, потомка одного из знатнейших родов королевства, его величество не могла не огорчить. Зато, коль заговор был раскрыт, и эти двое получили-таки по заслугам, оставалось лишь поздравить конфидента.

   "И, я думаю, даже к лучшему, что они мертвы, – говорил еще король, – все равно, суровей наказать я бы их не смог. Ну, повесил бы... в лучшем случае. А, скорее всего, просто упек бы в темницу. Чтобы... ну, в день зимнего солнцестояния, например, или в какой-нибудь другой праздник на радостях помиловать и простить".

   И была в словах Лодвига Третьего нелицеприятная правда на собственный счет. Потому что Милосердным его тоже не просто так прозвали – не из лести и уж точно не из иронии.

   Еще одна хорошая новость для его величества заключалась вот в чем. Если у ныне покойного Карея не оказывалось наследников, то владения его отходили к королю. Вместе с Каз-Надэлом, что Лодвига Третьего радовало особенно. Монарх не преминул поделиться с другом-конфидентом планами по превращению каменного исполина в неприступную крепость для своих войск. Что пришлось-де очень бы кстати, учитывая соседство тех земель с Союзом Вольных Городов.

   Тот факт, что тамошние механики научились создавать летающие суда, способные преодолеть даже якобы неприступные стены Каз-Надэла, короля, казалось, ничуть не смутил.

   "Ой, так этот корабль ведь единственный, – с каким-то совсем не подобающим легкомыслием заявил Лодвиг Третий по этому поводу, – и имеется только у одного города. Иначе с чего бы вокруг него такая шумиха. Не зря же этот Винчеле назван "непревзойденным", разве нет?"

   Имелся в словах короля определенный резон. Во всяком случае, крыть его доводы Ролану было нечем. Разве только предположить, что механикам из Вольных Городов ничего не помешает при желании наделать сотни летающих кораблей. Ну, так, во-первых, боевые маги королевства тоже не зря ели свой хлеб. Как и наездники на грифонах. А корабль этот, как честно признался сам Винчеле, сооружение очень хрупкое. Во-вторых же, что еще даже важнее, до того времени, когда у прославленного мастера из Венталиона появятся последователи, для начала стоило бы дожить. А в возможности такой Ролан не был полностью уверен. Возможный приход Властителя Мора, как уже говорилось, конфидента немало тревожил. Более того, именно Властитель этот казался Ролану главной угрозой – гораздо большей, чем механики Союза Вольных Городов. И об угрозе этой до поры до времени конфидент решил не сообщать даже королю. Решив попробовать разобраться самостоятельно.

   Уже в тот же день, в какой он вернулся в Каз-Рошал, Ролан засел в библиотеке своей башни. Он перерывал книгу за книгой, пытаясь отыскать хоть малейшее упоминание о зловещем Властителе. В том же случае, если эти поиски не дадут результатов, конфидент надеялся попытать счастья уже в библиотеке замка, в донжоне. Ну а обратиться к представителям магического цеха хотя бы за советом он решил в самом крайнем случае.

   И за занятием этим – перелопачиванием библиотеки – сэра Ролана застиг голубь. Почтовый. Он приземлился на подоконник и выжидающе посматривал по сторонам.

   К лапке птицы был привязан маленький клочок пергамента, развернув который, конфидент прочитал: "Нужно встретиться. Как можно скорее. Ханнар, Аника и Джилрой".

   С легким раздражением Ролан махнул рукой, вспугивая голубя, а записку скомкал и выкинул в окно. Дело, по которому с ним хотели встретиться предводитель столичных воров, его дочь и веллундский великовозрастный раздолбай, конфидента не заинтересовало. Было лишь чуток любопытно, отчего вдруг эти трое стали действовать заодно. Но и только-то. Бросать все, ища встречи с какими-то простолюдинами, он, доверенное лицо самого короля, и прежде считал ниже своего достоинства. А уж тем паче теперь, когда Ролан был занят куда более важным делом... на его собственный взгляд.

   На следующий день визит голубя повторился. "Всему миру грозит опасность, – гласило послание на этот раз, – а я, кажется, знаю путь к спасению! Нужно встретиться. Аника".

   Конечно, слова о грозящей миру опасности Ролана несколько взволновали. Ибо прозвучали неожиданно в унисон с тем вопросом, что как раз занимал его самого. С другой стороны, это могло быть простым совпадением. Или кликушеством. А то и просто способом привлечь к себе внимание. Все-таки зловещих пророчеств за историю королевства прозвучать успело видимо-невидимо. Кто-то из ученых мужей, собирая даты предполагаемого Конца Света в особый список, набрал их не меньше сотни. Причем некоторые из них теснились настолько, что между двумя датами не всегда имелся просвет хотя бы в год.

   Как известно, если чего-то много, оно резко теряет в цене. Хоть зерно, хоть драгоценные камни, а хоть и зловещие пророчества. Так стоило ли обращать внимание на каждое из них? Кроме, конечно, того единственного, которое имело под собою хоть малейшее основание, а значит, и шансы сбыться.

   В таком ключе рассуждал сэр Ролан. Так что уже второй раз голубю пришлось улетать, не дождавшись ответа. Ну а третьего письма просто не было. Зато в ближайшую же ночь, проснувшись от назойливо проникавшего в глаза света, конфидент увидел в спальне своей, возле самой кровати... Джилроя собственной персоной. Он держал в руке канделябр со всеми тремя зажженными свечами. Держал чуть ли не возле самого лица спящего Ролана.

  – Ч-что? – встрепенулся, отпрянув от канделябра и привставая, конфидент, – какого демона... что это значит?

  – Благородный сэр, – с подчеркнутой вежливостью молвил Джилрой, – как вы знаете, один раз я уже сумел проникнуть в этот замок. А значит, вряд ли что-то помешает мне сделать это вновь.

  – Если нужно еще денег... – с мрачным видом начал было Ролан, но уроженец Веллунда бесцеремонно его перебил.

  – Представьте себе, благородный сэр, нет, – были его слова, – ну, то есть, деньги нужны всем. Только речь не об этом. Мы с Аникой и... почтенным ее отцом устали ждать вашего ответа. Пришлось вот лично вас навестить... и передать.

  – Мне не сейчас не до того, – возразил конфидент, – и не только прямо сейчас... не потому, что ночь на дворе. Я говорю, вообще. Я занят важным делом. И... вот еще что: подобные дерзкие выходки – не самый лучший способ добиться моего расположения.

  – Так нам не расположение нужно, – отрезал Джилрой, – но взаимовыгодное сотрудничество.

   А то, что сказал он следом, заставило Ролана похолодеть:

  – Благородный сэр ведь наверняка начитан, образован. А слышал ли когда-нибудь о Повелителе Чумы? Он же Властитель Мора, Владыка Боли... и прочее, прочее в таком же духе. Так вот, Аника точно слышала. Откуда – уже другой вопрос, а важно, что она не только слышала, но, похоже, знает, как от этого Властителя спастись.

  – Знает, – прошептал при этом, обращаясь исключительно к самому себе, конфидент, – вот и Карей вроде знал.

  – ...ну а если благородный сэр считает Властителя-Повелителя сказками, – продолжал между тем Джилрой, – что ж... думаю, уж хотя бы клад пиратский вас заинтересует. Не себе поможете, так его величеству хотя бы. Казну пополнить.

  – Хорошо, – Ролан вздохнул, – будет вам встреча. Где назначим?

  – Можно в "Ножах", – веллундец развел руками, оказавшись неготовым к столь скорому успеху, – можно в какой-нибудь другой таверне. Можно дома у Ханнара... к себе не приглашаю, уж больно неприглядный вид у моей коморки. Да и соседи под стать. Негостеприимное местечко, одним словом. Особенно для...

  – А я думаю, лучше у подъемного моста, – перебил конфидент, – в случае надобности в замок я вас проведу.

   В любом случае, направляться в ту часть города, что буквально кишела ворами, нищими и прочим отребьем, он, понятно дело, желанием не горел.

* * *

   Когда на следующий день, ближе к обеду, Ролан вышел к подъемному мосту, на противоположном берегу рва его уже ждали. Ханнар Летучая Мышь стоял, выпрямившись во весь свой скромный рост, замер на месте как статуя и выглядел напряженным. Нетерпеливо переминался с ноги на ногу находившийся рядом с ним Джилрой. Время от времени он еще поглядывал то в направлении замковых ворот, то просто по сторонам. А вот Аника ждать оказалась уже не в силах. Так и кинулась навстречу показавшемуся в воротах конфиденту. Ни дать ни взять, дочь, увидевшая отца после долгой разлуки.

   Один из двух гвардейцев, стерегших мост, вскинул было алебарду, заподозрив в бегущей в направлении ворот девушке опасность для лица, приближенного к королю. Но Ролан остановил его небрежным взмахом руки. Никакой, мол, опасности, все спланировано и оговорено.

   Тем не менее, когда Аника достигла его и бесцеремонно ухватила за руку, конфидента этот фамильярный жест несколько покоробил. Усилило неприятное ощущение еще и то, что маленькая кисть дочери Ханнара оказалась неожиданно твердой, цепкой... и какой-то странно холодной. Словно пальцы Ролана не соприкоснулись с человеческой рукой, а ненароком дотронулись до змеи. Или, как вариант, до трупа.

   Вдобавок, Аника закатила глаза, а лицо ее на миг сделалось отрешенным, точно у гуляки, влившего в себя слишком много вина и пива. Или как у тихо помешанного человека. Не выдержав этого зрелища и потеряв терпение, Ролан с отвращением отдернул руку.

   Но едва он открыл рот, чтобы высказать, что он думает о наглых сопливых уличных босячках, которые и сами не в себе и мешают жить окружающим, как дочь Ханнара сама взяла слово.

  – О, теперь я знаю! – воскликнула она с детской непосредственностью, довольно улыбнувшись и чуть ли не подпрыгивая на месте, – все узнала... у тебя тоже голова болит из-за этого... Властителя... Повелителя. Ну, то есть, у вас, сэр Ролан... простите.

   Когда девушка произнесла последнюю фразу – осекшись и вроде даже с виноватостью во взгляде и в голосе – конфидент хмыкнул. Не очень-то веря в искренность такого признания вины.

  – Если ты что-то знаешь о Властителе Мора – не тяни, выкладывай, – произнес он сухо.

  – Ну, ничего определенного сказать не могу, – торопливо заговорила Аника, – кроме того, что его приход принесет болезни, от которых не будет лекарств. И от которых люди будут умирать в мучениях. И что нашу столицу тоже ждет такая участь...

   Заметив, что сэр Ролан нетерпеливо вздохнул и уже поглядывает в сторону ворот, девушка еще добавила сбивчивым тоном:

  – Еще это как-то связано с Ковеном... с Урдалайей и так называемой Черной Звездой. Будто бы Черная Звезда может защитить мир от Властителя. В Ковене знали, как это сделать. Но...

  – Я думаю, с меня хватит, – мрачно молвил конфидент, – рассказывать мне, что эта ведьмовская падаль не просто вредила подданным его величества, но делала это ради спасения мира... не с моим рассудком выносить такое. Видимо, не прошло для тебя даром пребывание в Ковене. Успели-таки ведьмы промыть тебе мозги.

   И он уже хотел было удалиться, жалея лишь о потраченном времени, но голос Ханнара заставил остановиться. Окликнул Ролана предводитель столичных воров громко и настойчиво. И сам одновременно направился к конфиденту через мост быстрым шагом.

  – Не прошло даром – это точно, благородный сэр, – вещал отец Аники, – лучше и я бы не сказал! А помнит ли благородный сэр, по чьей милости моя дочь оказалась в логове ведьм? С тех пор-то у нее и начались все эти... то кошмары, то сны наяву. То просто ведет себя странно и выглядит сама не своя. Вплоть до того, что даже не может... нашим общим с ней ремеслом заниматься. Не по собственной же воле ее в этот Ковен занесло. Нет ведь? Так не кажется ли благородному сэру, что всякий долг платежом красен? Или на нас, простолюдинов это не распространяется? И мы как... нож со сломанным лезвием, который незачем чинить, лучше выбросить и купить новый?

   К досаде своей Ролан поймал себя на том, что не только остановился, но и пошел навстречу Ханнару, точно погоняемый его гневной речью.

  – Ну, от долга я не отказываюсь, – молвил он, поравнявшись с отцом Аники где-то посреди моста, – хотя... насчет ремесла... не вижу здесь повода для сожалений. Меньше в городе краж, это ведь больше довольных и платежеспособных подданных. Зато Аника, смотрю, научилась читать мысли прикосновением руки. Могла бы гадалкой работать...

  – Простите, благородный сэр, но шутка не удалась, – мрачно молвила сама дочь Ханнара, подходя к конфиденту из-за спины, – к тому же не "мысли" и не "читаю". Скорее, воспринимаю образы... чувства, воспоминания. Вижу их, как картинки... движущиеся.

  – И, кстати, – это к разговору присоединился Джилрой, также вышедший на мост, – насколько помню по своему пребыванию у лил'лаклов, те тоже поклоняются Урдалайе. Странно, согласитесь, сэр. Магии-то они явно не знали, не то бы в два счета меня разоблачили. А так, мало того, что за своего признали, так один еще на дуэль решил вызвать.

  – К чему ты это? – недовольно вопрошал Ролан.

  – Да к тому, что во время молитвы... в храме у себя рукокрылы тоже упоминали Черную Звезду. "Пока вновь не взойдет Черная Звезда", как-то так это звучало. Я в том смысле, что это не Аника выдумала.

  – Давайте, покрывайте друг друга, – устало молвил сэр Ролан, – не понимаю только, чего от меня-то хотите? Насчет тебя, Аника... я бы, пожалуй, мог пригласить лучших магов, чтобы они исцелили тебя от твоих видений. Раз уж за мной долг... признаю. Но не думаю, что вы, трое, пришли сюда только из-за этого. А еще не понимаю, как ваши жалобы помогут в спасении от Повелителя Мора.

  – Боюсь, тут даже маги не помогут, – вздохнув, сказала на это дочь Ханнара, – и к тому же я теперь понимаю, что она мне и ни к чему – помощь такая. С причиной надо бороться... сэр благородный ведь и сам, наверное, признает, что видения о Повелителе Мора не на пустом месте возникли... не в моей голове.

   "Может и не на пустом месте, – подумалось при этом конфиденту, – а может, у вас обоих, что у тебя, что у покойного графа Карея, один недуг на двоих. Наверняка графа тоже донимали видения с пророчеством о Повелителе. Потому он и связался с ледянниками, и Шенгдара во все это втравил..."

   С другой стороны, будь зловещие грезы порождены исключительно больным рассудком, у графа из Каз-Надэла они неизбежно были бы другими. Точно не такими, как у дочери простолюдина-вора, даром, что влиятельного. Ибо уж очень разные были люди. А значит, и с ума сходить должны были по-разному. Даже не будучи знатоком душевных болезней, конфидент это понимал.

  – ...а прятаться от беды и пытаться не замечать ее – это не по мне, – продолжала между тем Аника, – и я уверена: если мы правильно воспользуемся предостережениями, которые мне посылает... не знаю, Урадалайа, а может магия чья-то... в общем, если опасность минует – видения тоже прекратятся.

  – Все равно не понимаю, – Ролан развел руками, – не вижу пользы от твоих видений. Сама же говоришь, что не узнала о Повелителе Мора ничего полезного.

  – О Повелителе – нет, а вот о спасении – да, – парировала Аника, – карта. Карта с кладом... сэр помнит?

  – Ну да, – согласился Ролан и обратился к Джилрою, – ты действительно говорил о карте, указывающей, где зарыты сокровища. Уж не знаю, как этот клад поможет отвести опасность... в жертву, что ли придется золото и драгоценности принести, чтобы Повелителя умилостивить? Но все равно, хотелось бы взглянуть. Ну и показать сведущим людям заодно.

  – Карта у господина Ханнара, – отвечал веллундец с ноткой почтительности, – мы договорились, что она будет храниться у него. Так безопаснее. А то я еще тем же вечером, как только ее выиграл, чуть с жизнью не простился. Сразу нашлись охотники... на дармовые богатства.

  – Большой город есть большой город, – философски изрек Ханнар Летучая Мышь, пошарив рукой под плащом и извлекая из-за пазухи свернутый лист пергамента, – много людей... и много таких вот охотников.

   С этими словами он протянул карту Ролану.

* * *

   Сам конфидент, разумеется, едва взглянул на роковой выигрыш Джилроя. Даже не пытаясь угадать, контуры какого острова изображены на карте, и где этот остров находится, Ролан немедля отправился в замок. Где собрал у себя в башне упомянутых им сведущих людей. А именно, придворного картографа, адмирала королевского флота, а также жившего в замке еще одного ученого мужа – автора трактата "Землеописание или сведения о морях, островах и континентах". Им-то он и поручил разобраться с картой. В присутствии Ханнара, Аники и Джилроя, увязавшихся следом.

   Картограф притащил с собой целый ворох карт разных масштабов и изображавших разные уголки обследованной людьми части мира. Он едва ли не ползал по ним, нависая над контуром очередного острова или береговой линии и всматриваясь в их очертания, поднеся к глазу стеклянную линзу.

   Адмирал, надутый как жаба, с важным видом изрекал, какой корабль из флота его величества и за сколько суток способен достичь тех или иных берегов. Наконец, автор "Землеописания" утверждал, что остров, пригодный для сокрытия клада, должен быть необитаемым. И, соответственно, указывал, где именно в море, омывавшем земли королевства, остались необитаемые острова. С другой стороны, в чересчур уж глухом месте, куда редко заходили корабли, заветный остров тоже вряд ли мог находиться. Хотя бы потому, что и заходить туда прежним владельцам сокровищ было ни с руки – рискованно, и вообще, само обнаружение такого острова тянуло на счастливую случайность. С шансами еще меньшими, чем выиграть в карты или кости.