Текст книги "Ученик пирата (ЛП)"

Автор книги: В. Брайсленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Она не плохая, – сказал Ник группе. – Она одна из нас.

– Это корабль, а не девушка, – отметил Нейв, вызвав нервный смех у некоторых и недовольный вопль Чудо-ребенка.

– Я много сделал для вас за последние дни, – Ник оглядел дюжину человек, которыми управлял. Он сделал паузу, чтобы его перевели тем, кто не понимал. Он принял решение бросить «Слезы Корфу» и Макаку без сознания в нем. Он поговорил после этого со всеми, дал им шанс уйти. Галлина была городом, где пять товарищей Макаки могли найти работу, законную или нет. Все решили идти за ним. Он надеялся, что они послушают и сейчас. – Позвольте мне сделать это самому.

Дарси переживала больше всех.

– Ты не выстоишь, – предупредила она, подойдя к трапу, но не осмелившись пройти дальше.

– Женщина-цингара когда-то говорила моему господину, что я проклят, – сказал Ник. – Она сказала, что проклятие будет снято, если я встречу того, кто проклят сильнее меня.

Ее голос дрожал от тревоги.

– С каких пор ты слушаешь безумных цингар? – спросила она. – Ты даже меня не слушаешь!

– Послушай девочку, – сказал бледный Маартен. – Она переживает за тебя.

Да. Ник знал, что так было.

– Я вернусь, – тихо сказал он ей. Она кивнула и отошла к отцу. Ник старался утешить ее взглядом, но она не смотрела на него. Он кивнул остальным. Артуро держались друг за друга. Максл отсалютовал ему в стиле Шарлеманса с развернутой ладонью и напряженными шеей и спиной. Маартен выругался и протер лоб.

У перил борта Ник замер, снова ощущая стену на пути. Он шел сквозь нее, словно из теплого воздуха попал в холодную подушку. Его нога только задела палубу, и боль за глазами вернулась. Горло покалывало, как в мороз, но в сто раз сильнее. Было сложно дышать.

– Кто ты? – спросил женский голос.

Он прошел к центру палубы, шаг за шагом, едва стоял. Давление за глазами было таким сильным, что он видел только тучи лилового света. Плечо Ника ударилось об главную мачту. Она казалась маслянистой.

– Я – Ник, – пробубнил он, хотя губы, казалось, опухли. Почему он думал, что именно он сможет снять проклятие? – Я – Никколо. Я никто.

Голос не был доволен. Ветер бил по поверхности корабля, был холоднее и сильнее любого шторма. Он ощущал ледяные удары по лицу, гнев того, что обитало на корабле, обрушился на него.

– Кто ты? Кто ты? – слова били по его голове, пытались разбить его разум. Ник стал видеть вокруг себя силуэты людей, бледных, как летнее небо, прозрачных, как стекло. Эти тени извивались от боли. Может, это были духи умерших на этом корабле, может, это был невезучий экипаж из Эллады. Может, они были только результатом безумия. Ник ощущал агонию в их беззвучных силуэтах. От этого он скрипнул зубами.

– Я… Никколо, – выдавил он. – Я… Никколо без имени, сирота. Я – Никколо, найденыш, которым никто не гордится.

– Кто ты?

Он сжал мачту, борясь с холодным ветром и болью в мышцах. Если это существо хотело знать, кем он был, то и пусть. Он скажет, кем он был. Он расскажет, кем был.

– Я – Никколо, слуга, уборщик навоза, канализационная крыса. Я – Никколо, разделывающий туши, чистящий обувь. Никколо – копатель. Я – Ник с кухни, Ник-нытик, Ник, ухаживающий за мулами. Я – Никколо, который спит со зверями в конюшне, – с каждым словом он ощущал себя сильнее, его голос был сначала слабым, но теперь он говорил громко, перекрикивая вой ветра. – Я – Никколо Датторе. Я сам выбрал себе это имя. Я – Ник, подающий карты. Я – Ник, играющий в карты. Никколо – работник сцены.

Сущность ревела, но его крик был громче.

– Я – Ник, убийца пиратов, разрушитель кораблей. Я – Дрейк, которого все боятся и уважают. Я – Ник, который хочет домой. Если повезет, я буду любящим Ником. Я – Никколо Датторе, проклятый. Боги решили, что это мой корабль!

Мир раскололся надвое. Вспоминая этот шум позже, Ник не знал, был этот звук настоящим или нет, показалось ли ему это. Никто на причале не помнил грохота, не видел яркую вспышку света. Они не слышали крики Ника среди бури. А для Ника шум казался величавым. Ни в одном храме он не слышал ничего, что так задевало душу, и ничто его так не вдохновляло. Звук остался воспоминанием, он моргнул и снова мог видеть.

Солнце восходило. Он стоял один на палубе. Чайки кричали сверху, спорили о своем завтраке, а вдали он слышал колокола, зовущие экипаж приступать к работе. Такой можно было услышать в Массине, Котэ Нацце или Кассафорте. А корабль был могучим, просто его забросили надолго. На месте тьмы, укрывавшей его, появилась корка. Казалось, краску неряшливо нанесли на грязную поверхность, и она потрескалась и облетала. Ник опустился на колени и коснулся палубы. Он потер, грязь стала облетать, открывая золотистое дерево.

Он провел пальцами по гладкой поверхности под грязью. Голос проклятия пропал. Он слышал далекую музыку, словно скрипач играл пальцами на струнах без смычка. «Глупость Маартена» пела под его пальцами, утешала его душу. Он стал сильнее. Поднялся, хотя ему хотелось услышать песнь снова.

Никколо Датторе, хозяин корабля, склонился над бортом и помахал потрясенному экипажу. Они уставились на него, не веря глазам.

– Что? – крикнул он своим голосом. Настоящим. – Я так пугаю? Заходите на борт и несите провизию. О, и, Маартен, – позвал он, уперев руки в бока, чтобы изобразить строгость. – Я приму триста кронен за то, что забираю «Глупость».

Торговец быстро моргал, не веря ушам.

– Конечно, – сказал он. – Конечно, синьор.

Ник смотрел, как он убежал. Арманд предлагал заплатить долг за него, но теперь Ник мог освободиться сам. Он сделал это сам.

19

Из всех войн, что я видел, в море самые жестокие и кровавые. На суше хотя бы земля заберет свое, но быть затерянным среди крови, ветра и воды ужасно печально.

– капитан Джон Смит-Пассельон в письме жене

«Глупость Маартена» без проблем подняла паруса и миновала батальон из шестнадцати военных кораблей. Самый маленький был в два раза больше «Глупости», хотя их корабль не был маленьким. К середине утра даже те, кто громко вопил, что не хотел покидать Галлину на проклятом корабле – особенно, Инжиния и, что удивительно, Урсо, который оказался суеверным – притихли. Они признали, что места теперь хватало всем.

Если не смотреть на черную корку на поверхностях корабля, они были даже роскошными. Хоть пираты привыкли к тесноте «Слез Корфу», труппа Артуро – нет. И хотя актеры привыкли сплетничать ночью и к скромным комнатам за сценой, экипаж корабля был ошеломлен женскими юбками и вещами, занявшими их спальню, и тем, как актеры постоянно шили, переделывая старые костюмы на пиратский манер, и что они стирали одежду. «Глупость Маартена» легко могла уместить пятьдесят человек, а то и семьдесят пять. На двух уровнях под палубой настоящие пираты и их подобия могли разместиться, не обнаруживая подушечку с иголками или грязную одежду на своем месте. Люки на этажах впускали больше света и воздуха, чем пираты привыкли.

А корка стала пропадать, едва экипаж поднялся на палубу. Некоторые места, где чаще ходили люди, тут же стали сиять. Вода и уборка помогали. Но и те места, где не дотягивалась рука человека, стали терять сажу. На второй день их вояжа стали проявляться очертания букв там, где было изображено название корабля. Пока видно было только ЛИ.

– «Молитва моряка», – предположил тем утром Арманд Артуро, когда они смотрели на буквы, склонившись над краем борта.

– «Всхлип дурака», – сказал Нейв, сначала произнеся это беззвучно.

Синьора мечтательно смотрела вдаль.

– «Лира Лены». Это было бы романтично.

Они смотрели на буквы, словно ждали, что все название проявится. Но оно упрямилось. И все же за два дня они заметили перемены корабля. Казалось, он менял облик, словно таял в теплый день. Бугорки по бокам всех дверей казались зловещими из-за черной сажи, но под ней обнаружились вырезанные гроздья винограда. Камин в каюте капитана напоминал лицо мученика в крике, вырвавшееся из черного покрытия, но оказалось, что узоры там были вырезаны с умением Казы Легноли. Этот камин мог превзойти даже камины в замке или лучших комнатах каз Кассафорте.

Украшение на носу корабля, похожее на спутанные корни дерева на берегу реки, к вечеру второго дня вояжа показалось из-под корки грязи. Лицо было гладким и женственным, глаза, казалось, пронзали тьму в поисках пути домой. Глядя на нее, Ник почти мог представить, как это украшение задает вопрос тем голосом, что еще всплывал в его мыслях.

Максл убедил их, что по картам, которые он взял с собой, «Глупость Маартена» должна была добраться в Кассафорте утром четвертого дня. Ночью перед этим Дарси постучала в дверь каюты капитана и вошла.

– Странный этот корабль, – сообщила она.

Ник склонил голову. Он сидел за столом капитана, полном бумаги. Один из его корабликов с изящными сгибами был в его руках.

– Только не говори, что ты заметила это сейчас.

Дарси обдумала свои слова.

– Более странный… чем мы привыкли. Ты знал, что Максл говорит, что не меньше сорока человек должны делать то, что нам удается вдесятером? – Ник кивнул. Максл говорил ему это много раз ошеломленным тоном. – Якорь огромный, Никколо. Ты его видел. Мы должны были остаться в Галлине и пытаться поднять его со дна. Инжиния, Чудо-ребенок и я не размера Урсо. Но он поднялся, словно это был моток шерсти, – она стала ходить по комнате, смотреть на панели из красного дерева. Она погладила пальцами потертый стол в центре. – Когда мы поправляем паруса…

– Когда управляем ими? – исправил Ник, хотя сам не знал, как правильно, две недели назад.

– Да, когда мы управляем парусами, нам с Чудо-ребенком удается это самым. Ник, так не должно быть. Вдвое больше людей требовалось для этого на «Корфу», а тут ветер сильнее, чем там, – она не преувеличивала. Воды ближе к Кассафорте были бурными. – Будто… Ник, что ты знаешь о благословлении и знаках? Ты знаешь, что делают Семь и Тридцать. Это отделяет их от нас. Взамен на службу стране семь каз и тридцать семей ремесленников Кассафорте знают особые молитвы и знаки богов.

– Для чар, да, – Ник не понимал, зачем Дарси рассказывала ему то, что знали дети в Кассафорте. – Потому сундук Легноли отличается от других сундуков. В него умещается больше, чем в обычный, – Ник все еще ощутил укол вины, подумав, как они оставили подарок Тронду Маартену в этом сундуке на борту «Слез Корфу».

– Но когда в прошлом году в доме нунция был пожар, работники из Казы Портелло прибыли в Котэ Нацце, чтобы проследить за ремонтом комнат. Знаешь, сколько это заняло? Меньше недели, – Ник покачал головой. Это было отчасти интересно, но он не понимал, куда Дарси клонила. – Они многое даже не чинили, – сказала она. – Они касались руками, чертили знаки и шептали молитвы. Никколо, дерево медленно восстанавливалось само. Словно… не знаю даже. Будто благословления возвращали то, что забрал огонь. Нужно было заменить гобелены и окна – там были не окна Диветри – но все, что было от Портелло… словно исцелилось, – она ждала его выводы.

Ник задумался над этим.

– И ты думаешь, что этот корабль исцеляется?

– Нет. Думаю, ты прав насчет того, что он из Кассафорте. Это очевидно. Заметно, что его делали ремесленники, – она указала на резной потолок комнаты, свод над окном с широким подоконником, на стол с ножками как лапы грифона, яростно впившиеся в пол. – Думаю, корабль был благословлен. Может, я буду звучать безумно, но он знает. Кто мы. Он пытается помочь нам вернуться домой.

Ник в потрясении встал из-за стола. Он вспомнил голос, требующий сказать, кто он. Он даже сказал, что хотел вернуться домой.

– Нет, – сказал он. – Я верю тебе. Ты права.

– В этом есть смысл. Потому он и плывет ровно, хотя экипажа мало. Думаю, этот корабль нашел бы путь домой, даже если бы мы просто сидели на палубе с пикником и картами. Он был построен с чарами и просто выполняет свое предназначение. Его построила Каза Пиратимаре из Семи.

Теория Дарси была логичной, и Ник не понимал, как не подумал об этом раньше. Никто не говорил о том, как галеон исправлял ошибки и упрощал их труд, может, боясь, что от этого странности корабля пропадут.

– Я не из Семи и Тридцати, – медленно сказал он. Холодок пробежал по его спине и рассеялся у воротника, заставляя его поежиться. – Я не имел дела с их зачарованными предметами. И я не знаю, что думать об этом. Это жутко.

– Немного. Но не бойся. Корабль построен для этого мастерами Пиратимаре. Такой он.

– Почему ты сказала мне о доме нунция, если не думаешь, что корабль исцеляется? – спросил Ник.

Впервые за время вояжа Дарси посмотрела на него с жадностью и презрением.

– Корабль не исцеляется, – вздохнула она. – Думаю, ты его чинишь, – Ник моргнул в потрясении. – Оглядись! – сказала она. – Какие части корабля ожили первыми?

– Думаю, палуба, – медленно и задумчиво сказал он. – Каюта капитана.

Ее голос звучал как у строгого учителя:

– Верно. Там, где ты чаще всего. Та часть палубы, где ты стоишь у штурвала и поправляешь наш курс, где следишь, чтобы все делали. И каюта капитана, где ты спишь и ешь. Иначе говоря, две части корабля, где ты почти все время.

Пока Дарси говорила, Ник сжал пальцы. Он помнил, как дерево палубы пело под его руками, когда он впервые его коснулся. Оно все еще пело, когда он брался за штурвал.

– Такое невозможно.

– Что ты знаешь о своей матери? О своем отце? – Ник не успел заговорить, она ответила. – Ничего. Кто сказал, что они не могут быть из Казы Пиратимаре? Может, твоя мать была казарриной, сбежавшей, потому что была беременна? Или ты можешь оказаться сыном-бастардом казаррино, который не знал, что его любовница забеременела?

Ник покраснел, когда Дарси заговорила о его родителя.

– Все дети-бедняки мечтают, что их родители – принцы и принцессы. Такое бывает в пьесах синьора Артуро, – к удивлению Ника, его горло сдавило. Он глубоко вдохнул и попытался продолжить. – Это не моя жизнь.

– О, конечно, – Дарси встала и сделала насмешливо реверанс. Она прошла к двери и опустила ладони на ручку двери. – Конечно, не твоя жизнь. Твоя жизнь проще. Разбитые корабли. Пираты. Острова. Проклятия на кораблях, которые можешь снять только ты. Прости, что я посчитала тебя необычным после всего нормального, – заметив, что она лишила его дара речи, Дарси открыла дверь, чтобы выйти. – О, Никколо? – невинно спросила она. – Что у тебя в руках?

– Это… просто бумажный кораблик.

– О, бумажный корабль. Как все бумажные корабли, которые ты построил? – она оглядела комнату, отмечая бумажные скульптуры на всех поверхностях. – Как те, что ты делал, сколько я тебя знаю? Как долго ты их делаешь, Ник?

– Всю… – он сглотнул. – Всю жизнь.

– Интересно, – ровным голосом сказала она. – Это тебе дается так легко. Откуда это? Хм. Ладно. Спокойной ночи.

Она закончила. Ник бросил лист бумаги на стол, словно он горел. Это было не честно. Он просто занимал этим руки, пока не было других дел. Это было безобидно. Это ничего не значило. Он просто превращал обрывки в нечто лучшее. Никто не представлял такое для них.

Когда Ник подумал пойти за Дарси и возразить, она пропала с палубы. Он не пошел за ней вниз.

Дарси жестоко заставила его сердце трепетать. Она жестоко дала ему такую надежду. Было бы чудесно быть крови Пиратимаре. Быть из одной из Семи известных семей Кассафорте. Он бродил по кораблю, гладил медленно перила. Он видел перед глазами сцену из пьесы синьора Артуро. Герой брел по мосту Казы Пиратимаре в скромной одежде, пока семья Пиратимаре (синьор Артуро играл бы старика, а синьора была бы в самом лучшем платье) ждала с распростертыми объятиями и слезами на лицах в конце моста. Пульчинелла, как горничная семьи, приготовила бы пир, который мог бы накормить весь город. Чудо-ребенок была бы младшей сестрой, стала бы выполнять акробатические трюки вокруг стола. Даже черствым мужчинам было бы сложно не потянуться за платком от счастливых лиц.

Волны стали беспокойными, и Ник пришел в себя, пошатнувшись. С шканцев, озаренных лампами, Максл помахал капитану и стал насвистывать. Он указал за Ника, поднял большой палец к небу. Ник повернулся, чтобы понять, на что показывает Максл. Вдали он заметил огни. Маленькие скопления неподвижных огней во тьме. Кассафорте.

Они были почти дома. Сердце Ника забилось быстрее. Та сцена, которую он представлял, могла стать реальностью в конце недели. Он мог оказаться сыном, вернувшимся к Пиратимаре, где его примут и будут любить, где его окружат объятия семьи. Еще и благородной семьи. А потом? Корабль покачивался от волн, пока он думал об этом. Семья будет чужаками для него. Они запрут его в инсуле, чтобы обучить кораблестроению, когда он присоединится к ним – хотя вряд ли для этого была какая-то церемония, и разве он не был взрослым для этого? Он мало знал о Семи. Он точно не сможет снова увидеть Артуро, Максла, даже Ренальдо и Михаэло, если он сможет отыскать их. Разве они не были ему семьей больше, чем какие-то Пиратимаре?

Что еще? Для Ника жареная куриная ножка и кружка сидра были пиром. И костюм, что был на нем сейчас, с высокими сапогами и белой рубахой, хорошо сидел на нем. И хотел ли он из слуги стать господином слуг? Он не мог это представить, как ни старался. Он знал, как ощущались приказы тех, кто хотел все для себя. Он все время был с экипажем, как капитан, это отличалось. Приказы шли от него, но он трудился, как они, ради общей цели. Нет, если, будучи одним из Семи, он будет повелевать слугами, он никогда не присоединится к их рядам.

Галеон раскачивался, но плыл вперед, был все ближе к огням родного города. Кассафорте выглядел мирно ночью. Сотни огней усеивали берег от кораблей и семи островов каз вокруг города. Еще больше сияло в центре города, озаряя небо. Ник улыбнулся от вида, радовался ему. Он даже смеялся в мыслях, ведь позволил себе поддаться соблазну, представить жизнь, которая не могла быть его.

Он водил ладонями по перилам, ощущал гладкое дерево под кожей. Этот галеон нуждался в нем. Пока что этого ему хватало.

Он пару мгновений смотрел на танцующие огни города и слушал напев Максла на фоне. А потом с интересом склонил голову. Не все огни должны были танцевать.

– Максл, – он щелкнул пальцами. – Принеси мне подзорную трубу.

Через миг она была в его руке.

– Я еще не был в городе Кассафорт раньше, – сообщил Максл, глядя поверх плеча Ника. – Слышал, это красивый город, как для дикарей и магов.

Ник настроил трубу. Тех огней не должно было там быть. Он выругался, но не давал себе паниковать. Он попал домой не просто так, и причину он уже видел.

– Звони в колокол, – приказал он Макслу. – Всех на палубу. Кассафорте горит.

20

Смельчаки не живут мягкой жизнью.

– старая кассафортийская поговорка

– Не верю, что дошло до этого, – Джакопо Коломбо прижался к перилам борта, прижав ладонь ко лбу. Казалось, он расплачется. – Это невозможно.

Ветер бушевал над волнами. Экипаж пошатнулся, когда тряхнуло корабль. Паруса главной мачты дико хлопали, а те, кто управлял ими, выпустили канаты из рук.

– Осторожнее! – рявкнул Ник, опередив Максла. – Будьте наготове. Мы не знаем, что именно происходит, – синьор Артуро, Нейв и Урсо встрепенулись.

– Пэйс Д’Азур осадили город! – заявил Джакопо. – Мы опоздали!

Ник замер и обратился к Джакопо:

– Это невозможно. Вы знаете, что военные корабли графа Дюмонда не могли прибыть раньше нас. Смотрите, – он сунул подзорную трубу в руки старика, чтобы он увидел сам. Шесть величавых военных корабля города горели там, где были пришвартованы. Их паруса и мачты ярко пылали в ночи. Тучи черного дыма поднимались к небу, закрывая лилово-коричневые знамена на их мачтах.

Пылал и юг порта, многие лодки там. Хотя волны и ветер заглушали звуки с берега, Ник мог представить хаос. Лодки, еще не тронутые огнем, уплывали, люди спасались на них. Торговые корабли отчаянно пытались протиснуться между ними. Ник сожалел тем, кто попал в этот хаос.

– Боги, – выдохнул Джакопо.

Дарси пробегала мимо с веревкой в руках.

– Сейчас нужны все руки, – сообщила она отцу. Она отобрала у него подзорную трубу и вернула Нику. – Особенно в такое время.

– Идите, – сказал им Ник и добавил для Джакопо. – Мы справимся, – нунций кивнул, хотя не был убежден, когда пошел за дочерью к фок-мачте.

Нос корабля снова поднялся и опустился. В этот раз экипаж ожидал. Ник так привык к движениям галеона, что прошел к шканцам, не сжимая ничего. Он взбежал по ступенькам и схватил штурвал, поправил румпель. Максл смотрел, а потом отметил:

– Ты не хочешь идти в город?

– В этот хаос? Нет уж, – Ник посмотрел в подзорную трубу, сосредоточился на краю атаки.

– Не будешь бить азуритов? Отплачивать им? – Максл звучал даже разочарованно.

– То не азуриты, – сказал Ник. Он видел время от времени небольшие дуги огня от небольшого корабля к мишеням. – Думаю, это пираты. Полагаю, не только «Слезы Корфу» были привлечены графом для его грязной работы, – еще одна небольшая дуга огня вылетела из маленького куттера. Судно рассекало воды, направилось к торговому кораблю и выпустило снаряд. Ник видел взрыв на борту торгового корабля. Экипаж разбегался. Некоторые прыгнули за борт. Ник опустил трубу и отдал ее Макслу. – Что у них за оружие?

Максл ответил, но не сразу:

– Я не знаю, как это зовется на твоем языке. Мы зовем это Убийственным орудием, – сказал он. – Но это бутылка, да? Из стекла? И с горючим веществом? Чистый спирт легко горит. Сверху запихана тряпка. Тряпку поджигают, бросают, и бутылка разбивается. Бах, – Максл изобразил взрыв руками. – Грязный бой. Никакой чести, – он плюнул на палубу. – Пираты из Эллады. Их изобретение.

Ник понял смысл смертельного орудия.

– Очень грязный, – согласился он. Он задумался. – Мы отправимся за ними, – сказал он. – Граф умно поступил, послав флот жалких пиратов делать за него грязную работу. Без обид.

– Я и не обижен, – дружелюбно сказал Максл.

– Он убирает военные корабли, конечно, – Ник представлял стратегию в голове, и она была простой. – Быстрая неожиданная атака. Они могут не полностью уничтожить корабли, но пару дней те будут бесполезны. А то и пару недель. А потом они устроят бедлам в порту, – было сложно сказать, были ли корабли Кассафорте на западе под атакой, но Ник мог поспорить на свою свободу, что были. – Под покровом темноты. Никто их и не увидит. Люди будут говорить, что это лишь пираты, отвлекутся и ослабят защиту. А потом приплывет флот из Пэйс Д’Азур, и Кассафорте будет беспомощен перед ними. Если мы поймаем один из кораблей пиратов, сможем узнать у капитана, когда они хотят напасть, – Максл фыркнул раз, другой. А потом рассмеялся. – Что? – раздраженно спросил Ник. – Думаешь, это смешно?

– Нет. Это не смешно, – Максл указал на горизонт. – Все это время ты хотел быть дома. Ты вернул девушку и ее отца, как обещал. Твоя работа выполнена. Ты можешь оставить их тут, попрощаться и поплыть, держась подальше от осады. Так почему, господин Ник? Вы не обязаны это делать.

Он не ожидал, что Максл не поддержит его. Это было обидно. Ник процедил сквозь зубы:

– Я делаю это не потому, что обязан. Я делаю это потому, что могу.

К удивлению Ника, Максл рассмеялся громче.

– Хорошо! – завопил он, хлопнул Ника по спине и кивнул синим лицом с одобрением. – Ты теперь не думаешь как мальчик. Ты думаешь, как делают это капитаны. Это благородно. Да? Потому я смеюсь, друг. Идем! – сказал он, указывая, чтобы Ник взялся за штурвал. – Мы теперь преследуем пиратов.

С гордостью на лице Ник прошел и прозвонил в колокол. Он еще не использовал до этого сигнал, который созывал людей. Люди Макаки знали, что это значило, и актеры следовали за ними. Они собрались, ждали, и Ник смотрел на лица внизу. Они молчали, ждали, пока он заговорит. Он надеялся, что не разочарует их словами.

– Товарищи, – сказал он и притих, чтобы пиратам успели перевести. – Наш путь был странным, – некоторые кивнули. – Я… благодарю вас за вашу отличную службу. Мы бы не были тут сегодня, если бы не каждый из вас.

– Да-да! – синьор Артуро взмахнул шляпой.

Ник этой ночью не играл Дрейка или кого-то еще. Он был просто Ником Датторе, капитаном галеона и лидера группы, говорил от сердца. Они не показывали больше, чем было необходимо.

– Это место – город Кассафорте – моя родина. Родина многих из вас. Я знаю, что мы, пираты, без страны. Мы не отвечаем перед королем, графом, советником. Мы слушаемся своего сердца и своей чести, – он оглядел собравшихся. Лица были уже ему знакомыми. – Я попрошу у вас не то, что попросил бы капитан Кси. Это не попросил бы Макака, если бы вы смогли оттащить его от карт, – старый экипаж Макаки рассмеялся от этой шутки. – Нет, я прошу то, что куда опаснее. Люди там – пираты, которым платит граф Дюмонд, и они подожгли гавань этой страны смертельным оружием. Думаю, они хотят ослабить страну, чтобы она не смогла защититься от военных кораблей, которых мы видели в гавани Галлины, – от упоминания об оружии люди Макаки покачали головами и стали жестами прогонять злых духов. Никто в труппе Артуро не знал, о чем говорил Ник, для Кассафорте это было чужим. – Военные корабли Кассафорте горят. Они не могут защититься от этих разбойников. Но мы можем помочь, – говорить громко среди шума воды и ветра было тяжелее, чем он думал. Ник вдруг ощутил уважение к Артуро, которые часто боролись с шумной толпой. Он притих и глубоко вдохнул. – Я знаю, что необычно просить пиратов прийти на помощь стране. Это нетрадиционно, да. Но в этом честь, и я не могу отвернуться от своей родины. Любому, кто захочет помочь, я буду благодарен. Любой, кто не хочет помогать, может уйти под палубу. Я не буду о вас плохо думать.

Шепот перевода утих после слов Ника. Он указал на люк ближе всего к экипажу. Головы повернулись, чтобы увидеть, кто уйдет, но никто не шевелился.

Ник выждал и кивнул. Было сложно не улыбаться, и он позволил себе сделать это.

– Спасибо, друзья.

Максл рядом с ним поднял кулак в воздух.

– Мы трусы? – проревел он как лев, тряся гривой волос. – Или мы – короли пиратов?

– Мы – пираты! – громко закричали Артуро. Во второй раз к ним присоединились Чудо-ребенок, Инжиния и остальная труппа. – Мы – пираты! – на третьем крике вопили и многие другие. Ник смотрел только на Дарси. Ее заплаканное лицо сияло, пока она смотрела снизу. – Мы – пираты! – они снова и снова скандировали два слова как можно громче, даже те, кто не говорил на языке. Они ценили эмоции. – Мы – пираты! Мы – пираты!

– Помощник Максл, – закричал Ник, звеня в колокол, отправляя экипаж на их места. – Разворачивай корабль.

О той ночи рассказывали многое, запутались даже те, кто там были. Историки пытались разобрать истории моряков, видевших бой – истории рассказывали в тавернах за элем – и приходили к разным выводам. Некоторые говорили, что «Глупость Маартена» устремилась к кораблям, горящие на окраине Казы Буночио, спасали тех, кто был в воде, а потом повернул на восток, чтобы прогнать врагов из южного порта. Другие говорили о капитане галеона с сияющим мечом и жаждой мести, который напал на куттеры пиратов с поразительной точностью и отправил их в водную могилу. Некоторые говорили, что галеон от Казы Буночио отправился к Казе Портелло, разбивая пиратские корабли на щепки. Говорили, что галеон обогнул город от инсулы Кающихся Лены на востоке до инсулы Детей Муро на западе, остановившись под аплодисменты толпы.

На самом деле было так.

Многие беженцы тонули в водах Лазурного моря вокруг Кассафорте. Некоторые выпрыгнули из горящих военных кораблей, но еще больше пытались забрать свои рыбацкие и торговые корабли подальше от огня, но их накрыло волнами. Их было сложно спасти, не останавливаясь, и было еще сложнее бросить. Коломбо предложили спустить невод с левого борта. По периметру были привязаны мешки с воздухом, которые позволяли сети плыть, и сильные пловцы могли выброситься на сеть, держаться и, несмотря на скорость корабля, забраться на палубу. Дарси, синьора и Пульчинелла помогали жертвам. Многие злились на напавших и были умелыми моряками, так что начинали править парусами и носить то, что приказывал Максл, из трюма. Те, у кого не было опыта, помогали другим выжившим выбраться, и людей на палубе становилось все больше.

Верно, что галеон уничтожил многие корабли пиратов одним ударом, хотя это было удачей или феноменом. Ник не мог точно сказать. Четыре небольших судна собрались вместе на юге от Казы Буночио, чтобы обменяться горючим веществом и тряпками для своего оружия. Они не увидели почерневший галеон, движущийся к ним, не услышали вопль капитана, когда он крикнул поднять невод и расправить паруса. Ник крутил штурвал, разворачивая резко галеон. Он доверял инстинктам и пению корабля под его ногами.

Люди в кораблях поздно поняли, что происходило.

– Лирия! Лирия! – слышал их крики Ник, может, они предупреждали друг друга. «Глупость Маартена» врезалась носом в собравшиеся корабли, разбивая три как спички. Четвертый смог избежать столкновения, но в панике капитан не смог уплыть полностью от галеона. Широкий ют ударил по небольшому судну, и все десять пиратов улетели за борт в бушующее море, не поцарапавшись.

Экипаж радовался маневру, но выжившие на борту стали задавать вопросы: кем был смелый капитан в странном наряде? Откуда они прибыли? Когда они узнали от экипажа о Дрейке из Кассафорте, защищающем город, их уважение возросло.

Галеон не был всюду той ночью, хоть капитан и хотел, чтобы так было. Он проплыл от Буночио на восток, собирая выживших возле южных портов, а потом миновал Казу Диветри. Одинокий пиратский куттер приблизился к причалу Диветри у низшей части острова. Ник с высоты видел, что пираты на борту корабля подожгли две бутылки и собирались бросить их на доски пирса. Но внезапное появление «Глупости Маартена» привлекло внимание одного из них. Он указал и закричал что-то изо всех сил, и Ник узнал снова то слово:

– Лирия!

Рев неодобрения выживших застал пиратов врасплох. Некоторые из тех, кого спасли Дарси и Джакопо из воды минуты назад, прыгнули с корабля на пиратские куттеры. Пираты не привыкли, что на них нападали, когда они всегда нападали, и запаниковали. Некоторые прыгали, два держали смертельные орудия и бросили их изо всех сил. Два шара огня полетели в ночи к галеону. Один попал по нижней палубе и разбился. Горючее вещество тут же вспыхнуло, огонь поднялся в воздух. Женщина, прижимая ребенка к груди, побежала с визгом, она была близко к взрыву. Другая бутылка взорвалась возле бизань-мачты, и огонь чуть не поджарил щеки Ника. Один из пиратов радостно завопил. Но крик оборвался, когда выживший крупный рыбак, потерявший возможность зарабатывать в эту ночь, ударил его по лицу.

Огонь в двух местах разгорался. Экипаж галеона был готов. Максл до этого приказал некоторым выжившим принести несколько тяжелых мешков песка, который использовался в глубинах корабля как балласт. Он дал им лопаты. Где появлялся огонь, выжившие сыпали песок. Чудо-ребенок направляла их. Когда пламя у бизань-мачты погасили за секунды, она на канате полетела к перилам шканцев, сделала сальто над палубой, вскочила на ноги и схватила свободную лопату. Она закончила тушить второй пожар сама.