Текст книги "Вляп"
Автор книги: В. Бирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 7
Тишина, покой, темно как... как в ящике. И тут я со своей интеллектуальной... суетнёй. А куда деваться?
"Никто не даст нам избавленья,
Ни бог, ни царь, и ни герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной мозгой".
Поскольку на другие части тела всегда найдётся... чего нибудь с винтом.
А с мозгой получается так.
Вопрос первый: во что я вляпался. Ответ найден: Русь. Древняя. Начало второй половины 12 века. Киевщина. Спектр отклонений от известной реальности – не определён. Все весьма предположительно, даже маразматично... но противоречий – ни внутренних, ни внешних – не наблюдается.
Вопрос второй: как я в это вляпался. Носит вспомогательный информационно-системный характер. Ответ найден: переброс персональной психоматрицы между ветвями мирового дерева в виде информационного пакета. Маразм и противоречия – аналогично предыдущему.
Кстати. Съем матрицы прошёл в момент смерти. Моей. По логике – и на принимающей стороне должна быть сходная ситуация. То есть мальчик этот, в теле которого я обретаюсь, или уже имел клиническую смерть, или топал к ней семимильными шагами. Недоказуемо. Но совесть успокаивает. Типа: не украл, отобрал, а нашёл, подобрал и спас.
Теперь третий вопрос: ну и кто я после этого?
Это не самоидентификация. Тут все чётко – я это я.
Кто я для окружающих? Имя, возраст, место жительства, род занятий, семейное положение... И кем я здесь могу быть или стать. Вот встану на ножки и... – "Кем работать мне тогда? Чем заниматься?".
Интересно, кроме имён князя и того мужика, которому голову рубили, я других имён не слышал. Или – не разобрал. Как горбунью зовут – не знаю. Меня она по имени – ни разу. Не специфично. Люди вообще друг к другу по именам редко обращаются.
– Любезный супруг мой Иван Юрьевич, не соблаговолите ли вы передвинуть свои столь дорогие всему нашему семейству чресла свои в направлении боковой спинки сидения сего, именуемого в просторечии диваном?
– А в ухо?
– Сдвинь задницу, муженёк, телик смотреть не удобно.
Сюда по одежонке, которая на мне была, – из неблагополучной семьи. Рвань какая-то. Может, из крестьян. Которых здесь, вроде бы, называют смердами. "Смерд смердячий". А крестьяне – это "христиане". Это уже возвышенно. Типа: "братья и сестры". Во Христе, разумеется.
О семье – ничего. О прочей родне – аналогично. Возможно, кто-то там, на речке... Из тех кого в прорубь... Или в "массовке". Интересно, куда их дели?
Может, оно и к лучшему? В гости из провинции не приедут. В самое неподходящее время. Денег в долг просить никто не будет. И врать не надо. О немоте своей, облысении, беспамятстве. Я же ничего про родню носителя своего не помню. Отца с матерью не узнаю. А это не хорошо. Блаженненьким объявят. Дурочек типовой деревенский.
Это если все-таки сыщутся. А если нет – то нет. То я сам себе хозяин. Сирота...
Слово не понравилось. Применительно к себе – особенно. Как-то тревожно и тоскливо.
Сам по себе я человек коммуникабельный. Но без зависимости.
Для некоторых наблюдаемых по жизни персонажей общение – род наркотика. Нет толпы вокруг – появляется тревога. Суетливость, раздражительность. Хоть два-три уха – но чтоб были. Необязательно даже чтоб слушали. Такое... коммуникационное голодание. Собственно, на этом все тусовки и держаться. От деревенских вечерок до президентских приёмов. С разными примесями. Кто дела делает, кому эмоциональный голод довлеет. "Чтоб морды друг другу били, в лицо плевали... А он её за волосы и об стену... А она как завопит и ногтями ему в лицо... Люди интересно живут. А мы с тобой... Даже посуду не разу". И пошёл "Дом-2", "Пусть говорят" и политические дебаты в прямом эфире. Собственные-то эмоции делом выражать... так и посадить могут. Опять же, и самому в морду получить реально. А по телику... ну когда ты олигарху можешь в морду? А так... и безопасно, и приятно. Со-переживание.
А мобильники? Вскочил человек в вагон или там автобус и скорее звонить. Нет звонков – будто и самого нет. Тревожно, неуютно. И бла-бла... При отсутствии – ломка. До головокружения и тошноты. Интернет-форумы, скайп, социальные сети... Говорите, говорите со мною... Чтоб мне некогда было внутрь себя посмотреть, подумать. О себе, о жизни... Потому как – страшно...
А вот я не такой. Я толерантный, но и – самодостаточный. Как в анекдоте: "могу копать – могу не копать". С соседкой по лестничной площадке здороваться стал сразу как переехали. А вот разговаривать – года через два. После настройки её компа и последующей благодарности в горизонтальной возвратно-поступательной форме.
И вот я здесь. Во всем вот этом. Сам себе хозяин... Никому ничего не должен. Никто советом непрошеным... Никто незваным гостем, который "хуже татарина"... Один. Свобода. "А сберегли мы не её, а одиночество своё".
А "свобода" ли? Опять, с персональной свалки классика полезла: "Нельзя жить в обществе и быть свободным от него". Или после слова "жить" – точка?
Ни либерастов, ни дерьмократов здесь нет. Из "общечеловеков" – только апостол Павел: "и нет ни эллина, ни иудея".
Родоплеменная система сдохла. Тока-тока. Покойник свеженький – всего двести лет. Княгиня Ольга... Святая. Равноапостольная. Закопала. Как тех сватов. И сожгла, как других сватов в бане. "Королева руссов"...
Ох, у нас на Руси и отцы-основатели... Врагу таких не пожелаешь. И внучек её, Владимир. Тоже святой и равноапостольный. То-то ему греки в Севастополь, который Херсонес, поначалу в жены портовую шлюху прислали. А он, в те поры слепой-слепой, а разглядел. И – поимел. И шлюху, и принцессу, и кесаря. Последнего – в извращённой форме. В форме межгосударственного договора и принятия христианства.
И теперь на Руси – тишь, гладь и благодать с развлечениями типа мора, глада, пожаров, поганых и всяких там княжьих усобиц.
А основной социальный институт здесь – семья. Мечта всех патриотов. Включая нацистов, коммунистов и др. с пр.
Меня за эти дела чуть из института не выгнали. Не, не за семью. Наоборот...
Как-то делали студенческий КВН. Времена были глубоко застойные. Ну и взяли учебник по марксизму-ленинизму. Что-то там насчёт современного (в те еще времена) общества. Переписали пол-страницы текста сплошняком. И погнали монологом в зал со сцены. С одной заменой по тексту. Слово "семья" на слово "секс". Как в нынешних редакторах – "replace All". Зал – лёг. А чего, звучит классно: "Советский секс является основой советского общества... Вопросы укрепления и развития секса постоянно находятся в фокусе внимания партии и правительства... Касаясь вопросов защиты и поддержки нашего секса Генеральный Секретарь сказал...". Потом была раздача. В деканате. С выкриками отдельны персонажей типа: "Надо еще выяснить – они сами до этого додумались, или им кто подсказал". Мда... Молодые были, глупые. Системное мышление уже было, а вот знаний самой системы – нет.
А теперь уже есть. Хоть и частичное. И как-то глядя на "торжество вовизма-мишизма" в отдельно взятой стране и "продолжительные, переходящие в овации" на партсъездах... А не придётся ли мне снова свои старые шутки вспоминать?
А не придётся. Поскольку "они там, а ты тут. Ты тут, а они там"... "Плачь мальчик, плачь. Мы многое теряем в жизни". Ты конкретно – все.
Включая семью. И свою, и, похоже, носителя. Я в этом домишке уже порядком, а счастливых родителей, плачущих от обретения потерянного дитяти – не наблюдается. И вообще... как-то мне эти истории о потерянных и найденных... По жизни, конечно, все бывает, "что и не снилось нашим мудрецам". То есть можно умереть от свалившегося на голову торта, но автомобильная катастрофа... куда более реальна. Особенно в моем случае.
А без семьи... Без родственничков-свойственничков... Ты тут – "никто", и звать тебя – "никак". Ох как мне это не понравилось. Я-то привык типа: "да я сам... а ты кто такой...". А здесь первый вопрос:
– Ты чьих будешь?
– А ничьих, а я сам по себе
– Ну и звать тебя – "никак".
Да, конечно, были наверняка и здесь... пришлые люди. Иммигранты, беглые, волонтёры из дальних мест... Конечно, ни паспорта с пропиской, ни поиска по федеральной базе данных здесь нет. Но... всякий новый человек здесь как "слива в шоколаде". Издалека видать. Можно чего-нибудь придумать. Правдоподобное. Но надо знать – какое оно "правдоподобное" для здешнего социума. И еще, чтобы врать – надо говорить. А я языка не знаю. Как там Марк Твен: "Просящий подаяния на языке окружающих – не останется голодным". Вот еще одна загадка, типа "пирамиды египетские": откуда у этого американского еврея такая русско-православная максима?
А мне подаяния не подадут. Поскольку я на Руси со своим "Велик могучим русский языка" – к здешним русичам – "Ни пришей, ни пристебай".
Нету на Руси русского языка! Не-ту-ти. Не родился еще. Как там у отца всех времён и народов: в 14-15 веках, в Курско-Белгородском регионе.
"Товарищ Сталин, Вы большой учёный.
В языкознании Вы познали толк.
А я простой российский попаданец.
И мне товарищ – серый брянский волк".
А Брянск-то хоть есть? Хотя... какая разница. Хуже другое. Из древне-старо-церковно-славянского я знаю несколько слов. Причём этот язык в принципе другой, чем русский. Не полногласный что-ли? Ну, типа град-город, глад-голод. Алфавит другой. Вот это вообще полный пи. Самый мягкий комментарий – «Не факайте мой мозг вашими буквами».
Польский или там чешский можно читать, хоть и с трудом, но можно. Если знаешь латиницу. А букв не знаешь – как иврит. Кранты. Пришлось мне однажды запускать Винду на иврите. Интеллектуальное занятие. Само-вые... ражение. Особенно напрягало, что не только надписи не читаются, но и все кнопки, значки, иконки – с другой стороны и в обратном порядке.
Две реформы языка имени царя Петра и наркома Луначарского. И все – неразумен я, дяденьки, неграмотен. По скудоумию...
Ну, положим смысл фразы: "с хотию на кров" из "Слово о полку Игоревом" я с 7-го класса помню. "С бабой в койку". А вот: "В Путивле на забрале Ярославна плачет" – не доходит. На чьём забрале? Это же деталь западного рыцарского шлема. Ага, поймала она тевтонского рыцаря, сняла с него шлем, приспособила под ночную вазу. Теперь сидит и рыдает. От запора что-ли?
А звать-то её как? Имя-то у княгини есть? Или бабам имена не надобны? Не женское это дело – по имени зваться. Так, порядковыми номерами обходятся: Ярославна-прим, Ярославна-секунда...
А еще пишут без разделения на слова. И буду я пялится в что-то типа: "анелеполинамбяшезачинатипеснинашиотвекатрояновададоволодимрасвятого".
Это – стихи. Рифмованные. Это уже не просто "факеншит". Это уже – "полный пи". Все 3.1415.
Кстати, числа пишут буквами. Из этого самого малознакомого мне алфавита с условно-знакомым названием – кириллица. "А сложи-ка Ванечка, буки с ведями". Ага, сложили и в угол поставили. На горох. После порки. Детские-то телесные наказания никто не отменял. "Общечеловеков" с "дерьмократами" не наблюдается. А патриоты... как-то все "по ту сторону прилавка" норовят. Мы-де местные и розги тоже наши. Впрочем, "здесь и сейчас" и этих нет. Не розг – патриотов.
А ведь весь Апокалипсис на таком же счёте держится. Цифирь буквами. Да еще с ошибками. Имя зверя там – "NERO". По-русски – Нерон. Если имя записать арамейскими буквами и просуммировать – получится 616. Евреи и ждали – вот конец мира придёт. "Зверь" этот порезвится, всех нехороших скушает. Расчистит окружающую среду в ареале обитания. И "будет всем счастье". В форме – "мессия всех построит".
Ожидание конца света – дело знакомое. Я бы даже сказал – рутинное. Мои современники каждое утро в окно выглядывают – "уже пришёл или опять на службу идти?". А тут как раз календарь древних майя подходит. Со своим "Пернатым змеем" – Кецалькоатлем и таким же концом. Но – не видать. Майя с ацтеками – они такие... опаздуны.
Аналогичный случай был в Иерусалиме. "Не начинается". Мессия после Нерона не наступил... Вместе с концом света. А тут еще со лже-Нероном тоже фигня получилась... Вот и забабахали прямо в текст для заучивания, но – иносказательно. А для двоечников адаптировали – три шестёрки. Чтоб легче запоминали.
Итого. Заработать головой не владея языком – невозможно. Даже зная на память все даты солнечных затмений за последние полторы тысячи лет, как "Янки из Кентукки", я бы не смог это туземцам объяснить. И сожгли бы меня на костре за милую душу.
Весь мой опыт продвинутого эксперта по сложным системам... И весь тысячелетний почти опыт человечества, который у меня в памяти от ихнего нынешнего до моего прежнего...
"Трудно высказать, и не высказать.
Все что в памяти у меня".
Точнее – невозможно. «А вы историю человечества ректально не принимали? То-то я смотрю...». Туда её. Остаётся... Можно взять свободный интеграл по контуру. В свободное от основной деятельности время. Для себя лично. И к стенке приставлять. Для поддержки штанов.
По информационно-интеллектуальной составляющей – пролёт полный.
А – не головой? Ручками? Аналогично. С присвистом. Плотничал маленько. "Столяры да плотники – прокляты работники". Звонарёк от коловорота отличу. А вот ольху от осины? Не в дереве – в бревне ошкуренном? А срок выдержки? А уж по внутренней структуре... где сучок внутренний, как внутри ствола идет волокно... Это не знать надо, это надо чувствовать. Каковое чувство воспитывается длительным личным опытом, в сочетании с обучением, собственной интеллектуальной деятельностью и активным визуально-тактильном восприятием.
Сходное дело с кладкой. Как и многие, я, конечно, "горожанин". В смысле – могу сложить гараж. Но... Разницу между плинфой и силикатным кирпичом ощущаете? Плинфу не видали? Элементарно – в Москве Василия Блаженного знаете? Так зайдите со стороны реки и присмотритесь к фундаменту. Красный такой кирпич. Глиняный. Плинфа. К швам приглядитесь, к стыкам. Барма с Постником работали. Которые на самом деле не двое, а один. Не сам лично – артель. А теперь в Южное Бутово. И какое-никакое современное каменное строение. И сравнить. Разницу почувствовали? Я после первого своего каменщицкого сезона полгода по городу ходил и выглядывал – в какую сторону у современных домишек углы завалены. Пока руки от грабельного состояния не отошли. И пальцы перестали "захват за боковые грани" делать. Хотя бы применительно к девушкам.
Короче, по Маршаку, Самуилу нашему Яковлевичу: "пусть меня научат".
Пусть. Кто? Советская система ПТУ... Ну понятно... А здесь все – от отца к сыну. В семье, в роду... Фамильное дело... Трудовые династии, факеншит. Может это и хорошо. Где-то... Кому-то. Но я в этой системе... пятое колесо.
Каменщики... Они же масоны... "Вот к масонам я пойду. Пусть меня научат". Ага, а они ждут не дождутся... А какая разница между цементным и известковым раствором? А разница в сроке отвердения в 30 дней и в три года. И вытекающие организационно-технологические... В лучшем случае – в подсоблятники. В пособники. Лет на 20-30.
Как обычно у меня, поверху – трёп. А понизу картинка. Яркая такая, солнечная. И очень как-то безрадостная.
Полный солнца и зелени белый город. Лос-Анджелес. Зелёное широкое авто типа кабриолет с откинутым верхом. В нем двое: негр и китаец. Едут и смеются, песенку поют:
" – А на что ты годен?
– А ни на что не годен.
– А чего ты можешь?
– А ничего не можешь."
Вот и меня к ним – третьим.
Все. Спать. Утро вечера – мудренее. Хотя... Где ударение сделать.
Глава 8
«Бог – воротник деловой. Работает без затыков. Едва закрывает одну дверь – тут же открывает другую». Мысль не новая. Но – всегда актуальная. Пока я мозги себе сворачивал на тему «кем работать, чем заниматься» – сфера профессиональной деятельности вырисовалась с поразительной ясностью. И как я сам не допёр? Все ж на поверхности. Надо ведь только поменять местами «кем» и «чем».
Но – по порядку. С первого потребления куриного супчика моё выздоровление пошло бегом. Точнее, приживание психоматрицы. Грузить подробностями не хочу. Кто сам выбирался из тех мест, где явственно слышно "что там ангелы поют такими злыми голосами" – тот и так поймёт. А остальным... – "да минует вас чаша сия".
Была пара стычек с хозяйкой. По причине взаимного недопонимая. Когда она мне подсунула чашку с разведённым водичкой белым порошком. Я сдуру решил – опять наркоманьячит. Так мычал и дёргался – пришлось бедняжке самой попробовать. Потом и меня уговорила. Нормальный песок крупного помола. Похоже – мел тёртый. Ну, это мне нужно. Как и всякому растущему организму.
Что порадовало – к зубам еще и брови с ресницами добавились. Не в смысле: "а во рту растут грибы", а в смысле – растут. Сначала чешется, потом колется, потом "девки кипятком писают". От зависти. Глядя на мои реснички. Но – потом. А то напридумывали все эти туши да щётки с подкруткой. Есть же простой и дешёвый способ. Сбрасываешь кожу. Всю. Вместе с волосяным покровом и ихними же луковицами. Потом – раз и "вуаля". Главное, как и вообще по жизни – линять. Вовремя. Как с сортиром в лесу для зверей:
"...А медведь и спрашивает:
– Ёжик, ты линяешь?
– Линяю. А вот кто дверь из сортира вместе с петлями вынес – не помню."
Горбунью этот процесс моего обволосения сильно взволновал. За день по два-три раза осматривала все места где у мужиков волосы растут. Но – увы. Кроме ресниц и бровей – даже не чесалось.
Перестало течь со всего тела. Какой-то испанский король вот так гноем с кровью по всему телу вообще на ноль изошёл. Я по этому поводу тоже сильно волновался. А зря. Прав Эндрю Морган, ой как прав: "масса народу портит себе жизнь переживая о неприятностях, которые либо уже произошли и неисправимы, либо еще не наступили и, вероятно, не наступят". Остаётся только переживать по поводу неизвестных и непредвиденных гадостей. То есть пребывать в постоянной неопределённой панике. Ну или – всеобъемлющего пофигизма. Последнее мне ближе, ему и следую.
А еще я стал различать слова моей утконоски. Не все. И словарный запас... не для диспутов о сущности демократии или там, свойствах божественного начала. Или конца... Но хоть что-то. Как я понимаю теперь младенцев. Уже ходит. Уже понимает. А сказать не может. Все вокруг общаются, а ты и рад бы со всеми, а слов еще нет. Такая персональная одиночная камера.
А еще, не к столу будет сказано, у меня заработала перистальтика. Что добавило моей утконоске забот.
С этого, собственно, все и началось. В смысле: "Господь открыл дверь". А вы как думали? "Знали бы вы из какого дерьма растут эти прекрасные розы". Шекспир, итить-ять. "Ромка с Юлькой".
Кожа с меня слезла быстро. И нарастала тоже быстро. Но не везде с одинаковой скоростью. Дольше всего я с ногтями мучился. Но и на других членах... Кое-где... С разной скоростью... Вы все правильно поняли. И вот как-то после очередной процедуры моей... дефекации... Я лежу себе тихо-мирно, отдыхаю после процесса. Подрёмываю. Горбунья водички тёплой принесла, подмывает... задействованные в вышеупомянутом процессе части моего тела. И... как-то затихла. И такое странное... ощущение появляется. Знакомое, но как-то... подзабытое. Я глаза приоткрыл, скосил вниз. А она ухватила мой... член пальчиками и внимательно так разглядывает. Почти носом своим уродским в него воткнулась. Чуть на зуб не пробует. Я дёрнулся было. А чего дёргаться, когда ни руки, ни ноги... Она на меня шикнула, я глаза закрыл. Терплю. "Терпи казак, а то мамой будешь". Она бормочет что-то. Разбираю только "резан, резан".
Ага, из древнеславянского вспоминаю, что "резана" – это монета такая. Серебряная. "Реза" – ставка банковского кредита, Рязань – город, а Реза – фамилия последнего персидского шаха. Лежу, терплю, чувствую. А чего еще делать, когда ничего не можешь? Оказалось – кое-чего все-таки могу. Пока она член мой в руках крутила, яйца мне щупала – все на месте ли, а в какую сторону у них резьба, все пыталась на головке чего-то отщипнуть... Ну, у меня и встал. По-настоящему, как у большого. Первый раз в этом мире. И в этом теле. И ничего странного: тело-то подростковое, сплошной гормональный шторм в крови. Чуть оклемался, отлежался, белков животного происхождения попробовал... И вот – ткни пальцем и – "как у волка на морозе".
Слышал как-то: два подростка вычитали, что психологи установили будто из каждых 14 минут подростки думают о сексе – 12. Один другого спрашивает:
– Интересно, о чем же мы думаем оставшиеся 2 минуты?
А утконосица светец переставила поближе и таскает меня за... за это самое. Ноги мне раздвинула, носом чуть не в задницу залезла... Письку мою как флаг над головой держит. Тут я и разглядел – про что она толкует. Кожа-то у меня наросла не везде. То. что "крайней плотью" называют – не выросло вовсе. Зрелище, конечно, несколько... непривычное. Особенно – в кулаке этой ведьмы. Но вообще-то ничего, форма... вполне благородная. Размер, конечно,... можно и по-больше. Но, во-первых, я еще расту. В смысле – тело это. А во-вторых, много ли разглядишь в бабка-ёжкином кулачишке?
Получается что стал я не то иудеем, не то мусульманином. Самопроизвольно. Обрезанный от бога. Ну и шуточки у господа... У всех нормальных попаданцев – мешок бонусов всяких. То происхождение типа царского, то арсенал лёгкого стрелкового случайно в багажнике завалялся. Вплоть до вертолётов огневой поддержки, систем космической связи и Института восточных языков в карманном исполнении. А у меня – исконно чуждый результат заморско-религиозного культа. Причём в форме отнимания, а отнюдь не добавления. Налицо. Хорошо что – не "на лице".
Собственно говоря, по поводу обрезанности я как-то не переживал. Тут столько наворочено. И за, и против. Но пришлось в своё время повозится с ребятишками, у которых фимоз. Есть такая противная штука. Когда камни образуются не в мочевом пузыре у взрослого, а под кожицей на этой самой головке у ребёнка. И он криком кричит. При каждом мочеиспускании. И не только. Тут, факеншит, не крайнюю плоть, а собственную руку... Да и вообще, горячего душа здесь не наблюдается, а вероятность подхватить кож-вен. у обрезанного втрое меньше.
А у меня и еще интереснее. Граница кожного покрова не ровный круговой срез, а неровный, как кожа росла. А росла она зубчиками такими, как корона получается. У всех нормальных – корона или на голове, или в шкафу в кладовке. А у меня на этом самом месте. Когда в рабочем состоянии – хорошо видно. Как сейчас.
Горбунью все это весьма заинтересовало. Не так сильно как если бы "Чёрные акулы" из нормального попаданского бонусятника строем "пеленг" над головой прошли, но все-таки.
Посидела-подумала, глядя в никуда. Потом хвать с пола овчину, которой я укрывался, швырьк мне её на голову. Я только собрался мычанием выразить своё недоумение, а она раз – и уселась мне верхом на бедра. Зашелестела своим тряпьём, сдвинулась и... наделась прямо на моё хозяйство. Тут я просто взвыл – девочка она что ли? Узко же, больно. Да вроде – нет. Просто, похоже, давно с мужиком не была.
Она вроде тоже застонала. Затихла. Посидела. Потом потихоньку, по чуть-чуть подвигалась устраиваясь и... поскакала. Хорошо что горбунья – угол наклона другой. Она не в ребра мне руками упёрлась, а в постель по обе стороны тела. И сама – не велика. А была бы полноразмерная баба типа "русская красавица" – поломала бы мне весь тазобедренный... Но и так... когда лобком об лобок... да со всего маху... А у меня-то кости детские. А её-то все круче разбирает... амплитуда, ускорение, частота, сила ударов – "все выше и выше и выше... стремим мы полет наших птиц...". Мне её из-под овчины не слышно, не видно, но по тактильным ощущениям...
Тут она рухнула. На меня. Плашмя. Дышать, когда на грудной клетке валяется тушка раза в полтора самого меня тяжелее... А она еще и овчину мне к лицу прижала... От восторга наверное... Правда, когда я под ней дёргаться начал – слезла быстро. Овчинку сдёрнула, меня по пропотевшей щёчке погладила. Довольная такая... Кончила значит. Успешно провела свой медицинский натурный эксперимент. На натуре. Верхом. А я – нет. Не в смысле эксперимента, а в смысле – успешно. Хозяйство стоит, болит, тянет. Будто – били-били и ... не отпустили. Опухло. И мешает там что-то. Тут хозяйка меня в очередной раз потрясла: подёргала мой член, чего-то сделала. У меня боль страшная резанула по всему низу аж до верха. А она вытягивает оттуда, из окрестностей моей задницы, шнурочек, а на шнурочке – крестик её. Который она тут же вешает себе на шею. Много чего видал, но чтобы крест нательный православный в качестве противозачаточного средства использовали... Получается, она вначале крестик с шеи сняла и его шнурком мне основание пениса перевязала. Дескать "Не люблю маленьких. Их и не будет".
Хозяйка за печку убежала, слышно – напевает чего. Довольная. Подмывается, горшками грохочет. А я лежу такой... оттрахнутый. В себя прихожу. "Ну Ваня, с почином. С дефлорацией".
Как-то её такое пристальное внимание к определённой части моего тела несколько .... А уж использование... А потом я сам себе криво усмехнулся и сложил логическое построение. Женщина одинокая. Страшненькая. Довольна молодая. Ну – зрелая. Судя по динамике – вполне в силах. А тут мальчишечка молоденький. Одинокинький. Беспомощненький. Сиротинушка. Она меня, считай, из под смерти вынула, вылечила, выходила. И влюбилась. Насчёт любви – это по литературному жанру, не по жизни. Тогда уж, если по жанру: "после первого поцелуя обернулась она прекрасной царевной". Мда... Ужас всех косметологов мира...
А по жизни опять имеем Высоцкого:
"Молодая вдова, верность мужу храня,
Ведь живём однова, пожалела меня,
... и взяла к себе жить".
И приспособит она меня для «подай-принеси», для работы домашней типа «у курей почисти». Ну и ... верхом покататься под настроение.
Её интерес – понятен. Поиметь и не залететь. А мой? А у меня простой интерес – выкарабкаться полностью из болячек, разобраться как-то с окружающим миром, "как тут ходят, как сдают". Потому что моё нынешнее состояние "А на что ты годен? – А не на что не годен" уж очень... да просто унизительно. И опасно.
Так что кое-какая ясность в "чем работать, кем заниматься" – наступила. Несколько смущало только, что у известных мне по литературе попадунов подобных ситуаций не было. В смысле "А чего ты можешь? – А ничего не можешь". Во всяком случае, с больного детского тельца они не начинали. И в "альфонсы-птичники"... Как-то таких увлекательных перспектив им не предлагали...
Реально получается, что все мои знания-умения-навыки взрослого мужика начала 21 века здесь – никому. Повесь на стенку чтоб не спотыкаться. И остаётся к исполнению только один "Основной инстинкт". Без права выбора. Коль ни головой, ни руками – работай головкой. Общественно-социальная роль – вибратор самоходный. И место твоё – ниже пояса.
Неуютно как-то. Фактически имело место изнасилование несовершеннолетнего. С использованием служебного положения. Поскольку я – больной, она – доктор. И я полностью в её власти. То есть понять её, конечно, можно... Но по действующему в моей России УК она бы срок подняла. И не мелкий. Ну ладно я, мне здесь исковое не писать... И тут как-то вспомнилось: а нету в здешнем законе таких статей. Нету в "Русской Правде" статей за изнасилование хоть взрослых, хоть детей. Эти все статьи оттуда, от "либерастов, дерьмократов, гумнонистов и общечеловеков". Не наше это, не исконное. А наше куда как проще: поймал, поял ... и гуляй себе. "Наше дело не рожать. Сунул, дунул и бежать". Интересно наши предки живут. То-то столько патриотов развелось. Особенно – патриоток.
Как-то дискомфортно мне. Я насильников не люблю. А уж применительно к детям... Давить таких надо.
Что хорошо – хоть и в детское тело, но в мальчиковое попал. А вляпалась бы моя психоматрица в что-нибудь "без архитектурных излишеств"... И "имели б меня как осенний листок". В смысле – "и до земли не долетая". А там, глядишь, рожать бы пришлось, грудью выкармливать... Искусственного питания здесь нет, даже коровье молоко без пастеризации для грудничка – смерть. А из противозачаточных – только крест православный. Точнее – шнурок от него. Тампонов с прокладками..., помыться – раз в неделю. Как-то сплошной "бр-р" получается. Правоверный еврей должен каждое утро благодарить господа за то, что не родился женщиной. Умные они конечно... "Но это наша родина, сынок" – сказал один глист другому...
Как-то сильно местные от меня отличаются. Головы рубят, опиумом кормят, на малолетках ... верхом скачут. Предки, ёкарный ушкуйник... Странные люди. Да и люди ли они? Если я – человек...
* * *
Продолжения сразу по утру не последовало. Как-то все тихо-мирно, так по-семейному. Супчик. О! Уже и с волоконцами. Отварчик. Перевязки. Включая интересующую часть тела. Потом чучело моё увеялось куда-то из избы. А я обнаглел, поднатужился и... пошёл на поправку. В смысле – на свою первую прогулку. Без штанов, но в мужской рубахе. В мужской – поскольку только до колен. Женская – по лодыжки. Или у меня теперь и рубаха обрезанная? Топ-топ. За стенки держась. Тараканы рты от изумления по-раскрывали. Сидят-смотрят. Даже с дороги уходить не хотели. Нас-с-секомые. Думали – сдохну? Затоптали-защекотали? А я вот – иду. У курей переполох: еще бы – главный куроед идет. Спокойно пернатые. Я не хорёк – к вам не полезу. Не хочу в птичник – «уж лучше вы к нам». В ощипанном и потрошённом...
Мы с приятелем как-то по-молодости подрядились птицефабрику закрывать. Там у них какая-то чумка случилась. Ещё задолго до птичьего гриппа. А в хозяйстве осталось тысяч шесть куриц. Надо их убить, сжечь и все продезинфицировать. Двор этой птицефабрики, такой большой – как поле футбольное. И по нему 6 тысяч пташек бегают. Их из помещений выгнали и кормить уже перестали. Чтобы уборкой помета не утруждаться. Конечно, птички несколько взволнованы. И мы тут. С инструментом. Колода деревянная и два топора. Директриса еще спрашивает:
– А что вам еще для работы надо?
– Водки. Побольше. Но – потом.
И началось. Курицы бегают по полю. Беспорядочно. Самопроизвольно. Хаотично. Как пробегает мимо колоды, ты ее хвать. За лапки перехватил, встряхнул. На плаху – шмяк. Топором по шее – хряп. И безголовую тушку в сторону, в кучу. А они ж, гадские пернатые, в куче лежать не хотят – вскакивают и разбегаются. И вскоре, в результате нашей активной ударной трудовой деятельности, бегает по полю охренительная толпа белых курочек. Без голов. Из некоторых еще кровь льётся. И – молча. Поскольку кукарекать им уже нечем. Сюр... "Всадник без головы" нервно курит в сторонке. Хотя... Ему же, бедняге, тоже... нечем дым пускать.
