Текст книги "Зверь Лютый. Книга 21. Понаехальцы (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

Соавторы: В Бирюк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Счастье, что в первой жизни фехтованием не занимался. Здесь это делают сильно иначе, чем в спорте в моё время.

Прежде всего – оружие. В программе Олимпийских игр есть фехтование на рапирах, шпагах и саблях. Не у нас.

Мы с Артемием, после ряда экспериментов, визгов и обид знатоков, мастеров и славных витязей, перешли на палаши.

«Контактное клинковое рубящее и колющее оружие с длинным прямым однолезвийным клинком».

Западноевропейский палаш развился из тяжёлой кавалерийской седельной шпаги. Первые образцы так и назывались – «валлонская шпага».

А теперь оцените фокус: кроме кавалерии, мы используем палаш в пехоте. По сути: аналог абордажного палаша.

В строю пехота копьями работает. А вот в близком бою («грудь в грудь») функционал романского меча («рубящий удар», «укол», фехтование) при меньшем весе и лучшей защите руки – весьма полезен.

Основное отличие палаша от шпаги – более массивный и широкий клинок. От меча – сложный эфес, односторонняя заточка. От сабли – прямой клинок с отличными характеристиками колющего удара.

Ни самое распространённое на «Святой Руси» оружие – топор, ни здешние сабли, ни «каролинговские» мечи – на укол не «заточены». Колющее – только копьё. Да редкие «романы».

Сделав «укол» штатным, типовым приёмом, мы дали моим бойцам существенное преимущество, открыли дополнительные участки на теле противника для поражения, новые траектории движения клинка к цели.

Сабли на «Святой Руси» есть. И в немалом количестве. Но – фоном, локально – по степному порубежью. Чуть позже Даниил Галицкий, явившийся на помощь уграм, имел саблю, украшенную золотом, чем особенно поразил немецких послов.

Появление сабли не привело к вытеснению меча (до XVI в.). Сабля – относительно новое оружие, исключительно всадническое. Я, со своим упором на пехоту, это учитываю. Как и то, что статус меча в сознании моих парней – выше. Палаш – более похож.

До «британцев» с «итальянцами» мы не дошли. У британских палашей гарда «корзинного» типа с большим количеством переплетений. Итальянская скьявона – с обоюдоострым клинком длиной около 90 см при ширине в 4 см – использовали в паре со щитом.

Традиционно – оружие латной конницы: тяжёлый клинок нужен против защищённого противника. У нас тут ворогов в стальных в доспехах нет. Поэтому – чуть короче, чуть уже. Легче, проще, дешевле, массово. Качественнее.

Ребят своих я берегу. Поэтому, хоть и не «британской корзинкой», а развитая гарда сделана. Не только дужкой над пальцами.

На моих палашах стоят «щитки». Для сабель – будет принято в ближайшее полвека, для мечей – через пару столетий.

Прямые перекрестья с ромбическим расширением на середине (тип IIА по Кирпичникову): перекрестье прочнее на излом, надежнее соединяется с рукоятью, плотнее удерживает надетые ножны.

Боковые мысовидные выступы, выдаваясь несколько над клинком, задерживают неприятельское оружие, падающее вдоль клинка. Концы перекрестий несколько опущены и, расширяясь, переходят в дисковидные увенчания. Вражеский удар, с какого бы направления он не приходился, не может соскользнуть на рукоять.

Тут мы малость повыпендривались. Вместо обычных дисков-увенчаний, я воспроизвёл элемент с одного полуторника, новодела из 21 века – волчья голова. С Курта копировали. Штамповка – не ковка молотом, можно сделать единообразно.

Такие клинки предназначены не для одноактной рубки, а для простейших фехтовальных манипуляций.

Второе: сама идеология фехтования.

Коллеги! Если вы выучились фехтовать в 21 веке, попав в 12 – поскорее забудьте. Здесь – не так. Не на уровне мозгов – на уровне рефлексов.

Какие действия, непосредственно воздействующие на материальный мир, регулярно совершает средний горожанин в 21 веке? Из тех, что могут себе позволить занятия фехтованием?

Физкультура? Отжаться, подтянуться… – абстрактные напряжения мышц, не дающие конкретных наглядных результатов. Нет передачи усилия от мышц на предмет через нехитрый инструмент.

Эпизодически, конечно, случается к чему-то приложить мышечное усилие. Эпизодически.

У предков в подкорке – представление о том, что для воздействия на предмет, необходимо усилие.

Топор сам дрова не колет, если его просто поднять и опустить на полено – ничего не случится. Даже сильному, но непривычному, человеку приходится многократно тюкать, хотя умелый, но более слабый, добивается того же результата с одного-двух ударов.

Для предков это – норма. Для человека 21 века – пока об этом думает – всё очевидно, но на уровне ощущений – не чувствует. Подсознательно «нажать на кнопку» – получить результат.

В контексте фехтования: доставить клинок к мишени – дальше он всё сделает сам.

Отнюдь.

Кто этого «отнюдя» не понял, в себя, в мышцы, в рефлексы не вбил – покойник.

Например, летел-то клинок быстро, да прилетел плоскостью, или слегка лезвие завалилось, или остановился слишком рано, дотронувшись до мишени уже на излёте, или даже прилетел, рассёк кожу – и всё, порез – и этим всё ограничилось.

Спортсмены, попробовав порубить лозу, разочаровываются в своих двигательных стереотипах – привычные движения, приносящие очки на турнирах, дают прискорбно малый результат при столкновении с реальной мишенью.

Если вы не можете нанести противнику ощутимого вреда – все ваши предварительные действия по переигрыванию противнику и доставке клинка к его телу окажутся бессмысленными. А тут всё наглядно: или разрубил – или нет.

Как воспринимают холодное оружие предки, не имеющие наших романтических предрассудков?

Есть железка «коса» – ею вот такими движениями косят траву. Есть железка «топор» – им вот такими движениями рубят дрова. А вот другая «железка» – с её помощью удобно проткнуть или нашинковать противника.

Как это сделать? А примерно так же, как рубили лозу и протыкали чучела.

Как на это реагирует противник? – Старается не дать себя проткнуть или нашинковать, сам стремится сделать то же самое с нападающим.

На первый взгляд, очень похоже на турниры. Но есть разница.

Во-первых, если оружие – инструмент, предназначенный для определённых воздействий на материальный мир – мы вынуждены беречь его и использовать по назначению.

Кому придёт в голову рубить топором железную арматуру? Кто сами точат ножи, стараются не резать ими на тарелках. Если вы собираетесь использовать своё оружие в качестве рубящего/режущего – вы вынуждены заботиться о сохранении им этих качеств. А если ваше оружие ударно-дробящее – надо, как минимум, позаботиться о том, чтобы оно не сломалось до того, как вы с его помощью поломаете оппонента.

Вы стараетесь не подставлять лезвие. Сами, нанося удар, стараетесь не портить лезвие об противника. Конечно, всегда может случиться ошибка, в результате которой клинок может выщербиться или сломаться. Но изначально всё обучение строиться с учётом этого фактора.

Опытный наставник показывает именно те движения нападения и защиты, которые позволяют сберечь лезвие для последующего воздействия на противника. Эти движения многократно отрабатываются и забиваются в подкорку. В бою, на автомате, вылетают именно они.

Этим, а не мифической неразвитостью предков, не способных додуматься до парадов и рипостов, объясняется то, что клинками стараются не парировать. Пока качество клинков оставляет желать лучшего, их берегут.

Парадокс: чем хуже, «дешевле» клинок, тем сильнее его надо беречь.

Это для предков – «само собой разумеется». Как и то, что клинок нужно беречь от ржавчины и не забывать точить. «Это ж все знают».

Вторая очевидность: удар должен быть ударом, иначе это не удар.

Есть три термина: «толчок», «удар» и «касание».

«Толчок» – смещение предмета.

«Удар» – деформация предмета.

«Касание» – прикосновение, не содержащее воздействия на предмет.

Единственное, что ценно в бою – удар.

Толчки и касания сами по себе не котируются. В них есть смысл, только как в технических элементах, обеспечивающих последующее нанесение удара.

И тут – печалька! – то самое «туше», на которое фехтуют в 21 веке. Под «туше» подразумевают любое касание, и тут уж как повезёт: часть из них, возможно, будет ударами, часть – толчками. Но котироваться все они будут одинаково.

С серьёзно одоспешенным противником можно справиться тремя способами:

– очень сильный удар, способный проломить доспех или, не пробивая доспеха, повредить то, что под ним. Например, удар в шлем, в результате которого сломается шея; удар в область колена, в результате которого даже при выдержавшей защите сломается сустав и т. п. Вариант – использование специального противодоспешного оружия: клевцов, перначей и т. д. Проламывающий удар всегда должен быть весьма сильным.

– очень точный удар в неодоспешенное или слабое защищенное место. Не требует столь большой силы, предъявляет повышенные требования к фехтовальному мастерству. Не просто попасть, но попасть очень точно, а то и под определённым углом. Часто используют специальные виды оружия – с гранёным остриём-пробойником, или наоборот, с гибким остриём, способным проскользнуть в узкую щель в доспехе.

– уронить противника и добить уже на земле. Чтобы уронить, опять же два варианта: либо очень сильный, опрокидывающий удар оружием, либо сближение с противником, переход в борьбу в стойке, перевод противника в партер.

В момент доставки клинка к мишени – ничего не заканчивается. Наоборот, в этот момент только начинается главное – воздействие своим оружием на мишень.

Из этого следует:

– беречь оружие от повреждений;

– удар должен быть ударом;

– далеко не в любое место любым оружием имеет смысл бить.

Третья особенность древнего фехтования в том, что бойцам хочется жить. Почему-то. Они не могут позволить себе играть в «лотерею», выигрывая за счёт статистики.

В реальном бою для бойца первоочередная задача – уменьшить вероятность получения удара. И только при условии обеспечения своей безопасности – думать о том, как нанести удар противнику.

Ситуация 0 % получить удар и 10 % нанести – лучше, чем 70 % получить удар и 90 % нанести.

В бою любая атака должна быть подготовленной. Только тот, кто заботится о себе, проживёт достаточно долго, чтобы воспитать учеников.

В спорте же не только допустимой, но и выигрышной стратегией становится «лотерейное фехтование»: можно раз за разом начинать атаку, не зная, чем она закончится, но выигрывая по очкам по итогам нескольких сходов.

Атаковать в среднем проще, чем защищаться. Если атакующий не думает о своей безопасности, то защищающийся, при сравнимых скоростях и мастерстве, по итогам нескольких сходов всегда будет проигрывать. Особенно, на маленьком ристалище, где нет возможности долго играть дистанцией, выжидая удобного момента для безопасной атаки.

Если бойцы сошлись ближе – защищаться бессмысленно. Если один боец, сократив дистанцию, начинает наносить удары, а второй – защищаться, то как бы хорошо защищающийся не защищался, рано или поздно он ошибётся и пропустит удар. Поэтому выгоднее не защищаться, а бить в ответ, играя в «лотерею» – кому повезёт попасть первым.

Соответственно, и тренируются в первую очередь на то, чтобы научиться попадать первым, а не на то, чтобы наносить удары, не получая. А потом делают то, к чему привыкли.

Если шансы противника пробить или обойти защиту велики – то в жизни человек, который не хочет умирать, всё-таки постарается закрыться, чтобы увеличить свои шансы на выживание, пусть и с опозданием, но постарается хотя бы ослабить пропущенный удар.

В спорте выгоднее забить на удар, который с большой вероятностью пропустишь (об ослаблении и речи не идёт, очки от этого не зависят), и сконцентрироваться на том, чтобы успеть вовремя ответить. А то, чем чёрт не шутит – может удастся и с опережением ударить, тогда афтер-блоу уже по тебе будут считать.

Не то, чтобы это было злонамеренно – так само собой получается, большинство бойцов даже не отдают себе в этом отчёта.

Грубо говоря, если один боец по команде «Начали!» каждый раз прыгает вперёд с атакой, а второй в это время пытается защищаться, но будучи ограничен ристалищем, не может далеко отойти, то при более-менее равном уровне бойцов первый по итогам двухминутного боя будет практически всегда выигрывать.

Это – спорт, где удары – просто очки.

В реальности – если по вам хотя бы один раз не очень сильно попали – вам, как минимум, предстоит долгий период восстановления. Это если противник не воспользовался возможностью и не добил вас. У вас нет возможности 10 раз прыгать на противника и выигрывать за счёт статистики – нужно всё сделать 1 раз, но 100 % чисто. Если умирающий противник заденет вас мечом, скажем, по ноге – вы потом, возможно, будете хромать всю жизнь.

Обычно оба бойца заботятся о сохранении своей жизни и здоровья, что даёт определённые манеру и рисунок боя. И если один из бойцов усилием воли отключает инстинкт самосохранения и любой ценой стремиться достать противника, то он резко меняет свою манеру и получает бонус. Заслуженный, потому что даётся этот бонус непросто и оплачивается дорогой ценой – если не заботиться о защите, то даже успев первым, можно поплатиться здоровьем, а то и жизнью.

Попадая в виртуал спортивного поединка, где отказ от самосохранения по большому счёту ничего не стоит, оба бойца совершенно спокойно используют самоубийственную манеру боя, раз за разом демонстрируют классические «японские ничьи»: два трупа лучше, чем ни одного.

Здорово, правда? Как просто понять разницу между виртуалом спорта и реалом боя! А теперь сделаем следующий шаг.

Рассуждения о «лотерейном фехтовании» справедливы для равно вооружённых противников. А вот если на вас железный доспех, а на противнике рубашечка, у вас – щит и меч, а противника – топор с ножиком, то… то вы почти всегда выигрываете. Независимо – вы прыгаете на противника, или он на вас. И рисунок боя снова меняется.

Следующий уровень. Мои ребятки в кафтанах. Обычных, тканных. Их противники смело идут в атаку. И очень удивляются, когда их клинок скрежещет по металлу. По кольчатому кованному панцирю под верхнем слоем ткани. Удивление – недолгое. До конца жизни от встречного удара.

Ладно, вот вы научились реальному бою. Научились беречь себя: раненый боец – обуза для отряда. Научились махать железкой, попадать в нужные места мишени, наносить сильный удар. Каждый – попробовал «вражьей кровушки». Чтобы быть готовым к виду результатов своих финтов. Дальше? – Дальше вы покойник.

Глава 450

«Противник перед вами постоянно держит свою защиту немного высоковато. Что это: небрежность, или он провоцирует вас? Вы делаете маленький шаг назад и, как вы и надеялись, ваш оппонент пытается сохранить дистанцию. Его ведущая нога начинает отрываться от земли в тот момент, когда с молниеносной быстротой вы внезапно выпрямляете свою вооруженную руку и направляете финт в бок противника, прямо под рукой. Застигнутый врасплох, он широко парирует, но вражеский клинок встречает только бесплотный воздух. С абсолютным расчетом вы ускользаете от его защиты и, освобождаясь на высокой линии, наносите убийственный укол с сильным выпадом глубоко в неприятельскую грудь. К вашему удивлению, вы почти не чувствуете сопротивления, в то время как остриё клинка исчезает под тканью его блузы. Оглушенный, несчастный боец замирает, думая в тот момент, что его жизнь на этой земле окончена.

„Ла!“ – вы ловко выдернули свое оружие из человеческого тела и, ликуя, собираетесь развернуться и покинуть поле боя, когда, к вашему изумлению, ваш недруг пришел в себя и встал в стойку! Широко раскрыв глаза и разинув рот, вы стоите без движения, не веря, и в этот короткий промежуток вашего бездействия умирающий противник выполняет отчаянный выпад вперед, одним героическим усилием протыкая вас насквозь. Вы слегка пошатнулись, а затем начали падать. В угасающем сознании мелькает последняя мысль: „Это не так, как в кино!“»

Реальное фехтование – совсем не кино. Это – очень ме-е-едле-е-енное убийство:

«Два дуэлянта, обозначенные как „его сиятельство, герцог Б.“ и „лорд Б.“, после обмена исключительно сердечными письмами о вызове на дуэль, встретились ранним утром, чтобы решить дело с помощью пистолетов и шпаг. Бой начался с пистолетной пули, легко ранившей герцога в большой палец. Ответным выстрелом был легко ранен лорд Б. Сразу после этого они выхватили шпаги и набросились друг на друга с отчаянной свирепостью. Обменявшись всего одним или двумя уколами, противники сошлись кор-а-кор. Прикладывая усилия для освобождения с помощью „повторяющихся выкручиваний“, они, наконец, расцепились достаточно для того, чтобы герцог смог нанести укол, который вошел с внутренней стороны вооруженной руки лорда Б. и вышел с наружной стороны руки у локтя. Это может показаться невероятным, но лорд все ещё был в состоянии владеть своим оружием и, в конце концов, нанес укол прямо над правым соском герцога Б. Насаженный на клинок лорда, герцог, тем не менее, продолжал сражаться, пытаясь нанести ещё один укол – на этот раз, в шею лорда. Так как оружие лорда Б. застряло в груди Его Сиятельства, ему ничего не оставалось, как защищаться свободной рукой и кистью. Пытаясь схватить вражеское лезвие, он потерял два пальца и искалечил оставшиеся. Наконец, смертельно раненный герцог проткнул насквозь кисть лорда Б., которой он заслонялся, так что укол, прошедший сквозь живую защиту, пришёлся как раз под сердце.

Оказавшиеся вплотную друг к другу и неспособные выдернуть свое оружие из тела противника для еще одного укола, эти двое стояли, обняв друг друга смертельной хваткой. На этом месте секунданты попытались примирить парочку и попросили их остановиться. Однако, никто из бойцов не согласился, и так они и стояли, воткнув свои шпаги друг в друга, до тех пор, пока из-за большой потери крови лорд, наконец, не рухнул. Падая, он выдернул свою шпагу из тела герцога и, пошатнувшись, упал на нее, сломав клинок пополам. Мгновением позже „победоносный“ герцог медленно сломал свой собственный клинок и со вздохом упал мертвый на труп своего врага».

Фиг с ними, с лордами и герцогами! Они сражаются за честь или ещё за что подобное. У моих ребят задача куда более плебейская: убить врага и остаться живыми. Поэтому их учат. Например, при колющем ударе:

«За исключением кости или окостеневшего хряща, самое большое сопротивление острию клинка оказывает кожа.

…из факторов, влияющих на легкость проникновения, наиболее важными оказываются два: острота кончика клинка и скорость, на которой он соприкасается с кожей… скорость клинка в момент контакта имеет большее значение, т. к. сила в момент столкновения прямо пропорциональна квадрату скорости укола».

Не нужен «тяжёлый кулак» – нужен «быстрый». Я про это уже… применительно к штыковому бою.

Проколоть человека довольно легко. Только потом он ещё долго будет за вами гоняться. Количество крови, которую необходимо потерять, чтобы полностью выйти из строя, колеблется в широких пределах – от полулитра до трех. Это бывает долго.

Даже укол в сердце – не гарантирует вам отсутствие «маклауда».

«… приведены 13 случаев колотых ран в сердце. Из них 4… упали сразу. Четыре другие, хотя и вышли из строя, оставались в сознании и настороже от 30 минут до нескольких часов. Остальные пять жертв, 38 % от всех, сохранили активность: один прошел приблизительно 23 метра, другой пробежал три квартала. Еще одна жертва сохраняла активность приблизительно через 10 минут после получения колотой раны в сердце ледорубом, а две смогли дойти до медицинского учреждения за помощью…».

Повторю: у них проколото сердце.

«… рыцарь, получивший колотую рану „сквозь“ сердце, был в состоянии пробежать свыше 400 метров, прежде чем упал».

«Получив рану длиной 1,3 см, жертва могла продолжать заниматься обычной деятельностью некоторое время, и прожила четыре дня… семь жертв, получивших колотые раны в разные области сердца. Хотя никто из этих людей не умер сразу, некоторые быстро стали нетрудоспособны. Однако, пятеро – не сразу, а одна жертва с двухсантиметровым щелевидным „разрывом“ в левом желудочке смогла пройти целый городской квартал. Затем, вооружившись разбитой пивной бутылкой, пострадавший пытался напасть на того, кто его ранил, пока, наконец, не упал».

Пивных бутылок здесь ещё нет, но мне уже не хочется, чтобы за моими парнями гонялись «неумирущие горцы».

Часто попадают не в сердце, а в крупные сосуды:

«… колющим ударом кухонным ножом были перерезаны подключичная артерия и вена. Потеряв в целом три литра крови, он смог пробежать четыре квартала, пока, наконец, не упал».

Рассечение сонной артерии немедленно приведет к прекращению подачи крови к мозгу. Тем не менее, получивший такую рану может оставаться в сознании от 15 до 30 секунд, что более чем достаточно, чтобы боец мог сделать некоторое количество ударов, уколов и защит.

«В 1609 году произошла дуэль между сэром Хэттоном Чиком и сэром Томасом Даттоном, где Чик воткнул кинжал в глотку Даттона „у самой трахеи“. Учитывая, как много жизненно важных структур находится в той области, трудно представить, как Даттон мог выжить. Тем не менее, клинок, видимо, чуть-чуть промахнулся по трахее, ловко избежал сонной и позвоночной артерии, а также внутренней яремной вены. К своему счастью, Даттон пережил как рану, так и стычку, убив Чика уколом шпагой в тело и ударом кинжалом в спину».

Ещё хуже с попаданием клинка в мускулатуру. Например, бедро.

«В защитной позиции дуэлянт выставляет ведущее бедро вперед таким образом, что показывает бедренную мышечную группу (quadriceps femoris). Группа состоит из четырех мышц относительно больших размеров, которые лежат с передней и боковых сторон бедренной кости. Все четыре мышцы взаимодействуют при вытягивании ноги. Задние бедренные мышцы работают на сгибание ноги. Так как отдельные мышцы этих групп велики, и так как отдельные мышцы каждой группы выполняют общие функции, одиночный удар или укол в любую мышечную группу не может причинить достаточного повреждения, чтобы немедленно привести ногу в негодность.

Пример… в сабельной дуэли между Ст. Олэром (St. Aulaire) и Пьербуром (Pierrebourg). Ст. Олэр, использовав благоприятную ситуацию, нанес удар в колено противника. Хотя в том месте проходят массивные сухожилия квадрицепсов, Пьербур не был серьезно ранен или выведен из строя. Фактически, удар обошелся Ст. Олэру дорого, так как нанося удар, он раскрыл верхнюю часть тела. Пьербур воспользовался и нанес укол в грудь оппоненту. Ст. Олэр умер через несколько минут…

Удар, который прослеживается в истории со второго века нашей эры, в конце концов стал известен как Coup de Jarnac (Куп де Жарнак). Это – прием обездвиживания противника путем подрезания сухожильной части поджилок, в результате чего нога жертвы моментально складывается… Расположенные позади колена, эти сухожилия плохо видны, если противники находятся лицом к лицу… Однако действенность удара безупречна, и этот прием мог быть выполнен в качестве законной альтернативы рискованным, и менее эффективным, рубящим ударам в другие части ноги.

Дуэль, давшая название приему, произошла в 1547 году между Жарнаком и Шастанерэ. После предварительного обмена ударами и уколами, Шастанерэ оказался на близкой дистанции. Тогда Жарнак изменил свою позицию, одновременно смещая защиту Шастанерэ вверх финтом в голову и вынуждая того открыть нижние конечности. Затем Жарнак выполнил тянущий удар задним лезвием клинка (кисть ладонью вниз) поперек поджилок Шастанерэ, нанеся легкую рану позади колена левой ноги. Удивленный Шастанерэ на короткое время отвлекся. Но прежде, чем он смог восстановить самообладание, Жарнак нанес такой же удар по поджилкам правой ноги, на этот раз, разрубив до кости. Хотя Шастанерэ, в конечном счете, истек кровью и умер, в моментальной потере им боеспособности виновато рассечение поджилок».

Речь о последнем судебном поединке во Франции, в 1547 году, между Франкуа де Вьявоном (Francois de Vivonne), лордом Шастенерэ (Chastaigneraye), и Ги де Шабо (Guy de Chabot), старшим сыном лорда Жернака.

«Покалеченный Шастенерэ лежал беспомощно на земле, переругиваясь с противником. Жернак предлагал Шастенерэ пощаду, если тот признает, что его обвинения, из-за которых случилось судилище, были ошибкой. Но Шастенерэ ответил отказом, и Жернак, не желая лишать оппонента жизни, попросил суд, на котором присутствовал монарх Генри II, вмешаться и сохранить Шастенерэ жизнь. Вначале король отказался вмешаться. Теряя кровь, по крайней мере, из одной артерии, Шастенерэ оставался лежать на земле, в то время как Жернак продолжал ходить от Шастенерэ к королю, прося окончить бой. После третьего прошения король, наконец, вступился, но гордость Шастенерэ уже была смертельно уязвлена. Запретив перевязывать свои раны, он через „короткое время“ скончался от потери крови».

Чисто к слову: эти картинки являются частью «рыцарского благородства». Если вы не можете успешно подрезать сухожилия у человека, то вы или – не благородны, или – покойник.

Особая тема – мозги. Не в том смысле, что «дерево болеть не может», а в твёрдой и ложной уверенности, что укол в голову всегда смертелен.

Центральная нервная система хорошо защищена позвоночным столбом и черепом. Однако из-за малой толщины кости в глазницах и висках, колющий удар может пронзить эти зоны относительно легко. Другие уязвимые зоны черепа находятся во фронтальных, верхнечелюстных и носовых пазухах. Уязвимость лица ясно оценивали в ранней истории фехтования на шпагах. Это стало аксиомой. Неправильной.

«Медицинские свидетельства показывают, что колотые ранения черепа и мозга, в общем, не приводят к немедленной смерти. … пострадавшие часто уходили, а в некоторых случаях – убегали от своих преследователей. В некоторых случаях жертвы даже не осознают, что были ранены.

…жертва получила ранение клинком 11 см длиной, который прошел через переднюю кость в области фронтальной пазухи и проник глубоко в мозг. Пациент был в сознании, был госпитализирован и через 40 дней полностью выздоровел.

…молодой человек был случайно ранен в голову стрелой, которая вошла на глубину от 12 до 25 см. Пациент оставался в сознании и, пока его везли в госпиталь, пытался вытащить стрелу самостоятельно. Стрела, вошедшая через лицо, была, наконец, извлечена с задней стороны черепа».

В тактике подразделения эта живучесть хомнутых сапиенсом приводит к фазе «дорезания» в каждом боестолкновении. В «микротактике» – к повторным ударам по уже поражённому противнику («добивание»), к разрыву дистанции («пусть сам сдохнет»), к необходимости контроля окружающей среды («поля боя»), включая вроде бы убитых противников. Да и свои, вдруг очухавшись, не всегда адекватны.

Смерть от колотых и резаных («рубленных» или «рассеченных») ран вызывается пятью механизмами:

1. Сильным кровотечением (обескровливание);

2. Воздухом в кровяном русле (воздушная эмболия);

3. Удушьем (асфиксия);

4. Воздухом в грудной полости (пневмоторакс);

5. Инфекцией.

Если вы патологоанатом – вы можете спокойно вскрыть труп и поинтересоваться причинами смерти. Если вы боец, то просто помните правила:

1. Не попадайте под удар врага.

2. Бейте сильно. Не «туше».

3. Берегитесь «маклаудов».

Коллеги! Это надо знать. До автоматизма. Как зубы чистить. Учить этому своих людей. Вбивать. Не фехтование, а рубку насмерть.

Вот почему при работе «огрызками» я старательно блокирую оружие противника, перехожу на минимальную дистанцию, где длинным клинком меня взять неудобно, бью «резко, хлёстко», и, обычно, проворачиваю своё оружие в ране.

Много чего можно рассказать про дуэльный бой, про финты, сливы, захват клинка, про изменение стойки моих ребят из-за форсированного перехода к колющему удару…

На это-то и тратят время разные рыцари, гридни и джигиты.

Дуэль.

Есть очень интересные дополнения при работе со щитом, при втором клинке… Я про это уже…

У нас это – только один из начальных этапов. Индивидуальное искусство – элемент. Причём – не самый важный.

Чисто к слову. «Ограниченное ристалище» для спортсмена – «бескрайнее поле» для воина. Для мечника в сомкнутом строю – шаг вперёд-назад – предел, шаг влево-вправо – отсутствует.

Вот мы учим копейному бою. С одной или двух рук. Со щитом и без. С резким уколом. Но настоящий цирк начинается, когда группа в два-четыре бойца, изображая строй, пытается остановить скачущего на них всадника. Где, например, одно копьё, останавливает коня, а второе достаёт наездника. Где один из бойцов имитирует «провал», провоцируя всадника на рывок вперёд, а другой, сбоку его снимает.

У фехтовальщиков так не бывает. Но мне не нужны победы в поединках – мне нужно полное поле вражеских покойников. Пока куча «дуэлянтов» парным «мечемаханием» занимается – кто-нибудь ходит по полю и докалывает «чужих противников». В спину. Или по сухожилиям сзади. У меня – «чужих» нет. Все враги – «наши покойники».

Меняется ощущение победы.

– Я победил в поединке!

– Ну и дурак. За то время, пока ты хренью занимался, я троих приколол.

Индивидуальное искусство (весьма неспортивное) перетекает в «микротактику». Выбрать противника. На ристалище у тебя выбора нет, на поле боя… – бывает. Оценить его оружие, стойку, манеру боя. Мгновенно. Заставить оступиться на неровности почвы, развернуть лицом к солнцу… Без возможности своего манёвра, если «в стенке», с ограниченным манёвром («спину не поставляй!») – если россыпью. Постоянный контроль боковых зон. Куча мелочей, которых на спортивных турнирах просто нет. Здесь, если у тебя шнурок развязался или чих напал – никто бой останавливать не будет, ты просто станешь трупом.

Помню как шипел мне в спину взводный:

– …не прячься за дерево – снимут, не падай на тропу – дострелят…

Остальные слова – пропускаю.

Здесь, без нарезного и автоматического, иначе, но тоже…

Чисто вспомнилось. Идёт наш парень, дово-ольный…! СВДешку свою как ребёнка на руках лелеет.

– Ты чего такой радостный?

– А… там… Укрытие в лесу. Ну я и засел. Не в укрытии, а рядом. Приходят эти. Грамотно. Заглянули в укрытие – никого. Собрались возле входа перетереть. Тут я их всех четверых… Они так удивлялись…!

«Микротактика» бойца разворачивается в тактику малой боевой группы. Масса вариантов в зависимости от состава, целей, противника. Но есть общее: действия боевой группы без предварительного «слётывания» всегда приводят к потерям от «дружественного огня». Не в первый выход, так во второй-третий.

У бойцов появляется самоуверенность, азарт. А взаимопонимание – ещё низкое. Вот и лезут – куда не попадя, и лупят – по чему не попало. Проблема снимается проговариванием, повторением типовых ситуаций на полигоне, накатыванием, вдалбливанием. Бой – командное занятие. Самых ярых… списывают. Пока сами не убились или других не подставили.