Текст книги "Зверь Лютый. Книга 21. Понаехальцы (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

Соавторы: В Бирюк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Как узда на лошади: можно остановить, можно повернуть. Погонять уздечкой – не получится. «Поднять в галоп» – нужны другие инструменты: шпоры или нагайка.

Освобождение от налогов какой-либо отрасли или региона позволяет ускорить их развитие. По сравнению с другими, тормознутыми. Повышение прибыльности, переток капитала… Но мне-то сейчас нужен повсеместный и везде-направленный рост!

«Первичный капитал». Что было – Пердуновка, лесовики, караванщики – я уже высосал. Какие-то ошмётки ещё дожму, но без большого притока со стороны – падение темпов роста. Где взять «приток»?

Штатный способ – ограбление соседей. Так начинал Аламуш, к этому шёл покойный Пичай, так действовали первые русские князья. Пока Ольга не отругала сына за пренебрежение «Отечеством» – «выдаиванием» «полюдья» с подчинённых уже славянских племён.

А мне и соседей ограбить… некого. Одни – нищие, другие – сильные.

Сманивать к себя «вятших»?

Богатенький «буратина». В смысле – даст денег.

Классика 21 века – внешние инвестиции. И мы, вероятно, их потом вернём. Как-нибудь.

«Где-нибудь, когда-нибудь

Мы будем вспоминать.

Вспомню я про займы,

Пошуршу в кармане,

И отдам чего-то

Чтоб смог ты закурить.

Давай закурим,

По одной,

Давай закурим,

Инвестор мой!».

И поговорим о реструктуризации…

Но ведь их сюда пускать придётся!

Меня от здешних элит – тошнит. «Крысюки золочёные».

Я бы, как знакомая беременная девушка при токсикозе, которая еду готовила в противогазе, перетерпел подташнивание, но смысла нет: между мной и ими – конфликт интересов. Пускать их в свой дом – как змею за пазуху.

И я снова обращался мыслями к «торговой сессии у Усть-Ветлуги».

Получилось хорошо. Почему? Что такое «правильная торговля» в этих условиях?

…

– Хреновы наши дела, Гапа.

– С чего это? Нормально всё. Домна, вон, коврижки с мёдом печёт. Говорит – надо в дело пустить, а то засахарится. И не испортится, и на пользу.

– Коврижки… Своего хлеба нет! Ежели и будет – хрен знает когда! А народ идёт и идёт! А у нас со всех сторон то – вороги, то – неприятели! Мы с чего живёт?! – С кражи да с разбоя! Ведь в любой день – взыщется! Да и краденное-то – продать надо! А нас что по Волге, что по Оке, что по Клязьме – ждут-выглядывают. Как бы зубы выкрошить. Одно только место в округе с людьми во множестве – Булгария. Да и то – бессерменское.

– Тю. А они что, не люди? Туда торг веди.

– Ты не понимаешь! Они – мастера! Они всё сами делают! А чего не делают – им не надобно!

– Ну не знаю… Придумай чего-нибудь. Из старого, но новое. Или – наоборот. Чего ты ко мне пристал?! Ты мужик или кто? Ты воевода или где?! Мы тут… всеми людями… в тебя верим и на тебя надеемся. Придумай. Сделай. Вань, ну что ты ко мне с такими-то заботами пристаёшь? Вот я теперь всю ночь не спать буду, переживать. Или ты просто поплакаться хочешь? Давай лучше спать. Утро вечера мудренее.

Через минуту она засопела, а я отправился в свой закуток. Где лежит у порога чудище лесное, где можно каждые четверть часа, не просыпаясь, погулять на четвереньках по кругу. Почесал Курта, покрутился на месте, продолжил судорожно заплетать свои извилины.

Как бы взять много, быстро, мирно… на пустом месте.

Стоп.

Моя Стрелка – уже не «пустое место». У меня тут – много чего есть. Главное – есть люди. Которые могут делать. И могут – учиться делать. Нужно только цель указать.

Гапа – умница. Спать с мудрецом… с мудрецой? Не только приятно, но и полезно. Не только сексуально, но и креативно.

Товар должен быть старым. Но сделанным по-новому. Или новым, но удовлетворяющий старую потребность.

Ага. А вот если…

* * *

Если отбросить всякие мои фокусы в Усть-Ветлужском торге, которые второй раз не стрельнут, ошибки той стороны, которые повторяться не будут – не дураки, то получается «дерево вариантов»:

1. Традиционные товары с минимальной обработкой.

Пример: пушнина, сырые кожи, воск… Невыгодно: прибыль маленькая. Купцы могут взять эти товары в других местах.

2. Новые товары.

Пример: краска для волос, колёсная мазь… Невыгодно: единичные экземпляры по бросовой цене. Купцы считают покупку таких вещей высоко-рисковым вложением.

3. Традиционные товары с нетрадиционной технологией.

Во-от… Товар известный, знакомый, понятный. Но сделанный таким образом, что, даже при некотором снижении цены, себестоимость падает так, что прибыль становится… интересной.

Пример: фарфор. По сырью и технологии я уже могу повторить свои «пердуновские опыты». С существенными расширениями. Есть уже, по результатам производства «золотого дерева» и «терракотовой армии», кое-какие представления о росписи, красках, глазури, обжиге, инструментах. Могу сделать похоже на толстостенные китайские чашки-пиалы. Тонких, в 0.4 мм – пока не потянем.

Вес – около 200 грамм. Цена фарфора – выше цены золота. Такая чашка – полста кунских гривен.

Ура-а! Сща как разбогатею..!

Вопрос: сколько таких чашек можно продать?

Ответ: смотря где.

В Муроме – одну-две. Князю и княгине. Четыре чашки – годовое жалование серьёзного боярина на приличной должности. Две-три – всё жалование княжеского гридня за все годы службы. За всю его жизнь.

Деталь: рыночной единицей, покупателем/производителем является не человек, а семейство, дом. Я это уловил, когда зимой с кудатями торговал. Когда вместо хлеба для всех – втюхивали игрушки для любимых внуков конкретного «деда дома».

Возможный регион сбыта – Волжская Булгария. Примерно сто тысяч хозяйств. Какая часть из них готова отдать за… да хоть за что! – десяток здоровых рабов? Сотню-другую коров или кобыл? Что это за люди? – Не крестьяне, пастухи, ремесленники. Даже не торговцы или духовенство. Верхушка аристократии, «эмирята».

Сто-триста штук – весь потенциальный фарфоровый рынок целого государства.

Дальше – как обычно: этим – не нужны чашки, этим – нужны, но не той расцветки, эти – хотели бы, но не сейчас. Реально, с приплясами, подлизыванием, впихиванием в руки невпихуемого и заглядыванием в глазки мутненькие, в душу и в кошелёк – процентов десять. От одной-трёх сотен.

Товар – «длительного пользования». Следующий раз такой… торговый успех – лет через десять-двадцать.

А экспорт-транзит? – Купили и повезли! В Персию! А там-то…! Народу-то – много! Богатеев-то – не резано!

Никто не ведёт торг фарфором из Руси в халифат. Не поймут, не оценят. Не купят. «Азия-с».

Другая крайность: пряслени. Могу наклепать хоть целый учан. А сбыть? Сто тысяч булгарских семейств, в каждом прялка, на прялке – пряслень. Новые нужны не каждый год. Свои грузила для веретён есть. Тысяч пять-десять – можно продать. Скажем, по три сотни на гривну. Это – доход? Из-за которого нужно гонять людей с лодкой за полтыщи вёрст?

Я могу с разных сторон к этой теме подходить, но смысл простой: есть кусок здешнего реала, называется – рынок. Размер – в игольное ушко, изуверски регулируем, консервативен и к любым новизням – крайне невосприимчив.

Обоснованно – опыт множества больших и малых торговых катастроф. Пример самозарезавшегося «нефритчика» – из свеженького. Кто сильно рисковал – потомства не оставил. Сходно с косностью крестьянства в агрономии.

Есть товары массового спроса.

Пример: простое полотно. Я им торговать не буду – самому нужно.

Есть товары военные.

Пример: блочный лук. Я ими торговать не буду: нужны самому, напрочь не нужны потенциальному противнику.

Есть товары высокотехнологичные.

Пример: «Белая Ласточка». Я их продавать не буду: подъём соседей мне не нужен.

Есть товары трудоёмкие.

Пример: вот то разнообразие стеклянных бус, которое я перечислял. Я ими торговать не буду: у меня нет множества свободных рук – некому производить.

Короче: нужен технологически достаточно примитивный, низкотрудоёмкий, потребительски известный, транспортно удобный предмет роскоши невысокой стоимости в массовой серии.

А не вспзд…ся ли нам как-нибудь эдак? Заливисто-залихватски? В свете вышеизложенного.

* * *

Забегаю как-то к своим стекольным печкам. Печки, как здесь принято, врезаны в склон оврага, напротив, в теньке на травке, лежат два моих главных мастера – старый да малый, Горшеня с Прокуем, и нагло, посеред рабочего дня, попивают пиво.

Разруха, блин! Бардак, факеншит!

– Мужики, у вас дела нет?

– А ты, эта, пивка не хочешь? А дело наше вот – само делается.

И Горшеня, благостно так, не стряхнув «усы» пены, тычет кружкой в сторону крайней печки. А от неё на тридцать шагов жаром несёт.

– Излагай. Какое у вас тут дело делается.

Пиво я не пью.

«Вы за пивом? – Я тоже хочу. Поменять интеллект на мочу».

Не моё. А уж по жаре – и вовсе. Но рядом присел. Горшеня вздохнул тяжко, сел прямо, кружку отставил:

– Тута вота… проверяем… как оно… ты говоришь – футеровка… ну… жар держит.

И снова за кружку.

Выясняется: Горшеня, частью по моей команде, частью по собственному разумению занялся экспериментами с огнеупорами.

Это тема вечная, и в 21 веке общего решения не имеет. «Фигурный болт» в том, что тугоплавкость каолина – обычному гончару просто по глазам бьёт. А каолин мы тут нашли. Есть ещё ряд разновидностей глин, та же «ширёвка», есть другие интересные примеси. Биметаллические термометры у меня ещё в Пердуновке появились, здесь несколько штук сделали. Можно оценить не качественно – «жарче», а количественно – «на полста градусов». И, где-то по запарке, я рявкнул на Горшеню:

– Так сделай шамот!

Горшеня не пропустил новое слово, спросил. Я, буквально «на пальцах», объяснил. Что такое: «два мм диаметром» – он не понял. Но я же говорю – «на пальцах»!

«Шамот» местные гончары знают, в своих делах используют. Только зовут иначе.

Он бы «на ус намотал» да затих, но словечко понравилось Прокую. Этот бегает к Горшене каждый день и вопит:

– Ты! Твои кирпичи! Вот сложим, а оно сгорит! Самого, старого дурня, под леток поставлю!

Стройка домницы заканчивается, надо выкладывать внутренний слой (футеровку) огнеупорами. В настоящей домне на лещади (на дне) температура выше тысячи семисот градусов. Как у нас будет – не знаю, но явно больше обычных здесь 1300–1400. Для чего, собственно, оно всё и делается.

Прокуй – переживает. Это далеко видно, слышно и многим досадно. Поскольку – досаждает.

Вот Горшеня слепил очередную тестовую серию жаропрочных кирпичиков, сунул их в стекольную печку и греет. А куда их ещё впихивать?! Он же не дурак, чтобы своими «горнами с оборотным пламенем» рисковать.

– Та-ак, господа хорошие. Если кирпичики полторы тысячи выдержат – делаем из них футеровку и здесь. Хрусталь варить будем.

– Ч-чего???

– Того. Давно греете? Двенадцать часов должно быть. Полонея где? Дуй к Николаю, вспомнишь – какие и почём видела цацки из хрусталя.

* * *

Попробую восстановить логику моего очередного «гениального озарения».

Я, как «любитель древностей», тяготею к «предреволюционной ситуации». В смысле: к ситуации перед первой промышленной революцией. Просто потому, что ни к чему другому пристойному – здесь тяготеть некуда.

Мануфактура позволяет перейти к массовому производству, к последовательностям простых операций, доступных не уникальным талантливым мастерам, а простым ребятам из лесных ешей.

Повторю: главный продукт моих выёживаний – «новые люди».

Обучать и воспитывать их «на слух» – неэффективно. Нужно наглядно, «их ручками».

«Ручное обучение по ремесленному» – неэффективно, долго, годами.

Итого: чтобы «вправить» им мозги необходима (и единственно пока возможна) – мануфактура. У человека меняется психика. Появляется «чувство локтя», ответственность, точность, исполнительность. От общности крестьянской общины – общности по месту жительства, он переходит к общности по месту в общем труде. Межчеловеческие контакты значительно интенсивнее, организованнее.

Чем-то сходно с пром. производством в «Педагогической поэме». Только у меня нормальной индустрии с электричеством или, хотя бы, с паром – нет. Поэтому так… зародыши. Сперматозоиды светлого будущего. Но – бесхвостые.

Разбиение на простейшие шаги открывает путь для специализации, непрерывности, роста производительности труда. В десятки, а то – и в сотни раз.

Следствие: массовость товара. Печки – стекловаренные? – Самый массовый стекольный товар этой эпохи – бусы.

Будем делать бусы для туземцев. Какие?

«Словно бусы, сказки нижут,

Самоцветки, ложь да ложь.

Языком клевет не слижут,

Нацепили, и несешь».

Ну уж не так уж совсем, как у Сологуба, но какая-то интересная идея прослушивается. Типа: «нацепили и несёшь». Предварительно заплатив, естественно.

Почти все стеклянные бусы – сильно анизотропны. Полосатые, глазчатые, реснитчатые… Делаются навивкой стеклянной нити на стержень. Те же «реснички» – кусочки нарезаемой и вплавляемой нити. Сама форма – «лимонка», «бочонок» – от «нитяной» технологии. А теперь встаньте на место стеклодува к печке и попробуйте часами мотать эту раскалённую полужидкую нитку в изделие. Ловя оттенки цвета в стекле, оттенки температуры в печи, доли миллиметра по месту…

Можно, делают. Тяжело, трудоёмко. Потому и ценится веками.

Для знатоков: в эту эпоху великолепно используют весьма тяжёлую технологию «золочения стекла без золота». Ни в одной золочёной бусине из Асотского городища (Даугава) нет и следов золота. В качестве красителя (прекрасный жёлтый цвет) использовалась окись серебра. Требуется многократное бурление массы, высокая температура, окислительная атмосфера в печи… Умеют. Делают. Древние стеклоделы выдерживали эти требования идеально: спустя века бусины выглядят золотыми. Не имея ни частицы золота!

Трудоёмкие и тяжёлые для работника технологии уместны в местах с плотным населением. Где работнику идти некуда, а прокормить его дёшево. Не во Всеволжске.

Делать надо простое. Простого в перечне стеклянных бус – нет. Вывод? – Расширяем поле исследования.

Какие вообще бывают бусы? – Каменные (сердолик, халцедон, агат, кварц, мрамор, лазурит, нефрит, бирюза, серпентин…), из органики (слоновая кость, перламутр, жемчуг…), янтарные, керамические. Последние – не пользуются высоким спросом. Для остальных – у нас нет своего сырья.

Ещё бывают бусы хрустальные…

Своего природного хрусталя – у нас тоже нет, но…

Да, это – личное. Довелось как-то, в своей первой молодости, строить «цех по производству хрусталя». Довелось и на работу стеклодувов возле печей посмотреть, и саму дудку в руках подержать. Чуть-чуть. Не только не мастер – даже не ученик. Просто – очень минимальное общее представление. Полный дилетантизм. Из которого можно вырастить профессионализм. Не свой – чужой. Но надо хоть предполагать – в какую сторону смотреть.

Я уже рассказывал: когда византийцы пришли в Киев делать «Святую Софию», они варили там стекло для смальты по своим рецептам. Стекло – свинцовое.

Огнеупоры из киевской стеклоплавильной печи, выдерживают до 1500®C, хотя рабочая температура не поднималась выше 1200®. Византийские и русские стекловары активно используют в шихте свинец: взаимодействие оксидов свинца и кремния идёт с заметной скоростью уже при 800–900®C. Фактически – хрусталь варили.

Варили-варили и… не доварили.

«Хрупка хрустальная посуда —

Узорный рыцарский бокал,

Что, извлеченный из-под спуда,

Резьбой старинной заблистал».

Полная фигня. Анахронизм. Хоть из-под какого «спуда» извлекай – «бокал» не заблещет. Не потому, что «спуд» раздавил, а не было у рыцарей гранёных стаканОв. Вообще.

В эту эпоху и ещё пол-тысячи лет – хрусталь есть, а хрустальной посуды нет.

Потому что хрустали бывают разные, не только «подстаканные».

Горный хрусталь – природный кварц. Его-то и используют в здешних украшениях. Бусины – даже деньги заменяют.

Хрусталь Богемский – в марке traditional содержание окиси свинца – 24 %, standard – до 30 %, premium – от 33 %.

Стекло «богемское» там уже делают, но «богемский хрусталь» – Мюллер, 1684 г.

Хрусталь бариевый. Откуда взять барий… пока не знаю.

Хрусталь свинцовый – 17 век, Лондон, Ровенкрофт.

Ихний король запретил использовать древесный уголь всем, кроме металлургов. Типа: мобилизация экономики по случаю очередной войны. Стекольщикам пришлось топить печки каменным углём. Температура подскочила и сварился свинцовый хрусталь. При температуре около 1500®C.

Этот вариант получил широкое распространение. Содержание окиси свинца от 6 % до 36 %. Мировой стандарт – 24 %.

В Пердуновке мы пытались сварить стекло. Пропорция: 4-1-6 для смеси калий-кальций-кремний позволяет удержать температуру плавления на уровне 950®C. Калий – из поташа, кальций – из извести, кремний – речной песок.

Взамен кальция для варки хрусталя надо добавить 24 % оксида свинца – сурик или глет.

Свинец у меня есть: от караванов осталось, во Владимире прикупили, Изя потихоньку «лесную» бронзу плавит, а там свинец тоже… Пудов пять в хозяйстве наберётся. Можно сварить, теоретически, пудов двадцать хрусталя.

Оп-па!

«Дом хрустальный на горе для неё…». Синоним богатства.

В «совке» – стереотип работал до распада. В каждом приличном домушке – импортная древо-стружечная плита под видом мебели, на полках – стаканы хрустальные.

Если по Пушкину, то «она» – белочка. Не в смысле медицинском, а в смысле поэтическом. «Белка песенки поёт да орешки всё грызёт». В хрустальном домике.

Орехов, с золотыми скорлупками и изумрудными ядрышками нет – дворцов не надо. Делаем – бусы.

Товар – малотрудоёмкий, деньгоёмкий, но не запредельно, хорошо известный. Если фарфор – по цене золота, то хрусталь – по цене серебра.

За основу берём две модификации «бусиного семейства».

Бипирамидальная. Слегка уплощена, в сечении шестигранник. Высота 23 мм, сечение 14х7 мм. Сходные встречаются у вятичей, в Киеве, в Бирке, в Юго-Восточной Европе, в Прикамье. Товар не новый – несколько столетий в ходу, широко распространён.

Четырнадцатигранная (куб со срезанными углами). Длина стороны 11 мм. Наиболее распространенные среди хрустальных бус на Руси. Уже лет триста в обиходе. В Дагестане, Поволжье, Средней Азии.

Смотрим тех. процесс.

Сырьё для хрусталя: кварцевый песок, поташ, свинцовый сурик.

K2CO3 + SiO2 = K2SiO3 + CO2 Т = 300®C

2Pb3O4 = 6PbO2 + 2O2 Т = 445–597®C

PbO + SiO2 = PbSiO3 Т = 480–580®C

2K2CO3 + 3SiO2 = K2SiO3 + K2Si2O5 + 2CO2 Т = 600–800®C

плавление Pb3O4 Т = 830®C

плавление PbO Т = 886®C

двойной силикат свинца PbO + SiO2 = PbSi2O5

«Обратили ли внимание благородные доны на то, какие стоят погоды? – Предсказанные!».

А на температуры?

Это – наука. А технология, что у византийцев в Киеве в 10 веке, что в Гусь-Хрустальном в веке 21, требует разогнать печку до 1400–1500 ®C.

Недостаточно для плавления кварцевого песка (выше 1700®С) – он не плавится, а растворяется. Получается неоднородная стекловидная масса, усеянная мелкими газовыми пузырьками, уже не содержащая включений зерен песка.

Осветление – третья стадия варки, на которой происходит удаление газовых пузырьков. Необходимо поддерживать температуру 1500®С и выше. Эффективна продувка стекломассы потоком крупных пузырей воздуха – «бурление» (барботаж).

Надо будет воздуходуйку поставить, пока – традиционно: в «успокоившуюся» стекломассу опускают куски пропитанного водой бросового дерева или очищенной репы, насаженные на железный прут. Выделение паров воды, газообразных продуктов сгорания приводит к быстрому «вскипанию» стекломассы – образуются крупные пузыри. Внутри их давление меньше, чем внутри мелких – поднимающиеся крупные пузыри по пути всасывают содержимое мелких – стекломасса осветляется.

Теперь у меня есть такие печки, есть сырьё. Люди… будут.

Выучатся.

Сами.

Потому что сваренного хрусталя в мире нет.

Нигде.

Ни у кого.

Есть горный хрусталь. Который тащат сюда, на Русскую равнину, с Мадагаскара, Йемена или Индии.

Забрал я Горшени пиво и стал промывать ему мозги. «Про варку хрусталя».

Там вовсе не всё просто. Пяти-стадийный процесс собственно варки. Варианты перемешивания на стадии дегазации, борьба со «свилями», разделение массы после «студки», прополаскивание в трёх кислотах. Причём плавиковой – у меня нет в принципе, а серную… из «серного масла»?

Гранение и шлифовка в три этапа. Вместо витья стеклянной нитью – литьё в форму с опрессовкой. Разъёмная форма со стерженьками, типа как мы пряслени делаем. Опыт есть – используем. Тут температура повыше, требования к форме – жёстче. Но мы – уже умеем или научимся.

Главное: по сравнению с природным хрусталём – не надо тащить с Мадагаскара, по сравнению со стеклом – ручная работа только на огранке. «В сухом, чистом, прохладном месте». С помощью моего высокоэффективного точильного станка с кривошипом.

Распелся как тетерев на токовище.

Типа: применять кварцевые пески с фракций 0,1–0,5 мм. С зернами остроугольной формы – увеличивается реакционная поверхность по сравнению с зернами сферической формы. Оксид магния улучшает кристаллизационные характеристики – поковырять «сортирный» доломит. В нём всякого МgСO3 много. Но осторожно: доломиты всегда содержат примеси песка, глинозема и железа. Примеси железа гадят всем – дают желто-зеленый или сине-зеленый, а в присутствии серы – коричневый оттенок. Контроль шихты: допустимые отклонения по песку Ђ 1 %, по карбонатам магния, сурику, глету, влаге Ђ 0,5 %…

Глава 446

Горшеня где-то с середины выключился. Вокруг ребята стоят, слушают, рты раскрыв. Может, кто возьмётся?

– Не… Мы… эта вот… не…

Ну и ладно. Мастера по хрусталю я не найду. Просто по определению средневековья. Найду человека, который вырастет, станет мастером.

Сам.

Первым в мире.

Интересно: а вот эта Полонея, она как, с мозгами?

У нормального «святорусского вятшего» такая мысль в таком контексте даже возникнуть не может – баба же! Чего она может в шихте понимать?! Я – ненормальный, псих лысый, нелюдь. Опять же: в шихте для варки хрусталя – никто в мире не понимает. Кто первый разберётся, тот и будет первым понимателем.

Заскочил к Терентию – предупредил, что я ещё одно задание работникам выдал. Терентий кивнул, а Николай, который в конторе сидел, завёлся:

– Господин воевода! (Когда официально обращается – сильно зол) Что ты чудо чудесное сделать заставишь – верю. Под твою дудку и лесной медведь глистом закрутится и в указанную задницу ввинтиться. Куда я потом его девать буду?

– «Его» – кого? Медведя? Глиста? Хрусталь? Продавать будем. В Булгар, например.

Ответ его был громким и неразборчивым.

Просто непечатные – я не допускаю. Поэтому формулировал он… витиевато. Я, в ответ, предложил обсудить рыночные перспективы массового сбыта глистообразных лесных медведей, обильно украшенных хрустальными бусами, при активном трейдинге с маркетингом от Николая. А если сильно припрёт – так и с лизингом. В некоторых местах.

Терентий послушал, подёргал изуродованным лицом и быстренько свалил по делам. А мы пошли в конторку к Николаю, нашли там Полонею и начали задавать вопросы. Вовсе не по температурному режиму.

Факеншит уелбантуренный! Как же довлеет мне моё инженерное происхождение!

Мне, прежде всего, интересно сделать вещь. Лучше – процесс, которые позволит легко и хорошо делать много таких вещей. А вот куда их потом втюхивать и заелдыривать…

* * *

Когда в середине сороковых годов Генри Форд ушёл, наконец-то, с поста главы Форд Мотор, то обнаружилось, среди прочего, что четыре завода производят авиационные двигатели для самолётов, которые (самолёты) уже не производятся.

Заелдыривались, наверное, куда-то. Насколько эффективно…? Заводы остановили.

Ему же принадлежит известная фраза: «Каждый покупатель может выбрать любой цвет автомобиля, если этот цвет черный».

Изобретатель, он, того… а не бизнесмен.

* * *

– Иване, вот ты говоришь – у нас пять пудов этого… сурика с глетом. Может, и ещё найдём. Это, с твоих слов, четвёртая часть. Вот сваришь ты двадцать пудов этого, прости господи, как бы хрусталя. Ну, половина уйдёт в отход. Сколько бусин получится с десяти пудов?

– Как сколько? Бусина – около золотника, чуть меньше. Тысяч сорок.

Мы говорим о 14-гранной бусине. Примерно: 1330 мм. куб, «золотник» – около 4.2 г.

– Гос-споди! В-воев-вода! Блин, матушку…! «Зверь Лютый»! Итить-мять-колотить! Не лез бы ты в наши дела торговые! Сколь народу в Биляре живёт?

– Ну… тысяч полста.

– Вот! А семей – тыщь семь-восемь! А в дом такую цацку купить – одной бабе. Одну! А домов таких – из десятка – один! А там и свои мастера есть! Которые кажный год эти цацки точат да на торг носят! А другие бабы – другие цацки берут! А эту больше одной на шею – не повесить!

– Да полно тебе. И Булгария – не один Биляр. И люди там живут богато. И повесить можно много. А давай-ка Полонею спросим.

* * *

Классика рацухераторского маразма. Как сделать – придумал, как продать – нет.

Напомню: в Киеве, в момент захвата города Батыем, какой-то житель бросился прятать горшок с бусами. Да споткнулся, бедняга. Потом эту коллекцию собирали уже археологи. Примерно тысяча двести хрустальных бусин разных типов. Включая заготовки с ещё не высверленными каналами.

Караваны часто привязываются к сезону. Ходят один раз в год. Хрусталь – товар импортный. Могу предположить, что тысяча бусин – годовое производство одного мастера-торговца. Сколько их было в городе? Два-три-пять?

Для сравнения: сколько мастеров-ювелиров в 21 веке в российском городке такой численности населения? Не тех, кто хрусталь сверлит или гранит – таких просто нет. Сколько торговых точек с таким товаром?

Биляр – вдвое больше Киева. Будет. К моменту своей гибели. Сейчас, после Бряхимовского похода, эмир переносит столицу с Волги, из Булгара Великого, туда – более безопасное место. Город будет стремительно расти. В противоположность Киеву, которому падение «станового хребта Руси» и бесконечные усобицы – очень мешают жить.

Пока города примерно равны. Сама Киевская земля в это время по населению раза в два-три больше нынешней Волжской Булгарии.

Ну… навскидку… Средне-потолочно: один торговец – в Булгаре, один – в Суваре, два в Биляре. Пять тысяч единиц товара на год на всю страну. Считая все разновидности типа «бусы хрустальные». Их… с десятка два. У меня – две.

* * *

Позвали Полонею. Мда… Как-то коллеги про это…

Здешние женщины предпочитают разнородные бусины в украшениях. А ещё есть напускные бусы. Отличаются асимметричностью – для ношения в вертикальном положении, как подвески, но канал расположен вдоль тела бусины. Применяются в серьгах, височных украшениях, в привесках к поясу.

Блин… да сколько ж их разных?!

– А если подешевле? Собьём цену…

Стандартное решение дилетанта в торговле.

– Нахрена?! Это ж – цацка! Знак богачества! Ежели дешёвка – кому она надобна?!

– Так. Что всё плохо – я и сам знаю. Что ты на меня вызверился? Давай думать – как сделать хорошо.

* * *

Я не могу диверсифицировать рынки сбыта: соваться по Оке, Клязьме, вверх по Волге в крупные города, в населённые местности, после моих похождений… – нарываться. Единственное, до кого могу дотянуться – «Серебряная Булгария». Там сейчас примерно сто тысяч семей. Из которых – седьмая-десятая часть – достаточно обеспечены, чтобы купить импортное украшение. Из которых двадцатая часть в очередном году купит себе хрустальную бусину. Оценка емкости рынка – одна двухсотая, пол-процента. Полтыщи штук. Это, надеюсь – нижняя оценка: прикидка по торговцам даёт на порядок больше. Или – реальная: рынок полон, занять сразу удастся лишь малую долю.

Полонея, естественно, не всё видела. Она «осликом» у хозяина работала, а не статистиком. Конечно, некоторые женщины покупают хрусталь не одну штуку. Серьги, к примеру – парные. Но другие – вообще не покупают. Конечно, бусы теряются. Но за дорогими вещами хозяйки следят.

Вообще, мой выбор – хрусталь – не самый лучший. Почти половина украшений в Булгарии из сердолика. Хрусталя – десятая часть. С другой стороны, хрусталь расходится по стране – только треть в столице, а янтарь, например – почти весь в одном месте.

А, плевать! У меня нет ни своего сердолика, ни своего янтаря. Тот янтарь, который был в Клязьменском караване – мы вполне пристойно продали. Разовая успешная сделка по примитивной перепродаже – не интересно.

Объяснить? – Я не контролирую положение ни в начале, ни в конце цепочки. Завтра на «Янтарном берегу» появится какой-нибудь… бешеный ярл, и добыча встанет.

Ещё: у меня нет собственных резчиков по янтарю. А брать пошлину – я не могу. Чисто торговая наценка? – Обязательно! Если ничего другого не можешь придумать.

Главная беда любого коммерческого прогресса в средневековье: мало покупателей. И очень низкая плотность населения. В сочетании с средневековыми путями сообщения… Это мне отсюда, со Стрелки – выпихнуть плотик с цацками, и Волга сама в Булгар принесёт. Если, конечно, разные местные – ноги не приделают… На Руси говорят – «плохо лежало», а на Волге? – «Плохо плавало»?

А уж идти месяц вёслами с товаром обратно…

Чисто для сравнения: через столетие в торговле Генуи и Венеции с Левантом нормативом будет цена фрахта – 240 дукатов за пуд товара. Дукат – 3.5 г. золота 980 пробы. В наших ценах – две сотни кунских гривен. Десяток кг серебра за пуд товара. Не изготовить – просто доставить.

Мы потолковали с Николаем уже спокойно и предметно. Да, состав шихты – важен. Но важнее – количество разнообразных форм. Что требует подготовки производства, стартовых затрат: я собираюсь делать литьё. Это не нитку тянуть да навивать: одну бусину так сделал, следующую – иначе.

Добавили в список призматическую бусину, напускную, каплевидную вытянутую гранёную подвеску. Не хочу гладких – надеюсь, что шлифовка привлечёт покупателей. А мы можем эту операцию делать эффективно. Не хочу делать шаровидных или зонных – неудобны на станке.

Ещё одну подвеску – по Бируни. Он описывает украшение из алмаза, но в Булгаре такое есть и из хрусталя. Призма с пирамидальными концами, вытянута в горизонтальном направлении. Канал проходит по длине подвески, но не в центре, а в верхней части. Длина подвески (вдоль канала) – 25 мм, диаметр сечения – 13 мм. На гранях призмы – стилизованная арабская надпись «Аллах». – Почему нет?

Кучу вещей игнорирую: перстни, вставки… Бируни, сообщая что из Кашмира вывозят горный хрусталь и изделия из него, называет шахматные фигурки и пешки для нард. Пешки для шахмат вытачивают шестигранной формы, для нард – круглые. Можно сделать. Сколько?

* * *

Полонея сперва отмалчивалась, но когда я предложил и лунницы делать из хрусталя – взволновалась. Этот женский оберег булгарам известен, но он должен быть металлическим – иначе не возьмут. Даже для коней: лунницы не только на баб вешают.

– И вообще: подделка сразу видна!

– Да ну? И как ты отличишь?

– Ну… цвет… наверное.

* * *

Туфта. Если сделано хорошо, то, в здешних условиях, отличить нереально. Да и наоборот – нам в плюс.

Горный хрусталь редко бывает абсолютно прозрачным: видны мелкие пузырьки, включения, замутнения. Всё это считается второсортностью. Люди гоняются за чистым.