Текст книги "Урбанизатор (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Ещё через пару дней мы выдвинулись.

Довольно большая компания собралась: моя «абортоидная» команда, Чарджи с половиной гридней, Паймет с парой своих, Гладыш, Илья Муромец… даже Николай с помощниками:

– Мне, Ваня, пора молодёжь учить. Они ж даже упаковать хабар не умеют! А уж снять аккуратненько, разложить, оценить… Вот, трёх оболтусов взял. Может, хучь один гожий вырастет.

У молодёжи – глаза горят. Ура! На войну взяли!

Десять вёрст сквозь сугробы и болота… пропотели и поуспокоились. А как переночевали в лесу, под страшные сказки про волков-людоедов…

– А ты шо?! Ты не знал?! Так Воевода со всех здешних лесов самых злых волков собрал! Волшбой приманил! Вот те хрест! Особенно человечьим мясом откармливает! Чтобы они, стал быть, никого к Всеволожску не пускали. У нас-то, сам же видал – нету возле Стрелки. А тама! Тыщи собралися! Человечинкой балуются. Теперь по округе пойдут – сходный вкус искать. Ты смотри – от костра ни на шаг. А то сзади за загривок – хвать! И в лес…

«И в тёмный лес

Ягнёнка уволок».

Вообще-то, реальная проблема. Такое здесь бывает. Через месяц-другой волки в лесу оголодают – могут случаться… случаи.

Глава 386

С утра, только светать начало, вышли на берег этой Ватомы. Как всегда – ну «Русь Святая» же! – ни одного указателя. А зачем? – Доброго человека Господь и так доведёт.

Я, в принципе – не против. Просто ГБ в роли ГПС-навигатора… Типа: у нас на Руси гвозди – только микроскопами забивают. Электронными.

– Ну что, Паймет, где твоё селище?

Мужик палец поднял и… и замер. Смотрю я вдоль его пальца, а там… Там клуб дыма из-за леса выскочил. За ним следом – струйка, вторая, третья… Уже столбом повалило…

– Стоять!

Паймет, сбитый с ног, подвывает, пытается в ту сторону ползти, слёзы у мужика потекли, пальцем туда тычит.

– Говорит: его селение горит, дом его.

– Правильно говорит. Почему горит?

– Дык, известно почему: находники жгут.

– Илья, а дальше? Следующую мысль ты подумать не можешь?

– А чегось тут думати? Раз жгут, значит – уходят.

– А куда?

– Дык… выходит сюда.

– А дальше?

– Да что ты меня как дитё несмышлёное! Дальше – встречать надо!

Всё верно: на второй-третий день в свежевыпавшем снеге начинаются процессы кристаллизации, кристаллы растут, связность массы снега увеличивается, снег оседает, уменьшается в объёме, в рыхлости. В горах – снижается опасность схода лавин, на равнинах – улучшаются условия движения транспорта. Чем чудаки и собираются воспользоваться.

Часа через два на реке появляется караван. Десяток «унжамерен» на лыжах, пяток волокуш с лошадьми, десяток пленников, связанных в гирлянду.

Тут и боя-то не было. Стрелки дали залп. Один. Салман зарубил чудака с копьём. Одного. Илья долбанул придурка по голове булавой. Один раз. У волокуш были… это называется не возница, а вожатый – рядом с лошадьми идут, за повод тянут. В экипажах нашлось с десяток раненых. Всё это… дорезали, ободрали и… как же правильно сказать-то? – Обезушили?

Выдвинулись к селению «лосей». Ну какой может быть нормальный пожар после снегопада?! Так, сеновалы сгорели, кое-где крыши провалены, изба одна вся закопчённая стоит…

– Э… Воевода, Паймет говорит – они завтра сюда вернутся, всё исправят, всё сделают.

– Нет. Вы будете жить там, так и столько – как я скажу. Вы приняли присягу и исполните по слову моему. Изменников я… наказываю.

«Лоси» были очень удивлены и обижены. Вот же! Родная земля, родная деревня! Врагов прогнали – можно же вернуться! Всего-то пара недель прошло!

Нет. У моих людей нет иной родной земли, кроме той, которую я им дал. Нету вотчин-дедовин, нету родовых, «испокон веку…», «с отцов-прадедов…».

У вас нет иной родины, чем та, которую дал вам я. А сюда заселю какую-нибудь другую «сволочь» из моих новосёлов.

Об этом рассказывать… несвоевременно. А вот уговориться с родом «лося» о добровольной передаче всех их земель мне – уместно. И чуть подсластить пилюлю предводителю:

– Паймет, коли вы отдались в волю мою, то и всё ваше – моё. Вы отдали мне эту землю. Я отстрою ваше селище. Лучше прежнего. Но не сейчас. А тебя, или кто из вас лучше других на тиуна выучится – сюда головой поставлю.

Яркая «морковка» для усиления мотивации в обучении.

Что я, между делом, нарушил общераспространённое правило: «Раб – принадлежит хозяину, имущество раба – ему самому» – моя проблема. Разве я обещал кому-то, что буду следовать «общепринятым правилам»? Чужие законы мне неинтересны. На Стрелке один закон – мой.

Что, девочка, скучно? Сквозь снега лезли, в сугробах барахтались, в лесах блуждали… Разок стрельнули-стукнули… Ни геройства яркого, ни страстей смертных. Всей прибыли: пяток заморенных лошадок, парочка моих замордованных связистов да заснеженное пепелище.

Мелочь мелкая, неинтересная.

Так ведь и ключик куда как меньше запоров, им отпираемых, теремов, теми запорами сохраняемых.

Цепочка: Мадина-Гладыш-Паймет-«лоси»-«ледовое побоище»-Ватома оказалась последовательностью «ключей», которой я «открыл» этот народ. «Распахнул». Для мира, для «Святой Руси». Для «Зверя Лютого».

Ключики… они разные бывают. Вот, к примеру, есть у тебя… завязочка. От всей твоей одежды – весьма малый кусочек. А ежели я за неё потяну… Во-от, картинка совсем уж другая. Мне так – очень интересная. А вот ежели я тут… от тебя, от тела твоего, малый… чуть прикушу. Но-но! Не пугайся! Я своих не грызу – только покусываю. А теперь вот… тут. Уж и глазки закатилися у красавицы. А всего-то чуть пальчиком… одним… по ну совсем малой частичке… Ты уж и смотришь иначе, и дышишь по-иному, и сама вся… Мелочи мелкие… Однако же, в умелых-то руках…

* * *

В первой своей жизни я никогда не слыхал ни об «унжамерен», ни о Ватоме, ни о озере, через которое она протекает, ни о «лосях» и их селище. Да и вообще о мари – только мельком. Ну, есть такие люди. Живут себе, наравне с множеством других разных людей. Меня куда более интересовали преобразования форматов doc, docx, pdf или подробности протоколов http и https, асимметричное кодирование, игры с куками или, к примеру, устранение множественности текстовых редакторов в стандартных поставках линуксов.

Вообще, поиграть с оптимизацией операционных систем, повысить в разы «на ровном месте» эффективность общения компа с «облаком»…

Увы. Облака – здесь есть. А «облачных платформ» – нет. Машин нет никаких – ни виртуальных, ни реальных. Огромный массив профессиональных знаний и умений их применять, что собственно, и составляло немалую часть гордости и удовольствия «эксперта по сложным системам» – пришлось… Нет, не выкинуть, не забыть – засунуть в дальний чулан своей памяти.

Взамен: учиться, учиться и учиться.

Ленин?! Опять?! Да какой же ты умный! Вот же, факеншит, до комсомола ещё восемь веков, а применять уже пора!

* * *

Слава о моём «ледовом побоище» разнеслась по здешним лесам весьма широко.

И ничего не изменила:

– Ну, есть такой псих лысый, «Зверь Лютый», на Стрелке сидит, земельку там ковыряет, прохожих режет.

Наши соседи приобрели кое-какую опаску. И – наплевали:

– Нас это не касается, сюда лысый не придёт. Это пусть булгары да русские, кто по рекам караванами ходят, думают.

Даже и переход «лосей» в мои холопы особого впечатления не произвёл:

– Слышал? Лоси от унжамерен к Зверю Лютому убежали. Похолопились.

– Да ты что?! Жаль. Хороший род был. Не повезло. Бывает.

А вот мой поход на Ватому, два десятка убитых там находников, не на Волге, а внутри собственно марийских земель, добровольная передача мне исконно-посконного селения и родовых угодий…

Изменение прав собственности, не – набег, не – захват, но владение – законное! – частью земель этого народа, вводило меня в круг местных тиште.

Я уже говорил: отношение к земле, ощущение «правды» владения именно этим родом именно вот этим куском поверхности планеты, у мари отличается от существующего у славян, у «кочующих земледельцев». Можно сравнить, наверное, со сходным ощущением «своей земли» у аборигенов Австралии. Уже в 21 веке пересказ рассказов прабабушки, или тропинки, увиденные во сне, являются для австралийских судов основанием для решения о предоставлении родовым группам земельной собственности.

Мелочь мелкая. Как пара-тройка точек на теле девушки. И ведь никогда не знаешь – что именно сработает!

«Учиться, учиться и ещё раз – учиться…». И с правами собственности на землю – тоже.

Ещё я совершенно не понимаю, как распространяется информация в здешних лесах. Но процесс – происходит. И довольно быстро: через две недели на Кудыкину гору пришло посольство.

Вот только не надо представлять себе караваны верблюдов, колонны слонов, толпы наложниц и табуны скакунов! Не из Персии же! Трое дровней, трое возчиков, три деда-посла на вязанках шкурок пушных животных. Старейшины – «кугураки». Страх в глазах – как бы этот мутный плешивый не прирезал, хитрость – как бы этого плешивого нае… обмануть. И – покорность судьбе.

Мадина, которая успела пообщаться с этими… кугураками, тяжко вздыхая, объясняет:

– Унжамерен на них идёт. Резать будет.

Это – не новый заход. Вторгшихся в начале зимы отрядов унжамерен было несколько. Мелкие отряды – мари чуток пощипали, мы уничтожили один крупный. Слух о «ледовом побоище» разнёсся по лесам, и находники сдвинулись. Слились в одну толпу и покатились по Ветлуге вниз. Естественно, выжигая и вырезая всё на своём пути.

Дальше начинаются подробности:

– Находников много?

– Ай-ай, много-много! Тысячи!

Брехня. Тысячу воинов в лесных чащобах зимой не прокормить.

– А ваших много?

– Ой-ой! Мало-мало! Один ста, два ста, три ста…

Ну, предположим.

– Соседей звали?

– Да, да! Ай-ай! Юмалы на реке сидят, в лесу дрожат, воевать не хотят. Ой-ой. Совсем воинов нет. Беда.

«Юмалы» – северные тиште, которые по реке Юме живут.

– Горных звали? Эрзя что сказали?

– Говорят – «да», идти – нет. Ай, ай совсем плохо. Помогать надо, однако.

«Горные» – горные мари, «черемис», в отличие от Ветлужских – «луговых». Отношения между двумя ветвями этого племени… сложные.

* * *

В реальности последующей истории, в ходе многовекового противостояния Руси и Орды, потом – Казанского ханства, мари чаще поддерживали Москву, черемисы – Орду. Небольшая разница в географии, в образе жизни, чуть иной опыт и влияние религий, дали отдачу в ряде военных и политических эпизодах. Хотя, по сути – один народ.

Летописец, говоря о Бряхимовском походе Боголюбского, вскользь упоминает, что русские рати, кроме самого Бряхимова, сожгли ещё три булгарских города. Один из них – Усть-Ветлужское городище. Опорный пункт, торговый центр, форпост Волжских булгар в марийских землях.

Тамошние туземцы были с булгарами «вась-вась». За что и пострадали. Ну, кто сдуру не убежал. Пробулгарская верхушка там и погибла.

В РИ уничтожение этой части национальной элиты, в сочетании с угрозами, проистекающими от русских и мерских повольников, позволили лидерам другой, северо-западной части народа начать движение в сторону консолидации племён. Уже через несколько лет начнут основывать новые города, укреплять существующие селища.

А пока здесь остался… «второй эшелон».

С одной стороны, они знают, что «держать руку» богатого владыки – выгодно. И барахлишка подкинет, и воинов пришлёт. С другой стороны – своих связей в Булгарии у них нет: к «кормушке» их не допускали. Эмир, после нашего с ним «Меморандума» – своих людей в эти края не посылает. Обиделся он на лесовиков. За Бряхимовский разгром. Купцы булгарские, без государевой поддержки… не рискуют.

Местные вожди знают, что иноземцы – хорошо. Богато, выгодно, победоносно. Но с Востока получить помощь – не получается. А с Запада?

Был бы я «русский» – они ко мне бы не пришли. Враг, однозначно. Но «русские» – здесь не живут. Воюют, торгуют, проплывают… А мы – сели. Какое-то дикое странное племя, прозываются – род «Зверя Лютого». Каннибализмом – не занимаются, пожаров – не устраивают. Бьются – сильно.

Побили «уток». Больно, но без поедания живьём. Побили мещеру – так им и надо! Изменники! Князю Суздальскому продались! Похолопили «лосей». Но, ведь, спасли же от погибели неминучей! Вон, мужики знакомые. Без бород, правда, но с кем не бывает. «Снявши голову по волосам не плачут». А тут-то головы целы. Бороды-то вырастут…

Главное – этот сопляк лихо бьёт «унжамерен»! Пусть – и «наших» побьёт. А уж потом…

По сути – ничего нового.

Нужна воинская сила. Хорошо вооружённая, обученная, чужая. Так призывали кельты саксов в Британию, так приглашали Рюрика – в Новгород, Рогволда – в Полоцк, Тура – в Туров. Сходно набирал войско в Норвегии – Владимир Креститель, звал скандинавов Ярослав Мудрый. Уже и Александр Невский и его потомки, видя, что лучшее войско – монгольское, звали ордынцев на Русь решать военные задачи.

Не чисто русская проблема: китайская империя Мин пригласила к себе армию маньчжур, «северных стервятников», которые создали новую китайскую империю Цин.

Уже на исходе 18 века один из членов Директории говорил: «Франции нужна одна голова и одна шпага». В качестве «головы» он имел в виду себя, а на место «шпаги» прочил Наполеона Бонапарта.

* * *

Нужна ребятам «шпага»? – Будет. А почём?

Дедушки начали таскать шкуры пушных животных.

Та-ак… Вы когда-нибудь это нюхали? Нет, я понимаю, что видели – песец, чернобурка… а уж соболь-то!

Смотрятся здорово. Но я – про запах.

Лесовики проводят первичную обработку. Почему, собственно, булгары и хазары так упорно ставили сюда свои фактории: мех – великолепен! Но если его не выделать… Зиму он пролежит. К следующей – половину придётся выбросить.

Интересно, а с этими песцами-соболями мой «вечно трезвый» скорняк – справится? С бобром-то сумел. У бобра, как и у медведя, есть тонкости: обязательно, из-за толстой мездры, нужна срезка слоя кожевой ткани. Иначе шкура получится толстой и грубой.

Я смотрел, слушал, сдержанно хмыкал. Межплеменные средневековые дипломатические…

«„Да“ и „нет“ не говорить, черно-белого не брать. Что желаете купить?». – старинная русская народная игра.

Я пытался понять уровень… компетентности и ответственности этих седобородых посланников. С кем я вообще тут разговариваю?!

– Мадина, ты мне прямо скажи: они за базар отвечают? Э… если они пообещают – их не дезавуирует? Э… племя – не откажется?

Она сначала не могла понять вопроса, потом задёргалась.

– Не… ну… если… смотря про что.

Умница. Вот что значит – пообщаться со «Зверем Лютым»! Для нормальной женщины слово кугурака – закон. Дед сказал – истина в последней инстанции. Но «переходящее знамя несчастий и неприятностей» кое-чего в жизни уже повидала. Понимает уже возможность вариантов, думает чуть дальше.

– Так. Ясно. Переведи этим… мехоносам и шкуродралам. Вы хотите помощи. Моей помощи, моей дружиной, моими людьми, моим э… волшебством. Вы знаете, что я – «Зверь Лютый». Вы знаете, что я убил сто унжамерен на льду Волги. Сам-трет. Трое против ста. Никто в ваших селениях не может сделать такое. Я – могу. Вы знаете, что я истребил врагов на Ватоме. Что я взял себе род лося и их землю. Лоси умные – они пришли ко мне. Теперь у них нет опасности от врагов, у них нет опасности голода – у меня есть хлеб. Я дал им чистые тёплые жилища, я учу их грамоте. Никто в округе не может истребить ваших врагов, кроме меня. Никто не может дать вам столько, сколько я. Но и цена моей помощи – не такая, как у других.

Мадина, вздрагивая и оглядываясь то на меня, то на послов, старательно переводила. Замолкла. Ждёт продолжения. Дедушки кивали-кивали, совсем головы повесили. Наступившая тишина заставила их поднять глаза.

– Моя цена… Вы принимаете мою волю, мой закон, мою веру, мой язык.

Во как! Первый раз сказать – язык не поворачивался, мозги кипели. А теперь – как так и надо, само выскакивает.

Дедушки ахнули, потом бурно начали возражать. Мадина кинулась, было, переводить, но я остановил её:

– Не надо. Мне не интересны возражения. Я не купец, я не умею торговаться. И не буду. Они говорят «нет» и уходят. Чтобы увидеть, как враги убьют их мужчин, изнасилуют их женщин, съедят их скот и сожгут их куды.

Обычное, исконно-посконное «Враги сожгли родную хату» – в нормальном, общепринятом, русском и нерусском, повсеместном и повсевременном исполнении. Это и есть политическая история человечества. Наполнитель кучи эпосов, баллад, гимнов, песен, легенд, былин и поэм. Бесконечная, десятки тысяч лет межплеменная война. Героизм защищающего, удаль нападающего, плачь осиротевших, горе побеждённых…

Бойцы – погибнут, певцы – останутся. И будет снова: «Безумству храбрых поём мы песню». Ну хоть бы кто-нибудь спел песню «умству»!

Мда… За это – не подают?

Дедушки пытались торговаться, пытались как-то уговорить, найти компромисс.

– Не виляйте. Вы говорите – «да», вы становитесь «мои люди», и я защищаю вас, как своих людей. Вы говорите «нет», и я не сдвинусь с места, я не увижу, как вас будут резать, я не услышу ваших криков. Вас, вашего народа – больше не будет.

Вашего народа не будет и так, и так. Смена языка, веры, обычаев и означает смерть этноса. Как только вы начнёте хоронить покойников головой не на север, а на запад – всё, другой народ. Разница – в количестве насильственных смертей «по дороге».

– Всех не перережут!

– Ты прав. Кого-то продадут в далёкие страны. Кто-то будет рожать новых унжамерен. Кто-то убежит, спрячется в лесах. Потом беглецы вернутся на пепелища. Будут жить в землянках, ловить рыбу, бить зверя. Попытаются отстроить свои селения. Время. Народ ослабеет, и на ваши земли придут другие. С востока – удмурты, с запада – меря, с юга – эрзя. И я – отовсюду.

– Многие полчища пытались захватить наши земли! Все нашли у нас свою гибель!

– Верю. Поэтому и не пытаюсь. Захватить. Но вы умеете не только воевать, но и торговать. Я покупаю ваш народ.

– Мы не продаёмся!

– Тогда о чём мы толкуем? Разве эти меха – не попытка купить меня? Мою помощь? На Руси говорят: на торгу два дурака, один – продаёт другой – покупает. Зачем мы занимаемся дуростью? Закончим торг, поклонимся друг другу и разойдёмся. Я – посмотреть, как делают мои горшки, вы… Вы ещё успеете увидеть, как режут ваш народ.

Деды собрались кучкой, сдвинули головы и начали что-то тихо обсуждать, изредка поглядывая на нас с Мадиной.

– Э… Господин… Они собираются э… обмануть тебя. Пообещать, получить твою помощь и… не сделать. Сделать только для вида.

– Спасибо. Молодец, что сказала. Прежде, чем они начнут говорить, объясни им. Нарушение клятвы мне – смерть. И – им, и их сородичам. Они вернее выскочат из-под мечей унжамерен, чем из-под моего гнева. Расскажи им о… о волшебстве, которое ты видела здесь, покажи им столбы, на которых я сажаю бунтовщиков, расскажи – почему ушли эрзя из соседних селений, как я перервал хрип мятежникам, как истребил вождей Яксерго, покажи им Курта и Мару, покажи им мои печи и фуникулёр… Они плохо меня знают. Поэтому и надеются обмануть.

Забавно: я вдруг ощутил, что мне остро не хватает болтуна типа Хотена из Пердуновки или Баскони из Тверской хоругви. Персонажа с хорошо подвешенным языком и способностью пускать пыль в глаза. Правдоподобно и целенаправленно. Я и сам такой. Но – не разорваться.

Три способа обмана: ложь, дипломатия и статистика. Статистику я тут кое-какую веду, ложь меня не привлекает, а вот для дипломатии… надо искать человека.

Прелесть ситуации состояла в том, что достоверной информации нужного объёма и подробностей – у меня нет. Прежде всего – о численности и организованности противоборствующих сторон. И – о надёжности договаривающейся стороны.

* * *

Дело дрянь: это же племена, это же демократия! Прямая, свободная, равная и неотвратимая. Любое непривычное действие – только после мордобоя с консенсусом. И – до следующего. Консенсуса.

Любое слово любого человека – в демократии – значения не имеет. Ну, пообещал их «он» что-то… противное большинству, они собрались и «она» – сняли. «Освободили от занимаемой должности по утрате доверия». Народовластие. «Грамада – надумала», «мир – приговорил». Как народ решил – так и будет.

Нужно ли объяснять: мнение народа в состоянии – «враг у ворот» и в состоянии – «врага не видать вовсе» очень… различно.

Так втаптывали в грязь, грабили и изгоняли своих героев, победителей разных «смертельных опасностей» – демократические древние афиняне или римляне времён Республики.

Нед Бампо частенько обращается к Чингачгуку по его титулу – «сагамор». «Вождь» (сахем, сагамор) у могикан назначался «матерью рода» – главной женщиной одного из трёх матрилинейных родов: Волка, Черепахи и Индюка. И ей же – снимался.

Попробуйте детализировать картинку.

Вот вы хорошо, доброжелательно поговорили с Недом. Он перевёл вашу просьбу Чингачгуку. Могиканин подумал и кивнул. Договор – заключён, племя – поможет, «сагамор» – принял обязательства. Все – взрослые самостоятельные мужчины. «За базар – отвечаю».

Вот он вернулся в свой род Черепахи и сказал: «бледнолицый брат ждёт наших воинов у водопада Гленн».

А ему – афронт. Или – дефолт. Или – остракизм. По воле «матери рода».

И стал Чингачгук просто Гуком, без чина. Совсем даже не «сагамором». А будет сильно настаивать, про честь, там, про предков, пяткой себя в грудь… Станет – извергом. «Извергнутым из рода».

Потому что «мать рода» вот так видит ситуацию! Со всей своей мудростью.

Вы себе представляете мудрость вздорной старушки? Или – вздорность мудрой прабабушки?

Хотя мудрость вздорного старикашки – почти ничем не отличается.

«Почти» – потому что «особо сильно вздорные мужикашечки» интенсивно помирают на охотах и в войнах, не успевают стать старейшинами. В охотничьих племенах треть двадцатилетних мужчин не доживает до сорока лет. Мужчины умирают, преимущественно, в бою или от несчастных случаев.

Половина женщин умирает между 12 и 25 годами. От родов. Какая «женская мудрость» выживает? Широко-тазобедренная? Насколько эта «мудрость» применима в условиях смертельно опасной внешней агрессии существенно непривычной формы?

Здесь не так «всё запущено», но поверить, что марийская «кугырза» (элита, старейшины), хоть бы и мужского пола, согласятся с неудобным для них решением, хоть как-то меняющим их существование, требующим от них чего-то сделать… а уж чего-то совсем нового, чего они в жизни не видали! Только – «с ножом к горлу».

Это не имеет отношения лично ко мне. Или к моей «русскости» или «зверости». Я уже говорил: мари год назад было тысяч 20. Одних побили русские, других – «унжамерен». Они могли бы собрать 2.5–3 тысячи бойцов. Больше, чем ирокезы: те, при схожей численности, выставляли 2200 воинов.

А позвали бы, как Дмитрий Донской на Куликово поле, детей и стариков – и 3.5 получилось бы. И вымели бы этих находников как мусор! Но… демократия. Великих вождей вроде кугуза («великий хозяин») Коджа Ералтем – ещё не выросло. Молодой народ ещё не понял, что единообразия похоронного обряда – мало, нужно единство вооружённых сил. И целостность структуры, которая это единство обеспечит. Власть называется.

Здесь власть держится на авторитете личности. И заканчивается за оградой двора. Там авторитет другого кугурака.

У эрзя уже есть кое-какая общеплеменная иерархия, появляются общенародные предводители – «инязоры». У мари… устойчиво существуют только 7–8 сотен «больших семей». И – всё. Остальное – временно, ограниченно, по согласию, по соседству… Рыхло.

Такому количеству хозяев договориться между собой… «Два еврея – три мнения».

* * *

Мадина устроила дедам экскурсию по Стрелке. Больше всего их поразило уже сделанное, но ещё не установленное, мельничное колесо: «О! Большое!». Покатали на фуникулёре. Мы его только запустили, воду с реки хоть как, хоть и без насоса, а наверх давать надо. Думали – развлечёт, получился конфуз: от высоты и обзора дедушек начало тошнить, еле отдышались.

Акрофобия – навязчивый страх высоты. Головокружение на большой высоте – нормальная физиологическая реакция. Но тут у дедушек случился приступ паники. Примерно 2 процента населения планеты страдают акрофобией, у жителей равнин и просто с возрастом – более распространено.

Здоровенная круговая кирпичная печка – их не вдохновила. Попробовали свежего хлеба – опять носы воротят. У нас идёт больше хлебушек ржаной, с небольшой долей отрубей, довольно грубого помола.

Факеншит! Я не навязываю, но ем то, что мне лично нравится! Что приближённые, на меня глядючи… Как всегда – личным примером.

А по их понятиям – бедность. Хороший хлеб – пшеничный, белый, тонкого помола.

По утру – снова разговоры. Вторая серия. Юлёж, зудёж и пи… мда…

– Мадина, переводи. Вы пытаетесь торговаться. Это – глупо. У меня не два языка, своих слов я не меняю. Я думал – вы умные, а вы просто старые. Я забираю ваши подарки. Как плату за потерянное с вами время. Ваши кони отдохнули – идите. Всё.

У Горшени как раз сейчас стало получаться что-то похожее на Гжель… Ну, типа. Мне было интересно с ним. Деды по-гавкали, по-мявкали и свалили.

Вечером ко мне пришла Мадина. И разрыдалась.

Кроме дедов-«кугызы» были ещё и возчики. Они-то и по-рассказывали ей подробности. Умная женщина: подсунула марийцам своего дядю Паймета, своего сожителя Гладыша и устроила перекрёстный допрос. Сначала – раздельный, потом серию очных ставок. Просто бабе – они таких подробностей не сказали бы.

«Баба – дура» – русское и нерусское народное мнение.

Понятно, что «данных радиоперехвата»… как и аэрофотосъёмки… не фигурировало. Но… Поветлужье горит. Синим пламенем по площади. Пять-шесть отрядов находников, по полсотни голов в каждом, последовательно выжигают слабозащищённые селения мари. Жителей – режут.

Западные мари, попавшие в треугольник русских крепостей двенадцатилетней давности основания – не дёргаются. А чего суетится? – Русские защитят. Северные – забились в леса в начале похода «унжамерен» и вылезать оттуда не хотят. А на востоке началась война с удмуртами. Тем тоже хочется кусочек добычи отхватить, давнего кровного врага – принагнуть. По югу, по Волге – летом прошлись русские рати и битые «друзья эмира». Там – одни пепелища.

Ведь понятно же! Собери всех боеспособных, всё равно получится много больше, чем находников. В разы! Если не на порядок. Волжское направление я им обезопасил – предполагаю, что уничтоженный мною отряд должен был выйти Волгой во фланг и в тыл тамошним мари.

Ещё проще: собери две-три сотни толковых воинов и дави этих… лесных удальцов. Отряд за отрядом. И никакое превосходство в воинском навыке и вооружении – какое у них там такое большое превосходство! – не компенсирует численности и знания своей родной земли!

Но… нужен, как минимум, человек с понятиями о тактике средневековой племенной войны. Хотя бы – уровня комбата. И нужно явное согласие «политического руководства» – старейшин-«кугураков». Без их поддержки никакой военный «он» отряд не соберёт. А они не хотят! Потому что их опыт – они же древние, они же умные! – говорит: надо прятаться, надо рассеяться по лесам и болотам.

А.Блок – эз из:

 
«Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!».
 

Да вот же беда! С другой-то стороны – зеркало! Такая же «рожа». А Европой здесь и вовсе не пахнет. Так, чуть только «русским духом» несёт. Душком. В моём исполнении.

* * *

– Слушай, Звяга, я видал, ты такие славные санки сделал. Лёгенькие, прямо – беговые.

– А? Ну. Хороши.

– А поставь-ка ты на них вторую пару полозьев.

– ?! Ты чо…? На чо…? Да ну…

– Ты – сделай. «На чо» – увидишь. Спешно. Нынче. Поставишь – вот так, снаружи по бокам. Расстояние – вот где-то так.

Вы не видали, как трактор лыжню накатывает? А я видал. Но у меня трактора нет. Но это ж решаемо! У нас вчера как раз снежок сыпал, завтра – самое время путь торить.

Ещё затемно выкатились саночки на Волгу, и пошли рысцой. По свежему снежку, оставляя за собой две пары ровных канавок.

Так и потрёхали, вёрст 8-10 в час, меняя лошадей в оглоблях. Вторая и третья следом «гусём» бегут. Волки путешественникам не помешают: в санках не боярыня дебелая – князь-волк собственной персоной. Стесняется, лапами морду закрывает – я ему выговор сделал, опять он сигнальщика в снег воткнул. На облучке Алу, они друг с другом ладят. С тех первых дней, когда я Курта у его матушки-волчицы забрал.

Лишь бы двуногие какие придурки по дороге не встретились.