Текст книги "Кавалькада"

Автор книги: Уолтер Саттертуэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава десятая

– Как спалось? – спросил я мисс Тернер.

– Прекрасно, спасибо.

Мы сидели в другом ресторане нашей гостиницы, в юго-западном ее крыле, рядом с огромным фойе. Мисс Тернер только что присоединилась ко мне. Я пришел раньше времени, а она на несколько минут опоздала. В это утро на ней был облегающий серый хлопчатобумажный жакет, серая юбка, белая хлопчатобумажная блузка и черный шелковый галстук. Весьма деловой наряд, если не обращать внимания, как это делал я, на то, что под ним.

Сегодня впервые после нашего приезда в Германию не было дождя. За окном солнце омывало Парижскую площадь и массивную колонну Бранденбургских ворот за нею. Люди сновали по улицам и тротуарам с легкостью, которой раньше у них не наблюдалось.

– Кофе хотите? – спросил я ее.

– Благодарю, я уже выпила чаю у себя в номере, спасибо. Заказала еще с вечера. – Она улыбнулась. – Но я бы что-нибудь съела. – Она поправила очки и глянула мне в тарелку. – Яичницу с ветчиной.

– Годится.

– Звучит любезно.

Я жестом подозвал официанта, и, когда тот подошел, мисс Тернер сделала заказ.

– Итак, – сказал я, когда официант отошел, – как провели вечер?

Она покачала головой. Сегодня волосы у нее были распущены до плеч.

– Мисс Грин в кабаре так и не появилась.

– А я думал, она там работает.

– Да, но, по словам управляющего, работница из нее не самая добросовестная.

– Чем она занимается?

– Продает сигареты и подменяет барменшу, когда та уходит на ужин. Иногда подпевает в хоре.

– В каком еще хоре?

– Ну, – мисс Тернер небрежно махнула рукой, – в какой-то незатейливой программе – поют себе и танцуют.

– Управляющий мог бы, наверно, легко найти ей замену. Почему он ее не уволит?

– Она ему приглянулась. Он называет ее «англичанкой-финтифлюшкой», хотя и говорит это с улыбкой.

– Пуци дал мне ее адрес и номер телефона. Днем позвоним.

Мисс Тернер склонила голову набок.

– А что, если нам снова разделиться? Вы с господином Ганфштенглем побеседуете с мисс Грин, а я встречусь в институте с доктором Гиршфельдом – может, он выведет меня на Грету Нордструм.

– Сестру помощника Геринга. – Я напрочь забыл про нее. – Проститутку.

– Да.

– А институт, который вы упомянули, – и есть тот самый Институт сексологии?

– Да. – Она улыбнулась. – Боитесь, я не смогу достойно вести себя в Институте сексологии?

– Думаю, сможете.

– Значит, согласны?

– Не уверен.

– Но почему? – спросила она.

Я рассказал ей, что произошло вечером на задворках «Микадо». Я немного пригладил рассказ, но не слишком. Она имела право знать все.

Мисс Тернер слушала, не задавая вопросов. Когда я закончил, она сказала:

– Но ведь с вами все в порядке? Они вас не тронули? И господина Ганфштенгля?

– Просто не успели. Я же сказал, Рём подоспел как раз вовремя.

– Вам повезло. Они могли уложить вас обоих.

– Не думаю, что они собирались нас убивать. Для этого хватило бы и одного молодчика с «пушкой». Думаю, они просто хотели нас слегка помять.

– Но зачем? И кто они такие?

Я полез в боковой карман пиджака, достал удостоверение, которое передал мне Рём. И показал ей.

– Это тот, кого убил Рём.

Она взяла удостоверение, взглянула на него и нахмурилась.

– Тут все на русском.

– Да, – подтвердил я. – Это удостоверение моряка.

– Они что, коммунисты? Большевики?

– Рём считает, так оно и есть.

Она вернула мне удостоверение.

– Но откуда они узнали, что вы собрались в «Микадо»?

– По-моему, – ответил я, – тут есть несколько вариантов. Первый – Рём кому-то сказал, второй – ваш приятель фон Динезен кому-то сболтнул…

– С какой стати ему-то болтать?

– Я не сказал, что это сделал он. Я сказал, что и такое возможно.

– Он не мог. Он все время был со мной.

– Именно он передал Пуци слова Рёма. Он знал, что Рём будет ждать нас в «Микадо». Он мог шепнуть об этом кому-нибудь в баре «Дикий Запад».

– Но зачем?

– Говорю же, я вовсе не утверждаю, что это сделал он. Я просто предполагаю.

Мисс Тернер снова махнула рукой и быстро проговорила:

– Ладно, согласна. Он мог кому-то шепнуть. Как насчет третьего варианта?

– Они сели нам на хвост еще здесь, в гостинице, и всю дорогу следили за нами.

Она нахмурилась.

– Разве за нами кто-нибудь следил?

– Это всего лишь один из вариантов.

– И какой же из них вам кажется наиболее вероятным?

– Не знаю. Но теперь придется действовать с оглядкой. Будем менять такси, пересаживаться из одного в другое, куда бы ни ехали. Так что не знаю, стоит ли вам работать в одиночку.

Мисс Тернер откинулась на спинку стула.

– А будь я мужчиной, вы сказали бы то же самое?

– Не знаю.

Она смотрела на меня, ожидая продолжения.

– Нет, наверно, – признался я.

Она прищурилась.

– Вы сказали, что вчера вечером не захватили с собой в ресторан пистолет.

– Да. – Я улыбнулся. – Верно. А вы свой взяли, не так ли?

– Да.

– Фон Динезену повезло, что он вел себя прилично.

Какое-то время она смотрела на меня невозмутимо, потом нахмурилась:

– Почему он вам так не нравится?

Я удивился. Решил, что с фон Динезеном мы закончили.

– Не скажу, что он мне не нравится.

– Но вы ему не доверяете.

– Нет.

– Не верите, что он экстрасенс.

– Я вообще не верю в экстрасенсов.

– Откуда же он узнал столько всего про вас? Про вашего брата, про то, что вы служили в армии. Откуда он узнал такие подробности обо мне?

– Есть два варианта.

– А именно?

– Первый – он умеет читать чужие мысли.

Она раздраженно качнула головой.

– Вы в это не верите.

– Второй – он каким-то образом получил доступ к нашим личным делам в Лондоне.

– Как же, ради всего святого, ему это удалось?

– Может, через Кодуэлла.

– Кодуэлла? Зачем Кодуэллу давать ему наши личные дала?

– Может, он и не давал их непосредственно фон Динезену. Может, он дал их кому-то еще, а тот передал их фон Динезену.

– Но зачем Кодуэллу давать кому-то наши личные дела?

– Понятия не имею.

– Но, даже если и так, зачем фон Динезену было выкладывать нам, что он о нас что-то знает?

– Пуци намекал, что фон Динезен может помочь в нашем деле. Вероятно, фон Динезен решил, что, если мы поверим в его уникальные способности, то примем его в нашу команду.

– Но зачем ему наша команда?

– Не знаю. Может, чтобы приглядывать за нами.

– Ну, вы же не знаете…

– Но собираюсь узнать.

Она откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и смерила меня взглядом, как будто решив определить навскидку, какого размера мой костюм.

– А как насчет…

Появился официант и поставил перед ней яичницу с ветчиной и апельсиновый сок. Мисс Тернер поблагодарила его. Руки она по-прежнему держала скрещенными. Когда официант ушел, она сказала:

– Он пригласил меня сегодня на ужин.

– Фон Динезен?

– Да.

– И вы приняли приглашение.

– В общем, да. Я попросила его позвонить портье в семь часов, но, как вижу, вы мое желание не одобряете.

– Думаю, это просто замечательно. Может, вам все-таки удастся выяснить, что ему нужно.

Мисс Тернер потянулась было за стаканом. Но передумала и положила руки на стол, ладонями вниз. Кивнула и поджала губы.

– Да, конечно, наверняка у него что-то на уме, иначе зачем ему приглашать меня поужинать.

– Я имел в виду другое.

Она вдруг склонила голову к тарелке, волосы волной закрыли ее лицо с одной стороны.

– Мисс Тернер, – сказал я.

Она взглянула на меня. Уголки рта были обиженно опущены.

– Я не то имел в виду, – сказал я. – Если фон Динезен действительно добрался до наших личных дел, а иначе, вы уж извините, я так думаю, и быть не могло, мне бы хотелось знать, как ему это удалось.

– Ну, конечно, если он водит нас за нос, то наверняка с радостью мне в этом признается.

– Нет, разумеется, но вдруг вы что-то узнаете.

– Если хотите, чтобы я пошла с ним ужинать и вела себя как… – Она не могла подобрать слово. Вряд ли слово было приличным, потому что она вдруг поморщилась.

– Как сыщик-пинкертон? – подсказал я.

Она взглянула на меня и тут же отвернулась. Глубоко вздохнула. Посмотрела вниз, на свою тарелку и еще раз вздохнула. А когда опять взглянула на меня, на ее губах играла едва заметная печальная улыбка.

– Порой, – сказала она, – я веду себя как полная дура.

– Не думаю.

– Ведь это как раз то, чем мы должны здесь заниматься.

– Выставлять себя круглыми дураками?

– Нет. – Она улыбнулась. – Быть полной дурой – мое личное хобби. Я хочу сказать, и при этом быть сыщиком-пинкертоном.

– Угу.

Мисс Тернер села поудобнее, поправила очки и снова взглянула на меня.

– Вас никогда не беспокоило?..

– Что?

– Ну…

– Притворство?

Она кивнула.

– В вашем случае, – заверил ее я, – никакого притворства. Он знает, кто вы и что.

– Да, но неужели вам никогда не хотелось быть рядом с каким-нибудь человеком и не… следить за ним? Я хочу сказать – как сыщик. Оценивать его.

– Конечно. Но, когда я работаю, об этом не думаю.

– Но неужели эта… бдительность никогда… неужели она, скажем так, никогда не нагоняет на вас тоску?

– Бывает, – признался я. – Иногда.

– И что вы тогда делаете?

– Дожидаюсь, когда доведу дело до конца, и ухожу в отпуск.

– Да, на каникулы, – сказала она. И улыбнулась. – Думаю, когда мы здесь все закончим, я тоже возьму отпуск.

– Давно пора. Думаю, это вполне можно устроить. А пока у нас куча дел.

– Вы имеете в виду сержанта Биберкопфа?

– Я имею в виду вашу яичницу.

Глава одиннадцатая

– А пинкертоны! – ухмыльнулся сержант Биберкопф. – А я-то думать, они носить большие белые шляпы и за поясом у них большие шестизарядные револьверы. – Он поднял руку, вытянул ее вперед и нацелил палец мне в грудь, как будто это был настоящий шестизарядник.

– Пах-пах, – сказал он, дважды дернув пальцем.

– Пах, – подтвердил я.

Он засмеялся, большие плечи заходили ходуном. Ему было немногим за тридцать, ростом с меня, но шире в груди и в талии. Красное мясистое лицо, светлые волосы, почти белые и коротко стриженные. Поверх белой рубашки – черная шерстяная безрукавка. Черный галстук ослаблен у ворота, рукава закатаны, толстые темно-розовые руки обнажены. На самом деле он был не таким уж толстым, а походил, скорее, на человека, который ни за что на свете не откажется от кружки пива. Он был до того весел, что я даже заподозрил, что минут десять назад он тоже не смог отказать себе в кружке пива.

Сержант повернулся к мисс Тернер.

– Вы когда-нибудь носить большую белую шляпу, фрейлейн?

– Только на пляже, – ответила она и улыбнулась.

– И не носить с собой шестизарядный пистолет?

– Почти никогда.

Он снова засмеялся и хлопнул ладонью по столу.

– Почти никогда, – повторил он. Ответ явно пришелся ему по душе.

Мы находились в криминальном отделе Центрального полицейского участка на Александерплац, с виду напоминавшем пещеру. Если бы люди за соседними столами не разговаривали по-немецки, можно было подумать, что находишься в полицейском участке любого большого города где-нибудь в Штатах. Те же низкие потолки, вызывающие клаустрофобию. То же ощущение неспешного, нескончаемого упорства. В воздухе тот же застарелый запах пота и страха, а также дешевого одеколона, который призван заглушать все другие запахи, но тщетно.

Перед уходом из гостиницы я послал Куперу в Лондон телеграмму обычным служебным кодом. Думал даже позвонить по международному телефону, но это, как правило, отнимает слишком много времени.

Затем вместе с мисс Тернер и с «Бедекером» вместо провожатого я взял прямо у гостиницы такси, обогнул Рейхстаг и Тиргартен и направился к вокзалу Лертер. С трудом протиснувшись сквозь толпу к главному входу, мы выскользнули из бокового выхода, взяли другое такси, и оно доставило нас прямиком сюда. Как я успел заметить, хвоста за нами не было.

– Теперь по делу, сержант, – сказал я.

Он взял с края стола зеленую папку, положил ее перед собой. И раскрыл.

– Знаменитое дело под гриф «совершенно секретно», ja?[26]26
  Да? (нем.).


[Закрыть] – Он вынул из папки несколько листков. Не густо. – Кто-то стрелять в кого-то из винтовки в середине Тиргартена. В самом центре Берлин, ja? Обычно должно быть много суеты. Люди бегать вокруг, задавать вопросы. Допросы, ja? Дознание, ja? Статьи в газетах, ja? Ничего подобного. Я давать одно интервью этой маленькой… – Он повернулся к мисс Тернер. – Вы знаете, что такое Schweinehund?

– Свинячий пес, – ответила она. – Свинья. Дрянь.

– Дрянь, ja. Мой английский никуда не годится.

– Вы прекрасно говорите, – возразила мисс Тернер. – Где вы научились?

– Немного в средней школе. Но свой диплом, я его делать в Хандфорте, в Чешире.

Она, похоже, удивилась.

– В Хандфорте? Разве там есть университет?

Сержант улыбнулся.

– Ваш коллега, он в курсе насчет Хандфорта. По его глазам вижу.

Он был на высоте. Я и не подозревал, что мое лицо хоть что-нибудь выражало.

– Там был лагерь для военнопленных, – пояснил я мисс Тернер. – Для немецких военнопленных.

– Ja-ja, – весело подтвердил он. – Томми[27]27
  Прозвище английских солдат (англ.).


[Закрыть] взяли меня у Вердена. Охранники в Хандфорте, они все были англичане. Мой любимый был Альф, из Ливерпуля. Мы много разговаривать. Он давать мне книги. Вы когда-нибудь бывать в Ливерпуль, фрейлейн?

– Нет. Мне очень жаль, что вам пришлось…

– Нет-нет, – сказал он и усмехнулся. – Мне повезло. Некоторые из моей роты, кое-кто из друзей, им не так повезло. Верден очень плохо, очень, но лагерь более или менее ничего. И я сделать лучше свой английский.

– Нет, правда, вы очень хорошо говорите, – сказала мисс Тернер.

Сержант довольно кивнул.

– Спасибо.

Я спросил:

– О какой дряни вы говорили, сержант?

– Ja, ja, – сказал он, – ближе к делу. Прекрасно, прекрасно. – Он кивнул в восторге от того, что можно вернуться к делу. – Я говорю об этот маленький Wiesel, Гитлер из Мюнхена. По-вашему – хорек, ja? И вы знать, с кем этот хорек должен был встретиться в середине Тиргартен, в центре Берлин?

– С генералом фон Зеектом, – ответил я.

– Ага! – обрадовался он. – Вы им нравитесь, а? Этим нацистам? Они раскрыли вам секретное имя генерала. Очень хорошо! Отлично!

– Они хотят, чтобы я выяснил, кто стрелял, – объяснил я. – Так что им пришлось открыть мне его имя.

– Ну, разумеется, разумеется. Они наняли знаменитых пинкертонов, чтобы сделать дело. Я знать это имя только потому, что мой осведомитель, который за ним следить, решил, что мне тоже нужно его знать. Естественно, он дал генералу уйти, прежде чем я там появиться, но имя его он мне назвал.

– Вы беседовали с генералом?

– С генералом? Ну, конечно, конечно. Мы великолепно побеседовали, я и генерал. Прямо у него в кабинет. Он, естественно, был готов сотрудничать с берлинская полиция. – Сержант взял в руки листок бумаги. – Видите? Вот, сотрудничать ровно пятнадцать минут. Очень щедрый генерал. – Он взглянул на листок и начал читать: – Вы знаете, кто стрелял? Nein. У вас есть подозрения, кто мог стрелять? Nein. Можете что-то добавить? Nein. – Сержант весело взглянул на нас. – Не правда ли, замечательная беседа?

– Он не сказал, зачем встречался с Гитлером?

– Это было важное государственное дело, так он говорить. Ну, разумеется, я понимать, что такой большой начальник, как он, генерал, не может говорить о большом государственном деле с таким мелким полицейским, как я. – Он усмехнулся и наклонился ко мне. – Но всем известно, что этот маленький хорек собирается устроить путч против правительства. Как тот жирный итальянец, журналист из Рима, Муссолини. Вы знать Муссолини?

– Лично незнаком.

– Лично незнаком! – Он засмеялся и хлопнул ладонью по столу. Мое остроумие его поразило. – Здорово. И теперь, ja, все знают, зачем сюда явиться маленький хорек – спросить у генерала разрешения устроить путч. «Пожалуйста, папочка, разреши мне устроить путч». – Его широкие плечи затряслись от смеха.

– Откуда все узнали? – поинтересовался я. – Про путч?

– В Мюнхене об этом только и говорить. Им там всем не нравится Веймар, никому, вот они и придумать путч.

– Вы сказали, что беседовали с Гитлером?

– Ja, разумеется. Я разговаривать с этим хорьком в гостинице, где он остановился. У него есть теория. – Он наклонился вперед. – Хотите послушать?

– Очень.

– По его теории, за ним гоняются красные.

– А разве этого не может быть?

– Конечно, может. У нас в Германии красные убивают много немцев. Между девятнадцатым и двадцать первым годами у нас были красные, мерзавцы левого толка… – Он обратился к мисс Тернер. – Прошу прощения, фрейлейн. Уж так я выражаюсь, ja?

Она улыбнулась.

– Мне и раньше случалось слышать такое.

Сержант снова повернулся ко мне.

– Некоторое время, опять-таки между девятнадцатым и двадцать первым годом, у нас было другое крыло, настоящие негодяи, они убили больше трехсот человек. Два года назад они прикончить Эрцбергера, знаменитого католического священника. А в прошлом году они убить Вальтера Ратенау, крупного государственного деятеля. Министра иностранных дел. Пристрелить прямо на улице. – Он улыбнулся и пожал плечами. – Но ведь он был всего лишь жидом, так что всем было наплевать, правильно?

– Но ведь организовать покушение на Гитлера могли и коммунисты, – возразила мисс Тернер.

– О да, конечно. – Он усмехнулся.

Я сказал:

– У нас есть список людей…

– Тот самый знаменитый список! Он у меня тоже есть! Видите? – Он поднял другой листок бумаги. – Замечательный список! С некоторыми из них я разговаривал тут, в Берлине. Ганфштенгль, Морис, Зонтаг. Это быть потом, у них в гостиница. Естественно, они ничего не знать. А все остальные из этого списка, видите, они все в Мюнхен. Я послал им письма, записки, я писал: «Пожалуйста, сэр, я хотеть был поговорить с вами об этом инцидент в Тиргартен, этом инцидент с винтовкой и с господином Гитлером, не могли бы вы, пожалуйста, связаться со мной?» И знаете, что я от них получать?

– Ничего?

– Точно. Ничего. Тогда я пошел к своему начальству и сказать: «Послушайте, давайте я ездить в Мюнхен и говорить с этими другими людьми? По-дружески, такая товарищеская беседа, просто чтобы получить ответы на кое-какие простые вопросы». И вот что мне сказать начальство: «Забудьте об этот, Биберкопф. Армия не хочет, чтобы мы вмешиваться». Что тут поделать?

– Ничего.

Он засмеялся.

– Точно!

Мисс Тернер спросила:

– А как насчет винтовки?

– Ах, ja, ja. Мы нашли прелестная винтовка, очень милый «маузер», там, в Тиргартен. Мы нашли его сбоку у канал, так уж нам повезло. Вы слыхать про канал Ландвер? – спросил он у нее.

– Мы даже видели его, – ответила она.

– Вы нашли пулю? – спросил я.

Сержант нахмурился.

– Что?

– Die Kugel, – подсказала мисс Тернер.

– А, пуля. Ja, ja, мы нашли замечательная пуля. Но, понимаете, она попадать в землю, она splat, оказаться повреждена, такая вот незадача.

– И вы не смогли определить, от той ли она винтовки, – догадался я.

– Совершенно верно! Он усмехнулся так, будто большего удовольствия доставить ему я не мог. – У нас никак не получалось определить, от той ли она винтовки или нет.

– Но пуля, – возразил я, – наверняка была от «маузера».

– О да, наверняка.

– Винтовка, которую вы нашли, была обычным пехотным «маузером»?

– Ja, ja. Обычный «маузер». Модель 1898 года. – Он по-прежнему улыбался, но, как мне показалось, глаза его слегка сузились.

– Разве не существует укороченной модели этой винтовки? Карабин?

Его глаза вдруг расширились от удивления.

– Укороченная модель? – Он широко улыбнулся. – Ну, естественно, вы, пинкертоны, понимаете в винтовках больше, чем мы, а?

Я обратился к мисс Тернер:

– Как будет по-немецки дерьмо?

Она не успела ответить, как сержант сам мне подсказал.

– Scheisse. – Он усмехнулся. – Дерьмо было одним из любимых слов Альфа. То дерьмо, сё дерьмо. Все дерьмо. Знаете, бывают дни, когда я с ним совершенно согласен. – Он засмеялся.

– Ладно, сержант, – сказал я. – Так неужели мы не можем покончить со всем этим дерьмом?

Глава двенадцатая

Биберкопф снова рассмеялся.

– С каким дерьмом мы покончить?

– Сержант, я понимаю, что вас смущает. Вы полицейский, и все кругом, включая ваше начальство, мешают вам работать.

Он знай себе улыбался.

– Ja. И что?

– И я полагаю, пришло время прикинуть, как нам помочь друг другу.

– Вы считаете, мы можем друг другу помочь?

– Мы с мисс Тернер едем в Мюнхен. И будем разговаривать с людьми из этого списка.

– Ja?

– Когда я закончу, я перешлю вам копию своего отчета.

Сержант кивнул.

– Это хорошо. Очень хорошо. Может, вам повезти, и, может, вы узнать, кто нажать на знаменитый курок. Вы сообщать об этом вашим друзьям нацистам, и на следующий день мы находить еще один труп в канал Ландвер. Ja, просто замечательно. Высший класс. Теперь, когда у меня есть ваш отчет, я знать, почему труп есть труп. – Он радостно усмехнулся.

– Если я узнаю, кто нажал на курок, я немного подожду, прежде чем сказать об этом людям из партии.

– Ja? И сколько вы намерены ждать?

– Пока не сообщу вам.

Сержант кивнул.

– Ваша задумка очень понравится нацистам.

– Нацисты ничего не узнают.

Он снова усмехнулся.

– Значит, вы хотите… – Он повернулся к мисс Тернер. – Betrügen?

– Предать, – перевела она. – Обмануть.

– Вы хотеть обмануть нацистов. – Он покачал головой. – Не очень умно. Им это не понравится. – Он подмигнул мне. – А может, вы и меня хотите обмануть, а? Совсем чуть-чуть?

– Пинкертону нет смысла обманывать полицию. Мы работаем по всему миру, и нам необходима поддержка на местах. Если испанский полицейский расскажет французскому, что мы его провели, нам будет трудно работать.

Сержант снова кивнул, откинулся на спинку кресла и опустил мясистые руки на подлокотники.

– Ja, ja, ладно. Может, в этом действительно что-то есть. Что ж, давайте обсудим. Я понял, как вы мне помогать – передать мне ваш знаменитый отчет. Давайте обсудим, как я смогу помочь вам.

– «Маузер», который вы нашли. Из него стреляли?

– О ja, совершенно точно.

– А может, стреляли не в Гитлера?

Сержант усмехнулся.

– Знаете, что мы думать? Мы думать, что человек, который стрелять в Гитлер, настоящий стрелок, поручил кому-то стрелять из этой винтовки где-нибудь, где никого нет, и потом принеси ее к каналу. Когда стрелок приготовиться, тот человек, а может, два, приносить «маузер» к канал, может в одеяле, и бросать его вниз, в канал. В сторонке, так, чтобы мы его находить, ja? Они это делать, когда никто не видит. Мы думать, что стрелок находиться на другом берегу канал. Прятаться в деревьях около зоопарк. И вы догадываетесь, из чего он стрелять?

– Из карабина «маузер».

– Точно, ja! Из знаменитого карабина «маузер».

– Но вы его так и не нашли. Он спрятал его под пальто и унес с собой, пока все суетились на противоположном берегу канала.

– Хороший план, а?

– Неплохой, – согласился я. – Ему было наплевать, сумеете ли вы определить, от какой винтовки пуля, ведь в это время он уже был далеко.

– Совершенно верно.

– Но почему он стрелял только один раз?

Биберкопф пожал широкими плечами.

– Может, испугался. Если бы он задержаться, его могли поймать.

Я кивнул.

– Если все случилось так, как вы предполагаете, то мы имеем дело по меньшей мере с двумя злоумышленниками.

– О да. – Он усмехнулся. – Двумя или тремя.

– Вы знаете человека по имени фон Динезен?

– Ja, конечно, знаменитый иллюзионист. Вы тоже его знать?

– Встречались, – сказал я.

– Тогда вы, наверно, знать, что он хотел подержать знаменитую винтовку в своих знаменитых руках. Фокус-покус, абракадабра, и потом сказать нам, кто из нее стрелял.

– Но ведь это же не та винтовка.

– Правильно, винтовка не та. Один мой начальник, он сказать, что, может, и стоит разрешить фон Динезен проделать его фокус-покус. Вдруг мы узнать имена людей, кто помогать стрелку. Он верить во всякие дерьмовые фокусы-покусы. – Сержант пожал плечами. – Может, я и разрешу. – Он ухмыльнулся. – Как вы думать, это хорошо?

– Блеск.

Сержант снова усмехнулся.

– Ja, ja. Может, из этого что-то выйдет.

– Я слышал, он помогал гамбургской полиции.

– В Гамбурге, ja. Полиция в Гамбурге, они не брезговать ничьей помощью.

Мисс Тернер заметила:

– А вдруг он вам скажет, что это не та винтовка, из которой стреляли?

– Тогда, – сказал сержант и улыбнулся, – я спросить, где был фон Динезен в день того знаменитого покушения.

Она кивнула и поджала губы.

– Вы точно знаете, – спросил я, – что стреляли именно в Гитлера?

– О ja, совершенно точно. Если они стрелять в генерала, тогда все в армии и в Friekorps… Вы знаете, что такое Friekorps?

– Да.

– Тогда все в Германии, все, у кого есть оружие, будут гоняться за красными и убить их. Они получать гражданская война. Но если они пристрелить маленького хорька, тогда, может, разозлятся только некоторые нацисты в Мюнхене. Не так уж страшно, верно? За пределами Мюнхена и Баварии маленький хорек никто.

– Вы считаете, это были красные, – сказал я.

– Может, конечно, и красные. Сержант улыбнулся и снова пожал плечами. – А может, кто-то из поганцев правого толка, которые хотят, чтобы мы подумать на красных. – Он обратился к мисс Тернер. – Извините, фрейлейн.

Она улыбнулась.

– Если это были красные, – сказал я, – то как они узнали, что Гитлер будет в Тиргартене?

– Понятия не иметь. – Он усмехнулся. – Хорошо, что вы нам помогать, верно?

– И если это были красные, вы опять же не имеете понятия, кто из них мог быть замешан в это дело?

– Ни малейшего, – весело признался он. И, сложив руки вместе, положил их на стол и наклонился ко мне.

– Значит, в Мюнхен собираетесь?

– Дня через два. Сержант снова ухмыльнулся.

– Вам не помешать кое-что знать. Мюнхен – сумасшедший город, понятно? Большинство правых мерзавцев, они все в Мюнхене. Вы знаете капитана Эрхарта?

– Нет.

– Он капитан морского флота. После войны сколотил бригаду Freikorps. Бригаду Эрхарта. Бравые солдаты. Очень жестокие. И ярые патриоты, ja? Некоторое время он ездить по стране со своими головорезами и убивать красных. Убивать красных очень патриотично. В восемнадцатом они бывать в Киле и убивать красных. В девятнадцатом они уже в Мюнхене, тоже убивать красных. Теперь вот он снова возвращаться в Мюнхен. У него есть секретная группа, называться «Организация Консул». Знаете, что они делать?

– Убивать красных?

Он засмеялся.

– Точно. И не только. Они убивать всех, кто им не нравится. У них есть Mordkommando, эскадроны смерти, их еще называть Feme.

– И мюнхенская полиция что, не может с ними справиться?

Он наклонился вперед и усмехнулся.

– Мюнхенская полиция? Послушать, что я вам расскажу, это правда было на самом деле. Кто-то пришел к Понеру, начальнику мюнхенской полиции, и сказал: «Шеф Понер, правда ли то, что в Мюнхене происходят политические убийства?» И что сказал шеф? Он сказал: «Ja, жаль только, что мало». – Биберкопф рассмеялся и хлопнул ладонью по столу.

Мисс Тернер спросила:

– Сержант, а как нацистская партия связана с группой Эрхарта?

Очередное пожатие массивными плечами.

– Они все заодно, эти правые мерзавцы. Очень может быть, что хорек не любить Эрхарта, считать, что Эрхарт забрал слишком много власть в Мюнхене. Хорек любит верховодить. Но все они хотеть одного. Убивать красных. Освободиться от Веймара. Освободиться от евреев.

Она нахмурилась.

– Но при чем тут евреи?

Он ухмыльнулся.

– Евреи, они ведь хотеть захватить весь мир. Вы этого не знать? Это все есть в известной книге о Сионских мудрецах. В «Протоколах».

– Я читала об этой книге, – заметила мисс Тернер. – Это же подлог.

– Разумеется, подлог, – радостно согласился он. – Русская тайная полиция, они издали ее много лет назад. Но кому какая разница? Там сказано то, что они хотят услышать. Нацисты. И Эрхарт с дружками.

– Сержант, Гитлер действительно играет в Мюнхене важную роль? – спросила мисс Тернер.

– Он главный вождь нацистской партии, а нацистская партия – большая, важная, правая партия в Баварии. В нее уже вступило большинство бойцов из Freikorps.

– И что, у него нет соперников? Может, среди правых есть кто-нибудь, кому не по душе его руководство?

Сержант ухмыльнулся.

– Конечно. И как я уже сказать, может, один из них и попытался убить его в Тиргартене. А все пусть думают, что это красные, да? – Он кивнул. – Но я надеюсь, фрейлейн, что благодаря вам и господин Бомон этому не быть.

– Почему?

– Вы через два дня будете в Мюнхене, так? Если это сделать красные – стрелять, то у вас нет проблем в Мюнхене. Почему? – Он ухмыльнулся. – Потому что почти все красные в Мюнхене уже покойники, ja? Но если это правый мерзавец, то у вас большой выбор. Там, в Мюнхене, полно правых мерзавцев. Если это правый мерзавец, ему не нравиться вы и ваши вопросы, понимать?