Текст книги "Кавалькада"

Автор книги: Уолтер Саттертуэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава сороковая

Меня разбудил стук. Кто-то колотил в дверь.

«Кольт» лежал у меня под подушкой. Я сунул туда правую руку, нащупал его, сел и зажег свет. Часы лежали на прикроватном столике. Четыре утра.

На мне были шорты. Я встал с кровати и прошел к двери. Не открывая ее, спросил:

– Кто там?

– Портье. У нас тут проблема.

Держа пистолет у правого бедра, я левой рукой отпер дверь, но цепочку не снял. Приоткрыв дверь, глянул в щель.

Я узнал портье – молодого пария в тесноватом костюме.

– Какая еще проблема? – спросил я.

– С вашей спутницей. С той женщиной.

– Что с ней?

– Она поранилась.

– Поранилась?

– Да, она спустилась вниз какое-то время назад и…

– Погодите.

Я едва успел снять цепочку, как дверь резко распахнулась, ударив меня по лбу и по правой руке. Вслед за тем в комнату ворвались двое здоровяков в черных плащах и схватили меня. Один из них ударил меня коленом в пах. Когда я согнулся, хватая ртом воздух, меня ударили по затылку. Я заметил только, как закружился пол, – дальше я уже ничего не видел.

Думаю, я недолго находился без сознания, должно быть, минуты две, а когда пришел в себя, то обнаружил, что сижу на полу возле зеркального комода, спиной к стене. Голова болела, меня поташнивало.

В комнате находились трое громил. Двоих я только что видел. Каждому лет по тридцать с лишним. Они стояли с обеих сторон от меня, примерно в метре, у кровати, и у каждого в руке было по «люггеру». Между ними я увидел третьего мужчину в таком же черном плаще – он сидел на кровати. Он был моложе, стройнее, с бледным, худым серьезным лицом, как у монаха.

Я сообразил, что уже где-то видел его. Он был с Рёмом в «Микадо».

Кальтер. Лейтенант Феликс Кальтер.

Кальтер сказал:

– Не делайте глупостей. Мы не собираемся причинять вам вред.

– Вижу, – сказал я.

– Насилие было вызвано необходимостью, – сказал он. – Этого больше не повторится, если вы будете благоразумны.

Я почувствовал, что у меня слева здорово болит грудная клетка. Наверное, один из них пнул меня, пока я был без сознания. Неужели и это было вызвано необходимостью?

– Где мисс Тернер? – спросил я.

– Внизу. Ждет, когда вы составите ей компанию.

– Как вы нас нашли? – спросил я.

– Вы покупали бензин в Мюльдорфе. У нас есть друзья среди местных полицейских. Один из них поговорил с хозяином гаража.

С тем веселым толстяком.

– И вы догадались, – сказал я, – что мы направляемся в Пассау. К границе.

Кальтер только пожал плечами.

– Проще пареной репы. – Он встал. – Собирайтесь.

Чтобы встать, мне понадобилось больше времени, чем обычно. У меня все болело, руки и ноги затекли. По-стариковски шаркая ногами, я обошел кровать, чтобы подойти к стулу, на котором висела рубашка с брюками. Оба «люгера» поворачивались следом за мной. А Кальтер, сунув руки в карманы плаща, стоял и наблюдал за происходящим.

Я натянул брюки. Они их обшарили – из карманов исчезли бумажник, расческа, перочинный нож, мелочь. Я надел рубашку. Застегнул пуговицы. Опустился на стул, чтобы надеть носки и ботинки. Завязывая шнурки, я обратился к Кальтеру:

– И что теперь?

– Вы вернетесь с нами в Мюнхен. Господин Гитлер желает с вами поговорить. Он хочет выяснить случившееся недоразумение.

– Угу, – отозвался я.

До Мюнхена путь неблизкий. По дороге сплошь густые леса. Так что есть где спрятать два трупа.

Я встал.

– Ваше пальто, – напомнил Кальтер.

Пиджак и пальто висели в открытом шкафу. Я подошел к нему, протянул руку, снял пиджак с плечиков. И сразу почувствовал, что «кольта» там нет.

Я взглянул на Кальтера.

Он вытащил левую руку из кармана плаща и показал мне маленький пистолет.

Я надел пиджак.

Кальтер улыбнулся и убрал мой «кольт» назад в карман.

– Теперь пальто, – сказал он.

Я надел пальто.

Из правого кармана своего плаща Кальтер извлек пару наручников. И бросил мне через кровать. Я поймал их, осмотрел и взглянул на Кальтера.

– Простая мера предосторожности, – объяснил он. – Если бы мы хотели вас убить, вы бы уже давно были трупом.

Неужели они и впрямь решились бы убить меня в гостинице: ведь постояльцы могли услышать выстрелы? А что бы они стали делать с моим трупом?

Я бросил наручники на кровать.

– Не думаю.

Кальтер вздохнул. Покачал головой. И позвал:

– Клаус!

Клаус был громилой, стоявшим ближе ко мне. Он сделал два быстрых шага вперед и замахнулся пистолетом, делая ложный выпад. Однако на этот раз я был начеку. Не обращая внимания на его обманное движение, я пригнулся, уворачиваясь от удара, и вмазал ему своей левой в живот, целя под дых. Но у меня все болело, я был неточен и нерасторопен. Он выдержал удар, вскинул пистолет и хватил меня по лбу. Пол снова закачался – и я снова рухнул.

Клаус перевернул меня на спину. Защелкнул на мне наручники – щелк-щелк! – и рывком поднял на ноги. Веса во мне девяносто килограммов. Меня это впечатлило.

Кальтер, стоявший на другой стороне комнаты, покачал головой.

– В этом не было совершенно никакой необходимости, – сказал он. Затем что-то сказал по-немецки другому громиле, не Клаусу, – тот схватил с комода мой портфель, открыл его и сгреб туда мои вещи, лежавшие на прикроватном столике, – блокнот, ручку.

Он взял мои часы, взвесил их на ладони, затем украдкой глянул на меня и положил их туда же, в портфель. По этому взгляду я понял, что часы он решил прикарманить и что мы с мисс Тернер уже никогда не попадем в Мюнхен.

Мисс Тернер сидела в маленьком фойе на кожаном диване, рядом с ней расположился еще одни громила в черном пальто.

Она встала, увидев, как мы вчетвером вышли от лифта. Поднялся и сидевший рядом с ней верзила. Он держал на коленях ее сумку, которую теперь сунул себе под мышку. На ней было пальто поверх того же черного костюма, который она надела накануне, волосы были распущены и ниспадали на плечи. На запястьях у нее – такие же наручники, как и на мне.

Я глянул в сторону конторки. Там стоял молодой человек в тесном костюме. Он отвернулся.

Мисс Тернер выглядела усталой. Она осунулась, плечи опущены.

Я спросил:

– Они вас били?

– Пошевеливайтесь! – велел Кальтер и кивнул на дверь.

Мисс Тернер покачала головой. Но я заметил у нее на правой щеке небольшой синяк. Тут я здорово разозлился.

– Выходите! – рявкнул Кальтер. – К двери!

Громила с сумкой мисс Тернер возглавил нашу процессию, за ним следовал не-Клаус. Мы с Мисс Тернер шли рядом, за нами – Клаус с Кальтером.

На улице уже было холодно, от реки тянуло сыростью. Булыжник под ногами был влажный и скользкий. Мисс Тернер шепнула:

– Ночной портье. Он…

– Молчать! – рявкнул Кальтер у нас за спиной.

Мисс Тернер взглянула на меня. Я покачал головой.

Мы спустились с холма и дальше пошли вдоль реки. На темной водяной глади я видел крошечные огоньки нескольких лодок, наверное, барж, неспешно плывших по течению. Улица была пустынна.

Повернув налево, мы прошли еще около сотни метров мимо старых темных домов. Луна скрылась. Уличные фонари встречались изредка, так что местами мы шли в полном мраке. За нами по темной глади реки медленно двигались светлячки-баржи.

Я все искал возможность хоть что-нибудь предпринять. Но не находил – и тем не менее продолжал искать, отлично понимая, что не успокоюсь, пока меня не остановит пуля.

Мы подошли к широким белым деревянным дверям какого-то сооружения – должно быть, склада. Верзила с сумкой мисс Тернер постучал костяшками пальцев в дверь. Тишина. Он снова постучал.

Кальтер рявкнул что-то по-немецки. Верзила схватился за дверь и рванул. Она медленно отошла влево. Нижняя ее часть двигалась на маленьких деревянных колесиках, и они загрохотали по булыжнику. Когда верзила открыл дверь полностью, она оказалась настолько широкой, что через нее могли проехать два грузовика одновременно. Однако в глубине, и то лишь на расстоянии метра, не более, можно было разглядеть только цементный пол, куда падал свет уличного фонаря. Дальше – кромешная тьма.

– Вильгельм! – крикнул Кальтер. Никто не ответил.

Клаус с Кальтером двинулись вперед. Клаус оказался слева от меня. Верзила с сумкой мисс Тернер стоял тоже слева, правда, чуть дальше. Справа от меня была мисс Тернер. Справа от нее – Кальтер, а справа от Кальтера – не-Клаус. Он-то первый и двинулся внутрь, в темноту.

– Вильгельм! – снова крикнул Кальтер.

Вспыхнул свет. Помещение походило на гараж. Слева стояли два блестящих черных автомобиля. А правее, где было открытое пространство, мы увидели Эрика фон Динезена. На нем было пальто из верблюжьей шерсти поверх черного смокинга, белой рубашки и черной бабочки. Вокруг шеи – красивый белый шелковый шарф. В руке он держал красивый черный автоматический пистолет – «люгер».

Глава сорок первая

Там, в гостинице «Байеришер Хоф», мисс Тернер поступила правильно. Сделала то, чему учили ее инструкторы. У нее в руке был пистолет – она выстрелила. И убила Зонтага. Фон Динезен, стоявший в широком дверном проеме с пистолетом, нацеленным на Кальтера, допустил промашку. Он заговорил. Возможно, он поступил так потому, что привык выступать на сцене и у него это неплохо получалось.

Но долго говорить ему не дали – все остальные тоже выхватили оружие.

И тут все случилось разом.

Для меня это была возможность. Когда грянули первые выстрелы, я сцепил пальцы, шагнул влево и, повернувшись на левой ноге, вмазал сжатыми кулаками Клаусу по горлу, вложив в удар весь свой вес. Он как раз собирался достать из кармана пистолет, но не успел – вместо этого он согнулся пополам и схватился за горло. Я выхватил у него «люгер» и рукояткой хватил его по затылку.

Когда он упал на булыжник, я двумя руками поднял пистолет и выпустил две пули в верзилу с сумкой мисс Тернер. Верзила был занят тем, что стрелял в фон Динезена, но вдруг остановился и рухнул наземь.

Я развернулся и успел заметить, как падают фон Динезен и не-Клаус. Я направил свой пистолет на Кальтера, а он нацелился своим на меня. Но в этот самый миг у него за спиной возник Пуци Ганфштенгль – и ударил его по голове длинной трубой.

Кальтер упал. Пуци швырнул трубу на улицу. Она громко зазвенела – как колокол.

Мисс Тернер подбежала к фон Динезену – он лежал навзничь на цементном полу – и опустилась около него на колени.

Пуци схватил меня за руку. На нем был очередной серый костюм и белая рубашка, но я впервые видел его без галстука.

– Фил! Надо уходить! Вот-вот нагрянет полиция!

Верно, только, возможно, не сразу. Мы находились в торговом районе – поблизости ни одного жилого дома.

Однако, прежде чем уйти, надо было кое-что сделать.

Не выпуская пистолета, я кивнул на верзилу с сумкой мисс Тернер.

– Пошарьте у него в карманах. Найдите ключ от наручников. И заберите сумку.

Я подскочил к не-Клаусу, вырвал у него из рук портфель. И повернулся к Кальтеру. Присел на корточки, положил «люгер» на мостовую и пощупал ему шею. Пульс был, правда, слабый.

Я порылся у него в карманах. Забрал свой «кольт» и положил его рядом с «люгером». Пришлось обшарить еще два кармана, прежде чем я наконец нашел ключи от наручников.

Кальтер слегка дернул рукой, словно в судороге, и тихо застонал. Я схватил его за волосы, приподнял голову и с силой ударил о мостовую.

От двух черепных травм, нанесенных с небольшим промежутком, ему вряд ли станет лучше. Но мне не понравилось, что на щеке у мисс Тернер был синяк. Да и сам Кальтер мне тоже не понравился.

Я открыл портфель и наскоро осмотрел его содержимое. Все было на месте, включая бумажник, расческу и перочинный нож. Я рассовал все это по карманам, а в портфель положил «люгер». Встал и засунул «кольт» в карман пальто.

Пуци подошел к мисс Тернер. И встал рядом, держа в руке ее сумку. А она стояла все так же на коленях возле фон Динезена, опустив голову.

Я поспешил к ним.

– Он умер, – сказал мне Пуци. Его широкое лицо казалось безразличным.

Я тронул мисс Тернер за плечо.

– Нужно уходить.

Она подняла на меня глаза, полные слез, и кивнула:

– Да, конечно.

Я подал ей руку. Она взялась за нее и выпрямилась. Слегка пошатнулась, но устояла.

– Да, – сказала она.

Я снял с нее наручники. Она этого как будто не заметила. Потому как все еще смотрела вниз, на фон Динезена.

– Пуци, – сказал я, – отдайте ей сумку.

Он протянул ее мисс Тернер.

– Проверьте, все ли на месте, – сказал я.

– Да. – Она взяла сумку, открыла, вяло покопалась в ней.

– Фил, пора уходить, – сказал Пуци.

– Да, – кивнул я. И обратился к мисс Тернер:

– Готовы?

– Да, – ответила она.

– Откуда вы узнали? – спросил я у Пуци.

– Эрик позвонил.

– А он откуда узнал?

– Ему Гитлер сказал.

– Почему?

Мы сидели в полуразрушенном сарае к западу от Пассау, где мы с мисс Тернер оставили мотоцикл. «Мегола» была все еще там.

Снаружи небо уже мало-помалу превращалось из черного в опаловое с молочно-белым отливом.

Мы с Пуци стояли у кузова странной машины. Это был «Даймлер», старенький, видавший виды грузовичок, в сплошных вмятинах. Его покрасили в траурный черный цвет, но краска давно облупилась, и можно было видеть, что за долгие годы его перекрашивали не раз, и в разные цвета. Возможно, во время войны он был покрыт защитной краской.

После того как мы покинули гараж, прошло минут двадцать.

Я считал, что у нас в запасе есть часа два. Полиции Пассау понадобится время, чтобы понять, что к чему. Если Кальтер с Клаусом живы, хотя насчет Кальтера я совсем не уверен, они могут нас сдать.

А может, и нет. Кальтер с подручными действовали по собственной инициативе, не уведомив местные власти, и полиция Пассау может обидеться.

Если же Кальтер мертв, Клаус, скорее всего, будет держать язык за зубами, пока не получит приказ от своего начальства.

Но продолжаться до бесконечности это не может – и нам надо было что-то решать.

Мы не можем вернуться в Мюнхен на грузовике вместе с Пуци. Мы не сможем получить фальшивые паспорта с визами от сержанта Хайдена, если о нас прознает вся полиция в Пассау. А значит, через австрийскую границу нам не перебраться.

Да и здесь, в сарае, нельзя торчать вечно.

Но мне все же хотелось знать, каким образом Пуци и фон Динезену удалось подоспеть вовремя. Пока ехали в машине, возможности поговорить не было, если учесть, что Пуци вел эту старую разбитую колымагу по улицам Пассау так, будто это была «Бугатти».

– Точно не знаю, – сказал Пуци. – Но, по его словам, Гитлер хотел ткнуть его носом. Он так и сказал – ткнуть носом. Но что это значит, не объяснил.

Мисс Тернер стояла в полутора метрах от нас в открытых дверях сарая, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Она смотрела на светлеющее небо. И вот медленно, но решительно она повернулась к нам лицом.

– Он был там, – сказала она. – У Гитлера. Когда он звонил Кальтеру.

– Это фон Динезен сам вам сказал? – удивился я. – Только что?

– Да. Он знал, что Кальтеру нужно время, чтобы собрать своих людей. Как только появилась возможность, он позвонил господину Ганфштенглю.

– Но зачем Гитлер сообщил ему о том, что происходит?

– Как сказал господин Ганфштенгль, чтобы ткнуть Эрика носом. В наши с ним отношения. Гитлер разозлился на меня до невозможности.

– Фил, он сам не свой, – вмешался Пуци. – Ужасно расстроился по поводу мисс Тернер. И напутан. Он уже в курсе, что она знает про берлинскую проститутку. И что он ее ударил.

– Ударил? – переспросил я.

– Эрик мне об этом рассказывал, – сказал Пуци. Очевидно, Гитлер поведал эту историю только фон Динезену. – Но она хотела украсть у него бумажник, Фил. За это он, понятно, ее и ударил.

– Конечно, – сказал я.

– Но если народ узнает, что Гитлер ходит к проституткам, его репутация здорово пострадает. Грянет скандал. И тогда его карьере конец.

Я взглянул на мисс Тернер. Ее руки все еще были сложены на груди. Она посмотрела на меня. Ни она, ни я не сочли нужным поправить Пуци. В этом не было смысла.

Я снова обратился к нему.

– А вам не кажется, – заметил я, – что он перегнул палку? Он же хотел, чтобы нас убили.

– Сейчас он плохо соображает, Фил. Потому что боится. Но я могу с ним поговорить. Убедить его, что он неправ.

– Ладно. Вернемся к вашему рассказу. Значит, вам позвонил фон Динезен.

– Да, и сказал, что Гитлер отрядил кого-то в Пассау разобраться с вами и мисс Тернер.

– Как же он собирался выйти сухим из воды? Что сказал бы пинкертонам?

– Что вас прикончили красные. Потому что вы слишком близко к ним подобрались и могли доказать, что они-то и организовали покушение в Тиргартене.

– Понятно.

– Вот я и оделся, пошел к соседу и разбудил его. Своей машины у меня нет. Сосед не мог дать мне легковую машину – она ему самому сегодня была нужна, но он был настолько добр, что одолжил мне вот этот грузовик. Он хоть и старый, но в отличном состоянии. Ну, я сел и поехал в Мюнхен за Эриком. И когда приехал, сказал ему, что наша затея безнадежна и мы вас не найдем, но Эрик настаивал – говорил, у нас, мол, пока есть время. Он сказал, что Кальтеру еще нужно найти человека, который знает Пассау, а такого сразу не найдешь.

– Но нас-то как вы нашли?

Подъехав к Пассау, продолжал свой рассказ Пуци, они с Эриком затаились за деревьями и стали ждать. Через час мимо них с огромной скоростью промчались две машины, и они догадались, что это Кальтер со своими молодчиками. Они с Эриком проследили за ними до гаража. Пуци оставил грузовик на берегу реки метрах в пятидесяти выше по течению.

Они с Эриком видели, как Кальтер с громилами вышли из гаража. Фон Динезен велел Пуци проследить за ними. Сам же фон Динезен собирался перегнать грузовик на два квартала южнее – подальше от реки, оставить его на виду и вернуться в гараж, чтобы разобраться с двумя машинами Кальтера.

– Как это – разобраться? – удивился я.

– Не знаю, – ответил Пуци. – Может, вывести из строя. И посмотреть, не остался ли кто-нибудь за ними приглядывать.

Ну и, конечно, кто-то да остался. Вильгельм. Человек, которого звал Кальтер.

– Продолжайте, – попросил я.

Остальные четверо проверили две гостиницы, прежде чем зашли в «Пассанер Вольф». Оттуда они долго не выходили. И Пуци смекнул, что они нас нашли. Он подождал, увидел, как нас выводят из гостиницы. И проследовал за нашей процессией до гаража. А дальше увидел, как верзила с сумкой мисс Тернер открыл дверь.

– Но тут, конечно, – сказал он, – все пошло наперекосяк.

Он увидел вспышки, услышал выстрелы, схватил первое, что попалось под руку, – трубу и рванул вперед.

Я сказал:

– Вы молодчина, Пуци. Спасибо.

– У меня не было выбора, Фил.

– Верно, но как же вы объясните Гитлеру все, что случилось?

Пуци покачал головой.

– Никак. Не буду ничего объяснять. Я попробую с ним поговорить, Фил. Попытаюсь убедить. Сейчас он расстроен, и все потому, что боится, как бы мисс Тернер не наговорила лишнего. Но я постараюсь убедить его, скажу, что вы – пинкертоны и никому ничего не расскажете. – Пуци нахмурился. – Ведь это так, или я ошибаюсь?

– Более или менее. Но вы ставите не на ту лошадь, Пуци.

– Я могу его убедить, Фил. Знаю, что могу.

– Я не про это. А про Гитлера вообще.

– Нет, Фил. Нет. Я знаю его. В нем есть величие.

– Простите, – проговорила мисс Тернер.

Мы повернулись к ней.

Мисс Тернер выглядела опустошенной, как будто у нее совсем не осталось сил. Она сказала:

– Простите, что перебиваю. Но сейчас-то что мы будем делать?

– Не знаю, – ответил я.

– Я могу посадить вас в грузовик, – предложил Пуци, – отвезти в безопасное место.

– Тут нет безопасных мест, – возразил я. – Только не в Баварии. А вам надо возвращаться в Мюнхен, да побыстрее, чтобы Гитлер не догадался, что и вы были здесь.

Пуци поднял брови. И посмотрел на створку двери, прикрывавшую мотоцикл.

– Мотоцикл на ходу? – спросил он.

– Да. Но далеко мы на нем не уедем. Нам понадобится бензин, а останавливаться где бы то ни было опасно. Именно так Кальтер нас и обнаружил.

– В кузове есть канистра с бензином. Три литра. Но у меня есть идея получше, Фил. Прекрасная идея.

Глава сорок вторая

Я достал из портфеля путеводитель Бедекера и развернул карту, вклеенную в начале книги. Южная Германия. Я сел на корточки и разложил карту на плотно утоптанной земле. Пуци присел на колени рядом.

– Вот, – сказал он, вынимая ручку. Снял колпачок и поставил на карте точку. – Вот здесь, в нескольких километрах к востоку от Пассау, вы выйдете на первую тропу. Она ведет вот сюда…

– Погодите, – перебил его я. – Мы не можем ехать через Пассау. Во всяком случае, на мотоцикле. Они про него знают.

– Мотоцикл мы спрячем в грузовик. Через реку, через Дунай, переедем вместе, дальше двинем к этой тропе. Вот сюда.

Я прикинул. В грузовике мы будем в относительной безопасности. Из гаража мы постарались уйти так, чтобы нас никто не заметил. Да и «Даймлер», насколько нам известно, пока никто не обнаружил.

Я спросил:

– Куда же ведет эта тропа?

– В Баварском лесу кругом тропы. Это очень большой лес, часть Обервальда, там много троп. По ним вы сможете добраться, по крайней мере, до Вейдена. Вот сюда. А оттуда, уже по хорошей дороге, – до Байрейта.

– До Байрейта.

– Там вы будете в безопасности. Хоть это и в Баварии, но там нас никто не знает.

– Кроме Вагнеров.

– Какая у вас вероятность наткнуться на Вагнеров? Зато оттуда вы сможете уехать поездом. Если полиция кинется вас разыскивать, они будут искать пару, мужчину и женщину. А на вокзал вы придете порознь, только и всего.

– А полицейским будет достаточно проверить наши документы, только и всего.

– Не думаю, что такое может случиться. Байрейт находится слишком далеко на севере, далековато от Мюнхена. Это же захолустье, Фил. Но если вам такой способ кажется опасным, вы можете двинуться на мотоцикле дальше на север и совсем покинуть Баварию. Тут есть город. Плауэн. Недалеко, видите? Пятьдесят километров. И там вы тоже сможете сесть на поезд.

Я встал.

– Как мы угадаем, по какой тропе ехать?

С некоторым трудом Пуци тоже поднялся. Наклонился и отряхнул колени.

– Они помечены знаками, – сказал он, выпрямляясь. – Лесная комиссия следит за этим. К тому же у вас есть карта.

– Пуци, судя по карте, это путешествие длиной не меньше трехсот километров. А то и больше. У нас не хватит бензина. Даже с вашими тремя литрами.

– Но здесь в горах всюду деревни. Лесники. Пастухи. Вы раздобудете бензин, Фил.

– Сколько же бензина нужно пастуху?

– Фил, я думаю, что бензин вы найдете. У кого-нибудь обязательно найдете.

Я повернулся к мисс Тернер. Она задумчиво рассматривала карту.

– А вы что думаете? – спросил я у нее.

Она подняла голову. Лицо заметно осунулось.

– Разве у нас есть выбор?

Итак, мы заполнили оба бака «Меголы» и сняли багажные контейнеры. В грузовике нашелся скатанный старенький брезент. Мы его раскатали на дне кузова. Деревянную створку двери приладили вроде пандуса, вкатили втроем «Меголу» в кузов и аккуратно положили на бок, на брезент. Углом брезента я прикрыл мотоцикл, а Пуци положил на него сверху еще и дверную створку. Туда же, в кузов, погрузили мы и багажные контейнеры, а сами втроем забрались в кабину.

На окраине Пассау мы остановились у первого же гаража, где продавали бензин. Пуци вылез из машины и наполнил канистру.

А вернувшись, он рассказал, что самой громкой новостью в Пассау этим утром было сообщение о шайке контрабандистов, которые поубивали друг дружку на берегу реки.

Контрабандисты в приграничном городе. Что ж, вполне резонная версия, по крайней мере для полиции.

– Живые есть? – поинтересовался я.

– Один, в больнице, без сознания. Как думаете, может, это лейтенант Кальтер?

Пуци вовсе не улыбалось отвечать за смерть лейтенанта Кальтера.

– Ага, – сказал я, – вполне возможно.

В маленьком магазинчике метрах в двухстах от дороги Пуци закупил целый пакет продуктов. Мы проехали через Пассау и затем перебрались на другой берег Дуная. На дорогах – никаких полицейских постов, никаких засад.

На нужную тропу мы выехали километрах в восьми к востоку. При въезде возле нее стоял аккуратный столб с указателем – черная стрела, а под ней надпись: «РОРНБАХ, ГРАФЕНАУ».

Тропа оказалась достаточно широкой, и Пуци смог проехать по ней в глубь леса метров на пятнадцать, подальше от посторонних глаз. На небольшой полянке мы стащили «Меголу» на землю.

Мотоцикл уже не выглядел таким блестящим, без единого пятнышка, каким он гордо стоял в гараже у Ханса Мюллера. От быстрой езды, да еще по разбитой дороге он был весь в грязи. На некогда сверкавшей черной поверхности появились царапины.

Я снова прикрепил к мотоциклу багажные контейнеры, и мы уложили туда все необходимое. Канистра с бензином, которую дал Пуци, уместилась в левом ящике вместе с кое-какой снедью – сухой колбасой, хлебом и бутылкой пива. Портфель и две бутылки минеральной воды мы положили в правый ящик. А остальное – конфеты, немного сыра и сухие крендельки – мы с мисс Тернер распихали по карманам.

Мисс Тернер пристроила свою сумку на манер почтальона – перекинув ремень через голову и просунув в петлю правую руку, так что ремень пришелся на грудь и спину, поверх пальто, а сама сумка оказалась у нее под правой рукой.

Я сказал, что вряд ли она теперь сможет ехать боком: ведь впереди нас ждала грязная, разбитая дорога.

Она равнодушно кивнула и стала расстегивать пальто.

– Не дадите свой нож?

Я протянул ей перочинный ножик, она отошла в сторонку и принялась за работу, распарывая пальто по шву.

А я между тем повернулся к Пуци и протянул ему руку.

– Спасибо, Пуци. Я очень благодарен вам за все, что вы для нас сделали.

Моя рука утонула в его лапище.

– Всегда к вашим услугам, Фил. – Лицо стало печальным. – Жаль, конечно, что все так вышло, честное слово. Прямо беда какая-то. Все эти неприятности. С Эриком…

Пуци на мгновение опустил глаза. Ему нравился Эрик фон Динезен.

И тут же вскинул голову.

– Но поверьте, стоит мне переговорить с господином Гитлером, как все образуется. Все будет хорошо.

– Еще бы, – отозвался я.

Он взглянул на мисс. Тернер, увидел, что она закончила кромсать одежду, и слегка ей поклонился.

– Мисс Тернер, желаю вам благополучного пути.

– Спасибо. – Она подошла и торжественно протянула ему руку. И он ее пожал.

Кивнув мне на прощание, он неуверенной шаркающей поступью направился к кабине грузовика – такой большой, тяжелый, неуклюжий. Открыл дверь и залез в кабину. Повернул ключ зажигания и начал задом выводить громоздкую машину из леса. Через переднее стекло мне хорошо была видна его большая голова. Перед тем как совсем скрыться за деревьями, он высунул руку в боковое окошко и помахал нам.

Я махнул ему в ответ.

Он был антисемитом. И нацистом.

Но когда ему позвонили среди ночи и сказали, что мы с мисс Тернер попали в беду, он оделся и помчался за полтораста километров в своем допотопном грузовике нам на выручку.

А потом хватил Феликса Кальтера по голове трубой.

Я взглянул на мисс Тернер. Она уже оправила юбку. Разрез на юбке теперь был слева. Как и на пальто.

– Готовы? – спросил я.

Она улыбнулась. Улыбка получилась вымученной, больше похожей на гримасу. Она вернула мне перочинный нож.

– Да, – сказала она.

Я достал из кармана часы. Восемь.

Тропа вилась вниз по склону между соснами. Неплохая тропа, почти без камней. Но местами мы наталкивались на небольшие валуны, скатившиеся по склону и застрявшие посреди тропы, или на ветви, упавшие с сосен. Тогда нам приходилось останавливаться, слезать с мотоцикла и убирать преграду. Мисс Тернер все еще двигалась медленно и с трудом, как водолаз по дну. Говорила мало. Но помогала мне чем могла.

Несмотря на препятствия, мы продвигались довольно быстро. И к двенадцати часам проехали километров шестьдесят. Мы миновали две маленькие деревни из теснившихся среди сосен деревянных домиков. Вид у них был заброшенный. Никто не стоял у ворот и не подзадоривал нас, желая счастливого пути.

Небо по-прежнему было затянуто тучами – они мало-помалу сгущались, но дождь все не начинался.

Около половины первого мы выехали на поляну. Еще один ручей, а может, тот же самый, лениво петлял вокруг нее между деревьями. По берегам ручья росли полевые цветы и высокая зеленая трава. Землю покрывали пожелтевшие сосновые иголки. В метре от ручья кто-то устроил нечто вроде скамейки, положив на землю толстый обрубок дерева длиной метра два. Кора сверху была содрана, а поверхность ствола кое-как выровнена. Я притормозил мотоцикл, выключил двигатель и остановился возле этой своеобразной скамейки.

– Пора перекусить, – сказал я мисс Тернер.

Она соскользнула с сиденья и так и осталась стоять. Я установил мотоцикл на стойку и слез сам. Пока я доставал из контейнеров еду, мисс Тернер спустилась к ручью. Остановилась на берегу и стала смотреть на воду, плескавшуюся вокруг блестящих валунов.

Я разложил еду на своем носовом платке посреди грубо отесанной скамейки – колбасу, хлеб, немного сыра, бутылку минеральной воды – и окликнул ее.

Мисс Тернер повернулась и медленно подошла к скамейке. Села с другого конца носового платка и натянула пальто на ноги. На еду она даже не взглянула. Голова опущена, глаза смотрят в землю.

– Может, колбаски? – спросил я. – Или сыру?

Она взглянула на меня.

– Мне все равно. Без разницы.

Я отломил кусок хлеба, отрезал перочинным ножом ломтик сыра и протянул ей.

Мисс Тернер взяла еду и сказала:

– Спасибо. – Она так и сидела, потупившись в землю, с куском хлеба и сыра в руке.

Я отломил от небольшого батона другой кусок и отрезал еще немного сыра. Откусил. Хлеб пропах бензином, потому что лежал в контейнере рядом с канистрой, но я был голоден. Мы не ели со вчерашнего дня.

– Как ваша нога? – поинтересовался я. Во время езды ее левая нога была оголена. Время от времени я чувствовал, как ее округлое колено, защищенное только тонким чулком, касается моей спины.

– Нормально, – сказала она.

Я поел еще немного.

Все так же, не поднимая глаз, мисс Тернер проговорила:

– Вчера я наговорила ему столько дерзостей.

Ей не надо было называть имя фон Динезена.

– Я обозвала его лжецом. Мошенником. Шарлатаном. – Она взглянула на меня. – Именно так я и сказала. Назвала шарлатаном.

– Все это подходило ему как нельзя более кстати.

Ее глаза сузились.

– Он же спас нам жизнь. Он умер, спасая нас!

– Знаю. И мы перед ним в долгу.

– Тогда почему вы такое говорите?

– Потому что это правда. Он был мошенником. А потом вдруг оказалось, что он еще и смельчак. С большинством людей обычно так и бывает – они далеко не всегда однозначны.

Мисс Тернер моргнула и отвернулась.

Я съел еще немного хлеба с сыром. Выпил глоток минеральной воды. Послушал плеск и бульканье воды в ручье. Снова поел.

Мисс Тернер опять взглянула на меня.

– Гитлер сказал, будто Эрик рассказал ему, как мы с ним ласкались в такси. Конечно, ничего такого не было, но…

– Меня не касается, что вы там делали и чего не делали…

– Пожалуйста. Дайте мне закончить. Разумеется, я бы совсем не хотела, чтобы об этом стало известно еще кому-то, вне зависимости от того, что я делала, а чего не делала.