Текст книги "Как взрослые (СИ)"
Автор книги: Ульяна Сомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Оставшееся за кадром 1. Лучшая ночь
Восемь лет назад
Лёля всхлипнула, но тут же закрыла рот рукой. Слезы он ненавидел. Поэтому она резко обняла его, прижавшись щекой к широкой спине.
– Я просто хотела устроить сюрприз, у тебя же сегодня день рождения.
– Забудь этот день навсегда, поняла? Я не праздную день рождения много лет, и мне не нужны твои вшивые знаки внимания, – угрожающе зашипел, вмиг избавившись от маски отстраненного и собранного мужчины.
Леля нечасто видела его таким, хоть и знала, что внутри него обитает немало демонов.
– Да пошел ты, Крынский! Хотя бы спасибо сказал, что не забыла, вечеринку-сюрприз устроила, старалась, а ты всех разогнал и взбучку мне устроил, – закипела Лёля, раз маски сброшены, значит – к черту притворство.
– Странно, что рыцаря своего не позвала, он бы и за массовика-затейника сошел, да? Кирилл Борисов славный малый, – внезапно сменил тему Игорь, выдохнув струю дыма от зажженной сигареты ей в лицо.
И Леля вспомнила разговор недельной давности, когда они тоже затронули тему, связанную с Борисовым.
– Мы просто друзья, – словно оправдываясь, говорила девушка.
– Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Ты может с ним и дружишь, но он хочет тебя. – Он окинул ее жадным взглядом, потом наклонился и поставил на шее свою метку-засос. – Вот так-то… Пусть знает.
– Ревнуешь?
– Нет, – равнодушно пожал плечами.
Кирилл со всей своей живостью, страстностью натуры был противоположностью холодному и бесстрастному мужчине, которого она любила. И она решила с ним дружить, ведь ничего такого в этом нет. Да, Кирилл хотел большего и даже назло начал встречаться с милой девчушкой, влюбленной в него, Ритой. Лёля в свою очередь не хотела ничего.
– Когда он бросит тебя, собирать тебя по кусочкам приду я, и соберу, не сомневайся, – сказал Кир, когда они встретились после того разговора с Игорем.
– Не говори ерунды, никто меня не бросит. Разве меня можно бросить? Но общаться нам больше не стоит, для нас это может плохо закончиться.
– Да плевать я хотел на этого бандюгана, – процедил сквозь зубы с воинственным видом Кирилл. – Лёль, уходи от него, – преданно заглянул ей в глаза.
– Нет! Достал уже. Я люблю его! И если нужно будет сделать выбор, я выберу его, понял? – начала злиться девушка.
– Ясно, счастливо оставаться тогда, – отсалютовал рукой Кир и встал из-за стола. – Не звони больше, у меня, в конце концов, девушка есть.
– Вспомнил, все-таки? – хитро прищурилась девушка. Но Кирилл уже быстрым шагом пересекал зал кафе. Последняя реплика была лишней, но ей неожиданно так захотелось ужалить его побольнее. – Когда ее трахаешь, меня представляешь, да?
Многие посетители начали оглядываться, компания парней одобрительно заулюлюкала. Кирилл не обернулся.
Лёля вспылила, поэтому выскочила из гостевого домика турбазы, где должно было состояться празднование, и ушла подальше в сосновый бор. Потом плюхнулась на поваленное дерево и дрожащими руками набрала знакомый номер.
Они не общались неделю, хотя казалось – вечность. После разговора в кафе, Кир лечился по старинке – гулянками и алкоголем. Даже с Ритой старался видеться реже.
После звонка Лёли парень одолжил машину у друга и сорвался за город.
Девушка в свете фар напоминала пострадавшую из фильма ужасов: платье порвано в нескольких местах, тушь размазалась по щекам от слез, помада стерлась, волосы выбились из хвостика, растрепались.
– Садись, – распахнул перед ней дверь Кир.
Она кивнула, и села на переднее сидение рядом с ним.
– Бросил? – спросил парень, выруливая на трассу.
– Да… – стуча зубами, протянула девушка, хотя это было ложью.
– Холодно? – Он достал с заднего сидения спортивную куртку, накинул ей на плечи. – Почему ты здесь?
– Неважно, а ты разве умеешь водить?
– Ну, блин, умею, раз приехал. Прав только нет. Так, ладно, – Кир сжал руль так сильно, что побелели костяшки пальцев, а в глазах разгоралось пламя. – Куда едем?
– Мне домой нельзя, мама с отчимом помирилась.
У отчима была тяжелая рука и похотливый взгляд. Когда Лёле исполнилось семнадцать, он впервые начал к ней приставать открыто. Девушка очень испугалась, рассказала маме, та выгнала мужчину. Но недавно он появился на пороге, и она снова его приняла под предлогом «бабский век короткий».
– Ко мне тоже нельзя, – вздохнул Кир, достал мобильный и принялся кому-то звонить.
– Алло, Мих, привет, у твоих предков вроде дача есть, ну мы там еще экзамен обмывали. Не дашь мне ключи, перекантоваться на одну ночь…
Через час машина въехала в небольшой дачный поселок.
Всю ночь напролет они проговорили. С первыми лучами солнца слова внезапно закончились. Кирилл смотрел, как верхушки деревьев в саду окрашивает рассветное солнце позолотой и чувствовал себя настолько безмятежно и легко. Лёля улыбалась, глядя куда-то за линию горизонта, и радовалась зарождающемуся новому дню. Вчера она была зла и расстроена, а сегодня сидела на веранде с Киром, вдыхала свежесть летнего утра и остро ощущала потребность оставаться еще много лет частью этого огромного мира.
От переизбытка чувств она что есть силы крикнула:
– Я люблю тебя, жизнь! – И, посмотрев на Кирилла, счастливо засмеялась.
Он взглянул на нее украдкой, затаив дыхание. Слова, которые так много значили для него, так и не слетели из уст, потому что теряли смысл, сталкиваясь с непроходимой стеной ее безразличия.
А вы знаете, что если много раз подряд произносить даже самые искренние признания, они становятся… обыденными, простыми и понятными. «Я тебя люблю». – «Ну, отлично, и я тебя…» Раз – и торжество момента сходит на нет. Любишь – отлично, молодец. Эмоциональный посыл может быть разным, но со временем мы перестаем различать слова и чувства.
В его случае Лёля после таких слов закрывалась, начинала бросать виноватые взгляды, юлить. Поэтому Кирилл тщательно берег и лелеял самые искренние чувства и переживания глубоко внутри. Хотя вчера готов был убить мудака, который издевался над любимой. Она отговорила. Он знал, что когда-то все изменится, он обязательно спасет ее от этого наваждения, которое она принимала за любовь.
Глава 13. Люди-будни
Рита
Через пару часов вернулся Костя. Он находился в крайне взвинченном состоянии, поэтому с порога спрашивать, в чем дело, я не решилась, вот за ужином и поинтересуюсь.
Вечером пришла няня, а я со всех ног умчалась готовиться к «выходу в свет».
В дверь комнаты постучали, когда я уже наносила слой помады на губы, осталось только капнуть на запястье и шею капельку любимых духов.
– Ты готова? – Разумеется, Костя был уже готов – прическа волосок к волоску, костюм, привычные часы на запястье.
– Да, почти, – я схватила клатч и последний раз взглянула на себя в зеркало.
– Красавица, красавица, не переживай, – неправильно истолковал мое волнение Костя.
В ответ я только хмыкнула:
– Пойдем, подлиза.
Ресторан, в котором должен был состояться наш псевдоромантический ужин, выглядел чересчур… шикарно, пафосно. Мне стало неуютно, когда к нам подбежал вышколенный официант и протянул меню.
– Да ты оригинал, Кость. И это, – обвела взглядом интерьер, – работает?
Костя непонимающе уставился на меня.
– Ну, ресторан, ужин, непринужденный разговор – обычный сценарий?
Зазвучала скрипка – пожилой музыкант наигрывал тоскливую мелодию.
– Сценарий? Хм… интересно, – отпив воды из стакана, он улыбнулся краешком губ. – Нет, обычно все иначе. Хочешь узнать как?
В ореховых глазах мелькнул игривый огонек. Дразнит? Флиртует?
Я поспешно отвела взгляд и отрицательно покачала головой:
– Обойдусь.
Мы заказали запеченную рыбу с овощами, но когда принесли заказ, я только вяло поковырялась в тарелке. Костя же, наоборот, с аппетитом уплетал еду.
– Выпей вина, здесь отличное марочное вино.
Я послушно взяла бокал. Теперь моя решительность немного погасла, и я не знала, с чего начать разговор.
– Как вы с Тимом день провели? – начал непринужденный разговор Борисов.
– Продуктивно, скажи, а кто мать Тима? Ты никогда не рассказывал, да и Кирилл… – Да уж, немного не то, что я хотела спросить, вернее, совсем не то.
Костя пожал плечами.
– Мы с ней недолго встречались, потом расстались, позже я узнал о Тиме.
– Почему вы не поженились? – решила продолжить допрос, учуяв в его голосе фальшь.
Он открыл рот, чтобы ответить, но я подняла руку в предупреждающем жесте – молчи!
– Нет, не ври, не надо… Его отец Кирилл, да? – пристально посмотрела в его глубокие глаза. Ответ должен промелькнуть в них. Пусть говорит, что угодно, но ответ отобразится именно там…
И… ничего. Только удивление, которое через мгновение сменилось яростью.
Он резко вскочил на ноги, бросив разъяренный взгляд поверх моей головы.
– Подожди минутку, – бросил мне и направился к столику возле витражного окна.
Ничего особенного я там не увидела. За столиком сидела обычная пара: представительный мужчина и красивая женщина ему под стать. Они ужинали и изредка переговаривались. Женщина – холеная блондинка в пурпуровом платье – ослепительно улыбалась своему спутнику, сжимая в тонких пальцах ножку бокала. Мужчина – высокий брюнет в рубашке с закатанными рукавами и джинсах – ловко орудовал ножом и вилкой, изредка окидывая ленивым взглядом свою спутницу. Обычная пара, очень уместная здесь, в этом вычурном месте. К ним-то и направлялся Костя. Что происходит?
Пока я рассматривала парочку, Костя преодолел небольшое расстояние и очутился рядом с ними. Женщина подняла на него взгляд и застыла, то ли от шока, то ли от растерянности. Словно неверная жена, застигнутая на горячем. Может, это Костина девушка? Или нет?..
– Привет, дорогая, а мы тебя ждем… А ты… отдыхаешь, – буквально прорычал всегда сдержанный и хладнокровный Костя.
Теперь я просто глаз не могла оторвать от картины, развернувшейся передо мной. Хотя все остальные посетители будто и не замечали этого, может, такие сцены здесь – не редкость.
Мужчина взглянул на Костю, как на муравья под микроскопом. Любопытно, да и только. «Ну-ну, что же дальше?» – говорил его взгляд.
Женщина что-то ответила Косте еле слышно, опустив глаза. Костя кивнул и бесцеремонно присел к ним за столик. Состоялся какой-то напряженный диалог, но они говорили так тихо, что до меня не долетало ни слова, так как нас разделяло приличное расстояние. Вначале переговаривались только двое – Костя и женщина. Потом в разговор вступил мужчина, он бросил несколько коротких фраз, холодно полоснув взглядом по своей спутнице. Та затеребила край льняной салфетки и что-то смущенно пробормотала. Выражение лица Кости я не могла видеть, так как он сидел спиной ко мне, но потому как муж взлохматил волосы, поняла: не все в порядке. Ну что ж, по-моему, у нас романтический ужин намечался, или я ошибаюсь?
Я неспешно поднялась и отправилась к их столику. В этот момент мужчина повернул голову, и я оказалась под прицелом пристального взгляда с намеком на интерес. Страх в чистом, неразбавленном виде, накрыл меня с головой. Глаза как дуло пистолета – равнодушные и беспощадные. Меня никогда так не разглядывали – с затаенной уверенностью и расчетливым интересом.
Пришлось сжать руки в кулаки, чтобы собраться. Нечего бояться, со мной Костя, он уж точно не даст меня в обиду.
– Кость, ты обо мне не забыл? – прощебетала я, положив руку мужу на плечо.
Тот обернулся и одарил меня ослепительной улыбкой, потерся, как кот, о мою ладонь. Женщина внимательно посмотрела на меня, нахмурившись.
– Нет, прости, – он действительно был рад меня видеть, как ребенок на утреннике, судорожно ищущий взглядом маму в толпе, – встретил знакомых.
Родной взгляд искал во мне поддержку, спасение. И я, не выдержав, наклонилась и запечатлела на его губах легкий поцелуй – я с тобой, не волнуйся.
– Это моя жена Рита, – представил меня Костя, придвинув стул. Я опустилась на него и мило улыбнулась. Незнакомый мужчина продолжал меня рассматривать, и я старалась не встречаться с его цепким взглядом.
– Очень приятно познакомиться, я – Ольга, – женщина подала мне свою узкую ладонь, сверкнув бриллиантом на указательном пальце.
– И мне, – легонько пожала ей руку.
– Прекрасная Маргарита, я так, понимаю, вы бережете не только сон своего мужа, но и оберегаете его от навязчивых знакомых, особенно прелестных дам? – обратился ко мне мужчина, его голос – густой, насыщенный, властный – заставил меня вздрогнуть и повернуться в его сторону.
«Избегать меня не получится», – читалось в его цепком взгляде.
– Гоша шутит, – неловко рассмеялась Ольга, стараясь скрыть напряжение, повисшее в воздухе.
– Гоша серьезен как никогда, – строго посмотрел на нее мужчина. – Позвольте мне угостить вас французским шампанским, или вы предпочитаете чистый спирт? – Он по-прежнему обращался ко мне, будто мы были совершенно одни.
Я нашла под столом руку Кости и крепко ее сжала. Удивительно, но мы действительно понимали друг друга без слов. Борисов резко обратился к Гоше:
– Не стоит, мы с Ритой вынуждены откланяться, – и потянул меня за руку из-за стола.
– Простите, – заискивающе произнесла я, обращаясь почему-то только к Ольге. Женщина холодно кивнула, внимательно посмотрев на своего спутника. Кажется, сейчас прольется кровь.
– До свидания, Маргарита, – кивнул мужчина, акцентировав внимание на первых двух словах своей короткой фразы – «до свидания».
Я встряхнула головой, чтобы прогнать непрошеные мысли. Костя расплатился, и мы поспешно покинули ресторан. На улице похолодало, я невольно поежилась. Костя, заметив это, снял с себя пиджак и накинул на мои плечи.
– Давай прогуляемся, воздухом подышим, – предложил он, выпуская мою ладонь из своей.
– А давай, – улыбнулась, вновь переплетя наши пальцы.
Мы шли по улице молча, и сейчас я чувствовала себя гораздо комфортнее, чем в помещении шикарного ресторана.
– Подожди, – остановил меня Костя, когда мы прошли освещенный проспект и углубились в какие-то дворы.
Я послушно остановилась. Темнота не была кромешной, где-то одиноко горел фонарь, на небе светила неполная луна. Но я скорее почувствовала, чем увидела в его глазах страх… Не такой, какой я ощутила в ресторане… Костин страх был глубже, отчаяннее.
Он прижался лбом к моему лбу, шумно выдохнул.
– Темнота убивает свет, она может дать отсрочку, ненадолго разогнать демонов, но стоит выключить ночник – возвращается. Добро не исключает зла, а зло – это зло в любом случае. Плохиши не становятся пай-мальчиками, не надо верить в сказки.
Честно говоря, я ждала от него совсем других слов и тихо спросила:
– Ты о чем?
– Обо всем, – оторвавшись от меня, отчаянно бросил, подом задал вопрос: – Ты любила Кирилла?
Раньше бы я не задумываясь ответила «да», но сейчас слова не хотели срываться с губ. Он смотрел так пристально, держал меня за руку и ждал… Но я не хотела отвечать, потому что сама уже не знала, что ответить…
– Думала… – пролепетала на выдохе.
– Подожди, любовь – единственное чувство, не признающее полутонов. «Я люблю тебя» – все просто, три слова. Или «я не люблю», какие еще могут быть варианты?
– Любила, доволен?! – выкрикнула я, не сдержавшись, и отошла от него на шаг.
– Тогда будет немного больно, пощиплет, ну так, слегка, – провел рукой по волосам, и выпалил: – Потерпи, родная… – приблизился ко мне, склонил голову, глядя в упор. – Он тебя не любил, – четко проговорил и отвернулся, отступая.
– Что? – ошеломленно переспросила я, до конца не осознавая, что он только что сказал.
– Он врал, притворялся… – развел руками. – Не любил.
– Откуда?.. – горло сдавил спазм, взять себя в руки не получалось.
– Откуда я знаю? Знаю, потому что как бы он не отрицал нашу связь, я чувствовал его как никто. Он не любил тебя, Рита, – покачал головой.
– Не верю, просто скажи, что всегда мечтал очутиться на его месте и завидовал брату! – Растерянность сменилась злостью. – Кто ты, Кость? Обычный парень из хорошей семьи. Серая тень в деловом костюме? Облачился в него, как в панцирь, и держишь оборону. Твоя жизнь расписана по минутам: школа – институт – карьера – семья. Ску-чно. И ты скучный, безликий. В твоем понимании свидание – значит обязательно романтический ужин в ресторане. Даже женился ты не по своей воле, а потому что так надо. Ну не знаю, выгодно или обязательства перед моим отцом пришло время выполнять. – Костя не шевелился, смотрел на меня больными глазами, но молчал. – Знаешь, как в песне: «Хороший парень и больше ничего». Правда, совсем ничего. – Я стукнула себя по грудной клетке кулаком. – Ничего не екает, не трогает. Таких много. А так не должно быть. Я любила Кира, я знаю. Он другой, не один из… а единственный, понимаешь? Других нет. Вы действительно разные, не перепутаешь.
Слова закончились, а в душе боль медленно закручивалась в тугую спираль.
– Говори, говори, я слушаю, – хрипло промолвил Борисов. – Я всегда слушал тебя и подмечал каждую деталь. Знал о перемене настроения, ловил каждую улыбку, слово, жест. Конечно, я – не Кирилл. Я – это я. Как ты сказала – хороший парень? Да, пожалуй, это про меня. Ответственный, серьезный, рассудительный… Но он-то человек-праздник, а у меня праздники, как и у всех людей, совпадают с красными числами в календаре. Никакой романтики, сплошные будни. – Он отстранялся от меня, прикрывался равнодушным тоном, а сам уже был далеко… Не догнать, не достать… – Знаешь, еще в чем моя беда? Мне нравится такая жизнь и менять я ничего не хочу. Когда-то образ жизни, манера поведения Кира меня прельщали. А потом я понял: не хочу, смысла не вижу. О, это еще один мой пунктик: бессмысленно прожигать свою жизнь – увольте. Везде есть свои плюсы и минусы. Я прилежно учился, строил карьеру. Брат развлекался, общался с друзьями. По-моему, все честно.
– Конечно, честно, – протянула я. – И мне нравился он таким – спонтанным, веселым, бесшабашным. Всегда мечтала хоть немного быть похожей на него. Потом подумала: «Раз он выбрал меня, значит, я особенная!» Частенько повторяла себе, когда казалось, что не подхожу ему. А мы с тобой похожи – люди-будни, – я грустно усмехнулась.
– Извини, но наш союз изначально носил чисто деловой характер, и если ты хочешь развестись… возникнут некоторые трудности, – деловито сказал Костя.
– Нет! – быстро воскликнула.
– Хорошо, чего ты хочешь? Банального свидания в ресторане или спонтанного секса в темной комнате, чтобы потом сделать вид, что ничего не было? – раздраженно бросил Борисов, надвигаясь на меня.
– Искры, разряда электричества, сбивчивого дыхания, нервной дрожи, мурашек, в конце концов… Что там еще бывает?
Он приблизился ко мне, положил руку мне на плечо.
– В ту ночь… совсем ничего?..
Я смотрела на его подрагивающие ресницы, чувствовала тепло его дыхания… В ту ночь… всё. Беда в том, что я и сама не могла разобраться в себе и своих чувствах, прыгающих из крайности в крайность.
Ложь. Слишком много лжи вокруг. Снисходительные улыбки, лукавые взгляды, шепот за спиной, лица на билбордах, пустые обещания… Слова, слова, слова… Иногда кажется, что слова – предвестники лжи. Сказал же кто-то из великих: «Мысль изреченная есть ложь».
Я медленно убрала его ладонь со своего плеча, рука обессилено повисла вдоль туловища. Костя понимающе кивнул. Но я шумно выдохнула, поднесла ладонь к его лицу, нежно провела по щеке. Он застыл как изваяние, еще не понимая моих намерений.
– Слишком много лжи… устала, – несвязно произнесла и принялась осыпать поцелуями его лицо. Как той ночью…
Костя перехватил инициативу и, простонав, обрушился на мои губы, совсем забыв про помаду. Кого волновали такие мелочи?
Нырять в человека всегда глубоко, тонуть – болезненно. Но нет ничего лучше, чем вместе уходить под воду, не задумываясь о последствиях.
Мы стояли во дворе какой-то многоэтажки, за стенами которой бурлила жизнь. Чудно переплетались человеческие судьбы живших под одной крышей, и мы стояли на стыке соседних миров – пришельцы, чужестранцы. И целовались так отчаянно, болезненно…
Внутри, несмотря на все сказанные слова (заведомо лживые), как в лампе накаливания, сердце нагревалось до высокой температуры, готовое или взорваться от напряжения в груди, или остановиться.
Ну давай, Рита, расскажи, что ничего не происходит – и поцелуи пресненькие, и Костя для тебя просто хороший парень…
Глава 14. Поговори со мной
Кирилл, 17 лет (отрывки из дневника)
Давно не писал. Не хотелось. С возрастом понял, что отступать нельзя никогда. Даже если под тобой взрываются мосты и горит асфальт, есть один крошечный шанс все исправить. Изменить…
Наступит день, когда и у меня получится…
Вот и выпускной класс закончился, впереди – очередной крутой вираж. Костя готовится к вступительным экзаменам, его не пугают никакие виражи. Он уверенно шагает, глядя прямо вперед, и планирует следующий шаг с особой тщательностью. Я же теряюсь. Планирование не для меня. Как можно просчитать жизнь, прийти к единому знаменателю, если я не знаю, что будет завтра. Может… уже ничего.
В детстве, когда я думал о смерти, то плакал. Боялся как раз того, что больше не будет всего этого: какао с пенкой, маминых объятий, бурчания брата, строгого взгляда отца, ласковых солнечных лучей, ожидания нового дня…
Я очень люблю жизнь, наверное, гораздо больше, чем она меня. Но сейчас меня посетила мысль, что смерть вовсе не страшна. Пусть меня не будет, но жизнь, по сути, вечна. И солнце будет все так же светить, и новый день – такой долгожданный – все равно наступит для кого-то.
Недавно смотрели с Ритой слезливую мелодраму с грустным концом. Главная героиня умерла от неизлечимой болезни, но перед этим успела встретить любовь всей своей жизни – красавчика и звезду школы. В общем, ничего нового. И пока я прижимал к себе плачущую Ритку, утешая, подумал о том, что все не так уж плохо. Смерть и жизнь – переменные категории. Сегодня я есть, завтра меня нет.
Важно оставить после себя след. Не хочу уйти невидимкой.
Костя
Мне хотелось распахнуть глаза и резко выдохнуть. Закончить этот дурацкий сон. Давно мне не снился брат.
Я стоял на платформе метро и провожал взглядом забитые вагоны. Посматривал на часы, словно ждал кого-то.
– Привет! – раздался из громкоговорителя голос брата.
На платформе я остался один, люди куда-то исчезли.
– Ты можешь опоздать, если будешь так торопиться, Костя. – Передо мной возник брат, такой же, каким я его видел накануне аварии.
– Если спешить, никогда не опоздаешь, – высказал я очевидные для себя вещи.
– Не-е-ет, – покачал головой. – Ты же умный, гораздо умнее меня. Почему тогда мыслишь так плоско? Опоздание не измеряется часовой стрелкой. Шагай медленно, но уверенно в нужном направлении. Не можешь идти – ползи, только продолжай движение. Не сдавайся, не сворачивай.
– Что-то вроде совета с того света? – сыронизировал я, совершенно не понимая, что имел в виду брат.
– Ты ничего не понял. Ладно… – Он спрыгнул с платформы и пошел прямо по рельсам.
– Кир, ты куда? Объясни! – крикнул ему в спину.
– Не-а, сам поймешь, – снова из динамика прозвучал с помехами его голос. – И, кстати, читать чужие дневники… не очень красиво… чужие мысли… не принесут облегчения… – Далее раздался треск, и последующие реплики разобрать было невозможно.
– Что? Кирилл!
По рельсам вовсю мчался поезд с очередной порцией пассажиров… Я стоял там и хотел поскорее проснуться.
Желания имеют свойство осуществляться, поэтому я действительно распахнул глаза и очутился в своей кровати.
– Будешь кофе? Я сварила тебе… – Я даже не сразу заметил, что Рита стояла в проеме двери и смущенно улыбалась.
– Который час? – На прикроватной тумбочке лежали мои наручные часы, на циферблате маленькая стрелка подкралась к цифре три, а большая – к десяти. Без десяти три. Ночи или дня?
– Мне не спится, и я решила выпить кофе. Думала, а вдруг ты захочешь составить мне компанию? – принялась оправдываться Рита.
Я махнул рукой:
– Все нормально, я с удовольствием составлю тебе компанию.
За чашкой ароматного кофе мы никак не могли решиться начать разговор. После того, как три дня назад я отвез Тимку домой, наш дом, казалось, опустел. Мы настолько привыкли к Тимкиной непосредственности, детскому любопытству… Он объединил нас.
– Как… Тимур? – все же набралась смелости Рита.
– Хорошо, я звонил… его матери. – Да уж, звонил, и разговор был не из приятных.
Фраза повисла в воздухе, наши взгляды встретились и словно кто-то невидимый взял нас на мушку. Вот-вот должен был раздаться решающий выстрел.
– Кость, давай начистоту. Тимур ведь не твой сын, так? – рубанула Рита, перестав ходить вокруг да около.
– Правда, только правда и ничего, кроме правды? – хмуро усмехнулся, отставив чашку. – Да, ты права, Тим не мой сын.
– Лаконично. А чей?
Я не мог смотреть ей в глаза, поэтому отвел взгляд и выпалил:
– Кирилла. Хотя, можно сказать, что Кир только биологически его отец. Не хочешь узнать, кто же мать Тимура?
– Ольга, та женщина в ресторане, я права?
– Да.
– Я вспомнила ее, мы встречались раньше, – уж слишком спокойно произнесла Рита.
Обманчиво спокойно, понял я. Воздушные замки и юношеские иллюзии, обычно разрушаются как дома от артобстрела. И стены оказываются не воздушными, а кирпичными, способными погрести заживо под своими обломками их владельца.
– Кирилл рассказал тебе об этом?
– Да.
Вопросы топором рубили воздух, я отвечал односложно, потому что считал, что горькая правда, в отличие от дурмана сладкой лжи, должна выдаваться дозировано. Вот уж странное дело – у лжи не бывает меры, а правда, как лекарство, имеет строгие пропорции. Потому что иногда эта самая правда – синоним боли. Вот как сейчас.
– Он… любил… – Она беспомощно прикрыла глаза. – Не знаю… ее… или меня…
– Сложный вопрос. – Я нашел ее руку и накрыл своей ладонью.
– Помоги мне разобраться, пожалуйста. – Она беспомощно посмотрела на меня своими глазами, наполненными болью до краев.
– Я расскажу тебе все, что знаю. Но вряд ли это поможет. Хоть я и понимал его как никто, но все же я – не он.
– Поговори со мной, расскажи все, что знаешь… Я выдержу, обещаю… Лучше так, чем в неведении, – практически взмолилась Рита.
– Легче не будет. Но я тоже виноват, столько лет скрывал от тебя правду. Так что, крепче держи мою руку. Если боль станет невыносимой, скажи мне, я замолчу. – Мои советы напоминали увещевания мамы, которая смазывает зеленкой разбитые коленки непоседливого ребенка. Но я не мог не предупредить.
Рита кивнула и второй рукой накрыла мою ладонь поверх своей.
– Впервые он встретил Олю лет в четырнадцать, они недолго встречались, а потом разбежались. Она старше его на год или два, я не помню. Они, разумеется, переспали. А потом завертелось: расставание, другие девушки и неожиданная любовь к Оле. Я думаю, и его огорошило внезапное чувство к ней. А первая любовь, сама знаешь, так просто не забывается.
Она его всерьез никогда не воспринимала, считала маленьким и глупым. Хотя иногда позволяла переступить черту дружбы. А потом появился Гоша, он же Игорь Крынский. Вкратце – местный криминальный авторитет по совместительству почти честный бизнесмен. Он старше ее на добрых двадцать лет, мужчина с червоточинкой, эдакий брутальный мужлан из дамских романов. В действительности оказалось, что сердце у него сделано из титана. Его жену и сына убили много лет назад, с тех пор у него появились задатки тирана и собственника. Оля поначалу трепыхалась, но суровый «прынц» растопил девичье сердце и прорвал оборону, фигурально выражаясь.
Кирилл с этим, конечно же, смириться не смог. Но Оля каждый раз отталкивала его очень решительно. Правда, когда Гоша в очередной раз указывал ей на место, со всех ног мчалась к преданному Киру.
Брат давно знал, что ты влюблена в него. И начал встречаться с тобой, после того, как Оля дала ему очередной отворот-поворот. Он решил, что с помощью твоей искренней любви и восхищения сможет излечиться от своего невзаимного чувства. И, знаешь, иногда он действительно забывал о ней. Но «моей огромной любви хватит нам двоим с головою» – не его случай. Любить за двоих не может никто, это миф. Ты спасала его от него же самого, но только на время.
Я не особо вникал в подробности их запутанных отношений с Лёлей, так как с головой окунулся в учебу. А когда вынырнул аккурат после зимней сессии третьего курса, узнал очень много интересного.
В тесном баре было накурено и душно. Кирилл позвал меня под предлогом отметить успешную сдачу сессии. Обычно я не люблю подобное времяпровождение, но сегодня решил согласиться.
Посетителей немного, на часах – два часа дня. Кир заказал нам по бокалу пива и пачку орешков.
– Ну что, за удачную сдачу сессии! – поднял бокал брат.
– У тебя же ликвидация еще, – вспомнил я, отхлебнув пива.
– Забей, все нормально будет.
– Я и не сомневаюсь, с твоим-то талантом заговаривать зубы. Да и папа не допустит твоего отчисления.
– Радуйся, что ты не такой бездельник и дармоед, братишка, – похлопал меня по плечу Кирилл.
– Тут две стороны медали. От меня что-то требуют всегда и малейшего промаха мне никто не простит. А тебе стоит сдать сессию без хвостов, и уже молодец. Планки разные.
– Но, согласись, каждому из нас хорошо на своем месте, так ведь? – внезапно задал риторический вопрос брат. – В смысле – лучше быть на своем месте, чем занимать чужое. Есть незаменимые люди, и как бы ты из кожи вон не лез, тебе не занять их место.
– Что-то произошло? – насторожился я.
– Ну, как сказать… – Он пожал плечами и вытащил из кармана пачку сигарет. – Случилось то, что от меня зависит человеческая жизнь. А я не знаю… готов ли отвечать за кого-то. Я знаю, ты бы не колебался даже… Вот такой вот я х*евый.
Он затянулся сигаретой и замолчал. Пока я мало что понимал из его туманных объяснений.
– Чья человеческая жизнь от тебя зависит? Ты во что-то вляпался? Не молчи! – потребовал я.
– Ага, и уже давно. Гори оно все синим пламенем… – принялся с остервенением тушить недокуренную сигарету в пепельнице. – Лёля беременна, – на одном дыхании произнес и мгновенно сник.
– Подожди… человеческая жизнь… Ты… вы… когда успели? – в шоке застыл, уставившись на брата во все глаза.
Тогда меня пронзила мысль о Рите. Что если она узнает? Она же… хрупкая, нежная, преданная… ему и ним.
– Кость, как говорила наша бабушка, дурное дело не хитрое. У нее пока небольшой срок, нужно решить сейчас… Да и если Крынский узнает… Он же в Америку улетел на пару месяцев. За ней чуть ли не слежку приставил, мы еле оторвались… – Он улыбнулся, и я понял, что эти воспоминания для него очень ценны.
– А что Лёля говорит? Она хочет сделать аборт?
Кирилл мгновенно спустился с небес на землю и, отхлебнув уже теплого пива из бокала, кивнул.
– Долго орала на меня, разругались вдрызг. Сильно испугалась, когда беременность подтвердилась. Мало того, что пока не готова стать матерью, так еще Крынский неизвестно как отреагирует. Он же мразь редкостная, от него чего угодно можно ждать. Так что мы почти покойники. Поэтому вопрос надо решать сейчас.
