Текст книги "Как взрослые (СИ)"

Автор книги: Ульяна Сомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20. В тёмной-тёмной комнате…

Вырванные страницы из дневника Кирилла (дата неизвестна)

Снился мне сон. Я бродил один в старом заброшенном здании обувной фабрики, которое находилось на пересечении улиц Садовой и Речной недалеко от нашего дома. Меня взяли на «слабо», пацаны уверяли, что я не смогу пробраться внутрь, когда стемнеет. Ходила среди местной детворы легенда о блуждающем здесь духе то ли купца, то ли офицера, который все никак не может обрести покой. Здание пустовало около века, по какой-то причине никто не снес его или реконструировал.

Как только стемнело, я направился сюда, прихватив с собой карманный фонарик. Один. С улицы это место выглядело устрашающе, на небе ярко светила луна, подсвечивая темные проемы выбитых окон.

Пацаны разошлись по домам, а я решил выполнить уговор. «Завтра расскажу им, и сразу авторитетом стану. Я должен доказать, что самый крутой!» – думал я, хотя у самого поджилки тряслись от страха.

Я вошел внутрь, подсвечивая себе путь фонариком. Руки тряслись так, что фонарик того и норовил выскользнуть. Тишина была настолько устрашающей, что я вздрагивал от каждого шороха. Хотя знал, что в такое время года здесь не нашли приюта даже бомжи. На улице стоял промозглый ноябрь.

Под ногами попадались осколки бутылок и стекол, какой-то мусор и обломки кирпичей. Я миновал очередной проем двери и, засмотревшись в потолок со старинными витиеватыми узорами, не заметил кусок арматуры, поэтому, спотыкнувшись, отлетел к стене. Хорошо, что я был в куртке и в шапке, не то точно бы что-то себе сломал. На мгновение застыл, растерявшись от внезапного падения. Затем попытался нащупать на полу фонарик, потому что во время моего «кульбита» он отлетел куда-то в сторону и погас.

Луна неярко освещала помещение. Страх постепенно начал обхватывать меня своими щупальцами, заставляя воображение рисовать картинки одна другой ужаснее. Это подвигло меня вскочить на ноги и рвануть с места, что есть силы. Вот только отнюдь не к выходу. Я бежал, не разбирая дороги, неловко перескакивая через проемы дверей и обвалившиеся ступеньки на лестнице. И остановился только тогда, когда неподалеку услышал голоса. Воображение работало на полную катушку, поэтому я живо представил перед собой орду из неупокоенных духов, устраивающих здесь пирушки. Страх настолько сковал меня, что я при всем желании не мог сделать и шагу. Просто стоял, почти не дыша, стараясь слиться со стеной.

«Наверное, они скоро почувствуют меня и придут. И тогда заберут мою душу», – пронеслась в голове паническая и нелепая мысль. Хотя на ту пору мне только-только девять исполнилось, так что ничего умнее в голову не пришло. К тому же, мы с Костей совсем недавно посмотрели ужастик о заброшенном доме с привидениями.

Постепенно стук сердца перестал заглушать все посторонние звуки, и я смог даже разобрать о чем говорят «злые духи».

– …Да ладно, чего ты бесишься? Все нормально будет, дело плевое. Нам еще и бабла на выходе дадут. Ты же мечтала поехать за границу, – втолковывал мужской голос.

– Бесплатный сыр, сам знаешь… – послышался женский голос. – Вот что нам с ним делать? Я в воспитатели не нанималась!

Я не мог понять, откуда доносились голоса, так и стоял у стенки, прикрыв рот ладонью и боясь себя выдать. В темноте голоса звучали устрашающе, казалось, что я сам стал героем ужастика.

– Так, заканчивай! Связывай его, он скоро очухается, – приказал мужчина.

– Зачем? Он же малыш совсем, я его пару раз припугну пистолетом, он и обделается, – зловеще захохотала женщина.

– Какое было задание? Его живым вернуть или можно того… как мамку?

– А хрен его знает, шеф никаких указаний не давал. На наше усмотрение. Нам главное, что?.. Правильно – бабки забрать.

– И чем ему только эта семейка не угодила. Ну ладно батя, но мальца с женой-то зачем? – задумчиво протянул мужчина.

– Тебе не пох?.. Или грешок не хочешь на душу брать? Так поздно, пистолет уже выстрелил. И баба-то – тю-тю, отдала богу душу.

– Но стреляла-то ты. Причем практически в упор. Неужели не жалко было ее?

– Честно, ни капельки. Мы с тобой всю жизнь у судьбы должны свое счастье зубами выгрызать. А она уже родилась на всем готовом. Батя при Советах начальником был, при незалежности в бизнесмены подался. И ведь при любом раскладе в дамки вышел. Муж тоже сейчас не последний человек. Она ему сына родила, так он ее до конца жизни на руках носил бы. А нам только и остается, что пахать с утра до ночи да объедки за ними подъедать, – зло выплюнула женщина.

– Так ты за классовую справедливость? – заржал ее собеседник.

– Да! Не верю я в мировую справедливость. Поэтому мне не стыдно взять в руки пистолет и восстановить ее для себя самостоятельно. И как говорил мой запойный папаша: «Уж лучше получить пулю от врага, чем нож в спину от друга».

– Мудрый мужик у тебя батя был.

– А то! За что и поплатился, кстати, тут тоже без Радомирского не обошлось.

– Так у тебя на него зуб имеется?

– Да что ты, все давно быльем поросло. Но да, кайф я словила, узнав кого мы должны наказать.

– Тебя послушать, мы просто мессии какие-то.

– Все по-честному. Мы любим бабки, и не гнушаемся их зарабатывать любыми способами. Не всем же с серебряной ложкой в жопе посчастливилось родиться. Тьфу, ненавижу этих богатеев! – в сердцах произнесла женщина.

И эхо прокатилось по помещению.

Я, наконец, смог отлипнуть от стены, в которую, казалось, врос, и побежал обратно, стараясь быть бесшумным.

Мне чудилось, что за мной кто-то гнался. Поэтому я запнулся и кубарем скатился с лестницы, больно ударившись головой. И темнота окутала меня, наверное, я даже на какой-то миг потерял сознание… Но потом все же пришел в себя, поднялся и, прихрамывая, покинул здание фабрики. Никто не гнался за мной, и вокруг стояла привычная тишина. На улице начал моросить дождь…

Странный сон. Я проснулся в холодном поту и долго не мог прийти в себя. Что это?.. Мое разгулявшееся подсознание? Или забытое воспоминание?..

Костя

– Пап, с каких пор мы имеем дела с Крынским? – возмутился я, услышав от отца «отличную» новость о том, что очень честный бизнесмен Игорь Крынский спонсирует строительство торгового центра, которым занимается наша компания.

– Тише ты, чего так паникуешь? Они с Радомирским давно заодно, так что без него нам не обойтись. Деньги он вкладывает хорошие, да и все прозрачно. Я проверял.

– Господи, папа, ты же знаешь о его репутации. То, к чему он прикладывает руку, уже имеет статус нелегального, – пытался вразумить отца. – Его сеть массажных салонов давно имеет статус борделя. А в ночном клубе, который он приобрел, происходит оборот наркотиков. Это всем хорошо известно, включая наших бдительных органов правопорядка. Но начальник полиции с ним на «ты», они даже вместе в сауну посещают с девочками из того же массажного салона.

Отец хмуро посмотрел на меня из-под опущенных ресниц, затем отпил вино из бокала, и принялся спокойно поедать бифштекс. Всем своим видом он показывал, что я неразумное дитя, ничего не понимающее в этой жизни. Как же меня это злило! Ведь не просто так Крынский расщедрился и решил спонсировать этот довольно масштабный проект. Как пить дать, у него есть какой-то злой умысел. И я даже догадываюсь какой. Лёля предупреждала меня, что такое может быть. Уж если Игорь нашел себе добычу, он просто так ее из рук не выпустит. Чертовски бесило то, что этой «добычей» была моя собственная жена. Рита для него крепкий орешек, поэтому он решил пойти обходными путями. Как говорится, не мытьем, так катаньем. Хотя здесь явно было что-то еще, Крынский не привык сорить деньгами, тем более ради женщины.

– Костя, зря ты так беспокоишься. Я не первый день в этом бизнесе. Да и оснований не доверять Петру Игнатьевичу у меня нет. И к тому же у нас целый штат юристов, они давно прошерстили уже все для меня.

– Не надо недооценивать этого мерзавца, пап. Подмоченная репутация нам ни к чему.

Отец, прищурившись, посмотрел на меня.

– У тебя с ним личные счеты?

– А то ты не знаешь, кто он, и что собой представляет! – воскликнул я.

Может, родитель и не знал всех подробностей, но о славе Крынского ему было хорошо известно.

– Знаю, и я бы не стал с ним связываться, если бы Радомирский не вмешался. Он один из главных наших партнеров, его поддержка и связи очень важны для нас, ты же знаешь, – нехотя признался отец.

Вот теперь понятно, откуда ноги растут. Интересно, какая выгода от таких рекомендаций Петру Игнатьевичу?

Кажется, этот вопрос я произнес вслух, потому что отец недоуменно уставился на меня.

– А ты разве не знаешь?

– О чем? – насторожился я.

– Он же зять его. Муж его умершей дочери. Ее в конце девяностых убили, там такая история ужасная была. А потом его сына похитили, требовали выкуп, а когда получили деньги, мальчика нашли уже мертвым. До сих пор неизвестно, кто за этим всем стоял, Радомирский тогда носом землю рыл, чтобы найти подонка. Но – ничего.

– Ого! – Сказать, что я был в шоке – ничего не сказать. – Понятно теперь, почему у Крынского такая поддержка со стороны Радомирского. Может, он и не самый хороший человек, но такого и врагу не пожелаешь.

– Вот-вот, он ведь так больше и не женился, а потом вообще стал на каменную глыбу похож, – махнул рукой отец. – Мама твоя хорошо знала его жену, Илону. Вы с Кирюхой даже играли с их сыном. Но вряд ли ты его помнишь, вам тогда всего ничего было.

После его слов, я напрягся, пытаясь вспомнить. По всей видимости, мальчик был младше нас с братом. Но, когда его похитили, нам уже около девяти лет было. Значит, я вполне мог его вспомнить, но ничего не всплывало в памяти.

– Да не бери в голову, – заметив мои тщетные попытки вспомнить, сказал отец. – Дело прошлое.

Конечно, прошлое. Да и не мог я ничего помнить… А вот Кир обязательно бы вспомнил, память на лица у него была феноменальной. Недаром Кир вел дневник, он с детства был натурой творческой. В детстве он такие фантастические истории сочинял, что Стругацкие аплодировали бы ему стоя.

Я же легко запоминал сухую информацию и числа. Все твердили, что у меня математический склад ума.

– Так что тебе придется смириться, сам понимаешь, какие связи у Радомирского, – продолжил отец.

– Надо бы мне встретиться с Крынским. С ним нужно держать ухо востро.

– Правильно, встреться, прощупай почву, – согласился родитель. – Кстати, вы когда с Ритой к нам в гости придете, мать уже всю плешь мне проела, – сменил тему он.

– Да как-то не до этого было. Надо бы устроить семейный ужин, позовем родителей Риты, мы ведь так женитьбу не отпраздновали.

Все так быстро закрутилось, а я уверен, Рита, как и любая девушка, хотела бы нормального, человеческого торжества. А у нас даже медового месяца не было.

– Отличная идея, я скажу матери, ты знаешь, какая она у нас затейница.

– Хорошо, тогда созвонимся еще. Я пойду уже, у меня еще встреча назначена.

Отец кивнул, и я двинулся к выходу из ресторана. Уже в машине набрал номер Крынского. После нескольких гудков он поднял трубку.

– Я уже заждался твоего звонка, – насмешливо произнес, и это меня вывело из себя. Как же я ненавижу этого самоуверенного подонка!

– Нам надо встретиться, – сухо сказал я.

– Конечно, а уж если ты свою жену на встречу приведешь, я буду только рад.

– Нет, моя жена встречаться с тобой не хочет. Так что я буду один, – раздраженно выдохнул. Ублюдок!

– Жаль, что она так и не смогла со мной нормально пообщаться. Надо бы научить Олюшку уму-разуму. Как думаешь?.. – непринужденно продолжил Игорь, прекрасно зная, в каком взвинченном состоянии находится его собеседник.

– Когда и где? – Я не стал вестись на его провокации. Лёлю он точно не тронет, не от большой любви, а просто потому, что она ему еще нужна. Если бы была не нужна, он бы уже давно вышвырнул ее из своей жизни.

– Сразу видно – деловой человек. Тогда давай завтра ближе к восьми вечера в моем клубе. Адрес знаешь?

– Знаю. Завтра буду. До встречи.

Теперь мне надо как следует все обдумать.

Глава 21. Стоя перед запертой дверью

Кирилл, 19 лет (отрывки из дневника)

(без даты)

В пьяном угаре мне чудилось, что я брожу по заброшенному зданию и отчаянно ищу кого-то. Кажется, такое уже было… Или мне только кажется… И отчаянно так зову… Хотя даже не помню ни имени, ни лица…

Что-то случилось там, когда-то давно. А я все никак не могу успокоиться и отчаянно ищу кого-то.

– Тш-ш-ш, успокойся, Кирюш, я рядом, – сквозь пелену до меня доносится голос Риты.

Но я не спешу выбираться из своих чертогов разума. Потому что для меня очень важно сейчас понять, что же происходит.

Вместо этого внезапно вижу перед глазами сводку новостей. «Сегодня на территории заброшенной обувной фабрики было обнаружено тело пятилетнего мальчика… По предварительным данным смерть наступила в результате удушения…»

– Кир, очнись! – меня хлопают по щекам, затем за шиворот льется вода, и я резко вскакиваю, тяжело дыша.

– Господи, ты так меня напугал! Я не могла тебя дозваться, – обеспокоенно смотрит на меня Рита.

А я все порываюсь вернуться туда, чтобы в итоге найти ключ к разгадке. И все-таки – у меня «белочка» или что-то подобное действительно произошло в прошлом? Сколько бы я не порывался вспомнить, ничего не получалось. Обувная фабрика действительно находилась неподалеку от нашего дома, и в детстве мы частенько рассказывали друг другу страшилки о призраках, водящихся там. Поэтому никто не решался войти внутрь, хотя нас как магнитом притягивало это место. Но я не помню, чтобы я когда-то бродил там ночью, да еще и один. Странно…

Рита

После разговора с Олей я еще несколько дней не решалась поговорить с Костей. Много мыслей роилось в голове, и я частенько засыпала только под утро. Миллион пресловутых «может быть», «если» мешали уснуть.

«Прежде чем попрощаться с кем-то, надо его в последний раз как можно крепче сжать в объятьях…» И я старалась изо всех сил. Вспомнить как можно больше, чем он жил и дышал. Но я знала ничтожно мало. Мне начало казаться, что все вокруг знали какого-то другого Кирилла. И мне вроде бы хотелось тоже его узнать, и в то же время – не открывать этот ящик Пандоры. Поэтому я не решалась спросить у Кости о дневнике. Какие тайны еще предстоит мне узнать?

– Ты почему не спишь? – повернулся ко мне Костя, погладил по щеке… – Ты плачешь?.. – ошарашено произнес и прижал меня к себе. – Что случилось?

А я и не поняла сразу, что слезы катились по щекам. И повода особого не было…

– Рит, не молчи! Тебе плохо? – убаюкивая меня в объятьях, прошептал Костя.

– Кость… – еле слышно сказала я, – скажи, что все не было ложью, пожалуйста… Я поверю тебе, ты знаешь… Только тебе…

– О чем ты? – Он отстранился и заглянул мне в глаза; свет луны проникал в окно и освещал комнату достаточно, чтобы мы могли видеть лица друг друга.

– Кирилл был совсем не таким, каким я его знала, да?

Костя вздохнул, взъерошил волосы и сел, опершись на изголовье кровати. Притянул меня к себе, и я положила голову ему на плечо.

– Мне кажется, что и я его толком не знал. Человек не лужа, а бездонное море. И знать обо всех обитателях этого подводного царства невозможно даже самому человеку.

– Но ты читал его дневник, да? – огорошила его вопросом.

Он провел рукой по моим волосам, вздохнул и ответил:

– Да, но от этого вопросов меньше не стало, а только добавилось. Ты уверена, что тебе это поможет? – Он сразу понял, к чему я веду.

– Не уверена, но хочу, наконец, разобраться с этим и шагать дальше. А сейчас я топчусь на одном месте, застряла между прошлым и настоящим. Меня беспокоит это подвешенное состояние.

– Хорошо, я дам тебе прочесть его дневники. И кое-что еще, что давно должен был отдать… – Костя поднялся и вышел из комнаты.

А у меня дрожали руки то ли от волнения, то ли перенапряжения. На часах ровно час ночи, до утра время есть, а я все равно не усну. В душе проворачивалось колесо мельницы, которая перемалывала мои мысли и чувства. Наверное, поэтому у меня не было ни связных мыслей, ни ярко выраженных чувств. Всё – в муку! А потом пустить по ветру, чтобы ни думать, ни чувствовать.

Костя вернулся со стопкой тетрадей. Обычных толстых ученических тетрадей. А Кир – оригинал, надо же, дневники вел и, по всей видимости, не один год. Я же не могла вспомнить, что происходило лет десять назад, и записывать свои переживания, мысли мне казалось занятием глупым и бесполезным. Прошлое – в прошлом. А сейчас сама тяну этот ненужный груз за собой. Это выход – прочел дневник, вспомнил себя прошлого, усмехнулся, закрыл тетрадь и живи спокойно в настоящем. Хуже – вот так, медленно погружаться в водоворот с головой, рискуя захлебнуться или попросту наглотаться воды в реке памяти.

– А вот это он просил передать тебе, – Костя протянул мне простенький белый конверт без подписи, – знаю, что поступил неправильно, не отдав тебе его тогда… Но после того, как Кир умер… думал, это причинит тебе большую боль.

– А знаешь, – опасливо покосившись на конверт, я все же взяла его, но тут же отложила в сторону, – иногда лучше все делать сразу, скопом. Ведь врач тоже причиняет пациенту боль, чтобы в итоге спасти ему жизнь.

– Виноват, смалодушничал. – Костя легко мог признавать свои ошибки, для него не было в этом ничего зазорного.

– Прости, ты спи, а я пойду в кабинет, почитаю, все равно ведь не усну.

– Хорошо, если что, зови. – Он заглянул мне в глаза, а затем, приблизившись, поцеловал в губы. Просто легкий поцелуй, но я почувствовала его волнение.

– Все хорошо, Кость. Спи. Мне надо побыть одной.

В кабинете я включила настольную лампу и села за стол. Долго не решалась открыть тетрадь и углубиться в чтение. Барабанила костяшками пальцев по столу, поправляла какие-то бумаги на столе, листала настольный календарь. Как нерадивый студент, старающийся отложить в долгий ящик написание курсовой. А потом, словно услышав противное «пли!», рывком придвинула к себе тетради. И, открыв, отправилась в увлекательное путешествие – внутренний мир знакомого незнакомца Кирилла.

Пролистав его ранние записи, я практически ничего нового не обнаружила. И теперь боялась переходить к более поздним, словно стоило приоткрыть створку в чужую душу, как оттуда могла вылететь, как минимум, стая дементоров. А у меня нет ни волшебной палочки, ни годного заклинания, чтобы уничтожить тварей.

Поэтому я решила вначале прочесть письмо, адресованное мне. Конверт не пожелтел и не помялся, складывалось впечатление, что только вчера Кир еще держал его в руках.

Простой двойной тетрадный лист в клеточку, при виде которого у меня защемило сердце. Вязь нестройных букв отчего-то не сразу начала складываться в предложения. Несколько секунд я просто разглядывала наклон букв и думала, что он чувствовал, когда писал это письмо, в каком настроении находился. Письмо было довольно коротким и емким.

Малыш! Рита!

Я не хотел, чтобы все было так, честно. Ладно-ладно, вру. Я знал, что все так закончится, иначе и быть не могло. Глупо было думать, что я смогу измениться и переступлю через себя. Да, мерзавец, лицемер, эгоист… Как ты меня еще назовешь? Как бы ни назвала – будешь права. Но это ничего не изменит. Камни, брошенные в спину, не причинят мне вреда. Потому что я уже буду далеко… И, прости, нагло, бесстыдно счастлив там. Без тебя… Как и ты будешь обязательно счастлива без меня. Костя… он ведь любит тебя, знала? Ну, не удивляйся так, братец у меня человек скрытный, но преданный, как собака. Он тебя на руках носить будет и любить до гроба. Отчаянно, как одержимый… только он может так целиком и полностью отдавать себя единственному человеку. Нет, я не пытаюсь вас свести. Я желаю ему и тебе счастья. Хоть вместе, хоть порознь.

А я… ухожу. Знаю, что поступаю подло, но никогда не решусь посмотреть тебе в глаза и сказать все это. Поэтому по привычке пишу… И да, прошлое больше не тревожит меня. Я оставляю его здесь, как ненужный чемодан. Туда, куда я отправлюсь, будет только настоящее и будущее. Дневники, что я вел, оставляю Косте, неизвестно, когда нам придется встретиться, пусть он хоть иногда вспоминает меня. Ты тоже можешь их прочесть, мне уже плевать. Я прежний – комната с распахнутыми настежь окнами и дверьми. Мне не страшно впустить вас на свою территорию, только ступайте осторожно и смотрите под ноги. А я сегодняшний отправлюсь покорять новые вершины.

С наилучшими пожеланиями, сегодняшний Кирилл

Я отложила листок в сторону и глубоко вздохнула. Нужно было переварить информацию. Почему, читая письмо, у меня сложилось впечатление, что Кир прощался навсегда? Словно знал уже, что жить ему осталось не так долго. Что это – мое больное воображение, его предчувствие? Или…?

Встряхнула головой, стараясь отогнать непрошеные мысли. Открыла следующую тетрадь и продолжила чтение.

Меня зацепил момент, где Кир описывает свои чувства, когда Оля огорошила его новостью об отцовстве.

Я никогда не задумывался о детях, вот честно. У меня и мысли не возникало стать отцом, по крайней мере, в ближайшие лет десять. Но, как говорится, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. А я нехило так рассмешил его, похоже… Первой мыслью у меня было: «Да ну, абсурд какой-то!» Бред сумасшедшего. Одна ночь… Одна слабость… И – ребенок, получите и распишитесь.

Лёля была шокирована не меньше моего.

– Я думала сделать аборт.

Я ничего не сказал, потому что на тот момент мне казалось это не такой уж плохой идеей. Наше упущение, которое еще можно исправить.

– Но сейчас… сомневаюсь, – неуверенно добавила и растерянно заглянула мне в глаза, в поисках поддержки.

А что я мог ответить? Сказать прямо: нечего сомневаться, делай аборт и дело с концом? А не слишком ли это жестоко?

– Кир, мы должны принять решение вместе, потому что тебя это тоже касается. Учти, отдуваться одна я не буду. Хлебни-ка, родной, взрослой жизни, – съязвила Лёля, хмуро усмехнувшись.

– Окей, ты права. Начудили вместе – значит, и за последствия отвечать будем вместе. Вообще… – начал вкрадчиво я, – аборт – не такая уж плохая идея.

– Ну, ясно, нет ребенка – нет проблем, да? Зачем тебе спиногрыз, если ты сам еще с горшка не слез? – настроение Лёли больше напоминало маятник, оно колебалось, бросаясь из крайности в крайность. Может, на нее так беременность повлияла или просто сдали нервы.

– Хорошо! – воскликнул я, тоже начиная закипать. – Давай не будем торопиться. И дай мне немного времени, чтобы все обдумать.

– Думай, но недолго. Аборт нужно делать на ранних сроках. – Она схватила со стола мою пачку сигарет, но я остановил ее.

– Куда? Тебе нельзя!

– Какой заботливый! Где же ты раньше был? – но сигареты все же отложила.

– Тогда я пойду, обо всем подумаю и позвоню тебе.

– Ну-ну… – недоверчиво протянула она, а я направился к выходу.

В таких ситуациях почему-то невольно начинаю задаваться вопросом: а как поступил бы Костя? Конечно, ответ очевиден, но я продолжаю оглядываться на брата. Хотя знаю, что сравнение не в мою пользу. Костя бы не колебался ни секунды, он привык брать на себя ответственность. Может, он не прыгал бы до потолка от радости, но принял бы эту новость спокойно. Или… я слишком преподношу его, а на самом деле он обычный человек, со своими слабостями, недостатками и страхами? Слишком многого окружающие люди ждут от него, и он из кожи вон должен лезть, чтобы соответствовать чужим идеалам. Быть может, из-за этого он несчастлив?..

– Рита! – раздался над ухом голос Кости.

Оказывается, я так и уснула, положив голову на стол.

– Ой, прости, уснула, – я потерла глаза и зевнула.

Он мягко улыбнулся мне и кивнул на стопку тетрадей.

– Прочитала летописи?

– Да уж, «Повесть временных лет» и рядом не стояла с Кирюшиными дневниками. Я словно чужую жизнь за несколько часов прожила. А ты, случайно, дневник не ведешь?

– Нет, случайно, не веду. Это Кир у нас натура творческая, – пожал плечами Костя, и я поняла одну вещь: мы говорим о Кирилле в настоящем времени. Будто он жив, просто уехал куда-то, как и писал в своем письме.

– Так нельзя, – вырвалось у меня.

– Ты о чем? – непонимающе уставился на меня Костя.

– О Кирилле. Мне иногда кажется, что он живее нас с тобой. Он всегда с нами, и это страшно… Дневники, воспоминания, тени прошлого… Мы постоянно варимся в этом. Мы не отпускаем прошлое, а добровольно сдаемся ему в плен. Будущего нет, потому что мы живем прошлым. Я бы хотела уметь воскрешать мертвых, но… – высказала вслух свои мысли, удивившись, что сразу после сна мне пришли в голову такие глубокие мысли.

– Ритуль… – Костя приблизился, взял мое лицо в свои ладони, заставив посмотреть ему в глаза. – Я знаю, что Кирилл не вернется никогда. И очень хочу смело смотреть вперед и шагать с тобой рука об руку в наше светлое будущее. Но, видишь ли, прошлое еще не исчерпало себя, ты должна разобраться во всем, в первую очередь ради себя самой. Я не спрашиваю: любишь ли ты меня или нет, понимаю, еще слишком рано задавать подобные вопросы. Однако в будущем, я хочу быть уверен, что между нами не стоит Кир, что я не замена брата.

– Что за чушь? С чего ты взял, что ты – замена брата? Ты – это ты, – фыркнула я.

Все-таки Костя обычный человек, прав Кир. У него свои страхи, глупые мысли… Не нужно превозносить человека или рисовать ему нимб.

– Не знаю, – пожал плечами Костя. – Я такой дурак, да?

– Конечно, дурак! Недаром говорят, все влюбленные – дураки. Я тебя прекрасно понимаю, когда видела, как на тебя эта Котя смотрит и чуть ли не облизывается, тоже много разного в голову лезло.

– Ревнуешь? – улыбнулся, настолько счастливо, как ребенок, получивший в подарок на день рождения долгожданный велосипед.

– А надо? – напустила на себя вид сварливой жены. – Так-так, тебе эта Котя нравится? У соседа всегда трава зеленее и жена красивее, да?

Костя не выдержал и прыснул.

– О да, Екатерина Петровна весьма, весьма в моем вкусе…

– Ладно, я в душ, работу никто не отменял, – встала я из-за стола, начав суетливо складывать тетради. Вечером я решила дочитать оставшиеся записи.

– А я тогда кофе сварю, – кивнул Костя. И когда я уже потянула за ручку двери, добавил: – Ты читала письмо?

На мгновение я замерла, а потом меня пронзило странное чувство, что Костя знает намного больше, чем я. Я резко обернулась и, взглянув ему прямо в глаза, выпалила:

– Это – прощание?

– Да, – не отводя взгляда, ровным голосом произнес он.

Больше вопросов я задавать не стала. Но в голове крутилось их великое множество.

Прощание… с чем? Или с кем?

Я пыталась разгадать Кира, приблизиться к нему хоть на шаг, но он будто каким-то непостижимым образом ускользал от меня. И если все вокруг прекрасно его понимали, знали, о чем он думал, чем жил, то я по-прежнему оставалась одна перед запертой дверью. Вроде бы и ключ мне предложили, а я заглядываю в замочную скважину, однако, мне ничего не удается рассмотреть, так как вижу только кромешную темноту…