Текст книги "Драгоценный враг (СИ)"

Автор книги: Уинтер Реншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

ШЕРИДАН

– Как, черт возьми, парень может пройти путь от предложения жениться на тебе в одну ночь до заявления о том, что ему нужна свобода, на следующий день? – вышагивает по комнате Адриана.

– Твое предположение не хуже моего, – я листаю один из миллионов ее журналов. – Может быть, я вернусь в кампус до конца каникул. Некоторые мои друзья все еще там. Нет смысла торчать здесь.

– Должно быть, происходит что-то еще. Я просто не верю в эту историю с трусостью. Если бы это был кто-то другой, то да. Сто процентов. Но не Август. Парень одержим тобой. До крайней степени. Не может быть, чтобы он пытался запереть тебя и вдруг передумал.

– Думаешь, есть кто-то еще? Может быть, бывшая девушка?

– Все люди, с которыми я разговаривала, которые знают Августа, говорят, что он не ходит на свидания – разве что, может быть, он встретил кого-то в школе этой осенью? Но когда Август пришел на работу в тот день перед Днем благодарения и написал ту записку… это не похоже на парня, у которого есть девушка в кампусе, понимаешь?

Я прислоняюсь к ее изголовью.

– Я уже не знаю, что и думать.

– Что ты собираешься делать?

Я пожимаю плечом.

– Не знаю. Я даже не знаю, расстались ли мы? Это было так странно. Я никогда раньше не видела его таким… каким-то суматошным, беспорядочным, с каким-то далеким выражением лица. Август выглядел так, будто не спал и не принимал душ с тех пор, как я видела его в последний раз.

– Может быть, у него нервный срыв?

– Из-за чего?

Адриана пожимает плечами.

– Он сказал, что это личное семейное дело. Монро все время делают всякие гадости. Может быть, ему кажется, что он должен разгребать чей-то бардак, прежде чем втягивать в него тебя?

– Может быть, – говорю я. – А может, и нет. Кто знает?

– Я не думаю, что тебе стоит возвращаться в университетский городок.

– Почему?

– Потому что сейчас ты предполагаешь самое худшее – помнишь, как ты поступила так с отцом? И как была расстроена? Ты принимаешь необдуманные решения, когда расстроена, Шер. Ты всегда так делаешь. Я лишь хочу сказать, что, может быть, он не лжет тебе, может быть, Август пытается защитить тебя, и, может быть, тебе не стоит бежать обратно в кампус на случай, если ты ему понадобишься? – вскидывает руки вверх Адриана.

Она права.

Вытащив телефон, я быстро отправляю ему сообщение, теперь у меня снова есть его номер.

Я: Я очень встревожена нашим предыдущим разговором. Мы все еще вместе, Август? Или ты меня бросил? Должна ли я остаться или вернуться в школу?

Август отвечает мне только в час ночи.

ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Я не расставался с тобой.

Приподнявшись в постели, я набираю ответ с лазерной скоростью, но не успеваю закончить, как он присылает второе сообщение.

ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Доверься мне и жди меня. Это все, о чем я прошу.

ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ: Я люблю тебя.

Я отбрасываю телефон в сторону, смотрю на стену и напоминаю себе, что он еще никогда меня не подводил. И Адриана была права – иногда я предполагаю самое худшее.

Теперь, когда Август вернулся в мою жизнь, мысль о том, что я могу потерять его снова, приводит меня в ужас.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

АВГУСТ

Я не видел Шеридан уже две недели, и я, блять, умираю. Но все это скоро закончится. Моя одержимость справедливостью, неумолимая решимость, недели бесед и работы с местной полицией означают, что все это скоро закончится. Даже если большинство из них безбедно живет на деньги моего отца, их день под солнцем подходит к концу. Они не смогут оспорить собранную мной гору доказательств. Доказательства коррупции. Либо они встанут на правильную сторону, либо в конце концов окажутся в такой же жопе, как и отец.

Это глубокая, темная паутина. Кошмар, который нужно распутать.

Но когда все закончится, все это будет стоить того.

Я смогу спать спокойно, зная, что Шеридан в безопасности, что ей ничего не угрожает.

Я сказал отцу, что потерял к ней интерес, надеясь, что его радар остынет и все планы, которые он готовил в своей маленькой извращенной голове, развеются. И отец купился. Он ни разу не спросил о ней. Но если отец когда-нибудь увидит нас вместе, это будет уже игра. Я уверен, что он приведет в действие любой свой план, прежде чем Шеридан доживет до своего следующего дня рождения.

– Ты готов? – спрашивает детектив Циммерман.

Другой полицейский проверяет мои провода. Мы находимся в трех кварталах от дома, в фургоне без опознавательных знаков. Через минуту я отправлюсь домой и встречусь с отцом, скажу ему, что знаю все об уликах и о том, что он на самом деле сделал, и надеюсь, что отец расскажет достаточно, чтобы уличить себя.

Мы подъезжаем к дому, и они паркуются за стеной живой изгороди. У ворот я набираю код и прохожу внутрь. Засунув руки в карманы, иду непринужденной походкой, и, войдя в дом, застаю отца в кабинете, потягивающего свой ночной виски и кричащего на кого-то по рабочему телефону.

Я трижды стучу в открытую дверь. Он бросает на меня взгляд и показывает на свой телефон.

– Это важно, – говорю я.

– Гил, послушай, мне придется тебе перезвонить, – говорит отец, завершая разговор. – Что? Что тебе нужно?

– Я хотел поговорить с тобой о некоторых вещах, – говорю я. – Тревожные вещи, которые недавно стали известны.

Он складывает руки на столе, и я сажусь напротив него.

Озабоченное выражение на его лице сменяется весельем, глаза сверкают, а на лице появляется ухмылка.

– Хорошо, сынок. Скажи мне, какие слухи ты слышал на этой неделе?

– Хотел бы я сказать, что это были слухи. К сожалению, я смог подтвердить все до единого.

– О чем ты говоришь? Перестань темнить. Переходи к делу, – машет рукой отец, чтобы я продолжал.

– Твой верхний ящик, – говорю я. – Твой ящик для шантажа. Я видел все, что там было. Я сделал фотографии. Скопировал флешки. Я разговаривал с людьми, чьи имена указаны в этих папках.

Краска исчезает с его лица, хотя он сохраняет жесткую позу.

– Я разговаривал с Гарольдом Мансоном, отставным начальником полиции, который руководил отделом, когда была убита Синтия Роуз. И еще раз, когда убили маму, – говорю я. – Он сейчас борется с раком поджелудочной железы четвертой стадии. Осталось совсем немного времени. Кроме того, умирающие мужчины, как правило, хотят, чтобы их совесть была чиста, прежде чем они уйдут. Они также хотят быть уверены, что их семья будет обеспечена. Я позаботился о последнем – ему нужно было только признаться мне в этом, – я ковыряю ноготь. – И, черт возьми. Скажем так, это стоило каждого пенни.

Мой отец откидывается на спинку своего скрипучего деревянного стула, рассматривая меня под другим углом.

А может быть, отец думает о корпорации «Монро», о том, что с ней станет, когда он будет гнить в тюремной камере. Я не знаю, что с ней будет. Может быть, ее ликвидируют, чтобы расплатиться по всем искам, которые будут предъявлены ему в ближайшем будущем. Но мне все равно.

Мне не нужны его грязные деньги.

За них не купишь ничего из того, что меня интересует – любовь, счастье, истинное удовлетворение, душевный покой.

Эти вещи бесценны.

Мэри Бет сделала правильный выбор, выйдя замуж по любви, а не за деньги.

– Тебе есть что сказать или ты хочешь, чтобы я продолжал? – спрашиваю я.

– Тебе нужно быть очень осторожным, Август, – говорит отец.

– Это угроза?

– Очевидно, ты знаешь, на что я способен. Ты видел доказательства. Будь осторожен. Ты мой сын, но, в конце концов, мужчина должен заботиться о себе.

– Тебе никогда не бывает плохо? Из-за всех тех жизней, которые ты разрушил? Из-за всех тех жизней, которые ты отнял?

– Плохие вещи случаются только с плохими людьми, Август, – прищелкивает языком отец.

Я всегда знал, что мой отец не такой, как все, но теперь я точно знаю, кто он: нарцисс с манией величия и комплексом Бога.

– Так помоги мне, Август, если ты меня уничтожишь, я уничтожу тебя вместе с собой, – говорит отец. – Не лезь ко мне, и тогда весь мир будет есть с твоей ладони. Выбор за тобой.

– Как ты мог так поступить с собственной женой и дочерью?

В любую минуту сюда ворвется полиция. Возможно, это последний шанс задать вопрос, который не дает мне покоя последние несколько недель.

– Твоя мать собиралась уйти от меня, – говорит отец, пожимая плечами. – Я настоятельно советовал ей не делать этого, говорил, что это небезопасно. Она не послушала. Если у тебя есть хоть капля разума в твоем толстом черепе, ты поступишь так же.

– Значит, ты и меня убьешь?

– Я сделаю то, что должен сделать.

– Хорошо, – я направляюсь в зал. – Думаю, я услышал достаточно.

Через секунду двери главного входа распахиваются, хлопая о стены, и фойе заполняется офицерами в форме. Я направляю их к кабинету, а сам стою в стороне, сливаясь с темной мебелью, и наблюдаю, как на него надевают наручники.

На выходе отец бросает на меня самодовольный взгляд и идет с уверенностью человека, у которого целая команда адвокатов на быстром наборе. Но даже лучшие из лучших не смогут вытащить его из этого.

У нас есть чертова гора улик на него.

Как только они уходят, я звоню дяде Роду и делюсь хорошей новостью. Затем отправляю сообщение Сорену, сообщая ему, что отца арестовали, чтобы он узнал об этом от меня до того, как увидит по телевизору. Я не оказываю Гэннону такой же любезности – он и так скоро узнает об этом от одного из своих приспешников в корпорации. Я также не ставлю в известность Кассандру. Во-первых, я не знаю, где она. А во-вторых, она меня не касается.

Я залезаю в отцовский шкаф и набираю код от его сейфа, который он сказал мне однажды, несколько лет назад, когда был пьян. Удивительно, но он до сих пор подходит. Дверца пищит и открывается. Я перебираю часы, драгоценности и наличку, пока не нахожу обручальное кольцо с бриллиантом моей матери, и кладу его в карман.

Когда-нибудь, когда придет время, я сделаю из этого камня новое украшение для Шеридан.

Я закрываю сейф и спускаюсь вниз, беру ключи со стойки и направляюсь к машине. Пятнадцать минут спустя я въезжаю на подъездную дорожку к дому Роуз, направляюсь к парадному входу, и мое сердце подскакивает к горлу.

Машина Шеридан здесь.

И машина ее родителей тоже.

Я звоню в дверь, прочищаю горло и жду.

Секунду спустя за входной дверью стоит высокий худощавый мужчина.

Он выходит на крыльцо.

– Чем могу помочь?

– Да, здравствуйте. Я Август Монро, – говорю я. – И я глубоко влюблен в вашу дочь.

– Рич? Кто там? – раздается изнутри женский голос. Мгновение спустя она выходит из-за его спины.

– Август Монро, мэм. Приятно наконец-то познакомиться с вами, – протягиваю руку.

– Он пришел сказать нам, что влюблен в Шеридан, – говорит ей Рич. Я недостаточно их знаю, чтобы прочитать выражения их лиц или истолковать взгляды, которыми они обмениваются.

– Я также хотел бы, чтобы вы знали, что мой отец в настоящее время арестован за убийство Синтии Роуз и Элизабет Монро, – добавляю я.

Мэри Бет прижимается к мужу, у нее отвисает челюсть.

Рич стоит, не мигая, не шевелясь.

– От имени фамилии Монро я хотел бы принести извинения за все трудности, которые выпали на долю вашей семьи в результате действий моего отца. Мы сейчас занимаемся созданием счета для выплаты компенсации жертвам, и я буду рад направить вас к нашему адвокату для получения дополнительной информации.

– Мама? – раздается ангельский голосок Шеридан позади них, когда она выходит на улицу, босиком, с раскрасневшимися щеками и растрепанными волосами, как будто она только что проснулась. Как всегда, чертовски очаровательна. – Август… что происходит?

– Здесь холодно, – говорит Мэри Бет. – Почему бы нам всем не пойти в дом и не поговорить еще немного?

Большие голубые глаза Шеридан расширяются, как будто она не ожидала этого жеста.

– Если вы не возражаете, я бы хотел побыть несколько минут наедине с Шеридан, – говорю я.

Ее отец колеблется, изучая меня, прежде чем кивнуть.

– Хорошо.

Я следую за Шеридан в ее комнату, закрывая за нами дверь.

– Август, что происходит? Последние две недели… – говорит она, пока я не накрываю ее рот своим.

И тогда я рассказываю ей все.

Все до последней чертовой детали.

Я рассказываю Шеридан об одержимости моего отца ее матерью, о шагах, которые он предпринял, чтобы подставить ее отца в убийстве Синтии. Я рассказываю ей о «несчастном случае» с моей матерью и каждой жизни, которую он с тех пор разрушил.

– Отец бы использовал тебя как пешку, – говорю я. – Когда он сказал мне, что простил твоего отца, он солгал. Прощать было нечего, потому что твой отец был невиновен. Он просто хотел отомстить ему за все те годы.

– Ты думаешь, он бы… причинил мне боль?

– Он бы что-нибудь сделал. Трудно сказать, что именно. Но я не собирался рисковать. Вот почему я должен был держать тебя подальше. Я сказал ему, что бросил тебя. Я не хотел рисковать, чтобы нас видели вместе. Это был единственный выход.

Я целую ее в лоб.

– Для него все кончено, – говорю я, когда заканчиваю.

Прижимая Шер к себе, я добавляю:

– Он больше никогда не сможет причинить никому боль.

Прижавшись щекой к моей груди, Шеридан закрывает глаза и вдыхает мой запах.

– Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь, – говорю я.

Она поднимает взгляд, и ее блестящие глаза улыбаются.

– Я думаю, что ты самый замечательный человек, которого я когда-либо знала, вот о чем я думаю.

– Я хочу пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером. На настоящее свидание, – обнимаю ее за талию.

– Я люблю тебя, – говорит Шеридан.

– Я люблю тебя больше всего на свете, Розочка.

ЭПИЛОГ

ШЕРИДАН

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Сегодня в Чарльстоне дует прохладный ветерок, и это благословение, потому что на восьмом месяце беременности весь мир иногда кажется сауной.

Я наливаю стакан ежевичного чая со льдом и отправляюсь на крыльцо, устраиваясь поудобнее на деревянных качелях, которые построил для нас Август. С минуты на минуту подъедет муж с моими родителями, которые прилетели к нам на несколько недель, чтобы помочь обустроить детскую.

Мы переехали в этот дом всего месяц назад. Нашли его по счастливой случайности. Мы жили в очаровательном историческом таунхаусе с двумя спальнями в центре города, когда однажды воскресным днем проезжали по пригороду и заметили риелтора, забивавшего во дворе вывеску.

Мы остановились и спросили, можно ли нам осмотреть дом. Дом был пуст – хозяева только что переехали на новое место работы. Но как только мы вошли внутрь, я поняла.

Это был мой дом.

Я так ясно представляла себе все: как мы вдвоем готовим завтрак на кухне, как разводим сад на заднем дворе, как ставим любимое кресло Августа в кабинете. Четыре спальни наверху тоже были идеальны. Не слишком большие и не слишком маленькие. В хозяйской спальне была даже небольшая детская.

А внешняя отделка была просто восхитительной. Кирпич и лепнина с коваными перилами. Три этажа. Пьяццы на каждом уровне. Шиферная крыша. Была даже пристройка, которая когда-то была каретным домиком – идеальное место для офиса Августа.

В тот же день мы сделали предложение, через месяц закрыли сделку и с тех пор обживаемся.

Я потягиваю чай, закрываю глаза и позволяю ветерку трепать мои волосы, пока наш малыш шевелится в моем животе.

Жаль, что я не могу запечатлеть выражение лица Августа, когда мы узнали, что у нас будет мальчик. Он думал, что у него будут одни девочки. И в течение нескольких месяцев он говорил, что надеется, что это будет девочка. Я думаю, что часть его боится заново пережить свое детство – дом, полный мальчиков, которые никак не могли найти общий язык. Но мне нравится напоминать Августу, что наша семья будет другой. Она будет такой, какой мы ее сделаем. Она не будет идеальной, но будет любящей. Наполненная воспоминаниями и традициями. И, возможно, несколькими ссорами, потому что это вполне естественно…

Я потираю живот, слегка надавливая на то, что, как я полагаю, является его маленькой ножкой. Или кулачком. Трудно сказать.

Улыбаясь, я шепчу:

– Не могу дождаться встречи с тобой, ЭйДжей.

Когда Август рассказал мне, что его мама называла его ЭйДжей, но после ее смерти отец отказался так его называть, я решила, что это будет самым лучшим способом почтить ее память.

Что бы я только не отдала, чтобы встретиться с женщиной, которая подарила моему мужу жизнь. Я знаю, что она бы очень гордилась тем, каким он стал.

Последние несколько лет прошли как в волшебном тумане. Получив диплом медсестры, я последовала за Августом в Портленд, где он устроился на желанную работу в технологический стартап вместе с одним из своих друзей по колледжу. Там я закончила бакалавриат, а он работал сутками, чтобы довести до ума свой проект – инновационное приложение и набор программ под названием Jogger Safe. Когда он стал самостоятельным, у него появилась свобода работать из любой точки мира.

Мы целый год путешествовали по стране, пытаясь понять, где мы хотим пустить свои корни. Неделя в Саванне. Длинные выходные в Остине. Отпуск в Чикаго. В конце концов мы остановились на Чарльстоне, влюбившись в его исторический шарм, приятную зиму и милый южный говор. Это было идеальное место для того, чтобы обосноваться и начать остаток нашей совместной жизни. И хотя мы думали о том, чтобы пустить корни в родном городе, решили, что лучше оставить прошлое в прошлом и начать все с чистого листа.

Кроме того, я не думаю, что Август захочет снова увидеть свой семейный дом. Он будет думать только об отце, который гниет в тюремной камере в сорока милях отсюда, и о Гэнноне, который сбежал с Кассандрой после суда – пока они не проели банковский счет Гэннона, и она не бросила его на произвол судьбы ради какого-то другого богатого придурка.

ЭйДжей снова пинается, и мои губы кривятся в медленной улыбке.

Я еще не знакома с ним, но что-то подсказывает мне, что сын будет таким же энергичным, как его отец. Все мужчины Монро по-своему энергичны, как я успела понять. Я сказала Августу, что он должен думать об этом как о суперспособности; что он должен обуздать ее, контролировать и использовать в своих интересах.

Раздается автомобильный гудок, и я поднимаю голову и вижу, что к подъезду подъезжает внедорожник Августа. Секунду спустя мои родители вылезают из пассажирских кресел. Мне требуется секунда, чтобы выбраться из качелей, но я спускаюсь по ступенькам и встречаю их на полпути.

– Привет, милая, – обнимает меня мама.

Она выглядит хорошо. На ее щеки вернулся розовый цвет, а глаза сияют как никогда. С тех пор как они выиграли дело, их финансовые заботы прекратились, и они больше не напрягаются, ожидая, что дно снова провалится. После того как Винсент оказался за решеткой, мой отец работает на своей нынешней работе уже пять лет, что является для него рекордом.

Жизнь действительно хороша.

– Заходите, заходите. Мне не терпится показать вам все вокруг, – говорю я им.

Папа обнимает меня и помогает подняться по ступенькам, а мама открывает дверь. Август идет следом с их багажом и заносит его в комнату для гостей наверху.

Когда-нибудь, надеюсь, что в каждой спальне будут малыши. Я сказала Августу, что хочу целый дом Монро, и он рассмеялся, но я говорила серьезно. Я хочу родить много детей вместе с ним. Мне нужен весь смех, все воспоминания, все хорошее и плохое.

Мои родители расположились и встретили нас в коридоре для экскурсии.

– Итак, он был построен в 1817 году, – я хлопаю в ладоши, как подобает экскурсоводу. – Генералом Леопольдом Ренуаром для его жены и пятерых детей.

Я указываю на терракотовые горшки для дымоходов, оригинальные детали декоративной штукатурки и двухсотлетние мраморные камины.

– В те времена у мужчин и женщин были отдельные гостиные, – говорю я, когда мы поднимаемся на первый уровень. – И в этом доме есть две кухни, главная кухня и помещение для приготовления пищи – потому что тогда именно там обслуживающий персонал готовил еду и мыл посуду.

Моя мама охает и ахает над каждой сложной деталью, заглядывая в каждый угол каждой комнаты, как будто она может что-то упустить. Тем временем отец направляется к окну, выходящему на задний двор. Он небольшой. Может быть, треть акра, но этого достаточно для качелей. Беседка. Место для детей, чтобы побегать.

– Тебе понадобится огород, – говорит отец Августу.

Август улыбается и кивает. Я не думаю, что он когда-либо в своей жизни поливал растения, но, тем не менее, муж потакает моему отцу.

– Это прекрасный дом, милая, – мама кладет голову мне на плечо. – И он уже наполнен любовью.

– Это действительно так.

– Я так рада за тебя. И за Августа тоже, – говорит мама. – Что вы нашли друг друга, что вы создали эту жизнь.

Однажды я сказала Августу, что наша судьба была предначертана задолго до нашего рождения.

Я остаюсь при своем мнении.

Просто теперь я знаю, что все это было неправильно.

Судьба не пыталась разлучить нас, она пыталась свести нас вместе.

КОНЕЦ

Notes

[

←1

]

Так говорят о том, кто очень честен и никогда не врёт. «Честный Эйб» относится к Аврааму Линкольну, 16-му президенту Соединённых Штатов, который обладал репутацией очень честного человека.