Текст книги "Погнутая сабля"

Автор книги: Уинстон Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Глава третья

I

В апреле Демельза вернулась с семьей в Англию. Ей хотелось уехать раньше, но Джереми с Кьюби настояли, чтобы она осталась, сославшись на то, что в Брюсселе больше возможностей узнать что-нибудь о положении Росса, чем в Лондоне. Она бы прислушалась к их мнению, будь обстоятельства менее запутанными, но все перемешалось. Король Людовик находился в Генте, какого-то нового человека по имени Стюарт назначили британским послом при его поредевшем дворе. Разумеется, поредевшем, потому что из четырех тысяч французов вместе с ним в Бельгийскую Голландию сбежали только двести человек.

Единственный дорожный экипаж с таким драгоценным грузом и людьми продержали на пропускном пункте три часа и в итоге разрешили въехать в Бельгию после переговоров Жоди с комендантом пограничного пункта.

Жоди проследила, чтобы Демельза с детьми благополучно разместились у Джереми, и сразу отправилась с месье Меньером в Гент, поскольку ничего не знала о местонахождении брата и жив ли он вообще.

Фицроя Сомерсета, освобожденного от дипломатических обязанностей, назначили военным секретарем Веллингтона, который пытался справиться с многоязычной армией. Сомерсет долго успокаивал Демельзу, что как только все утрясется, то Росса, как и его самого, отпустят домой. Разговор не слишком ее убедил, но ей оставалось лишь надеяться, и в конце концов она направилась в Англию.

В первую короткую встречу на приеме у Джеффри Чарльза между Демельзой и Кьюби установилось некое полудружеское, полувраждебное взаимопонимание. Когда-то Демельзу злило, что Кьюби готовится к свадьбе с Валентином Уорлегганом ради денег, отказав ее сыну Джереми, которого буквально околдовала. Демельза ожидала увидеть расчетливую охотницу за деньгами; но впервые увидев ее на приеме, поняла, что выдуманный облик совершенно не соответствует действительности. Кьюби сразу показалась Демельзе девушкой высокого класса, не только по положению в обществе, но и по личным качествам, обладающей волевым и сильным характером и очарованием. Теперь Демельза понимала Джереми. Она все еще недолюбливала невестку за причиненные ее сыну страдания, но признавала ее достоинства.

С тех пор они больше не виделись. После столь удачной потери Валентина, Джереми убедил Кьюби сбежать с ним, и теперь они женаты вот уже четыре месяца.

В такой ситуации могли возникнуть трудности, но их смягчили обстоятельства. Демельзу слишком беспокоили целесообразность ее бегства и безопасность Росса, чтобы отвлекаться по мелочам, а Кьюби стало тошнить по утрам, и это их сблизило. Однажды Кьюби призналась Демельзе:

– Хочу, чтобы вы знали, как мне повезло и как я горжусь тем, что я жена Джереми.

Теперь над ними нависла угроза неизбежной войны. Джереми произвели в лейтенанты, и он постоянно отсутствовал, хотя умудрялся ночевать дома. Сообщил, что Бурбоны не пользуются популярностью, и если придется сражаться против прежнего командующего, вряд ли бельгийские и голландские войска будут драться. Другие государства – Россия, Пруссия, Австрия – обещали предоставить войска, но у них полно проблем на завоеванных территориях. Неясно даже, будет ли герцог командовать всей армией. Принц Уильям Оранский все еще считался главнокомандующим, и если так и останется, они обречены на поражение.

Англия, говорил он, слишком медлит с отправкой войск. Столько полков расформировали, столько послали в Америку и Канаду, англичане никак не хотели верить, что мир продлится недолго. Как же ему повезло, продолжал Джереми, оказаться прямо здесь, в знаменитом 52-й полку Легкой пехоты.

Демельзу удивляло хорошее настроение сына. Она знала Джереми лучше других, его творческую натуру, и что он не отличался отвагой. И все же его заинтересованность и готовность были непритворными. Вероятно, он поддерживал боевой дух роты, гнал от себя мысли о кровопролитии и думал о славе. Демельза наблюдала за взглядами Кьюби на Джереми и поняла, что та вовсе не поддерживает его энтузиазм в отношении войны.

Семья покинула Антверпен и морем прибыла в Дувр. Джереми с Кьюби  проводили их до экипажа. Младший сын Демельзы выдержал смену обстановки, комнат, еды и климата с невозмутимостью, которая должна бы проявиться в куда более зрелом возрасте. Его временные капризы происходили скорее от скуки, чем от недомогания, а упорной и незаменимой миссис Кемп помогала Изабелла-Роуз, развлекая и отвлекая его чем-нибудь. После приключений с польскими военными Белла стала весьма осмотрительной и до сих пор не поняла, отчего суровая мадемуазель де ла Блаш перед отъездом обняла, поцеловала и поблагодарила ее.

Теперь снова пора уезжать. Все обнялись на прощание. Демельза никогда не принимала столько решений без Росса, а теперь приходится расставаться со старшим сыном, которого подстерегала ужасная опасность, ее душили чувства и не покидало ощущение одиночества. Но она сумела скрыть большую их часть, как и взволнованный Джереми. Он старался отшучиваться, а на щеках Кьюби красовались ямочки от улыбки, ореховые глаза светились. Гарри кричал, Белла помахала обоим, и экипаж погрохотал по улочке, пока они не скрылись из вида.

II

Сначала они остановились в гостинице «Иббетсон», но она оказалась слишком дорогой, поэтому через пару дней перебрались в прежние комнаты Росса на Георг-стрит. Почти сразу же их навестила Кэролайн Энис.

– Моя дорогая! – воскликнула Кэролайн, и они обнялись. – Я так надеялась застать тебя здесь! А Росс? С ним все хорошо? – она выслушала Демельзу. – Черт бы их всех побрал! Они не имеют права кого-либо задерживать! Это возмутительно! Тебе надо сходить к премьер-министру или принцу-регенту! Наверняка за несколько дней все уладится.

– Это затянулось уже почти на месяц!

– Поверить не могу, что они осмелились. Всем разрешили уехать, насколько мне известно... Нет, мы не пересекли Ла-Манш. Только мы прибыли в Лондон, как услышали новости о побеге печально известного негодяя. Я раздумывала, ехать или нет, но Дуайт посоветовал переждать неделю, и, разумеется, мы взяли с собой детей. Он уехал домой – не было смысла оставаться, и забрал Софи с Мелиорой. Маленькие озорницы несказанно расстроились. Я осталась у тетушки Сары, отчасти из прихоти, а отчасти, чтобы узнать новости о дорогих друзьях.

– Кэролайн, я изо всех сил стараюсь сохранить спокойствие ради Беллы и Гарри, но душа болит. Правильно ли я поступила, что уехала, разве хорошо, что его задержали, а нас нет? Поездка из Парижа в Брюссель выдалась чудовищной; когда-нибудь я расскажу об этом приключении, но всю дорогу я сожалела, что оставила комнаты пустыми к его возвращению. У меня самые неприятные предчувствия. В Париже Росс не скрывал неприязни к двум самым зловещим людям, которые снова пришли к власти, и я убеждена, что они постараются ему навредить, даже если это означает только посадить его за решетку, но насколько? Возможно, на несколько лет...

Кэролайн сжала ее руку.

– Ну-ну, не надо. Я не привыкла к твоим слезам. Послушай, а где дети?

– Гуляют с миссис Кемп.

– Сегодня вечером они обойдутся без тебя. Пойдем со мной и моей тетушкой на ужин в Хаттон-Гарден; уверена, там будут люди...

– Кэролайн, мне сейчас не до веселья. Это очень любезно с твоей стороны...

– Тем более стоит сходить! От твоего письма, отправленного в последнюю парижскую неделю, у меня создалось впечатление, что ты развлекаешься на полную катушку. Ты прекрасно проводила время в Париже, пока не сбежало это чудовище. В последний месяц ты хандришь у себя в комнате, беспокоишься за Росса и коришь себя понапрасну. Хватит. Иначе заболеешь. Хватит на сегодня. Портшез прибудет за тобой в семь часов. Домой тебя вернут в одиннадцать. Ты ведь знаешь, миссис Пелэм нравится твое общество. Не порть ей праздник.

Демельза рассмеялась.

– Росс говорит, ты самая решительная женщина на свете.

– Вторая после тебя, – поправила Кэролайн. – Но во мне сочетаются решительность с наглостью, которая только ее усиливает.

Демельза поинтересовалась, а проходит ли вообще хоть один вечер в доме на Хаттон-Гарден без приема. Миссис Пелэм – дама гостеприимная и располагает средствами, чтобы потакать своим прихотям. Народу собралось мало, всего восемь человек, но вечер, как обычно, был элегантный и приятный. Демельзе он бы тоже показался приятным, не проявляй люди к ней излишней любезности и сочувствия. Уже в который раз ее просили пересказать свою историю, и ей уже опостылело слушать одни и те же замечания.

Хорошо, когда тебе пытаются помочь сочувственной фразой или дружеским советом, но ей хотелось только одного: увидеть, как Росс войдет в эту дверь. Полковник Уэбб словно подрос и сильно одряхлел, также присутствовали мисс Флоренс Гастингс, с которой Демельза познакомилась в Бовуде, и лорд Эдвард Петти-Фитцморис, с которым Полдарки последний раз виделись в театре «Друри-Лейн». Демельза решила, что эти двое пришли вместе, и вероятно, они пара; но на этот счет она ошиблась. За мисс Гастингс ухаживал Генри Кредитон, член парламента.

Разговор долгое время крутился исключительно вокруг нынешнего положения Франции и перспектив мира или войны. Демельза не особо вникала в суть беседы: отмена Бонапартом работорговли, с чем Бурбоны не согласились – разве это не уловка, чтобы втереться в доверие к англичанам? Усилия Бонапарта, чтобы вызволить свою супругу Марию-Луизу и их сына из-под стражи в Австрии. Власть, обретенная двумя старыми якобинцами Карно и Фуше, которые ею злоупотребляли. Демельза слушала это с острой болью.

Лорд Эдвард коснулся ее руки.

– Леди Полдарк, моя тетушка вновь желает с вами повидаться. Не выпьете ли с нами чаю завтра днем? И приводите дочь, в смысле, младшую дочь. Разительно отличается по внешности и цвету волос от Клоуэнс, не правда ли? А как поживает Клоуэнс? Хочется снова ее увидеть.

– Она замужем, как вам известно.

– Да вы говорили. К моему разочарованию.

Впервые он упомянул о былом предложении руки сердца.

– Сожалею.

– Мне тоже жаль. У Клоуэнс есть особые качества, которых многим из нас не хватает. Знаю, она для меня слишком хороша. По крайней мере, я бы очень хорошо о ней заботился.

– Нисколько не сомневаюсь в этом, лорд Эдвард. Вероятно, мне следует объяснить...

– Что?

Демельза беспокойно раскрошила кусочек хлеба.

– Она рассказала о вашем интересе к ней. Разумеется, мы не знали, что это настолько серьезно. Мы с мужем никогда не влияли на выбор детей. Может, это и своеобразный подход, но мы посчитали, что поступаем правильно. Когда Клоуэнс рассказала, я ответила ей, что она вольна в решении, при этом не особо задумалась о вашем положении и преимуществах, которые у нее появятся. Похоже, я ошиблась.

– Нет, вы совершенно правы, леди Полдарк. Мне жаль, что мое предложение отвергли, и я лишь надеюсь, что она счастлива в супружеской жизни.

– Благодарю вас.

– А дети уже появились?

– Нет, ведь они женаты – сколько там времени? Чуть меньше года.

– Понятно. Так значит, вы придете завтра на чай? Вы доставите тетушке Изабел большое удовольствие.

III

– Мне очень жаль, леди Полдарк, – сказал граф Ливерпуль, – что заставил вас ждать, но дела правительства не терпят отлагательств. Мне самому очень хотелось вас повидать.

– Ничего страшного, – ответила Демельза. – В Лондоне мне нечего делать, кроме как ждать новостей.

– Совершенно верно. Что ж, ужасно жаль, что мало точных сведений, но ведь вы понимаете наши нынешние затруднения. Мы не признаем Бонапарта, поэтому не имеем представителя, чтобы навести справки. Закрыли практически все посольства и дипломатические представительства, поэтому нам некого попросить вмешаться. Агенты – наш единственный источник сведений, и они поведали, что сэра Росса переместили в Верден.

– Верден? Где это?

– Примерно в ста шестидесяти милях к востоку от Парижа. Там находится знаменитая крепость и лагерь, где содержали многих англичан, когда в 1803 году вновь разразилась война. По-видимому, с ним обращаются хорошо, хотя он находится под постоянным наблюдением. Я теряюсь в догадках, почему его содержат под стражей, когда практически всем иностранцам, пожелавшим покинуть Францию, разрешили уехать.

– Мадемуазель де ла Блаш, которая помогла мне покинуть Францию, предположила, что его сочли шпионом.

Лорд Ливерпуль непонимающе заморгал.

– Согласен, его миссия тайная, но и только. Почему они так решили?

Демельза объяснила.

– Понятно. А теперь Фуше снова глава полиции... Обойти это обстоятельство можно только, обратившись к самому императору. Пока это трудно, потому что совсем недавно Бонапарт отправил личное письмо принцу-регенту, провозглашая мирные цели, и письмо вернули с суровой пометкой от лорда Каслри... Но мы сделаем все возможное, леди Полдарк, уверяю вас. Лишь прошу набраться терпения, пусть ваш муж и в заключении, ему не причинят физических страданий.

– Заточение под стражей, милорд, для таких, как мой муж, это и есть физические страдания.

– Разумеется, я это понимаю. Что ж, мы сделаем все возможное. Каковы ваши планы?

– Останусь в Лондоне еще на пару недель, вдруг появятся новости. Если нет, то отвезу детей обратно в Корнуолл.

Лорд Ливерпуль встал.

– Не знаю, в каком вы положении, но пока вашего мужа держат под стражей, я лично прослежу, пока не завершилось задание вашего мужа, чтобы ежемесячная сумма и дальше переводилась на его счет банка Куттр, это лондонский банк-корреспондент и партнер Банка Корнуолла. Трудности с получением денег возникнуть не должны.

– Благодарю вас, милорд. И вы считаете, что прошение подадут?

– Прошение?

– Императору.

– Лорд Каслри, как вам известно, министр иностранных дел. Я посоветуюсь с ним и подумаю, как лучше поступить.

Для Демельзы это прозвучало как дипломатическая увертка.

– Как вы считаете, принц-регент поможет? – спросила она. Когда Ливерпуль уставился на нее, Демельза поспешила поправиться: – Я про письмо. На встрече с ним, при посвящении в рыцари, Росс говорил, что принц весьма заинтересовался его заданием.

Ливерпуль нахмурился, провел пальцем по спинке стула и чуть улыбнулся.

– Дорогая, сейчас это вряд ли возможно с точки зрения дипломатии. Все европейские коронованные особы заняли единую позицию: не вступать в переписку с узурпатором. Нельзя попросить его королевское высочество нарушить это обязательство, какой бы важной ни была цель.

Глава четвёртая

I

Почти миновала первая неделя, грозившая неминуемым банкротством, а Стивен ничуть не преуспел. За последний год у него появилось в округе множество деловых партнеров и новых знакомых. Он всех попросил о помощи, но пусть и нравился большинству, но дальше этого дело не продвинулось.

Он просто не посмел объявить, что банк Уорлеггана в срочном порядке отзывает весь кредит, ведь стоит новости разлететься, как многочисленные кредиторы тут же появятся на пороге дома. Он выдумал причину, что будто бы порядки банка Уорлеггана носят слишком ограничительный характер, и Стивен ищет иные источники финансирования. Убедил он слушателей или нет, но их кошельки так и остались закрытыми. Клоуэнс подумывала обратиться к Валентину, который всегда хорошо относился к Стивену и так сильно ненавидел отца, что мог выделить ссуду назло ему, но как только эта мысль пришла ей в голову, она встретила в Фалмуте Тома Гилдфорда, и тот сообщил, что чета молодых Уорлегганов вчера уехала в Кембридж.

Только Джек Пендер, сын мэра, прознавший, что Стивен подумывает продать судно, предложил четыреста гиней за «Шасс-Маре». Цена низкая, но лучше не найти. У Пендера имелась пара трехмачтовых рыболовных судов, бросавших траловые сети в Ла-Манше, и он искал что-нибудь покрупнее и быстрее. «Шасс-Маре» изначально построили для ловли рыбы, она вполне подошла бы для расширения дела. Сейчас она находилась в Северном море, но после показного желания набить цену Стивен пожал руку в знак согласия. К сожалению, деньги он получит только по возвращении судна из рейса.

«Адольфус» тоже не мог отчалить на следующей неделе с третьим грузом сланца в Дьеп, пока его капитан пытался доказать свою платежеспособность. Больше половины товара уже загрузили, и к субботе судно было готово отчалить. Можно найти предлог для отсрочки, но это обойдется в половину прибыли, и если судно разгрузят в Пенрине, на шее Стивена повиснет еще один камень, грозящий его потопить.

Все это время Клоуэнс не виделась с Харриет, но месяц назад та одолжила им пару книг Джорджа об архитектуре. Тот приобрел их случайно на распродаже, когда покупал книги о горном деле, и хотя не собирался их читать, но его бережливость не позволила их выбросить. Каррингтоны как раз планировали новый дом, и при мерцании свечей внимательно изучили и обсудили обе книги. Настала пора их вернуть. В любом случае, строительство нового дома придется остановить.

Стивен уехал в Фалмут. Он задумал встретиться с управляющим Корнуольского Морского банка. В конце концов, сказал он Клоуэнс, разве Корнуольский Морской банк не вкладывает деньги в приличные мореходные предприятия, такие как его?

Клоуэнс решила прогуляться верхом до Кардью и оставить книги у лакея. Чем скорее она их отдаст, тем лучше. Неро упрямился с непривычки, и она понеслась галопом, рысью, вновь галопом, пока наконец конь не взобрался на крутой склон Кардью, фыркнул с достоинством и не перешел на шаг.

Харриет стояла на крыльце. Менее всего Клоуэнс хотелось с ней сейчас встречаться. Харриет подняла руку и улыбнулась.

– Добро пожаловать. Я как раз собиралась кормить собак. Заходи и присоединяйся.

– Я приехала только отдать книги, – ответила Клоуэнс, не спешиваясь. – Мне нужно вернуться.

Харриет удивленно вскинула брови.

– Что-то не так?

Клоуэнс столкнулась с нелегкой задачей.

– Нет-нет... Я лишь посчитала нужным вернуть книги. Нам они больше не понадобятся.

– Ты не выезжала с нами вчера. Последний день сезона прошел прекрасно.

– Да, – согласилась Клоуэнс. – Что ж, у нас не получилось приехать.

Харриет отбросила волосы с лица.

– Дорогая, ты только пришла и уже уходишь?

– Да, – сказала Клоуэнс.

– Значит, что-то не так. Не составишь мне компанию, пока я кормлю собак? Или желаешь уйти и молча киснуть?

Их взгляды встретились. Клоуэнс помедлила. С Харриет ведь она не ссорилась, только с ее мужем.

Наконец, она сказала:

– Помогу тебе покормить собак.

II

– Только посмотри на них, – проговорила Харриет, – одни жадничают, другие привередничают. Не стоит кормить всех одновременно.

Овсяный пудинг варили в огромных котлах, и конюхи размешивали кашу на огне почти час. Как только он в достаточной степени затвердевал, огонь тушили, а пудинг перекладывали в ведра и ставили охлаждаться на сланцевую черепицу. Горячие горы овсянки остывали до того состояния, чтобы собаки могли есть. Затем конюхи попеременно выводили собак, чтобы прожорливые не проглотили больше положенной порции.

– Ну что ж, – наконец сказала Харриет. – Ты не из тех девушек, которые таят обиду без причины. Будь это так, я бы меньше тебя уважала, а ты бы уже ушла.

Клоуэнс всё ей рассказала.

Какое-то время Харриет молча наблюдала за собаками.

– Я ничего об этом не знала.

Клоуэнс натянуто улыбнулась.

– Откуда же тебе знать.

– А как Стивен со всем этим справляется?

– Делает все возможное. Утром он сходил в Корнуольский Морской банк, но ответ их вряд ли будет отличаться от других. Если банк Уорлеггана отзывает кредит, кому захочется занять его место?

– В Корнуолле – наверняка.

– Банк Карна, с которым он раньше сотрудничал, отказал. Банк моего отца предложил помощь на случай угрозы тюрьмы для Стивена. Мы благодарны и за это. Но, разумеется, это на крайний случай. Он пытается создать акционерное общество, но времени совсем мало! Если сэр Джордж исполнит обещание, у нас осталось всего восемь дней.

Харриет безо всякого стеснения почесала под мышкой.

– И по-твоему, Стивен ничем не заслужил подобную немилость?

– Я придерживаюсь беспристрастного взгляда Стивена, – высказалась Клоуэнс. – Он странный человек, и из-за любви к нему я не замечаю его недостатков. Но... я не верю, что это умышленно. Он не пытался обмануть Банк Уорлеггана. Шесть-семь месяцев назад он пришел домой со словами, что твой муж готов финансировать покупку «Адольфуса», его переполняли радость и гордость, он бы не стал губить новые отношения с Банком Уорлеггана ради какой-то ничтожной суммы! Ни за что в это не поверю, Харриет, и поэтому я на его стороне.

На некоторое время установилось молчание, слышалось только собачье чавканье.

– Им нравится рыба, – сказала Харриет. – Похоже, она им подходит, хотя мы смешали ее с доброй порцией старой говядины. Чертовым зверюгам через семь месяцев предстоит много бегать, им нужно хорошо питаться. А теперь, понятно, у них начались каникулы. Само собой, полностью расслабляться им не позволено. Утром они пробежали пару миль и пробегут еще полмили, а потом утрясут свой обед на соломе. На сорок пар требуется много еды. А еще у нас три егеря и девять лошадей. Хотя официальный устроитель охоты – Джон Деворан, но Джордж оплачивает почти все расходы, и все ради меня, сам он никогда не охотится. Кстати, завтра у нас будет подобие охоты, просто чтобы выгулять лошадей. Присоединяйся к нам.

Клоуэнс невесело усмехнулась.

– Мне нельзя, Харриет. Как я могу?

– Джордж в Труро, – заявила Харриет. – И все же я тебя понимаю. Ну ладно, возвращайся домой и лелей свою обиду. Но когда я увижусь с Джорджем в пятницу, то узнаю его версию событий. Мне трудно судить, пока я не услышу его мнение. Жаль, что до такого дошло.

– Да, – согласилась Клоуэнс, – ужасно жаль.

III

– Кто тебе рассказал? – спросил Джордж.

– Клоуэнс, кто же еще? Она приходила в среду, донельзя расстроенная. Я ее разговорила.

– Наверняка ее прислал Каррингтон.

– Я так не считаю. Но в любом случае, скажи откровенно, что у тебя против него есть.

– В основном у моего главного помощника Ландера, – сообщил Джордж и высморкался. – Он обнаружил, что невозможно работать с лживыми счетными книгами Каррингтона. По-видимому, он не способен вносить достоверные записи. Нельзя вести дела с такими людьми.

– А почему Ландер не обнаружил этого до того, как Стивен взял на себя такие большие обязательства?

– Прошлой осенью Каррингтон бахвалился у меня в кабинете, а я попался на удочку его самоуверенности. Он согласился пересмотреть свое поведение в финансовых делах, но не справился должным образом.

– Клоуэнс сказала, что как только ваш банк стал с ним сотрудничать, он старался делать буквально все с одобрения мистера Ландера. Ландер явно тоже виноват. Во всяком случае, я бы посчитала, что это повод для строгого выговора, а не отзыва кредита и взыскания по счетам, чтобы довести его до банкротства!

– Дорогая, ты не разбираешься в этих делах, – раздраженно заявил Джордж. – Давай сменим тему. На выходных приедет Урсула, а ее лошадь заболела. Мне нужен твой совет, какую лошадь оседлать для нее утром. Урсула достаточно взрослая, чтобы иметь толковую, но не своенравную лошадь. Рисковать не стоит.

Харриет расчесывала волосы, доходящие до плеч. Из зеркала на Джорджа смотрели сверкающие темные глаза.

– Такая перемена по поводу Стивена имеет отношение к старой вражде?

– Какой старой вражде? Ты про то, что Клоуэнс из Полдарков? Нет, конечно.

– Стало быть, такое никогда не приходило тебе в голову?

– Разумеется, нет. Как можно управлять самым преуспевающим банком Корнуолла и позволять мелким склокам оказывать на тебя влияние?

Харриет вновь принялась расчесывать волосы. Они сияли, подобно лакированной коже. Закончив, она отложила щетку.

– По-моему, речь идет не просто о мелкой склоке. Все так говорят, даже ты сам. И ведь ничего не изменилось со времен той нелюбезной встречи в Тренвите прошлым летом, или я ошибаюсь? Рада, что дело совсем не в этом, а значит, будет намного проще пересмотреть решение.

Джордж надел сюртук. Воротник был не впору. Много лет его обшивал лондонский портной, но совсем недавно Джордж перешел к местному с хорошей репутацией, услуги которого стоили значительно меньше. Но так не пойдет. Надо вернуться к прежнему.

– Дорогая, какое решение пересмотреть?

– Твое решение разорить Каррингтона.

Джордж внимательно посмотрел на жену. Та покачала головой.

– Так не пойдет, Джордж. Не пойдет.

– О чем ты вообще говоришь?

– Нельзя допустить такого по ничтожному поводу. Я нахожу Стивена Каррингтона интересной личностью, и меня даже восхищают его грубость, мужественность и уверенность в себе. Да, меня восхищают эти качества. Но волнует меня не Стивен. Я не желаю, чтобы Клоуэнс так унижали. Мне она очень нравится, и я дорожу ее дружбой.

– Разумеется, ее дружбу ты сохранишь.

– Нет, не сохраню. И напомню тебе, что именно она спасла жизнь Кастору, когда в феврале тот угодил в дьявольскую ловушку.

Джордж перестал наконец ругать крой сюртука и воззрился на Харриет.

– Ты просишь меня переменить решение совета?

– Именно так, дорогой.

Джордж вытащил часы.

– Через десять минут сюда придут Вивианы. Они всегда приходят вовремя. Ты ведь знаешь, после обеда я хочу обсудить с ним дела, поэтому...

– Мне повесят на шею утомительную Бетси с замашками прачки... Тогда оставим это дело на вечер или даже на утро, чтобы ты успел его пересмотреть.

– Пересмотреть?

– Касательно разорения Стивена Каррингтона.

– И речи быть не может! Все уже решено. Говорить больше не о чем.

– Нет, дорогой Джордж, я еще не все сказала, – прибавила Харриет, – такого нельзя допустить.

IV

Поздним вечером разговор продолжился в ее спальне. Вивианы ушли; обедневший младший сын пэра владел с земельными участками и правами на горные разработки, которые Джордж рассчитывал у него выкупить. Приехала из школы Урсула. За шесть месяцев она выросла на дюйм, далеко не худая, но уже и не такая пышка, как раньше, она без умолку говорила о школе и прочих неуместных вещах. В отличие от большинства девочек, она не особо интересовалась лошадьми, но по настоянию отца покорно двинулась вслед за мачехой выбрать лошадь для завтрашней прогулки верхом. Урсула задержалась допоздна и долго не ложилась спать, потакая своим желаниям и с позволения Джорджа, поскольку это были выходные.

В запасе у Харриет имелись разнообразные способы управлять Джорджем, но сейчас был не тот случай, когда обычные методы сработают. Она старалась избегать открытых ссор: после бурного брака с Тоби Картером ей ужасно нравилось, как она играючи и в прекрасном настроении добивается своего от Джорджа путем изящных маневров и умеренной наглости. Успех таких методов в равной степени был обусловлен ее красотой и голубой кровью. Не говоря уже о способности ошеломлять и возбуждать его в постели, когда она в настроении. Харриет знала, что в делах он жесткий и порой злопамятный человек, но не такой уж и плохой муж. Никогда в жизни у нее не было столько денег и такой свободы их тратить. Но у хорошего настроения тоже есть свои пределы.

Она начала издалека, как бы небрежно, спросила, не обманул ли он ее давеча, действительно ли решение сбросить Каррингтонов со счетов не исходит из старой вражды, как она предположила до обеда.

– Вовсе нет. Дело совсем не в этом!

– Тогда боюсь, дорогой Джордж, тебе придется разъяснить причину своего решения! В конце концов, они столько раз бывали в этом доме, а два-три раза ты даже сам их приглашал! Они не просто случайные знакомые. Ты не можешь скинуть их в канаву и попросту уйти! Стивен тебя чем-то оскорбил? Или Клоуэнс? Я пытаюсь найти этому разумное объяснение.

Джордж наклонил голову, и взору предстала его бычья шея, словно кто-то показал красный флаг.

– Харриет, тебя это не касается!

– Само собой, меня это касается! Не будь глупцом.

– Я уже объяснил тебе причины!

– И я в них не верю.

– Согласись, причины веские!

– И не собираюсь соглашаться, пока ты мне все не объяснишь.

Джордж достал из кармана носовой платок и высморкался.

– Кажется, я простыл.

– Не заговаривай мне зубы.

– Я приму на ночь травяной отвар. Хорошее средство для начала.

– Так что насчет Каррингтонов?

– Их надо сбросить со счетов, как ты сказала. Точнее его. Мне жаль, что его жена тоже попала под удар, но что поделать. Я не виноват, что она за него вышла. И не сомневаюсь, что они выкрутятся. Такой проходимец найдет, где подзаработать.

Харриет встала и взяла Джорджа за руку.

– Скажи правду.

Джордж высвободил руку. Нечасто они касались друг друга, если не считать редких случаев интимной близости. Впервые прикосновение вызвало враждебность.

– Ну хорошо, – грубо заявил он, – если хочешь знать всю правду, сядь и слушай.

Харриет отошла от него, присела на край кровати, раздвинув балдахин, и прислонилась к нему щекой.

Джордж уселся в кресло, как на трон, и стал похож на императора Веспасиана.

– Не припоминаешь случайно, как через год после нашей свадьбы, точнее в январе, произошло ограбление, когда из дилижанса компании «Безопасный экипаж»  украли кучу ценных бумаг, банкнот, золотых слитков и драгоценностей?

– Разумеется, я помню. Ты был очень зол. И вроде бы тетушка Дарси потеряла какую-то побрякушку? Чашу любви?

– Да, чашу любви. Всего лишь безделушка, но, по-видимому, она считает меня виновником кражи! Однако же, общая сумма потерь весьма значительная, порядка шести тысяч фунтов. Не перебивай! – выпалил Джордж, когда Харриет хотела что-то сказать. – Замысел оказался очень умным, дерзким и хладнокровным, его мог осуществить только образованный человек. Все четыре места зарезервировали из Плимута до Труро, но заняли только три. Мы не знаем, намеревался ли четвертый где-нибудь к ним подсесть, но так и не объявился. В поездке из Плимута до Труро они оттянули войлочную подкладку, просверлили дыру в каркасе экипажа и проникли в отсек под облучком, где лежали два банковских сейфа, взломали их, забрали содержимое и поставили обратно. Затем кое-как заменили кусок деревянной обшивки экипажа, который отрезали, и прикрепили подкладку на место. Есть основания полагать, что грабители благополучно скрылись в Лостуитиеле. У нас есть описание трех грабителей. Двое притворились преподобным и миссис Артур Мэй. Таких людей не существует. Третий, лейтенант Морган Лин, утверждал, что состоит во флоте его величества. Такого человека тоже не существует. Лжесвященник с супругой высокие, у него волосы с проседью и тяжеленные очки, у нее смуглая кожа, она почти не говорила и притворилась больной, чтобы опустить шторки. Лейтенант Морган Лин ростом пониже, но крепкого телосложения и моложе, в белом парике и с густыми черными бровями. Все они в какой-то степени замаскировалась, но не стали надевать что-то слишком примечательное, иначе бы привлекли к себе внимание. Кучер с охраной оказались не слишком наблюдательными и дали только туманные описания. Как тебе известно, мы предложили награду в тысячу фунтов, но никто не откликнулся. Похоже, воры скрылись.